Текст книги "Контракт (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

– Что? – Не выдержал Август. – Потрудитесь объясниться! Оба!

– Простите господин, слегка поклонился здоровяк. – Не хотел вас обидеть. Я, конечно, ни беса не смыслю в магии и демонических тварях, но в одном Сив точно права. Пикты наверняка проследили бы, чтобы деревня догорела до конца. Подожгли бы каждый дом. Сожгли бы трупы. Или разрубили на куски. Они верят, что таким образом очищают свою землю от чужой крови. К тому же лесные дикари забрали бы все железо и одежду с тел. А тот, кто здесь был…

– Но зачем тогда разбойникам убивать скотину, даже кошек и собак? – Нахмурился Август.

– Оленьи следы. – Старались показать, что это сделал не южане. Но не слишком умело. Или поленились, и решили, что и так сойдет. А может, просто торопились. – Пожала плечами воительница. Стая убивает все живое. Пикты никогда бы не оставили здесь столько добра. А Тут даже божий дом толком не разграбили…

– Слушай, как там тебя… – Цу Вернстром брезгливо поморщился. – Сив. Я не знаю, в какую игру ты играешь, но мне кажется, ты просто морочишь нам голову. Пикты, а может, нет, смешанные а может, нет. Разбойники, а может, и нет. Зачем ты нас сюда позвала? Показать труп и кусок льда? Пытаешься показаться полезной? Доказать, что не зря ешь мой хлеб? Думаешь выжать из меня еще пару скойцев за старания на новую одежку? Не позорься и позволь другим, у кого больше капли мозгов в голове, разобраться в чем дело.

Костяшки сжимающей топор руки дикарки побелели.

– Одежку значит… – Шагнув к слегка попятившемуся юноше, великанша медленно подняла секиру на уровень глаз цу Вернстрома и постучала кончиком неровно обгрзанного ногтя по обуху. – Видишь, барон? – На лице дикарки медленно расцвела насмешливая ухмылка. – Нет. Похоже, не видишь. Ты смотришь не туда. Ты смотришь на мой плед, на мою обувку, на грязь в волосах, на мои знаки. Но ты слеп. Да я давно не стирала одежду по настоящему. Давно не обновляла знаков и не расчесывала волос. Не потому что я грязнуля, а просто, потому что здесь, в холмах не стоит тратить время на бесполезные сейчас вещи. Посмотри на мой плед внимательней. Это шерсть длиннорунной овцы. Она не протирается, не промокает и не горит. За такую шерсть южные купцы платят серебром не торгуясь. Видишь вышивку по краю? Этот плед делали лучшие ткачи Ислева. Он стоит больше, чем шесть дойных коров. Посмотри на мои обмотки, грязные да? Это мех снежной мыши. Каждая шкурка стоит пол солида. А теперь взгляни на мой топор. Видишь знак? Да. Это не подделка. Его ковал сам Магнус Вихтер. Глава цеха оружейников Ислева. Лично ковал, не подпуская к горну и мехам подмастерьев. Измерял мою руку, мой рост и мой шаг. Взвешивал меня на больших весах. Сделал оттиск ладони, чтобы узнать длину пальцев. Смотрел, как я двигаюсь. Как ставлю ноги. Лично подбирал форму и дерево для рукояти. Это корень белого дуба, и каждая его унция оплачена кровью тех, кто добыл его в Звездных пустошах. А сварена она в масле, привезенном из Иатая. А эта черная сталь на лезвии, сердце упавшей звезды. Цех кует не более трех таких топоров в год. Здесь в холмах, может, не принято мазать волосы душистой дрянью, чтобы вонять как юная дева в банях. – Коснувшись аккуратных локонов опешившего от неожиданности Августа, великанша, неодобрительно покачала головой. – Или втыкать разноцветные перья в шапки. Разъезжать на красивых кониках с посеребренными подковами. Называть, продавшего тебе свое железо и руку тупым дикарем за спиной, а не в лицо. Или судить о человеке по количеству грязи на его ногах. Строить рожи, как будто ты пуп мира и все тебе обязаны тоже не принято. – Нагнувшись, дикарка приблизила свое лицо к побледневшему Августу. – Зато, мы умеем смотреть в оба глаза. Видеть, не грязь, а клейма. Не пятна, а качество ткани. Читать следы и разбираться в заклинаниях. Потому как от этого зависит наша жизнь. Потому как все, что надето на тупого дикаря, добыто им в бою или куплено за заработанные им деньги, а не досталось от богатого папеньки по праву рождения. Потому как от его умений и знаний иногда зависит увидит ли он следующий рассвет. Наши ярлы не прячутся за спины слуг и соратников. Они идут впереди. Ты, наверное, считаешь себя очень важным, ярлом, барон. Думаешь что можешь оскорблять кого угодно. Особенно если считаешь, что его купил. Только, все что я перед тобой вижу это хилого и жадного южанина который только и умеет что считать скойцы и прятаться за спину своего хедвига. – Медленно покачав головой великанша сплюнула под ноги. – Не оскорбляй меня больше, барон.

Побледневший как мел Август, зло прищурившись, отступил на пару шагов от великанши, и повернув голову к застывшему от него в паре шагов Гаррису.

– Надеюсь, сейчас ты понял о чем я говорю «хедвиг». Понял кто такие северные дикари. Выпороть ее. – Прошипел он сквозь зубы и тяжело дыша зажмурился. – Выпороть! Прилюдно. Я не позволю какой-то северной шлю…

– Шлеп! – Голова Вернстрома дернулась, из уголка газбитой губы потянулась тонкая ниточка крови.

Довольно оскалившись Август и у осторожно коснулся разбитой губы пальцем.

– Знаешь. В других обстоятельствах, я приказал бы тебя повесить. Как поднявшую руку на своего сюзерена. – Проскрипел, он мертвенно спокойным тоном. Щека юноши стремительно краснела. – Но учитывая обстоятельства… А также недавнюю заслугу твоего друга и все эти патенты святого официума… Я подумаю как с тобой поступить. Гаррис! Не подпускать ее ко мне! Ни к кому из людей близко не подпускать! Можешь не брать ее под арест. Если сбежит все равно объявим награду! И найди мне этого гребаного мага, Гаррис! Я хочу, чтобы он рассказал мне, что здесь действительно произошло! А потом сжечь тут все! Чтобы и следа не осталось! Дров не жалеть! Если надо разберите этот дом! И очистите мне уже место! У меня от трупной вони в носу свербит! – Картинно взмахнув плащом юноша поспешил со двора прочь.

– Вот значит, как? – Ссутулив плечи северянка перевела хмурый взгляд с собственной ладони на опустившего латную перчатку на рукоять оружия Гарриса. – Думаешь, я сбегу, хедвиг? Или хочешь драться со мной из-за этого засранца?

– Не хочу, Сив. – Устало произнес громила латник и покачал головой. – Я может уже и стар, но не настолько чтобы оглохнуть или ослепнуть. Но, ты подняла руку на своего сюзерена. Хоть и временного. Я это тоже видел. Своими глазами.

– Я щелкнула его кончиками пальцев. – Фыркнула дикарка. – Просто, чтоб заткнулся и мне не пришлось отворачивать ему голову.

– Да. Эта была пощечина. – Медленно кивнув здоровяк скрипнул зубами. – И именно поэтому ты еще жива. Ты слышала, что сказал господин Август? Вали. Можешь идти, разнюхивать дальше. Или чем ты там занималась. Или просто найти себе место чтобы подумать. Но не уходи дальше границы села. И не попадайся на глаза ни мне ни одному из моих людей.

– Как скажешь, хедвиг. – Несколько мгновений великанша неотрывно смотрела на латника, а потом развернувшись на пятках медленно двинулась прочь.

–

День клонился к закату. Багрово красное, будто воспаленная рана, солнце, уже коснулась, начинающегося сразу за границей полей стены угрюмого ельника, зажгло сияющий нимб над виднеющейся на горизонте цепи холмов, расцветило багрянцем крыши изб, отразилось в подсыхающих лужах превратив их в рдеющие огнем провалы. Сложенный на главной площади селения огромный костер горел чадным пламенем. Волны, исходящего от взметающегося выше крыш домов огня, жара сушили кожу, шевелили волосы и разбрасывали искры, грязь под ногами шипела и исходила паром. Над селом стоял устойчивый запах гари и горелого мяса. Деревенская площадь была пуста. Почти. Буквально в паре шагов от костра, у той невидимой границы, где воздух превращался из дрожащего раскаленного марева в нестерпимый жар дыхания рукотворного дракона стояла огромная женская фигура. В руке дикарки был зажат небольшой бурдючок. Время от времени она поднимала сосуд и приложившись губами к, когда-то посеребренному, а теперь просто облезшему, поблескивающему потускневшей медью, горлышку делала небольшой глоток.

– Если подойдешь ближе, то сможешь полюбоваться, как горят твои ноги. – Весело хмыкнул подошедший к Сив, магут и забросив на плечо арбалет принялся задумчиво жевать свисающую из угла рта травинку. – Тебе действительно так интересно?

– Нет. – Покачала головой, не отрывая завороженного взгляда от огня, северянка. Просто это неправильно. У нас в горах принято провожать мертвых. Это нехорошо, когда никто не провожает на ту сторону. Не хочу, чтобы их души говорили, что я проявляла неуважение.

Ллейдер заложил руки за спину и принялся раскачиваться из стороны в сторону, как делал всегда, когда решал, что пришло время серьезного разговора.

– А ты их знала? – Вкрадчиво поинтересовался он, и переступив с ноги на ногу потянулся так что в спине что-то хрупнуло.

– Нет. – Безразлично покачала головой великанша и качнув бурдюком, облизнула пересохшие губы. – А разве это так важно?

– Нет конечно. – Покачал головой хитро блеснувший глазами Ллейдер. – Я думаю, то, что ты делаешь… это правильно. Что бы кто ни говорил, ты хороший человек. Ты честная. И добрая. И ты всегда стараешься поступать как надо, Сив. И это всегда выходит тебе боком. Довольно иронично, не находишь?

– Я не знаю, что такое иро-ни-чно. – Губы великанши чуть заметно дрогнули.

– Это что-то вроде шутки. Шутки богов. – Пояснил арбалетчик и перекинув травинку из одного угла рта в другой громко высморкался к кулак. – Когда ты, например, даешь клятву и жизнь тут же поворачивается так, что ты вынуждена ее нарушить. Или еще что-то в этом роде. Ты уже подумала, что теперь будет дальше?

– Дальше? – Глухо переспросила северянка и с хрустом сжала кулаки.

– Ну да… – Безмятежно проронил Ллейдер. Герр Ринькофф просил передать тебе, что больше не нуждается в услугах фрау. – В его отряде нет места тем, кто смеет поднять руку на командира.

– Я не понимаю, что я сделала не так. – Слова дикарки падали на землю тяжело, словно тяжелые стальные поковки. Неожиданно в костре что-то обвалилось, с треском лопнуло и в воздух взвился огромный сноп искр. – Сначала он сказал, что я будто нищая выпрашиваю у него скойцы. А потом назвал шлюхой. Я должна была проломить ему голову за такие слова. И была бы в своем праве. А я всего лишь легонько стукнула его ладошкой по губам.

– От твоего «легонько» у барона рассечена губа и шатается несколько зубов. И все уже это знают. Не то чтобы это всем совсем не по душе, но… говоря по простому, ты опять прыгнула на те же грабли. – Отступив на шаг от костра стрелок вздохнул. – Пора бы тебе понять, Сив. Не все люди равны. Одним позволено все или почти все, другим нет. Некоторых можно бить, некоторых нельзя тронуть даже пальцем. А некоторых надо искренне благодарить, даже если они будут ссать тебе на макушку… Гаррис на пол села орал. Объяснял мне, что с тобой сделает если святой официум не подтвердит твои патенты. Как именно завяжет петлю, и какой длинны выберет веревку, чтобы ты не задохнулась сразу. И какой потом сложит костер, чтобы от тебя ни косточки не осталось. По-моему, ты его очень разочаровала.

– Это… неправильно. – Проведя ладонью по выбритому виску, великанша упрямо выпятила челюсть. – Я родилась в Подзимье. Да, я не целовала знак Создателя при рождении. Я не знала, какой бог самый могучий, и как правильно верить. Я не жила в каменном доме и у меня не было слуг, чтобы подтирать мне задницу. Но это не значит, что я глупая или что меня можно оскорблять… – Великанша тяжело вздохнула. – Я приняла веру в Белого бога. Значит, приношу ему жертвы и молюсь тому же богу что и он. И его и моя кровь красные. Если меня ударить мне больно. Как и ему. Если мне весело я смеюсь. Если грустно плачу. Я ем ту же еду, пью то же вино. Я выучила тот язык, на котором вы говорите. Почему этот барон считает себя в праве меня оскорблять? Почему он думает, что лучше? Вчера ты сказал, что южане считают таких, как я чудовищами. Но ведь это не так. Я прошла проверку. В монастыре. Меня проверяли несколько раз. Меня признали чистой. Я не… – Смешавшись, северянка замолкла и снова уставилась в огонь.

– Как вижу, тебе нужны очень подробные пояснения, моя дорогая. – Голос стрелка стал вкрадчивым и мягким словно змеиное шипение. – Начну, пожалуй, с последнего. Тебя признавали чистой… Всего три слова, но сколько оттенков… Формально, мы находимся на территории империи… Там, где еще при рождении проходят пробу. Все. Без исключения. Независимо от веры, народности, уровня богатства и прочей чепухи. Даже в самое захолустное село раз в год приезжает специально обученные люди и проверяют каждого младенца. И каждый получает отметку о том, что прошел проверку… – Криво усмехнувшись магут коснулся еле заметного пятна на тыльной стороне ладони. – А еще их вносят в списки. Имперцы просто обожают списки. Что касается иноземцев… Если они хотят иметь дело с империей… Они тоже проходят проверку. Немного другую, но тоже проходят. И получают знак…

– У меня есть знаки. – Обиженно оттопырила губу великанша. Я зашила их в плед. И вот – ткнув пальцем в украшенную кольцами и амулетами косу северянка нахмурилась. Эти я сделала сама и он не такой красивый, но понятно же, что это такое.

– Создателю, может и понятно. – Глубокомысленно указав на раскрашенное алым закатным муаром небо, стрелок хихикнул. – А как по мне, больше смахивает на раздавленного таракана, чем на лик святого Антония. Но даже если бы ты их не имела. Это не такое и большое преступление. А учитывая, что ты язычница, родом из лишь недавно присоединенного в Империи медвежьего, дикого угла, дело скорее всего ограничилось бы беседой с церковником и… проверкой. Думаю, даже в Ромуле, где к таким вещам относятся довольно строго, в конце концов тебя бы просто заставили пройти таинства и поклясться на книге.

– Я не понимаю, к чему ты ведешь. – Нахмурилась северянка.

– Почему империя не двинулась за Разломный хребет, Сив? Почему она остановилась здесь, не дойдя даже до холмов? – Рот Ллейдера изогнулся в гнусной ухмылке. – Думаешь у них не хватило бы сил? Выбить остатки диких кланов с гор, выкурить из лесов пиктов, прочесать болота и скинуть всех, кто им сопротивляется в море? Если бы Наместник приказал, сюда прислали бы десяток легионов. Тяжелая пехота выдавила бы свободные племена с этой земли быстрее, чем опытный лекарь выдавливает гнойник. Но они остановились на южном побережье. Поставили Вал. И отправили за него охотников за удачей всех мастей. Предпочли мягкий вариант экспансии. Почему?

– Почему? – Чуть повернув голову в сторону собеседника, вяло поинтересовалась воительница.

Арбалетчик притворно вздохнул и качнувшись с носка на пятку принялся подчеркнуто внимательно вглядываться в поднимающийся ввысь столб жирного дыма.

– Это неправильный вопрос. – Проворчал он наконец. – Но я все равно постараюсь тебе ответить. Что за Разломным хребтом? Правильно – Звездные пустоши. Скованное море, Море костей, Море Павшего, Мертвое нагорье, Болота костей и в конце концов сам Разлом… Место, где Незванные, Пришедшие, Древние и Новые бились за судьбу этого мира. И конечно гниль Горнила. Дрянь, из-за которой в империи до сих пор устраивают проверки. – Громко шмыгнув носом, арбалетчик, сплюнув под ноги, принялся задумчиво растирать плевок подошвой довольно потертого, но еще не потерявшего всего щеголеватого лоска сапога. – Гниль, порча, черная кровь, касание другой стороны… Называй как хочешь. Зараза, которая выворачивает людей на изнанку. Превращает детей в уродов. Искаженные дыханием чужих звезд куски плоти. Пакость, разлагающая тело и разум. Почему вас, северян, так долго не хотели принимать в империю? Островитян приняли в империю двести лет назад, а вас только сейчас, и только после великого собора церковников? Глаза стрелка на мгновение расширились превратившись в залитые чернотой блюдца.

– Горнило? – Неуверенно предположила великанша.

– Точно. – Медленно кивнул Ллейдер. – Именно. Вы рождаетесь и живете в паре шагов от разлома. Вы дышите гнилью, вы видите гниль, вы касаетесь гнили. Почему все горцы такие здоровые и крепкие? Думаю потому что слабые просто умирают. Многие считают, что вы вообще не люди. Вы просто похожи на людей. Потомки тех зверей, которых коснулось влияние Пагубных звезд. Или принявшие человеческий облик последыши той стороны. И в этом ведь есть доля правды. Среди ваших полно искаженных.

– Враки это а не правда. – Нахмурилась великанша. – Наши шаманы тоже проверяют всех младенцев. И мы… избавляемся от порченых.

– Ну конечно избавляетесь. – Фыркнул стрелок. – Только… Помнишь, ту штуку, что ты в холмах зимой откопала? За которую церковники нам пять марок отсыпали?

Северянка надолго задумалась.

– Ты про старый бум-горшок? – Почесала она бровь. – Хорошая штука. Бросаешь в толпу – бах, много огня и дыма, а все враги умерли. Только надо перед этим лицо тряпками мокрыми замотать. А то потравишься.

– Не совсем. – Покачал головой стрелок. – Это ведь не просто штука что осталась от древних. Это священное оружие, оставшееся после одного из героев великой войны. Его считали реликвией. Окружили чистым серебром. Обмазали смолой священного дерева. А потом положили в могилу. Но он старый. И все равно начал сочиться. Если бы я взял эту штуку голыми руками, они у меня загнили бы через пару минут. А ты его в сумке таскала как обычный булыжник.

– Просто мы крепче чем вы – южане. – Пожала плечами дикарка.

– А вот это еще одно очень и очень спорное утверждение. – Хитро прищурившись, воздел палец к небу магут. – С одной стороны, да. Вы тысячу лет жили рядом с отголосками старой магии, и, как последнее время утверждают некоторые медикусы, ваши организмы приспособились. С другой стороны… Возможно, все дело в том, что вы уже искажены. И эта теория выглядит намного правдоподобней. Здесь на севере полно того что не встретить ни в одном конце мира. Плотоядные мхи, хищные лозы, грибы которые выглядят как куски кровоточащего мяса, стрекозы длинной с локоть взрослого мужика, улитки размером с тарелку, горные коты величиной с амбар и зубами как сабли, карликовые олени, снежные мыши, длиннорунные овцы и многое, многое другое… Да здесь куда не плюнь все искажено. В вас уже течет кровь падших и сошедших. Вы дышите ветрами Горнила с детства. А значит вы больше потомки Пагубы, чем люди. Мерзкие последыши Звездных странников и демонов. Знаешь, какая самая любимая игра у имперских детишек?

– Какая? – Губы дикарки сжались в тонкую линию.

– Убей гнилого. – Широко улыбнулся стрелок. – Каждый имперец с детства воспитан полностью нетерпимым к искажению. Бесы, да почти каждый человек в мире такой. Вы ведь тоже сбрасываете собственных младенцев в пропасть, если видите в нем следы той стороны. Но бывает и по-другому, так?

– Но… – Великанша громко вздохнула. – Ты сказал что сейчас все объяснишь. А на деле повторяешь то что знает каждый ребенок. И все еще больше запутываешь. Какое это отношение имеет ко мне и барону? Я проходила проверку. Я человек.

– Ха… – Глаза Ллейдера превратились в две щелочки. – А ты уверена? В тебе добрых восемь футов роста. Ты можешь без усилий одной рукой поднять взрослого мужика и сломать в ладони подкову. Ты никогда не мерзнешь. А когда мы заблудились в болоте, мне помнится, ты не ела целую неделю и даже не выказывала признаков усталости или слабости. И не отощала ни на унцию. Ты не чувствуешь боли. Вернее чувствуешь, но не страдаешь от нее как обычный человек. Ты можешь не спать несколько дней. Твои раны заживают быстрее, чем у шелудивой собаки. Боги, да они заживают так будто ты каждый день съедаешь пол фунта мясных грибов. Даже шрамов не остается. А в драке ты воешь и ведешь себя как дикий зверь. Твое сердце стучит намного медленней, чем у обычного человека. Один раз ты нырнула в озеро и я испугался что ты утонула. А ты выплыла, когда я уже устал за тобой нырять. Но самое главное, ты можешь касаться гнили и она тебя не трогает.

– Ну и что? – Упрямо наклонила голову великанша. – Просто я закаленная. Здоровая. Мы все так умеем… Ну… почти все.

– Ха… – Магут покачал головой. – У тебя шестой круг доверия. Такой ранг среди ловчих получают разве что маги и колдуны, верно?

– Ваши маги окружены почетом и уважением… – Дикарка задумчиво поскребла висок. – Я много сделала для большого жреца, он меня уважает. Вот и сказал что я в этом круге. Что с того?

– Да провались оно пропадом. – Раздраженно зашипел стрелок. – Не сбивай. Во первых это чушь. Никто не уважает магов. Их терпят. Относятся к ним как к этим гребаным горшочкам с гнилью. Или взрыв-смесям алхимиков. Знают, что они незаменимый инструмент, но понимают, что эта дрянь может просто взорваться у тебя в руках. Но магов приучились, привыкли терпеть. На это ушло сотни лет. Никто не удивится, если маг по локоть руки в гниль сунет. Им можно. Они гребаные маги. Но если это сделает человек и с ним ничего не будет…

– Значит это не человек, а тварь разлома. – Великанша поморщилась, – Только похожая на человека. Я это уже поняла, Ллейдер.

– Погоди. Не торопись. – Предостерегающе вскинул руку магут. – Давай, я сначала подскажу тебе правильные вопросы. В твоей лицензии охотника написано шестой круг. Шестой круг это не только склонность к магии или высочайшее мастерство владения оружием, как думает большинство. Шестой круг могут дать за устойчивость к порче и тлетворному влиянию. Знак доверия святого официума. Редкий знак. И еще. Шестой круг просто за красивые глаза не присуждают. Это значит, ты оказала очень много. – Магут невесело усмехнулся. – Неоценимых… услуг святому официуму, церкви и Империи в их лице. Ты пошла много ступеней проверок и выдержала все. Ты человек. По меркам курии ты даже более человечный человек, чем большинство граждан этой самой Империи. Может даже больше человек, чем этот барон. Пусть ты и северянка. Понимаешь к чему я?

– Э-э-э. – Лоб северянки сморщился от напряжения. – Я… больше человек чем?. – Великанша покачала головой. – Я запуталась. Ты говоришь что я лучше него. Тогда почему это дает право барону меня оскорблять?

– Потому что одно дело бумаги, а другое то что люди видят перед собой. Ты не похожа на человека, Сив. У тебя на лбу написано – страшная северянка, последыш крови пришедших. И если ты не позволишь себя оскорблять… Если не будешь гнуть перед ним спину, улыбаться и называть господин барон, то будешь как тот горшочек с гнилью. Порча имеет свойство просачиваться, Сив. – Криво усмехнувшись Ллейдер покачал перед носом великанши указательным пальцем. – Особенно порча мыслей. Сначала, ты забываешь кланяться и называть своего нанимателя «Господин». Потом это видят другие и начинают повторять. А сегодня ты ударила по лицу благородного и до сих пор не висишь в петле. Это заставляет людей задуматься. А лишние мысли приводят к нервозности, потере аппетита и необдуманным поступкам. Он благородный. Ты… У тебя шестой круг доверия.

Сив удивлено моргнула и уставилась на товарища непонимающим взглядом.

– Значит… – Голос воительницы дрогнул. – Все равно не понимаю.

– Он дворянин. – Закатил глаза Ллейдер. – Ты приравненная к дворянке ловчая. На время контракта он наш сюзерен. Но сюзерен для дворянина и для простолюдина не одно и то же. Он может вытирать ноги о любого из нас… кроме тебя. Формально конечно. Но по закону… Ты можешь даже вызвать его на поединок если захочешь.

Великанша моргнула.

– Правда? А барон об этом знает?

– Он барон, Сив. Конечно, он это знает. Как и знал то, что ты не решишься бить его со всей силы. И что даже разберись ты в вопросах иерархии, все равно не вызовешь его на поединок чести. Посчитаешь его убийство ниже своего достоинства. – Покачав головой, магут сплюнул в костер. – И то, что большая часть людей в отряде, даже те которые тебе улыбаются и предлагают заключить контракт, считают тебя не более чем похожим на человека животным. И им плевать на твой «приравненное к дворянскому» статус. Благородные учатся играть людьми с детства. А у тебя лицо как открытая книга. Он ведь даже не попытался увернутся, так?

– Так… – Великанша озадаченно поскребла подбородок. – А если бы я сильнее рассердилась?

– Он бы постарался увернутся от удара. – Пожал плечами стрелок. – А Гаррис бы тебя наверняка остановил.

Горянка надолго задумалась.

– Я могла его прибить.

– Он рискнул. – Склонив голову на бок, стрелок с прищуром оглядел дикарку так, будто увидел ее в первый раз в жизни. – Думаю, он просто не понимал степень опасности.

Плечи великанши поникли.

– Получается, он сделал это специально… Значит, мы ему не понравились… Почему он нас на службу взял? Почему он тогда нас сразу не выгнал?

– Потому что мы уже заключили контракт? – Магут развел руками. – Потому, что не хочет терять лицо перед своим сенешалем? Потому, что мы ему зачем-то нужны? Потому, что у него не было времени искать других, или он до сих пор колеблется? Да, он сделал это не просто так, это точно. Но благородные учатся выжимать выгоду из любой ситуации. Какая разница зачем. Мы ему до сих пор зачем-то нужны. Иначе он бы приказал тебя схватить и повесить. И меня заодно. Как можно быстрее, пока в головы остальных не пробрались те же мысли, что и у меня. Но он хочет спустить все на тормозах. Почему? Думаю, сейчас он захочет оставить нас в отряде но, сделает так, чтобы мы не были его людьми… – Сделав многозначительную паузу Ллейдер сделав шаг по направлении к костру, и утерев выступивший на лбу пот, требовательно протянул руку. – Брага?

– Кислое молоко. – Покачала головой северянка и отдав сосуд арбалетчику принялась задумчиво теребить кольца и пряжки пояса. – Козье. Нашла в лёднике в одном из домов. Решила, что если возьму себе, хуже уже не будет.

– Гадость какая. – Поморщился щедро отхлебнувший из бурдюка стрелок. – Терпеть эту дрянь не могу. Так вот. Ты сильно хочешь оставаться здесь? Скорее всего, завтра Гаррис объявит людям, что ты как особа приравненная к дворянской крови милостиво прощена его сиятельством, но имеющиеся между вами разногласия препятствуют дальнейшему… партнерству. Задаток конечно он отнять не сможет, но вот остальное вряд ли выплатит.

– Это ты к чему? – Настороженно поинтересовалась северянка.

– К тому, что если судьба распорядилась так, что с этим нанимателем мы уже завтра расстаемся, нам сейчас некуда идти, и мы снова вместе, я предлагаю тебе небольшую прогулку. Как насчет того, чтобы пройтись вокруг села? Поищем следы и все такое. Мне уже несколько часов мнится, что я видел следы пиктов на границе леса…

– Я не лгунья! – Набычилась дикарка. – Барон хоть и гад, но он нас нанял! И тебя тоже! И то что ты еще не предложил я делать тоже не буду!

– Не кричи. – Поморщился Ллейдер. – Я ведь просто размышляю. И ничего бы нам, кстати не было, вздумай барончик жаловаться бургомистру, мы могли бы просто сказать, что он тебя несправедливо обвинил. Оклеветал. Ты не виновата. Закон нарушил его гребаное сиятельство Август цу Вернстром. Ты, жертва его произвола.

– Ты говоришь как городской судья. – Поморщилась великанша и перекинув косу со спины на плечо принялась теребить кончики растрепавшихся волос. Мешаешь правду и ложь словно Падший-обманщик на тинге[9] богов. Выворачиваешь закон так, чтобы он играл только на тебя.

– А разве не для этого закон нужен? – Насмешливо вскинул бровь Ллейдер. – Кстати, мне кажется за это ты меня и любишь. Я умею быстро думать. И выжимать максимум выгоды из сложившийся ситуации.

Сив глубоко задумалась.

– Нет, – сказала она в конце концов и упрямо помотала головой. – Я не уйду. Духи земли и неба молчат, но духи погибших, – кивнув в сторону костра северянка вздохнула. – Плачут и просят меня остаться. Просят отомстить.

– Дура упрямая. – Фыркнул Ллейдер.

– Нет. – Покачала головой воительница после долгой паузы и отбросив волосы за спину скрестила на груди руки. – Я не лгунья. А ты что-нибудь придумаешь. Обязательно. Как всегда.

– Значит, как всегда. – Понимающе усмехнулся стрелок. – Кстати, барончик с магом сейчас ужинать будут. Не хочешь узнать о чем они болтают??

– Хедвиг сказал держаться от него подальше. – Поджала губы Сив и посмотрев в сторону с трудом видимого сквозь пламя, по стоящего по другую сторону площади дома, отрицательно помотала головой. – Вряд ли нас пустят внутрь.

– Я сказал послушать, а не сидеть с ними за одним столом. – В черных, будто угольные ямы глазах магута заплясали огненные саламандры. Гаррис сказал, что ночевать по любому будем здесь. И на страже нам стоять не доверят. Хочешь опять до утра под повозкой мокнуть? Или будешь половину ночи выбирать дом, где пол не залит дерьмом и кровью? Сама же видишь, опять гроза идет. Указав на медленно наползающие из-за, окрасившегося в бордово-алый цвет горизонта, тяжелые тучи арбалетчик заговорщически подмигнул дикарке. Как по мне, самое время нам искать место для ночлега. Остальные на сеновале обустроились. Да вот что-то не хочу я до утра их храп слушать. К тому же у меня от лошадиного пота в носу свербит и глаза слезятся.

– Лошади… – Дикарка брезгливо скривилась. – Не хочу, чтобы лошади рядом….

– Чердак. – Возвел очи горе стрелок и указав на озаряемые отблесками свечей окна дома где разместился цу Вернстром, громко щелкнул пальцами. – Отличная идея, правда? Барончик велел печь растопить, так что ночью там будет тепло. И клопов наверху наверняка поменьше, чем в самом доме.

– А он нам разрешит? – Усомнилась дикарка. – Не будет против?

Лицо Ллейдера стало похоже на морду оборжавшегося сметаной кота.

– Понятия не имею. Но я уже сказал Гаррису, что мы будем ночевать отдельно. – Пояснил он. – Поначалу этот железный лоб, конечно возражал и размахивал руками, но я объяснил ему что тебе стыдно за содеянное и ты не хочешь показываться остальным на глаза. А потом он сам меня попросил, чтобы мы там заночевали. И даже обрадовался.

– Встреть тебя Падший, удавился бы от зависти. – Озадаченно покрутив головой великанша, с хрустом размяла пальцы. – С чего это он разрешил? Прямо над головой у этого… барона.

– А почему нет? – Хмыкнул Ллейдер. – Все дело в том, что я знаю старый магутский секрет – как отвадить от дома змей.

– Змей? – Непонимающе моргнула воительница.

– Ну да. – Ухмыльнулся арбалетчик. – Я тут утром огневку подстрелил, так барончик настолько перепугался, что три солдата целый час дом с факелами осматривали прежде, чем он в горницу зайти решился.

– Огневку? – С отвращением передернула плечами Сив. Гадость… Терпеть не могу… Стой. – Глаза горянки расширились. – А огневка… Они ведь до конца лета только по одиночке ползают. Тут других быть не может.