Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

– А что потом?

Голос Лены прорезал тишину, повисшую в зале после краткой речи дяди Фёдора. Странный голос – спокойный, равнодушный, словно обсуждались не вопросы судеб миров и народов, а так… по мелочи. Типа, «а что нам сегодня сбацать на ужин». Хотя, быть может, немало найдётся людей, для которых вопрос ужина и в самом деле важнее, чем выживание цивилизации. В конце концов, цивилизация – это что-то очень глобальное, а жратва – вещь пусть и приземлённая, но необходимая каждодневно.

– Потом? – дядька чуть приподнял бровь.

– Вы сказали, что меня хотят убить, – всё с тем же равнодушием пояснила Лена. Смотрела она прямо перед собой, фактически в стену, то ли намеренно избегая встречаться с кем-либо взглядом, то ли по-прежнему пребывая в заторможенном состоянии после дозы снотворного. – Это понятно. Вы сказали, что мне необходимо пройти этот Ритуал. Это тоже понятно, вам дали поручение, вы его выполняете. Непонятно другое, зачем этот Ритуал лично мне? Что он изменит?

– Как только ты пройдёшь ритуал, всё кончится.

– Правда? – вопросительная интонация в её голосе всё же присутствовала, но я чувствовал, что в том, какой последует ответ, она не сомневается. Не дура же явно, тут, пожалуй, всем присутствующим понятно.

– Нет, разумеется, – скривился мой наставник. – Это я так… прости, не мог удержаться. Ничего не изменится, Лена. За тобой по-прежнему будут охотиться и убьют при любом удобном случае. Возможно, Ритуал даст тебе что-то, что позволит выжить… какое-то время. Или не даст ничего.

– Тогда зачем?

– Каждый суаши должен пройти Ритуал, – сказал, как отрезал, дядька.

Мда, аргументец. «Я дерусь просто потому, что дерусь», как говаривал незабвенный Портос. И сразу вспоминается старая шутка насчет анализов – если от того, хорошие они или плохие, не зависят последующие действия, на кой чёрт вообще эти анализы делать? Тратить время впустую? Люди имеют право знать. Как же, три раза «ха». Блаженное неведение иногда куда полезнее – нервы не треплешь себе и окружающим. Понять дядьку можно вполне, он получил приказ, от исполнения которого, насколько я понял, отказаться не может физически. Пусть кости того, кто отдал распоряжение, давно истлели – но он-то жив. Но и позиция Лены вполне предсказуема, она, насколько я понимаю, по натуре не боец. Авантюристка немного, это да, но привыкла идти по жизни без особого напряжения.

Да и вообще, человек – ну, пусть не каждый, пусть один из десятка, пусть один из сотни – способен горы свернуть, если впереди маячит ясная и, что важнее, хоть в какой-то мере достижимая цель. А если цели нет? Вернее, она-то есть, называется «выжить», но шансов на успех ноль целых хрен десятых. Лена это понимает, да и наставник её не разубеждает особо. Стоит ли бултыхаться в кувшине в расчёте исключительно на то, что под лапками каким-то чудом сформируется комок масла? Не из молока даже, из ничего.

А с другой стороны, прекратить дёргаться и пойти ко дну – это что, лучше?

– Позвольте уточнить, – не меняя тональности, продолжила Лена, – верно ли я понимаю, что крепость находится в осаде и среди тех, кто готовится к штурму, могут быть и эти… – она замялась.

– Ша-де-синн, – любезно подсказал Руфус.

– Да, они самые.

– Сейчас их, возможно, нет, – в голосе дядьки уверенности не слышалось ни на грош. – Но настораживает тот факт, что прорвавшиеся в крепость эльфы использовали яд, смертельный именно для суаши и суашини. Кто бы ни стоял за очередной попыткой проверить на прочность стены Каэр Тора, без участия ша-де-синн тут не обошлось.

– Выстоит ли крепость, если ша-де-синн примут участие в штурме? А если их не будет?

В зале вновь повисла тишина, все взгляды упёрлись в хозяина. Признаться, я ждал, что могучий арраук сейчас оскалит клыки и заорёт, что стены здесь вообще неприступны и никакая крыса, какое бы имя она ни носила, не сумеет… ну и так далее. В конце концов, уважающий себя воин и полководец в присутствии гражданских просто обязан поступить именно так.

Но суарр молчал. Молчал долго, словно взвешивал мысленно и возможности своих сородичей, и последствия своих слов. Затем ответил с явной неохотой:

– Аррауки – хоррошие воины. Быть может, лучшие в этом мирре. Каэр Тор – хоррошая кррепость, быть может… нет, тут уж наверрняка лучшая в этом мирре. Но исторрия говорит о том, что прротив ша-де-синн мы не устоим. Без них у людей и эльфов почти нет шансов.

– Так не лучше ли, господин Оррин, Фрейр, Теодор, Фёдор… не лучше ли мне просто выйти из крепости. Или умереть каким-нибудь иным способом, так, чтобы избежать ненужных жертв?

Если честно, не слишком-то я верю в такую жертвенность. Вот дядька, пожалуй, может подставить грудь, защищая Лену. Или меня. Правда, насколько я понял, Лена для него по-настоящему важна, а я так, просто привычка, не родственник ведь. Ну хорошо, Фрейр готов умереть, защищая возрождённую, заодно готов положить и сколько угодно сподвижников ради этой благой цели. С ним всё ясно, он приказ получил. Солдат – особенно, хороший солдат – понимает, что иногда выполнение боевой задачи важнее, чем жизни отдельных личностей. А Лена – и в самом ли деле готова расстаться с жизнью? Или она это не из благих целей, а просто как та лягушка, чтобы не бултыхаться впустую, не имея надежды на спасение.

– Когда-то давно, – прогудел Растер, на этот раз продемонстрировав-таки массивные клыки и больше обычного перемежая слова рычанием, – мы прриняли неверрное ррешение. Вторрой рраз мы этого не повторрим. Каэр Тор будет срражаться.

– Не лучше, – тут же занял аналогичную позицию мой наставник. – Есть большая разница между понятиями «шансов мало» и «шансов нет». По словам уважаемого Руфуса, у нас есть союзники. Ламии и другие обитатели его мира. Что до Ритуала – утверждать не берусь, но, возможно, для того, чтобы создания Сирилл признали в тебе, Лена, истинную суаши и подчинились, его необходимо пройти.

– И продолжить войну? – она покачала головой. – Для чего? Чтобы прожить лишний день? Год?

– Позвольте? – я поднял руку, хотя давно уже вышел из школьного возраста. Дядька посмотрел на меня с некоторым удивлением, мол, «кто это тут осмелился голос подать», но кивнул, предоставляя возможность высказаться.

Признаться, Лена меня волновала не так чтобы очень. По канонам романтических историй, я вообще должен был при первой же встрече воспылать к ней бурной страстью и сейчас изнывать от стремления спасти прекрасную девицу любой ценой. Потом она, непременно, соизволит стать моей женой, свадьба, то да сё, мёд-пиво по усам (у кого они есть), на чём сказки, как правило, и заканчиваются. И не потому, что у сказочников фантазии не хватает. Просто слушателям нужен хэппиэнд, посрамлённый враг, восторжествовавшая справедливость, вознаграждённый герой и обретшая счастье героиня. Хотя бы в сказке. Потому, что в жизни такого, как правило, не происходит. Ведь у Кощея с раздробленным яйцом остались сподвижники и сановники, которым самое время рассмотреть вопрос о дележе наследия, оставшегося после тирана и деспота. И армия никуда не делась, а её, армию, кормить надо. И привычной работой занять, чтобы и мечи не тупились, и дурные мысли в увенчанные шлемами головы не лезли. Да и ближайшие соратники царя-батюшки вряд ли будут в восторге от того, что царевну заполучил какой-то Иван-дурак, не способный ни к грамотному управлению государством, ни к правильному пониманию сложившейся «табели о рангах».

В общем, из этих ли соображений, или просто по той причине, что именно из-за Друзовой-младшей я влез во всё это дерьмо, но особо тёплых чувств к Леночке я не испытывал. Гораздо больше меня волновал другой вопрос.

– Жизнь или смерть Лены никак не повлияют на тот факт, что новые возрождённые будут появляться и впредь, так?

– Так, – кивнул дядька.

– И ша-де-синн будут их отстреливать, пока не сообразят решить вопрос радикально, так?

– Так, – он снова кивнул, явно нехотя, но спорить не имело смысла, всё уже было озвучено ранее. – Я думал над этим и считаю, что насчёт глобальной войны Гэль слегка преувеличила, не так-то это просто. Но и без ядерного конфликта проблем Земле ша-де-синн смогут доставить очень много. Да и совсем сбрасывать со счетов войну я бы не стал. На Земле накоплено столько оружия массового поражения, что мысль о его применении неизбежно придёт убийцам в головы. Справятся или нет, не знаю, но попытаться могут. И видения леди Кетари со счетов сбрасывать не следует.

– Может, стоит сосредоточиться на выяснении причин этой вражды?

На лице Лены появилась лёгкая заинтересованность, наставник лишь покачал головой.

– Думаешь, не пытались?

– Вот ответь на простой вопрос… За что они убивают суаши?

– Не знаю.

Быстро он ответил. Очень-очень быстро, хоть бы, приличия ради, подумал с полминутки. Врёт, зуб даю. Знает он причину проводимого геноцида, или же догадывается, но говорить не хочет. А почему? Тут большого ума не надо, если человек не желает говорить правду, то это может происходить лишь по трём причинам. Либо ему категорически это запрещено, либо последствия обнародования истины могут быть страшнее того, что происходит, либо эта самая истина настолько отвратительна, что говорить о ней попросту противно.

И что-то мне подсказывает, что первый вариант тут не при делах.

– Вот и надо этим заняться. Выясним причину – там и думать будем. Может, мы сами проникнемся и Лену придушим.

– Спасибо, – фыркнула она с некоторым оттенком возмущения. Ну, хоть какие-то эмоции прорезаются.

– На мой взгляд, юноша совершенно прав, – степенно заметил Руфус. – Столь всеобъемлющая ненависть не возникает на пустом месте. Получится разобраться, или нет, это вопрос отдельный. Я понимаю, что проблему рассматривали в прошлом неоднократно… ты ведь не утаиваешь ничего важного, Тео?

Я посмотрел на экзорциста с уважением – похоже, он тоже что-то заподозрил.

– Нет, я рассказал всё, что знал, опустив разве что не имеющие отношения к делу мелочи, – опять-таки слишком уж торопливо ответил мой наставник. И избыточно многословно, кстати, мог бы просто головой покачать.

– Ну и славно, – Руфус чуть заметно усмехнулся, самыми краешками губ, давая понять, что позицию собеседника понял и временно принял. – Возможно, взгляд со стороны позволит заметить то, что не увидели ни вы, ни ваши создатели.

Внезапно в зал вошел обвешанный железом воин и что-то пробормотал, склонившись к самому уху вождя. Видимо, здесь подобное поведение вполне укладывается в рамки этикета, это у нас утверждают, что шептаться в присутствии посторонних неэтично. Глупость ведь, если подумать, мало ли какая может возникнуть ситуация. Да я и не разобрал ни слова, воин говорил на незнакомом языке. Мэллорн учит одному наречию, так что не вести мне бесед ни на изысканном эльфийском, ни на рыкающем арракском. А вот дядька уши навострил – явно понимает, о чём речь. Логический вывод отсюда какой? Либо банально выучил (а на кой чёрт ему бы это сдалось), либо имел в прошлом эпизод с посещением мира, где аррауки доминируют, а люди не встречаются в значимых количествах – на таких условиях магическая механика тонких путей снизойдет до обучения человека языку другой расы.

– Пррошу пррощения, друзья, но мне прринесли важную новость. Только что к ворротам Каэр Тора подошли шестерро, они под знаком зелёной ветви. И желают говоррить с человеком, что прривёл в крепость девушку.

– Зелёная ветвь? – я вопросительно уставился на дядю Фёдора.

– Местный аналог белого флага, – пояснил он. – Очень уважаемый символ.

– В смысле, сдаются?

– Нет, в смысле – хотят поговорить. Пойдём, Миша, тебе интересно будет. Лена, ты с нами.

– Не опасно?

Наставник усмехнулся.

– Нет. Я и не припомню случая, чтобы кто-нибудь напал во время переговоров под зелёной ветвью.

– Был один, – буркнул суарр. – Лет сто назад. Тогда обнажившего меч повесили свои же. Правда, крровь прролить он успел.

Пока мы шли к воротам и, уже там, выдерживали паузу – не собачки, чтобы по первому свистку прибежать – я выяснил, что так называемая «зелёная ветвь», по большому счёту, это именно символ. То есть, растение тут не обязательно, просто более традиционно. А в отсутствии под руками зелёных насаждений сгодится и соответствующего цвета тряпка. При этом «ветвь мира» поднять можно в строго определённых условиях, так что слова дядьки насчет «местного аналога белого флага» не совсем верны. Это не сигнал того, что одна из сторон готова сдаться. Это лишь предложение побеседовать, и высказано оно может быть только вне боя, да и перемирие даёт короткое, не более чем от рассвета до заката. Просьба о переговорах может быть отвергнута – в этом случае вторую попытку дозволяется сделать лишь на следующий день. Ну и куча других, менее значимых нюансов. В общем, традиции достаточно запутаны и хорошо, когда под руками имеются местные жители, в достаточной мере в них разбирающиеся.

И ещё я наконец-то спросил дядьку о том, что беспокоило меня с момента открытия Галиной портала на верхушку башни Каэр Тора. Что мешало построить портал не в саму крепость, а куда-нибудь просто поближе к воротам? Пока враг добежал бы от кромки леса, их бы открыли и мы оказались бы в безопасности. Увы… дядька ответил, что нефиг считать волшебницу с пятитысячелетним стажем дурнее себя. Защитный купол, по его словам, накрывает именно крепость, это верно. Но искажения в магию порталов вносит на сотни шагов от видимой границы, почти до самой кромки леса. И попытайся Гэль воспользоваться этим заклинанием при действующей защите – в точку назначения мы бы прибыли в виде фарша.

Наконец, решив, что пауза длилась достаточно, дядька подал знак и ворота крепости чуть приоткрылись. Признаться, мне было немного не по себе. Пусть они и заявляют о незыблемости традиций, но стрёмно это – взять и открыть ворота под носом у противника. А вдруг у ша-де-синн, если это они явились поболтать «за жизнь», иные представления о том, что делать можно и нужно, а что – недостойно.

Но обошлось. Гости не выхватили мечи, не бросились резать охрану. Так и стояли в десятке шагов от врат, неподвижные, словно статуи. При случае, надо будет спросить, почему Каэр Тор не обзавёлся рвом и подъёмным мостом.

Стоя чуть позади дядьки, я жадно рассматривал тех, кто забил нам стрелку. Ну не нам, ему, хотя против моего присутствия и не возражали. Я крутил в руках какую-то короткую, сантиметров в двадцать, палочку с парой зелёных листочков, давая понять, что мы тут на тех же основаниях, то бишь исключительно ради «побазарить», хотя и наставник с мечом не расстался, и шестеро гостей все при оружии. Да и со стены на переговорщиков нацелено десятка два арбалетов.

Одного я знал. Ну как знал – видел. Один раз. Тот самый седой мужик, который пытался убить Галю в её же собственной квартире. Тот факт, что его в той стычке разрезали едва ли не пополам, ничуть не сказался на его здоровье. И рука на месте, как новенькая. Остальные выглядели моложе – трое мужчин в возрасте, на вид, от двадцати до тридцати, и две совсем молодые девушки. Несмотря на разницу в годах – учитывая, что седой пакостит только у нас на Земле уже несколько тысяч лет, вряд ли остальные столь молоды, как кажется – все чем-то очень похожи. Словно родственники. Девушки довольно красивы, хотя красота эта какая-то хищная.

– Наши пути снова пересеклись, Фрейр.

Первым заговорил седой, явно лидер в группе. И вообще, на его фоне остальные выглядели практикантами, намеревающимися учиться у мастера.

– Пересеклись, Тесей. Ты не возражаешь, если я буду называть тебя так?

– Не возражаю. У меня было много имён. Как и у тебя. Я думал, Гэль придёт с тобой.

– Она мертва.

– Вот как? – на лице седого не отразилось и тени сожаления. – Значит, ты остался один, Фрейр.

Я почувствовал, что начинаю закипать. Не знаю, была ли Галя белой и пушистой, но уже сама по себе смерть молодой и красивой женщины достойна сожаления. Человек (пусть и не человек, неважно, как он там себя называет) не должен реагировать на это таким равнодушием.

– А этот юноша?..

– Мой ученик, – буркнул дядька.

Я его недовольство понимал. Как-то плохо складывается начало разговора. Словно его допрашивают, а он послушно отвечает.

– Забавно. Суашини опять воспитывают бойцов, чтобы было кому умирать ради их целей.

– И вы не всегда делаете грязную работу своими руками, – огрызнулся мой наставник. Хотя, наверное, понимал, что построение реплик по принципу «сам дурак» не слишком поможет выиграть полемику. – Ты пришёл с ветвью мира, Тесей. Чего ты хочешь?

– Отдай нам девчонку, – он довольно невежливо ткнул пальцем в сторону Лены, – и можешь ещё жить… какое-то время. Заодно мы обязуемся не помогать аборигенам в их конфликте с хозяевами этой крепости.

– Вы хотите её убить? – вырвалось у меня.

Седой внимательно пробежался по мне взглядом – как Терминатор в известном фильме, словно оценивая параметры и собираясь сообщить, что ему нужна моя одежда и мой мотоцикл – а затем сухо ответил:

– Да.

– Не выйдет!

«Ах, Моська, знать, она сильна…» Не знаю, читал ли седой эту басню, но ситуация явно его развеселила. Он рассмеялся, но очень быстро посерьезнел:

– Тебе не кажется, Фрейр, что твой ученик слишком многое себе позволяет?

Дядька сверкнул в мою сторону глазами, мол, заткнись и не вмешивайся, но ответил сухо и спокойно:

– Кажется. Но он прав, девчонку я не отдам.

– Пожертвуешь жизнями тех, кто сидит за этими стенами? – Тесей пожал плечами с явным неодобрением. – Твоё дело. Уйти вам не удастся, я получил информацию, что переход, через который ты мог бы попасть в Лио, закрылся. Подумай, твоя спутница обречена, но жизни тех, кого ты зовёшь друзьями, в твоей власти.

– Они не помогают мне в защите девушки, – несколько торопливо, но твёрдо заявил дядя Фёдор.

Я вспомнил, что ша-де-синн имели нехорошую привычку всех, кто пытался укрыть их жертв, заносить в списки «врагов нации» и уничтожать наравне с ненавистными им суаши.

– Это ложь, – уголки губ Тесея снова изогнулись. – Но пусть будет так.

– Ты на удивление покладист, – хмыкнул дядька.

– А ты недоволен? Я устал, Фрейр. Иногда хочется покончить со всеми твоими подопечными разом. И с тобой заодно. Но сегодня ты потерял последнюю из твоих близких-по-рождению, и я понимаю твои чувства. Кроме того, тысячи лет однообразия утомляют, хочется хоть какой-нибудь новизны. Поэтому я сделаю тебе предложение, которого не делал таким, как ты, никогда.

– Я весь внимание, – сарказм из голоса дядьки так и брызгал. На Тесея это особого впечатления не произвело.

– Я предлагаю дуэль. Ты и я. Победишь – получишь… два дня форы. Проиграешь – твоя спутница достанется мне. И, повторюсь, в этом случае я не стану помогать этим, – пренебрежительный кивок в сторону леса, – разбираться с твоими «не-помощниками». Да и твой ученик будет жить.

Дядька задумался, то ли всерьез взвешивая шансы, то ли выискивая в словах седого второй и последующие смыслы. А я снова не сдержался и влез в беседу, хотя… ну, наставник сам виноват. Сказал бы – мол, стой и молчи в тряпочку, я бы так и сделал. Ну, попытался бы. А его гневные взгляды я правильно интерпретировать не обязан.

– Почему вы вообще охотитесь на суаши? Зачем нужен этот геноцид?

Вот тут седого проняло. Он снова рассмеялся, искренне и открыто.

– Не знаешь, а? Хорошо, вот ещё один стимул. Уговори своего хозяина согласиться на мое предложение и, обещаю, я расскажу тебе. В случае его победы.

– В случае его победы ты будешь трупом, – буркнул я.

Он пожал плечами.

– Не в первый раз. Вернусь, тогда и поговорим.

Я не нашёл, что возразить. Да и детство это – стремиться любой ценой оставить за собой последнее слово. Детство и слабость, мол, хоть этим продемонстрировать превосходство над оппонентом. Сильный в подобном не нуждается и я подозреваю, что если выжму сейчас из себя что-нибудь язвительное, этот Тесей лишь ухмыльнётся – мол, чего от сопливого пацана ожидать-то.

А вообще, выглядят эти ша-де-синн – вот же названьице, неужели ничего попроще нельзя было придумать – впечатляюще. Мужчины сильны и отменно тренированы, под тонкими кольчугами перекатываются валики хорошо развитых мускулов, плечи как у штангистов, вон, руки к бокам прижать проблема. Девушки весьма хороши – ну, на мой взгляд, несколько перекачанные, но спортивная фигура – это всегда красиво. Узкозадые и плоскогрудые модели, может, на подиумах и уместны, не знаю, но в реальной жизни вызывают скорее сочувствие, чем сексуальное влечение. Хотя дело вкуса, наверное. Кому-то нравятся худышки, кому-то пампушки. На мой взгляд, такие девушки не для каждого. В том смысле, что половина моих знакомых рядом с этими валькириями будут смотреться бледно и печально. А вот, скажем, Роман, у которого я вещички покупал – дело иное. Медведь здоровый. Рядом с ним эти воительницы покажутся изящными и хрупкими.

Вооружены все шестеро одинаково – недлинными мечами в ножнах. И кинжалами – тут эпоха такая, что без кинжала или приличного ножа никуда, ни мяса отрезать, ни щепок для костра накрошить. Зато ни тебе луков, ни арбалетов… А вот интересно, как у них с магией? Помнится, этот Тесей, когда Галю убить пытался, всего лишь отводил её атаки мечом. Прямо об их способностях дядя Фёдор не говорил, но у меня почему-то сложилось мнение, что с магией эта раса на «ты», то есть, при случае, и колдануть могут так, что мало не покажется.

– Я должен подумать, – наконец заявил наставник.

– Не тороплю, – кивнул седой. – Скажем, завтра на рассвете. Либо ты выходишь для поединка, либо сообщаешь о том, что его не будет. И имей в виду, Фрейр, до завтра штурма не будет, но если вы попытаетесь сбежать… не советую.

Я предполагал, что, когда мы вернёмся к столу, дядьке придётся подробно пересказать содержимое беседы с седым. Но это не понадобилось. Все, не участвовашие в переговорах, включая суарра, сгрудились у приоткрытых ворот и слышали наш разговор от первого и до последнего слова. Вот и зачем было, спрашивается, брать девушку с собой на эту встречу? И так была бы в курсе событий. Ведь рисковали же, на мой взгляд, совершенно зря – именно Лена являлась целью ша-де-синн, а они, благо не местные, могли и наплевать на условности. Метнул бы кто-нибудь кинжал или заклинание какое-нибудь, и всё, прощай милая девочка Леночка. Но обошлось.

– Пррости, дрруг, я не понимаю, зачем он прредложил тебе этот поединок, – Растер выразил общее мнение, я и сам хотел задать тот же вопрос. Да и Руфус, как я заметил, открыл было рот, и тут же закрыл его, явно услышав приготовленные им слова из чужих уст.

– Боится, – коротко ответствовал дядька.

– Хм… – суарр выразительно подвигал нижней челюстью, что, вероятно, должно было выражать высшую степень сомнения.

Руфус прищурился, затем, не повышая голоса, поинтересовался:

– Чего именно?

Дядька усмехнулся.

– Он преследовал нас пять тысяч лет. Это долгий срок. Теперь он опасается, что во время штурма меня убьёт кто-нибудь другой, и это несколько… принизит его победу. Не сомневаюсь, что если мне удастся одержать верх, его спутники и в самом деле дадут нам уйти и предоставят эти самые два дня. Потом наверняка догонят.

– А как ты оцениваешь свои шансы в поединке, Тео?

Я заметил, как по губам Леночки пробежала ухмылка. Что-то она знает, что-то она видела. Я-то раньше за дядькой особых боевых навыков не наблюдал, тем более в части обращения с холодным оружием. Там, в тайге – не в счёт, там меч больше для антуража присутствовал… наверное. А на башне, пока меня топтали, клинком действовал на удивление уверенно. Если уж такой мастер – учил бы меня сам, не поручал Потапычу. Так нет же. Хотя учитывая, сколько наставник от меня скрыл, не удивлюсь, если он любого местного рубаку за пояс заткнет. Всё ж таки опыт тысячелетий, за такой срок мастерства можно набраться – ого-го! Да и вообще – он же генетически созданный воин, не хухры-мухры.

– Как весьма сомнительные, – признался дядя Фёдор. – Но попробовать стоит. Выхода-то на самом деле нет. Крепость окружена, при поддержке ша-де-синн эльфы и их наёмники сумеют взломать оборону. Я верю в твои благие намерения, Урмас, но долг чести не говорит о том, что вы должны все погибнуть.

– Я не выдам девчонку ша-де-синн, – пробурчал суарр.

– А моего мнения кто-нибудь спросит? – осторожно поинтересовалась Лена.

– Нет! – разом ответили все присутствующие, включая меня и молодого ученика экзорциста.

На лицах появились улыбки – в самом деле, забавно вышло. Как мне кажется, дело не в том, что мнение девушки здесь никого не интересует. Просто она его уже озвучила. И что-то мне подсказывает… нет, это звучит довольно паршиво, но у суашини, к которым принадлежит и мой «родственничек», уже имеется богатая практика жертвовать возрождёнными. Обменять её жизнь на жизни обитателей крепости (и мою, между прочим, тоже) представляется действием пусть и подленьким, но логичным.

Из того, что я слышал за этим столом, следовало, что дядьке – во исполнение возложенной на него великой цели – следовало бы попросту отдать Лену седому. Ну пытался уберечь, не вышло, не впервой. И вернуться на Землю, искать себе нового подопечного. Что-то мне подсказывало, что выстави он подобное условие – и Тесей не станет спорить, отпустит. Все эти разговоры насчёт пятитысячелетней охоты звучат не слишком-то достоверно. Хотел бы – давно разделался бы со всеми суашини. По большому счёту, и нападение на Галю было каким-то ненатуральным, словно не ради успеха, а так… согнать с насиженного места, заставить действовать. Любой, кто хотя бы изредка смотрит боевики, знает, что вести беседы с зажатым в угол противником есть верный способ дать ему из этого угла выбраться. Хочешь убить – убивай, а торжественные речи произноси над остывающим трупом. Он же демонстративно медлил, а в конце так и вовсе подставился.

Может, сами ша-де-синн попросту не умеют обнаруживать возрождённых, и суашини для них – что-то вроде маячка? Голову на отсечение не дам, но похоже, похоже. И ведь ситуацию не переломить, дядька, насколько я понимаю, физически не может наплевать на появление новых носителей нужного генома и просто жить, ни во что не вмешиваясь. Ему приказ не позволит, это ведь не просто долг чести, а что-то гораздо большее, запечатлённое в мозгу на уровне инстинкта.

– Я хочу, чтобы вы поняли, – дядька заговорил медленно и веско, так, что каждое слово отпечатывалось в сознании у всех присутствующих. – Это не ваша война. Поединок состоится и, если удача от меня отвернётся, Лену придётся им выдать. Долг, честь… красивые слова, но я не хочу жертвовать жизнями друзей.

Ну да, именно этого я и ожидал. Пусть «диванные философы» и утверждают, что из двух зол надо вообще ничего не выбирать, на самом деле тот или иной выбор приходится делать часто, и не всегда хоть один из вариантов в полной мере устраивает выбирающего. На одной чаше весов – жизнь ни в чём, в общем-то, не виноватой девушки. На другой – жизни сотен аррауков, нескольких людей и, опять-таки, той же самой девушки, для которой – в случае поражения дядьки в поединке – итог будет один. С солдатами проще, пойти на верную смерть, чтобы прикрыть товарищей, это нормально, это случается сплошь и рядом. Девушка – не солдат, но… но это не меняет ситуации.

Что-то меня не туда занесло. Вроде и мысли правильные, а звучат так, что самому противно. И не мне одному. Зуб даю – что бы сейчас ни говорил дядька, тот же суарр Растер костьми ляжет, но девчонку без боя не отдаст. Не знаю почему, возможно, есть причины. И в своей оценке я уверен – он не морщится, пытаясь смириться с неприятным, но в чём-то правильным решением. Он просто насупился, всем видом давая понять, что позицию уже выработал и хрен с неё сойдёт.

– Я тут вспомнил одну вещь, – Руфус пару раз хлопнул ладонью по столу, чтобы привлечь общее внимание. – Ламия говорила, что против ша-де-синн помогало холодное железо.

Заметив непонимающий взгляд арраука, он тут же пояснил:

– Это металл, который падает с неба.

– Слышал, гномы ррассказывали, – кивнул суарр. – Орружие из него не ржавеет, но если делать клинок холодной ковкой, железо выйдет плохое. Мягкое. Чтобы сделать что-то путное, его надо перреплавить. Только это будет уже не холодное железо, веррно?

– Если бы знать, – пожал плечами Руфус. – А у вас в закромах найдётся небесное железо?

– Спрросим… – буркнул Растер, намекая на то, что он местный князь, а потому не обязан знать, что и где лежит в пыльных кладовых.

Новое действующее лицо появилось минут через пятнадцать – то ли мастер (а вряд ли пред светлы очи и жёлты зубы вождя призвали младшего помощника кочегара) не слишком торопился, то ли его долго отыскать не могли. А что, крепость немаленькая, тут поди найди нужного человека.

Гном. Я уже знал, что гномы в этом мире есть и, просто по сути своей, тяготеют они больше как раз к арраукам, владельцам горных крепостей, чем к людям. Может, ещё и потому, что аррауки живут, руководствуясь древними принципами чести, которые не меняются тысячелетиями, в то время как люди склонны менять законы в угоду сиюминутным задачам. У меня было не так много времени, чтобы расспросить дядьку об обитателях крепости, но главное он сказал – а я услышал.

Итак, гном… Я представлял их – больше по современному фэнтези – приземистыми широкоплечими мужиками, обязательно бородатыми. Нет, не просто бородатыми, а таки заросшими буйной растительностью так, что одни глаза и видно. И обязательно должен присутствовать топор. Желательно – огромный и сверкающий.

Ну что ж, ожидания, в целом, оправдались.

Ростом гном был и в самом деле невелик, метра полтора от силы, но и аррауки были преимущественно невысокими, это мне в местных коридорах приходится или сутулиться, или шкрябать макушкой по потолку. Борода присутствовала. Аккуратная, недлинная, тщательно подстриженная. Плечи – это да… глядя на любого из аррауков понимаешь, что они – настоящие танки, но рядом с гномом сам могучий суарр выглядел так себе. И никаких там топоров, доспехов… обычная куртка из толстой кожи, местами изрядно попорченной огнём, да такие же штаны, заправленные в невысокие сапоги. Безо всяких изысков одежда, кстати, ни украшений, ни вообще хоть какого-нибудь яркого пятна.

Мастер коротко, неглубоко поклонился. Да и суарр ответил сдержанным, но полным уважения кивком.

– Пусть будет нерушим каменный свод над твоей головой, Игарр, – говорил он без ожидаемого пафоса, по сути, тот же самый «привет», только длиннее.

– Пусть не иссякнет сила в твоих руках и честь в твоем сердце, – в тон ему ответил гном. И добавил чуточку сварливо: – Зачем звал, суарр?

– Скажи, Игарр, есть ли у тебя металл, упавший с неба?