Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

Галя молчала долго. Так долго, что напиток в кружке успел ощутимо остыть. Никто не вмешивался в это молчание. Кетари сидела в кресле, погруженная то ли в размышления, то ли в видения, Ник ел глазами прелестную волшебницу и, похоже, попроси она его сейчас отправиться на верную смерть, он лишь поинтересуется, каким путём лучше всего выдвигаться. Даже сам Гордон, давно вышедший из возраста, когда появление поблизости красотки вызывает моментальное оглупление, в обществе вечно юной волшебницы чувствовал себя не в своей тарелке и ему требовались немалые волевые усилия, чтобы задавать неудобные вопросы. Вместо того, чтобы тут же предложить ей любую мыслимую и немыслимую помощь в благодарность за один лишь благосклонный взгляд.

– Это так, – наконец заявила Гэль, явно без особой охоты. – Вы же понимаете, что полученные мною приказы, пусть это и произошло пять тысяч лет тому назад, являются для меня приоритетными. Задача – найти возрождённых и уберечь их от ша-де-синн. К сожалению, надежды Войтена не оправдались, охота не закончилась.

– Значит, возрождённые появились?

– О да, я ведь уже говорила. В этом особых сомнений не было, разве что какая-либо катастрофа уничтожила бы всё или почти всё население этого мира. Первые возрождённые были нами обнаружены давно, более трёх тысяч лет назад. К несчастью, это не осталось незамеченным и для наших врагов.

Её лицо исказилось от искренней душевной боли.

– Мы покинули Войтена, как он и приказал. С ним остался только Туарр… О том, что случилось уже через два дня, мы узнали много позже. Охотники всё же вышли на след Хозяина – думаю, он и сам в этом не сомневался, потому и отослал нас. Войтен был убит, Туарр спасся… он никогда толком не объяснял, как ему удалось выжить, но, думаю, когда Хозяин понял, что конец неизбежен, он отослал и последнего защитника.

– И тот послушался? – встрял Ник, не пытаясь сдерживать возмущение.

– А разве могло быть иначе? – удивлённо приподняла бровь Гэль. – Мы не можем ослушаться прямого приказа суаши, такова наша сущность. В общем, после гибели Войтена мы продолжали выполнять возложенную на нас миссию, а ша-де-синн вроде бы ушли с Земли на поиски других выживших. Но они вернулись. Вернулись, как я уже говорила, три с небольшим тысячи лет назад, когда нам впервые удалось обнаружить человека, в котором активизировался заложенный Хозяином код. Этого малыша опекал Тавр. У него возникла идея вывести ребёнка с Земли в другой мир, куда-нибудь, куда ша-де-синн не сумеют добраться. Он сумел договориться с царём небольшого острова под названием Крит, и построил огромный концентратор… вы ведь знаете, что на Земле невозможно существование простых способов открытия перехода между слоями реальности, да?

– Вы имеете в виду миносский Лабиринт?

– Да. Ребёнка спрятали в Лабиринте и Тавр принялся накачивать концентратор энергией.

– Жизненной силой человеческих жертв? – с оттенком неприязни поинтересовалась Кетари.

– Да, – с вызовом заявила Галя. – Именно так. А что, есть иные способы? Или нам следовало отправиться на Суонн или Эллану? Увы, в то время ключей к теням мэллорнов у нас ещё не было. Концентратор открывает портал случайным образом и в очень широком диапазоне выбора, тот факт, что друиды, активизировавшие Стоунхендж, попали в ближайший к Земле мир, в Эллану – это не более чем банальная удача. Их могло занести и вовсе в неведомые дали. Тавра такой исход вполне бы устроил. Для прохождения Ритуала Посвящения ребёнок должен был вырасти, оптимальный возраст – лет двадцать, по здешнему счету.

– Не вышло?

– Не вышло, – печально вздохнула Гэль. – Он не успел. Один из охотников добрался до Лабиринта. Тавр погиб. Ребёнок погиб.

– Если мне не изменяет память, – по-прежнему ядовито заметила Кетари, – в жертву Минотавру приносили по четырнадцать человек то ли раз в восемь, то ли раз в девять лет. Этого ведь недостаточно для насыщения концентратора энергией. Может, Тавр не слишком старался?

– Он старался, – отрезала волшебница. – Он так старался, что его образ в легенды вошёл. Жертв было много, очень много, просто не хватило времени. Если бы Тавр мог предположить, что ша-де-синн вернутся, он бы загнал в Лабиринт всё население этого проклятого острова.

Руфус вслушивался в разговор, пытаясь уловить если не детали, то, хотя бы, общую картину. Очевидно, рассказ Гэль вызвал у Кетари какие-то явные ассоциации с событиями, описанными в истории этого мира.

– Кстати, а почему Минотавра считают чудовищем с телом человека и головой быка? – продолжала черпать информацию Видящая.

– Обычный шлем, – фыркнула девушка. – С рогами.

– Простите, леди, давайте вернёмся к теме нашей беседы, – Руфус решил вмешаться, понимая, что Кетари дель Рио была женщиной весьма любопытной и разбор малозначимых деталей может затянуться на долгие часы.

– После гибели Тавра мы поняли, что запереть возрождённого в крепости под охраной одного из нас – не лучший выход. Решили применить иную тактику. Обнаружив очередного подходящего ребёнка, мы старались любой ценой сохранить его тайну, наблюдая издалека… только это тоже не помогало. Ша-де-синн свои жертвы находили всегда, рано или поздно. И убивали. Иногда мы пытались защитить детей, чаще… что ж, не буду кривить душой, чаще мы предпочитали оставаться в стороне, рассчитывая, что будут и другие возрождённые и, возможно, их судьба сложится лучше.

– Весьма предусмотрительно, – снова не сдержалась Кетари. Девушка выпад проигнорировала.

– Фрейя была убита спустя семьсот лет. Одно время она жила относительно недалеко от тех мест, где погиб Войтен. Там она распространила все элементы генокода, там же рассчитывала и найти возрождённого. И нашла – ребёнок родился спустя год после смерти Тавра. К этому времени Фрейя, тогда именовавшая себя Ипполитой, на местный манер, имела под руками небольшую армию…

– Извини, Галочка, – Кетари отбросила язвительность, видимо, очередной эпизод истории суашини её всерьёз заинтересовал, – Ты имеешь в виду Ипполиту, царицу амазонок?

– Да. Фрейя предпочитала окружать себя женщинами, но ни тогда, ни позже так и не объяснила столь странного выбора. К лесбийской любви она относилась равнодушно, так что дело явно не в том. Увы, это не помогло. Ша-де-синн, убивший Тавра, попытался добраться и до неё[57]57
  Вообще говоря, Минотавра победил Тесей, а Ипполиту – Геракл. Но в походе Геракла Тесей также участвовал.


[Закрыть]. Возрождённого Фрейя потеряла, но самой ей удалось спастись, инсценировав свою гибель. Она отправилась на север, надеясь, что враги потеряют след. В какой-то мере её надежды оправдались… на время. Обосновавшись на Скандинавском полуострове, она снова начала собирать собственную небольшую армию и снова исключительно из женщин. Она называла их валькириями… Очередного возрождённого она обнаружила примерно через семь сотен лет после гибели Тавра. Тогда… в общем, когда пришли охотники, отступать она уже не захотела. О ней осталось много легенд[58]58
  Фрейя – в германо-скандинавской мифологии богиня любви и войны, предводительница валькирий.


[Закрыть], и в этих легендах ничего не сказано о её смерти. Но я знаю… – губы волшебницы изогнулись в горькой усмешке. – Я видела её тело, и я ничем не могла помочь. Не успела… но если бы и успела – просто умерла бы рядом с ней. Скорее всего.

– Как тебя звали тогда? – вдруг спросила Кетари.

– Хель[59]59
  Хель – в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых.


[Закрыть].

– Это же надо… – покачала головой Кетари. – Что же ты сотворила, чтобы заслужить славу повелительницы мира мёртвых?

– Охотник пришел не один, – хмыкнула девушка, – так что мёртвых там было много.

Она отпила глоток остывшего чая.

– Следующим погиб Туарр. Это произошло в конце пятнадцатого века… Тогда мы одного за другим потеряли сразу троих возрождённых, и Туарр решил повторить тактику Фрейи. В то время погиб правитель небольшой страны Валахии, некий Влад Третий по прозвищу «Цепеш», человек воинственный и весьма кровожадный. Тела его так и не нашли, Туарр изменил внешность и попытался занять место погибшего, прибрав к рукам его воинов и влияние. Не получилось, к сожалению, некоторые особенности… гм… физиологии нового правителя стали известны людям. Это породило всяческие легенды и, что гораздо хуже, привлекло к нему внимание ша-де-синн. В общем, мы потеряли четвертого возрождённого и нашего товарища.

– Возрождённые были и позже?

– Были. Они появлялись всё чаще, но либо мы не успевали, либо просто не удавалось их защитить. Или же мы попросту не выявляли их своевременно. Кто знает, скольких уничтожили охотники. Сейчас нам известен один возрождённый. Совсем недавно их было двое. Одного прикрывала Таэрра… точнее, не прикрывала – приглядывала, держась на расстоянии. Мне кажется, она смирилась с потерями, готовилась потерять и этого. Но вышло иначе. Охотник ша-де-синн нанёс удар не по возрождённому, а по Таэрре… Он сумел захватить её и запытал до смерти.

– Пытки? – поёжился экзорцист. – Охотник хотел получить какую-то информацию?

– Вполне допускаю, – кивнула девушка. – Знать бы ещё, что ему было нужно, раньше ша-де-синн вообще игнорировали нас, атакуя лишь в том случае, если мы стояли на их пути к цели. И что он сумел выжать из Таэрры? Гарпии хорошо переносят боль, но всему есть пределы. А возрождённого он всё равно убил. Позже.

– И всё-таки, – мрачно заметил экзорцист, – пока я не понял, зачем тебе понадобились мы. Если уж даже небольшие армии не помогли защитить детей, какую помощь могут оказать два человека?

– Погоди, Руф, – перебила его Кетари. – Во всей этой истории есть неувязка… почему бы этим ша-де-синн не развязать что-то типа глобальной войны? Уничтожить население Земли, как это было в моём видении… Или им это не под силу?

– Почему же, вполне. В этом мире накоплено столько оружия, что достаточно лёгкого толчка. Но, если вы помните, я говорила, что ша-де-синн уничтожают тех, кто мешает им достичь поставленной цели. Защитников. Помощников. Пока люди Земли не знают о возрождённых – глобальной войны не будет. Я имею в виду – по инициативе охотников. Но вот если они узнают… я почти уверена, что любое из существующих правительств пожелает получить контроль над суаши, чтобы изучить его возможности и использовать их в своих интересах. Следовательно, ша-де-синн столкнутся с противодействием и ответят в своей обычной манере. Я думаю, видение Кассандры…

– Мои гости знают меня под именем Кетари, – уточнила хозяйка дома.

– …говорит о том, что люди узнают. Мы с Фрейром предполагали, что это может произойти в ближайшие годы, поэтому хотели отвести угрозу. Первоначально предполагалось увести обоих возрождённых в Эллану. Прежде всего, там, в отличие от Земли, достаточно сильный магический фон. Далее, в Эллане не функционирует огнестрельное и взрывчатое оружие, столь распространённое здесь, поэтому охотникам придётся обходиться холодным оружием и, в первую очередь, врождённой магией… она сильна, не скрою, но и бороться с ша-де-синн магией проще, чем обычным оружием, хотя и его не стоит списывать со счетов. К тому же там у нас теперь есть кое-какие союзники.

– Которых вы подставляете под удар? – скривился Руфус.

Галя выпад проигнорировала. Да и что она могла ответить? Из рассказанного ею следовало, что волшебница и её уцелевший напарник без особого пиетета относятся к тем жизням, которыми следует пожертвовать для достижения поставленной цели. То, что такое отношение в известной степени является следствием полученного суашини приказа, ничуть не изменяло ситуации.

– Но ваш рассказ заставляет меня этот план пересмотреть, – Гэль говорила подчеркнуто сухо, словно не просила поддержки, а излагала личное видение проблемы, которое остальные должны были безоговорочно принимать. – На протяжении веков мы не знали способа уничтожить ша-де-синн. Охотника можно разорвать в клочья, можно сжечь дотла, но он всё равно вернётся через какое-то время. Я не знаю, благодаря чему это происходит, но они непременно возвращаются, к тому же, как и мы, охотники не стареют. Предполагаю, что их тоже создали геноконструкторы. Несколько дней назад мне довелось в очередной раз столкнуться с одним из них – с тем, кто убил Фрейю. Поле боя осталось за мной, но это временно. А вот из слов этой вашей ламии следует, что Сирилл удалось создать эффективное оружие, пусть сейчас оно нам и неподконтрольно.

– Ламии обещали помощь, но почему вы считаете, что и остальные порождения гм… мы называем их, извините, порождениями Зла, поскольку ничего доброго от них не видели. Так вот, с чего бы остальным тварям помогать вам?

– У них не будет выбора, – жёстко заметила Гэль. – Основа существования искусственных созданий, будь то ламии или мы, является набор базовых приказов. Для меня это – защита хозяина и, теперь, ещё и поиск возрождённых. Сирилл, я думаю, всё-таки погибла от руки кого-то из охотников, но её создания нацелены в первую очередь на уничтожение ша-де-синн. Как только у них появится достойная цель, они перестанут нападать на людей.

– Зато на людей будут нападать охотники, – буркнул экзорцист.

– Вы так и не поняли, Руф, – вздохнула девушка. – Возрождённые не представляют интереса для вашего Ордена. Их дети, хоть и будут генетически сходными с суаши, не станут великими магами. Склонность к овладению силой… либо она есть, либо её нет, не более. У того возрождённого, который нам известен, эта склонность есть – но она же есть и у вас, Руфус, и у этого молодого человека. Я чувствую. А вот способность к постижению магических дисциплин… тут всё зависит от человека. Вам дано немного, вашему спутнику – гораздо больше, нашей уважаемой хозяйке – много больше. Это и есть наследие, переданное вам Сирилл. Только опытный геноконструктор сможет усилить ваши возможности.

– Возрождённые… кто-то из них может справиться с этим делом?

Галя молчала долго. Затем покачала головой.

– Я бы хотела солгать, Руф. Но любой из ваших магов… да хоть и вы, скажем, легко разоблачите обман. Тому… вернее, той, которую мы сейчас защищаем, не подняться и до вашего уровня, а геноконструирование требует выдающихся способностей. Вполне вероятно, что где-то есть, или появится в будущем настолько одарённый ребёнок, что подобная задача станет ему по плечу. Не знаю…

Это «до вашего уровня» прозвучало не слишком вежливо, но экзорцист давно понял, что собеседница не привыкла щадить чьи-либо чувства. Всех, кто попадался ей (и ей подобным) на их многотрудном пути суашини считали не более чем инструментами. Пока инструмент исправен, он ценен. Сломан – выброси и найди другой. Вполне естественная позиция существа, живущего бесконечно долго. Достаточно вспомнить опыт общения с эльфами, те откровенно рассматривают людей как пешки в игре, которую они ведут уже несколько тысячелетий.

– Итак, ваш план, если коротко, состоит в том, чтобы доставить возрождённую в Суонн, окружить её боевыми тварями и, отбивая вероятные атаки, продержать под этой защитой достаточно долго, чтобы она достигла возраста, достаточного для этого вашего ритуала. После чего вы уберётесь из нашего мира, и мы вас больше никогда не увидим.

– Да. Более того… мы уберёмся из вашего мира вместе с теми, кого вы называете тварями. Они понадобятся для защиты девушки. Возможно, мы уйдём до того, как возрождённая в достаточной мере повзрослеет. Скажем, обратно в Эллану… признаться, мир, где не стреляют пистолеты и автоматы, меня больше устраивает. Так что вы решили?

В сложившейся ситуации, наиболее верным решением было бы отказаться от сотрудничества. Быть может, Гэль пожелает устранить свидетелей, знающих избыточно много, быть может – просто отправится искать новых союзников или сунется в родной мир Гордона без провожатых, на свой страх и риск. Если от этого ребёнка пользы Ордену не будет, то стоит ли рисковать головой?

С другой стороны, думать о себе, как о пешке, неприятно. И очень хочется доказать, что человек, пусть и не способный пережить тысячелетия, на что-то способен. Суашини веками попросту прятались, предпринимая осторожные и безуспешные попытки уберечь выявленных возрождённых… Что ж, с их продолжительностью жизни они могли позволить себе принять тактику выжидания. Погибли двое, десяток, сотня или тысяча – неважно, генокод Войтена продолжает распространяться по миру и рано или поздно удача улыбнётся. Вполне очевидно, почему именно сейчас Гэль и Фрейр начали активные действия – в любой момент охотники могут прийти к выводу, что отлавливать возрождённых поодиночке есть занятие малоперспективное. Да, ша-де-синн, если верить Гэль, уничтожают только тех, кто помогает суаши… только вот как-то уж очень настойчиво она повторяет эту мысль. Настолько настойчиво, что это кажется неискренним. Долго ли охотникам до понимания того, что всё население планеты способствует возрождению исчезнувшей расы просто самим своим существованием? Быть может, они уже это поняли – и потому столь ярко проявились видения Кетари дель Рэй. Скорее всего, этот мир обречён, и суашини хотят вывести из-под неизбежного удара хотя бы кого-нибудь.

Отмахнуться? Вернуться к привычному существованию сельского экзорциста, написать пространный доклад для старого приятеля Зантора, неспешно воспитывать Ника, потихоньку отлавливать Рыцарей смерти и других тварей… возможно, что и этого-то делать не придётся, если Гэль и в самом деле сумеет получить контроль над порождениями Зла и нацелить их на защиту подопечных. Доживать отпущенные ему годы в мире и спокойствии, сидя у камина и вспоминая о былых героических днях.

И, заодно, вспоминая о том, как стоял на пороге величайшего приключения в своей жизни и… сделал шаг назад, боязливо захлопнув перед собой дверь.

Печально признавать, но это не союз. Союзниками могут быть равные или почти равные, они же с Ником не более чем временные спутники, проводники, нанятые для выполнения опасного дела. В любой стычке их роль – стоять позади и не попасть под удар.

Словно подслушав его мысли – а кто знает эту девчонку, может, и в самом деле подслушала – Гэль снова заговорила.

– Я понимаю, что риск велик. Если пожелаете, я сумею отблагодарить вас за помощь.

– Чем же? – не удержался от вопроса Руфус.

– Знаниями в тех области магии, с которыми ваши, Руф, соплеменники никогда не сталкивались. Безопасными маршрутами в полтора десятка миров и соответствующими ключами. Золотом, в конце концов. Вроде бы в вашем мире этот металл столь же ценен, как и здесь, не так ли?

– Заманчиво, – усмехнулся экзорцист. – Но я могу решать только за себя… и то лишь в пределах интересов Ордена. Мне могут запретить содействовать вам.

– Могут… если вы сочтете нужным доложить.

– Сочту, Гэль. Вы выполняете полученные вами приказы, но и у меня есть обязанности, которые я не имею права проигнорировать.

– Э-э… простите, наставник, – подал голос Ник, – а мы можем поговорить наедине?

Откровенно говоря, нечто подобное с минуты на минуту Руфус собирался предложить и сам. Пусть он и не готов был признаться в этом даже самому себе, но лично он решение уже принял. А вот Николаус… как ни крути, но он – представитель самой влиятельной из Семей, его слова если и не имеют официального статуса, но для Ордена будут всяко весомее, чем позиция никому не известного сельского экзорциста.

– Можете пройти в другую комнату, – милостиво кивнула Кетари. – Не сомневаюсь, вам надо посовещаться, подобные решения нельзя принимать исключительно на одних эмоциях.

Судя по выражению лица Ника, как раз одни эмоции его сейчас и переполняли.

– Идите, – усмехнулась хозяйка. – Я прослежу, чтобы наша гостья… не прислушивалась.

«Совещательная» комната на поверку оказалась спальней хозяйки дома. Было странно себе представить, что Кетари дель Рио, носительница одной из влиятельнейших фамилий Суонна, прозябает в столь скромном жилище. Тот же Ник, не имеющий своего дома и вынужденный снимать комнаты у зажиточной селянки, и то устроился получше. Его апартаменты, за которые – кто бы сомневался – платит дом Торрин, включали в себя куда больше жизненного пространства, чем эти три… ну или четыре, вряд ли больше, небольшие комнаты. Марла Кинни, заполучив состоятельного и, как и многие в его возрасте, не умеющего считать деньги клиента, сдала ему целый этаж доходного дома… видит Сирилл, удивительно, что не сдала его весь. И дело не в том, что в поведении Николауса столь явственно проступают черты характера человека, с рождения не имевшего финансовых трудностей. Торрины, как и многие другие Семьи, породили немало хороших воинов, способных, при необходимости, довольствоваться малым. Но то – при необходимости. А если таковой не наблюдается, то необходимо поддерживать престиж Семьи во всём, будь то дом, выезд[60]60
  Выезд (устар.) – лошади с экипажем и упряжью.


[Закрыть], наряд или оружие.

Хотя кто знает, как могло измениться мировоззрение Кетари за те годы, что она провела в этом мире. Быть может, Видящая решила, что не привлекать к себе излишнего внимания – лучшая политика? Или просто осознала то, что, вообще говоря, вполне доступно пониманию любого, чей кошель не лопается от распирающего его золота – для нормальной и полноценной жизни человеку не нужны дворцы. Не так существенно, что у тебя снаружи, куда важнее то, что внутри. Мечтал ли когда-нибудь Руфус о роскошном доме в пару-тройку этажей, с несколькими десятками комнат, по которым неслышными тенями скользит вышколенная прислуга? В юности, быть может.

Ник огляделся и, не обнаружив в спальне кресла, плюхнулся прямо на кричаще-розовое покрывало огромной, троим впору, кровати.

– Итак, наставник?

– Хм… – Руфус потёр подбородок. – Что «итак», юноша? Как мне кажется, идея поговорить наедине принадлежит тебе.

– Вы ведь уже приняли решение? – он снова сбился на уважительное обращение младшего к старшему.

– Возможно, – экзорцист не стал объяснять, что буквально разрывается от противоречивых устремлений. – Но, для начала, я бы хотел послушать твои рассуждения.

– Как скаже…шь, – Ник оглянулся по сторонам, словно рассчитывая получить поддержку от безвкусной обстановки спальни, затем вдруг достал врученный ему Руфусом пистолет.

Наставник удивлённо приподнял бровь. Начало выходило несколько неожиданным.

– Оружие этого мира, – протянул юноша. – Маленький образец. Самое слабое… а ведь, если я правильно понимаю, здесь сумели придумать вещички и пострашнее.

– Это так.

– Эти охотники… пока что они действуют успешно, но ведь долго это не продлится. Или люди разберутся, в чём дело, или сами ша-де-синн поймут, что такими действиями они пытаются остановить лавину. Они убивают десяток возрождённых, но на место погибших тут же приходит сотня. Вопрос времени, когда они решат, что уничтожать придётся всех.

– Ты прав, – всё так же односложно ответил Гордон.

– Выходит, этот мир погибнет вне зависимости от того, какое ты… мы примем решение.

– Погибнет, – кивнул Руфус. – Скорее всего, не сегодня. И не завтра. То, что очевидно для нас, охотникам стало понятно давно. Они пока что цепляются за привычные принципы, но рано или поздно поймут, что у них нет иного выбора.

– Просто уйти мы не можем. Думаю, сейчас у нас есть выбор только из двух вариантов…

Руфус смотрел на подопечного и чувствовал, как на душе становится тепло. За сегодняшний день юноша повзрослел больше, чем, пожалуй, за несколько прошедших лет. Столичный повеса, привыкший прожигать жизнь в кабаках и постелях жадных до любви красоток, и не особо задумывающийся о смысле своего существования, сегодня принял на плечи груз ответственности… Вернее, пока не принял, но, очевидно, намеревается это сделать. Поступок мужчины. Вне зависимости от того, какой путь он сочтёт более предпочтительным. Всё равно это – выбор, за который ему отвечать. Или перед людьми, или перед собственной душой.

Вспоминая жизнь в Сольфелле, Руфус понимал, что сам-то он как раз и повёл себя совсем иначе. Спокойная размеренная жизнь вдали от государственных забот показалась ему куда предпочтительнее жизни яркой, насыщенной событиями но, возможно, печально короткой. Быть может, с позиции какого-нибудь селянина, дни экзорциста были наполнены бурными страстями, схватками и риском. Это было заблуждением – работа экзорциста не менее рутинна, чем повседневный труд пахаря, горшечника или рыбака. Может, несколько более рискованна, но и риск этот со временем становится делом обыденным и особых эмоций не вызывающим. Кто знает, будь Клумм чуть понастойчивей, сумей найти нужные слова – и сейчас Руфус Гордон находился бы в столице, решая задачи куда более важные, чем сонная безопасность маленького села.

– Из двух, вот как? – хмыкнул он. – Как я понимаю, доклад Ордену ни в один из вариантов не вписывается?

– Я помню твои слова, наставник, о том, что нам многое придётся нарушить, – улыбнулся Ник. – Правилом больше, правилом меньше…

– И всё же озвучь варианты.

– Изволь. Первый путь – попытаться закончить эту войну здесь и сейчас. Убить волшебницу, не дать ей сбежать… правда, остаётся неизвестный нам Фрейр, но сейчас он не слишком опасен. Наш рассказ подарил Гэль надежду обзавестись армией. Умрёт она – умрёт и эта информация. Ша-де-синн наверняка сумеют дотянуться до последнего суашини, а потом уничтожат Землю, и этим завершат свою непонятную месть. Это не наша война, не мы её начали и вмешиваться в чужую склоку – не с руки.

– Логично. Правда, я не думаю, что наших сил хватит, чтобы справиться с Гэль.

– Не попробовав, не узнаем.

– А второй путь?

Ник несколько долгих секунд молчал, разглядывая пистолет.

– Хорошее оружие, не так ли, наставник?

– Оно же не понравилось тебе.

– Да, не понравилось. А знаешь, почему? Шпага – не просто кусок металла. Шпага – это искусство поединка, красота движений и острота чувств, благородное оружие для тех, кто готов встретиться с противником лицом к лицу.

– Ты наивно полагаешь, что твой родовой клинок никогда не использовался просто для того, чтобы походя проткнуть безружную и беззащитную жертву?

– Возможно, такое было, – Ник поморщился, словно само предположение о столь низком использовании благородного оружия причиняло ему боль. – Но я не об этом. Пистолет создавался для убийства. Для маленького убийства. Для большого – пистолет побольше. Для очень большого – то, чего так боится леди Кетари. Это всё – пистолеты, Руфус, только немножечко разные, но все – совершенные, идеально подходящие для тех целей, ради которых созданы. Как… как ша-де-синн.

– Интересная точка зрения, – экзорцисту не требовалось излишних объяснений, чтобы поймать мысль подопечного. – Ты считаешь, что ша-де-синн не просто раса, которой однажды суаши стали поперек горла. Они – оружие в чьих-то руках? Хотя, пожалуй, не обязательно в чьих-то. Они владеют магией, ничуть не худшей, чем та, что доступна суаши. Они вполне могли превратить самих себя в идеальное оружие. Практически бессмертные, способные накапливать опыт поражений…

– Как ламии, – подсказал Ник.

– Да, только не в смысле передачи этого опыта роду, а в смысле личного переосмысления допущенных ошибок с тем, чтобы не повторить их. Воины с опытом тысячелетий – это страшно. Итак, ты предлагаешь?..

Он уже знал, что скажет юноша, и был с этим согласен. Отдать смерти целый мир, отдать без боя, без попытки изменить ситуацию – как потом жить с этим? А Орден… магистры будут искать выгоды для Суонна или, в худшем случае, для себя. Судьба Земли их не волнует, и слова Ника о том, что «это не наша война» идеально подойдут в качестве лозунга для Великого Магистра. Самое печальное, что его трудно будет в чём-либо упрекнуть. Кто скажет, что человек обязан взваливать себе на плечи груз чужих ему судеб? Но то, на что не способно государство и его лидеры, вполне могут позволить себе просто люди. Надо принять предложение волшебницы, быть рядом, изучать, наблюдать, разбираться. Попытаться найти не способ в очередной раз отбить атаку, а причины этой войны. И, быть может, суметь её остановить до того, как станет слишком поздно.

– Пистолет, шпага, боевая магия – это всё оружие, учитель. Если мы хотим, чтобы клинок не угрожал нам, следует самим сжимать его эфес. Надо идти с ними. Наблюдать. И, при этом, выжить. Всё, что мы узнаем, очень важно для Ордена и, не исключаю, собранная нами информация позволит Ордену стать сильнее, а нам – занять на Тронных ступенях достойное положение.

«Да, явно не этого я ожидал, – подумал Руфус, отворачиваясь, чтобы юноша не заметил огорчение на лице наставника. – Всё-таки он Торрин, не отнять. Ладно, пусть у нас и несколько разные цели, но дорога общая. Пока. А там видно будет».