Текст книги "Пятая профессия"
Автор книги: Дэвид Моррелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)
– Ну, если вы в этом уверены…
– Да. Совершенно.
– Что ж, по крайней мере, ваши ответы соответствуют информации, содержащейся в ваших документах. Это свидетельствует о правильности моего прогноза – у вас кратковременная потеря памяти. Это очень часто случается после черепной травмы, хотя и не всегда.
Савидж отчаянно боролся с заволакивающим сознание туманом.
– Но вы так и не ответили на мой вопрос. Что за несчастный случай со мной произошел?
– Вы помните «Мэдфорд-Гэпский Горный Приют»?
Несмотря на одолевшую Савиджа дремоту, он вдруг вспомнил.
– Мэдфорд-Гэп? Ну конечно. Отель. Странный…
– Отлично. Значит, вы все-таки вспоминаете. – Доктор Хамилтон подошел ближе. – Вы там гостили и однажды отправились на прогулку…
Савидж помнил, что все было именно так.
– И упали с обрыва.
– Что?!
– Хозяин отеля упорно повторял, что в том месте выставлен щит с надписью: «Только для тренированных скалолазов». А вы игнорировали это предупреждение и продолжили путь по опасному маршруту. Видимо, ваша нога соскользнула с ледового покрытия. Если бы не уступ на глубине в тридцать футов от вершины скалы, вы оказались бы на дне ущелья глубиной в тысячу футов. Так что вам еще повезло. Когда вы не вернулись в отель к обеду, был организован поиск. Перед закатом вас удалось найти и, таким образом, спасти. Иначе вы умерли бы от гипотермии и полной потери крови.
Лицо врача скрылось за туманной дымкой.
Между тем Савидж упорно старался придать ясность мыслям и зрению.
– Упал с…? Но ведь это не…?! – В панической смятенности чувств он все-таки понял, что это неправда, что с ним произошло нечто более страшное. Кровь. В его меркнущем сознании возникло видение хлещущей фонтаном крови.
Сверкание острого, как бритва, меча. Потом что-то упало.
И он впал в забытье.
Глава 15
Тело Камити, разрубленное пополам. Из обезглавленного тела Акиры фонтаном хлещет кровь. Голова шмякается на пол и, откатившись, встает на обрубок шеи перед Савиджем.
Акира смотрит на него, моргая глазами.
Савидж с криком проснулся.
Все его тело, даже под бинтами и гипсом, взмокло от пота.
В палату вбежала испуганная медсестра.
– Мистер Форсайт? С вами все в порядке? – Она быстро проверила его пульс и давление. – Вы встревожены. Я введу дополнительную порцию демерола.
– Нет.
– Что?
– Я не хочу находиться под действием наркотиков.
– Но таковы указания доктора Хамилтона. – Она выглядела взволнованной. – Я обязана ввести вам демерол.
– Нет. Объясните ему, что мое сознание должно быть абсолютно ясным. Скажите, что демерол затуманивает мне память. И еще, что я начинаю…
– Да, мистер Форсайт? – В палату зашел блондинистый доктор.
– Что же вы начинаете?
– Вспоминать.
– О вашем несчастном случае?
– Да, – солгал Савидж. Инстинкты, присущие телохранителю, подсказали: говори лишь то, чего от тебя ожидают. – Хозяин отеля был прав. Ступени, ведущие вниз по крутому склону, мог одолеть только классный скалолаз – это было написано на щите черным по белому. Когда-то я был неплохим альпинистом. Мне неприятно об этом говорить, но, похоже, я был слишком самонадеян. Попытался спуститься по обледенелой скале. Потерял равновесие. И…
– Упали.
– У меня было такое чувство, будто этот уступ старается меня ударить.
Доктор Хамилтон скорчил снисходительную гримасу.
– Переоценка собственных возможностей, достойная сожаления. Но, по крайней мере, вы остались в живых.
– Он не хочет, чтобы ему вводили демерол, – сказала медсестра.
– Да ну? – Доктор Хамилтон был явно озабочен. – Это необходимо для вашего же блага, мистер Форсайт. Без обезболивающего…
– Я буду сильно страдать. Это ясно. Но от демерола у меня мозги затуманиваются. А мне кажется, что это наихудшее из всего, что только можно себе представить.
– Как я понимаю, вам необходимо восстановить в памяти события, предшествовавшие несчастному случаю. Но, зная характер ваших травм, я представляю себе, какую боль…
– Я испытываю, когда пройдет действие демерола? – Савиджу хотелось добавить: и я смогу использовать преимущества своей профессии. Но, чувствуя, как нарастает боль, он сказал: – Я предлагаю компромисс. Полдозы. Посмотрим, как я это перенесу. Ведь добавить всегда можно.
– Пациент торгуется с врачом? Я не привык… – Глаза доктора Хамилтона злобно сверкнули. – Ладно, поглядим, как вы справитесь с болью. Если мое предположение окажется верным…
– Я – гуттаперчевый мальчик.
– Я в этом не сомневаюсь. Ну, если вы настроены так решительно, может, слегка подзаправитесь?
– Крекеры и куриный бульон.
– Именно это я и хотел вам предложить.
– Если я удержу пищу в желудке, то отпадет надобность в катетере.
– Совершенно верно. Моим следующим шагом будет отмена капельницы.
– А так как демерол снижает отток мочи, то, не принимая наркотики, я буду способен писать самостоятельно. И мне не понадобится этот чертов катетер, влезающий мне в…
– Это чересчур, мистер Форсайт. Не надо торопиться. Но если вы сможете обходиться полдозой демерола и ваш организм не отторгнет крекеры и бульон, я отменю и капельницу и катетер. Посмотрим, как вы сможете, выражаясь вашими же словами, – глаза врача снова сверкнули, – писать.
Глава 16
– Хотите еще яблочного?
– Пожалуйста.
Савиджа приводил в полное смятение тот факт, что он не мог пользоваться руками. Он медленно потянул из трубочки, поддерживаемый медсестрой.
– Должен сказать, что я просто поражен, – сказал доктор Хамилтон. – Ну, раз вы смогли переварить и завтрак и обед, завтра попробуем что-нибудь более существенное. Кусочки мяса. Может быть, пудинг.
Савидж попытался подавить болевой спазм, сковавший его тело.
– Прекрасно. Пудинг. Нет слов!
Доктор нахмурился.
– Может быть, увеличить дозу демерола?
– Ни в коем случае. – Савидж заморгал. – Со мной все в полном порядке.
– Это понятно. Как же иначе. Ведь серый цвет лица присущ вам от рождения, а губы вы кусаете ради удовольствия.
– Снизьте мне дозу демерола до минимума. Мне необходимо прочистить мозги. – И вновь с ужасающей живостью перед его мысленным взором предстало то страшное видение: стальной меч рассекает тело Камити пополам, а голова Акиры подобно тыкве грохается на пол.
Фонтан крови…
Падение с обрыва? Кто придумал легенду? Как распорядились телами Акиры и Камити?
Необходимо быть настороже. Нельзя утратить бдительность и сболтнуть лишнее. Необходимо придерживаться их легенды. Он должен наконец понять, черт побери, что же происходит.
Волна мучительной боли прервала поток тревожных мыслей. Савидж затаил дыхание, подавляя непроизвольный стон.
Врач, озабоченно хмуря брови, подошел к его кровати.
Боль отпустила, и Савидж смог перевести дух. Он закрыл глаза, затем вновь открыл их и попросил сиделку:
– Дайте, пожалуйста, еще сока.
Врач с облегчением вздохнул:
– Вы самый волевой из всех попадавшихся мне пациентов.
– Этим я обязан исключительно медитации. Когда из меня вытащат катетер?
– Вполне возможно, что завтра.
– Утром?
– Посмотрим. А пока у меня для вас небольшой сюрприз.
– Да ну? – Савидж насторожился.
– Вы говорили, что не желаете сообщать о случившемся своим знакомым. Но одному из них все-таки удалось узнать о постигшей вас беде, и он приехал сюда. Ждет в коридоре. Но я не хотел впускать его, прежде чем узнаю – желаете вы этого или нет?
– Это мой друг?
– Филипп Хэйли.
– Вы это серьезно? Старина Фил! – Савидж не знал никакого Филиппа Хэйли. – Ведите его сюда. И если вы не против, дайте нам поговорить наедине.
– Ну, конечно. А вот после визитера…
– Что-нибудь не в порядке?
– Да уже несколько дней как… Вам необходимо шевелить конечностями, а при том, что ваши руки и ноги в гипсе, самостоятельно вам не справиться.
– Ну так вы поможете. Договорились?
Обрадованный врач вышел. А следом за ним и медсестра.
Савидж с нетерпением ждал появления визитера.
Глава 17
И вот дверь наконец распахнулась.
Хотя Савидж в жизни не слыхал ни о каком Филиппе Хэйли, его сознание было достаточно ясным, и он узнал вошедшего в палату человека.
Американец. Возраст – за пятьдесят. Дорогой костюм. Проницательные зоркие глаза солидного бизнесмена или дипломата. Один из принципалов, с которыми Камити беседовал в «Мэдфорд-Гэпском Горном Приюте».
Савидж прекрасно знал, что рано или поздно кто-то явится к нему. Именно поэтому он настаивал на уменьшении дозы демерола. Но хотя мозг его функционировал нормально, сам он был полностью скован жгутами, повязками, гипсом. Первоклассный телохранитель чувствовал себя абсолютно беспомощным. Филипп Хэйли мог без труда прикончить его. Укол. Капля яда, уроненная Савиджу в рот. Струя газа, выпущенная из аэрозольной упаковки, прямо в нос.
У визитера в одной руке был букет роз, в другой – коробка шоколада. И то и другое могло служить оружием. Савидж отметил усы и морщинки у глаз на лице американца и кольцо на руке. Эмблему старейшего университета Новой Англии. В нем могла скрываться игла с мгновенно действующим и не поддающимся обнаружению ядом.
– Надеюсь, запах этих роз не вызовет у вас приступа тошноты, – сказал визитер.
– Если у вас не вызывает тошноты, то, надеюсь, и у меня не вызовет, – ответил Савидж.
– Вы относитесь ко мне с подозрением? – Он положил розы и шоколад на стул.
– По привычке.
– Похвально.
– Филипп Хэйли?
– Имя как имя. Не лучше и не хуже других. Типично американское. Такое же, как и Роджер Форсайт.
– Признаю, что псевдоним я выбрал себе суровый. И, как вы сами понимаете, с ним нет никаких хлопот.
– Совершенно верно. Но должен сказать, что человек, берущий себе псевдоним, не может быть мягким. Вам присущи мужество и сильная воля.
– Похоже, это не так. Ведь я же все-таки оказался довольно беспечным. И упал. – Савидж пристально посмотрел на мужчину.
– Жуткая трагедия.
– Ага, упал прямо на пол коридора в «Мэдфорд-Гэпском Горном Приюте».
– Ну, все-таки не со скалы… Однако трагедия от этого не становится менее ужасной.
– Какое-то время я ничего не мог вспомнить. А когда вспомнил, то удержал рот на замке и никому не сказал правды. «Легенду» поддерживал как мог, – сказал Савидж.
– Мы на это и надеялись. Учитывая вашу репутацию. Но все равно мне пришлось навести кое-какие справки. Чтобы не ошибиться.
Савидж, чувствуя нарастающую боль, прикрыл глаза.
– Камити с Акирой… Как обошлись с их телами?
– Их сразу же увезли. Можете не беспокоиться, к ним отнеслись с должным почтением. Были соблюдены все соответствующие японские церемонии. Прах вашего принципала и его телохранителя покоится вместе с прахом их благородных предков.
– А как же полиция? Как вы объяснили?..
– Мы ничего не объяснили, – сказал Филипп Хэйли.
Кровь прихлынула к голове Савиджа.
– Ничего не понимаю.
– Все очень просто. Представителей власти никто не приглашал.
– Но персонал гостиницы должен был…
Филипп покачал головой.
– Были приняты соответствующие меры. Такой жуткий случай навсегда погубил бы репутацию отеля. И коль скоро в отеле кроме нас никого не было, там находился самый минимум обслуживающего персонала. И каждый служащий в обмен на обет молчания получил солидное вознаграждение. А после того, как дан обет молчания, они не посмеют обратиться в полицию, если бы даже очень захотели, ибо сами будут признаны соучастниками преступления. А главное, полиция не отыщет никаких улик.
– Но… кровь. Было слишком много крови.
– В отеле срочно проведена реконструкция, – продолжал Хэйли. – Как вам, конечно, известно, опытные эксперты способны обнаружить следы крови даже там, где, по вашему мнению, пол вымыт тщательнейшим образом. Поэтому заменяют не только ковровое покрытие, но и сам пол, деревянную обшивку стен, двери и даже потолок. Старые доски и деревянные панели тут же сжигают. Так что невозможно будет обнаружить и намека на кровь.
– Что же, тогда, как мне кажется, остается всего пара вопросов. – Голос Савиджа прозвучал на удивление глухо. – Кто, черт побери, прикончил их и почему?
– Все мы разделяем ваши горечь и гнев. Но боюсь, что на последний вопрос ответа вам дать не смогу. Мотивы, двигавшие убийцами, по-видимому, тесно связаны с вопросами, обсуждавшимися на совещании. Но они находятся вне сферы вашей компетенции, поэтому я не волен объяснить вам, почему был убит ваш принципал. Могу лишь сказать, что мои коллеги и я являемся объектами пристального наблюдения нескольких враждебных группировок. Сейчас проводится тщательнейшее расследование. Мы надеемся вскоре обнаружить и наказать виновных.
– О чем речь? О бизнесе? Разведслужбах? Или террористах?
– Я ничего не могу добавить к сказанному.
– Убийцы были японцами.
– Это мне известно. Их видели, когда они удирали с места преступления. Но японских убийц вполне мог нанять любой человек, а вовсе не японец. Национальная принадлежность убийц ничего не значит.
– Ничего, если не принимать во внимание, что Камити с Акирой тоже были японцами.
– И Акира являлся мастером воинских искусств, против которого следовало выставить силу такого же качества, – откликнулся Филипп Хэйли. – Опять то же самое: наниматель мог и не быть японцем. Давайте считать эту тему закрытой. Пожалуйста. Ведь цель моего визита – выразить наше общее сочувствие и заверить вас, что будет сделано все возможное, чтобы отомстить злодеям.
– Иными словами, вы хотите, чтобы я забыл о случившемся.
– При вашем нынешнем состоянии разве у вас есть выбор? Но потом, когда вы поправитесь, вам следует, как нам кажется, считать взятые на себя обязательства завершенными. – Филипп Хэйли достал из внутреннего кармана пиджака толстый конверт. Показав, что в нем находится пачка стодолларовых купюр, он заклеил клапан и положил конверт рядом с правой рукой Савиджа.
– Вы считаете, что я смогу принять деньги при том, что не уберег принципала?
– Ваши раны свидетельствуют о том, что вы сражались героически.
– Как оказалось, отнюдь не героически.
– Без оружия? Против четырех мастеров меча? Вы не бросили принципала на произвол судьбы. И сражались достойно, можно сказать, не щадя своей жизни. Мои компаньоны выражают вам свое почтение. Эти деньги считайте компенсацией. Ваши медицинские счета уже оплачены. Поощрительный гонорар, так сказать. Проявление нашей доброй воли. И мы, естественно, рассчитываем на ответную реакцию с вашей стороны. Не разочаруйте нас.
Савидж уставился на своего собеседника.
Дверь распахнулась. На пороге стоял доктор Хамилтон.
– Прошу прощения, мистер Хэйли, но я вынужден просить вас удалиться. Мы не можем нарушать график процедур.
Хэйли поднялся с места.
– Я как раз собирался попрощаться. – И, повернувшись к Савиджу, продолжал: – Надеюсь, я немного развлек вас. Ешьте шоколад и любуйтесь розами, Роджер. Я навещу вас при первой же возможности.
– Буду с нетерпением ждать вас, Фил.
– Как поправитесь, подумайте о небольшом отпуске.
– Намек понял. И – спасибо вам. Я высоко ценю вашу заботу и внимание.
– Для того и существуют друзья. – И Филипп Хэйли удалился.
Доктор Хамилтон улыбнулся.
– Ну, как, самочувствие улучшилось?
– Я просто счастлив. Вы можете принести сюда телефон?
– Хотите поговорить еще с одним другом? Превосходно. А я-то уже начал волноваться по поводу вашего отказа от каких-либо контактов с внешним миром.
– Можете оставить волнения в прошлом.
Савидж сказал врачу, какие кнопки на телефоне следует нажать.
– Пожалуйста, пристройте трубку мне под подбородок.
Врач повиновался.
– Отлично. Если не возражаете, я хотел бы еще ненадолго остаться один.
Хамилтон вышел из палаты.
С замиранием сердца Савидж слушал гудки на другом конце провода.
«Мы рассчитываем на ответную реакцию с вашей стороны. Не разочаруйте нас», – сказал Филипп Хэйли.
И милому старине Филу не было нужды добавлять: «Если вы откажетесь сотрудничать с нами и будете вмешиваться в наши дела, мы смешаем ваш прах с прахом Камити и Акиры».
Сквозь помехи Савидж услышал гудок автоответчика. Никакого текста там не было, и сразу же пошла запись.
– Это Савидж. Я нахожусь в больнице города Гаррисберга, штат Пенсильвания. Немедленно давай сюда.
Глава 18
Номер, по которому звонил Савидж, не являлся номером телефона Грэма на Манхэттене, но использовался для промежуточной связи. Грэм абонировал его из соображений безопасности, потому что клиенты иногда считали неблагоразумным связываться с ним напрямую. Бывали клиенты, имевшие таких могущественных врагов, что Грэм общался с ними исключительно на нейтральной почве, чтобы те не смогли установить, услугами какой конторы пользуется интересующее их лицо, и не стали бы мстить Грэму. Один раз в день Грэм подходил к обычному телефону-автомату и набирал номер, который оставляла ему служба информации. Он прижимал к микрофону телефонной трубки аппарат дистанционного управления, нажимал соответствующие кнопки и посылал кодированный сигнал, включавший магнитофон на другом конце линии, и тот выдавал всю поступившую информацию. Таким образом, никто не смог бы установить, что эта информация предназначена именно ему.
Если бы Савидж был способен передвигаться, он бы воспользовался платным телефоном в холле больницы и позвонил бы Грэму домой. Но он лишен был такой возможности. А коль скоро ему пришлось прибегнуть к помощи Хамилтона, то обнаружить перед ним номер Грэма он, естественно, не мог, а потому и прибег к промежуточной связи.
Интересно, Грэм уже звонил в справочную службу сегодня? А что, если Филипп Хэйли – до того как Грэм получит его сообщение из больницы – решит, что надеяться на молчание Савиджа нельзя? Что, если Грэма сейчас вообще нет в Штатах, и он вернется лишь через несколько дней, чтобы проверить службу информации?
Сейчас его судьба зависит то того, как скоро его информация достигнет Грэма.
Изнемогая от боли, Савидж взалкал демерола, но вместе с тем он должен был оставаться бдительным. Филипп Хэйли вполне мог прислать того, кто вместо роз и шоколада принесет смерть. Впрочем, какое имеет значение – ясный у Савиджа ум или нет? С гипсом на руках и ногах он ведь все равно не сможет защитить себя.
«Но я не могу просто так сдаться! Не могу просто валяться, ожидая, когда нагрянет убийца».
Савидж никогда ранее не бывал в Гаррисберге. Знакомых у него в этом городе не было. Но ведь не более чем в ста милях отсюда – Филадельфия.
Когда доктор Хамилтон зашел в палату, полагая, что Савидж закончил разговор по телефону, он попросил его набрать еще один номер.
– Хотите поговорить еще с одним приятелем?
– Я внезапно почувствовал тягу к общению.
После того как врач выполнил просьбу Савиджа и снова деликатно удалился, тот с тревогой стал ждать реакции на другом конце провода – возьмут или не возьмут трубку?
Послышалось хриплое рычание, а затем:
– Алло.
– Тони?
– Смотря для кого.
– С приветом из прошлого, дружище. Я тот, кто спас тебе на Гренаде жизнь.
– Савидж?
– Слушай, мне нужна твоя помощь. Я нуждаюсь в защите, дружище. Похоже, я вляпался в дерьмо по самые уши.
– Защита? С каких это пор…
– С этих самых. Если ты можешь…
– Для тебя? Даже если бы я трахался с Рэкел Уэлч, то сказал бы ей, что у меня есть дела и поважнее. – Тони хохотнул, довольный своей шуточкой. – Когда я тебе буду нужен?
– Уже нужен.
– Что, так фигово?
– Может, хуже не бывает. – Савидж коснулся пальцами толстого конверта, оставленного Хэйли. – У меня под рукой нечто, тянущее на пятнадцать тысяч долларов, так что…
– Можешь об этом позабыть. Если бы не ты, быть мне тогда покойником. Я – твой должник. Поэтому работаю бесплатно.
– Я тебя не об одолжении прошу, Тони. Речь идет о деле. Тебе предстоит отработать каждый доллар. Возьми с собой надежного друга. И главное, не забудь оборудование.
– С оборудованием проблем нет. Но вот с друзьями сейчас напряженка.
– Когда нужно, они находятся. Дуй сюда.
Глава 19
Спустя три часа – нервных, изматывающих – Тони с одним итальянцем уже входил в палату Савиджа. У обоих лица, заросшие щетиной, и грудь колесом.
– Вот это да, Савидж! Мне нравится, как тебя отделали. Выглядишь точно так же, как я после Гренады. Что случилось? Кто?..
– Не нужно вопросов. Наблюдай за дверью. Врач-блондин – в норме. Медсестры работают посменно. Проверь их всех. Если кто-нибудь еще…
– Я все понял.
Чувствуя себя наконец-то в безопасности, Савидж позволил доктору Хамилтону, явно недовольному появлением стражей, вколоть ему дополнительную дозу демерола. Савиджа окутал туман, и боль исчезла. Но и с телохранителями на посту, находясь даже в бессознательном состоянии, он не смог избавиться от ужасных видений. Отрубленная голова Акиры – в который раз уже – возникла перед ним и принялась ему подмигивать.
И Савидж очнулся. Страх пронзил его. Но, едва открыв глаза, он успокоился – Тони со своим напарником были рядом. Оба катетера – убраны. А из коридора доносился возмущенный, с сильным английским акцентом голос:
– И вы хотите, чтобы я загасил кубинскую сигару?
Грэм! Наконец-то!
Лысый, дородный, безупречно одетый наставник вошел в палату.
– Ого, – только и произнес он, обозревая спеленатого бинтами Савиджа.
– Верно, – проговорил Савидж. – Я не слишком хорошо выгляжу.
– Твои друзья?..
– Вполне надежные.
– Я приехал сразу же, как только узнал…
– Не сомневаюсь, – сказал Савидж. – А теперь как можно быстрее вытащи меня отсюда.
Глава 20
Коттедж в южном пригороде Аннаполиса стоял на вершине поросшего лесом холма, откуда открывался умопомрачительный вид на Чесапикский залив. Кровать Савиджа находилась рядом с окном, и, лежа на высоких подушках, он мог любоваться белыми гребнями нагоняемых ветром волн. Ему нравилось наблюдать за парусниками, количество которых по мере приближения лета росло с каждым днем. Скованный гипсом Савидж предавался фантазиям. Он представлял себе, будто стоит на навесной палубе одной из таких лодок, положив руки на рулевое колесо, а волосы его теребит ветер. Ему казалось, он ощущает вкус соленых брызг на лице и слышит хриплые крики чаек. И вдруг вспомнил катящуюся к нему голову Акиры. Парусники сразу же исчезали, и перед его мысленным взором возникли изрубленные тела и потоки крови. И снова он возвращался к печальной реальности.
Рядом с ним все время находились двое телохранителей. По иронии судьбы, он, защитник, сам нуждался в защите. Телохранители были уже другие, не Тони с приятелем. Так как Савидж вызвал Тони по больничному телефону, при желании не составило бы труда установить номер телефона Тони, добраться не только до него, но и вычислить местонахождение коттеджа, а значит, и Савиджа. Поэтому Грэм заменил телохранителей. Кроме того, он счел необходимым сменить номер своей справочной службы, потому что его тоже можно было вычислить с помощью того же больничного телефона.
И наконец, Грэм нанял надежного врача, ежедневно посещавшего Савиджа, и не менее надежную медсестру, находившуюся с больным круглосуточно. Каждую пятницу Савиджа возили к рентгенологу, следившему за тем, как идет сращение костей.
Грэм навещал Савиджа каждую субботу, привозил крапчатых устриц, белужью икру и мэнских омаров. И хотя никто не запрещал ему курить, все же он предусмотрительно распахивал окно. Теплый майский ветерок, сдобренный дымом гавайской сигары, становился сладковатым на вкус.
– Этот коттедж и прислуга должны влететь тебе в копеечку, – заметил однажды Савидж.
Грэм отпил холодного «Дом Периньона» и затянулся сигарой.
– Ты стоишь того. Ведь ты лучший из всех защитников, которых мне доводилось встречать. Расходы эти – сущая мелочь по сравнению с гонораром агента, который я получаю благодаря тебе. Ко всему прочему, это – свидетельство чувства верности или преданности, связывающего учителя с учеником. Друзей. Я бы даже сказал – равного с равным. Ты ни разу не поколебал моей веры в тебя. Я не хочу поколебать твою веру.
– …Я ведь могу попроситься в отставку.
Грэм поперхнулся.
– Не надо портить такой прелестный полдень…
– Где гарантия, что, когда снимут гипс, я окажусь таким же, как прежде. А если вдруг я стану менее проворным. Или хромым. Или… – Савидж замялся, – не буду способен на рискованные операции.
– Это все проблемы будущего.
– Но они существуют реально уже сейчас… Когда я увидел разрубленное пополам тело Камити…
– Во время службы в СИИЛз ты видел вещи пострашнее.
– Верно. Ребят, моих друзей, разрывало в клочья, так что потом невозможно было даже определить, где та или иная часть тела. Но там мы противостояли врагу. И если была возможность – приходили друг другу на помощь и защищали друг друга. Но главная наша задача состояла все-таки не в этом.
– Не в защите? Понимаю. Ты впервые не смог защитить своего принципала.
– Если бы я был более осторожен…
– «Если» – словечко из лексикона игроков. В данном же случае ты оказался перед лицом, значительно превосходящим тебя по силе. В такой ситуации самый лучший защитник может потерпеть фиаско.
– Но я принял на себя обязательство защищать своего принципала.
– И доказательством того, что ты выполнил его до конца, является твое израненное тело. Ты сделал все, что мог.
– И все-таки Камити мертв. – Голос Савиджа дрогнул. – И Акира тоже.
– А почему ты сокрушаешься по поводу телохранителя принципала? У него было такое же обязательство перед хозяином, как и у тебя. Беря на себя охрану принципала, он прекрасно сознавал все возможные последствия этого.
– Почему меня тревожат мысли об Акире? – задумчиво произнес Савидж. – Мне кажется, я испытывал по отношению к нему нечто вроде кровного родства.
– Это вполне естественно. Отдай ему полагающиеся почести. Но не вздумай из-за этого бросать профессию.
– Мне необходимо все тщательно обдумать.
– Порой размышления бывают губительными. Сосредоточься на том, что тебе необходимо вылечиться и полностью восстановить силы. Думай о ближайшей пятнице. В следующий свой визит я буду иметь удовольствие лицезреть твои руки-ноги без гипсовых доспехов.
– Точно. И вот тогда-то начнется настоящая боль.
Глава 21
Если бы у Савиджа была сломана одна рука или одна нога, он чувствовал бы себя вполне дееспособным и смог бы тренировать остальные части тела. Но с такими чудовищными ранениями он и без гипса оставался недвижим. Руки-ноги усохли, мышцы, поражавшие когда-то упругой эластичностью и твердостью, совершенно размякли. У него не было сил даже поднять руку. А о том, чтобы согнуть ее, не могло быть и речи… От такой мучительной боли можно было впасть в агонию. Безвыходность ситуации затягивала его в болото отчаяния.
В течение часа ежедневно сиделка легонько поворачивала конечности Савиджа, а затем начинала их поднимать до тех пор, пока он не стискивал зубы от боли. Колени и локти казались деревянными. Но почему же дерево так остро ощущает боль?
Наблюдая за этой процедурой в одну из суббот, Грэм только сочувственно покачал головой.
– А я привез подарок, – заявил он в следующий свой приезд.
– Резиновые мячи?
– Сжимай их не переставая. Они помогут восстановиться мышцам предплечий. – Грэм прислонил к изножью кровати доску. – Упрись в нее ступнями. И нажимай. Это поможет укрепить лодыжки и бедра.
Савидж попробовал и моментально вспотел: каждое движение отдавалось болью в груди, дыхание судорожно вырывалось из гортани.
– Наберись терпения, – сказал Грэм.
Сквозь распахнутое окно в комнату ворвались какие-то голоса. А потом послышался треск.
– Боже. Что?..
– Не волнуйся. Просто еще один подарок тебе. Я нанял команду, они сооружают в саду ванну с горячей водой. Эти люди не знают о твоем присутствии здесь. Но даже если бы и знали, не беда, им можно доверять – я частенько прибегал к их услугам. Ванна, или, точнее, бассейн с горячей водой для подводного массажа будет оснащен специальным приспособлением. Таким образом, ежедневно, после упражнений, потоки горячей воды будут успокаивать твои ноющие мышцы.
Савидж, все еще занятый мыслями о Камити и Акире, вспомнил о японском обычае «отмокать» чуть ли не в кипятке.
– Спасибо, Грэм.
– А кроме того, водные процедуры хорошо влияют на восстанови тельные процессы организма.
– Ты, как всегда, находчив.
– Просто знай тискай свои яйца.[8]
Савидж расхохотался.
– Отлично, – сказал Грэм. – По крайней мере, с чувством юмора у тебя все в порядке.
– Только вот поводов для смеха маловато.
– Ты о своем состоянии или о Камити и Акире?
– И о том, и о другом.
– Надеюсь, ты больше не помышляешь об уходе на покой.
– Кто напал на них, Грэм? Почему? И еще одно. Ведь ты всегда говорил, что обязательства защитника по отношению к клиенту не заканчиваются в случае смерти последнего.
– Но человек по имени Филипп Хэйли избавил тебя от всех обязательств. Он сообщил, что будет проведено расследование с целью установления виновных в смерти Камити. Он заверил тебя, что твой принципал будет отомщен. Более того, он сказал, что твое вмешательство лишь повредит расследованию.
– А что, если Хэйли постигнет неудача?
– Значит, позор падет на него. Ты должен думать сейчас только об одном – как поскорее выздороветь. Отдыхай. Спи. Надеюсь, что сны твои спокойные.
– Ни черта подобного.
Глава 22
Постепенно, заставляя себя преодолевать мучительнейшую боль, Савидж научился-таки сгибать колени и локти. После агонии, продолжавшейся многие дни, он мог поднимать ноги и даже садиться. Первые попытки встать и начать ходить с костылями закончились весьма печально: он едва не упал, сиделка успела в последний момент его подхватить.
Савидж попросил телохранителя приладить к потолку над кроватью гимнастические кольца и стал пытаться дотягиваться до них, а затем с их помощью слезть с кровати. Нарастающая сила в руках помогла ему крепче держать костыли. И вот наконец ноги тоже перестали быть деревянными. Савиджа распирало от гордости в тот вечер, когда, не прибегая к посторонней помощи, он смог дотащиться до туалета и помочиться самостоятельно.
И все это время он не переставал благословлять Грэма за драгоценнейший подарок – горячую ванну. «Отмокая» в бурлящей, источающей пар воде, он старался выбросить из головы обуревавшие его проблемы, обрести душевное спокойствие. Но воспоминания об Акире и Камити не давали покоя, и каждый раз он испытывал при этом жгучий стыд за гибель принципала и гнев против тех, кто его убил. Все его физические страдания, казалось, не могли искупить его вины за гибель принципала. И Савидж решил не щадить свое тело, чтобы физическая мука не затихала ни на секунду.
Снова приехал Грэм и расположился в шезлонге рядом с ванной, в которой лежал Савидж. Его костюм-тройка и темные очки «Рэйбан» казались неуместными в царившей здесь сугубо сельской атмосфере.
– Так, значит, твой отец служил в ЦРУ.
Савидж быстро взглянул на своего учителя.
– Этого я тебе никогда не говорил.
– Верно. В первую нашу встречу ты уклонился от разговора об отце. Но надеюсь, ты же не думал, что я на этом успокоюсь? Мне, разумеется, пришлось, прежде чем взять тебя в ученики, провести тщательнейшую проверку.
