Текст книги "Пятая профессия"
Автор книги: Дэвид Моррелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)
В шестнадцатом веке Токугава Иэясу[23] одержал победу над многочисленными военными правителями и властителем страны. Он и его потомки вернули Японию японцам. Одних за другими он изгонял иностранцев: англичан, испанцев, португальцев – всех. Единственным исключением стала небольшая почтовая голландская станция на одном из юго-восточных островов возле Нагасаки. Христианство было уничтожено. Японцам запрещено было путешествовать в другие страны. Корабли, на которых можно было бы достигнуть азиатского побережья, – разрушены. Разрешалось строить лишь небольшие рыбацкие лодки, которые поневоле вынуждали рыбаков жаться к японским берегам. А последствия? – Таро улыбнулся. – Больше чем на двести лет Японии оказалась отрезанной от остального мира. В стране воцарился продолжительный мир, мы пережили величайший расцвет японской культуры. Наступил истинный рай.
И тут лицо старика вновь помрачнело.
– Но все это закончилось в тысяча восемьсот пятьдесят третьем, когда один из твоих соотечественников, коммодор Перри[24] привел эскадру американских военных кораблей в залив Иокогамы. По их унылому, мрачному виду эти корабли окрестили «черными кораблями Перри». Он потребовал, чтобы Япония открыла свои порты для международной торговли. Вскоре сёгунат пал. Император, формально содержавшийся в изоляции в Киото, был переведен в Эдо, позже переименованный в Токио, и вскоре стал пешкой в руках рвущихся к власти политиков. Этот период истории назвали Реставрацией Мэйдзи. Я почитаю императора, но в период Реставрации тлетворное влияние иностранцев стало возрастать… шириться… а наше положение – ухудшаться.
Таро замолчал, наблюдая за произведенным его словами эффектом.
Рейчел не удержалась:
– Значит, Кунио Сираи хочет вернуть Японию в карантин, установленный когда-то Токугавой?
– Его намерения понять легко, – ответил Таро. – Мы больше не подчиняемся древним законам. Наша молодежь не уважает старших и пренебрежительно относится к традициям. Мы живем среди сплошной мерзости. Западная одежда. Западная музыка. Западная еда. Гамбургеры. Жареные цыплята. Тяжелый рок. – Таро скривил губы, выражая крайнюю степень отвращения. – К несчастью, Япония, словно губка, готова впитывать в себя все самое отвратительное, что есть в культуре других народов, и вскоре деньги станут единственным нашим божеством.
– Похоже, вы согласны с Сираи, – заметил Савидж.
– Я согласен с его мотивами, но не одобряю методов. Это здание и четыре года изоляции от внешнего мира, через которые должны пройти все мои ученики, – моя модель Токугавского карантина. Я презираю все, что вижу за пределами этих стен.
– Вы солидарны с Сираи?
Таро прищурился.
– Как самурай, защитник, я обязан быть объективным. Я следую за событиями и фиксирую их. Но отнюдь не творю. Моя цель – держаться в стороне от всего наносного и служить моим хозяевам, сохраняя собственное «я» и никого не осуждая. Токугавский сёгунат устанавливал именно такие взаимоотношения нанимаемого и нанимателя. Но я не надеюсь, что Сираи преуспеет в своих начинаниях. Судя по всему, нет. Ход истории не повернуть вспять, движение может продолжаться только вперед. Сираи может использовать свое богатство, влияние и власть на то, чтобы подкупать или иным путем принуждать к нужным ему действиям сотни людей, организовывать бесконечные демонстрации. Но по телевидению я вижу лица и глаза демонстрантов. Они вовсе не привержены славе прошлых лет. Ими движет ненависть к нынешним чужакам. Ими движет гордость. Долго копившаяся ярость. Потому что Америка выиграла войну на Тихом океане. Потому что на наши города обрушились атомные бомбы.
Потрясенный словами Таро, Савидж со страхом наблюдал за великой печалью, затопившей глаза Акиры. С глубочайшим состраданием Савидж вспомнил, что все близкие отца Акиры – жена, родители, братья и сестры – погибли от взрыва атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму. А вторая жена отца Акиры – его мать – стала жертвой радиации и погибла от рака.
Резкий голос Таро зазвучал снова:
– Не ошибитесь. С кем бы из японцев вы не говорили, какими бы покладистыми и вежливыми они вам не казались, все помнят бомбы, прозванные «Толстяк» и «Парнишка». И эта долго сдерживаемая ярость и является той силой, на которую опирается Сираи. Он мечтает о возвращении ослепительного, сияющего прошлого. А они – господства над миром.
– Этого не произойдет, – сказал Савидж сухим тоном.
– В данных обстоятельствах – нет. Жажда наживы возрастает, и если Сираи просчитается, все те тысячи людей, на которых он сейчас опирается, могут выйти из-под его контроля. Земля, собственность, деньги. Вот, чего они хотят. Не мира и спокойствия. Не гармонии. Сираи был прав, протестуя против американского присутствия в Японии. Всех вон! Всех вас – вон! Вон! Но в вакууме, который образуется, если вас не будет, могущество Аматэрасу станет не благом, а проклятьем.
Савидж почувствовал, как занемели у него мышцы. Сидя на подушках у низенького столика, он попытался откинуться назад, чтобы ослабить напряжение в теле.
– Откуда это вам известно? – Его напряженный голос скорее напоминал шепот.
– Я отошел от них. Но множество моих бывших учеников продолжают контактировать с Сираи. У них имеются надежные источники информации. Кунио Сираи… мотивами его действий я восхищаюсь. Но у него такой потенциал, который может причинить нашей стране неисчислимые беды. Агрессия, а не консолидация. Я же хочу одного – мира. Но если Сираи будет продолжать свои агрессивные действия, если отыщет способ привлечь на свою сторону еще больше фанатичных приверженцев…
Савидж повернулся к Акире.
– Не связано ли происходившее… или не происходившее… в «Мэдфорд-Гэпском Горном Приюте»… с тем, о чем мы сейчас говорим?
Акира поднял на него свои изумительно печальные глаза.
– Таро-сэнсэй решился на уединение. В доме моего отца, когда удается, я наслаждаюсь миром прошлых лет, хотя такое случается не часто. Как бы мне хотелось, чтобы это произошло сейчас. Потому что после всего происшедшего я больше не верю в защиту других людей. Я должен защищать самого себя. Отступиться. Как это сделал Таро-сэнсэй. Как Токугавский сёгунат.
– Тогда, мне кажется, мы, черт побери, просто обязаны поговорить с Сираи, – решительно заявил Савидж. – Мне надоело, когда мной манипулируют, как марионеткой. – Он взглянул на Рейчел и обнял ее за плечи. – И я не хочу больше, – добавил Савидж, – быть прислужником, сторожевой собакой, щитом. Пришло время мне позаботиться о той, кого я люблю. – И он с нескрываемой нежностью взглянул на Рейчел.
– В этом случае ты утратишь свою сущность, – сказал Таро. – Путь защитника, пятая профессия, это наиболее благородный…
– Хватит, – оборвал его Савидж. – Я всего лишь хочу… Что ты мне скажешь, Акира? Поможешь завершить это дело?
«ЧЕРНЫЕ КОРАБЛИ»
Глава 1
– Что они кричат? – спросил Савидж.
Безумствующая толпа заревела во всю мощь легких; кто-то потрясал плакатами, кто-то грозил кулаками. Было десять часов. Несмотря на смог, солнце сияло вовсю, и Савидж приставил ко лбу руку козырьком, чтобы защитить глаза от слепящего жара. Он изучал огромную толпу, заполнившую улицу на несколько кварталов; ее ярость была направлена против посольства Соединенных Штатов. «Сколько здесь человек?» – спрашивал себя Савидж и понимал, что сосчитать всех невозможно. Хотя бы примерно, принимая во внимание занимаемую ими площадь? Что-то около двадцати тысяч. Они скандировали все тот же короткий лозунг – со все возрастающей ненавистью, пока эхо, отраженное стенами домов, не вонзилось болезненной иглой Савиджу в уши.
– Они кричат «черные корабли», – пояснил Акира.
Но в этот момент надобность в переводе отпала, потому что демонстранты перешли на английский. Из ночного разговора с Таро Савидж понял, о чем идет речь. «Черные корабли». Армада, которую коммодор Перри поставил на якорь в заливе Иокогамы в 1853-м. Для выражения ненависти демонстрантов ко всему американскому это был превосходный, полный смысла лозунг. Кратко. И по существу.
Но словно не надеясь, что американское правительство правильно истолкует этот лозунг, толпа начала скандировать:
– Америка – вон! Иностранцы – вон!
Шум отзывался в ушах. Савидж зажал их руками, и хотя он стоял в дверном проеме в некотором отдалении от толпы, он почувствовал тяжесть в груди, удушье, страх. Осознание себя как личности, когда он прибыл в аэропорт Нарита в числе немногих белых среди множества азиатов, усиливалось у него тем, что желудок и легкие разрывались и горели от приливающего к ним адреналина.
«Боже», – думал он. В телерепортажах запечатлена многочисленная толпа демонстрантов, но они не способны воспроизвести чувства, владевшие ею, слепую ярость, достигшую критической точки, и готовую вот-вот взорваться. Воздух был насыщен злобой, словно озоном перед бурей.
– Нас отделяет от него море народа, так что мы никогда до него не доберемся, – заметил Савидж. Он говорил о Кунио Сираи, который стоял, ораторствуя, на передвижной платформе перед посольством. Время от времени толпа замирала, чтобы дать Сираи возможность выплеснуть на американцев очередную порцию ненависти.
– Если будем держаться на периферии, то можем попробовать рассмотреть все получше, – сказал Акира.
– Надеюсь, здесь никому не придет в голову оборачиваться в нашу сторону. Если толпа увидит у себя за спиной американца…
– Больше мы ничего не можем сделать. Или, если хочешь, давай вернемся к Таро-сэнсэю и подождем у него.
Савидж угрюмо покачал головой.
– Я и так уже достаточно ждал. Я хочу увидеться с этим парнем. – Савидж так и не мог уснуть. Стоило ему задремать, как начинались кошмары: тело Камити без конца рассекали мечом пополам, но каждый раз по-иному, его внутренности плавали в глубоких, по колено, лужах крови, извиваясь, словно змеи. Или: блестящий, острый меч раз за разом отсекал голову Акиры; тело его продолжает стоять, в то время как головы катятся к Савиджу и, громоздясь одна на другую, подмигивают ему.
Сон Рейчел тоже был тревожным. Просыпаясь от собственного крика в полнейшей темноте, она хриплым шепотом рассказывала Савиджу, что ей снился муж, который беспрестанно бил и насиловал ее. И пока они обнимались, стараясь успокоить друг друга, Савидж продолжал размышлять. Предчувствуя недоброе, он желал спасательной команде, отправившейся в дом Акиры, вызволить Эко живой и невредимой. Он попросил Таро, как только его ученики вернутся, немедленно дать ему знать, но до рассвета так никто и не вернулся, а за завтраком суровость Таро свидетельствовала – впервые за долгие годы – о несовпадении личного мнения с общественным.
– Не могу поверить, что их схватили, – говорил старик. – Они не вошли бы внутрь, если бы не были уверены в успешном выполнении задания. Значит, они должны…
– Ждать, – решил Таро, в то время как он сам с Рейчел, Савиджем и Акирой прождал все утро.
– Эти люди знают свое дело, – сказал Акира. – И когда смогут, исполнят свое задание. А пока мы должны заниматься своими делами.
– Найти Кунио Сираи. – Чувствуя, как его желудок протестует против легкого, как считается, завтрака – лапши с соевым соусом, Савидж положил палочки для еды на стол. – Изыскать возможность встретиться с ним. И побеседовать в конфиденциальной обстановке. Спросить, видел ли он нас мертвыми, как мы видели его? Но оказалось, что связаться с Сираи практически невозможно, и это ошеломляло. Домашний телефон его в справочнике не значится. Позвонив в офис его корпорации, занимающейся продажей недвижимости, а также широкой издательской деятельностью, они узнали, что, судя по всему, Сираи должен находиться в штаб-квартире своей партии. Когда же они позвонили туда, то получили загадочный ответ, что, мол, они без труда отыщут Сираи, если им известно, где именно следует его искать. И этот адрес они без труда угадали: улица, где находится американское посольство.
– Очередная демонстрация? – Лицо Акиры посуровело от яростного возбуждения.
– Оставайся здесь, Рейчел. – Савидж вскочил с места и махнул рукой Акире, приглашая его следовать за ним.
– Но…
– Нет. Ситуация изменилась. Ты не можешь идти со мной. – Савидж был непреклонен. – До сих пор мне приходилось действовать на два фронта. Постараться выяснить, что же в действительности произошло со мной и Акирой… и одновременно защищать тебя. – Он вздохнул. – Но наконец-то ты в безопасности. Здесь, с Таро-сэнсэем и его учениками, тебе не о чем беспокоиться – на эту крепость никто не посмеет покуситься. Я смогу полностью посвятить себя своему делу.
Эти слова задели Рейчел, она чувствовала себя ненужной.
– Рейчел, я делаю это ради тебя. Мне необходимы две вещи. Я хочу избавиться от кошмара. – Он вернулся и поцеловал ее. Нежно, с любовью. И потрепал по подбородку. – И провести остаток своих дней с тобой.
Не привыкшие к столь откровенным изъявлениям чувств, Акира с Таро отвели глаза в сторону.
– Но этим я должен заняться самостоятельно, – пояснил Савидж. – Нет, разумеется, не совсем самостоятельно, с Акирой, конечно.
В ее голубых глазах полыхнуло пламя. «Что это – ревность? – недоумевал Савидж. – Да нет. Чушь».
Но следующие слова Рейчел, похоже, действительно свидетельствовали о ревности.
– Пока я тебе только помогала, – проговорила она. – Высказывала предположения… по поводу Грэма… гаррисбергской больницы…
– Совершенно верно, Рейчел. Ты действительно помогала. Но предстоящая нам с Акирой миссия может привести к нашей гибели… и к твоей тоже, если ты отправишься с нами. А ты мне нужна живой, чтобы если… когда… я вернусь, мы…
– Да иди ты, черт бы тебя подрал! – вскипела она. – Но знай, если вернешься мертвым, я больше никогда не буду с тобой разговаривать! – Она воздела руки, словно призывая богов в свидетели. – Запомни, что я сказала. Потому что я такая же психопатка, как и ты. Убирайся.
Спустя час, слушая, как толпа скандирует: «Американцы – вон! Иностранцы – вон!», Савидж почувствовал себя одиноким, ибо за последнее время привык, что в сложные моменты рядом всегда находилась Рейчел. Но зато сейчас с ним был Акира, и в этой незнакомой стране, вслушиваясь в требования японских демонстрантов, Савидж ощущал себя непривычно спокойно, в безопасности – comitatus – и самураем одновременно.
Пробиваясь по краю толпы все ближе и ближе к Кунио Сираи, оба профессионала могли делать свою работу так, чтобы о самой работе можно было позабыть и стать наконец самим собой – не охранителями, не слугами, а самими собой.
Столпотворение было ужасающим, митингующие, сами того не ведая, теснили Савиджа все дальше к стене. Ему удалось кое-как освободиться и проскользнуть немного вперед, но он тут же снова оказался прижатым к стене другими демонстрантами. У него было такое ощущение, словно волны бросают его на скалы и могучая сила волн выдавливает своей тяжестью воздух из его легких. Несмотря на то что он никогда не страдал клаустрофобией, кожа его стала липкой от усилий нормально дышать и от ощущения полной беспомощности. Он добрался до Акиры, которому посчастливилось устроиться в дверном проеме, чуть подальше впереди.
– Зря мы сюда пошли, – пробормотал Савидж.
Находившиеся поблизости демонстранты, услышав английскую речь, злобно обернулись в его сторону.
Акира поднял руку, как бы давая понять, что иностранец под надежным контролем и им не следует беспокоиться.
Демонстранты продолжали скандировать: «Иностранцы – вон!» И тут Кунио Сираи сделал рубящее движение своими мозолистыми от занятий каратэ ладонями. Его рокочущий, гневный голос зазвучал во всю мощь, перекрывая громкие возгласы толпы. Сираи призвал собравшихся к более решительным действиям.
– Так мы никогда до него не доберемся, – продолжал Савидж. – А если эта толпища начнет буйствовать, нас вполне могут раздавить.
– Ты прав, – ответил Акира. – Но нам нужно взглянуть на него вблизи. Я не доверяю ни газетным фотографиям, ни тем, что показывают на телеэкранах. Камеры лгут. Мы должны оказаться с ним лицом к лицу. Удостовериться в том, что это действительно Камити.
– Но не таким же путем… А тогда как?..
Громкоговорители, установленные на улице, исторгали страстные призывы Сираи, отраженные от стен окружающих зданий, они были подобны грозному рыку.
– Его голос напоминает голос Камити. Если бы нам удалось пробраться сквозь толпу хотя бы до следующего перекрестка, – сказал Акира, – то этого было бы вполне достаточно, чтобы…
– Подожди, – перебил его Савидж, – я думаю… Может быть, есть путь покороче.
Акира молча ждал.
– Сираи здорово рискует, вот так выставляя себя на всеобщее обозрение, – продолжил Савидж. – Наверняка у помоста находятся телохранители, а в толпе – полицейские, мы их видели. Но если вся эта толпа выйдет из повиновения и набросится на него, ему потребуется целая армия телохранителей. Знаю, знаю, все эти люди его боготворят. Но все-таки опасность существует. Если все вдруг захотят лично изъявить ему почтение или понести его на руках, он просто будет раздавлен в толчее.
– Тогда как же он планирует свой отход в случае какой-либо опасности? – спросил Акира. – Лимузина нигде поблизости не видно, но, даже предположив, что он стоит рядом с платформой, Сираи не может быть на сто процентов уверен, что сумеет до него добраться, а если и доберется, то толпа вполне может сомкнуться и не пропустить машину. Так как же он планирует отходить?
– В том-то все и дело, – кивнул Савидж. – Смотри, как устроен помост. Вокруг – перила. Лестницы нет. Как он на него взобрался? И помещается он на тротуаре, рядом с входом в здание, а не на проезжей части.
Акира все понял.
– К помосту ведет лестница, идущая от дверей здания. Вот оттуда Сираи и взошел на помост. И так же собирается уходить, вниз по ступеням, и – в здание…
– Через здание? – переспросил Савидж, чувствуя, как сердце забилось от волнения. – Если он все тщательно продумал и смог, никем не замеченный, прибыть сюда, выйдя из машины с тыльной стороны здания, значит, он уверен, что там ему не грозит встреча с толпой. Тогда ему удастся проскочить через здание, выйти с другой стороны и сесть в машину, пока охрана будет сдерживать толпу. Демонстрантам останется только гадать, куда он исчез.
Акира весь напрягся.
– Быстро. Неизвестно, сколько еще он проговорит.
Прилагая огромные усилия, друзья двинулись обратно, туда, откуда начали свой путь. Савидж заметил фотографа и вовремя отвернулся. Избежав столкновения с полицейским, он внезапно пошатнулся, почувствовав напор толпы, больно ударившись плечом о стену. Еще несколько трудных шагов, попытка избежать очередной волны человеческих тел, которая чуть было не вдавила его в огромное окно.
Вспотев, Савидж представил себе, как, истекая кровью, его тело корчилось бы от бесчисленных порезов стекла. Он толкался и кидался вперед, продираясь сквозь похожую на цунами толпу демонстрантов. Шесть месяцев назад, находясь во власти ненавистного кошмара, он знал, что не поддастся панике, но тогда же ему довелось в полной мере осознать, что никогда прежде он не попадал в вышедшую из-под контроля подобную ситуацию. Тошнотворное jamais vu пагубным образом сказалось на нем, ослабив его здравый смысл. Из первоклассного защитника он превратился в человека, которому самому позарез необходим защитник.
«Черт, я должен отсюда выбраться». Напрягая все свои силы, он совершил еще один отчаянный рывок и, судорожно хватая ртом воздух, стараясь совладать с внутренней дрожью, выскочил из толпы.
Глава 2
У него оказалось не более полсекунды, чтобы прийти в себя. Шедший впереди него Акира взглянул через плечо и, удостоверившись, что Савидж выбрался из толпы, помчался через улицу. Обливаясь потом, Савидж бросился за ним вдогонку. Они лавировали в потоке автомобилей, вынужденных основательно замедлить движение из-за демонстрации. Внимание прохожих было приковано к демонстрантам, поэтому никто не обратил внимания на Савиджа и Акиру. Свернув на боковую улочку, они добежали до поворота на улицу, параллельную той, где митинговали демонстранты. Савидж с облегчением вздохнул, увидев, что никаких демонстрантов, слава Богу, здесь нет, хотя громкие возгласы «Иностранцы – вон!» отчетливо слышны.
Жгучая необходимость догнать Акиру придала силы ногам Савиджа. И когда оба они, comitatus и самурай, одновременно взглянули друг на друга, их губы сложились в некое подобие улыбки. Наращивая скорость, лавируя среди пешеходов, они пробежали один квартал, затем второй, быстро приближаясь к зданию, из которого, как они полагали, должен был появиться Сираи.
Акира указал Савиджу на припаркованный у тротуара в полуквартале от них длинный черный лимузин. Мускулистые японцы в солнцезащитных очках, двубортных костюмах и белых галстуках стояли кучкой на тротуаре, наблюдая за выходом из здания, а также за проезжающими мимо автомобилями и прохожими.
Савиджу не нужно было согласовывать с Акирой дальнейшие действия. Он сразу приосанился и, как ни в чем не бывало, продолжил идти уже размеренным шагом.
Акира, смешавшись с толпой прохожих, неспешно шагал по улице, разглядывая товары, выставленные в витринах магазинов.
– Похоже, они нас не засекли, – сказал Савидж. – А если засекли, то надо отдать им должное, они даже не подали вида.
– Плетущаяся впереди семейка служит для нас прикрытием, – отозвался Акира. – Телохранители могут принять нас за каких-нибудь бизнесменов, опаздывающих на деловое свидание. Мы не представляем для них никакого интереса.
– Не забывай, что я американец, – сказал Савидж. – И уже только поэтому привлекаю к себе внимание.
– Тут уж ничего не поделаешь. Коль скоро мы не представляем для них опасности, они не обращают на нас внимания. Мы хотим всего лишь получше разглядеть Сираи. Если мы сумеем оказаться рядом с лимузином, когда Сираи будет садиться в машину, это не представит трудности. И если охрана окажется не слишком суровой, то можно будет с ним и поговорить.
– Эти их голубые костюмы смахивают на униформу, – фыркнул Савидж.
– Двубортные. А еще очки и белые галстуки. Действительно, униформа. Это якудза.
– Что? Но ведь это не?..
– Вы называете их японской мафией. В Америке вы привыкли считать мафиози за пределами общественной системы. У нас же политики и бизнесмены нанимают для собственной охраны гангстеров. Это обычная практика.
Савидж недоуменно взирал на Акиру.
– И населению все равно?
Акира пожал плечами.
– Такова своеобразная и очень давняя традиция. Даже премьер-министры нанимают телохранителей из числа якудза, а на заседаниях бизнесменов и глав могучих корпораций гангстеры присутствуют для того, чтобы никто не посмел задать неуместные вопросы. Они орут. Кидаются стульями. Все это в порядке вещей. Власти терпят гангстеров, а гангстеры, в свою очередь, не воздерживаются от торговли наркотиками и преступлений с использованием огнестрельного оружия.
Савидж покачал головой, чувствуя, как рушатся его привычные представления о японцах. Взять хотя бы этот симбиоз истеблишмента и криминального мира. Он вызвал у него состояние, близкое к шоку. А то, что эти якудза – защитники – были одеты в некое подобие униформы, казалось полнейшим абсурдом. Грэм как раз всегда учил его одеваться так, чтобы ничем не выделяться в толпе, стать хамелеоном.
Но в тот момент его больше всего встревожили слова Акиры об огнестрельном оружии. Он вспомнил, что оставил «беретту» у Таро, а потому чувствовал себя слегка неуверенно. Савидж не мог позволить себе рисковать, ведь в случае какого-нибудь неприятного инцидента в дело вмешается полиция. А если его вдруг обыщут и обнаружат пистолет, не избежать серьезных неприятностей. Ношение оружия к тому же при скоплении огромного количества народа считается в Японии очень серьезным нарушением закона.
– Означает ли сказанное тобою, что охрана Сираи не носит пистолетов?
– Это вполне возможно. Хотя, может быть, пистолеты у них есть, потому что Сираи так разжег страсти во всей стране, что его могут захотеть убрать.
– Иными словами, мы не знаем, с чем нам придется столкнуться…
– Конечно, – ответил Акира. – Это же, в конце концов, Япония.
Приближаясь к телохранителям и прислушиваясь к реву толпы на параллельной улице, Савидж с Акирой действовали слаженно, они составляли единое целое. Словно читая мысли друг друга, они вынырнули из потока пешеходов и вошли в цветочный магазин – им надо было потянуть время, пока Сираи завершит свое ораторствование. Акира с нарочитым любопытством разглядывал выставленные в вазах хризантемы. Савидж же держался поближе к двери. В магазине тоже были слышны оглушительные крики демонстрантов. Савидж старался уловить малейшее изменение ритма и тональности, что-нибудь такое, что указывало бы на завершение речи Сираи и его скорое появление здесь.
Почувствовав, как занемели у него руки, Савидж вдруг понял, что долгожданный момент наступил. Впрочем, может, и не наступил. В течение последних тридцати секунд Сираи так и не смог угомонить толпу и закончить собственную тираду. У Савиджа нервы были натянуты, как струны.
Он кивнул Акире и быстро вышел из магазина. Затем они вместе направились прямо к телохранителям Сираи. Те, видимо, с минуты на минуту ожидали появления шефа – поправляли очки, одергивали пиджаки, словом, становились «на страж». Взоры их были направлены к двери из здания, двое распахнули ее, встав по бокам. Двое других открыли дверцы лимузина. Остальные продолжали ощупывать глазами улицу.
«Непрофессионально», – с облегчением подумал Савидж. Эта ситуация напомнила ему отсутствие должной выучки у телохранителей президента США, чем воспользовался Джон Хинкли-младший, сумевший подобраться совсем близко к президенту Рейгану, ранить его и его пресс-секретаря, агента Сикрет сервис и вашингтонского полицейского в 1981-м. Рейган выступал с речью в городском отеле округа Колумбия. Кордон охранников ожидал его выхода, выстроившись в линию. Но когда президент вышел из отеля и направился к автомобилю, охранники не могли удержаться, чтобы не обернуться и взглянуть на знаменитого киноактера. Хинкли воспользовался этим мгновением и, выскочив вперед, успел произвести несколько выстрелов из пистолета.
Савидж лихорадочно вспоминал интенсивную подготовку, которую он проходил под руководством Грэма после того, как покинул СИИЛз. Грэм заставлял Савиджа многократно просматривать кинокадры этого и других покушений на высокопоставленных политических чиновников, закончившихся более трагически.
– Не смотри на своего принципала! – повторял Грэм. – Ты прекрасно знаешь, как он выглядит! Каким бы высокопоставленным он ни был, твоя задача не глазеть на него, даже если очень хочется, и не восхищаться знаменитостью! Назначение защитника – наблюдать за толпой!
Чего как раз и не делали в данном случае мускулистые парни в двубортных голубых костюмах и белых галстуках.
«Может быть, нам представится шанс», – надеялся Савидж, понимая весь трагикомизм ситуации, когда он, профессиональный защитник, должен прибегать к тактике наемных убийц.
Глава 3
Мышцы на шее у Савиджа напряглись, артерии набухли, кровь еще быстрее струилась в них.
Из дверей здания появилась группа охраны: в центре ее шествовал Сираи. Все защитники, находившиеся снаружи, мигом повернулись к ним лицом, что дало возможность Савиджу и Акире подойти к главному объекту на расстояние в несколько футов.
Савидж втянул в себя воздух, стараясь избавиться от неприятного чувства, будто какая-то невидимая рука больно сжимала ему горло. Он-то думал, что вполне готов к этой встрече, которой он так страстно жаждал. Но, вглядываясь в лицо Сираи, он обомлел, не веря собственным глазам.
В полном недоумении он вспомнил кровавую бойню – душераздирающий кошмар при свете дня в «Мэдфорд-Гэпском Горном Приюте». Сомнений не оставалось. Фотокамеры могли лгать, а газетные фотографии и телерепортажи могли выявить лишь сходство Сираи с Камити, – человек, который сейчас шагал ему навстречу, несомненно, был тот самый принципал, которого он видел разрубленным пополам в коридоре гостиницы. Даже будучи плотно окруженным телохранителями, Сираи оказался довольно близко к Савиджу, тот прекрасно разглядел его лицо. Сираи и был Камити. А Камити – Сираи!
Но Камити же был зарублен насмерть! Как он мог?.. Реальность пошла трещинами. Память, оказывается, как и фотокамера, могла солгать.
Сираи – седовласый, сутулый, пятидесяти пяти лет, слегка низковатый и толстоватый, но при всем при том величественный – взмок от напряжения, которое потребовала от него вдохновенная, страстная речь. Быстро, но с некоторым усилием, двигаясь по направлению к лимузину и вытирая платком шею, он оглядывал толпу, мгновенно образовавшуюся здесь.
И вдруг он замедлил шаг. Его лицо сделалось мертвенно-бледным, когда он увидел прямо перед собой Савиджа и Акиру.
Он отчаянно вскрикнул, в ужасе исторгая поток фраз по-японски, и судорожно попятился назад, указывая на двух человек.
Телохранители приготовились броситься на них, но Савидж громко крикнул:
– Нет!
Сираи продолжал вопить, отступая назад и тыча пальцем в Савиджа и Акиру.
– Нам необходимо с вами поговорить! – продолжал кричать Савидж. – Вы не узнаете нас? Мы с вами знакомы! И должны задать вам несколько вопросов, чтобы понять, что произошло в…
Сираи пролаял какую-то команду.
Телохранители кинулись вперед.
– Да послушайте же! – завопил Савидж. – Пожалуйста! Мы ведь…
Охранник нацелил удар в голову Савиджу, но промахнулся – тот успел увернуться.
– Мы не причиним вам зла! Мы просто хотим поговорить о…
Телохранитель рубанул ребром ладони.
Отпрыгнув назад, Савидж снова избежал удара. Охрана наступала клином, наподобие «Далласких Ковбоев», по какой-то идиотской прихоти нарядившихся в голубые двубортные костюмы и нацепивших солнцезащитные очки. Савидж отступил еще на несколько шагов и увидел испуганное лицо Сираи, когда тот, кого он привык считать Камити, поспешно нырнул в автомобиль.
– Подождите! Давайте поговорим! – крикнул Савидж ему вслед.
Савидж нанес нападающему удар локтем в солнечное сплетение. Отдача была чудовищной, будто локоть угодил в бетонный блок. Но сила удара оказалась достаточной, чтобы гангстер крякнул, сломался пополам и, задыхаясь, повалился назад, столкнувшись при этом с другим охранником.
Лимузин Сираи рванулся с места и, взвизгнув шинами, умчался прочь.
Охрана продолжала наступать на Савиджа: кое-кто вооружился кастетами. Акира резко крутанулся и саданул одного из них ногой.
Нога телохранителя загнулась в другую сторону. У следующего беспомощно повисла рука, выронив кастет.
Савидж успешно отражал удары, прикрываемый с фланга Акирой. И тут у них за спиной вдруг послышался топот ног и злобные возгласы. Минуя перекресток, Савидж почувствовал, как запнулось сердце: расходившиеся с демонстрации толпы людей направились в их сторону.
