Текст книги "Пятая профессия"
Автор книги: Дэвид Моррелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)
– Напротив. Моя третья кинокартина оказалась провальной. Конечно, я могла сделать вид, что ничего не произошло, но я трезво оценила случившееся и извлекла из него урок. И завоевала «Оскара» только потому, что выкладывалась на съемках до предела. В семи предшествующих фильмах.
– Жизнь – не кино.
– А смерть? Видели бы вы рецензии на тот мой третий фильм. Меня просто похоронили.
– Нас всех когда-нибудь похоронят.
– Вам что, в могилу хочется? Прекратите это, Савидж.
– А вам никто никогда не говорил, что есть жизнь?
– Секс? Этому я научилась довольно рано. Смерть? Для этого существуют люди, подобные вам. Чтобы оттягивать ее приход насколько возможно.
– Да, верно, смерть, – произнес Савидж. – Враг.
Глава 5
Они направились вслед за группой туристов к западному склону Акрополя. Это был единственный туристический маршрут с относительно пологим склоном. Минуя пихты, они достигли каменного входа, известного как «Прекрасные Врата».
– Вы бывали здесь прежде?
– Несколько раз, – ответил Савидж.
– Я тоже. Интересно: вас приводили сюда те же самые причины, что и меня, или нет?
Савидж ждал от нее пояснения.
– Руины учат. Учат тому, что в этом мире ничто – будь то богатство, слава, власть – не вечно.
– «Рассказывал мне странник, что в пустыне…»
Она живо повернулась к нему.
– Шелли. «Озимандия».
– Я очень хорошо учился в средней школе.
– Но не уточняете, в какой именно. Это будет, как всегда, далеко от правды, мне пора привыкать. А продолжение стиха помните?
Савидж пожал плечами.
– «Все рушится. Нет ничего быстрей
Песков, которым словно не пристало
Вокруг развалин медлить в беге дней».
– Шелли присуще удивительное чувство слова. Будь он японцем, писал бы, наверное, прелестные хокку.[2]
– Телохранитель, цитирующий стихи?
– В сущности, мисс Стоун, я не совсем телохранитель. Понимаете, я ведь не просто стараюсь кого-то от чего-то уберечь, прикрыть собою. Мои функции значительно шире.
– Кто же вы в таком случае?
– Организатор защиты, или главный защитник. Вот, к примеру, Шелли, ведь, кроме столь дивно описанного песка, его стихотворение напоминает мне о…
Савидж указал на ступени, по которым они поднимались. Мрамор подвергался на протяжении веков разрушительному воздействию не только времени, но и ступавших по нему сначала многочисленных иноземных полчищ, а затем – нескончаемого потока туристов, но более всего он пострадал от выхлопных газов.
Они проходили через Пропилеи,[3] полуразрушенная широкая мраморная дорожка была покрыта деревянными изгибами. Они миновали пять портиков, поднимаясь все выше и выше, достигнув наконец площадки, откуда вправо и влево расходились две тропинки.
После изнурительной летней жары в сентябре установилась приятная теплая погода, а вместе с ней в Афины хлынули туристы. Вот и сейчас, группами и поодиночке, они пробегали мимо Савиджа и Джойс с выпученными глазами, едва переводя дух после крутого подъема. Некоторые фотографировали Браронию и менее впечатляющий Дом Арефорроя.
– Прикажите своим людям следовать за нами, – сказал Савидж. – Я буду наблюдать за тем, что происходит впереди.
Повернув направо, они прошли к обширному прямоугольному Парфенону, который в древние времена являлся храмом, посвященным Афине, греческой богине мудрости и справедливой войны. В 1687 году конфликт между оккупантами привел к тому, что венецианцы взорвали турецкий склад боеприпасов, находившийся в Парфеноне, в результате чего была уничтожена значительная часть памятника, были разрушены колонны и большая часть крыши. Восстановительные работы не закончены и по сей день. Великолепные дорические колонны были в лесах. Внутрь храма, дабы уберечь его от дальнейшего разрушения, посетителей не пускали.
Савидж поспешил отвернуться от туристов, подходивших к крутому южному склону Акрополя. Облокотившись на упавшую колонну, он смотрел на раскинувшиеся внизу Афины. Утренний бриз утих. Несмотря на безоблачное голубое небо снова начал наползать смог.
– Вот здесь, не опасаясь быть подслушанными, мы можем поговорить. Мисс Стоун, причина, по которой я не был уверен, что смогу на вас работать…
– Но вы еще не знаете, зачем вы мне понадобились!..
– …заключается в том, что организатор защиты, или главный защитник, является одновременно и слугой и хозяином. Вы сами распоряжаетесь своей жизнью – определяете, куда желаете пойти и чем заняться, но ваш защитник решает, каким образом вы попадете в нужное вам место и какие меры предосторожности при этом следует соблюдать. Но вы обладаете репутацией властной женщины. Поэтому я не уверен, что вы готовы подчиняться приказам человека, которого сами же наняли.
Она, вздохнув, пристроилась рядом с ним.
– Если проблема только в этом, то можно считать, что ее не существует.
– Не понял.
– Речь идет не обо мне. В беде оказалась моя сестра.
– Поясните.
– Вы о ней что-нибудь знаете?
– Рейчел Стоун. Десятью годами младше вас. Тридцать пять лет. Была замужем за сенатором из Новой Англии, баллотировавшимся на пост президента и погибшим от пули неизвестного убийцы. Вдова политика и сестра кинозвезды, она оказалась в числе наиболее заметных и привлекательных женщин нашего времени. За ней принялся ухаживать греческий корабельный магнат. В прошлом году они поженились.
– Поздравляю. Домашнее задание выполнено на «отлично».
– Вы тоже заслуживаете «пятерку».
– Этот брак очень смахивает на Парфенон. Развалины. – Джойс Стоун порылась в скромной сумочке из гобелена, извлекла из нее пачку сигарет и стала закуривать. – Вы не джентльмен, – резко бросила она Савиджу.
– Потому что не поднес вам зажигалку? Я ведь только что объяснил вам: когда дело касается защиты, вы становитесь служанкой, а я хозяином.
– Чушь какая-то.
– Вовсе нет, если учесть, что руки у меня всегда должны быть свободными на тот случай, если кто-нибудь станет вам угрожать. Так зачем же я вам понадобился?
– Моя сестра хочет получить развод.
– Тогда ей нужен адвокат, а не я.
– Этого ее ублюдочный муженек ни за что не допустит. Она останется его пленницей до тех пор, пока не переменит свое решение.
– Пленницей?
– Разумеется, она не закована в цепи, если вы об этом подумали. Но она – пленница, хотя ее и не пытают. – Джойс удалось наконец зажечь сигарету. – Если не считать изнасилований ежедневно утром, днем и вечером. Он говорит, это для того, чтобы напоминать ей, что она теряет. Мол, ей нужен надежный мужчина. А вот ему нужно продырявить его мерзкую башку. Вы носите пистолет? – спросила она, выпуская струйку дыма.
– Иногда.
– Тогда, что от вас проку?
Савидж отлепился от колонны.
– Вы совершили ошибку, мисс Стоун. Если вам нужен убийца…
– Нет! Мне нужна моя сестра!
Савидж снова облокотился на колонну.
– Значит, вы имеете в виду возвращение похищенной.
– Называйте, как хотите.
– Если я соглашусь принять ваше предложение, мой гонорар составит…
– Я заплачу миллион долларов.
– Плохой из вас торговец. Я мог бы согласиться и на меньшую сумму.
– Но я предлагаю именно столько.
– Предположим, что я возьмусь за эту работу… Мне потребуется наличными половина этой суммы вперед, остальное – по возвращении вашей сестры. Плюс деньги на текущие расходы.
– Можете останавливаться в лучших отелях, заказывать самую дорогую еду в ресторанах. Несколько лишних тысяч долларов для меня ничего не значат.
– Вы не поняли. Под «расходами» я подразумевал не менее нескольких сотен тысяч долларов.
– Что?
– Вы просите меня начать борьбу против одного из наиболее влиятельных и могущественных людей Греции. Каково его состояние? Пятьдесят миллиардов? На расходы по безопасности такие люди не скупятся, пробить его систему защиты будет непросто. Теперь скажите, где находится ваша сестра. Я проведу разведку. Через неделю, считая с этого дня, я сообщу вам, можно ли ее вызволить. Смогу ли я это сделать.
Джойс Стоун потушила окурок и поднялась.
– Почему?
– Не уверен, что понял ваш вопрос.
– У меня складывается впечатление, что сама операция для вас более важна, чем деньги. Почему же вы решили принять мое предложение?
На одно короткое завораживающее мгновение перед глазами Савиджа возникло видение: сверкающая сталь и бьющая фонтаном кровь. Подавив воспоминание, он уклонился от ответа на щекотливый вопрос.
– Вы приказали шоферу прибыть через час. Пора. Пойдемте, – сказал он. – А когда сядете в машину, прикажите ему ехать в отель какой-нибудь другой дорогой, не той, которой он ехал сюда.
Глава 6
Следуя своим обычным правилам, Савидж, чтобы вернуться в Акрополь, а точнее в район, находящийся к северу от него и представляющий собой самый популярный среди туристов торговый центр Афин – Плаку, избрал совершенно иной маршрут. Выйдя на узенькую извилистую улочку, он оказался в царстве многочисленных лавочек. Несмотря на вновь сгустившийся смог Савидж сумел уловить запах готовящегося неподалеку шиш-кебаба, тут же сменившегося ароматом свежесрезанных цветов. Крикливые продавцы жестами приглашали покупателей, на все лады расхваливая свой товар: самодельные коврики, изделия из кожи, горшки и чугунки, серебряные браслеты и медные урны. Он пробрался сквозь лабиринт узеньких переулков, заскочил в какой-то подъезд, убедился, что «хвоста» за ним нет, и, миновав таверну, вошел в лавчонку, торговавшую мехами для вина.
Внутри на потолочных балках висели грозди мехов, источавших сильный, но приятный запах. Проходя под ними, Савиджу пришлось наклонять голову, и в результате он неожиданно для себя оказался возле прилавка, за которым стояла дородная женщина.
Познания Савиджа в греческом были весьма скудными. Поэтому он заговорил выученными наизусть фразами.
– Мне нужен специальный товар. Мехи для вина совершенно особого рода. Если ваш уважаемый хозяин согласился бы уделить мне несколько минут своего драгоценного времени…
– Ваше имя? – спросила женщина.
– Пожалуйста, скажите ему, что оно означает качество, противоположное «кротости».
Она почтительно поклонилась и прошествовала вверх по лестнице. Несколько секунд спустя женщина вернулась, жестом предложив Савиджу следовать за ней.
Пройдя мимо ниши, в которой сидел давно небритый мужчина с обрезом, внимательно оглядевший посетителя, Савидж поднялся по лестнице и оказался перед открытой дверью, которая вела в комнату, совершенно пустую, если не считать стола, за которым восседал мускулистый человек, наливавший в стакан прозрачную жидкость.
Когда Савидж вошел, хозяин комнаты воззрился на него с таким видом, будто его визит явился для него полной неожиданностью.
– Уж не привидение ли это?
Человек этот был греком, но говорил по-английски.
Савидж ухмыльнулся.
– Может быть, ты меня не знаешь?
– Неблагодарный негодяй, не показывавшийся столько времени, я уж позабыл, что ты когда-то звался моим приятелем.
– Дела, дела…
– Эти твои дела не иначе, как выдумка.
– Нет, все обстоит именно так. Но теперь я смогу отчасти восполнить свое долгое отсутствие.
Савидж выложил на стол греческий эквивалент десяти тысяч американских долларов. Раскладывая купюры, он покрыл ими круглые отметины, оставленные наполнявшимся регулярно стаканом. Запах лакрицы – напиток узо готовился с добавлением аниса – витал в комнате.
Грек заметил взгляд, брошенный Савиджем в сторону бутылки.
– Может быть, соблазнишься?
– Ты ведь знаешь, что я пью крайне редко.
– Ну, этот недостаток вполне простителен.
Грек выкатил грудь колесом и залился веселым смехом. Видно, спиртное на него не действовало, а узо, подобно формальдегиду, сохраняло его тело в неизменном виде. Тщательно выбритый, с безупречной стрижкой, с ухоженными черными волосами, он отхлебнул из стакана, поставил его на стол и занялся деньгами. Его смуглая кожа излучала здоровье.
И все-таки, пересчитывая деньги, он казался озабоченным.
– Слишком щедро. Чрезмерно много. Ты озадачил меня.
– Ко всему прочему, тебя ждет подарок. Не позже чем через час, если ты согласишься добыть необходимую мне информацию, тебе доставят бочонок самого лучшего узо.
– Действительно лучшего? Ты ведь знаешь мой вкус?
– Конечно, знаю. Но я взял на себя смелость выбрать редчайший сорт.
– А именно?
Савидж назвал.
– Ну, это уже чрезмерно щедро.
– Воздаяние за талант.
– Как говорят в вашей стране, – грек снова отпил из стакана, – ты и полицейский, ты и джентльмен.
– Бывший полицейский, – поправил его Савидж. Сам он ни за что не сообщил бы о подобном факте своей биографии, но грек и без него знал об этом. – А ты – надежный информатор. Сколько же лет прошло с тех пор, когда я впервые прибег к твоим услугам?
Грек задумался.
– Шесть лет наслаждения. Все мои бывшие жены и многочисленные потомки благодарят тебя за постоянное покровительство.
– Они возблагодарят меня еще сильнее, когда я увеличу втрое количество денег, лежащих сейчас перед тобой.
– Я знал. Предчувствовал. Проснувшись утром, я сказал себе, что сегодня произойдет нечто особенное.
– Но не без риска.
Грек поставил стакан на стол.
– Рисковать приходится каждый день.
– Готов ли ты приступить к делу?
– Буду готов, когда немного подкреплюсь. – Грек допил остатки узо.
– Имя… – начал было Савидж.
– Как говорил величайший английский бард: что в имени…
– Имя? Вряд ли оно тебе понравится. – Савидж вытащил спрятанную в кармане куртки бутылку лучшего из лучших, наиредчайшего узо.
Грек ухмыльнулся.
– Это мне нравится, и очень. А вот как насчет другого имени.
– Ставрос Пападрополис.
Грек грохнул стаканом о стол.
– Пресвятая матерь, будь она трижды… – Он быстро налил еще стакан и залпом осушил его. – Только полное безрассудство может толкнуть на такое!
Савидж оглядел практически пустую комнату.
– Вижу, ты, как всегда, осторожен. Надеюсь, твои недостатки не мешают тебе ежедневно проводить тщательную уборку, не так ли?
Грек явно обиделся.
– В тот день, когда в этой комнате кроме моего стола и стула появится другая мебель, знай, доверять мне больше нельзя.
Савидж кивнул. Грек не только свел до минимума обстановку в комнате. Ковра на полу тоже не было. И никаких картин на стенах. Даже телефона. Аскетизм убранства этой комнаты затруднял установку скрытых микрофонов. Несмотря на это грек каждое утро обходил все помещение, сканируя его двумя различными типами современных электронных аппаратов: улавливателем радиосигналов и микроволн, которые свидетельствуют о наличии «жучка», он «ощупывал» каждый дюйм комнаты. Но подобный вид сканирующего устройства засекает только «активные» микрофоны, постоянно передающие сигналы.
Чтобы обнаружить «пассивный» микрофон, то есть такой, который при отсутствии звуков пребывает как бы в «дремлющем» состоянии и который опытный наблюдатель в случае необходимости может выключать с помощью дистанционного управления, следует применять второй аппарат. Он называется нелинейным стыковочным детектором. С помощью приспособления, напоминающего насадку современного пылесоса, он посылает микроволны, определяющие наличие диодов в схемах скрытых магнитофонов и передатчиков. Несмотря на то что этот аппарат необычайно сложен в пользовании, грек никогда не пренебрегал контрольной проверкой с его помощью, даже если уже при первой обнаруживал какой-нибудь микрофон. Потому что опытный соглядатай всегда устанавливал и активные и пассивные мониторы в надежде, что какой-нибудь недотепа, обнаружив активный микрофон, успокоится и не станет искать дальше.
С присущим ему юмором грек называл ежедневную охоту за микрофоном «дезинфекцией».
– Прошу извинить меня за этот вопрос, просто я хотел лишний раз подстраховаться, – сказал Савидж.
– А если бы ты его не задал, тогда уже я задумался бы: можно тебе доверять или нет.
– Главное, что мы поняли друг друга.
Грек отпил из стакана и согласно покивал.
– Узы дружбы. – Он вдавил ладони в стол. – Но пока ты все же не ответил на мой вопрос. Пападрополис?
– Меня интересует его домашний распорядок.
– Значит, не бизнес? Слава Зевсу, а то уж я начал было волноваться. У этого подонка больше двухсот кораблей. Немножко денег он зарабатывает, перевозя зерно, масло, станки. Но основная прибыль идет от контрабанды оружия и наркотиков. Любой, кто станет выяснять подробности о его прибыльном бизнесе, наверняка окончит жизнь в рыбьих желудках.
– Но, быть может, свою частную жизнь он охраняет не менее бдительно, – предположил Савидж.
– Без сомнения. Чтобы защитить честь семьи, грек пойдет даже на убийство, хотя вполне возможно, что в действительности ему на это глубоко наплевать. Но ведь бизнес – средство выживания. Его тайны, в том числе и семейные, надежно охраняются, но все равно что-то просачивается, возникают всевозможные слухи и сплетни, которые разносятся с неимоверной быстротой. Правда, главе семьи лучше о них не сообщать.
– Ну, тогда собери для меня информацию и по этому поводу, – сказал Савидж.
– А что прежде всего тебя интересует?
– Сам Пападрополис и его жена.
– Насчет этого у меня уже сейчас кое-что имеется.
– Собери побольше, – приказал Савидж. – Где сейчас находится женщина и как с ней обращаются. Хочу сравнить твою информацию с теми сведениями, которыми я уже располагаю.
– Могу я спросить, зачем тебе это нужно?
Савидж покачал головой.
– Спросить-то ты, конечно, можешь, да только ответа, боюсь, не получишь. Чем меньше ты будешь знать о моих делах, тем лучше.
– И для тебя тоже. Если я ничего не буду знать о твоих замыслах, то ничего не смогу о них сказать, даже под пыткой.
– Но этого не случится, – заверил его Савидж. – Пока ты будешь вести себя осторожно.
– Я всегда осторожен. Так же, как и ты, я пользуюсь услугами посредников, но даже они не знают друг друга, я никогда не свожу их вместе. Я лично общаюсь лишь с самими клиентами да с несколькими доверенными лицами. Но что-то ты встревожился, друг мой.
– Со мной случилась беда. Шесть месяцев назад. И теперь я стал вдвойне осторожен. – При одном воспоминании о тогдашнем событии на Савиджа нахлынула дурнота.
– Осторожность никогда не лишняя. Но мне кажется, что ты не вполне искренен со мной.
Савидж подавил соблазн продолжить откровения.
– Это сугубо личное дело. Ничего интересного.
– Не уверен в этом, но отдаю должное твоей осмотрительности.
– Накопай для меня то, что сможешь. – Савидж пошел к двери. – Пападрополис и его жена. Два дня. Больше времени дать не могу. Ты должен представить мне исчерпывающую информацию.
Глава 7
Киклады – группа крошечных островков в Эгейском море к юго-востоку от Афин. Название свое этот архипелаг получил от греческого слова «киклос» или «круг». Согласно древнему поверью, эти острова окружают остров Делос, на котором, согласно легенде, родился бог-прорицатель Аполлон. На самом же деле Делос находится не в центре, а на восточной оконечности архипелага. А несколькими километрами восточнее Делоса раскинулся Миконос – один из знаменитейших греческих курортов, излюбленное место туристов.
Савидж летел на двухмоторной «сессне» к Миконосу. Из соображений предосторожности он выбрал не привычный, а окольный путь: полетел сначала на восток от Афин, затем начал забирать все больше к югу, пока не увидел в Эгейском море интересующую его цель. Он связался по радио с аэропортом Миконоса и сообщил, что не собирается идти на посадку. Объяснив далее, что он совершает полет исключительно ради тренировки и удовольствия, он попросил диспетчера сообщить, какие воздушные пути не следует занимать, пообещал не нарушать установленных правил и полетел дальше.
Ему пожелали счастливого пути.
Через некоторое время, набрав высоту в полтора километра, Савидж включил автопилот и приступил к съемкам местности. Телескопические линзы фирм «Бош» и «Ломб», установленные на фотокамере «Никон», существенно увеличивали размеры снимаемых объектов. После обработки пленки снимки будут отпечатаны с еще большим увеличением. Главная задача, подсказывал ему многолетний опыт, состоит в том, чтобы сделать как можно больше снимков, и не только основного объекта, но и окружающей его местности. Незначительные, на первый взгляд, детали в конечном итоге могли стать непреодолимым препятствием в осуществлении разрабатываемого им плана.
Вот именно: как можно больше фотографий.
Савидж несколько раз проверял автопилот, каждый раз корректируя курс, а затем снова возвращался к съемкам. Голубое небо, тихая, безветренная погода. Казалось, что «сессна» скользит по шелковистому шоссе. Руки Савиджа твердо держали камеру. Если не считать легкой вибрации самолета, никаких помех не возникало, – условия для фотосъемки были практически идеальными.
Главным объектом съемок был городок Миконос, находящийся на западной оконечности острова. Он раскинулся вокруг двух небольших заливов, а полуостров, разделяющий эти заливы, был застроен домами. Ослепительно белые кубической формы дома были обращены ребрами друг к другу. То тут, то там виднелись красные, а иногда синие купола церквей. Ветряные мельницы выстроились в ряд вдоль пирса.
Но не красота города, а его план привлекал внимание Савиджа. В древности Миконос частенько подвергался пиратским налетам. В целях большей безопасности город строился в виде сложного лабиринта улиц. Пираты без труда входили в город, но чем дальше углублялись в него, поднимаясь вверх по склонам, тем больше убеждались, что теряются в его сложном лабиринте, рискуя окончательно утратить ориентир. Пираты видели стоявшие в бухте свои корабли, но, чтобы добраться до них, вынуждены были долго мыкаться по улицам и переулкам, рискуя угодить в ловушки, расставленные защитниками города. В общем, после нескольких неудачных попыток пираты махнули рукой на Миконос, предпочитая более легкую добычу на других островах.
«Да, – подумал Савидж, – лабиринт. Возможно, я смогу использовать его».
Продолжая кружить над островом, беспрестанно фотографируя, он добрался до глубокого залива на северной его оконечности. Возможно, именно здесь придется проводить операцию. Затем изучил скалистый мыс на восточном побережье. Ну, это лишь на самый крайний случай. И, наконец, достиг той цели, ради которой предпринял это путешествие: владений Пападрополиса на берегу залива Анны в юго-восточной части острова.
После встречи со своим греческим информатором два дня назад Савидж не сидел сложа руки и к своей радости понял, что узнал довольно много всего. Он слетал в Цюрих и Брюссель – к своим наиболее надежным в Европе двум информаторам – и получил исчерпывающие сведения о ценах на оружие на черном рынке и системах безопасности, используемых контрабандистами.
В ходе словно бы случайных бесед и с помощью щедрых подарков «друзьям» – ох, как он счастлив видеть их в добром здравии вопреки слухам об их гибели! – Савиджу удалось выяснить то, о чем он сам уже давно догадался. Пападрополис был высокомерен и заносчив. Греческий миллиардер был слишком опьянен властью, чтобы нанимать охрану, которая, по соображениям высокого профессионализма, должна была бы отдавать приказания своему же хозяину.
Савидж также узнал, что Пападрополис безгранично верит в новейшие достижения электронных технологий, а поскольку к тому же увлекается компьютерными и видеоиграми, то нанял специалиста по охранным системам для установки сигнализации во всех его европейских поместьях.
Но Савиджа интересовало лишь поместье «Миконос». И ему достаточно было узнать имя приглашенного Пападрополисом специалиста, чтобы понять, что представляет собой эта охранная система. Вот так же точно ученый-искусствовед способен безошибочно определить принадлежность той или иной картины определенной эпохе.
Его давнишний и надежный грек-информатор полностью подтвердил то, что сообщила Савиджу Джойс Стоун. Сестра кинозвезды содержалась в неволе на роскошной вилле ее муженька-миллиардера в поместье «Миконос».
«Ты хочешь развода, сука? Да ни одна женщина в мире еще не уходила от меня. Надо мной же все будут смеяться. Неблагодарная жена годится только для одной цели – ложись, сука! Я тебя поучу».
Но лето перешло в осень. Начало туристического сезона в Афинах совпало с окончанием сезона на Миконосе. Пападрополис обдумывал, как еще можно унизить жену, и придумал: он оставит ее на острове на всю осень и зиму.
Савидж положил камеру, выключил автопилот и перешел на ручное управление «сессной». Шесть долгих месяцев из-за постигшей его беды, о которой он чуть было не проговорился своему греческому информатору, Савидж находился в уединении: он выздоравливал. Руки, ноги, голова и спина все еще болели от нанесенных ему ран.
К тому же его постоянно преследовали воспоминания, очень похожие на кошмары.
Но прошлое, продолжал он убеждать себя, изменить нельзя. Главное, что у него есть настоящее.
И его работа.
Ему необходимо заняться делом.
Доказать себе, что он способен работать.
Развернувшись, Савидж повел самолет над сказочно прекрасным, бордового цвета Эгейским морем, любовно поглаживая фотокамеру. Как хорошо оказаться при деле!
У него было такое чувство, словно он воскрес из мертвых.
Глава 8
Савидж нащупал ногами дно и двинулся к берегу. В черном комбинезоне он был абсолютно невидим в темноте. Притаившись за валунами, он взглянул наверх, туда, где смутно виднелся силуэт клифа, а потом повернулся к морю. Водителю катера – англичанину, которого Савидж всегда нанимал для подобных операций, – было приказано, как только Савидж соскользнет в воду в полукилометре от острова, сразу же убираться прочь из этих мест. Никаких прожекторов и опознавательных знаков на катере установлено не было. В кромешной темноте, когда луна скрыта грозовыми тучами, охранник не сможет увидеть лодку. А в грохоте волн, разбивающихся о прибрежные скалы, он и не услышит ее, хотя Савидж принял необходимые меры предосторожности: укрыл мотор звукопоглощающим кожухом.
Удовлетворенный тем, что добрался до этого места незамеченным, если, конечно, у охраны не было приборов ночного видения, Савидж потянул за прочный нейлоновый шнур, привязанный к поясу, и вытащил из воды небольшой резиновый плотик. Укрывшись за скалой, куда не залетали холодные брызги волн, Савидж расстегнул «молнию» на водонепроницаемом кармане плота и вытащил оттуда объемистый рюкзак. Пока он плыл к берегу, ведя на буксире плот, ему было даже жарко. Теперь же, стягивая с себя резиновый комбинезон, он дрожал от холода. Он спешил переодеться в шерстяной спортивный костюм, который был в рюкзаке, потому что структура шерстяной пряжи такова, что она служит как бы изолятором, удерживающим тепло тела даже в холодной воде. Он надел высокие с ребристыми подошвами башмаки и тщательно зашнуровал их. Согревшись, намазал лицо черным маскировочным кремом, затем натянул черные перчатки, достаточно тонкие, чтобы не затруднять движения пальцев.
В рюкзаке остались лишь необходимые для работы инструменты: каждый был завернут в отдельный кусок материи, дабы избежать металлического клацанья. Савидж подогнал лямки рюкзака и затянул пояс. Рюкзак был тяжелым, но Савиджу во время службы в СИИЛз приходилось перетаскивать и не такие, поэтому его мощная спина спокойно приняла груз. Потом он засунул резиновый костюм, трубку, маску и ласты в карман плота и надежно привязал его к скале. Савидж не знал, вернется ли он сюда, но, если все-таки вернется, надо, чтобы плот был под рукой. Плот не обнаружат до утра, а к тому времени, если он не вернется, это уже не будет иметь решающего значения.
Он подошел к клифу. Ветер набирал силу, тучи затянули все небо. С минуты на минуту начнется дождь. «Отлично», – подумал Савидж. Его план был рассчитан как раз на штормовую погоду. Именно поэтому он выбрал для операции сегодняшний день. Все гидрометеослужбы сходились в том, что около полуночи обрушится на землю первый осенний дождь.
Но Савиджу нужно было успеть до дождя взобраться на вершину клифа: ливень существенно затруднит крутой подъем. Он нащупал небольшой уступ в скале и, уперев в него носок ботинка, начал восхождение. Двухсотфутовая громада клифа на всем пути к вершине была испещрена трещинами, и такому опытному альпинисту, как Савидж, не составляло труда взбираться по отвесной скале даже в полной темноте.
Ветер крепчал. Брызги разбивающихся о подножие скалы волн жалили лицо, мокрые камни скользили под ногой. Савидж изо всех сил цеплялся руками за уступы, буквально вдавливая башмаки в камни. На полпути к вершине была глубокая расщелина. Он знал по проведенным им аэрофотоснимкам, что она тянется до самой вершины. Поэтому, когда он наконец добрался до нее, то втиснулся внутрь и, благодаря многочисленным выбоинам и уступам, служащим великолепной опорой для рук и ног, стал подниматься значительно быстрее. Мысленные часы подсказывали, что он поднимается уже десять минут, но Савидж думал сейчас только об осторожности и больше ни о чем. В расщелине ветра не было, но теперь вместо морских брызг на него обрушился поток дождя, и он едва сдержался, чтобы не полезть быстрее вверх. Подтянувшись наконец на обеих руках, он обнаружил, что не может отыскать следующую опору, и с облегчением вздохнул – он добрался до вершины клифа.
Дождь лил как из ведра, и его одежда моментально вымокла. Зато он был невидим за густой пеленой дождя среди непроглядной тьмы. Савидж выбрался из расщелины, перевалился через гребень скалы и затаился в кустах. Он угодил коленями в грязь. Как всегда перед началом операции, душа замирала от страха.
Савидж опасался, что, несмотря на тщательную подготовку, операция может провалиться, как шесть месяцев назад.
Теперь у Савиджа появилась возможность проверить себя и убедиться в собственной профпригодности.
Он глубоко вздохнул, отбросил прочь все эмоции и сосредоточился на трудностях, которые ему предстоит преодолеть.
Озираясь вокруг, сквозь толщу дождевой стены он не обнаружил каких-либо признаков присутствия охраны и выполз из кустов.
Глава 9
Судя по фотографиям, сделанным с самолета, первым препятствием, с которым должен был встретиться Савидж на своем пути, была кованая ограда вокруг поместья. Сверху невозможно было определить ее высоту, но обычный стандарт составлял семь футов. Увеличив фотографии, Савидж разглядел, что по верху ограды проложено несколько рядов колючей проволоки, поддерживаемых скобами в виде латинской цифры пять.
Из-за дождя тьма стала настолько непроглядной, что Савиджу не удалось увидеть ограду. Но еще раньше, изучая фотографии и сравнивая ее вероятную высоту с расстоянием между кустами и оградой, он вычислил, что она должна находиться примерно футов на двадцать впереди. Снимки не зафиксировали установленных на столбах телекамер, поэтому Савидж нисколько не опасался обнаружить себя перед дистанционными приборами ночного видения. Но по привычке пополз. Набухшая от дождя земля превратилась в сплошное месиво.
Когда Савидж дополз наконец до забора, он достал из рюкзака инфракрасный фонарик и инфракрасные очки. Луч от такого фонаря невооруженным глазом не виден, сквозь очки он казался зеленоватым. Савидж принялся водить фонариком по забору, пока не обнаружил скобы, поддерживающие колючую проволоку.
