Текст книги "Криминальная психология"

Автор книги: Дэвид Кантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

ТЕМЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ

• Обсудите достоинства и недостатки современных методов, используемых для рекрутинга и отбора офицеров полиции.

• Как психология может использоваться для улучшения подготовки офицеров полиции?

• Обрисуйте ключевые стресс-факторы, связанные с работой в полиции и способы, с помощью которых можно управлять стрессом.

14. Психология в суде

По окончании этой главы, вы должны уметь:

1. Понимать различные модели, которые используются для изучения процесса принятия решений присяжными.

2. Понимать области права, в которых работают психологи.

3. Обсуждать многочисленные роли, которые могут играть в суде психологические доказательства.

4. Оценивать этические вопросы изучения и понимания процесса принятия решений присяжными.

5. Понимать, как определяется риск повторного совершения преступлений.

ВВЕДЕНИЕ

Эта глава предоставляет обзор судебной психологии в ее самом буквальном виде – ее непосредственного применения в судах. Психология вносит вклад в и анализирует судопроизводство до суда, во время суда и после него. Обычно это происходит через предоставление показаний экспертов в клинической, экспериментальной, актуарной или консультативной роли. В основе этого лежат разнообразные процедуры, включая глубинные интервью и психометрические процедуры. Социальные психологи изучают юридические процессы через инсценировку судебных разбирательств и опросы. Эти исследования включают то, как происходит влияние на присяжных, и влияние внешних факторов на аспекты юридического процесса.

РОЛИ ПСИХОЛОГА В ПРЕДОСТАВЛЕНИИ ПОМОЩИ В СУДАХ

Гавард (1981; см. также Гудйонссон & Гавард, 1998) идентифицировал четыре роли, которые судебный психолог может выполнять в зависимости от природы судебного дела. Эти роли – клиническая, экспериментальная, актуарная и консультативная. В некоторых случаях психологи могут выполнять еще больше ролей. Во всех ролях, кроме консультативной, психолог действует как свидетель-эксперт. Это означает, что, в отличие от других свидетелей, которые ограничены только констатацией фактов, экспертам разрешается давать мнение в качестве доказательства по вопросам, которые находятся за рамками знаний присяжных или судебных органов и в рамках их профессиональной компетенции (Капардис, 1997; Оглофф & Полви, 1998; Кокс, 1999; Шуллер & Оглофф, 2001; Хесс, 2006). В большинстве западных судебных систем свидетели-эксперты, так же как и все свидетели, подвергаются основному допросу стороной, которая вызвала их, перекрестному допросу и повторному допросу.

Обычно психологи представляют отчеты заранее; до того, как давать свидетельские показания в суде. Если отчет не признается полезным стороной, которая его запросила, он может и не представляться в суде. В такой ситуации психолога не попросят быть свидетелем в ходе судебных слушаний. Если и защита, и обвинение принимают отчет, то возможно, что психологу не придется защищать этот отчет лично. Следовательно, написание четкого понятного отчета, в котором рассматривается вопрос, интересующий суд, очень важно.

Поэтому, чтобы быть свидетелем-экспертом, необходимо определенное понимание судебного процесса. В этой главе предполагается, что процесс – это то, что известно как «состязательная система», что является характерным для большинства англоговорящих стран англо-саксонского происхождения, а именно в Великобритании, США, Австралии и Канаде. Это система, где защита и обвинение четко определены, имея конкретные роли в суде. Во многих других странах, например, в странах материковой Европы, в Индии и в Южной Африке, присяжные намного менее типичны. В этих странах окончательное решение принимает судья или магистрат, эта система известна как «магистратская система». В отсутствие присяжных и в ситуации, когда эксперт специально не вызывается защитой или обвинением, у эксперта есть несколько другая, часто более значимая роль. В состязательной системе судья обычно выносит решение относительно приговора, который получит человек. Хотя в некоторых случаях в США такое решение могут принять присяжные.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ДО НАЧАЛА СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

Дееспособность (компетенция участвовать в судебном процессе)

Некоторые люди, которым предъявили обвинение в преступлении, считаются имеющими такие умственные и/или психологические нарушения, что они неспособны понимать обвинения, выдвинутые против них, или судебный процесс, который проходит в отношении них. Они могут быть неспособны рационально взаимодействовать с юридическими представителями их собственной защиты. В таких случаях подзащитный, согласно английскому законодательству, может считаться Недееспособным, что в США называется «не компетентен участвовать в судебном процессе/пред-стать перед судом». При определении дееспособности необходимо определить, способен ли подзащитный:

• Защищать себя

• Дать отвод присяжному

• Понимать суть доказательств

• Понимать природу обвинения

• Следить за ходом судебного разбирательства

• Понимать разницу между признанием себя виновным и признанием себя невиновным

Обычно те, кто считался недееспособным, содержались в больнице; однако со времени введения в действие Уголовно-процессуального Кодекса Великобритании[4]4
  В целях простоты изложения, мы говорим о Великобритании в общем. Но на самом деле юридическая система Шотландии отличается от той, что существует в Британии, точно так же, как юридические системы Уэльса и Северной Ирландии имеют свои отличия.


[Закрыть] 1991 года (Невменяемость и Недееспособность), невиновных отпускают на свободу, и теперь есть ряд способов, как быть с теми, кто действовал так, как его и обвинили (Ормерод, 2005).

В обсуждениях по поводу недееспособности главный вопрос состоит в том, «какое психическое состояние у подзащитного сейчас или во время суда?» Индивид, у которого были серьезные психические нарушения во время совершения преступления, может быть дееспособным к тому времени, как начнется суд над ним. И наоборот, человек может быть психически стабилен во время совершения преступления, но позднее будет иметь психические расстройства и будет признан недееспособным.

Это оценивается с помощью глубинного интервью. Иногда используются инструменты оценки, которые обсуждались в Главе 3.

ВО ВРЕМЯ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

Невменяемость в качестве аргумента защиты

В ходе судебного разбирательства необходимо доказать два основных элемента вне всякого разумного сомнения: actus reus (состав преступления) и mens геа (преступный умысел). Состав преступления требует добровольного физического действия. Например, если человек X толкнул руку человека Y в человека Z, то человек Y не будет нести уголовную ответственность, потому что его действие не было добровольным. Редко используемый в качестве защиты автоматизм – это один пример, в котором подзащитный совершает действие, находясь в бессознательном состоянии из-за травмы головы, гипнотического транса, шока от пулевых ранений или нарушений обмена веществ (таких как аноксия, гипогликемия или принудительное поглощение алкоголя или наркотиков) (Мелтон, Петрила, Пойтресс & Слобогин, 2007, стр. 219).

Наверное, самый известный способ защиты относительно преступного умысла – это использование невменяемости в качестве защиты, как обсуждалось в Главе 3. В то время как это, в основном, область исследования психиатров, в большинстве юрисдикций иногда привлекаются психологи; в основном, чтобы дополнить психиатрическую оценку (Гудйонссон & Гавард, 1998).

Первая роль – это клиническая или оценочная роль. Это наиболее традиционная роль для психологов в судебном процессе (Гудйонссон, 1985, 1996; Капардис, 1997). Обычно психолог проводит оценочное интервью для того, чтобы ответить на конкретный вопрос, поставленный судом, защитой, или обвинением. Интервью может включать использование психометрических тестов, включая тестирование личности, психического состояния и когнитивное тестирование, а также тесты, которые фокусируются четко на судебно-медицинских вопросах, таких как компетентность в понимании судебного процесса, или даже лжет ли человек, или симулирует ли он.

Эта роль имеет несколько другой фокус в сравнении с обычными терапевтическими отношениями с пациентом. Особенно следует отметить отсутствие традиционных отношений психолог-клиент. В случае с лечащей ролью «клиент» – это обычно человек, которого оценивают или лечат. В ситуации с судебно-медицинской оценкой клиент – это обычно направляющий источник (например, адвокат, суд или организация). Соответственно, требуется осознанное согласие экзаменуемого, потому что любой материал, который обсуждается в ходе оценочного интервью, может быть включен в отчет, который передается направляющему источнику (Мелтон, Петрила, Пойтресс & Слобогин, 2007).

Однако, хотя психолог может быть «введен в процесс» и даже оплачен адвокатом, мнение, которое он предоставляет, должно быть непредвзятым и должно считаться советом для суда, а не «особым заявлением». Это может означать, что благополучие и нужды экзаменуемого рассматриваются только как вторичные по своей релевантности. Психолог должен также принимать во внимание возможность сопротивления или намеренного искажения, а это намного меньшая проблема (или ее нет вообще), когда психолог работает в роли лечащего врача (Мелтон, Петрила, Пойтресс & Слобогин, 2007). Соответственно, могут использоваться специальные психометрические тесты, и важны подкрепляющие доказательства из других источников.

Хотя клиническая роль судебного психолога имеет некоторые очевидные пересечения с работой судебного психиатра (Гриссо, 1993), подготовка психологов, основанная, по факту, на понимании человеческого поведения вообще, все же означает, что психологи могут идти дальше, чем вопросы психических отклонений, обсуждать личность, социальное и межличностное функционирование и когнитивные способности. Психологи также используют стандартизированные тесты, тогда как психиатры фокусируются на информации, полученной из клинического интервью (Гриссо, 1993; Гудйонссон & Гавард, 1998).

СИНДРОМНЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА

Медицинская система, которая предоставляет диагнозы и возможности для лечения, оказывает огромное влияние на судебный процесс во многих странах. Как следствие, особенно в США, разнообразие «психологических синдромов» снискало благосклонность с точки зрения использования их в суде. На них опираются для того, чтобы объяснить и часто оправдать подзащитных.

Синдром – это группирование или констелляция симптомов, используемых для идентификации базового нежелательного состояния.

Кеннеди (2009)

Американская психиатрическая ассоциация разработала каталог синдромов в своем «Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам» (DSM5R) (АРА, 2013). Оно широко используется практикующими врачами и исследователями, а также страховыми, фармацевтическими компаниями и директивными органами для того, чтобы навешивать ярлыки на разнообразные психические состояния. Несмотря на его широкое использование, оно вызвало противоречия и критику, в основном, потому что оно рассматривает психические проблемы так, как если бы они были отдельными болезнями или синдромами.

Наиболее наглядным примером психологического синдрома в этом руководстве является синдром Туретта, который заключается в непроизвольных движениях и голосовых тонах. Он может проявляться во множестве разных форм и, по-видимому, его причиной не являются злоупотребление психоактивными веществами или признанные заболевания. Но DSM поддержало психиатров и психологов в утверждениях о том, чтобы использовать в суде более спорные синдромы. У этих синдромов не настолько четкие научные определения, и часто им не хватает твердой научной поддержки, но их все равно можно принимать в качестве доказательств. Ряд психологических синдромов приведен в Таблице 14.1.

Доказательства, полученные из экспериментов

Вторая роль, описанная Гавардом, это экспериментальная роль. На самом деле, это была первая роль, которую психологи сыграли в суде общей юрисдикции (Шренк-Нотцинг, 1897), задолго до возникновения клинической психологии. Экспериментальная роль включает два связанных вида деятельности (Капардис, 1997). Более традиционное значение, описанное Гавардом (1981), подразумевает, что психолог действительно проводит эксперимент, который имеет прямое отношение к конкретному судебному делу. Пример такого эксперимента описан Капардисом (1997) в связи с судебным процессом по изнасилованию. В этом деле ключевой частью доказательств был тот факт, что жертва выбрала подзащитного в ходе голосового опознания. Следует отдать должное полиции, которая, как оказалось, приложила огромные усилия для того, чтобы избежать предвзятости в этой процедуре, и попросила совета у лингвиста. Однако, несмотря на то, что все голоса, участвовавшие в опознании, были, очевидно, похожи, только голос подзащитного был отобран в ходе полицейского интервью. Далее, психолог провел эксперимент, в ходе которого участников попросили идентифицировать, какие голоса были взяты из полицейского интервью. Голос подзащитного был идентифицирован с такой долей точности, что это вряд ли можно было считать случайностью. Эти доказательства посчитали пригодными для принятия в суде. Дело окончилось тем, что присяжные не сошлись во мнении.

Второй тип экспериментальной роли подразумевает, что психолог дает показания об уровне знаний относительно конкретной психологической темы или процесса, которые связаны с делом (Пфайфер & Бригхэм, 1993; Капардис, 1997; Шуллер & Оглофф, 2001). Например, Лофтус (1991) описал дачу показаний в многочисленных судебных разбирательствах о непредсказуемости памяти свидетелей-очевидцев (см. Главу 10). Таким образом, психолог принимает особенно инструктивную позицию, предоставляя доказательства.

ТАБЛИЦА 14.1

Психологические синдромы.

Диссоциативная амнезия

Неспособность вспоминать важную личную информацию, обычно имеет травматическую или стрессовую природу, которая слишком обширна, чтобы объяснить ее обычной забывчивостью. Это может быть полная или частичная потеря памяти либо по причине физической травмы, нейрофизиологического нарушения, либо психологических факторов. Потеря временна и ограничивается конкретным моментом или инцидентом. Одной из причин является подозрение, что потеря памяти может быть инсценирована. Психологам сложно определить, может человек помнить или нет. Утверждения об амнезии делают во многих делах, связанных с убийствами.

Посттравматическое стрессовое расстройство

Посттравматическое стрессовое расстройство (PTSD) – это развитие характерных симптомов после того, как человек был под воздействием очень сильных травмирующих стресс-факторов, включая прямой личный опыт переживания события, которое включает действительную смерть или угрозу смерти, или серьезную травму, или тот факт, что человек стал свидетелем или узнал о событии, в котором была смерть, травма или угроза физической целостности другого человека. Травмирующее событие обычно переживается наряду с сильным страхом, ужасом и беспомощностью. Успешная защита с использованием PTSD обычно приводит к вердикту об ограниченной ответственности, а не к вердикту о невиновности по причине невменяемости.

Травматический синдром изнасилования

Предполагается, что травма от изнасилования может сама по себе привести к задержке в заявлении об изнасиловании, к появлению сомнений в себе в изначальных отчетах об инциденте и к другим нелогичным реакциям. Этот синдром используется в суде для того, чтобы объяснять присяжным, почему реакции жертвы были не такие, какие они могли бы ожидать (Кеннеди, 2009).

Синдром родительского отчуждения

Спорный синдром, предлагаемый, в частности, в делах, связанных с опекой над детьми. Это целенаправленный прием для того, чтобы внушить негативное мнение о другом родителе (Кеннеди, 2009). Он сводится к необоснованному недооцениванию любящего родителя. Он используется в суде почти исключительно в делах, связанных с разводами, для того чтобы ослабить любые точки зрения, которые выдвигает ребенок о родителе.

Расстройства личности

Как обсуждалось в Главе 3, расстройства личности охватывают ряд состояний; из них чаще всего в суде представляют психопатию. Психиатры защиты утверждают, что это медицинское состояние, которое означает, что человек не контролирует определенные действия. Это используется для того, чтобы утверждать, что насилие и убийство, совершенные подзащитным, следует рассматривать как непредумышленное убийство, или что подзащитный имеет ограниченную ответственность (см. Пример 14.1).

Гражданское право

Психологов также привлекают как экспертов в гражданских спорах в Великобритании, Например, в отношении деликтного права (т. е. «о несправедливостях»), целью является компенсация. Психологи участвуют в делах, в которых утверждается, что имели место конкретная травма, эмоциональный стресс или когнитивное нарушение. Такие состояния, как PTSD и острое стрессовое расстройство – типичные нарушения, которые подвергаются оценке. Опять же, необходимо учитывать возможность обмана и имитации (Мелтон, Петрила, Пойтресс & Слобогин, 2007). Психологи также участвуют в таких областях, как семейное право и права ребенка. Сюда входят такие области, как насилие над детьми и халатность, опека над детьми в случаях развода.

Статистические доказательства

Третья роль – это актуарная роль. Она подразумевает применение статистических вероятностей к поведению и событиям. Их можно получить из поиска литературы или сбора данных в ходе наблюдений (Гудйонссон, 1996); Гудйонссон и Гавард, 1998). Гавард (1981) описал несколько примеров актуарной роли, таких как «вероятность зарабатывания на жизнь с помощью определенного коэффициента интеллекта; вероятность обнаружения двух одинаковых машин, проезжающих по дороге за конкретный период времени; (и) вероятность обнаружения двух человек с определенным количеством личностных характеристик в одном городе». Неудивительно, что эту роль часто исполняют статистики или другие специалисты (см. Упражнение 14.1). Наверное, это наименее типичная из четырех ролей (Гудйонссон & Гавард, 1998).

Консультирование адвокатов

Последняя роль – это консультативная. Она подразумевает консультирование адвокатов о психологических доказательствах других экспертов, подчеркивание их слабых сторон и, следовательно, оказание помощи в подготовке стратегий перекрестного допроса (Гавард, 1981). По самой своей природе эта роль деструктивна, но ее можно рассматривать как форму коллегиального обзора. Тем не менее, важно, что консультант привлекает внимание к очевидно нерациональному материалу, не становясь при этом адвокатом (Гудйонссон & Гавард, 1998).

Интересным примером этой роли является исследование Кантера и Честера (1997). Они оспаривали утверждения Преподобного Мортона о том, что у него есть процедура, которую он называл CUSUM (контрольная диаграмма общих сумм), которую можно использовать для того, чтобы определить, есть ли у текста или высказываний больше, чем один автор. Эта процедура использовалась в суде, чтобы оспаривать признания, в которых содержались высказывания нескольких людей, и которые, следовательно, можно было считать фальсифицированными. Тщательно изучив то, как работает процедура CUSUM, Кантер смог показать, что ее результаты были практически случайными и абсолютно не выделяли авторство. Это было принято судами, и доказательства CUSUM перестали принимать.

ПОСЛЕ ТОГО, КАК ЧЕЛОВЕКА ПРИЗНАЮТ ВИНОВНЫМ

Повторное совершение преступлений и оценка риска

В отношении фазы до вынесения приговора, психологов часто просят представить отчеты, имеющие отношение к смягчению последствий, опциям по лечению и риску рецидива (Мелтон, Петрила, Пойтресс & Слобогин, 2007). За последние три десятилетия последним уделяется особое внимание в литературе по судебной медицине и психическому здоровью. Монахан (1981) проанализировал существующую литературу и обнаружил, что специалисты по психическому здоровью были точны только в одном из трех прогнозов по насилию. Это можно противопоставить современным подходам к оценке риска, которые дают результаты намного выше среднего (Дуглас, Кокс& Уэбстер, 1999; Дэвис & Оглофф, 2008).

Современная литература предполагает, что мнения о риске, сделанные на основании неструктурированного, интуитивного клинического мнения, неудовлетворительны. Большей точности можно достичь с помощью использования либо актуарного инструмента прогнозирования, либо структурированной профессиональной системы рассуждения (SPJ). Последняя подразумевает механический процесс, при котором факторы риска кодируются и подсчитываются, чтобы выдать оценку, которая соотносится с прогнозом вероятности. Это показывает, как многие люди из выборки, находящейся в разработке, имеющие ту или иную оценку и категорию, совершили повторное преступление за определенный период времени. Далее эти результаты можно сравнить с базовым коэффициентом совершения преступлений у людей из выборки. Напротив, схемы SPJ также требуют тщательной кодировки серий факторов риска, после чего практикующий врач создает структурированное мнение о низком, среднем или высоком риске. Оба подхода демонстрируют некоторые преимущества относительно планирования управления риском (смотрите Дэвис & Оглофф, 2008). Оценка риска также имеет существенное отношение к случаям содержания под стражей после вынесения приговора; например, Программа для опасных и тяжелых расстройств личности в Великобритании.

Хотя процент варьируется среди изучаемых выборок, некоторые преступники с очень малой вероятностью снова совершат преступление после выхода на свободу (Каунсэлл & Олагондой, 2003). Для того чтобы помочь определить тех, кто более склонен к рецидиву, психологи часто проводят оценки риска для преступников. Оценка риска – это процесс оценки индивидов для того, чтобы охарактеризовать вероятность, с которой они совершат акт насилия, и разработать интервенции, чтобы снизить эту вероятность (Харт, 1998, стр. 122). Для того чтобы помочь с этим процессом, существуют различные инструменты оценки риска, которые оценивают индивида на отсутствие или присутствие списка переменных, отличающих рецидивистов от нерецид и вистов (Кук, 2000). Признавая связь между психическим расстройством и преступлением, некоторые инструменты оценки риска включают такие факторы, как психическое заболевание, психопатия и расстройство личности в свои оценки риска физического (Уэбстер, Дуглас, Ивз & Харт, 1997) или сексуального (Харт и др., 2003) насилия, так как они проявили себя как важные переменные в прогнозировании.

Подходит для смертной казни

Область судебной психологии, которая есть только в США – это изучение того, как принимаются решения, когда приговором для подзащитного может быть смертная казнь (проанализировано Линчем, 2009). В большинстве таких случаев «вынесения смертного приговора» присяжные решают, следует ли приговаривать обвиняемого (практически всегда мужчину) к смертной казни. Любопытным фактом в юридической системе США является то, что присяжные должны быть «специалистами по смертному приговору». Это значит, что они не придерживаются убеждений по поводу смертной казни, которые настолько сильны, что они наносят ущерб их способности следовать букве закона при принятии решения о приговоре. Следовательно, этот, по сути, психологический вопрос о мнении присяжного должен быть определен судом до того, как человеку разрешат стать одним из присяжных.

РИСУНОК 14.1 Современный зал суда во время его использования

ПРИМЕР 14.1

Ограниченная ответственность для сексуального психопата: Реджина против Берна (1960)

В декабре 1959 года женщина была найдена задушенной в хостеле YMCA, а ее тело было подвергнуто тому, что описали как ужасные увечья. В суде Патрик Джозеф Берн признал, что убил свою жертву, и заявил, что, делая это, он страдал от ограниченной ответственности. Три медицинских свидетеля дали показания о том, что Берн – это «сексуальный психопат», который страдал от жестоких извращенных сексуальных желаний с раннего детства, и которые ему было настолько сложно контролировать или невозможно контролировать, что в некоторых случаях он давал им волю. Эти импульсы или желания были сильнее, чем обычный импульс и желание половой близости, и убийство произошло именно под влиянием таких импульсов или желаний. Действительно, когда он не находился под влиянием этих желаний, Берна сочли нормальным. Все три доктора посчитали, что убийство было совершено под влиянием извращенных сексуальных желаний Берна. Хотя этого не хватило на невменяемость, как определено правилом Макнотена, его сексуальную психопатию можно соответственно описать как частичную невменяемость. Заявление Берна об ограниченной ответственности было принято, и его обвинили в непредумышленном убийстве ([1960] 3 Отчеты по Англии 1).

Исследования о том, как присяжные принимают решения в случаях, когда преступление может требовать смертной казни, решительно поддерживают точку зрения о том, что эти решения, фактически, несправедливы сточки зрения юридических требований и требований конституции США. В целом, выбор присяжных имеет тенденцию предубеждения к тем, кто выступает за смертную казнь (Лугинбул & Миддендорф, 1988). Они также не в состоянии тщательно следовать инструкциям и отсылаются обратно к «своим собственным ресурсам с малым количеством ограничений по их собственному усмотрению» (Линч, 2009). Как следствие этого исследования, ряд штатов в США ввело мораторий (простите за каламбур) на смертные приговоры до тех пор, пока они не будут уверены, что система улучшена. Это очевидный пример влияния психологического исследования на судебную политику.

Еще один психологический аспект этого архаичного наказания состоит в том, что 8-я поправка к Конституции США запрещает «жестокие и необычные наказания». Это интерпретируется так, что если человек настолько страдает психическим расстройством, что не может понять, что ему грозит смертная казнь, то он, следовательно, не может быть казнен. Следовательно, требуется оценка, обычно психиатром, но иногда и судебным психологом, того, является ли обвиненный человек достаточно психически нормальным, чтобы его можно было казнить. Эти оценки опираются на различные аспекты клинической психологии, которые мы обсуждали в предыдущих главах.