Текст книги "Криминальная психология"

Автор книги: Дэвид Кантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

ТЕОРИИ ИЗНАСИЛОВАНИЯ

Эволюционное объяснение

Эволюционные объяснения делают акцент на изнасиловании как на неотъемлемом аспекте мужской природы, который дает преимущества для выживания мужчинам, распространяющим свое ДНК, хочет того получатель ДНК или нет (Торнхилл & Палмер, 2000). Заявляется даже, что существует естественный инстинкт насиловать, если невозможно получить половой акт по взаимному согласию.

В то время как в этом есть некая упрощенная апелляция, это, на самом деле, не объясняет тот факт, почему большинство мужчин не совершает изнасилования. Это не объясняет изнасилование мужчин мужчинами или мужчин женщинами. Также, это не объясняет огромные отличия между культурами и обстоятельствами, что касается распространенности случаев изнасилования. Более того, если бы движущей генетической силой была невозможность насильника иметь половой акт по взаимному согласию, то не ожидалось бы, что у насильников могут быть постоянные сексуальные отношения по согласию, или что у них могут быть дети. Это явно не тот случай. У некоторых насильников есть многолетние сексуальные партнеры и дети.

Психологические объяснения

Многие объяснения преступной деятельности, которые обсуждались в предыдущих главах, имеют прямое отношение к изнасилованию. Сюда входят импульсивность, агрессивность и когнитивные расстройства. Более конкретно, те виды когнитивных расстройств, при которых обвиняются жертвы, были обнаружены у многих насильников, которые минимизируют влияние изнасилования на своих жертв, неправильно поняли социальные сигналы, исходящие от потенциальных жертв, и у которых, в принципе, не хватает сдерживающих факторов и контроля над желанием удовлетворить свои сексуальные потребности. Более того, было обнаружено, что насильники-мужчины имеют лимитированное и стереотипное представление о том, что значит быть мужчиной. Что немаловажно, у этих мужчин, скорее всего, много сексуальных партнерш, и они относятся к женщинам как к серьезным противникам, которых нужно покорить.

Одно из широко цитируемых, но несколько неоднозначных объяснений изнасилования было некоторое время назад предложено Гротом (1979). Он утверждает, что существует три фундаментальных процесса, которые мотивируют изнасилование: гнев, власть и садизм. Насилующий в гневе хочет унизить и обидеть жертву. Это женщины вообще или конкретные женщины, которые приводят его в ярость. Он использует секс для того, чтобы осквернить и унизить свою жертву. Грот (1979) заявляет, что такие преступники нападают на своих жертв, хватая их, разрывая их одежду и валя их на землю.

Одержимый властью насильник хочет продемонстрировать свой контроль и доминирование над своими жертвами. Грот (1979) объясняет это как компенсацию за чувство собственной неполноценности, которое стимулируется фантазиями о сексуальном завоевании. Они ошибочно верят в то, что как только они взяли верх над жертвой, она получит удовольствие от полового акта. В отличие от насилующего в гневе, предполагается, что одержимый властью насильник будет оказывать давление с помощью вербальных угроз и с использованием оружия, и не будет жестоким после того, как жертва находится под его контролем.

Если для насильника эротическими качествами обладают агрессия и причинение боли, его садистские наклонности влекут за собой жестокое обращение с жертвой. Грот (1979) предполагает, что такое садистское изнасилование обусловлено действительным сексуальным удовлетворением, которое происходит от издевательств над жертвой. Ее борьба, отчаяние и страдания – это то, что увеличивает его удовольствие от нападения. Таким образом, эти насильники, скорее всего, будут затягивать свои атаки и могут иметь странные ритуалы и использовать посторонние предметы для проникновения в жертву. Жертвы могут быть убиты как часть этих ритуалов, так как насильник ищет высшее наслаждение путем совершения убийства.

Классификация изнасилований Грота (1979) интересна тем, что она объединяет сведения о различных психологических мотивациях и различные модели поведения. Мотивации подчеркивают желания, кроме сексуального удовлетворения. Гнев, власть или удовольствие от причинения жертве боли – это то, что приводит к изнасилованию, согласно Гроту. Внутреннее противоречие этого утверждения оспаривалось многими авторитетными источниками (например, Тедески & Фелсон, 1994). Суть этого оспаривания-задать вопрос о том, почему именно сексуальная активность стимулирует власть, гнев и садизм, а не другие, более прямые проявления этих мотиваций. Вместо этого, упор делается на ингибированном сексуальном удовлетворении, которое поддерживается социальными процессами.

Второй спорный момент типологии Грота – это недостаток четких эмпирических доказательств его трихотомии. Теория подразумевает, что при изнасиловании есть какие-то действия, которые сосуществуют, и есть другие действия, которые имеют тенденцию не сосуществовать. Например, есть гипотеза о том, что разрывание одежды на жертве будет иметь тенденцию происходить при тех же изнасилованиях, где жертву ударами валят на землю. Но, в противоположность этому, ритуальные действия и проникновение с помощью посторонних предметов не будут происходить, если на жертве разрывается одежда. Эти и другие гипотезы о сосуществовании действий при изнасиловании, предполагаемые классификациями Грота, открыты для непосредственной проверки путем изучения того, что же действительно происходит во время многих изнасилований. Исследование, во время которого были проведены такие проверки, рассматривается ниже, когда непосредственно изучаются действия при изнасиловании. Но сначала мы обсудим социальные процессы, которые могут поддерживать сексуальные нападения.

Социальные процессы

Феминистки также следуют предположению Грота о том, что при изнасиловании речь идет не только о сексуальном удовлетворении, но что изнасилование – это прямой продукт общего мужского желания доминировать, контролировать и наказывать женщин. Это аргумент был развит дальше, в заявление о том, что изнасилование существует для того, чтобы обеспечить ситуацию, где остается неравное соотношение власти между мужчинами и женщинами, где женщин держат под общим контролем мужчин. Браунмиллер (1975) излагает это четко: «это не более и не менее, чем сознательный процесс запугивания, с помощью которого все мужчины держат всех женщин в состоянии страха» (стр. 5). Эти аргументы – те же, что и аргументы, которые выдвигаются для объяснения бытового насилия в предыдущей главе. Они предполагают, что все мужчины – это потенциальные насильники.

Феминистская точка зрения подверглась критике; особенно утверждение о том, что все мужчины – это потенциальные насильники. Доказательства не поддерживают эту концепцию – большинство мужчин не насилуют женщин. Феминистский подход также критикуется за то, что он не направлен на поиск объяснения других типов изнасилования, например, изнасилований, совершаемых женщинами.

Модели, основанные на развитии человека

Модели, основанные на развитии, подтверждают, что изнасилование происходит как результат неадекватных связей в детстве. Как обсуждалось в Главе 4, здесь сильное влияние оказывают идеи Боулби (1952) о материнской депривации и привязанности. Это предполагает, что изнасилование происходит потому, что в детском возрасте у преступников не формируется тесная, «здоровая» связь с матерями на ключевом этапе их развития. Таким образом, во взрослом возрасте преступник не способен сформировать нормальные отношения со своими сверстниками и потенциальными партнерами, и, следовательно, ему приходится насиловать для того, чтобы получить близкие отношения и удовлетворить потребность в социальном контакте (Маршалл, 1989). Эта теория подтверждается доказательством того, что некоторые насильники действительно имеют высокие показатели по интимности и одиночеству (Сейдман, Хадсон & Робертсон, 1994). Однако нет доказательств для того, чтобы предполагать, что недостаток семейных связей будет иметь причинно-следственную связь с недостатком близких отношений во взрослом возрасте, и, вероятно, что вовлечены другие посреднические факторы. Не все люди, которые не испытывают влияния родителей в детстве, становятся преступниками, а уж тем более насильниками.

УПРАЖНЕНИЕ 7.1

Обсудите следующую ситуацию в смешанной группе, состоящей из мужчин и женщин, и рассмотрите различия в их взглядах.

Молодой человек и девушка, которые недавно познакомились в ночном клубе, вылили достаточно, чтобы чувствовать себя

слишком пьяными, чтобы ехать домой на машине, но достаточно трезвыми, чтобы пойти к девушке домой попить кофе. Когда они остаются одни у нее дома, она позволяет парню раздеть себя, но когда она говорит ему, что она слишком пьяна, чтобы заняться сексом, он говорит, что ей понравится, стоит только начать. Она немного сопротивляется, но недостаточно для того, чтобы не дать парню иметь с ней секс. На следующее утро она пишет на него заявление в полицию об изнасиловании. Права ли она, что делает так? Какую дальнейшую информацию должна собрать полиция, чтобы довести дело до суда? Какие могут причины для того, чтобы не обвинять парня?

БИХЕВИОРИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ИЗНАСИЛОВАНИЯ

Сексуальные посягательства могут принимать много различных форм. Эти различия влекут за собой разные последствия. Они могут являться индикаторами, которые помогают связать преступления с характерным преступником. Они могут указывать на характеристики преступника («профилирование преступника»). Они также могут являться опорными критериями для того, чтобы помочь определить ложные обвинения, или как аспект рассмотрения травмы, причиненной посягательством. Они также являются важными индикаторами значения изнасилования для преступника. Это полезно, когда речь идет о формах лечения преступника или соответствующем приговоре для него.

Изучение этих бихевиориальных различий берет свое начало в психологии следственной деятельности (Кантер & Янгс, 2009), которая рассматривается более детально в Главе 12. Когда действия преступника являются точкой отсчета для любых выводов, то крайне важно понимать, как эти действия могут отличаться от одного преступления к другому. Что касается преступлений на сексуальной почве, то у них, конечно, есть общий элемент – сексуальные отношения. Следовательно, аспекты несексуальных действий являются особенно показательными.

Кантер и Хэритэдж (1990) разработали первую бихевиори-ально обоснованную классификацию изнасилований, проанализировав 66 сексуальных преступлений с участием незнакомых людей, взятых из британских полицейских отчетов, и содержательно проанализировав действия, которые происходили в каждом из этих преступлений. После этого Кантер, Беннелл, Элисон и Рэдди (2003) продолжили изучать бихевиориальную структуру изнасилования и разработали похожую модель, используя показания жертв 112-ти британских изнасилований. Они идентифицировали модель поведения «четыре темы» при изнасиловании, где преступления можно разделить на враждебные, вовлеченные, контролирующие и крадущие типы поведения. Кантер и др. (2003) также использовали статистические техники для изучения уровней посягательства при изнасилованиях. Они обнаружили, что эти темы могут разниться по типам сексуальных, физических и личных посягательств, использованных во время преступления. Сексуальное посягательство имело место в. большинстве случаев; оно использовалось больше, чем физическое посягательство, тогда как личное посягательство. было более редким и, следовательно, может использоваться для того, чтобы легче проводить различия между преступлениями. Подход, который они использовали, состоял в том, чтобы изучить схему сопутствующих действий при изнасилованиях.

Враждебность

Тема враждебности при изнасиловании в исследовании Кантера и др. (2003) состоит из девяти элементов, которые отражают явно агрессивное взаимодействие между преступником и жертвой. Шесть переменных делают акцент на том, что определяется как агрессивный стиль: рвет одежду, многочисленные акты насилия, единичные акты насилия анальный секс, унижает жертву, вербальное насилие. Агрессия и враждебность также подразумеваются в действиях, которые показывают, что жертву заставляют принимать активную роль в преступлении: оральный секс, «заставляет жертву делать сексуальные комментарии» и «заставляет жертву принимать участие». Существует четкая параллель между действиями, категоризируемыми здесь как враждебность, и жертвой как средством, в теории Кантера (1994), которая резюмируется в Примере 7.2, и агрессивной областью у Кантера и Хэритэджа (1990). Эти выводы также совпадают с классификацией Бартола (1986) некоторых преступлений как экспрессивных.

Контроль

Шесть переменных интерпретированы как преступное поведение, которое демонстрирует контроль преступника над преступлением. Преступник контролирует жертву, связывая ее, затыкая ей рот, угрожая ей, чтобы она не заявляла о преступлении, и используя оружие. Другие действия, такие как использование повязки на глаза и переодевание, отражают попытку преступника скрыть свою личность. Существует четкая параллель между действиями, категоризируемыми как контроль, и жертвой как предметом в модели, предлагаемой Кантером (1994), которая резюми-. руется в Примере 7.2. Обе эти темы состоят из действий, которые имеют отношение к демобилизации жертвы и предполагают различные формы предварительного планирования и подготовки со стороны преступника.

Кража

Четыре аспекта изнасилования интерпретированы как преступное поведение, которое напрямую связано с преступным поведением за рамками сексуальной составляющей преступления. Преступник в этом случае явно использует возможности, которые предоставляет преступление, для какой-то дальнейшей важной цели, а не просто для немедленного сексуального удовлетворения от изнасилования. Это поведение включает требование вещей от жертвы, кражу личных вещей, кражу вещей, поддающихся идентификации, и кражу вещей, не поддающихся идентификации. Эти переменные поддерживают инструментальную категоризацию, предложенную Бартолом (1986).

Вовлеченность

Следующие шесть действий интерпретируются как преступное поведение, которое имеет явные составляющие вовлеченности. Определенно присутствует тема попытки вовлечения жертвы с такими видами поведения, как сексуальные комментарии преступника, делает комплименты жертве, идентифицирует жертву, целует жертву и намекает, что знает жертву. И снова существует четкая параллель между действиями, категоризируемыми здесь как вовлеченность, и жертвой как личностью в модели Кантера (1994), которая резюмируется в Примере 7.2, и областью интимности Кантера и Хэритэджа (1990).

Эти темы, как представляется, отражают различные психологические процессы, идентифицированные в литературе по изнасилованию. Все они, как представляется, берут свое начало в теоретических моделях, из разных точек зрения, и отражают типы взаимодействия, которые будет иметь прёступник в ситуации изнасилования.

Пример 7.2

Бихевиориальная модель изнасилования

Еще один пример бихевиориальной модели насильников был представлен Кантером (1984). Он предположил, что насильников можно различать в терминах роли, которую они определяют для жертвы. Насильственное поведение различалось тремя способами, в зависимости о того, как преступник видит жертву: как «средство», «предмет» или «личность».

Средство

Внутри этой темы, преступник использует жертву как носителя для своей собственной выгоды. Например, преступник может действовать жестоко по отношению к жертве, преследуя цель сексуального удовлетворения или денежную выгоду. Типичные виды поведения, которые можно увидеть в рамках данной темы, включают ограбление и сексуальные посягательства. Виды поведения, определенные внутри этой темы, также считаются более преувеличенно-насильственными, чем те, которые можно увидеть при других темах.

Предмет

Здесь преступник относится к жертве как к деперсонифицированному предмету, который предназначен для того, чтобы им манипулировать и его контролировать. Таким образом, типичные виды поведения внутри этого стиля совершения преступления будут включать затыкание рта, связывание, угрозы и вербальное унижение.

Личность

Здесь преступник будет относиться к жертве скорее как к человеку, а не как к предмету, и может демонстрировать виды поведения, которые свидетельствуют о какой-то псевдо-интимности. Таким образом, преступник будет интересоваться жизнью своей жертвы и может просить, чтобы жертва участвовала в половом контакте вербально или физически, как будто между ними есть отношения.

ЦЕННОСТЬ БИХЕВИОРИАЛЬНЫХ СИСТЕМ КЛАССИФИКАЦИИ

Академическая ценность

1. Статистические методы, которые используются для того, чтобы определить стили совершения преступления на основе анализа поведения, эмпирическим путем вал ид иру ют теорию или точку зрения, связанную с темами, внутри которых они происходят.

2. Хотя эти системы классификации строятся на анализе преступного поведения, сторонники этого подхода не утверждают, что виды поведения имеют место в социальном вакууме. Безусловно, ранняя модель Кантера и Хэритэджа делает акцент на том, что изнасилование – это форма социального взаимодействия, и что темы, которые определены – это способы, которыми преступник взаимодействует с жертвой.

Практическая ценность

1. Бихевиориальные модели описывают действия, происходящие на месте преступления, а не мотивации насильников. Таким образом, когда для уголовного расследования даются новые дела, офицеры полиции и аналитики имеют объективные рамки, внутри которых можно заметить отсутствие или присутствие определенного поведения.

2. Использование тематического подхода к классификации преступников может быть более действенным, чем приписывание значения поведению на индивидуальной основе. Таким образом, темы не зависят от всех имеющихся в наличии форм поведения. Они требуют только наличия поднабора форм поведения.

3. Поведение на месте преступления часто используют для того, чтобы связывать преступления, что известно как компаративный анализ ситуации (ССА), когда не хватает доказательств или показаний очевидцев. Следовательно, преступления считаются связанными или несвязанными с точки зрения того, насколько бихевиориально похожими были преступления. Тематический анализ изнасилований может быть практическим способом проведения ССА вместо того, чтобы сравнивать преступления пункт за пунктом.

Ограничения бихевиориальных систем классификации

1. Эти модели, как и все остальные, полагаются на преступления, о которых было заявлено. Следовательно, учитывая высокий показатель отсева, представляется весьма вероятным, что они представляют только поднабор изнасилований. Необходимо дальнейшее исследование для того, чтобы определить, можно ли таким же способом различать и другие изнасилования.

2. Без учета информации от самих преступников, эти модели дают мало сведений о мыслительных процессах преступников. Следовательно, они могут быть полезной отправной точкой для терапевтических вмешательств с насильниками, но их нужно будет перевести на намного более высокий уровень, что касается когнитивных процессов и установок преступников, если они действительно должны иметь вес.

СЕКСУАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ В ОТНОШЕНИИ ДЕТЕЙ

Только в последние несколько десятилетий в развитых западных странах сексуальный контакт между взрослыми и детьми четко определен как преступный. Юридическое определение стало включать «совращение несовершеннолетних», что является сексуальным контактом с ребенком, не достигшим возраста согласия; и законы запрещают вступление в брак с ребенком, не достигшим соответствующего возраста. Тем не менее, все еще существует много стран и много субкультур, где сексуальные отношения с детьми не считаются преступными. Это стало ясно, когда волны сексуального насилия стали выявляться то в одном, то в другом государстве. Часто таким действиям косвенным образом потворствовали организации, такие как части католической церкви и ведомства, которые занимаются размещением детей, предположительно для их же защиты, такие как детские дома.

Сексуальное насилие над детьми часто объединяет физическое и психологическое насилие. Следовательно, не всегда возможно определить воздействие незаконных сексуальных отношений самих по себе. Однако все эти формы насилия могут иметь длительные последствия для жертв. Как обсуждалось в предыдущих главах, в опыте, пережитом в детстве, можно найти источники многих последующих преступных действий. Следовательно, долгосрочные последствия насилия над детьми можно обнаружить не только в последующем опыте и действиях жертв, но и в том, как эти жертвы могут часто, но, конечно, не всегда, способствовать закреплению цикла насилия, нападая на других и становясь причиной того, что позднее эти другие сами становятся насильниками.

Хотя, как и в случае с другими тяжкими преступлениями, те, кто насилует детей, как правило, мужчины; есть и четко выраженная подгруппа женщин, часто молодых женщин (Гигер & Бамби, 2007). Мужчины, совершающие насилие, часто имеют нестандартные модели сексуального возбуждения (Финкельхор, 2008), но насилие также может появиться вместе с проблемами с алкоголем или, как уже говорилось, вместе с опытом насилия, который пережили сами преступники. В общем, Финкельхор (2008) резюмирует выводы, которые показывают, что следующие обстоятельства увеличивают риск того, что над ребенком совершиться насилие:

• Ребенок живет без одного биологического родителя.

• Когда матери не бывает рядом, например, из-за работы или болезни.

• Когда отношения родителей несчастливые, и в них много конфликтов.

• Когда ребенка очень строго дисциплинируют.

• Когда у ребенка есть отчим.

Важно выделить, что эти обстоятельства не подразумевают, что насилие всегда будет иметь место внутри семьи. Скорее речь идет о том, что обстоятельства делают ребенка уязвимым. Далее, исследования, резюмированные Финкельхором, рассматривают то, что происходило более чем четверть века назад. Вероятно, что динамика семейных отношений с тех пор сильно изменилась. Более современные исследования могут выявить другие модели.