Текст книги "Зона Надлома (СИ)"

Автор книги: Дарина Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

– Вон! – прошипела яростно, еще миг и я ее уничтожу. Еще не знаю как, но уничтожу, ни одной ниточки на развод не останется. Она все поняла правильно, мгновенно отпрянула.

Я знала, что Ярослав еще жив, но все равно пальцы, искавшие пульс, дрожали. Редкие слабые удары…

– Яна, что здесь случилось?

– Я не поняла, не увидела, – виновато произнесла драконица, она по-прежнему не могла подойти к нам ближе. – Что-то темное, сильное, вырвалось на волю. Он его остановил, но потерял сознание, а потом набросились эти твари и стали «пить». Я ничего не смогла сделать!

А я, смогу ли? Страшно… Так страшно смотреть в отмеченное меткой смерти лицо. Страшно отдавать энергию, которую он не может принять!

– Оля, сделай что-нибудь. Я тебя прошу, сделай что-нибудь! – молила Яна, в ее голосе звучали слезы.

Смерть… Только смерть в настоящем прошлом и будущем. Смерть и редкие удары его сердца. Что я могу сделать, необученная, неопытная? Колдунья… Мне далеко до этого слова, как до неба, куда вот-вот сорвется душа Ярослава. И моя за ней, дальше я без него жить не смогу. Так глупо это осознать только сейчас, держа любимого за руку на краю пропасти.

– Оля!!! – исступленный зов Яшки. – Оленька!

Я не ответила. Я похолодела от ужаса, понимая, что остались считаные секунды. Еще мгновение и все будет кончено. Милый мой, единственный. Я искала тебя всю жизнь и опоздала… Принять это все равно что умереть. Проклятые тени ошиблись, сказав, что уже слишком поздно!

– Мамочка! – едва слышный, срывающийся шепот дракона.

Яша не думал, не осознавал, а сейчас внезапно понял, что может меня потерять. Частичка сердца заледенела, покрылась колючим инеем. Как молитву дракон повторял мое имя, словно надеялся, что, слыша его, я буду оставаться в мире живых.

А я безрезультатно пыталась поддержать едва тлеющую искорку, в практически пустом теле. Пробовала докричаться до души колдуна, привести в чувство. Однако борьба Ярослава велась где-то настолько далеко, что я не могла туда пройти. Эта дорога не для меня. А смерть стояла рядом. Ждала, ей некуда спешить.

Чтоб добиться успеха – нужно верить. Отчаянно верить и убедить себя в том, что задуманное исполнимо. Я посмотрела на сильное, волевое, такое родное лицо и заставила себя поверить. Как верила в пещерах, как верила в порыве смерча.

– Он мой! – сказала смерти, и в этот раз ничто не мешало словам разнестись над проклятым полем. – ОН МОЙ.

Я выставила между ними самый сильный щит, на который была способна, я поставила свою нежданную, внезапную любовь и она обожгла, заставила отступить темную тень. Выдохнув, я сжала ладонь Ярослава, холодную, безвольную. Это только отсрочка, слишком далеко до рассвета, а быть может, солнечные лучи ничем не смогут помочь. Драконы продолжали биться в невидимых сетях, но лишь зря растрачивали силы. Мы не могли приблизиться друг к другу с того мгновения, как ступили на поле.

Драконы не в состоянии причинить вред подземному миру, как и он не имеет над ними власти. Призраки не способны повредить телесную оболочку, только задержать, не пустить дальше. Ведь формально это не приносит вреда – никто не мешает драконам покинуть поле, в этом они свободны. Я же, как переступила порог, исчезла с карты живых. А сейчас балансировала на тонкой грани, куда не могли проникнуть ни живые, ни мертвые.

– Не тратьте силы, – произнесла спокойно и жестко, отыскав взглядом драконов. – Вы должны уйти.

– Мы никуда не пойдем! – припечатал Яшка.

– Нет! – рыкнула Яна и непреклонно замотала головой, как будто слов мало!

Не уйдут. Не уйдут даже после нашей смерти. Я не могу их потерять! И Ярослава отнять не позволю. Чего бы это ни стоило.

– Мы пойдем вместе, – прошептала, принимая решение.

Если остаться здесь – колдун не сможет восстановить ауру, а те крохи сил, что еще остались, скоро растратятся. Его тело оказалось каменно-тяжелым. Я протащила всего несколько метров и упала на траву. Сил не было, я сама едва могла идти… Так далеко до рассвета…

– Пообещайте, что уйдете! – взмолилась отчаянно.

– Нет, – ответила Яна. – Не проси, Оленька. Как же я хочу тебе хоть чем-нибудь помочь!

Она снова рванулась ко мне, но невидимая граница никуда не исчезла. Безжалостная, нерушимая…

– Пожалуйста! – я заклинала, но они оставались неумолимыми.

– Нет. Нет! НЕТ!

Новый рывок… Боль во всем теле, словно рвутся сухожилья. Запах земли, соленый вкус слез. Я не могу больше… Просто не могу.

– Здесь нельзя быть! Даже вам нельзя! Со временем они пробьют защиту и выпьют жизненную силу! – голос сорвался и прозвучал жалко, как у побитой собаки.

Пустые, бесполезные слова. Глупые ненужные жертвы, но даже с этим я ничего не могу поделать.

– Где ты – там и я. Выбирай, – жестко отрезала Яна. – Ты можешь. Выбирай. Или все – или никто.

– Не бросай нас, мамочка! – выдохнул Яшка. – Я не смогу без тебя! Пожалуйста, мамочка!

Струя яркого, веселого огня вырвалась на волю. Вспыхнула и погасла. Обожгло сердце, показалось, что я умерла и возродилась. Встать, будь оно все проклято, встать! Драконы ведь и вправду останутся здесь, рядом с нашими телами. Все или никто. Мой любимый придумал бы что-нибудь, значит, и я смогу. Он бы защитил то, что ему дорого, он… Встать, просто встать. Никогда не думала, что это будет настолько сложно.

Неизвестно, чем бы завершился этот путь, но вспышкой озарения пришло воспоминание о диадеме. Во тьме проклятого поля от золота исходило свечение, словно от солнца. Я надела амулет, и сила подземного мира, сковывающая движения, отпустила. Обитатели этих мест утратили надо мной власть. Картина восприятия изменилась. Я видела тысячи теней и гниющие кости. Они выделялись яркими пятнами, а земля стала казаться эфиром, в который можно провалиться и утонуть. Драконы летели рядом, что-то говорили, освещали дорогу. Они стали моей нерушимой опорой, моей путеводной звездой.

Рано или поздно всему приходит завершение. Неохотно, еще не веря, что я смогла вырвать победу, смерть разжала стальные тиски. Граница поля осталась за спиной. Я почувствовала себя легкой-легкой. Вдохнула полной грудью воздух, пропитанный искорками живительной энергии. Ветер нежно прикасался к лицу, травы делились силой. Рухнули барьеры, возведенные сущностями подземного мира. Теперь ничего не мешало энергии заполнять прорехи и разрывы в ауре Ярослава. Я лежала на земле рядом с ним, прижимая к сердцу ладонь любимого. Глупая улыбка танцевала на моих губах.

– Неужели все закончилось? Яна, неужели это конец?

– Оленька, – она всхлипывала и не могла связать слова. Обняла изумрудными крыльями, а Яшка вцепился мертвой хваткой и мелко дрожал.

Прошло время прежде, чем я спросила:

– Вы нашли экспедицию?

– Да, только слишком поздно. Они умерли, – глухо ответила Яна.

– И Герман?

Выходит, все зря? Ярослав столько шел, столько отдал, чтоб опоздать? Стало холодно… Любить его – значить любить все, что ему дорого.

– Нет, Герман живой. Наверное.

– Живой?!

Я подскочила.

– Да, – тихо ответила Яна. – Он был еще жив, когда мы пришли.

– Единственный из всей группы?

– Да.

Ответ драконицы прозвучал словно приговор.

– Он не простит мне этого, Яна. Никогда не простит, – прошептала горько.

Да и я, как смогу жить дальше, зная, что могла спасти, но оставила там? Обрекла на участь, что гораздо страшнее смерти. Подняться удалось с трудом, мне бы отдохнуть, восстановить силы, но что если потом будет поздно? По щекам медленно катились слезы, однако они ничего не могли изменить.

– Ты сошла с ума! – рыкнула Яна изумленно.

Драконица еще не верила; хвост ходил со стороны в сторону, сминая траву.

– Может быть. Только ты представь – остаться там. Остаться там и умирать, а потом превратиться в проклятую тень. Представила?

– Оля…

– Не отпущу, слышишь?! – непреклонно заявил Яшка. Он обхватил мои ноги, оставляя синяки.

– Мы пойдем вместе. Ты будешь моим ангелом-хранителем.

– Оля, пожалуйста!

– Я не могу по-другому, не могу, понимаешь?

– Не понимаю! Не хочу понимать!!! – выпалил дракон.

Я только грустно покачала головой, я знала, как выиграть этот спор. Мы связаны, он может читать мою душу как никто другой, и сейчас дракону нужно в этом просто помочь. В первое время Яшку просто захлестнут мои эмоции, и он не сможет спорить. А потом будет поздно.

– Ты со мной идешь? – спросила снова.

– Да, – сказал он глухо. Все внутри дракона кричало: «НЕТ!». Однако произнести это Яша не сумел.

– Пообещай, что оставишь меня, если что-то пойдет не так.

– Нет! – закричал дракон, еще сильнее вцепившись в меня. – Нет, мама!!!

Здесь я его переиграть не смогу, как бы ни старалась. Что же я делаю?

– Оля, стой! – решительно потребовала Яна, голос драконицы окреп, она приняла решение.

– Время уходит, – ответила жестко.

– Я не могу тебя отпустить, Ярослав бы этого не позволил. Да, он меня не простит за такое!

Я не обратила внимания на ее последнюю фразу. Просто сказала:

– Отойди, Яна. Время.

– Если ты…

– Я вернусь. Я вернусь – обещаю. Ярослав для них теперь вне доступа, не беспокойся. Отойди, Яна!

– Нет!

– Дай мне попробовать! Ты что думаешь, я иду туда умирать? Пошла прочь!

Я метнулась в сторону и одним прыжком преодолела границу. Крика не ожидавшей такой прыти Яны, я не услышала. Сначала оглушила ватная тишина, а потом ее разорвал дикий хор голосов. Кричали призраки: уговаривали, угрожали, дразнили. В этот раз диадема не блокировала безумную мешанину речей. Отгородиться от них оказалось невероятно сложно. В первую очередь, потому что я не хотела идти. Не хотела возвращаться и переживать страшный путь снова. Отпустить ладонь колдуна – все равно, что прыгнуть с каменного утеса. Однако я знала, что значит остаться там. Увидеть подмогу, поверить, а потом все потерять. И умирать, без надежды на перерождение, с горьким вкусом вины. Хоть глупо упрекать себя в том, что у тебя хорошие друзья. Глупо… Глупо организовывать поход в Проклятые Земли и бежать, взявшись за руку со Смертью. Глупо, а может быть, единственно правильно?

– Говори со мной, – попросила дракона, язык слушался с трудом. Каждое движение вызывало боль, но к этому не привыкать.

Яшка рассказывал о чем-то светлом и добром, выпускал сгустки пламени. Он не просил вернуться – слишком хорошо меня знал. Тени бессильно скрежетали зубами, но ничего не могли нам противопоставить. Я прошла мимо пяти трупов, прежде чем Яна помогла отыскать Германа. Истощенного. Ослабленного. Живого. Мужчина шептал что-то невнятное, я смогла разобрать лишь отдельные обрывки:

– Помо… спа… схожу с ума… нет… спа…

Призраки стояли рядом, изумленно наблюдали.

«Зачем тебе это, ненормальная девчонка? Все равно уже слишком поздно».

«Ты опоздала».

«Вы обречены здесь вдвоем умереть».

Да, наверное, они правы, я ненормальная. Но поступить по-другому просто не могу. Прежде мне тоже твердили «поздно», но я смогла вырваться, переиграть.

Сил для каждого нового рывка оставалось все меньше, перед глазами расплывалось. Голос дракона потерялся в однообразном, рокочущем гуле. Поле все никак не заканчивалось. Отблеск огня больше не помогал: я перестала его замечать. От усталости я уже ничего не соображала, остались только инстинкты. Намертво въевшаяся программа: ползти к кромке поля, не отпускать груз.

Внезапно стало удивительно легко, разум прояснился, земля обрела свою нормальную структуру, утратила прозрачность. Выбрались! Наконец-то мы выбрались! Герман балансировал на грани, но я уже ничем не могла помочь. Я успела самое главное: я смогла его вытащить. Здесь дикие травы и энергия Жизни. Здесь даже умирать не страшно.

Тьма застилала взор, но не та страшная, господствовавшая на поле, а самая обыкновенная, от сильного переутомления. Я сжала руку Ярослава. Вот теперь действительно все. Родной мой, я выиграла. Выиграла, слышишь!

Вкус крови на губах, боль внутри, словно невидимый огонь разъедает тело. Сердце и шелковая нить, больше никаких щитов между нами… Тепло, светлый огонек в глубине души… Как я жила раньше без него? Не знаю… Серые тени перед глазами и чернота…

* * *

Бессилие. Как же часто, за последнее время, стал испытывать это доселе незнакомое чувство заместитель главы Службы национальной безопасности. Обычно мужчина очень долго присматривался к людям, никогда никому не доверял… Однако случайные попутчики не смогли оставить равнодушной его покалеченную душу. Александр поверил им как никому другому, так как он думал, человек просто не может верить. После встречи с дознавателем он был уверен, что на такое не способен, но ошибся.

Мужчина изо всех сил ударил кулаком о ствол граба. Ладонь заныла. Бессилие, словно там, в пещере. Ольга растворилась в ночи, а рядом с ней бежала беда. Творилось что-то страшное, Саша это явственно чувствовал. Второй раз в жизни мужчина жалел, что не владеет силой.

Нарезав еще несколько кругов по поляне, Александр опустился на траву. Когда-то он бы рассмеялся в лицо, если б услышал, что молитвы – это все, что у него останется.

* * *

В книгах превозносится утро победы. Боль сковывала движения, тело не слушалось. Будто по мне недавно прошлись танком, а добить забыли. Очень медленно, не понимая где нахожусь, я открыла глаза. Сквозь рваные облака прорывались лучи солнца, ласково касались кожи. Что-то тяжелое давило на висок. Диадема. Сползла, перекрутилась. Ночью я ее так и не сняла.

– Ярослав! – шепот, безумно сложно говорить.

Любимый приподнялся на локтях, глядя куда-то в сторону.

– Герман! – дрогнувший голос, так не похожий на прежний: уверенный, властный.

Пошатываясь, колдун прошел несколько метров и опустился на траву рядом с другом. Изменившееся лицо мужчины все сказало без слов. Я вернулась слишком поздно, и Германа больше нет. Я уберегла от проклятия его душу, но жизнь ушла, покинула истерзанное тело. Заныло в груди, слезы подступили к глазам. Словно снова обступил призрачный эскорт, только на защиту не осталось сил.

– Оленька! Как ты, милая? – подскочила Яна, обняла изумрудными крыльями.

Живая. Вот самое точное определение. Надо радоваться, но не выходит. Внутри пустота: холодная, болезненная. Цена за прикосновение к потустороннему. Не такая и высокая, если задуматься. Что такое горечь и боль по сравнению со свободой души? Разум все понимает, а сердце тихонько плачет. Мне хочется вместо завесы крыльев ощутить тепло рук любимого. Но Ярослав склонившись над бездыханным телом, что-то тихо шептал на старинном наречии.

Так больно. Так глупо. Я написала красивую сказку, в которую поверила. А ведь ничего нет! Нет, и не было. Просто фантазия, просто надежда. Я не плакала. После этой ночи я могла не делать очень многое. Я все понимала. Кто я? Первая встречная девчонка, с которой колдун знаком всего неделю. Вот только никак не удавалось совладать с огненным чувством, сжигающим изнутри.

Энергии хватило всего на один щит. И то – чудо. Где только наскребла? После этого подвига больше ничего не хотелось. Я лежала на траве, и смотрела на облака. Деревья отбрасывали живительную тень, шелестели листьями. Драконы перенесли нас, насколько смогли, подальше от проклятого поля, но и сюда долетали отголоски. Кто один раз соприкоснулся с подземным миром, уже не сможет идти незамеченным. Я вижу их, они видят меня. Неприятное соседство, но пока безвредное: сейчас не их время, а в моей душе нет страха. В ней всего одно чувство, что вытеснило все остальные.

– Попей воды, – попросил Яшка. – Ты такая хрупкая стала: ветер подует – рассыплешься.

– Это просто иллюзии, – ответила, горько улыбнувшись. – Нас окружают одни иллюзии.

– Оля, не пугай меня! Ярослав вас двоих не вытянет! – испуганно прошептала Яна.

– Не буду. Я почти в норме.

Ото лжи стало так противно, что я смогла встать.

Я ошиблась – Герман еще дышал. За ночь он так и не смог самостоятельно определиться, какой из миров выбрать. Сейчас инициативу перехватил Ярослав. Колдун не отпустит. От его собственных сил остались жалкие крохи, но никуда не делась стальная хватка. За Германа можно больше не беспокоиться. Я постояла рядом и пошла прочь. Меня никто не останавливал.

– Ты хочешь что-нибудь? – спрашивала Яна. Драконы не отпускали ни на шаг, готовые по первому запросу достать с неба звезду. – Ты только скажи, и я тебе принесу!

– Хочу лежать под землей и смотреть на облака, – вырвалось прежде, чем я успела подумать.

– Ярослав! – моментально окликнула Яна.

Он повернулся на зов. Усталый, тяжелый взгляд серых глаз. Как я хотела смотреть в них и тонуть, как тогда в храме…

– Ничего, у нас все хорошо, – ответила быстро и отвернулась. – Ты чего? – укоризненно поинтересовалась у Яны. – Я сказала правду, сейчас она такая. Не пугайтесь, каждый день оставляет свои следы. Они исчезнут, только позже. Не говорите ничего, давайте просто любоваться облаками. На востоке они похожи на лепестки роз, а по центру…

Прошел день, его сменила ночь. Очнулся Герман, вот только радость отдала горечью. Амулет уберег от смерти, но не смог сохранить разум. Сумасшедший, не помнящий себя, не знающий где находится… Таким теперь стал человек, ради которого мы одолели этот путь.

Следующие сутки пронеслись, словно в тумане. Мы спешно восстанавливали силы, большую часть времени я спала: проваливалась в черноту, лишенную сновидений. Подарок колдуна надежно оберегал от кошмаров, без него страшно представить содержание снов.

Постепенно в растерянной девочке просыпалась заместительница прокурора, помогая адаптироваться к реальности. К тому же, когда рядом тяжелобольной человек, собственные проблемы теряют ясные очертания. Ярослав все время уделял своему другу, но ничем не мог ему помочь. Тело выздоравливало, а душа по-прежнему блуждала в иных сферах. Под глазами колдуна залегли синяки, погасли, горящие в их глубине искры. Он стал только тенью прежнего себя, а я не знала, что делать.

На третий день драконы обнаружили недалеко от нашей стоянки лошадей и вскоре мы обзавелись транспортом. Лагерь охватило радостное оживление. Даже если двигаться очень медленно, вечер мы встретим в усадьбе. Через несколько километров эйфория схлынула. Для ослабленного организма путешествие верхом без седла оказалось нелегким испытанием.

На привал остановились в обед, когда стало припекать солнце. Путь, что недавно мы одолели за несколько часов, растянулся словно резина.

– Рядом с ним ты убиваешь себя, – внезапно сказала Яна.

Драконице казалось, что они вернулись на десяток лет назад. Проклятые призраки! Если бы она только могла их уничтожить!

– Я ничего не могу сделать, понимаешь ничего! Я уже забыл это чувство. Я не понимаю почему! – он резко замолчал, выдохнул, надевая привычную маску.

Недалеко от нас затаилась лиса, громкий звук незнакомого голоса ее насторожил. Оценив обстановку, рыжая зверюшка бесшумно перебралась ближе к лесу.

– Что произошло той ночью? – я давно хотела задать этот вопрос, но все никак не складывалось.

Нашел! Наконец-то! Тучи скрыли звезды, сгустились сумерки. Идеальные условия, идеальное время. Страх сковывал спутников мага, но люди не встревожились. Они успели привыкли к этому чувству, научились находить рациональные объяснения. Смешно.

Виктор направился к центру проклятого поля. Его люди остались одни, занятые приготовлением ко сну. Если б они обладали хоть толикой силы, то пришли бы в ужас от места, где собираются заночевать, обошли бы десятой дорогой, но, увы, мужчины ничего не замечали.

Магу никто не мешал. Он беспрепятственно достиг своей цели, остановился. Виктор не чувствовал ни волнения, ни опасений, ни страха. Все давно просчитано. Торжествующая улыбка вспыхнула ослепительно-ярким метеором – пора. Лопата, перерубив стебли и корни трав, вошла в землю. Первое слово – поле стало просыпаться, пока медленно и неохотно. Однако яма становится все глубже, а сталь ударяется о кости черепа. Тонкая струйка крови окропляет землю и обнаженные останки. Заклинание закончено. Вот только все сложилось не так, как ожидал маг.

Мужчина не знал, что эту силу невозможно подчинить, не знал, зачем она спала столько лет, кто создал ее, для какой цели. Она смела его, словно пушинку и пошла дальше. Старинная рукопись не солгала – просто весьма талантливо умолчала.

Упало тело, пустая ненужная оболочка. А Виктор, его душа… Он теперь один из проклятых. Заколыхались тени, расступились, принимая новичка в свой жуткий строй…

– Я опоздал. Все, что я смог сделать – просто остановить.

– Их нельзя выпускать на свободу. Нельзя тревожить, – заметила тихо.

– Нельзя, – согласился Ярослав. – Остановить их потом очень сложно. Всего несколько часов, Оля, опоздать всего на несколько часов!

– Ты хороший врач. Ты сам говорил – невозможного нет. Ты ведь вытащил Сашу.

– Помнишь, я рассказывал о человеке, которого встретил здесь четыре года назад?

Я кивнула, понимая, что он имеет в виду. Договаривать мужчина не стал.

– Может, я смогу помочь? Только скажи как!

Я заглянула в глаза Ярослава, пытаясь отыскать прежнего уверенного, ироничного колдуна и прежнюю себя. Но прошлые образы спали в уголке сознания, заботливо хранимые памятью. Нас разделяла глубокая пропасть. Мир мертвых что-то выжег внутри, отобрал, уничтожил. Вернет ли утрату сила, оберегающая поместье? Или это навсегда?

– Ты сделала невозможное. Без тебя нас бы здесь не было. Я не хотел остаться там… – сказал он тихо, словно боялся признаться в слабости. Только тот, кто побывал во власти призраков, не рискнет это так назвать.

Мужчина не добавил, что никогда бы не позволил мне переступить призрачную черту. Ради этого он был готов заплатить ту жуткую, страшную цену: стать одним из них.

– Зачем ты закрыл нить? Я бы пришла раньше! – внезапно показалось, что все стало как прежде. Отпустили незримые иглы, разрывающие душу.

– Договор, – ответил колдун глухо.

– Договор, – повторила, чувствуя, что начинаю ненавидеть это слово. А потом опомнилась: – Договор не мешал позвать! Вовсе не мешал! Ты в меня не верил, и не хотел, чтоб я там умерла, да?

На миг он сжал мою ладонь.

– Не хотел. Прости меня. Я перед тобой в неоплатном долгу.

* * *

Переступить порог. Сладкий аромат жасмина, облако белых лепестков. Я отчетливо понимаю, что это не мой дом, но забываю об этом, едва жасминовая арка остается за спиной. Травы шепчут, что все пройдет, оттесняют прошлое. Они так ждали, так долго ждали! Они не позволят споткнуться и упасть.

А потом следуют стальные объятья Саши и тихий, радостный шепот:

– Оленька!

От одного этого слова становиться тепло, а к глазам подступают слезы. Когда-то точно так же меня обнимал Вася, вытирая с лица кровь. Чужую. И в его взгляде я без помех читала, что прокурор потерял надежду увидеть меня живой. Я закусила губу и крепче прижалась к мужчине. Казалось, его руки держат над бездной, не дают сорваться.

– Я за тебя молился, Оленька.

Рот наполняет солоноватый привкус крови с прокушенной губы, но слезы все равно медленно катятся по щекам. Торопливо смахиваю ладонью. Нет. Мне нельзя. Мне нельзя плакать. Только не сейчас, у всех на виду.

Так хочется рассказать! Хоть кому-то рассказать, может тогда станет легче? Яне нельзя, Яшка и так слишком многое пережил. Зачем добавлять?

– Со мной все хорошо, правда, – соврала, отстраняясь, – подробности чуть позже. Спасибо тебе за все. Прости, мне сейчас очень нужно побыть одной.

Я смогла улыбнуться, так чтоб мужчина не заметил фальши, наполнив его душу незримым светом. От напряжения сводило скулы. Торопливо попрощавшись, я направилась вглубь поместья. Хотелось кричать, а соленые капли непокорно срывались на траву. Глупые, остановитесь! Ведь все пройдет. Нужно просто побродить под густой сенью леса, вслушиваясь в крики птиц. Замереть, позволяя ветру перебирать волосы и шептать что-то ласковое. Постоять на земле босиком… Отпустить…

Взять себя в руки, в конце концов! Меня не сломала ни работа, ни приграничье, ни проклятые мертвецы, так неужели это сделает любовь? Не позволю. Я прижалась спиной к старому клену, скрытому кустами, словно стальными доспехами средневековых рыцарей. Если бы кто-то сказал, что все закончится вот так!

Год назад, услышав подобную историю, я могла лишь непонимающе пожать плечами. Нельзя становиться рабом своих чувств. Нельзя! Но это только слова. Я не могу без него. Меня больше не интересуют неразгаданные тайны. Все мысли о колдуне, и никуда от них не деться. Мне нужна его улыбка, пронизывающий насквозь взгляд, ненавистная привычка отвечать вопросом на вопрос. Я горько усмехнулась.

Подойти и сказать: «Я люблю тебя»? Что он может ответить? Рассмеется в лицо? Ах, если бы! Но Ярослав не такой человек. Если б он был другим, я бы смогла его забыть. Сейчас это кажется невозможным. Я столько лет ждала лишь его одного… Мне так надоели короткие жаркие вечера, которым не суждено перейти во что-то большее. Чужие губы, лед внутри и отчетливое понимание: этот человек не мой и никогда моим не будет, как бы этого не хотелось. Мне нужен другой, я вижу его образ… но это просто мечты.

Решено. Я все скажу, когда мы вернемся домой. И будь что будет. Сладкий аромат цветов успокаивал бешеное биение сердца. Ветер осторожно прикасался к коже, словно боялся потревожить неосторожными взмахами невидимых рук. Спокойствие приходило неведомо откуда, исцеляя кровоточащие раны.

Я не услышала его шагов.

– Оля? – тихо и необычно звучал голос Ярослава.

Я вскочила и повернулась.

– Оля, я… – колдун посмотрел в мои глаза и оборвался на полуслове.

Я замерла. Медленно и словно не со мной… Опускаются щиты и слова уже просто не нужны. В первый миг я едва не задохнулась…

…Когда ждешь этого всю жизнь, не получая ни малейшего подтверждения, что мечты не простые иллюзии. Когда надеешься, отчаянно и порой безнадежно, но продолжаешь упрямо идти вперед, понимая, что отступив, потеряешь часть себя. Когда опускается защита и видишь любимого, как себя. И чужая душа лежит в ладонях, хрупкая, словно крылышки мотылька…

Он не может без меня жить. Он будет рядом со мной везде, куда бы я ни пошла. Он убьет любого, кто причинит мне боль, отдаст все, что у него есть… Только мне ничего не нужно, лишь бы удивительный мужчина, открывший для меня истинные грани мира, был рядом.

Следовало сделать шаг навстречу любимому, но я не могла, я застыла, как парализованная. Моя вселенная перевернулась, преобразилась, вспыхивая новыми гранями. А я (глупая!) боялась, что, если пошевелиться, все просто исчезнет, рассыплется, как карточный домик.

Этот шаг Ярослав сделал сам. Мужчина привлек меня к себе и поцеловал. Так осторожно и трепетно, нежно, словно еще не верил. По телу пробежала дрожь, бешено колотилось сердце, руки скользнули ему на плечи. А поцелуи стали другими: жадными, властными. Колдун будто ставил клеймо. Моя. ТОЛЬКО МОЯ. Прежде яростно сопротивляющаяся подобным заявлениям, душа торжествовала, признавая его право.

– Любимая… – промолвил Ярослав хрипло. – Никому тебя не отдам!

Не отдаст, не отпустит. Мы связаны на столетия, на века. Шальная, счастливая улыбка затанцевала на моих губах. Я улетала в небо, таяла как воск в его руках, тонула в серой стали колдовских глаз…

– Я хочу ребенка, – это вырвалось неожиданно даже для меня, но не было ничего важнее его ответа.

Ярослав поцеловал мою ладонь, бережно, словно святыню.

– А еще ты хочешь, чтоб он был нужен мне, так же, как и тебе. Чтоб я любил тебя такой, какая ты есть и не пугался слова «прокуратура». Я видел твои желания, как и ты – мои. Я мечтал о тебе всю жизнь, только уже не верил. Искал, но рядом была пустота… – мужчина замолчал и в сгустившейся тишине выдохнул: – Кто посмеет просить ребенка у богини?

Незримые крылья расправились за спиной, унося в небесную синь. В его объятьях я ощущала себя хрупкой и невесомой. Жена… Какое это оказалось сладкое слово!

Рассветные лучи скользили над землей, проникали сквозь листву, ласкали стебли трав. Я открыла глаза, рядом лежал огромный букет ромашек. Потянулась к цветам, нос защекотали лепестки, и почудилось, будто парю в вышине. Вверху белые барашки облаков, а внизу бескрайнее цветочное поле. Нежные полутона, тонкий аромат. И его тихий, непривычно охрипший от волнения голос: «Доброе утро, любимая!» Незримым пологом окружило спокойствие. Словно я находилась за каменной стеной, надежно укрытая ото всех бед и невзгод. Я улыбнулась, прижимая ромашки к груди, а когда оторвалась от букета заметила растянувшуюся в тенечке драконицу.

– Не спишь?

– Я счастье сторожу, чтоб не украли.

– Яна!

– У тебя глаза светятся, а от взгляда становится тепло. Теперь ты никуда от нас не уйдешь, – заявила она счастливо, обняла крылом. Вот же собственница!

Мгновение мы просто сидели неподвижно, запоминая каждую минуту. Мы еще не привыкли к подобной роскоши, и, наверное, еще не верили, что это все происходит наяву.

– Теперь я понимаю условия завещания, – призналась Яна. – А когда-то они принесли столько боли и разочарования, вспоминать страшно…

Драконица задумалась о чем-то своем, потом решительно тряхнула головой, отгоняя ненужные воспоминания. Все уже позади. Больше не нужно никуда спешить, больше нет страха и опасений.

– А где Ярослав?

– Он лечил Германа.

– И что? – голос дрогнул.

– Ничего, – ответила драконица грустно. – Пока безрезультатно.

– Если б я была сильнее тогда…

– Что за ерунду ты говоришь? – возмутилась Яна, на глазах преображаясь в боевого дракона. – Сильнее? Ты оказалась сильнее сотен проклятых и собственного страха. Если б я смогла – то не позволила так рисковать! – добавила драконица жестко, но с грустью. Судьба предоставила ей нелегкий выбор. – Слишком высокие ставки, слишком низкая вероятность.

– Не считала, я не экономист, – попробовала пошутить, вышло неловко.

– Я тоже, но когда находишься рядом – многому учишься. Чувствую, ты меня заставишь вызубрить Уголовный кодекс…

– Дался тебе тот несчастный кодекс! Мой муж все еще с Германом?

Называть так Ярослава жутко непривычно и безумно приятно. Свобода – какие глупости! Мы хватаемся за нее, словно утопающий за соломинку. Отпустить эту тонкую иллюзорную нить – значит, признать, что нет счастья. Кому нужна свобода, если любимого нет рядом?!

– Ты и сама можешь это узнать, – хитро прищурилась зеленоглазая красавица.

Я кивнула. Теперь я могла найти Ярослава в любом уголке земного шара. Сегодня столь масштабный поиск не требовался. Нас разделял лес, но разве это преграда? Отклонившись немного левее, чем следовало, я уперлась в роскошную стену из можжевельника. Кусты переплелись корнями, обнялись веточками и вымахали на пять метров в высоту. Я начала обходить живое препятствие, но замедлила шаг, услышав голоса.

– Возврат назад займет не меньше десяти дней, – заметил Ярослав. – Ты ведь не будешь это отрицать?