Текст книги "Зона Надлома (СИ)"

Автор книги: Дарина Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Именно это мы и сделали. Надо отдать должное от воды мы отошли на несколько метров, их я прошла своим ходом. А потом полетела – красиво и беззвучно прямо в озеро. «Веревка» больно резанула, вода обняла ноги по колени. Яна резко метнулась вверх и вернула меня на берег.

Лунная дорожка невозмутимо серебрилась, искушая непознанными тайнами. Как утверждала Яна, я все же прошла по ней несколько шагов. Хотела ответить, что ей это просто показалось, но промолчала – стоило столько возиться, чтоб потом убить надежду? Я ведь и сама, когда загадывала и смотрела на звездное небо и лунный диск, представляя картины будущего, верила. И даже работа в прокуратуре не смогла искоренить эту глупую и наивную веру в чудеса. Без нее жизнь стала бы пустой, а порой бессмысленной и безнадежной.

* * *

Стояли предрассветные сумерки. Небо только-только начинало светлеть: темно-синий сменился робкой голубизной. На западе еще светились звезды, над землей стелился туман. Перекликались ранние птицы.

Ярослав неслышно приблизился к озеру, плеснул в лицо водой. На мелководье за ночь она успела остыть, холодные капли смыли остатки сна. Драконица, почуяв его отсутствие, мгновенно пробудилась и бесшумно, не тревожа остальных, поднялась.

– Спи, – тихо сказал мужчина Яне, присаживаясь рядом. Пространство вокруг сладко дремало, даже роса еще не выпала.

– Я посижу с тобой.

– Это роскошь. Спи, моя хорошая.

– Здесь есть травы, редкие забытые травы, – даже без уточнений можно не сомневаться, что их действие на себе Яна давно опробовала. – Я спать не хочу, лучше побуду рядом с тобой.

Не дожидаясь новой порции возражений, драконица пристроила голову у него на коленях. Потом немного подумала и присоединила лапы.

Колдун улыбнулся, и было в его взгляде столько теплоты – любая девушка б умерла от зависти. А иные без колебаний отдали бы душу.

– Может его зельем подпоить? – поинтересовалась Яна, алчно покосившись на Александра. – Тогда точно все о дознавателе расскажет.

– Он и так расскажет, – возразил Ярослав. – Ему просто нужно немножко времени.

– Тогда ладно, – успокоилась зеленоглазая красавица.

Она закрыла глаза, запоминая каждое мгновение.

Крик раздался на другой стороне озера. Слишком тихий, чтоб разбудить спящих, но Яна с Ярославом отлично расслышали.

– Что случилось? Аж мурашки по коже! – встревоженно спросила драконица.

Голос напоминал детский и был полон боли.

– Олениха ножку сломала.

Минута прошла в молчании.

– Скажешь Ольге суп сварить, – распорядился мужчина поднимаясь. И словно оправдываясь, перед собой, Яной – непонятно, добавил: – У нее ребенок маленький, кофейный, в белую крапинку.

Глава 14. Старая крепость

– Залезай.

– Сюда? – глупо уточнила, коснувшись коричневого бока. Олень никак не отреагировал.

– Ну не на рога же! – раздраженно бросил Ярослав.

Рога были великолепные, ветвистые и словно покрытые бархатом. Животное повернуло голову и насмешливо сощурило карие глаза. Я положила ладони на круп, но не рассчитала сил и соскользнула вниз.

– Теряешь сноровку, – ехидно отметил мужчина.

Вроде я ее имела?! Всю жизнь объезжала диких оленей без седел! Безумно хотелось спать, а еще, чтоб от меня отстали. Однако Ярослав думал иначе и с интересом наблюдал за процессом покорения оленьей спины. Хозяину, похоже, было все равно или он решил, что это новый вид массажа. Я подпрыгнула, подтянулась, возрадовалась, а потом заметила на руке комара…

– Тебе помочь? – участливо спросила Яна.

Ох, лучше б она промолчала!

Зверь наклонился, сорвал пучок травы. Образовалась «лесенка». Ярослав проследил за моим взглядом, улыбнулся. Хоть у кого-то сегодня хорошее настроение! На этой оптимистичной ноте я, наконец, взобралась наверх. Между прочим, порядочные олени не бывают такими большими! Сидеть жестко и неудобно, держаться не за что! Я поерзала, стараясь устроиться комфортнее. Показалось, или в глазах зверя промелькнуло сочувствие?

«Экзотическая туристическая поездка, – сказала себе решительно. – Бесплатная туристическая поездка, мне удобно и хорошо!» Олень обернулся и фыркнул, птичий крик напомнил взрыв смеха. «Но ведь это же лучше, чем идти пешком!» – больше никто не решился спорить.

Небо сноровисто затянули серые тучи, позади нас, в горах, шел дождь. В обед выглянуло солнышко, и Яна радостно воскликнула:

– Горы дымят!

От земли поднимались белые клубы пара. Густой, молочный туман скрывал вершины, уходил ввысь и, будто, стало два неба – и сверху, и снизу причудливые облака. Они изменялись каждое мгновение, а через несколько минут и вовсе исчезли – вода испарилась.

На ночлег остановились в просторном и светлом буковом лесу. Под ногами шуршали прошлогодние листья, корни стелились по земле, образовывая удобные «лесенки» на склонах. Трава почти не встречалась: мощные кроны пятидесятиметровых великанов неохотно пропускали солнечные лучики. Казалось, что высокоочищенные от сучьев светло-серые стволы касаются облаков.

Животные разбрелись пастись, Александр заснул. Он постоянно спал после беседы у озера. Разговоры с ним выходили короткие, бессвязные, мужчина быстро уставал. Тем не менее, несмотря на тяготы пути, ему становилось лучше. Ярослав говорил, что через несколько дней больной совсем поправится, пока в это верилось с трудом.

В лесу царила тишина. Весело резвились, обнимая котелок, язычки пламени. По дороге колдун нарвал травок, и мы сидели вокруг костра в ожидании чая. Стадо диких кабанов обошло лагерь стороной, донесся только топот угасающих шагов. Яшка лежал, приспособив один из корней под подушку. Раньше он предпочитал рюкзак, но в дороге ткань запачкалась, обтрепалась.

Спокойствие, умиротворенность дремлющего леса передались и его случайным визитерам. Саше снились яркие, красочные и добрые сны. Ярослав, улыбаясь, любовался огнем, а Яна вспоминала лунную дорожку и радовалась, что желание так быстро начало исполняться.

– Как вкусно, – выдохнула я.

Чай пах душистым разнотравьем: чабрец, мята, листья малины и что-то еще, дарующее напитку неповторимый вкус. Я зажмурилась, вдыхая нежный аромат, чашка обжигала пальцы.

Яна довольно похвасталась:

– А готовит он еще лучше.

Мне почему-то вспомнилось серое месиво в котелке, словно прочитав мои мысли, бескорыстная пиарщица добавила:

– Диетическая еда на вид всегда критики не выдерживает. Ты грибной суп не пробовала, а еще лучше пирожки с ягодами.

Она тихонько вздохнула, вспомнив дом и противень с выпечкой. Я отпила еще один глоток, улыбнулась:

– Миллионы женщин о таком мечтают: готовит, убирает, миллионер, маг.

– «Читающий» мысли? Не смеши меня, – ответил Ярослав. – Кто захочет жить, словно на ладони?

«Все равно, если любишь», – промелькнуло в голове.

– Разве это помеха?

– Для измен неразрушимая помеха.

«Не простил», – поняла внезапно.

– А ты бы простила? – тихо спросила Яна.

Знать все наперед… Знать, как она придет утром, как ветер растреплет волосы, как попробует поцеловать при встрече. И будет отчаянно врать, кричать, что он ее не любит.

Видеть красный шелк простыней и его. Невысокого, небогатого. С огромным самомнением и набором лживых слов. Что и кому она хотела доказать?

И ветер… Холодный ноябрьский ветер. Разбитый стул, отголоски ее голоса, соленые капли ее слез…

– Нет. Никогда.

Хрустнуло, сломалась под весом оленя сухая ветка.

– Говорят, это неправильно, – добавила я тихо.

«С таким подходом у тебя никогда ничего не будет. Мужику, как корове, нужен длинный поводок, попасется и обратно придет, погреться. Так живут миллионы семей», – твердили подруги. Я не спорила – ничего им не докажешь, но не изменяла своим принципам. Возможно, зря.

– Правильно, – глухо произнес Ярослав. – По-другому не может быть.

Олени излучали спокойствие, умиротворенность. Очаровывали красотой и грацией. Возможно, поэтому в древности на их спинах ездили божества. Сейчас сложно найти того, кто верит, что олень является посредником между небом и землей. Однако этот зверь до сих пор олицетворяет жизненные силы, достоинство, мужественность и быстроту.

От каждого живого существа исходит тепло. Мы грелись, и нам был очень нужен этот свет. Преданные медовые глаза (в них отражались любовь и понимание), внимание маленьких оленят, которым я незаметно скармливала сухарики на привалах. Это все добавляло яркие краски. Я наслаждалась шелестом листвы и птичьими трелями, белыми барашками облаков, скрывшим палящие солнечные лучи.

Мы давно минули страшное приграничье и тоннель с проклятыми Стражами, но эти земли представали открытой книгой, невозможно касаться ее страниц и не видеть строк. Прошлое, здесь такое близкое и осязаемое, догнало на закате солнца. На горизонте показались крепостные башни – сначала одна, стрелой уходящая в небо, затем еще две, полуразрушенные. Деревья расступались, чтоб обнажить высокие каменные стены и лазурь реки.

– Нам сюда, – оповестил Ярослав. – Они там останавливались.

Олени покорно повернули направо, с каждым шагом приближаясь к старинному бастиону.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросила мужчину.

– О крепости? – спросил он рассеянно, всматриваясь вперед, желая разглядеть, что-то скрытое, недоступное для меня.

– Да. Когда построена, когда разрушена.

– Давно. Подойдем ближе – расскажу.

Но ближе оказалось то, что на время заставило забыть о башнях, шпилях и бойницах, а также о многом другом. На самом подступе к стенам дубы окружали просторную поляну с вытоптанной травой. Под самым высоким деревом чернел холмик, обложенный камнями. Земля около могилы еще хранила едва заметные отпечатки ботинок.

– Они потеряли почти половину! Чего они хотят? Куда идут? Почему не вернутся назад? – засыпала вопросами Яна.

В зеленых глазах дракона плескалась самая настоящая человеческая грусть. Яна не понимала, почему там, где проходят люди, остаются только кресты. Каменные, железные или деревянные, совсем простые, как здесь.

– Если б я знал, что ему нужно! – ответил колдун, не скрывая горечи. – Они не могут вернуться, пока он не получит желаемое.

– Почему люди не могут жить спокойно? Просто любить, радоваться каждому дню и позволить, чтобы их любили, – едва слышно произнесла Яна.

– Если б все было так просто, моя милая, – вздохнул Ярослав. – Мы и сами порой не знаем куда идем.

Яна понурившись, отошла в сторону, следом потрусил Яшка. Ярослав постоял еще несколько минут, потом решительно зашагал прочь. Впереди, высоко в небо, гордо и одиноко, поднималась башня когда-то величественного и неприступного бастиона.

Мужчина поравнялся с подругой, коснулся ладонью чешуи.

– Еще немного, Яна, скоро все закончится.

Он хотел успокоить, не вышло. Яна притворилась, что целиком и полностью поглощена созерцанием открывшегося пейзажа. Что значат слова для того, кто способен «читать» чужие сердца? Ей было страшно. Драконица загоняла это чувство глубоко внутрь, но оно упрямо вырывалось на волю. Фраза «скоро все закончится» для нее звучала пугающе.

Заброшенная, полуразрушенная крепость не утратила своего неповторимого колорита. Как и положено, строение окружал ров – двадцать метров в глубину и десять в ширину. Раньше он заполнялся водой по специальным каналам, но теперь река изменила русло, затопив вместе со рвом часть крепостных сооружений.

От главных ворот остался только широкий арочный проем. В траве сиротливо валялись остатки трех решеток. Подвесной мост тоже не сохранился, его бренные останки давно покоились в толще воды. Когда-то это все служило нерушимой защитой – теперь стало просто осколком прошлого – воспоминанием.

Ввысь поднимались добротные стены (от двух до пяти метров в толщину). За прошедшие года, благодаря уникальной технологии строительства, они стали только крепче. Срослись, превратившись в монолитную глыбу. Если попробовать разобрать – неохотно посыплется одинокая каменная крошка, да и только.

Драконы перенесли наше имущество. Олени переплыли охранную зону и неспешно потрусили вперед, прокладывая дорогу. Внутренний двор оккупировали деревья, кустарники и сорняки. Проще пройти по стенам, но даже на камне умудрились вырасти травы. Они просовывали корни в мельчайшие щели, жадно хватаясь за жизнь.

Территория крепости, выстроенной в форме треугольника, состояла из трех частей. Южный двор предназначался для укрытия мирного населения. От Сторожевого его отделяла стена с полуразрушенной башней и воротами в виде коробовой арки. В северной части двора размещалась цитадель. Единственная уцелевшая башня дремала в обрамлении зелени. Под ее крышей гнездились птицы. Границей Портового двора служила внутренняя стена с четырьмя башнями и воротами в виде арки лучковой формы. Внешнюю стену вместе с подвесным мостом, что опускаясь, превращался в причал, поглотили речные воды.

Мы пересекли двор и свернули в извилистый коридор. В нем царили темнота и прохлада, даже в самую страшную жару отсевая необходимость в кондиционере.

Вскоре взорам открылась круглая башня диаметром в пять метров. В высоту она немного сужалась и заканчивалась голубым клочком неба. Сквозь каменный пол смогли пробиться лишь редкие травинки. Но если раньше торжество зелени подчеркивало уныние и заброшенность строения, то здесь трава под ногами казалась пушистым ковром, а бурьяны на камнях изысканными цветами. Лучам заходящего солнца не хватало сил осветить окружающее пространство, и внутри царил уютный полумрак.

– Располагайся, – распорядился Ярослав, а сам направился к выходу, за ним потрусила Яна.

– Подождите! Вы куда?

– Осмотримся и вернемся.

– Я тоже хочу! Я уже расположилась!

Колдун скептически взглянул на торопливо поправленные рюкзаки, потом на спящего Александра.

– А кушать кто будет готовить?

– Ты. А я дров для костра насобираю!

– Это и дракон может! Ладно, пошли. А вы оставайтесь! – прикрикнул он на братьев меньших. – Сидите тихо, сторожите. И без фокусов.

Самое странное: они согласились!

Первой встретилась башня с проемом возле самой земли, закрытым решеткой. Я заглянула вниз, посветив фонариком, вырвала из лап темноты часть стены.

– Не отставай, там нет ничего интересного.

– Долго они здесь были?

– Четыре дня, но мне кажется, ничего не нашли.

Входом в следующую башню служил лаз. Такая себе нора два метра длинной и метр высотой. Возле него безжалостно вытоптали траву и вырубили деревца. Внутри, на песчаном полу, валялись каменные глыбы, остатки досок, порванный башмак. На расстоянии примерно полутора метров от пола начиналась лестница и вела вверх. На втором этаже сохранились опорные балки, а кое-где и доски, покрывавшие пол. Узкие прямоугольные бойницы выходили на четыре стороны света.

Ярослав стал так же, как некогда Виктор, до рези в глазах, всматриваясь в зелень лесов. Вот только видели эти два человека совершенно разное. Иногда Ярославу казалось, что руководитель экспедиции обезумел, но нет, рассудок мага оставался трезвым. Он упрямо шел к своей загадочной цели. В отличие от штатного психиатра.

Это произошло сразу после перехода через тоннель. Сначала лекарь не верил, потом поставил диагноз – паническое расстройство (эпизодическая пароксизмальная тревога), но легче не стало. Не помогали и вводимые препараты. Воздействие Зоны глубже, страшнее, его искоренить не так просто.

Врача мучили непредсказуемые, не ограниченные определенной ситуацией или обстоятельствами, приступы тяжелой тревоги. Они сопровождались неожиданно учащающимся сердцебиением, болью в груди, удушьем, головокружением. С каждым разом увеличивалась продолжительность атак. Не отпускал страх близкой смерти, надоедливыми мухами наседали тревожные сны о родных и близких. Мужчина безумно хотел и, в то же время, боялся вернуться домой. Он боялся повторных приступов, потери самоконтроля и сумасшествия. А еще врач боялся, что о его состоянии узнают остальные.

Впрочем, для Виктора не составляло труда проникнуть в чужие тайны. Маг терял людей, но не ощущал особого беспокойства. Ярослав задавался вопросом, что же скрывают эти земли настолько ценного (золото оставляло руководителя экспедиции равнодушным), но не находил ответа.

По крепостной стене мы вышли к Портовому двору. Шли легко, как по мостовой, хоть камень встречался неровный, а до земли было не меньше четырех метров. Впереди, в метрах двадцати, из воды выступала вершина стены. По ней вальяжно, неторопливо расхаживали птицы. А по другую сторону паслись наши олени, протаптывая во дворе дорожки. Эта панорама напоминала мне границу двух миров. Они стремились друг к другу, но встреча несла лишь разрушения.

За день камень нагрелся и стал теплым, как печка. Я присела недалеко от колдуна, ловя лучи уходящего солнца.

Ярослав закрыл глаза, протянул ладони к воде. Лицо застыло, превращаясь в маску. Мужчина хотел увидеть то же, что и человек до него. Глава экспедиции долго кружил с аквалангом, тревожа искусственным светом темные водяные толщи. Он заплывал в затопленные башенки, расчищал входы в подземелья, простукивал стены. Однако не подбирал монеты и драгоценности, словно не желая привлекать к себе внимания. Виктор явно что-то искал, но что? Камень не знал ответа, он спал и сон был для него спасением. Лишь сейчас по нему стали медленно пробегать живые искорки, словно по венам.

Я минуту понаблюдала, а потом решила попробовать сама. Опустила кончики пальцев в воду, прикрыла веки. Сознание заполнила темнота. Прошлое осталось закрытым, настоящему не было до меня дела. Пробовала мысленно скользить под водой, но мрак не спешил проясняться, раздражали птичьи крики.

Часть людей упрямство относят к недостаткам, я же считала его одним из своих достоинств. Со временем я перестала ощущать тело, пространство погрузилось в тишину. Темнота медленно рассеялась до полумрака. В глубине росли водоросли, лежали каменные обломки, мраморные статуи. Ил покрыл мечи и кинжалы, словно хотел спрятать их навсегда от людских глаз. Деловито сновали рыбки да иные речные обитатели. В углу догнивал расколотый пополам сундук, а рядом что-то валялось, погребенное под слоем грязи. Присмотревшись, я поняла – это диадема…

Я резко распахнула глаза, выходя из транса. Я висела над самой водой, игнорируя законы физики, а в метре от меня плыла гадюка, царственно приподняв голову. А может и уж, от неожиданности толком не рассмотрела. Отчаянно трепыхнулась, хоть следовало замереть и не двигаться, зажмурилась, но сильные руки подхватили, вернули на стену.

– Что это было? – спросила сипло.

Сердце бешено колотилось, перед мысленным взором насмешливо скалилась голова гадюки, хоть ее обладательница уже давно скрылась.

– Водяной уж, – просветил Ярослав. Удостоверившись, что я больше не собираюсь падать, он разжал руки и присел рядом.

– Что я над водой делала?

– Тебе виднее, – отозвался мужчина мрачно. – Я надеюсь, мы договоримся, и без меня ты подобного делать не будешь.

– Хорошо, здесь не буду.

– Хуже дракона, честное слово!

– Неправда, со мной можно договориться, – ответила с достоинством и неспешно направилась вперед.

– Что ты видела? – поинтересовался колдун спокойно, словно ничего и не случилось.

Такое положение дел меня вполне устраивало, и я честно сказала:

– Всего понемногу, но ничего ценного. Дно, водоросли, остатки утвари. А ты?

– Примерно тоже. Экспедиция задержалась здесь, пока маг не обследовал ключевые строения. Не знаю, по какому принципу выбранные. В цитадели Виктор пробыл дольше всего. Идем, пока солнце не село.

Диск подобрался к самому краю небосвода и готовился вовсе скрыться, однако сумерки не спешили сгущаться. Лето – темнеет поздно, ночи светлые. Вскоре на пути попался отрезок с поврежденной стеной. Узенькие камешки наклонились, щели между ними служили слишком зыбкой опорой для рук. Главное не смотреть вниз, участок маленький – не больше трех метров. Прижавшись к стене, я заскользила вперед, передвигаясь очень медленно и осторожно. Возле самого лица пролетела птица: наглая, непуганая. Когда переход закончился, мой трудовой энтузиазм по обследованию крепости заметно охладел.

Цитадель встретила темнотой и тишиной. Дорожку к входу расчистили грубо и небрежно, экспедиция не отличалась бережливостью или церемонностью. Дальше ожидал пустой предбанник, коридор и, наконец, сама башня. Крутые, неровные каменные ступеньки вели ввысь. Сквозь редкие щели в досках просачивался скудный свет. На самой верхушке замер единственный уцелевший колокол. Внезапно почудился звон, обдало холодом.

Я резко обернулась и увидела открывшийся в стене проход.

– Идешь за мной, ничего не трогаешь, никуда не сворачиваешь, – распорядился Ярослав, намечая путь. Каменная лестница спиралью ныряла в неизвестность.

– А ход не закроется?

– Сам по себе – нет.

Воображение рисовало тайные подземные лабиринты, а возможно, дорогу, выводящую за десятки километров от крепости. На деле все оказалось гораздо проще. Когда уже казалось, что спуску не будет конца, а все внизу попросту затоплено, лестница вывела в небольшую квадратную комнату. Догадаться о ее назначении я не смогла. Из утвари остался только большой, отполированный до блеска и совершенно неподъемный стол. Он стоял в центре, равнодушный и холодный.

Ярослав прогулялся вдоль стола, протер крышку, но ничего нового не обнаружил. Обычная каменная плита без надписей или иных отличий. Тогда мужчина направил луч фонарика вдоль стен, подолгу рассматривая каждый фрагмент кладки.

Я решила заняться тем же. Некоторые рисунки проявляются только под определенным углом падения света. Прошло не меньше четверти часа, прежде чем мне повезло. Камень осветился сверху, под углом в сорок пять градусов. На изображении по кругу разместились десять неизвестных символов и фигурки животных: медведь, тур, рысь, олень, волк, белка. От рисунка исходила сила. Миг – и начертанные звери, словно живые. Веет неудержимостью от тура, два начала слились в медведе, исходят от дикой кошки волны терпения и преданности… Я подалась вперед и коснулась камня…

Замок предстал во всей своей красе с высоты птичьего полета. Гордо возвышались башни, развивались знамена. Плыли к Портовым воротам корабли. Мне показали, как закладывались стены. Я видела свитки с начерченными планами, и самый первый, нарисованный прутиком на земле. Видела мастеров, их имена сохранились на мраморной таблице, лежащей на полу затопленного дворика. Проносились перед глазами сложные, непонятные расчеты.

О чем-то спорили архитекторы, я начинала понимать обрывки фраз. Вот совершенно обычная стена, минуешь, не обратив внимания, а ее плоскость сориентирована на точку восхода солнца в первый день весны. Первого марта солнце впервые за год восходит на этой линии, пуская тень на камень. Скользят лучи, открывая взору крошечную криптограмму.

А вот солнечные часы, в форме куба со склоненным циферблатом, расположенные на Южном дворе… Снова зашифрованные в криптограммах письмена, они мелькают так быстро, что не то, что запомнить – рассмотреть невозможно…

Понимание приходит неожиданно, словно подсказывает кто-то невидимый. Это что-то большее, чем обыкновенная крепость, значительно большее.

Темнота наступила так резко, что я даже не успела испугаться.

Резкий, мерзкий запах нашатыря ударил в нос.

– Убери.

В легкие снова стал поступать воздух. Я открыла глаза. Справа на небосводе завис бледный серп месяца. Я хотела подняться, но сил не было.

– Оленька…

Ох, как не понравилось мне такое вступление!

– Я с тобой была! И вообще, мне волноваться вредно!

– Не кричи, лежи лучше спокойно, – скривившись, словно от зубной боли велел колдун, но читать нотации передумал.

Внутри ощущалась пустота и только от правой руки вверх по телу разливалось тепло. Я повернула голову, Ярослав сжимал ладонь, делясь энергией.

– Не надо, я сама.

– А кто-то говорил, что лучше дракона. Нужно научить тебя управлять стихиями, – промолвил он задумчиво.

Убирать руку мужчина не собирался. Поглядел на мои округлившиеся от удивления глаза и улыбнулся:

– Будет меньше времени лазить, куда не просят.

Последнее замечание я пропустила мимо ушей и радостно выпалила:

– Вот, давно б уже так! Спасибо!

В небесной синеве отчетливо выделялись белые барашки облаков, пение цикад убаюкивало и усыпляло, вот только спокойствие было даренным, не моим…

– Я нашла один рисунок, мне показали строительство крепости, ее расцвет, я могла бы узнать еще столько всего, но… Что случилось?

– Эти стены просто очень хотели отыскать хозяйку.

– Нелогично получается, зачем им хозяйка без сознания? – попыталась неловко пошутить.

– Я отпущу руку, и ты почувствуешь, – медленно произнес Ярослав так, словно еще не решил, стоит ли мне это знать. Убирать ладонь колдун тоже не торопился. – Свобода и тоска, память о прошлом, которое невозможно забыть. В древности умели строить так, чтоб помнили, любили, смогли защитить. Они творили для себя и потомков, вкладывали в каждый камешек душу. Крепость спала, наедине со своими надеждами и мечтами. Пространство замерло и ждало, мы его разбудили. Они выбрали тебя и открыли все с самого начала.

– Меня? А ты?

– Мои мысли заняты другим.

– Все равно я ничего не понимаю. Что было дальше?

– Дальше благодаря нити…

Я невольно потянулась к ней и вздрогнула. Связь, соединившая нас, стала крепче, превратившись из тонкой нитки в стальную цепь.

– …сработала защита, отгораживая от прошлого крепости.

– Почему? Я хотела…

– Ты бы смогла остаться здесь навсегда? – резко перебил Ярослав, поставив в тупик своим неожиданным вопросом.

– З-зачем?

– Смогла бы оставить все, что у тебя есть?

– Я не понимаю…

– Потому что по-другому не могло быть. Ты бы увидела много всего, очень много, всю историю от начала и до конца. Обрела знания, но осталась здесь, понимаешь? Потому что просто не смогла уйти. Не смогла бросить это место. Одна против целого мира в надежде вернуть былое. Это земли призраков – мы для них как отблеск надежды. А теперь признайся честно. Ты бы смогла остаться здесь навсегда?

– Нет, не смогла, – произнести эти слова оказалось мучительно сложно. Он знал их наперед.

Я лежала и разрывалась на две части, чувствуя, как к глазам подбираются слезы… Ненавидела и презирала себя. Хотелось выть от безысходности, а еще остановить время и забыть…

Я так вцепилась в его ладонь, что заныли пальцы, но не почувствовала боли. А потом услышала уже хорошо знакомое:

– Мне жаль, что я втянул тебя в это, Ольга.

– Нет, не говори, не надо!

Я смотрела в его глаза, не зная, что в них хочу отыскать. Впервые ничего не боялась, не опасалась. А потом, сама не зная зачем, сказала:

– Просто иногда хочется побыть слабой и не платить за это. Понимаешь? За свою глупость, за свои ошибки.

– Понимаю, – мягко ответил Ярослав и легко подхватил на руки.

– Что ты делаешь? Я сама.

– Не противоречь себе, – неожиданно попросил мужчина. – И не забывай, что можно вернуться.

За дровами отправились драконы. Они нахально толкнули невразумительную теорию о давлении камня на подсознание и улетели. Колдун кричал вслед о времени и штрафных санкциях. Как известно слух у дракона необычайно тонкий, но наша парочка сделала вид, что не услышала. Впрочем, дрова они добыли почти в срок. Когда две связки прутиков разной толщины сложили для растопки, проснулся Александр. Это послужило для Яны с Яшкой поводом вернуться к осмотру территории.

Я устроилась возле костра, тишину нарушало лишь потрескивание пламени. Каждый из нас думал о чем-то своем. Если раньше я ощущала заброшенность, пустынность этого места, то сейчас оно казалось домом. Настоящим, тем, которого, как оказалось, у меня никогда не было. Ветер над нами разбрасывал облака и шептал: «Прости». За что? За то, что я не смогла оправдать надежд? За то, что каждый тянется к теплу?

От крепости, очнувшейся от векового сна, завеса тайны не скрывала наших размышлений. Она хотела помочь, не требуя ничего взамен. Когда бывший пленный коснулся рукой камня, его обдало жаром. Картина прошлого стала доступной для его взора.

Город только-только начинал рушиться. Еще не изменилось русло реки, затапливая нижний, Торговый двор, все башенки высились невредимые, красивые, как на картинке… Но беда уже постучала в двери и вошла, не спрашивая позволения.

Посередине Южного двора кричали от ужаса и боли. Люди метались, нелепо размахивая руками, стремясь потушить, пожирающий их огонь. Однако он только сильнее разгорался. Солнце застилала темная туча – дракон. Взрослый, матерый, со смертельно опасной ношей. Дознаватель был невысоким, коренастым мужчиной. На его лице читалась откровенная скука. Дракон ревел и выплевывал новые сгустки пламени.

В стороне от агонизирующей площади, на выступе застыла настоящая хозяйка огненной твари. Сколько ей исполнилось? Лет сем, не больше. Светло-голубое легкое платье трепетало на ветру. Сама девочка была, как замковые стены, обложенные мрамором, – белая и неподвижная. Слезы градом срывались вниз, губы шептали:

– Я не хочу, прости, я не хочу.

Но судьба не интересовалась ее желаниями. Горела плоть, плавилась листва, маги пытались обуздать дракона, но слишком крепкие щиты возвел дознаватель.

«Прости меня!» – подхватил ветер, сердце зверя обожгло болью, запекло в груди. Прояснились безумные глаза, в них вспыхнула надежда. Окрепла и сменилась жаркой благодарностью.

Как и рассказывала Яна, они ждали смерти, как благословения. Крылья сложились, безжизненное тело полетело вниз, придавливая пламя. Дознаватель не сумел удержать защиту, и чей-то клинок одним выверенным ударом оборвал его земной путь…

Видение растаяло, оставив ноющую боль в груди. Нельзя смотреть в глаза умирающему дракону. И Ярослав, хоть только мельком глянул, побледнел, губы сжались. А куда было смотреть? На обезумивших от боли людей, сгорающих заживо? Или на упавшую с трех метров на камни, маленькую волшебницу? А может, как полетела в огонь отрубленная голова дознавателя, чтоб наверняка?

– Что это такое? – хрипло спросил Александр. На этот раз он не сумел удержать маску.

– Прошлое, – пояснил колдун.

Хорошо, что этого не видели Яна с Яшкой! Я сидела, обхватив колени руками. Внутри все застыло. Может быть, это неправильно, но мне больше всего жаль дракона. Красивого, свирепого, темно-бордового дракона и его настоящую хозяйку. Возможно потому, что у меня был Яшка, и я понимала, что девочка испытала там, на замковой стене, вместе с другом убивая частичку своей души.

– Значит, все, что о них писали, правда, – слова бывшего пленного прозвучали похоронным звоном.

Мы поняли, что мужчина говорит о дознавателе.

– Личный пример оказался неубедительным? – резко выдохнул Ярослав. – Захотелось добавки?

Александр не обратил внимания на реплику колдуна, он начал говорить. Сначала медленно, словно с самим собой, каждое слово давалось с трудом. Всякая профессия накладывает свой отпечаток. Неизвестно сколько б еще прошло времени прежде, чем работник спецслужбы решил рассказать о случившемся, если бы не вмешательство крепости. И сколько содержалось правды в его повествовании.