Текст книги "Зона Надлома (СИ)"

Автор книги: Дарина Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Зона надлома
Дарина Белая

Аннотация

В зоне Надлома само время течет иначе, в один миг превращая простого смертного в прах. Лишь единицы способны увидеть руины магических городов, древние сокровища и жуткую стражу. Колдуну дорогу начертил долг: его единственный друг пропал вместе с экспедицией военных. Заместительнице прокурора – безысходность. Ей не оставили иного выбора, разрушив прежнюю жизнь. Что смогут они отыскать, кроме смерти? Что сумеют противопоставить древнему, забытому колдовству? Что ожидает в конце пути? Быть может, совсем не то, что они желают отыскать…

Правовой порядок основывается на том,

что никого нельзя заставить делать то,

что не предусмотрено Законом.

ст. IX, раздел I Конституции.

– Ты за меня умрешь?

Он ответил всего одно слово,

уверенно, спокойно:

– Да, – писала в дневнике

двенадцатилетняя девочка.

Вот только взрослая женщина, к сожалению,

так и не смогла забыть эти строки.

Глава 1. Шутница-судьба

– За что?

Меня разбудил низкий, с легкой хрипотцой, баритон. Попробовала представить его обладателя: высокий, подтянутый, хорошо сложенный. Глаза серые… синие или зеленые… На этом и остановилась, большего от себя получить не удалось. Ну и ладно.

Я потянулась на кровати, жесткой, несмотря на новый матрас, постеленный на каменное тюремное ложе.

Тишину нарушал размеренный перестук капель. Видимо, недавно шел сильный дождь, крыша опять подтекла, ведро, выделенное специально для такого случая, переполнилось, и вода растекалась по полу камеры.

– Статья 12/2, – произнес наш охранник, сверившись с документами, – пятнадцать убитых.

Теперь следовало открыть глаза и улыбнуться, встречая новый день. Некоторым привычкам я никогда не изменяю. Мда… Хорошо вышло, проникновенно. Стражник отступил, не скрывая презрения и ненависти. Вообще-то, нам женщины в охрану положены, но… не досталось! Место особое, оборудование средневековое, одни тяжеленные железные решетки чего стоят! Не горели представительницы слабого пола желанием работать в крепости, персонала не хватало. Очень не хватало. Так что комиссия оставила предписания и отложила открытие новой тюрьмы на неопределенный срок. Администрация взвыла, юристы подсуетились и в охране появились мужчины.

Посетитель глянул мельком и равнодушно. Он действительно был высокий, статный, представительный, черноволосый. Через правую щеку тянулся грубый рубец шрама. А глаза оказались цвета стали. Так бы девицы и вешались на шею, если б не взгляд: посмотришь – и стороной пройти хочется. Правда, это сейчас, а в другое время можно утонуть, растворившись без остатка. Отдать все, чем обладаешь, до последней капли, если господин маг захочет.

Охранник заливался соловьем, не догадываясь, кто перед ним. Таких одаренных в нашей стране насчитывались единицы, а сведений о них в открытом доступе содержалось и того меньше. Ведь официально магия – лишь красивая сказка, отдушина для романтиков и находка для спецслужб нашего индустриального мира. В нем правили балом самолеты и корабли, автоматы и ракеты, мерзко чадящие заводы, компьютеры и сотовые телефоны.

– Профессиональный киллер. В Северном отсидела три года, переведена к нам месяц назад. Пожизненное заключение.

Это обо мне, что ли?! Я работала в тюрьме под прикрытием простой заключенной. Казалось, я знала свою легенду. Только вот незадача: не было там столько жертв! Ну, Васька, гад! Вот тебе и личная просьба Генерального прокурора… Не прикрытие, а приглашение в ад!

Хорошее настроение бесследно испарилось. Я злилась. В душе закипала ярость – как моя, так и чужая. Эти две половинки настолько слились, что отделять их становилось все сложнее.

Гость снова взглянул на меня – на этот раз оценивающе, без зазрения совести пользуясь магией. Хотелось отползти к стенке. Рядом возникли все пятнадцать приписанных трупов. Усилием воли я развеяла это наваждение, показала пришельцу совершенно недостойный юриста, а тем более работника прокуратуры, характерный знак на пальцах. Сердито отвернулась. Нашелся судья на мою голову! Правда, легенду не раскрыл. Даже не думала, что мы так хорошо подготовились!

– Давайте дальше, – приказал визитер.

Они переместились к соседней камере.

– Золотова Марина Юрьевна, 1957 года рождения…

Каменная кладка тускло переливалась гранями в слабых лучах искусственного света. Электричество – одно из немногих новшеств в старинном здании. В тюрьме отсутствовала система отопления, но в камере поддерживалась температура восемнадцать – двадцать градусов в любое время года. До моего перевода в подвалах жили крысы, которые иногда наведывались на этажи с заключенными. После вмешательства прокуратуры, грызуны, вывести которых не удавалось три месяца, исчезли за два дня. Да, женщины, находящиеся здесь, преступили закон, но они не должны сидеть в одном помещении с разносчиками чумы и холеры. Кстати, обговаривались идеи о том, чтобы задействовать подвалы для размещения осужденных. Однако «сверху» вовремя вспомнили, что у нас все-таки правовое государство. И так эта тюрьма весьма специфическая.

Страна располагала другими, современными местами заключения, правда, переполненными. Вернуть средневековому музею его истинное предназначение решили совсем недавно. Правда, после месяца, проведенного здесь, я поняла, что в качестве темницы этот замок использовался лишь очень короткий срок. Его строили вовсе не для этого. Однако, попробуй поспорить с историками. Впрочем, моя задача была иной.

Пять недель назад

Приглушенный свет, зажженный на полную мощность, отчего-то резал глаза. Плотно закрытые жалюзи. Живительное тепло, исходящее от кружки с чаем. Косматый плед и… злое начальство, аж в двух экземплярах на одну маленькую меня.

– Почему не ушла?

Соврать? Бесполезно. ЕГО не обманешь.

– Не смогла.

Прозвучало двусмысленно (задержали физически или тараканы в голове сплясали), но Генеральный прокурор все понял правильно. Зашипел приглушенно. Изъясняться матом при даме Владиславу Владимировичу мешало воспитание. Спасибо его родителям! А, если честно, то для недовольства у прокурора есть и право, и причины, но…

– Большую часть тех, кого ты спасла, посадят, – сказал мужчина бесцветно. Он умел виртуозно справляться с эмоциями.

Да, это так. А если б я ушла – убили. Есть операции, во время которых с потерями не считаются (особенно, если это потери противника), исполняя приказ «уничтожить любой ценой». Вот только заместительница прокурора города, да еще и с протекцией, не та фигура, которой можно пожертвовать. Я передала информацию, необходимую для проведения штурма, открыла тщательно замаскированный потайной лаз и… осталась. Перевернув ход точно спланированной операции, вынуждая работать в рамках закона и привлечь лучших бойцов. Возможно это глупо, и руководство, как всегда право, но для меня цена в тридцать человеческих жизней слишком высока.

– Пусть сидят, – отозвалась, глотая чай.

Группа захвата закончила работу час назад, а я все никак не могла согреться. Не получалось. Прокуратура располагала полномочиями для вмешательства в подобные дела, но на практике редко ими пользовалась: слишком опасно. Нужна специальная подготовка, а такие специалисты в нашем ведомстве большая редкость.

– И выйдут тварями еще хуже тех, кем были. После наших-то колоний! – зло бросил доселе молчаливый Вася. Прокурор города, мой непосредственный руководитель.

– А я давно говорю – нужно что-то делать!

– Ты уже наделала! – сердито махнул рукой Владислав Владимирович.

– А, может, пусть изучает? – осторожно отозвался Василий. Вопрос необходимости изменения условий пребывания в местах заключения, чтоб наказание действительно означало исправление, стоял давно и остро. Просто пока никто не предложил ничего, достойного внимания. – У нас ведь и правда с этим проблем много, на инспекции людей не хватает…

– Пусть изучает, – нахмурившись, неожиданно согласился Генеральный прокурор. – Обеспечишь всем необходимым. Три месяца назад открылся один весьма спорный проект. Так что да, дерзай, возможно, что-то и найдешь. – Расщедрилось начальство.

Уставшая как собака, я не почувствовала ничего подозрительного. Еще мелькнула мысль: «Отправляют подумать о жизни и своем безрассудном поведении».

А через две недели началась специальная операция, участники которой получили и повышения, и звездочки на погонах. Я бы обязательно приняла в ней самое деятельное участие… Только после ее завершения треть группы уже не нуждались ни в восторженных газетных статьях, ни в почестях. Какое дело мертвым до суеты мира живых?

Охранник и незваный гость продолжали методично обходить наш этаж, последний в корпусе.

– Убийство при превышении мер необходимой обороны…

Я знала каждую из этих историй. Я пережила все, что и осужденные, я искала то, что поможет им выйти другими людьми, часто принимая на себя чужой облик. Он наполнял меня, как вино наполняет чашу, не оставляя места для собственной души.

Уравновешивая внутренние энергии, коснулась стены ладонью. Камень хранил историю минувших столетий. Она притягивала к себе как отпечаток пальца на орудии преступления, пролежавшем на дне озера десять дней. Труднодоступная и в то же время близкая. Иногда я могла ее видеть. Отрывисто, смазано, стоило потянуться дальше, как открывшиеся картинки ускользали. Иногда… Моя сила не была ни большой, ни выдающейся, но она существовала, и мы росли вместе. Представить жизнь без нее я уже не могла.

Сегодня я решилась, может, тот взгляд повлиял. Или чувство уходящего времени и ничтожного количества сделанного. Я погружалась в прошлое слой за слоем, открывала заколоченные двери. Я должна понять истинный порядок вещей.

Кто-то бы сказал: «рисковое мероприятие», а я знала, что все получится, безумное желание получить ответы подарило силы. Чужие энергии бушевали ураганом в душе, но я не останавливалась. Если сейчас отступить – больше не смогу вернуться.

В голове словно перематывалась магнитофонная пленка – так быстро, что попробуй остановить. От использования колдовства, значительно превышающего мой уровень, виски раскалывались от боли. Впрочем, это приемлемая плата, могло быть и хуже. Как сквозь вату я услышала голос мага:

– Эту.

– Подойди, – велел охранник. – Подойди!

С третьего раза поняла – это ко мне.

– Что надо? – спросила, с трудом приподнявшись, тело не слушалось.

– Подойди, говорю!

– Да пошел ты!

Знаю, не оригинально, но на другое я совершенно не способна. Камера потеряла четкие очертания и «плыла», кружилась голова. Необходимое состояние концентрации безвозвратно утеряно, хотя…

– Ветрова, на выход!

– Зачем?

– Он тебя выбрал.

– Я тебе не скотина, – огрызаюсь, а в коридоре затихают удаляющиеся шаги незваного пришельца.

Маг даже не потрудился проследить, как будет выполняться его распоряжение, привык не сомневаться в результате. Гад. Как и охранник. Не была бы колдуньей – ничего не защитило б от участи игрушки, скрашивающей стражнику ночи. Четыре дня назад тюремное начальство отлучилось, и паразит расправил крылья. Потом бы его достала прокуратура, но что мне потом? Тюрьма экспериментальная, под специальным надзором, не ожидали мы такого!

Я никогда не думала, что умею подобное, даже не предполагала. Но ярость вспыхнула, как сухая солома, отозвались камни крепости, делясь силой… Он больше никого ни заставить, ни ударить не сможет. Надолго ли? Не знаю. Но сделаю все, чтоб так и было. Магия магией, однако, простая заключенная скоро выйдет, а вернется заместитель прокурора.

Звук отпираемого замка. Запоры здесь тоже старинные, с ними повозиться нужно.

– Встала, руки за спину!

На запястьях щелкнули наручники.

– Пошла!

По дороге получилось немного привести себя в порядок. Голова хоть и болела, но терпимо и кое-как получалось подумать. А с учетом непонятного визита одаренного – это жизненно необходимо.

Мы переступили порог, в комнате за столом сидел помощник коменданта.

– Отобрали?

– Так точно! – бодро отрапортовал охранник.

– Вот и славненько. Гражданка Ветрова, поставьте подпись.

Руки снова обрели свободу, я нагло села на стул, мельком бросила взгляд на документ.

– Ничего не собираюсь подписывать.

– Приказ премьер-министра!

– Да хоть самого президента!

Я лениво потянулась перевернуть листы, поданные на подпись, но должностное лицо больно сдавило руку.

– Ставь автограф и вали.

– Что это?

– Билет на свободу.

Я рассмеялась.

Дверь в кабинет открылась, вошел выбравший меня господин. Оценил обстановку.

– Проблемы?

– Не хочет, Ярослав Владимирович, – заискивающе отчитался помощник коменданта. Мелкий, неприятный тип. Если покопать, на него можно много чего найти. Составит пару охраннику.

– Почему? – это уже ко мне.

– Прочитаю – скажу.

– Оставьте нас, пожалуйста, наедине, – мягко, но с незаметным для обыкновенного человека нажимом, произнес гость.

– Да, конечно.

Дверь закрылась.

Ярослав присел на краешек стола, заглянул в мои глаза, я торопливо отвернулась. Что он мог увидеть: мое или принятое лишь на время – не известно. Но я не хотела, чтоб мужчина вообще что-либо рассмотрел. Пусть лучше думает – испугалась, так проще и безопасней.

Документ, из-за которого поднялось столько шума, наконец, оказался в моих руках. Подобное я видела впервые и подписывать, пребывая в здравом уме и твердой памяти, тем более не собиралась. Ярослав это сразу понял.

– Я объясню.

– Будь добр.

– У тебя пожизненное заключение, амнистию не дадут. Весь остаток жизни ты проведешь здесь, – он говорил спокойно и уверенно, без малейшего ментального воздействия, но от слов мужчины все равно становилось холодно. Их поневоле приходилось слушать. – Я предлагаю тебе контракт. Если не погибнешь, то по его истечении получишь свободу. Контракт займет максимум год, он представляет собой поездку в зону Надлома, будешь меня сопровождать.

– Мои обязанности?

– Строго по договору, кроме одного: когда будет нужно, подтвердишь, что являешься моей женой.

– Как?

– Просто скажешь: я, Ольга Романовна Ветрова, являюсь супругой Ярославу Залесскому. Проникновенно скажешь, чтобы поверили. Лгать ты умеешь.

– Кому?

– Это тебя не касается.

– Это прямо меня касается, – парирую холодно.

– Границе. Не бойся, никаких обязательств данные слова не повлекут. Обычная маленькая ложь.

«Очень важная для тебя», – пронеслось в голове, но я промолчала. Он не обманывал, по крайней мере, я не чувствовала.

– Сколько процентов на то, что я умру?

– Пятьдесят, может девяносто, все зависит от тебя. Но это лучше, чем всю жизнь просидеть здесь, верно?

– Ты не имеешь права меня заставлять, – стараюсь, чтоб голос звучал бесстрастно – наработка долгих лет практики; хотя любое нарушение Закона по-прежнему вызывало ярость.

– Тебя никто не заставляет, – заметил Ярослав равнодушно. – Не хочешь – возьму другую.

В голове снова бешено закрутилась пленка, на миг она замедлилась – я сумела что-то уловить, только чувствами: анализу это не поддавалось. Реальность смешалась с распахнутыми дверями прошлого и грядущего, я худо-бедно постаралась сосредоточиться.

Я не успею ничего сделать: пока попаду к прокурору, он заберет девушку и уйдет. В зону Надлома, часть наших земель, отделенных в результате катастрофы магической границей четыреста лет назад, было отправлено много экспедиций, но ни одна из них не вернулась. Никто не знал, что скрывается за разрывом пространства посреди моря, когда минуешь линию – отказывает техника. Раньше там простирались сады и города, возвышались гряды гор. Возможно, что-то сохранилось до сих пор. Однако официальное подтверждение этому, власти за долгие годы так и не получили.

Напротив меня сидел маг, не чета мне. С бумагой от премьер-министра. Что будет делать прокурор, узнав о данной ситуации? Вмешается или не захочет, не сможет? Если это правительственное задание – оно проскочит под грифом «секретно», недосягаемое для нашего полуживого правосудия. Хорошо покопавшись в дырках законов всегда можно отыскать лазейку.

Я чувствовала, что могу сказать нет. Пачкать руки об меня господин Залесский не станет. Я посмотрела на колдуна, но увидела только маску – холодную и равнодушную.

В висках снова кольнуло больно. Откажусь, а Ярослав заберет Кристину, после моей легенды она следующая по тяжести содеянного. Женщина охотно согласится. Они уйдут за черту, и Криста умрет глупо и бессмысленно. А в детдоме растет ее девочка, сейчас абсолютно не нужная, – ошибка молодости…

Я закрыла глаза, казалось, что теряю сознание. До такой степени я раньше никогда не утрачивала контроль. Все перемешалось. Пятна крови и заплаканное детское лицо, чужая осознанность и сожаление, желание все исправить, изменить. Я всегда знала, где грань, но теперь она смылась. Кристина захочет начать жизнь сначала. Я не ведала, как и почему, но сила твердила – так будет. Она захочет вернуть свою девочку, если не останется лежать на засохшей траве с голубыми незабудками. А я смогу пройти – туда и обратно, как и почему интуиция не говорила, но она не лгала.

Наваждение отступило, я снова видела кабинет помощника коменданта. Нужно сказать об этом человеке Васе, пусть поворошит его темные делишки. Ярослав терпеливо ждал. Я положила контракт на стол и молча поставила размашистую подпись.

– Договор необходимо заверить, – проинформировал наниматель.

Если я правильно поняла – он имел в виду священника, а не нотариуса.

– Хорошо, – ответила равнодушно.

Я устала, голова болела, а управлять дальше мыслями стало практически невозможно. Былое и настоящее, мое и чужое снова перемешались.

Дорога помнилась смутно. До машины я шла, до боли выпрямив спину, гордо и независимо, оградив сознание всеми возможными щитами. В автомобиле откинулась на спинку сиденья, закрыв глаза: сил не было. Передо мной проносились образы: последствие бесцеремонно прерванного колдовства. Порой быстро и смазано, а иногда с ужасающими деталями отпечатывались в памяти. Вот, как сейчас.

…Кровь текла из раны на груди, окрашивая алым траву. Мелкие капли срывались с кинжала.

– Что ты еще будешь говорить о грани? – холодный властный голос обладателя клинка. Вопрос адресован девушке, ее лицо – отражение ужаса.

А раненый, лежащий на земле, улыбался:

– Не слушай, – слова даются мужчине с трудом, но их можно разобрать. – Он не виноват.

Короткий серебряный прочерк, забирающий жизнь…

Я с трудом разлепила веки, стряхивая наваждение. Мы переезжали мост. Искоса глянула на своего нанимателя. Перед внутренним взором возник изящный, но смертоносный кинжал. Это натолкнуло на определенные мысли, но развить я их не успела. За безопасность можно больше не беспокоиться – приехали. На поляне, окруженной старыми липами, стояла деревянная церквушка.

Не сказав друг другу ни слова, вышли из машины. Появившийся молодой человек, в одежде монаха, одарил удивленным взглядом. Только сейчас вспомнила: мы не забрали мои вещи. На мне красовался черный тюремный костюм в голубую полоску.

– Здравствуйте! Мы хотим заверить договор, – произнес Ярослав.

Я улыбнулась.

– Здравствуйте! Проходите, я позову священника.

Похоже, к странностям некоторых прихожан он уже привык.

Внутри пахло хвоей. Сквозь витражи проникали потоки солнечного света. Стены, лавочки, алтарь – все было искусно вырезано из дерева. На одной из колонн притаилась зеленая веточка можжевельника.

Запах хвои успокаивал, погружая в состояние легкой дремоты. В умиротворенном покое, который обладал способностью лечить душу, неслышно распахнулись двери прошлого.

В те времена поляну окружали лишь тонкие липовые деревца. Церкви не было и в помине. На шелке диких трав валялась опрокинутая статуя языческого бога: покровителя молний и грома. Старинная, щедро наполненная силой как природной, так и вложенной людскими молитвами. Поверженный идол мог исцелять, исполнять желания, предостерегать от бед. Возле него безрезультатно сопротивлялась пламени красивая резная беседка.

Оскверненная земля беззвучно плакала, а высокий черноволосый мужчина читал заклинание. Во всем его облике присутствовала странная чуждость и веяло магией. Той, от которой хочется бежать без оглядки, да выпить зелье забвения: чтоб не мучили кошмары. Я не сразу поняла, кто передо мной. Чья сила подчиняет пространство, навязывая свою волю. Их называли дознавателями. Идеальных убийц, с легкостью одолевавших магическое сопротивление, отправлявших в небытие целые страны.

Пропитанный гарью воздух пронзил истерический крик молодой женщины:

– Нет, пожалуйста, нет! Вы не можете! Вы не имеете права!!!

– Не следовало лгать, – холодно возразил дознаватель, закончив читать куплет. Усмехнувшись, он бросил своей жертве: – Осталось немного.

Дознаватель запел, и теперь несчастная уже ничего не могла, даже выразить бесполезный протест. Ломались щиты, а вместе с ними – душа. Плечи поникли, глаза погасли. Мужчина устало облокотился о колонну.

– Ты будешь говорить правду?

– Да, – бесцветный, тихий голос.

– На колени…

Видение ушло, а обрывки слов все еще звучали в голове: древнее заклинание дознавателя. Они были чужестранцами, пришедшими по приглашению правителя. Во времена, о которых так мало известно нашим историкам, о них дошли лишь отрывки легенд. Были ли эти слова началом падения прошлой эпохи?

Умиротворенность святого места оттеснила его прошлое. Невидимые двери закрылись. Я ощутила легкую грусть, стены сожалели, что мой покой нарушился. С ликов икон задумчиво смотрели святые… А потом я услышала музыку, она рождалась внутри меня, заполняя собой пустоту. И я сама стала музыкой – легкой, недосягаемой.

– Правом данным мне…

Речь священника проплывала мимо сознания, хоть часть души кричала, что совершаю ошибку. Всегда следует смотреть, что подписываешь. Я летала вместе с удивительной мелодией. Ярослав слышал ее здесь не единожды, но каждый раз она звучала по-новому. Мужчина тоже оказался во власти забытых чар.

Многолетняя юридическая практика взяла верх: музыка стала стихать. Я почувствовала: что-то не так, но в тот момент, когда почти поняла что, встретилась глазами с Ярославом. И вдруг взгляд прошел сквозь сталь его глаз, сквозь искусно созданную маску.

Меня словно обдало жаром, а губы произнесли:

– Да. Я согласна.

Я стояла, не замечая ничего вокруг, охваченная неведомыми ранее покоем и благодатью. Издалека донесся голос:

– Ваши кольца…

Я тряхнула головой и застыла, словно попав под струю ледяной воды. Я не верила своим чувствам, а когда поднимала руку – пальцы дрожали. Дотронулась до волос, потянулась выше и отдернула ладонь, будто коснувшись пламени.

«Это неправда, это шутка, сейчас ты поймешь, это просто шутка!» – обнадежила себя, и рука уверенно взметнулась вверх. Пальцы сжимали венок: нежные полевые цветы, ромашка, мак, веточка калины. Он светился, изменяя, озаряя все вокруг. Подлинная магия, утерянная в толще веков.

– Нет!!! – закричала отчаянно. Венок из дрогнувшей руки выпал на пол. – Что вы наделали?!

– Ваши кольца… – уже неуверенно сказал священник.

В серебряной коробочке, отделанной зеленым бархатом, лежали два кольца. Замысловатое плетение серебра поблескивало в пламени свечи. Я на миг увидела девушку, рисующую узоры. Освященная любовью, она творила оберег своему любимому и тихо пела.

На глаза навернулись слезы. Теперь у меня никогда такого не будет! Сотни раз я представляла себе этот ритуал, белое платье. Но никогда не думала, что все произойдет ТАК. Что меня по-настоящему обвенчают с…

Я посмотрела на него. «Убью!!!» – пронеслось в голове, однако, интуиция шепнула, что мужчина здесь не при чем.

– Зачем вы это сделали? – набросилась на священника. – Кто вас просил?! – я сорвалась на крик. – Кто заказал? Я не давала согласия!!!

– Так, ваш жених приходил, сказал, в среду будут молодые. Просил обвенчать, как положено, по старому обряду, я один в городе так венчаю, – он неуклюже поправил очки.

– Сегодня вторник, – прошептала горько.

– Я не приходил! – подал голос новоиспеченный муж.

От обиды слезы потекли градом. Глупая ошибка, сломавшая мою жизнь.

– Но я же его не люблю! Я его даже не знаю!!!

Устало присела, подняла венок. Ненавистный… прекрасный…

– Обряд завершен.

Увы, это я и без него знала. А вот Ярослав, похоже, нет:

– Давайте проведем обратный.

В первый миг подумала – ослышалась. Он дурак или притворяется? Но, похоже, в свадебных церемониях мужчина ничего не смыслил. Иначе как колдун мог все пропустить?! Начала в скреплении договора и венчании похожи, но ведь только начала!

– Обратный? – я даже нашла силы улыбнуться. – Нет обратного! Связаны мы с тобой по рукам и ногам, голубчик.

Я заглянула в глаза Ярослава – в них отражалась заплаканная девчонка в тюремной одежке, волосы спутанные, не успела расчесаться. Назвать красивыми черты лица – язык не поворачивался: держалась наложенная перед заданием маскировка. Да еще и убийца ко всему… В страшном сне не увидишь такую женушку!

Легонько потянула связавшие нас невидимые нити. Это не кольца: поругались – выкинули. Это волшебство, соединившее души. И не будет с другим счастья, как и любви – настоящей. Кажется, и он это почувствовал. Ибо, изменившись в лице, поднялся и отошел со священником в сторону. А я так и осталась сидеть, сжимая венок как спасательный круг. От него исходил тонкий цветочный аромат.

Все время в моей жизни занимала работа. В связи с ее спецификой, меня окружало множество мужчин, но они были просто поклонниками, коллегами, преступниками, потерпевшими, адвокатами, судьями… Любви не было.

Я верила, что скоро все измениться. Искала и ждала. Терпеливо ждала единственного, которого сделаю самым счастливым на Земле. И пусть у подруг любовь уйдет через два года. Я бы ее сохранила, а этот обряд на века соединил наши души. Если говорить «да», то до последнего вздоха, защищая и оберегая до завершающего удара сердца. Так заведено с древности, и утеряно в наше время.

Как давно я не плакала! Наверное, еще с университета. После слов, что нам работать с трупами. После решения связать судьбу с прокуратурой. Я заставила себя встать, стараясь не думать о том, что произошло. Иначе, казалось, непременно сойду с ума.

Ярослав попрощался со священником, схватил меня за рукав и потащил к выходу. Сил перечить не было.

В машине я в первый раз его испугалась. Захотелось тихонько сбежать, хотя против меня лично мужчина ничего не имел. Просто на мгновение приоткрыл маску, а внутри бушевал ураган. Руки, сжавшие руль, побелели. Впрочем, очень скоро колдун успокоился, наверное, для себя что-то решив, подавил тяжелый вздох, и автомобиль тронулся с места.

Я рассеянно изучала дома за окном, траву, тротуары. За месяц заключения я успела отвыкнуть от этого мира. Забыла как здорово, когда солнышко ласкает речные воды, а с цветами на клумбах заигрывает легкий ветерок.

* * *

Квартира была съемной. Я поняла это, как только переступила порог. Чистенькая, хорошо обставленная, но нежилая. В ней не чувствовалось уюта, и не горел семейный очаг. Стены не хранили память о постоянных хозяевах. Я ощущала только множество смазанных теней, приходящих и уходящих людей.

Ближайшая дверь оказалась приоткрыта. Ванная? Торопливо щелкнула выключателем – угадала с первого раза! Не дожидаясь дальнейшего развития событий, нагло заявила:

– Мне сюда.

И торопливо закрыла дверь. Скрипнула металлическая защелка. Ярослав не возражал. Может, понял: для того чтоб я выслушала его протест, нужно выбивать двери. Или хотел без помех обдумать сложившуюся ситуацию.

Я повернула кран. Потекла мертвая вода. Вовсе не та, волшебная, воспетая в легендах. В ней просто ничего не осталось – ни ценности, ни жизни, лишь остатки химических реактивов. Однако, ничего не поделаешь – иного все равно нет… Подставила ладони под холодную струю. Безумно захотелось оказаться на дачном участке за городом, с маленьким живым ручейком, наполняющим небольшой пруд, освещенный солнечными лучами. Весной, с лодочками лепестков цветущей калины. Он умел исцелять. Эта вода могла лишь снять усталость и всю накопившуюся грязь.

Повесить одежду было некуда – бросила на пол, а сверху осторожно пристроила венок. Буквально за пару мгновений комната успела вобрать в себя нежный цветочный аромат.

Протянула руку, сосредоточилась и вытащила небольшую кожаную сумку. Непосвященным показалось бы прямо из воздуха. На самом деле из построенного, благодаря многолетним трудам, пространственного тайника. В сумке хранилось самое необходимое: документы, деньги, несколько травяных настоек, кинжал, комплект нижнего белья и кроссовки. Последние я и достала. Казенная одежка годилась разве что в мусорку.

Ванна, наконец, наполнилась. Я торопливо открутила крышку пузырька с эфирным маслом кедра. Полилась цепочка капель. К благоуханию трав добавился новый запах. Вернула флакончик обратно и положила сумку на место. Больше мне ничего не нужно. Пока.

Вода окружила, обволокла, успокаивая и взбадривая. Нырнула с головой, представляя, как с лица сходит все чужеродное, как смывается с волос краска и грязь. Я кропотливо растворяла усталость и все наносное. Шаг за шагом, возвращая свой прежний облик.

Воспользовавшись силой, взглянула на энергетическую структуру воды и вздрогнула. Она была черной, словно лужа нефти. С подобным я сталкивалась впервые. По спине пробежал холодок. Сколько отделяло от мгновения, когда смыть всю черноту стало бы невозможным?

Новый поток воды вернул спокойствие и уверенность. Мысли прояснились, из запотевшего зеркала снова смотрела я прежняя. Немного бледная, с глубокими тенями, впалыми щеками, но это не страшно. Глазам вернулся живой блеск, они горели зелеными изумрудами. Старательно вытертые волосы холодили плечи. С черных они вновь стали настоящего цвета: светло-каштановыми. Трудно сказать, что больше исказило черты лица – наложенная маска или кусочки чужих душ. Как же хорошо вернуться! Работа в тюрьме здорово вымотала, пусть я и не замечала этого раньше.

Ярослав сидел на кухне. Небольшой, но чистенькой, уютной. За окном сгустились сумерки. Услышав шаги, мужчина поднял голову и застыл. Да… красота – это действительно сила, если именно она так поразила колдуна. Глаза расширились, лицо побледнело. Одним прыжком он оказался рядом, больно сдавил плечи, заглянул в глаза.

– Я не тебя выбирал! – голос кипел от ярости, обмана, обиды.

– Смотреть лучше надо! – огрызнулась, отталкивая мужчину.

Ярослав отпустил, а я едва не упала. Выровнявшись, поправила полотенце, села на стул.

– Я не тебя выбирал! Я выбирал преступницу.

– Поздравляю! – произнесла зло. – Ту, что не жалко, да?

– Да, – ответил он холодно.

– Не тебе это решать! – в мой голос тоже ворвалась ярость. – Что ты знаешь о душе человеческой, колдун?!

– А ты?

Я промолчала.

– У тебя не было будущего, – просветил Ярослав, немного успокоившись.