Текст книги "Когда закон бессилен"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Вы что делаете? – крикнул вышедший из соседней квартиры высокий мужчина.

– Фас! – скомандовал он. На площадку выскочила овчарка и молча бросилась на одного из парней. Защищаясь, тот вскинул руку и заорал от боли в прокушенной кисти. Женщина, прижавшись спиной к двери, испуганно закричала. Второй парень выхватил пистолет.

– В чем дело? – из раздвинутых дверей лифта вышел участковый. Увидев оружие в руках парня, бросил руку к поясу. Дважды ударили выстрелы. Овчарка с визгом, хватая зубами простреленное бедро, закрутилась на месте. Милиционер в прыжке достал стрелявшего и сбил его. Захватил руку с пистолетом ивыкрутил. Сверху с духовым ружьем в руках, прыгая через ступеньку, бегом спускался невысокий мужчина в спортивных тапочках. За ним что-то, громко крича, молодой мужчина в очках с газовым пистолетом. Участковый, завернув руку парня, удерживая ее левой, правой подхватил пистолет инаправил его на трясущего прокушенной рукой второго.

– Не стреляй! – испуганно закричал парень. – Мы мальчишку привезли!

Хозяин собаки подскочил и мощным ударом сбил парня с ног. Уперев ствол духового ружья в живот вскинувшей руки женщины, человек в тапочках с напряженным, побледневшим от волнения лицом караулил каждое ее движение. Стоявший над лежащим парнем очкастый, направив на него газовый пистолет, кричал:

– Замри! Не шевелись!

– Добрый день, – приветливо поздоровался вошедший в открытую дверь Швед.

– Что вам угодно? – холодно спросила ярко накрашенная невысокая женщина.

– Антонина Игнатьевна? – вежливо спросил Шведов.

– Допустим, это я, – нахмурилась она. – Вы кто? И что вам нужно?

– Совсем немного, – улыбнулся Альберт. – Я пришел за Павликом. За Павликом Лапиным, – уточнил он.

– Что? – она удивленно вскинула тонкие выщипанные брови. – Почему вы решили, что он здесь? И вообще, – женщина повысила голос, – кто вы такой? Предъявите документы!

– Что такое? – из комнаты вышел высокий черноволосый мужчина в тренировочных штанах. Почесывая мускулистую грудь, взглянул на Альберта:

– Чего надо?

– Привет от Стаса, – спокойно проговорил Швед. – Ему нужны деньги.

– Катись-ка ты, – недружелюбно бросил мужчина. – Растогин сдох. Так что ничего не получилось. Так и скажи своему…

– Где Павлик? – шагнув вперед, Швед впечатал кулак ему в солнечное сплетение. Хрюкнув, черноволосый мужчина согнулся и повалился вперед.

– Где Павлик? – поймав и удерживая его за волосы, повторил вопрос Альберт.

– Перестаньте! – бросаясь к телефону, воскликнула Антонина Игнатьевна. – Я сейчас вызову милицию!

– Прекрасно, – одобрил ее решение Швед. – Вы помните номер? – усмехнулся он. Мощным ударом он отправил мужчину на пол.

– Слушай сюда, шкура! – по-блатному протянул он. – Гони мальчишку. Или я тебя, дешевка, пополам порву.

– Я отправила его домой! – не касаясь телефонной трубки, быстро проговорила она.

– Мразь! – с коротким шагом вперед Швед достал ее лоб выброшенным в прямом ударе кулаком.

– Сына Лапиной похитил, вернее, забрал из больницы, назвавшись ее сожителем, – с упреком посмотрев на сидевшего перед ним старшего лейтенанта невысокий худощавый полковник, – некто Локин Петр Савельевич. Он выполнял указание своей любовницы Антонины Игнатьевны Соковой. Сокова уже несколько лет безуспешно добивалась взаимности от Растогина. Делала для этого все, на что способна женщина, но безуспешно. И тут некто Стае, фамилия не установлена, посоветовал Локину похитить сына Лапиной, так как мальчик, оказывается, внук Растогина. А Павел Афанасьевич неожиданно воспылал любовью к внуку, да такой, – насмешливо добавил он, – что предложил Стасу похитить мальчика. Это только слова неизвестного нам Стаса. Но после разговора с Лапиной я убедился, что это действительно так. Растогин – он собирался переехать в Израиль – обещал Лапиной золотые горы, если она отдаст ему мальчика. И тут у– него случился сердечный приступ. Скорее всего, приступ произошел именно из-за похищения Павлика. Для Соковой это было несколько неожиданно. Она даже пошла в больницу, чтобы справиться о самочувствии Растогина. А тот взял и умер. Сокова запаниковала. Неизвестно, на что она рассчитывала, но известие о смерти Растогина нарушило все ее планы. Она отдает мальчика своей подруге, особе известной нам как Райка Ласковая и двум подручным. Выделяет им свою машину, чтобы они отвезли Павлика домой. Как все они говорят, они бы оставили мальчика там и позвонили его матери в больницу. Но тут. неожиданно вмешивается Знаменский Альберт Кириллович, – полковник весело улыбнулся, – довольно известная личность. Кстати, и в первом случае, когда пытались похитить мальчика, его вмешательство оказалось весьма своевременным. Отлично проявил себя в этой ситуации участковый старший лейтенант Трубин. А также жильцы этого подъезда. Знаменский сейчас в больнице. У него перелом трех ребер и сотрясение мозга. Подозревался в похищении Альберт Шведов, его родной сын. Кстати, – нахмурился он. – Засаду из квартиры Шведова сняли?

– Я только что узнал об этом, – доложил человек в штатском.

– Тебе лежать надо, – Швед укоризненно посмотрел на стоявшего рядом с ним отца. – Ведь ребра переломаны. А ты не мальчик, на котором все как на собаке заживает.

– Да хватит тебе, – довольный проявлением сыновней заботы, улыбнулся Знаменский. – Мне знаешь, сколько раз ребра ломали, и ничего. В Ураллаге раз крупная буча была. С кавказцами сцепились…

– Воспоминания хороши ко времени, – взяв отца за локоть, Швед осторожно вывел его из лифта. – Поговорим за ужином, хорошо?

Подойдя, открыл дверь. Только шагнул в прихожую, как в спину ему уперлось дуло автомата. Справа кто-то, крещсо захватив его руку, рывком завел ее за спину. Швед каблуком врезал по ступне и, развернувшись, локтем сбил автоматчика.

– Стоять! – выскочил из комнаты еще один. – Милиция!

Продолжая разворот, Альберт достал его живот ногой и рванулся назад, на площадку. В квартире громыхнул выстрел. Швед, подтолкнутый попавшей в спину пулей, упал лицом вперед на бетон площадки.

– Сын! – взревел Знаменский. Сморщившись от боли, присел. Повернул искаженное яростью лицо к выскочившим на площадку троим мужчинам в штатском.

– Суки! – взвыл он. – Да я вас, козлы греба– ные!

В его руке тускло сверкнул металл. Один из сотрудников резким ударом ноги выбил зацокавшую по бетону алюминиевую расческу. Двое других легко заломили Знаменскому руки за спину. Взвыв от боли, он потерял сознание.

– В рукопашном спец, – несильно пнув лежащего вниз лицом Шведова, отметил третий.

– Прекратить! – выскочил из квартиры еще один. – Похитители мальчика задержаны!

– Мама! – в палату вбежал Павлик.

– Сынок! – со слезами радости к нему бросилась Галина. Обхватив его, словно боясь, что сын снова исчезнет, что-то шепча, начала целовать его. Появившийся следом поджарый майор весело подмигнул с уважением смотревшей на него медсестре.

– Вы все ментов ругаете, – наклонившись к ней, прошептал он, – а мы хоть и редко, но делаем людей счастливыми.

Выскочив из «нивы», Волошин подбежал к вагончику и суетливо, часто оглядываясь, стал совать ключ в замочную скважину. Наконец сумел попасть, дважды повернул ключ и, распахнув дверь, ввалился в вагончик. Мгновенно закрыл дверь, задвинул тяжелый железный засов. Накинул с другой стороны изогнутый крюк. Не зажигая свет, шагнул вперед. Достал из-под матраца ружье, взвел курки и, направив ружье на дверь, испуганно замер.

– Ну что там? – зло спросил нервно куривший Федор.

– Хрен его знает, – отозвался склонившийся над мотором Пират. – Не заводится, сука. И искра есть, и качает нормально. Темно уже, – выпрямляясь, буркнул он.

– Так что, – заорал Федор, – нам здесь до утра сидеть?!

– Слышь, – оглядываясь, к нему подошел Игла. – А место знакомое. Не узнаешь?

– Фреди, – от стоявшей чуть сзади «семерки» к Федору подошел крепкий высокий парень. – Нам эти ночевки на хрен не упали. Мы возвращаемся.

– Да и дергайте! – проорал Федор. – Только вам Слон устроит! Я вернусь, ему скажу, – щелкнув зажигалкой, жадно затянулся.

– А в натуре, может, зря уезжаем? – спросил один из четверых, сидевших в «семерке».

– Слон сказал – малейший тормоз у них – нам возвращаться. Даже если перед самым Саратовым остановка будет. Ведь у них, – он кивнул вперед на темнеющий силуэт «шестерки», – с азиатами канитель была. А нам в это дело влезать ни в жилу.

Высокую изгородь на фоне светло-серого вечернего неба перемахнули две темные фигуры. Пригнувшись, бросились к дому. Злым лаем их встретила выскочившая из будки собака. Отбиваясь ногами, один из двоих выхватил нож. Собйса с визгом отскочила и закружилась по двору.

– Верный! – послышался мужской голос в раскрытом окне. – Ты чего, взбесился, что ли?

Второй из перепрыгнувших изгородь людей от бедра ударил длинной очередью по появившемуся в окне человеку. Из дома донесся пронзительный женский крик. Двое бросились назад и побежали вверх, к асфальтированной ленте дороги. Подбежав к большому кусту на обочине, выкатили из него мотоцикл.

Сели. Взревев мотором, мотоцикл приподнялся на заднем колесе и рванулся вперед. Женский крик, на мгновение смолкнувший, перешел в громкий, отчаянный плач.

– А чего он тебе сделал-то? – прокричал сидевший за рулем мотоцикла. – Он, сука, – отозвался задний, – на пасеке Коляна убил.

– Ясно! – громко ответил первый. – За брата, оно конечно, мочить надо!

– Стой! – выбегая на дорогу, взмахнул рукой на мгновение освещенный светом фары мужчина в трусах. Сидевший сзади, чуть развернувшись, приподнял небольшой автомат. Едва слышимая в треске мотора, простучала автоматная очередь. Метнувшись в сторону мужчина, вытянул вслед пронесшемуся мотоциклу руку с пистолетом. Звонко ударил выстрел. За ним другой. Коротким громким хлопком отозвалось лопнувшее колесо. Мотоцикл подкинуло. Закрутившись, высекая искры из асфальта, он заскользил по дороге.

Дмитрий услышал короткое ржание лошади и стук копыт. Щелкнув курками, направил стволы на дверь.

– Дядя Дима! – раздался за дверь звонкий голос. – Дядю Степу убили!

– Что? – еле слышно спросил Волошин.

– Дядя Дима! – громче повторили за дверью. – Дядю Степана убили!

Парнишка лет семнадцати, держа под узды коня, стоял перед вагончиком. Дверь распахнулась.

– Дядя Дима, – начал парнишка. – Сейчас…

– Давай домой, – как-то спокойно, даже равнодушно проговорил Волошин. – Я скоро приеду.

– Но, – попытался возразить парень, – меня посла…

– Я сказал, дуй домой! – повысил голос Волошин.

– Молодец, Антон, – одобрительно пробасил широкоплечий бородатый мужик. – ловко ты их, – сплюнув окурок, хлопнул тяжелой мозолистой ладонью по плечу молодого парня. Бросив на него быстрый взгляд, тот как-то виновато улыбнулся:

– Я очередь услышал. Ну, схватил пистолет и на дорогу. Они по мне тоже стреляли. Я раза два, кажется, выстрелил, – снова вздохнул он. – Или один.

– Молоток! – громко сказал крепкий старик. – Их всех стрелять надо! А то совсем распустились. Творят что хотят!

– Ну что с ними? – спросил Антон вышедшего из подъехавшей машины сутулого капитана милиции.

– Оба здорово поломались, – осмотрев притихшую группу людей, ответил тот. – Один, наверное, не жилец. Автомат самодельный, но сделан здорово.

– А со Степаном как? – послышался мужской голос.

– Три пули в него всадили, – с явным облегчением проговорил приезжий, – но жив. Даже сознание не потерял.

– Кремень мужик! – гордо заявил кто-то.

– Мужики! – подбежала к людям жена дяди Степана. – Ванька с пасеки вернулся. Митрий какой-то странный, говорит. Прогнал его. А ведь он один тама! Как бы чего не вышло. Ведь эта мафия и в его стрельнуть может.

– Так, мужики! – сказал старик. – Бери у кого что есть, и айда на пасеку! Хватит этим гадам нас пугать! Прямо в постели убивают!

Волошин вставил в ружье второй патрон и нацепил патронташ на пояс. С одним ружьем в руках и висевшим на левом плече вторым вышел из вагончика. Закрыл дверь и положил ключ под ступеньку. Посмотрел на размытые темнотой силуэты ульев, вздохнул и торопливо подошел к «ниве». Открыв дверцу, поставил ружья и сел за руль.

– Ну что там? – спросил сидевший на заднем

сиденье Федор.

– Да свечи закидало, – буркнул Пират.

– Запасные есть? – сидевший на переднем сиденье Игла бросил окурок. Ответить Пирату помешал вывернувший из-за поворота яркий свет фар. Осветив «жигули», ослепительно яркие пучки фар замерли.

– Какого хрена? – закрывая глаза руками, зло бросил Игла.

Остановив машину, Волошин всмотрелся в номера. Скривился, как от зубной боли. Триста шестьдесят два и две семерки.

– Значит, вы и дядю Степу убили, – прошептал он. – Его-то за что? Ведь вам нужен я.

Взяв оба ружья, он вышел из машины.

– Какой-то тронутый, – услышав крик, Игла посмотрел на Федора.

– Слышь, земляк! – делая шаг в свете фар по направлению к «ниве», воскликнул Пират. – Может…

Яркой вспышкой справа от машины грохнул выстрел. Завизжавший Пират, обхватив руками низ живота, закрутился по асфальту. Игла вскинул пистолет. Опередив его, снова громыхнула двустволка. Заднее стекло «жигулей» осыпалось мелкими осколками. Распластавшись на заднем сиденье, обхватив голову руками, Федор громко и визгливо кричал. Часть картечи разбила стекло. Несколько свинцовых горошин попали в правое плечо и– бицепс Иглы. Хрипло взвыв, тот выронил пистолет и, зажимая ладонью простреленное плечо, петляя, побежал по шоссе. Волошин переломил стволы одного ружья, достал гильзы и вставил в стволы жаканы. Присел и вскинул ружье. Сильной отдачей от дуплета ружье ударило его в плечо. Игла, словно пытаясь перепрыгнуть что-то, полетел всем телом вперед и упал на асфальт. Отбросив одно ружье, Дмитрий снял с плеча второе и взвел курки. Медленно подходя к машине, двумя выстрелами он разнес голову скрючившемуся Пирату. Снова перезарядил ружье. Подойдя к машине, услышал пронзительный, полный ужаса крик.

– Значит, вы тоже боитесь? – тихо спросил он. – Я молчал только потому, что хотел жить. И если бы вы не убили дядю Степу, я был дрожал до сих пор. Выйди! – рявкнул он. – Я хочу твою морду поганую увидеть!

Чуть впереди с громким треском на шоссе выползла «беларусь» с тележкой. Рявкнув мотором, трактор развернулся и остановился. Поперек шоссе лежало тело Иглы. Через борта на асфальт, громко переговариваясь, спрыгивали мужики. Каждый держал или ружье, или топор. Двое были с вилами, а низкорослый здоровяк держал вруках лом.

– Дмитрий! – разноголосым хором позвали они.

– Бона он! – увидев его, закричал кто-то.

– Выйди, тварь! – открывая дверцу, Волошин чувствительно ткнул Федора стволами в задницу.

– Спасите! – истошно закричал Федор. – Караул! Спасите!

– Вылазь! – услышали подбегающие люди. – Или убью!

Федор, пятясь задом, выбрался из машины и, не разгибаясь, вскинул руки.

– Бей его, мужики! – взмахнув ломом, крикнул здоровяк.

– Стоять! – выстрелом под ноги бросившимся вперед сельчанам остановил их Дмитрий.

– Вперед! – он толкнул прикладом сгорбившегося Федора. Затравленно оглянувшись, тот семенящими робкими шагами вышел всвет фар.

– Повернись! – потребовал Дмитрий. Тот мгновенно развернулся.

– Я сдаюсь! – воскликнул он. – Пусть меня судят…

Попавший в грудь жакан бросил его тело назад. Быстро перезарядив ружье, Волошин дуплетом ударил по мертвому телу Федора. Не сговариваясь, мужики крепко, но осторожно схватили его и отняли ружье. Дмитрий заплакал.

– Митрий, – не зная, что сказать, положил ему руку на плечо один из мужиков. – Не надо, слышь? Мы все за тебя горой будем. Скажем…

Договорить ему не дал громкий, похожий на вой лесного зверя крик Волошина.

– Ну вот и все, – вздохнув, Ирина посмотрела на стоявших рядом с кроватью Валентину Анатольевну и ее дочь. – Спасибо вам. Я…

Не договорив, заплакала.

– Не плачь, милая, – Валентина Анатольевна коснулась губами ее щеки. – Все будет хорошо. Ты верь в это. Вера в добро всегда помогает человеку.

– Ну вот и все, капитан, – вздохнул Басов. – Кончили мы этого гада.

– Его Граф пристрелил, – поправил его Феоктистов. – Тот обещал вывести его. А он не пошел. Знаете, – поморщившись, он осторожно дотронулся до перебинтованной груди. – Мне кажется, он и пришел, чтобы умереть. Жил по-звериному, а Погиб все-таки по-людски.

– Ага, – насмешливо кивнул Басов. – Только чуть тебя с собой не прихватил.

– Да в порядке я буду, – скривился в улыбке Сергей. – Спасибо Валентине Анатольевне, если бы не она, добил бы он меня.

– Она уже уехала? – спросил подполковник.

– Наверное, – вздохнул капитан. – Пошла к Иринке попрощаться. У Ирины что-то с плодом.

– Ты совсем рехнулся, – рявкнул Басов. – «С плодом», – насмешливо повторил он. – Какой, на хрен, плод? Тебе что, ребенок – это яблоко, что ли? – махнув рукой, уже серьезно продолжил. – Все нормально будет. Родит. Русская баба здоровая. Во время войны уж на что плохо было, и то рожали. А если и нет, то неужели такая красавица мужика не найдет? Если не для жизни, то хотя бы, чтобы ребеночка сделал. Слышь, капитан, – вдруг пытливо посмотрел он на Сергея. – А ты взял бы да и женился на Ирке. Мужик ты тоже вроде ничего.

– Спасибо, – усмехнулся Феоктистов, – за такую оценку. А что? – немного подумав, прошептал он, – это неплохая мысль.

– Конечно, надо было раньше за Зяблова браться, – вздохнул прокурор. – Но он ведь ни малейшей зацепки не давал. Сначала я был о нем неплохого мнения. Молодых парней для службы в армии готовил. На рынке и дискотеках они за порядком следили. Правда, после того, как его сводная сестра заявила, что он повинен в гибели сына, и стреляла в него, я стал смотреть на Зяблова по-другому. Конечно, лучше, если бы всего этого не было, – со вздохом добавил он. – Но предпринять против него что– то было бы противозаконно.

– Мне Басов вот что сказал, – тихо проговорил сидевший перед Ивачевым за столом плотный полковник: – «Когда закон бессилен, чтобы помочь ему наказать виновного, приходится самому нарушать его».

Достав папиросу, размял ее пальцами.

– Что с Волошиным решили? – спросил полковник.

– Освободили его, – улыбнулся прокурор, – необходимая самозащита. У всех троих были пистолеты. В общем, обвинение с Волошина снято.

– Почему он раньше молчал? – удивился полковник. – Ведь скажи он номер сразу..:

– И что? – вопросом перебил его Ивачев. – Деньги папаши Федора Редина могли бы замять дело. Ну и что из того, что его машина там стояла? Что ему предъявить смогли бы? Да ничего. Он имеет право останавливаться на трассе там, где хочет.

– Вообще-то ты прав, – кивнул полковник.

Швед с замотанной грудью, лежа на кровати, безучастно смотрел в окно. О марлю, которой было затянуто окно, билась муха.

«Вот так и многие живут, – неожиданно подумал Швед. – Бьются обо что-то, не пытаясь искать выход рядом». Он горько улыбнулся. Теперь ему придется жить с сознанием того, что он убил троих, пусть и очень плохих, но все же людей.

– Да я просто поставил точку на их злодеяниях, – по-книжному вслух возразил он себе, – потому что сколько жизней и судеб они еще сгубили бы, прежде чем сдохли.

Швед улыбнулся. За трупы беспокоиться не было причин. Утром заходил Мальчик. Он сделал все, как надо. На даче трупы двоих убрали нанятые уголовники. Он забрал тело Стаса с квартиры жившего за границей друга Шведова. Вспомнив, извинения группы захвата, Альберт усмехнулся. Он говорил, что принял их за напавших на него людей Соковой. Хотя думал Альберт совсем другое. Он сразу признал в пытавшихся скрутить его людях сотрудников угро и сопротивлялся потому, что подумал – это засада на отца. Но оказалось, что нет. Отец навещал его нынче утром, ему сломали правую руку и снова треснули сломанные ребра. Он лежал в соседнем отделении. Как сообщил отец, с Галей полный порядок. «Она очень благодарна нам, – сказал он. – И обязательно придет нас проведать вместе с Павликом».

– Привет, – услышал он от двери голос отца.

– Здорово, отец, – улыбнулся Швед. Знаменский растерянно замер в дверях.

– Как ты сказал? – осипшим голосом спросил он.

– Отец, – засмеялся Швед. – Или ты отказываешься от меня?

– Здравствуй! – оттеснив Знаменского, в палату вошла Галя.

– Низкий поклон владелице банка «Растогин и К°», шутливо приветствовал ее Альберт.

– Перестань, – нахмурилась она. – Я не знаю, как мне быть. Наверно, отдам все кому-нибудь, кто в этом понимает. Ведь есть в Москве честные банкиры? – с надеждой спросила она.

– Обязательно, – поддержал ее Швед. – Только надо найти того, – он взилянул на задумавшегося отца, – кого нет в списке Растогина.

– А списка уже нет, – покачал головой Знаменский. – Сжег я его к едрене фене.

– Павлик! – воскликнул Альберт, увидев выглядывающего из-за спины матери мальчика. Здорово! Иди сюда.

Павлик взглянул на мать и робко подошел к кровати.

– Ты чего такой насупленный? – спросил Альберт.

– Вовке из соседнего подъезда папа воздушное ружье купил, – вздохнул мальчик.

– И всего-то? – засмеялся Альберт. – Вот я из больницы выпишусь, мы тебе тоже купим. И вообще, – погладив мальчика по волосам, твердо проговорил он, – купим тебе все, что захочешь.

–= Можно я буду звать тебя папой? – с надеждой, глядя на него не по-детски серьезными глазами, тихо спросил Павлик. Швед растерянно взглянул на вспыхнувшую от смущения Галину. Услышав горький вздох мальчика, Швед весело улыбнулся.

– А как же ты еще должен меня называть?

– Вот это здорово! – притянув к себе вконец смущенную женщину, обрадовался Знаменский. – Я буду самым хорошим дедушкой в мире! Тебе дед нужен? – он присел, отставив в сторону загипсованную руку, и посмотрел на Павлика.

– Конечно! – радостно воскликнул мальчик. – Я и так всем говорю, что меня мой деда спас. Он сильный и дерется, как Брюс Ли.

– Не надо ничего говорить, – тихо сказала Галине Альберт. – Просто ответь, ты согласна стать моей женой?

– Но, Альберт, – вздохнула она, – все не…

– Я же просил, – перебил он, – не надо лишних слов. Итак?

Бросив на него быстрый взгляд и переведя загоревшиеся надеждой глаза на увлеченно беседующих Знаменского и сына, она молча кивнула.

– Ты куда, Валюта? – спросила Валентина Анатольевна собиравшуюся выходить дочь.

– Я скоро вернусь, – улыбнулась она. – У меня для тебя есть приятный сюрприз.

– Значит, Граф не зря поставил крест на подошве, – отложив машинописный лист, проговорил поджарый капитан милиции.

– Но он же не сам застрелился, – возразил худощавый мужчина в штатском, – хотя намутил воды, – признал он. – Мы его в Москве ждем, а Граф в Саратове с мафией воюет.

– Вы понимаете, что делаете? – спросила Валентину пожилая женщина.

– Становлюсь матерью, – улыбнулась она. – Если вас волнует, смогу ли я обеспечить настоящее и будущее моего ребенка, то, по-моему, это уже обсуждали вышестоящие инстанции и пришли к выводу, что могу. Или вы другого мнения?

– Но, Валентина Ивановна, – вздохнула женщина. – Я все понимаю, однако постарайтесь выслушать меня спокойно. Вы одна. И поэтому…

– Хватит, – резко прервала ее Валентина. – Я делаю это с ведома государства, которое доверило мне ребенка.

Ирина долго смотрела на спящего Феоктистова. Вчера он огорошил ее предложением руки и сердца. На ее тихое возражение, что она ждет ребенка, он довольно бесцеремонно поправил:

– Мы ждем ребенка. Запомни и давай больше к этому не возвращаться.

Подойдя, она поцеловала его в щеку. И замерла. Здоровая рука Феоктистова нежно, и в то же время крепко обняла ее.

– Этот поцелуй я принимаю как согласие, – прошептал он.

Волошин медленно шел по кладбищу. Подойдя к трем могилам, остановился, Положив на каждую по букету цветов, сел.

– Простите меня, – прошептал он. – Особенно ты, мама. Просто, – с горьким вздохом продолжил Дмитрий, – я хотел жить. Но когда понял, что из-за этого погибают и будут погибать люди… – зажмурившись, он покачал головой.

– А он изменился, – тихо, словно боясь что ее услышит сидевший неподалеку у могил Волошин, сказала жена Ризова.

– Просто сумел стать мужиком, – буркнул сидевший с подвязанной к шее правой рукой дядя Степан. – Боль утраты уйдет не сразу. Но со временем утихнет, хоть и не исчезнет совсем, такое не забывается, – вздохнул он, – но ведь жизнь продолжается.

– Господи, – всплеснула руками Валентина Анатольевна, – кто этот чудесный мальчик? – присев, она посмотрела на русоголового малыша. – Как тебя зовут, маленький? – нежно спросим она.

– Он еще не говорит после пережитого потрясения, – присев рядом, ее дочь ласково прижала к себе мальчика. – А когда речь вернется, то он скажет мне – мама.

– Что? – поразилась мать.

– _:Это сын женщины, которая погибла из-за мачехи, – тихо проговорила Валя. – Я забрала его из детского дома. Законно, – увидев в глазах матери испуг, протянула ей свернутые трубочкой документы. – Я буду прекрасной матерью, потому что знаю, как без нее плохо, – обняв Валентину Анатольевну свободной рукой, прижалась к ней. – Ведь ты хочешь стать бабушкой? – чуть слышно спросила она.

– Но, Валюта, – вздохнула мать. – Ведь…

– Мама! – перебила ее дочь. – Не надо ничего говорить. Я прекращаю все дела отца. Денег мне хватит. И стану хорошей, любящей матерью.

– Но ты одна, – возразила мать. – А вдруг полюбишь человека, и он не захочет воспитывать чужого ребенка?

– Да и плевать на такого, – засмеялась дочь. – Я сразу хотела забрать мальчика. А отцом ему стал бы Георгий, – голос ее дрогнул. Порывисто поднявшись, она отвернулась. – Я думала, ты поймешь меня, – прошептала Валя, – и обрадуешься.

– Внучек ты мой милый, – услышала она ласковый голос матери, – пойдем, бабушка тебя покормит.

Глаза Валентины вспыхнули гордостью и счастьем.