Текст книги "Когда закон бессилен"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

– Слышали уже, – недовольно прервал его Клоун. – По-моему, вы просто перетрусили. Открыли пальбу. Наверное, пчеловод вас напугал. Простыню набросил на плечи, а вы привидение увидели!

– Да говорю тебе, – заорал рыжеватый, – что…

– Не ори, – грубо прервал его Шугин. – Сегодня мы узнаем, что там было. С самим Возниковым Константин Федорович разобраться запретил. Даже наоборот. Чтобы с ним ничего не случилось.

– А это-то зачем? – удивленно спросил сутулый молодой мужчина.

– А это, Горбун, – покосился на него Шугин, – никого не касается. Вы согласились работать на Полковника. Платит он вам хорошо. Вот и предупреди хулиганов совхоза, чтобы не задевали его.

– Как скажешь, – кивнул сутулый.

– С бабой, которая заяву на Зинку настрочила, мы сегодня перебазарим, – негромко сообщил сидящий рядом с ним здоровяк с заметными залысинами.

– Особо не нажимайте, – предупредил Шугин, – но популярно объясните, что может случиться, если она не заберет заявление. Ясно?

– Как не понять, – ухмыльнулся рослый.

– Как там сестра Полковника со снохой? – посмотрел Шугин на Клоуна.

– Сидят дома безвылазно, – ответил тот. – Правда, Ирка ездила в больницу к Феоктистову. Но сразу же домой вернулась. А Вера Николаевна вообще никуда не ходила.

– Ты скажи своим, чтобы повнимательнее были, – приказал Шугин. – Их сейчас никак беспокоить нельзя.

– К ним утром Басов заезжал, – сказал Клоун. – Видимо, он и сказал о том, что капитан ранен. Был у них недолго, минут десять.

– Ты забыл, как Полковник говорит? – зло спросил Шугин. – Во всем нужна точность. Неужели точное время, сколько он там пробыл, нельзя было запомнить?

– Меня там не было, – начал оправдываться Клоун, – а наблюдатели – парнишки молодые, только пришли. Ты же сам говорил, чтобы наши кадры там не показывались. Так что, Феликс, ты не по адресу.

– Скорее бы Зимин пришел, – вздохнул Шугин. – , Во-первых, узнать, что там за привидение в доме пчеловода, что об убийстве Возниковой думают, да и вообще, какие у милиции новости. Все-таки отлично своего стукача в милиции иметь, – подмигнул он Горбатому. – Всегда на шаг впереди их идешь.

– Я ментовских стукачей в камерах знаешь сколько видел, – ухмыльнулся тот. – Стукач, он и есть стукач. Какая разница, кто и на кого пашет. Сейчас ему выгодно на вас работать. А коснется, он же вас и сдаст вместе с потрохами. Не верю я этому козлу, – сказал Горбатый.

– Еще бы ты ему верил, – засмеялся Клоун, – ты сколько отсидел-то?

– Хорош, Гена, – прервал его Феликс и сказал, обращаясь к Горбатому. – Сейчас расходимся. Ты со своими, пока Константин Федорович не выйдет, здесь не появляйся. Если будешь нужен, я тебя сам найду. Если что-то случится, позвонишь Клоуну.

– Что же делается? – прошептала Вера Николаевна. – Ведь Сережа от нас к этой женщине поехал. Господи, – по ее щекам покатились слезы, – сначала Валерку Мягкова убивают, потом Саша гибнет, а теперь Сергей при смерти. Что же происходит?! Ведь раньше такого не было! И, главное, не находят никого.

– Там еще и участкового ранили, – нервно сказала Ирина. – Молодой парень. Ему только что оружие дали, он стажером был. Представляете, каково ему? Ведь он хоть и преступника, но все же человека убил.

– Ира, – вытерев слезы, Вера Николаевна посмотрела на невестку. – Будет лучше, если ты к моей двоюродной сестре в Волгоград уедешь, пожалуйста, – увидев, что Ирина хочет возразить, мягко попросила она. – Ведь ты скоро мамой станешь. А после того, что произошло, боюсь, этим не кончится. Тем более, мы написали заявление на Константина. Ты слышала, что подполковник Басов говорил? Скорее всего, освободят Константина, – в еще мокрых от слез глазах Веры Николаевны промелькнула ненависть, – хотя и сомнений вроде ни у кого нет. Они, видите ли, доказать не могут, – окончательно рассердилась она. – Поэтому тебе лучше уехать. Я сегодня же вечером позвоню Ларисе. Она человек хороший. И муж у нее замечательный. К тебе будут относиться как к родной.

– Я вас не оставлю, – решительно проговорила Ира. – Как же я уеду? Нет, – повторила она, – вас я не брошу.

Вера Николаевна вздохнула и задумчиво посмотрела на нее. – Как ты думаешь, – ласково спросила она, – кто будет?

– Не знаю, – она смущенно улыбнулась. – Мне все равно. Это будет мой ребенок. Хоть мальчик, хоть девочка – назову Сашей.

– Александра – тоже красивое имя, – сказала свекровь и обняла ее за плечи, – Иринка, я тебя умоляю, уезжай в…

– Мама, – прервала ее Ирина, – давайте не будем об этом. Я от вас не уеду. Как я могу оставить вас? Тебя, – сразу поправилась она. – Ведь ты как только узнала меня, стала моей мамой, а не свекровью. И во всех наших с Сашей спорах ты принимала мою сторону. Заступалась за меня.

– Слава Богу, этих споров было совсем немного, – слабо улыбнулась Вера Николаевна. – Вы дружно жили. Ты хорошая и добрая, – прижав к себе невестку, сказала она. – Лучшей жены для своего сына я и пожелать не могла. И я хочу, чтобы и сейчас, хотя тебе очень тяжело, ты была счастлива. Раз ты не хочешь уезжать, то и не надо, – переменила она свое решение. – Может, так даже лучше, – поднявшись, вздохнула. – Пойдем обедать.

– Мама, – нахмурилась Ирина, – вы помните того мужчину, у которого жену и дочь убили?

– Я тогда была очень расстроена. А почему ты спросила?

– Он, когда я его провожала, был очень напуган. Но что-то хотел узнать. А вот что? – Ирина попыталась вспомнить свой разговор с Волошиным. – Какой-то телефонный звонок. Кажется, Мягков о чем– то должен был попросить Сашу. И…

– Знаешь что, – тихо перебила ее свекровь, – не надо говорить об этом. Лучше все забыть. Сашу не вернешь. Мы с тобой сделали большую глупость, написав заявление на Константина, его все равно отпустят. А у нас с тобой… – она замолчала.

– Вы думаете, Константин Федорович захочет нам отомстить? – испуганно спросила Ира.

– Да нет же, – засмеялась Вера Николаевна, – я не это имела в виду. Конечно, Косте будет обидно. Ведь какая ни какая, а я его сестра. Но если он действительно не виноват в гибели Саши, то правильно поймет наше заявление.

– А если виноват? – быстро спросила Ира. – Ведь вы уверены, что в смерти Саши повинен Константин Федорович. И я так думаю. Но неужели его выпустят?

– Даже если он и выйдет, то к нам больше не придет, потому что если он хоть что-то сделает нам, то этим самым подтвердит наше с тобой обвинение. Так что успокойся, – улыбнулась она. Но глаза женщины говорили другое. В них был страх. Не за себя, а за невестку и своего неродившегося внука.

– Послушайте, уважаемый господин прокурор, – свободно развалившийся на стуле Зяблов улыбнулся, – у вас против меня ничего нет. Одни предположения и домыслы этих бабенок. Я человек, далекий от юридических тонкостей, и все же понимаю, что намотать мне срок, как бы вам того ни хотелось, вы не сможете.

– Константин Федорович, – укоризненно покачал головой прокурор, – что за выражения? Намотать срок… – по его губам скользнула легкая улыбка.

– Интересно, где вы научились этой терминологии.

– Я требую немедленно, – положив руки на стол, Зяблов чуть привстал и подался вперед, – освободить меня! Вы слышите?! Немедленно!

– Вам не предъявлено обвинение, – снова улыбнулся прокурор, – вы просто временно задержаны для выяснения…

– Черт бы вас побрал! – воскликнул Зяблов. – Неужели нельзя выяснить то, что вы хотите, не задерживая меня! А что касается обвинения, то подполковник Басов обвинил, именно обвинил меня в убийстве какого-то Мягкова и…

– Переигрываете, Константин Федорович, – жестко перебил его прокурор. – Вы же знали лейтенант Валерия Мягкова, и вдруг – «какого-то». Знаете, что я вам скажу, – он вздохнул, – я бы с удовольствием посадил тебя, Полковник, за решетку и надолго. Потому что…

– Сразу понятно, что вы здесь человек новый, – Зяблов высокомерно улыбнулся, – это желание я выслушивал от ваших предшественников не единожды. Но, – с деланным сожалением он развел руками, – слава Богу, в нашей демократической стране существует закон. Надеюсь, вы не забыли, что являетесь его слугой? – насмешливо спросил он. – И, значит, обязаны защищать меня. Именно поэтому через пару дней, когда будете меня освобождать, я вручу вам заявление о привлечении к уголовной ответственности оклеветавших меня людей, а также о материальном возмещении причиненного мне морального ущерба. Вы согласны, что несколько дней в камере – это не отдых на курорте?

– Ты уверен, что это были люди Зяблова? – спросил подполковник.

– Если бы моей уверенности хватило на то, чтобы отправить его на пожизненное, – вздохнул лежащий с перевязанной головой Феоктистов, – он давно был бы там.

– Умный ответ, – иронически заметил Басов.

– Дураком не был никогда, – усмехнулся капитан.

– Так какого хрена подставился?! – загремел Басов. – Хорошо хоть бронежилет на тебе был! Умник, – буркнул он.

– А по городу сейчас говорят, будто капитан Феоктистов вот-вот душу богу отдаст.

– Да первая пуля вскользь по лбу прошла, – дотронувшись до бинта на голове, вздохнул Феоктистов, – вторая – чуть выше виска. Если от первой меня как будто колом по голове шарахнуло, то вторая вырубила. Хорошо еще калибр небольшой, и обе по касательной. Так что броник здесь ни при чем. Я его не ношу, неудобно, особенно когда с женщиной в постель…

– Из больницы ни шагу! – строго сказал Басов. – Ты мне живой нужен.

– Да я себе тоже в этом состоянии нравлюсь, – засмеялся Сергей. Поморщившись, дотронулся до бинта.

– Участковый молоток, – с одобрением проговорил он. – Может, его к себе забрать?

– Отдыхай, – выходя, – бросил Басов.

– Товарищ подполковник, – окликнул его капитан, – а что там в…

– Волошина, судя по всему, пытаются убить две группы, – подполковник задержался в дверях. – Его спасло то, что ночевал он у соседа. Первые, очевидно, четверо, потому что стреляли из четырех пистолетов, проникли в дом через окно. Этот, одетый в балахон, сумел снять крючок с двери. Из него решето сделали. Тридцать две пули получил.

– Установили, кто?' – быстро спросил капитан.

– Устанавливаем, – буркнул Басов. – Что не из наших, точно. Приезжий. Дай Бог, если судим или хотя бы привлекался.

– А этот, в балахоне, один был? – снова спросил Феоктистов. – К дому шел через сад не один, – нахмурился подполковник, – в дом вошел один.

Адам, комкая, бросал вещи в сумку. Услышав короткий стук, замер.

– Богунчик, – узнал он голос Хирурга, – открой.

Вздохнув, подскочил к двери. Провернул ключ, отступил на шаг, но никого не увидел и удивленно шагнул вперед. Вышел на площадку.

– Филя! – позвал он. – Ты где? – перегнувшись через перила, он поглядел вниз.

– Не упади, – услышал он позади насмешливый голос и резко обернулся.

– Заходи, – внимательно вглядевшись в его лицо, усмехнулся Хирург.

– Ты чего? – пробормотал Адам. – Куда от двери-то делся?

– Наверх, – Филимон мотнул головой на уходящие на третий этаж ступеньки. – Вдруг у тебя товарищи из угро.

– Я поэтому и собираюсь, – захлопнув дверь, торопливо проговорил Богунчик. – Зимин сообщил, что отпечатки убитого отправлены в Москву. Я думал, это ты, – признался он, – но потом Зимин обрисовал. Я и понял, что Тарзан. Но все равно уезжать надо.

– К чему такая спешка? – спокойно спросил Филимон.

– Так Зяблова арестовали! – вскликнул Богунчик. – На него заявление мать и жена убитого гаишника накатали. Он приходил к ним и спрашивал о чем-то. И в тот день, когда стажера из розыска прикончили, этого гаишника домой пьяным от…

– Кто был в доме пчеловода? – перебил его вопросом Хирург.

– Так Зяблов посылал своих, – нервничая, ответил Адам. – Этот Волошин, пчеловод, заходил к матери гаишника, вот…

– Значит, Тарзана убили люди Зяблова, – чуть слышно констатировал Филимон.

– Что? – переспросил Адам.

– Зяблову предъявили обвинение? – спросил Хирург.

– Нет, его скоро отпустят. У них нет против него ничего существенного. Просто областной прокурор делает вид, что не знает об этом. Ну, потом влепит пару выговоров устных, – усмехнулся он, – и все. У них, – имея в виду органы, сказала он, – давно на Зяблова зуб горит. Но сначала у него лапа мохнатая в Москве была, кстати, наш шеф эту лапу оплачивал. Потом после девяносто третьего многие вес потеряли. Вот и…

– Свяжись с этим мусором, – приказал Филимон, – пусть немедленно сообщит тебе, как только придет ответ из Москвы, любой ответ. Установят они личность убитого в доме Волошина или нет, все равно ты должен знать.

– Ясно, – кивнул Адам. – А может, лучше нам…

– Делай, что я сказал, – процедил Хирург, – и всю информацию о Зяблове. Что говорит, что у них есть. В общем, все.

– Сегодня Возникова освободили, – быстро сказал Богунчик, – водителя, который был задержан…

– Почему? – Филимон бросил на него быстрый взгляд.

– Под подписку, – вздрогнул Адам. В глазах Филимона он увидел ярость.

– Оплошал Зяблов, – процедил Хирург, – придется исправлять. Адрес Возникова?

– Где-то за городом, – пролепетал Богунчик, – там какой-то совхоз. Вот…

– Точный адрес, – рявкнул Хирург. – Улица, дом, квартира. Даже этаж и сколько ступенек, понял?

– Вчера его жену убили, – вспомнил Адам, – зарезали и капитана из угро подстрелили, участкового ранили. Но и они двоих убийц застрелили.

– Что же ты сразу не сказал, – нахмурился Филимон, – основатель рода человеческого. Вот и об этом узнаешь подробнее. С кем, запомни, – он строго посмотрел на Богунчика, – именно с кем, а не с чем милиция связывает убийство Возниковой. Топай, – кивнул он на дверь. – Я тебя сам найду. Сколько у тебя ключей от квартиры?

Адам молча протянул ему ключ.

– Ты иногда и соображать умеешь, – принимая ключ, засмеялся Филимон.

– Здравствуйте, – осторожно, словно боясь, что его кто-то ударит, Возников заглянул в дверь.

– Кто там? – вытирая руки передником, из кухни вышла невысокая женщина средних лет.

– Добрый день, Клавдия Борисовна, – все так же с опаской поздоровался он.

– Петька? – она удивленно всплеснула руками. Шагнула вперед загораживая собой дверь в комнату, и сердито спросила. – Ты зачем приперся? Чего надобно?

– Да я это… – растерянно забормотал Петр, – поговорить с Василием хотел. Ведь он был там, когда Тамару…

– Раненый он, – понизив голос, но по-прежнему сердито сказала она. – Такими же бандюгами, как ты, раненый. Так что уходи, Петр, иначе…

– Кто там, Клаша? – спросил, выходя из комнаты отец раненного участкового.

– Ты? – удивился он. – Отпустили что ли? – в отличие от жены с сочувствием спросил он.

– Да, под подписку. Чтобы Томку похоронить, – не договорив, отвернулся. По худой щеке поползла слеза. Порывисто смахнув влагу с глаз, он попросил. – Можно я с Василием поговорю?

– Чего тебе с ним говорить-то? – недовольно спросила Клавдия Борисовна.

– Пусть поговорит, – обняв жену за плечи, мужчина увел ее на кухню.

– Спасибо, Глеб Игнатьевич, – благодарно сказал Возников. Сняв грязные полуботинки, зашел в комнату. – Василий? – не увидев никого, позвал он.

– Я в спальне.

Возников зашел туда. На кровати, положив забинтованную ногу поверх одеяла, лежал молодой курносый парень. Увидев гостя, бросил журнал и сунул руку под подушку.

– Меня под подписку выпустили, – вытягивая вперед руки с паспортом, сказал Возников, – чтобы Тамару похоронить, – глухо сказал он.

– Зачем ко мне явился? – строго спросил Василий.

– Кто убил ее? – спросил Петр.

Волошин с тяжелым вздохом посмотрел вслед отъехавшему милицейскому «уазику».

– Митька! – окликнул его подходящий со стороны соседнего дома дядя Степан… – Ну, чего они от тебя хотят?

– Черт их знает, – выругался Волошин. – «Зачем они хотели убить тебя? Почему?» А один вообще, видно, тронулся! – зло добавил он. – Я, видите ли, нанял кого-то, чтобы убить убийц матери, жены и дочери.

– Лично я на твоем месте так и сделал бы, – пробасил Степан. – Деньги у тебя есть – за квартиру получил да за пчел. Ежели надо, я тебе взаймы подброшу. Миллиона три отдашь и мафия эта – надобно только к ней обращаться – враз найдет всех.

– Вы-то откуда это знаете? – удивился Дмитрий.

– Так телевизор сейчас лучше любого справочного, из него про все узнать можно – где пистолет купить. Ну, в общем, все.

– Да нет, не дело это. Да и где эту мафию найдешь?

– Это-то запросто, – сказал дядя Степан. – Мой племяш Толька только что из тюрьмы вышел. Он тама уже три раза был. Он враз поможет. Ведь все бандюги с мафией заедино. Так что ежели надумаешь, говори. Зараз к Толяну съездим, и все.

– Ну что же, – улыбнулась Валентина, – ты сделал все как надо. Вот это, – достала из сумочки двести долларов, протянула их Пирату, – тебе. Как поощрение.

Пират усмехнулся.

– Если понадобится еще – говорите. Я сразу сгоняю, – посмеиваясь, вышел.

– Я уже давал ему, – прошептал Федор.

– Ну и что? Ты же говорил, как неохотно он взялся за это. А теперь – слышал? – Валентина засмеялась. – Он готов ехать куда и когда угодно.

– Но разбрасываться деньгами, – пробормотал он, – тем более баксами тоже не стоит.

– Самое главное – заинтересовать человека, – вставая, сказала Валентина. – А уж потом он привыкнет и будет твоим. Она посмотрела на листок в руке.

– Как ты смотришь на то, – осторожно, явно не решаясь говорить откровенно, начала Валентина, – если нашего рапочку сместят с его должностей. Сейчас у него около трех не очень больших, но при _тносящих заметную прибыль банков. Пять филиалов в разных городах, автозаправочная станция, кафе, ресторан и ночной бар. Я уж не говорю о нескольких ларьках, которыми заправляет твоя маман. Так что если папуля оставит свое место, нам с тобой есть с чего начинать. Правда, придется кое-что исправить, – она улыбнулась. – Но это незначительные детали. Так как…

– Блоха предлагает помощь в ликвидации отца? – вопросительно посмотрел на нее брат.

– Слова-то какие – ликвидация. А что? – весело сказала Валентина. – Слово звучное. Но нет, Блохин ничего не предлагает. Все гораздо проще и безобиднее. Мы с тобой постепенно приберем к рукам-торговлю оружием. Именно на этом отец делает себе большие деньги. А когда он узнает об этом, впрочем, придет время, и мы сами поставим его перед фактом, что покупатели желают вести дела с нами, то он отдаст нам и банки. Потому что продажа оружия – бизнес прибыльный, но и очень опасный. Малейшая оплошность, и можно потерять все, даже голову.

– Я согласен, – кивнул Федор.

– Тогда первый шаг мы уже сделали как к тому, чтобы в недалеком будущем заменить отца, так и к тому, – Валентина усмехнулась, – чтобы потерять свои головы. Ведь если папаша узнает это раньше, чем нужно, – она зажмурилась, – ты представляешь, что с нами будет?

– Ну что же, – отложив несколько скрепленных листов в сторону, засмеялся Редин, – меня это даже радует. Ты уверен, что они не продешевят? – спросил он сидевшего перед ним толстого плешивого человека.

– Валентина умная девочка, – вытирая обильный пот, ответил тот, – и ничего не будет делать в убыток себе.

– Но ты говорил, что они начали вместе с Федором?

– Так оно и есть, – кивнул толстяк? – Потому что он пришел ко мне узнавать о количестве незарегистрированного оружия. Вы же знаете, – поняв, что проговорился, он смущенно опустил глаза, – иногда из Ижевска нам поступает оружие за ту же цену, но в партии бывает на десяток, а иногда и больше стволов. Вот и…

– Я на это закрываю глаза, – кивнул Редин, – потому что знаю – ты тоже имеешь связь с ребятами, которые умеют обращаться с пистолетами. Но это неважно. Если я правильно понял, ты тоже в доле?

– Конечно, – поспешно согласился толстяк, – иначе…

– Зачем же ты пришел ко мне, – удивился Иван Степанович, – если они взяли тебя в дело? Или они не отдали тебе оговоренные проценты? – засмеялся он.

– Я пришел потому, что хотел, чтобы вы знали об этом, – растерянно пробормотал толстяк.

– Сколько стволов отправлено в Ярославль? – небрежно спросил Редин.

– Девятнадцать.

– Не так уж и плохо. Иди, – посмотрел он на толстяка. И о нашем разговоре никому.

Толстяк быстро ушел.

– Ты знаешь, что делают со стукачами? – Редин посмотрел на стоящего у двери Носорога.

Отпустив кнопку звонка/Хрипатый с силой впечатал кулак в дверь и повернулся к лестнице.

– Тормози, фраер, – остановил его насмешливый голос спускавшегося с верхнего этажа парня. – Хрипатый взглянул на него и, сделав шаг назад, прижался спиной к стене. На Георгия медленно двинулись еще трое.

– Вот что, – лениво сказал рослый, – прими добрый совет: не ходи сюда больше, она занята, усек?

– Ты сплюнь и говори понятнее, – посоветовал Георгий.

– Ты хрипи разборчивее, – останавливаясь перед ним, нагло улыбнулся парень. Сильный пинок носком ноги в пах скрючил его тело. Коленом разбив лицо, Георгий отбросил его в сторону. По-боксерски нырком уйдя от удара другого парня, Георгий врезал ему в солнечное сплетение. Удар ноги пришелся ему в плечо. Мгновенно захватив одной рукой носок, а другой пятку, Георгий с силой рванул ступню вправо. С пронзительным криком парень рухнул на площадку. Последний боковым справа сильно ударил Георгия в подреберье. Следующий удар в голову сбил его с ног. Парень пнул его еще и еще раз..

– Прекратить! – раздался повелительный возглас. Резко повернувшись к лестнице, парень увидел быстро поднимающегося старшего лейтенанта милиции.

– Все, командир, – отступив от Хрипатого, парень поднял руки. – Я твой.

– Что здесь? – участковый осмотрел площадку. – Кто такой? – повернулся он к парню.

– Да вот с приятелями шли, – пожал тот плечами, а этот сначала закурить попросил. Дали, жалко что ли. А он, наверно, видиков насмотрелся и давай мочить. Видал? – он кивнул на своих троих приятелей. – Как мне их тащить-то? «Скорую» буду вызывать. Да и этому помочь надо – дружески посочувствовал он хрипло застонавшему Георгию. – Может, показалось, что мы сгрубили чего. У нас сегодня день хреновый. Мы…

– Ты все это в милиции расскажешь, – перебил его участковый. – Я сей…

– Что такое? – требовательно спросил поднимавшийся по ступенькам Николай. Увидев лежащих, укоризненно покачал головой. – Опять набедокурит– ли. Давай вниз. Позови водителя и в машину их.

– Стоять! – ухватив парня за плечо, милиционер рывком вернул его. – Вы кто такой? – строго спросил он Зюзина.

– Обращаешься правильно, – кивнул тот и показал раскрытое удостоверение.

– Разрешите, – с сомнением в голосе милиционер протянул руку.

– Должность, фамилия и отделение? – спросил Николай.

– Участковый инспектор старший лейтенант Трубив, – вытянувшись, четко представился милиционер.

– Вот что, старлей, – улыбнулся Зюзин, —давай разойдемся с миром. Здерь трупов нет, видишь? – кивнул он на приподнявшегося Хрипатого, – все целы и здоровы. Заявления никто писать не будет. Этого тоже возьмите, – засмеялся Зюзин. – Ему все-таки досталось. Доставим его домой.

– Но послушайте, – милиционер нерешительно оглядел парней. – Все-таки была драка. Да и ваше удостоверение. Зачем вы показали его мне? Кто вы?

– Отдел охраны ФСК, – приглушенно ответил Зюзин. – Я не имею права предъявлять его в нерабочее время, но эти ребята из моей команды – я тренер по рукопашному бою. А если честно, – признался Зюзин, – просто хотел произвести на тебя впечатление, но ты молоток, – одобрительно улыбнулся он. – Похоже, наработе для тебя авторитетов нет.

– Я выполняю свой долг, – скромно принял похвалу Трубин.

Растогин сделал глоток.

– Вы прекрасно варите кофе, – он взглянул на стоящую рядом Регину.

– Вы мне уже не раз говорили это, – улыбнулась она.

– Тем не менее, – поставив чашку, неожиданно спросил. – В каких вы отношениях с Зюзиным?

– Что? – только чтобы не молчать, спросила она.

– Сколько лет вы работаете секретарем?

– С вами два года, – лихорадочно соображая, что ответить на его первый вопрос, сдержанно сказала Регина.

– Я все время был доволен вами, прошу ответить честно: в каких отношениях вы с Зюзиным?

– Ничего особенного в наших отношениях нет, – осторожно проговорила она, – правда, если не считать того, что полгода назад мы встречались. Но это было недолго, около месяца.

– Ну, а сейчас? – немного помолчав, продолжил Растогин, – встречаетесь?

– Позвольте, Павел Афанасьевич, – с раздражением сказала Регина, – я не пойму вас. В конце концов я имею право на личную жизнь. И Николай, думаю, тоже. Если у вас есть ко мне претензии по работе, то ради Бога объясните, в чем я виновата?

– А вы подумайте, – спокойно предложил он, – . и решите. Потому что, если говорить откровенно, мне очень не хотелось бы терять вас. Спасибо, – снова поблагодарил он, – кофе чудесный. Вы свободны, Регина. И прошу хорошенько подумать над тем, что я сказал.

– Кретин, – Зюзин зло посмотрел на рослого парня с распухшим носом и заплывшими глазами. – Это же Хрипатый, человек Редина, черт бы тебя взял!

– Но я думал, это тот, – зашепелявил парень, – про которого вы говорили.

– Он знает, что вы от меня? – быстро спросил Николай.

– Нет, – помотав головой, парень охнул и прижал руки к носу.

– Не успели, значит, представиться, – усмехнулся Зюзин. Немного помолчав, решил: – Выбросьте его в каком-нибудь сквере. Хотя не мешало бы узнать, какого черта он делал у квартиры Гальки. Возможно, Редин решил прибрать к рукам дело Растогина. Иначе чего бы Хрипатый там терся.

– Спортсмен, – несмело обратился к нему сидевший рядом с водителем парень, – вон сквер. Сказать, чтобы выбрасывали?

– Да. И без добавки.

Георгий почувствовал, как его вытащили из машины. Чуть приоткрыв глаза, он увидел, что его несут мимо кустов. Четверо парней сошли с асфальтированной дорожки, вошли в кусты и осторожно положили его на траву. Георгий решил, что сюда его притащили, чтобы добить. Он сделал глубокий вдох. Острая боль полоснула по ребрам. Прикусив губу, сдержал стон. Услышав удаляющиеся шаги, снова приоткрыл глаза. Он лежал в кустах. Рядом никого не было. Георгий попытался сесть. С коротким стоном прижал ладони к правому боку.

– Суки, – прохрипел он, – кажется, покоцали прилично. Сломали, что ли?

Со стоном поднялся. Осмотревшись понял, что его оставили в каком-то парке.

Анна и атлетически сложенный парень, расстегивая друг на друге все, что можно расстегнуть, упоенно целовались.

Галя очистила яблоко, нарезала его дольками.

– Ешь, Павлин – ласково улыбаясь, она подвинула тарелку к сыну.

– Мама, – жалобно Проговорил мальчик, – я домой хочу. Скоро я выздоровлю?

– Совсем скоро, – она погладила его по голове. – Ты уже почти здоров. Вот еще немножко, и поедем домой.

Сегодня утром сестра сказала, что к ней пришли посетители. Виталий и рослый темноволосый человек, ждали ее в вестибюле.

– Познакомься, Галя, это Антон, – сказал Виталий, – мой хороший знакомый. Альберт Кириллович просил передать привет. Он в командировку уехал. Вернется дней через пять. Как приедет, сразу тебя навестит. А я тоже на несколько дней покидаю златоглавую, – съезжу к другу.

Галгя вздохнула. Она почти сразу после знакомства с Виталием поняла, что, несмотря на его прошлое, он ей симпатичен. Сначала она опасалась, что Виталий неправильно поймет ее приглашение и будет к ней приставать, но он вел себя с ней дружелюбно и не более. Галя призналась себе, что ее это слегка задело. В ее жизни были два мужчины. Андрей, которого она любила, и Николай, в объятия которого она бросилась, желая заглушить боль от предательства Андрея, но продолжалось это недолго.

– Мама, я спать хочу, – отвлек ее от воспоминаний голос сына.

– Утром будем в Пензе, – сказал Зубр. – Ты там бывал? – спросил он Виталия.

– Не приходилось.

– Я был два раза. Так, проездом. Вообще-то во второй раз тормознулся на пару деньков, – Зубр погладил себя по груди. – Бабец одна заарканила, ништяк телочка, все при ней. Когда ты жребий кидал, куда покатим, когда Пенза выпала, я об этой бабе вспомнил. Может, заскочим?

– Думаешь, ждет? – засмеялся Граф.

– Скорее всего, нет, – усмехнулся Антон. Я потому и свалил в темпе, – признался он, – что она уже на второй день о совместной жизни зачирикала, представляешь? – ужаснулся он. – Она на работу ушла, вагоновожатая на трамвае, я деньжат оставил и на отрыв. Первым же поездом укатил.

– По-моему, туда лучше не соваться, – захохотал Граф, – а то она тебе яйца вырвет!

– Запросто, – согласился Зубр. – Баба крепкая. Я ее в кинотеатре снял. Там «Маленькая Вера» шла. Народу тьма. Билеты за неделю вперед разобраны были. Мне-то чхать на все эти страдания, – отмахнулся он. – Я как раз мимо топал.

– Глядь, – вспоминая, он чмокнул губами и покрутил головой, – лошадка клевая. Там спикули, суки, втридорога билеты гнали, она то к одному, то к другому. А те ломят, падлы. Она чуть не в слезы. Ну, в общем, я наскоряк объяснил одному шпендику, что шкуру снимать с рабочего класса очень даже огнеопасно, и взял два. И так с понтом под зонтом мимо нее. Кому, говорю, билет нужен. Меня чуть на куски не порвали, – хохотнул он, – а я ей сунул. Она мне бабки дает. А я под помощника режиссера косил. Ну а после кино думал ее на хату затащить. Там была одна малина, но она меня к себе пригласила.

Согретый воспоминанием, Зубр улыбнулся.

– Нам жилье искать нужно будет, – вернул его к действительности голос Графа, – потому как на гостиницу нырять стремно. Менты вычислят с ходу. Да и часто теперь эти рейды гребаные, – зло вспомнил он проводимые милицией проверки гостиниц, – а под расческу попадешь – сливай воду.

– Да чего-нибудь придумаем, – спокойно отозвался Зубр. Покосившись на своего приятеля, который стоял в майке с короткими рукавами, завистливо вздохнул: – Ништяк тебе, наколок нет. А тут как на пляж нарисуешься, словно марсианина увидят. Все глаза палят. И мусора вот они, ваши документы и тэ дэ. Ништяк хоть пальцы не исколол, а так бы вообще караул. Ходи весь год в перчатках.

– Вот поэтому я наколок и не делал, – засмеялся Граф.

Отпустив кнопку звонка, Валентина сердито посмотрела на дверь квартиры.

– Где же он? – прошептала она. После разговора с братом Валентина уже два часа искала Хрипатого. Она велела ему съездить к Графу и условиться о месте и. времени встречи. Пока все шло удачно, Федор доверял ей и делал все, что она скажет. Пряхин, отвечающий за доставку оружия, после разговора с ней понял, что будущее капитала ее отца за ней и сразу принял поставленные ею условия. Но для полной победы нужны были силы. А людей у нее было* очень и очень мало. Призрак, на которого она особенно рассчитывала, повел какую-то свою игру. Чего он хотел, Валентина понять не могла, и это особенно ее раздражало.

Теперь она сделала ставку на Хрипатого, дружка Графа. Она была уверена, что Граф согласится ей помочь. Но вот уже почти две недели встретиться с ним не удавалось. Валентина специально, чтобы отец ничего не заподозрил, говорила с ним о Графе и о том, для чего он ей понадобился. И отец клюнул.