Текст книги "Когда закон бессилен"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

– Антоша, – услышал лежащий на кровати Зубр, – иди завтракать.

Усмехнувшись, лениво встал. Наталья стояла у газовой плиты в коротком цветастом халате. Длинные волнистые волосы, темной волной обволакивая плечи, спускались на спину.

– Я лапшу сварила, – мешая ложкой кипящее молоко, сообщила она.

– Какая ты клевая телка, – восхищенно сказал он. – С каждым разом все лучше и лучше.

Подойдя обнял и коротко, но крепко поцеловал ее у губы.

– Потом, Антоша, – засмеялась она, – а то убежит молоко.

– Наталья, – отходя к столу, вспомнил он, – ты говорила, что спрашивал обо мне кто-то/ Не хахаль твой?

– Да нет. Вчера вечером подруга приходила. Мы с ней к Тоньке в больницу ездили. Представляешь, – с ужасом проговорила она. – Ее ограбили! Охранников и шофера убили. А там еще…

– Да этой хреновины сейчас полно, – не дал ей углубиться Антон. – Вот в газетах постоянно катают – то там на уши кого-нибудь поставили, то там кассу взяли. Ты мне скажи кто там мной-то интересовался?

– Да двоюродный брат мой, – помешивая молоко, ответила она, – Тарас. Он директор на этом самом заводе, куда Тонька деньги везла.

Она говорила еще что-то, но Зубр уже не слушал.

«Пижон с бананами, – зло костерил он себя, – ведь она ночью про это базарила. Почему, козел безрогий, договорить ей не дал? Пес комолый!» – а вслух спросил:

– А чего ему треба-то? На кой ему за меня базар разводить?

– Да просто, говорит, ты что-то повеселела. Наверное, говорит, замуж вышла. Проезжал, мол, видел у тебя, какой-то молодец по двору гуляет…

– И что? – быстро спросил Зубр.

– Ну, я сказала, – улыбнулась Наташа, – хороший мужчина и человек прекрасный.

– Больше ничего не спрашивал?

– Нет, – ответила Наташа и, взяв полотенце, сняла кастрюлю. – Сейчас есть будем.

В распахнувшуюся дверь ворвались трое парней. Навстречу первому Антон ногами толкнул табурет. Вскочил и от удара ногой в грудь врезался спиной в полку с посудой. Под грохот упавшей полки, звон бьющейся посуды и пронзительный женский крик на кухню вбежали еще двое. Двое парней, толкаясь, в тесной кухне, пинали пытавшегося встать Зубра.

– Заткнись! – подскочив к кричащей Наташе, один из парней рывком развернул её к себе спиной и ладонью зажал рот. Вздрагивающий от ударов Антон нащупал вилку, схватил ее и резким движением воткнул в ногу одного из парней.

Взвыв, тот упал. Зубр поймал ногу второго, отбросил его и, навалившись на упавшего, схватил за горло. Его вскинутую руку с зажатой в кулаке вилкой перехватил третий и с коротким криком-выдохом ударил Зубра ногой в лицо. Зубр подхватил за ручку дуршлаг, треснул парня по колену и, вырвав руку, вскочил. Прямой удар кулаком в челюсть свалил его снова. Двое парней подхватили потерявшего сознание Антона за руки и вытащили его на середину кухни. Наталья впилась зубами в мизинец закрывавшей ей рот руки. Взвыв, парень оттолкнул ее. Боевик, которому зубцы вилки вонзились чуть выше коленной чашечки, лежал, обхватив раненную ногу и матерился. Другой, которого Зубр ударил дуршлагом, упираясь руками в стену, поднялся.

– Хорош! – рявкнул он. – Берите его и валим! – злобно приказал он.

– Убью, сучка! – заорал парень, потрясая рукой с прокушенным мизинцем и кинулся к Наташе.

– Не трожь ее! – остановил его старший. Испуганно отшатнувшаяся женщина, уперевшись поясницей в газовую плиту, схватила кастрюлю с лапшой ивыплеснула варево в лицо шагнувшего к ней боевика. Он с криком схватился за обожженное лицо иупал на одного из обернувшихся на крик парней. С громким, пронзительным криком Наташа бросила кастрюлю во второго. Тот увернулся. Воспользовавшись этим, окровавленный Антон, обеими руками обхватив пятки парня, рванул на себя. Парень упал. С яростным рыком Зубр бросился на него. Парень сильным толчком отбросил его назад. Рванувшись к отлетевшему Зубру, старший уложил его на пол.

– Тише! – воскликнул вбежавший в дом Гога. – Заткнись, – и коротко ударил в живот Наташу. Она упала.

– Уходим! – махнул рукой Гога.

Граф остановился, достал сигарету и, прикуривая, внимательно осмотрел большой зеленый дом. Было тихо, иэто ему не понравилось. Зубр не из тех, кто любит тишину. Телевизор работал бы обязательно. Граф осмотрелся. Не заметив ничего настораживающего, сунул руку за пазуху, сжимая рукоятку нагана, и шагнул к воротам. В том, что милиции в доме нет, он был уверен. Группа захвата работать умеет и если бы в доме была засада, этой самой тишины не было бы. Граф подошел к калитке и постучал палкой. Не услышав ответа, надавил на кнопку звонка. Потом толкнул калитку, вошел во двор.

– Хозяева! – позвал Граф. – Попить не дадите?

Ответом ему была тишина.

– Хозяева! – повторил он, подходя к крыльцу.

– Эй! – услышал он за спиной голос. – Какого тебе здесь надо?

Повернувшись, увидел вошедших в калитку двух молодых парней.

– Ребята, – просительно сказал Граф, – вы это, попить не дадите? Уж извините, что я вот так вошел. Я и постучал и позвонил. А…

– Свали-ка наскоряк! – подходя к дому, пренебрежительно буркнул один из парней.

– Да я так, – стараясь выглядеть испуганным, проговорил Граф, – пить попро…

– Сдерни, козел, – презрительно бросил проходивший мимо него первый и, дернувшись телом, хотел толкнуть Графа плечом. Чуть отклонившись вправо Виталий ударил его палкой между ног, потом бросил сумку в лицо второго, прыгнул к нему и ударом в челюсть сбил его с ног. Обернувшись, снизу вверх по-футбольному пнул первого парня.

«Зря», – мелькнула в него мысль. Его реакция была ответной на страшное, по лагерным понятиям, оскорбление. Носком левой ноги ударил приподнявшегося второго парня в живот. Наклоняясь за палкой, Граф увидел у лежащего с окровавленным лицом парня за ремнем пистолет. Выхватив наган, присел рядом и упер ствол в левый глаз парня.

– На кого работаете, сучата?! – зло спросил он.

– Гога послал, – открыв левый глаз, испуганно прохрипел тот. – Мы…

– Где мужик? – спросил Виталий. Он понял, зачем здесь эти двое. Чтобы, как говорится, замести пыль после дела. А это значит, что Зубра как-то вычислили и схомутали. Если бы Антона взяли менты, все было бы ясно. Но, судя по всему, вместе с сумкой кассира они хапанули зеленые какой-то мафии, и он хотел знать, насколько все серьезно.

– На турбазе, – простонал парень.

– Кто навел на мужика? – спросил Граф.

– Не знаю. Нас Гога послал. Он…

– На кого Гога пашет? – прервал его Суворов.

– На Тимура, – боясь пошевелиться, хотя ствол, давящий на глазное яблоко, причинял сильную боль, промычал парень. Увидев, что второй парень зашевелился, Граф сильно ударил рукояткой нагана парня в висок. Обеими ногами вскочил на спину другого. Каблук Графа впечатался ему в шею. Голова парня неестественно выгнулась назад.

Граф метнулся в дом. Дверь была открыта. Выхватив левой рукой «Макаров» ,с револьвером в правой, Виталий влетел на кухню. Остановившись, закатал желваки. Разломанная полка, разбитая посуда, опрокинутый табурет и пролитое молоко у газовой плиты говорили о том, что здесь была схватка. Увидев вилку с бурыми от засохшей крови зубцами, Граф выматерился.

«Скорее всего эта шалава его сдала, – решил он. – Вспомнила, как с подругой о получке говорила, и цынканула ей. А кассирша – дальше». Граф заволок парней в дом. Обыскав их, нашел два пистолета. Сунул в сумку, нашел у боевиков по запасной обойме, положил их в задний карман. Пятясь задом, дошел до калитки, обрызгивая дезодорантом свои следы.

«Надо сваливать, – решил он. – Мусора на хвосте, да еще и новые русские охоту за мной устроили. Зубра сейчас наверняка спрашивают обо мне. Если он раскололся, то они у меня на хате уже были. Может, и сейчас торчат. На стройке тоже. Так, – Граф остановился и закурил. – Похоже, влип я крепенько.

Лады. Надо пехом выбираться из города. До первой, а лучше до второй железнодорожной станции. Там в товарняк, и пару часов безвылазно. Потом…

Здесь размышления Графа прервались: навстречу шли два милиционера. Виталий, прихрамывая, неторопливо двинулся дальше.

– …отпинали крепенько, – с усмешкой продолжил рыжеватый сержант. – А он ни в какую. Мол, не я, и все.

«Псина поганая, – зло подумал Граф. – С пьяненькими у вас это лихо получается. А вот когда кого-то брать надо, а он стреляет, то тут вы пас, группа захвата под пули идет или ОМОН». И те, и другие тоже были ментами, но Граф отдавал должное рискующим за зарплату людям. Словно что-то обронив, по-стариковски медленно нагнулся и бросил быстрый взгляд назад. Милиционеры были уже далеко, Граф прихрамывая, двинулся дальше.

– Где он? – влепив полновесную пощечину привязанному к стулу Зубру, спросил Журин.

– Ты, пидар, как баба бьешь! – крикнул Зубр, сплюнув кровь с разбитых губ. – Дешевка. Развяжи меня, сучара! – дернувшись, прохрипел он. – Я тебе, шкура, покажу, как бить надо!

– Смелый, – повернувшись к стоявшему рядом Гоге, усмехнулся Тарас.

– Слушай сюда, – сделав шаг вперед, Гога сильными пальцами сдавил щеки Зубра и запрокинул его лицо. – Я тебе последний шанс даю! Где твой кент? Куда дипломат дели?.

– Ты за кого меня держишь? – промычал Зубр. – Падло! Я вас, козлы гребаные, на зонах…

Сильный удар в нос прервал его.

– Где Граф? – спросил вошедший в комнату Тимур. В налитых кровью глазах Зубра промелькнуло удивление. – Не бери на понт, гребень, – просипел он. – Я вас, козлы вонючие… – Тимур ногой ударил его в лицо. Стул с привязанным Зубром рухнул на пол.

– Чего делать-то? – нервно спросил Журин. – Так мы просто убьем его, и все. Ни фига он не скажет.

– Скажет, – кивнул Тимур. – Просто трогать его пока не надо. Слышь, – шагнув, он легко поставил стул на ножки,

– ты, мужик, сам подумай, – негромко проговорил он, – ты сейчас у нас. Вы не свое взяли. С получкой – это ваши дела. Но там дипломат был. Он наш, понимаешь?

– Как не понять, – проскрипел Зубр. – Вы мне всю плешь за этот угол проели. Но, сукой буду, – выдохнул он, – не знаю я, за что вы базар ведете. Какой-то кассир. И еще угол с баксами мне шьете. Мне чужого не надо. Что мое, то мое. А…

– Вы с Суворовым, – стараясь говорить спокойно, прервал его Тимур, – напали на кассира лампового завода. В машине кассира был дипломат. Где он? – и, не дав ответить Антону, сразу же продолжил. – Сам прикинь: если мы не вернем дипломат, тебе хана. Но убивать мы тебя долго будем. А Граф тем временем уедет со всем, что вы взяли. На кой тебе его выгораживать? Скажи, где дипломат. Мы тебя, если его привезут, отпустим. Получку возьмешь. И еще денег дадим. Где дипломат?

– Смотри-ка какой добренький, – сглотнул кровь Зубр. – Ты не из фонда защиты пенсионеров? – ехидно поинтересовался он. – Может, ты мне и билет возьмешь? И чуву жопастую подкнокаешь?

– Скажи, где дипломат, и все будет по высшему разряду. Мы тебе и документы сделаем. Отсидишься у нас. Ведь сейчас вас милиция разыскивает. Кроме того, помнишь кавказца, которого ты весной ограбил? Если мы тебя им отдадим, они с тебя с живого кожу снимут. Ведь ты киллера по голове треснул. Поверь, они этого…

– Не в курсе я, – громко перебил его уголовник, – за что ты базаришь! Не знаю я ничего!

– Ну что же, – немного помолчав, решил Тимур. – Пока мы тебя мордовать не будем. Мужик ты вроде неглупый. Подумай сам хорошенько, но если потом и скажешь, где Граф, а его там не будет, сам понимаешь – умирать будешь очень долго. Мы тебя на кусочки разрежем и собакам скормим, понял? Может, сразу скажешь, где Суворов?

– Да иди ты! – огрызнулся Зубр.

– В подвал его, – Тимур повернулся к парням у двери. – Вызовите медика, пусть его подлатает. И смотрите, – строго предупредил он, – не трогать его. Своим тоже скажи, – посмотрел он на Гогу.

– Вы зря Наталью сюда привезли, – недовольно заметил Журин.

– Она одному из парней в морду кипящее молоко с макаронами плеснула! – возмутился Гога. – Ее вообще прибить хотели! Мне кажется, это она ему наколку дала.

– Кажется – креститься надо, – буркнул Тарас. – А сюда притащили ее зря! – строже повторил он. – Она все-таки моя родственница. Нужно было этого бандюгу без нее брать.

– Он бы, сука, стрелять начал! – воскликнул Гога. – Хорошо, что до дуры добраться не успел. Она у него под матрацем была!

– Где же Граф? – задумчиво пробормотал Тимур. – Может, он уже ушел из города? Тогда дело швах. Нам заказчики похороны устроят.

– Ни хрена не будет, – спокойно возразил Гога. – Тарас им серебро отдаст, и все.

– Ну да, насмешливо сказал Журин. – Деньги через вас шли, я их не получил. Так что о серебре и думать забудь.

– Но ведь тогда, – крикнул Гога, – нас…

– Это уже ваши дела, – спокойно перебил его Тарас. – Я вам и так подарок сделал, – имея в виду Зубарева, добавил он. – Мне-то вообще…

– А ты подумал о том, – насмешливо сказал Тимур, – что милиции будет очень интересно знать, почему кассир вез тебе доллары.

– Ты никак меня пугать вздумал? – встрепенулся Журин. – Или…

– Я просто спросил, – спокойно ответил Тимур. – А что до того, чтобы пугать, – он усмехнулся, – то это заказчики сделают.

– А ты этому гаду, – кивнув на дверь, в которую вывели Зубра, психанул Гога, – до утра дал время. Надо Графа срочно вылавливать…

– Ваших придурков, – громкий голос вошедшего Панасюка не дал Гоге договорить, – кто-то пришил на хате Натки!

– Что?! – в один голос воскликнули Гога с Тимуром.

– А то, что слышали! – возбужденно сказал подполковник.

– Ты толком говори! – заорал Журин.

– Что знаю, – огрызнулся Панасюк, – то и сказал. Мне Сонька позвонила. Она договорилась вместе с Натальей к Тоньке в больницу поехать. Так вот, – он посмотрел на Артура, – она зашла к Наталье, а там все перевернуто и два трупа валяются.

– Я их послал обыскать дом, – пролепетал Тога. – Может, Зубр там что-то спрятал.

– Кретин! – зло посмотрел на него Тимур. – Надо было оставить там троих-четверых. Я же говорил – Граф может прийти к нему!

– А что Зубарев говорит? – поинтересовался Панасюк.

– Да ничего! – отрезал Журин. – А они ему время дают!

Гога хотел возразить, но Тимур, усмехнувшись, опередил его:

– Я даже хочу ему дать возможность сбежать отсюда.

И, отвечая по удивленные взгляды остальных, пояснил:

– Он все равно ничего не скажет. А выбивать из него что-то бесполезно. Сдохнет, и все. Тогда последний шанс достать Графа потеряем. Сегодня вечером он услышит разговор двоих парней. Они нас здорово полоскать будут. В общем, должен он клюнуть.

– Не думаю, – с сомнением проговорил милиционер. – Зубр трижды был под следствием. Наседок различать научился.

– Но это наш последний шанс достать Графа, – горячо поддержал идею Тимура Журин. – Только можно сделать все немного по-другому, – добавил он.

Отпустив такси, Граф подошел к реке. Разулся и опустил ноги в спокойную гладь воды. Он сделал все, как хотел. Потратив около трех часов, на трамваях и пешком выбрался из города. И совершенно случайно услышал, как двое молодых людей спрашивали таксиста, не отвезет ли он их на турбазу. О цене они договорились быстро, и такси уехало. Вспомнив слова одного из убитых им парней, что Зубра отвезли на турбазу, Виталий осторожно завел разговор с прохожим и узнал, что турбаза сейчас принадлежит акционерному обществу «Турист». А ее директора зовут Тимур Груздев. Мужчина попался словоохотливый и знающий. Он рассказал о Груздеве. Бывший боксер, одно время занимался модным сейчас кикбоксингом. Затем создал секцию.

– Одна видимость, – понизив голос, сообщил Графу собеседник. – Мафия. Эти кикбоксеры рэкетом занимаются и заказными убийствами. Видишь, какую громадину отстроил, – указал он на трехэтажный корпус, обнесенный высоким – бетонным забором. – Турбаза была небольшой, – продолжил мужчина, – а Груздев за полгода этот корпус отгрохал. Там сейчас одни шишкари отдыхают. Бывает, даже иностранцы приезжают. Вообще, мафия, – сплюнул он.

Граф купил в ларьке сигарет и пива и спустился к реке. Сейчас сидел и раздумывал над тем, стоит ли попробовать выручить Зубра. То, что на турбазе ловкие тренированные парни, он понимал. Связываться с ними было очень рискованно, но, с другой стороны, он втянул Зубра в это дело. Граф поморщился: кожа под бородой и верхняя губа под наклеенными густыми усами здорово чесались. Бултыхнув ногами, Граф встал. Обулся и неторопливо пошел вверх.

Филимон расплатился с водителем и, постукивая тростью, вошел в железнодорожный вокзал. Осмотрелся и усмехнулся.

«Вот что значит русская провинция», – Филимон отметил грязный, местами проломанный пол и ободранные, со множеством надписей стены. Подошел к расписанию. До Саратова поезда не было. Это означало, что придется возвращаться в Пензу.

Он сидел в автобусе, который вот-вот должен был отправиться, и вдруг Филимон жестко улыбнулся. Он увидел человека, для которого выполнил заказ на убийство, после чего заказчик исчез, не доплатив оговоренную сумму. Филимон ждал его три дня, отступив от своего правила немедленно покидать место преступления, и чуть было не попал в поле зрения милиции. Он уехал из Пензы, поклявшись разделаться с обманщиком. И вот сейчас он увидел его. Филимон успел выскочить из автобуса. Остальное было делом техники – он выследил должника. Теперь нужно было подумать, как его убрать.

– Нет, – покачал головой плотный невысокий мужчина. – Тот другой. Такой худощавый. Лицо какое-то невыразительное. С тростью. Но вроде как не хромает.

– Черт возьми! – недовольно буркнул Тимур. – Ты его куда отвез?

– Он на перекрестке вышел, ответил мужчина. – Как только «жигуль» свернул к вам, он остановил меня. И вышел.

– Значит, он ехал за вами, Игорь Васильевич, – Тимур повернулся к невысокому совершенно лысому пожилому мужчине.

– Признаться, меня это начинает забавлять, – улыбнулся Игорь Васильевич. – Неужели ты допускаешь мысль, что у меня могут быть враги, которые послали за мной какого-то кретина? плохо ты обо мне думаешь.

– Но тем не менее, – Тимур пожал плечами, – за вами кто-то следил. И поэтому…

– Я у тебя в гостях, – засмеялся Игорь Васильевич, – и уж будь так добр, – насмешливо закончил он, – позаботься о моей безопасности.

Услышав телефонный звонок, Басов, как будто звонивший мог его слышать, громко крикнул:

– Да иду! Иду!

Поднял трубку.

– Это я, – узнал он голос Феоктистова. – Прибыл и готов к выполнению задания.

Капитан говорил весело, а подполковник недовольно буркнул:

– Ты особо не радуйся. Нам нужно на чем-нибудь подловить Зяблова, а ты как будто штурмом брать его собираешься.

– Зяблов нервничает. У него на даче вроде военный совет. Одни приезжают, другие уезжают. С утра пораньше Зимин был, – презрительно добавил он.

– И что? – спросил Басов. – Все знают, что они друзья. Я тоже только вернулся, в прокуратуре был. Дело прекращено.

– Понятно, – явно удивленный недовольным тоном подполковника, протянул Сергей. – Но вы вроде как бы не…

– Да ведь я знаю, что Веру убил Феликс, – кричал Басов. – А дело прекратили в отношении меня. Мол, хотел освободить женщину от рук Шугина, который пытался вырвать у нее пистолет. В общем, в ее смерти никто не виноват.

Я сейчас в отпуске, а потом на пенсию, – буркнул он. Вздохнул и взял сигарету.

– Чего молчишь? – выдохнув дым, спросил он.

– Не знаю, что сказать, – признался Феоктистов.

– А я думаю, успокаивать меня начнешь, – вздохнул Басов и требовательно проговорил:

– Глаз не спускай с дачи. Тут мне информация попала: к нему не сегодня, так завтра, в общем, в течение трех дней, из Астрахани какой-то груз придет. Что за груз, не знаю. Но в любом случае это шанс для санкционированного прокурором обыска.

– Понял, – ответил капитан.

– Дело о двух сгоревших машинах, можно сказать, закрыли, – сказал подполковник. – Да это сразу понятно было. Следов вообще никаких. Волошин, пчеловод, тоже, видно, разуверился в нас. Раньше в день по два раза заходил. Потом как отрубило. А ведь я уверен, – задумчиво проговорил подполковник, – что он не все сказал. Иначе бы на кой черт его пытались убить, – Басов выругался.

– Так Волошин потому и молчит, – сказал Феоктистов. – Он обратился к Мягкову и его убили! Тут поневоле перестанешь куда-то обращаться.

– В общем, так, – немного помолчав, решил Басов. – Ты продолжай наблюдение. Только смотри, – строго предупредил он, – не попадись! А то если боевики Зяблова не пришьют, то он на тебя такую бумагу накатает, что всю жизнь отмываться будешь. А я к Волошину съезжу. Может, просветит он меня, о чем Мягкова просил.

– Сколько вас не будет? – спросил капитан.

– Как вернусь, сразу свяжусь с тобой.

– Волошина в деревне нет, – сказал Клоун. – Где он, соседи не знают. Особо мы и не расспрашивали, опасно. Деревенские сейчас только и говорят о мафии, которая Волошина хочет убить. До того договорились, – он усмехнулся, – что теперь уже и пчеловод какие-то деньги от мафии утаил.

– Это, с одной стороны, и хорошо, – улыбнулся Зяблов. – Сарафанное радио свое дело сделает. Если его сейчас как-то поддерживают, заботятся, жалеют, то после таких разговоров вслед плевать начнут. И тогда он сам…

– На Басова дело прекращено! – возбужденно проговорил появившийся в кабинете Зимин. – Отправили в отпуск, а потом с почетом на пенсию!

– Вот, значит, как, они решили, – усмехнулся Константин Федорович. – Но ведь я могу написать жалобу в столицу. Так, мол, и так, моя сестра погибает по вине сотрудника. Вернее, даже от руки…

– Не советую, – перебил его майор. – Тогда этим займется Москва. И уж тут-то, сам понимаешь, – желчно улыбнулся он, – все твои связи не будут стоить и ломаного гроша. А что касается твоего московского приятеля, то он почил с миром. Случился обморок, он упал и треснулся головой. Кровоизлияние в мозг.

– Это точно не убийство? – быстро спросил Зяблов.

– Точно, – кивнул майор. – У дочери вроде какие-то сомнения были. Она на Анну грешила. Но ее теперь к суду не привлечешь, – засмеялся он и, отвечая на удивленный взгляд Константина Федоровича, рассказал подробности гибели Анны.

– Валька там была: Ну и сам понимаешь, – он оскалился в ехидной улыбке, – она теперь фигура. У нее банк свой и все остальные дела. Так что надо бы тебе с ней подружиться.

– Она обо мне и раньше слышать не хотела, – буркнул Зяблов, – а сейчас тем более.

– Из-за чего же это? – поинтересовался майор.

– Да так, – неопределенно сказал Константин Федорович, – не понравился я ей сразу.

– Понятно, – Зимин усмехнулся.

– Это что же тебе понятно-то? – недовольно взглянул на него Зяблов.

– С делом Возникова и убийством его жены все в норме, – перевел разговор майор. – Тут взяли парочку залетных. Прижали их, они и взвалили на себя убийство Возниковой.

– Отлично, – повеселел Зяблов. – Что же сразу не сказал? А что с убийством Мягкова?

– Тоже ничего нового, – пожал плечами майор. – Сработали там твои ребята отлично, не подкопаешься. Вроде и труп есть, а кому его приклеить… – он засмеялся. Затем, сразу сделавшись серьезным, напомнил. – Надо с пчеловодом кончать!

Потому что теперь Редин мертв и отмазать сынка не сможет. А тот нас сразу же с потрохами сдаст.

– Да помню я про это, – буркнул Зяблов. – Пчеловод куда-то из деревни съехал. Нет его нигде. Я вот что думаю, – с опаской предположил он, – не в столицу ли он отправился?

– Не дай Бог, – сумрачно сказал Зимин. – Тогда нам хана. А впрочем, – он повеселел, – нечего этого бояться. Никуда он не поехал. Где-то в деревне скрывается. Ведь на него уже два раза в доме покушались. А он мужик трусоватый. Вот и прячется по знакомым. Впрочем, – майор хлопнул себя по лбу, – ведь он пчеловод. На пасеке Волошин!

– Но он пасеку продал, – возразил молчавший до этого Клоун.

– У него сосед пчел держит, – отмахнулся Зимин, – тот, который парней из ружья пострелял. Если его в деревне нет, он вместе с Волошиным на пасеке. А если и в деревне сосед, то Волошин все равно на пасеке.

– Ты понял? – сердито сказал Клоуну Зяблов. – Надо было самому догадаться!

– Константин Федорович! – в кабинет быстро вошел Феликс. – В больнице у Ирины уже сутки какая-то женщина. Ее прокурор привез.

– Кто такая? – быстро спросил Зяблов.

– Не знаю. Да и никто ее не знает. Но Ирина, говорят, ожила, повеселела. У меня там знакомая работает, – ответил он на незаданный вопрос Зяблова, – но фамилию назвать тоже не может. Главврач поселил Ирину и эту бабу в одной палате. Вроде…

– Узнай, кто такая, – перебил его Константин Федорович.

– Может, родственница какая-нибудь? – предположил Зимин.

– Она детдомовская, – возразил Константин Федорович. – Наверное, это двоюродная сестра Верки, – буркнул он. – К себе, может быть, ее увезет.

– Это неплохо, – задумчиво проговорил майор, – но она в себя придет. И тогда Ивачев уцепится.

– Думаешь, прокурор будет ее допрашивать? – встревожился Зяблов.

– Наверняка, – кивнул Зимин. – Неужели ты не понял, что копают под тебя? И будут рыть до тех пор, пока ты не рухнешь. Ведь все понимают, что твои солдатики – преступники, а твоя организация – просто-напросто банда.

– Ты думай, что говоришь, – обиделся Константин Федорович.

– Что есть, то есть, – отрезал майор. – И поэтому надо срочно обрезать все концы. Ирину нужно убирать, пока не поздно. Сейчас она не опасна. Кто поверит больной? А вот когда придет в себя, наверняка начнет рассказывать даже то, чего и не знает. Она не будет молчать, как пчеловод. Детдомовские мало чего боятся. Тем более она потеряла мужа и свекровь. Правда, ведь она ребенка ждет. Впрочем, это и плохо, – тут же заключил майор. – Отца-то убил, как она считает, его дядя. То есть ты.

– Но это же бред! – возмутился Зяблов. – Я не…

– Его убили по твоему распоряжению, – прервал его майор. – Хоть передо мной-то не играй в невинность, – усмехнулся он.

– Что делать? – спросил Зяблов.

– Надо узнать, кто эта баба, – немного подумав, сказал Зимин. – А там видно будет. Сейчас разыщите пчеловода! – он посмотрел на Клоуна. – Немедленно.

– Доктор, – умоляюще посмотрела на врача седая женщина, – неужели с ней действительно так плохо?

– Сейчас кризис миновал, – вздохнул он, – но вот в чем дело. Если бы мы могли ее лечить в полном объеме, все было бы гораздо лучше. Но Ирина скоро будет матерью. И если лекарства помогут ей успокоиться, то они пагубно отразятся на здоровье ребенка. Ваше появление в какой-то мере помогло ей. Она наконец-то увидела человека, с которым может говорить обо всем. Делиться невыплаканным горем. Я надеюсь, вы поможете Ирине прийти в себя.

– Вы знаете, – женщина вытерла выступившие слезы, – она и узнала меня не сразу. А когда признала, обняла и долго плакала. Неужели с дядей ее погибшего мужа ничего нельзя сделать? Почему его не привлекут к ответственности?

– Все не так просто, – с сожалением развел руками врач, – милиция задерживала Константина Федоровича, но очень скоро его отпустили. Впрочем, вы, наверное, все это знаете. Петр Аркадьевич вам рассказал…

– Я знаю гораздо больше, чем вы думаете! – резко проговорила она. – Я имею в виду Зяблова. Что он за человек и на что способен!

– Вы знакомы? – удивился врач. – Извините. Вам о Зяблове, наверное, Ирина рассказала. Да, многие уверены, что именно Константин Федорович виновен в гибели мужа Иры. К тому же ее свекровь своими выстрелами подтвердила его вину. Но самосуд считается преступлением. Существует закон, и только он может решать виновен человек или нет.

– То же сказал мне и Петр Аркадьевич, – женщина горько улыбнулась. – Но я почувствовала, что он жалеет о том, что Зяблов остался жив. А от вас я не ожидала услышать такое.

– Я законопослушный гражданин.

– Знаете, – виновато проговорила она. – Мы с вами устроили целую дискуссию о Зяблове. А ведь я здесь из-за Ирины. Что я должна делать?

– Она узнала вас, – врач с облегчением вернулся к знакомой теме. – Доверяет вам. Поэтому ничего особенного делать вам не нужно. Просто будьте рядом. Вы располагаете временем? – спросил он.

– Я не уеду, пока она не поправится.

– И еще одно, – врач смущенно посмотрел на нее. – Я вас поместил к себе под, другой фамилией. Так просил сделать Ивачев.

– Я знаю, – кивнула она. – И не стала возражать против конспирации. В конце концов прокурору виднее.

– Привет, Толик, – племянник Степана протянул вошедшим дяде и Волошину руку в синей росписи татуировки.

– Ну, чем порадуешь? – перешел к цели визита дядя Степан.

– Все путем, – заговорщицки подмигнул ему Анатолий. – Считай его обидчиков жмурами.

– Ты яснее говори! – разозлился дядя Степан.

– Я и так уж яснее некуда, – обиделся племянник. – Я же говорю, что с его обидчиками, с беспределами, которые девок порешили, разберутся. Если уже не разобрались. Я сегодня вечером точно узнаю.

– Не врешь? – строго посмотрел на него дядя Степан. – А то, может, зазря мы к тебе насчет этого и ходили. Деньги взял и молчишь. Чего же ты не заехал?

– Ну да, – усмехнулся Анатолий. – Я в разбор полез, а светиться в деревне буду. Мусора с ходу на хвост упадут. Да и к тому же еще точно не знаю, сделали тех мокрушников или нет. Вот сегодня звякну в столицу и узнаю. Тебе как, – посмотрел он на молчащего Дмитрия, – фотки подогнать? Или газетные заметки?

– Какие фотки? – растерянно спросил Волошин.

– Ну где эти жмуриками будут, – хохотнул Анатолий. – Ведь как-то ты должен. знать, что их сделали! – Дмитрий беспомощно взглянул на дядю Степана.

– Ты смотри, Толян! – серьезно предупредил его Степан. – Чтоб никакого обману! Мьг деньгу заплатили, ты уж будь так добр… – он поморщился. – Конечно, они тоже люди. Но ведь, сволочи, жену его и дочку ни за что вбили. Да и его уже два раза хотели.

– Теперь все, – уверенно заявил Анатолий. – Никто его больше пальцем не тронет. А чего же раньше не пришли? Давно бы уже рамс разобрали.

– Мне никаких фотографий не надо, – поспешно проговорил Волошин. – И вообще ничего не надо.

– Как хочешь, – пожал плечами парень. – А то, чтобы был уверен…

– Не надо! – уже испуганно перебил его Волошин. – Ничего не надо. Я верю, – дернув дядю Степана за рукав, поторопил. – Пойдем скорее.

– Ну, племяш, – Степан шагнул к двери, – покедова. Ежели что понадобится, заезжай. Скоро мед откачаем, флягу по-родственному выделю.

– Покедова, – кивнул Толик, – а за этих уши не ломайте. Их сегодня же закопают.

– А кто хоть они такие? – тихо спросил Волошин.

– Да залетные, – пренебрежительно отмахнулся Анатолий. – Бабы. им попить не дали. Ну они и давай их мочить.

Посмотрев на темнеющее небо, Феоктистов достал прибор ночного видения, дохнул на стекло и аккуратно протер его платком. Бросил взгляд вниз, на большую трехэтажную дачу Зяблова.

«А ведь это противозаконно, – он усмехнулся, – и поэтому, капитан, никогда ты не будешь майором, – обратился он к себе словами песни Высоцкого. Устроившись поудобнее, улегся на спину. – Раньше было легче, – вспомнил он слова Басова, – малейшее нарушение – ируки за спину. А сейчас все, отошла коту масленица. Точнее, как раз для блудных котов она и началась. Не поймали с поличным – летай, голубь сизокрылый. Ведь сам знаешь. Уж не говоря о мелочи, о так называемых бойцах, мы почти все фамилии и клички авторитетов знаем. И что? Да ни хрена и луку мешок. Точно, товарищ подполковник. Сейчас надо брать с поличным. А иначе такие, как Зяблов, намутив воды, умрут в белоснежной постели иим устроят пышные похороны. А вот чтобы этого не было, я илежу здесь с прибором ночного видения. Закону нужны виновные, а когда закон бессилен, надо незаконно выловить преступника и отдать его закону, что я ипытаюсь сделать».