Текст книги "Когда закон бессилен"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

– А ну-ка! – раздался за дверью строгий голос. – Отвали от глазка!

– Врача надо, – схватившись за живот, закрывая собой глазок, проговорил стоявший у двери. – Брюхо схватило. Аппендицит, наверное.

– Отвали, – бросил здоровяк. Глухо звякнув, открылась кормушка. Все уже сидели на полу и, посмеиваясь, курили.

– Что с ним? – спросил заглянувший в квадрат кормушки молодой сержант.

– Совесть замучила! – со смехом проговорил кто-то. Остальные поддержали громким хохотом.

– Начальник! – Толик бросился к двери. – Убери с хаты! Слышь, командир! – быстро загрохотал он кулаками по двери.

– А ну перестань! – угрожающе прикрикнул сержант.

– Убери с хаты! – продолжая громыхать кулаками о дверь, вопил Толик.

– В натуре, командир, – усмехнулся лежавший у стены. – Здесь вафлерам не место. Ты его куда-нибудь по масти сунь!

Толик затравленно взглянул на него.

– Как на вкус-то? – пережидая хохот, с улыбкой спросил бритоголовый.

– Нет! – заорал Толик. Облизнув губы, развернулся и с силой ударился головой о дверь. И еще раз.

– Сашка! – громко позвал напарника дежурный. – Сюда!

Кормушка захлопнулась, и звонко повернулся ключ. Толик, отступив назад, мотая головой, с силой бросил тело вперед. В распахнутую дверь ворвались двое милиционеров с дубинками. Им под ноги грохнулся Толик. Из проломленного об выступ стены виска обильно шла кровь.

– Врача! – выглянув в дверь, крикнул один из дежурных.

– Встать! – взмахнув дубинкой, приказал второй.

– Хорош, начальник, – лениво поднимаясь, усмехнулся плотный. – Он же сам о выступ шарахнулся при тебе, так что не…

– Молчать! – приказал сержант.

– Ты какого дьявола здесь делаешь? – зло спросил Басов дремавшего на стуле рядом с кроватью Феоктистов.

– Очнулись! – радостно встрепенулся тот. – Товарищ под…

– Я тебя спрашиваю! – повысил голос подполковник. – Какого черта ты приперся? Вместо сиделки дежуришь? – ехидно поинтересовался он. – Так их здесь до едрени матери. Всю задницу искололи.

– Но я думал, – растерялся капитан, – что…

– Ты почему от дачи Зяблова ушел?! – свирепо прошептал Басов. – Ты там должен ночевать и днем с нее глаз не спускать! Ведь на пасеке его бойцы были! Один ушел! Кто?

– Я как узнал, что вы ранены, – пролепетал капитан, – сразу в больницу…

– Дуй к даче! – приказал подполковник. – И от нее никуда, понял? И чем быстрее, тем лучше. Зяблов сейчас запаникует. И вот тут-то его прищучить можно. Вообще-то стой! – остановил он вскочившего со стула капитана. – Кому из наших ты еще веришь? – задал Басов неожиданный для Сергея вопрос.

– Да, собственно, все мужики свои. Ведь…

– Найди кого-нибудь покрепче, – перебил его Басов, – а еще лучше парочку. И пусть немедленно едут к Волошину. Глаз с него не спускать. Знает он что-то, но молчит. Его обязательно попытаются убрать, потому что он им поперек горла. И скорее всего Зяблову и Зимину. Сколько раз майор был на даче?

– Да почти каждый день, – Сергей почесал небритый подбородок. – Он ведь и не скрывает своей связи с Зябловым. Да, – вспомнил он, – к Зяблову на дачу два дня назад приехали две женщины и молодой мужик. Точнее, сначала одна, такая седая, видно, что в годах, а буквально через пять минут молодая с мужиком. Но чтобы они уходили, не видел. Они на такси приехали. Я переговорил с водителями. Пожилая женщина от психиатрической больницы ехала. Парочка из аэропорта. Таксист, который их вез, сказал, что мужик вроде охранника при молодой. Как звать, не помнит. Они не говорили в такси.

– Вот именно, – снова разозлился Басов. – К Зяблову приезжают, а ты о моем здоровье волнение проявляешь. Давай к даче. Чувствую я, что-то там будет.

– А как вы на пасеку попали? – спросил Сергей.

– Все, капитан, – нетерпеливо сказал подполковник, – дуй на дачу. Но сначала пошли кого-ни– будь к Волошину. Он сейчас перепуган до смерти. И Зяблов, как я думаю, тоже. Так что пошлет он к Волошину кого-то, обязательно пошлет.

Константин Федорович встретил вошедшего Зимина вопросительным взглядом.

– Все сделал, – кивнул майор. – Так что одна проблема решена.

– А со второй все гораздо проще будет, – облегченно вздохнув, улыбнулся Зяблов.

– Думаешь? – с сомнением спросил майор.

– Уверен.

– Может, объяснишь мне свою уверенность?

– Всему свое время, – уклончиво ответил Зяблов, встал и потянулся. – Пойдем, – предложил он, – проведаем наших пленников.

– Ты хочешь, чтобы они меня увидели? – возмутился майор. – Да ты понимаешь…

– Никто из них отсюда не выйдет, – считая, что это все объясняет и должно успокоить Зимина, сказал Константин Федорович.

– Ну вот, – прокурор протянул бланк телеграммы Ирине. – Валентина Анатольевна сейчас проходит курс лечения. Так что зря мы волновались.

« Ирина , – прочитала женщина, — извини, что уехала так внезапно. Десятидневный курс лечения. Обязательно приеду. Целую Валентина Анатольевна », — покачав головой, Ирина отбросила телеграмму.

– Нет! – уверенно проговорила она. – Валентина Анатольевна так бы не уехала. Она обязательно сказала бы мне. Это телеграмма не от нее.

– Успокойся, – Ивачев встал. – Валентина Анатольевна была в больнице, она опасно больна, – он говорил откровенно, потому что лечащий врач Ирины заверил, что ее состояние не вызывает опасений.

– Все равно, – покачала головой Ирина, – она бы не уехала так внезапно, ничего мне не объяснив. Вы были у Зяблова? – Ирина в упор посмотрела на Ивачева.

– Конечно, – решил соврать он, – но Валентина Анатольевна у Константина Федоровича не была.

– Она пошла к нему! – воскликнула Ира. – Вы понимаете? Она у него! – вскочила и бросилась к двери. – Я должна поехать к нему с вами вместе!

– Ира, – прокурор осторожно, но крепко придержал ее за локоть, – мы обязательно туда поедем, но чуть позже. Сейчас тебе будут делать укол, – улыбаясь, напомнил он.

– Да, – согласилась она, – конечно.

– Я приду завтра, – посмотрев на часы, он отпустил ее руку. – И мы с тобой обо всем поговорим. А сейчас извини, мне пора.

Граф допил пиво, поставил кружку, взглянул на сидевшего напротив Филимона и спросил:

– Куда теперь?

– Пока будем здесь, – кивком подзывая официанта, спокойно ответил Филимон.

– А чего ждем-то? И вообще, на хрен мы сюда приехали? Если пиво пить, то…

– Ты согласился работать со мной, – спокойно перебил его Хирург, так что делай то, что скажу. Сейчас нам некоторое время нужно побыть здесь, понял?

– Ништяк, – по-блатному выразил согласие Граф. – Но ты мне насчет баксов не пургу гнал? – он осмотрела в невозмутимое лицо Филимона. – Или мы их и будем брать у мусора?

– Я сказал, – сделав глоток, Хирург улыбнулся. – Баксы получишь сразу после дела. Но ты начал часто спрашивать о них. Можно понять так, что ты мне не доверяешь. Почему же ты согласился работать со мной?

– А какая мне разница, – усмехнулся Граф. – Я в розыске. Кроме этого, вполне возможно, что меня еще и деловые шарят. Так что выбора, можно сказать, нет, А ты все-таки здорово помог тогда, на турбазе. Да и бабки нейлохие обещаешь. Взглянув на официанта, взял вторую кружку и бросил внимательный взгляд на Филимона. – А чего ты все-таки на пасеку поехал? Откуда ты узнал, что они туда едут?

– Я уже говорил, – спокойно ответил Хирург, – я услышал разговор. Толян, который приехал вместе с Коляном, рассказывал, как обманул своего дядю и его молодого друга.

– Вспомнил, – кивнул Граф, – Но тебе-то что за дело до того, что Толян кинул дядю с тем фраером?

– Мне нет никакого дела, – согласился Филимон, – просто я решил узнать, оставили его в покое или нет. Я говорю про молодого пчеловода.

– А почему ты звякнул ментам? – прищурился Виктор.

– Им требовалась помощь, – Филимон пожал плечами. – А если откровенно, то в том, что с ним произошло, есть и моя вина. Но, как говорится, Бог на его стороне. А сейчас Волошин и я, можно сказать, в одной команде.

Взглянув в окно, подозвал официанта рассчитался.

– Мы уходим? – Граф встал.

– Ты догадливый, – кивнул Филимон.

– Как нет? – закричал в телефонную трубку прокурор. Выслушав ответ, выругался. – А какого черта вы смотрели?

– Она сказала, что вы будете ждать ее у выхода на машине, – услышал он виноватый женский голос.

– Значит, она пришла в себя, – усмехнулся Ивачев. Положив трубку, встал.

– Жди меня здесь, – коротко бросил Филимон и быстро вошел в подъезд девятиэтажки.

– Ну, чертило, – процедил Граф. – Я тебя, сучонка, сделаю, как только баксы увижу. Ты, падло, решил на меня этот груз взвалить, – это Виталий понял в результате долгих раздумий. Филимон всегда работал один, вернее, со своим помощником, каким– то Тарзаном. К тому же Виталий был удивлен откровенностью, с которой Филимон рассказывал о своих делах. И когда внезапно понял причину, засмеялся. Теперь у него был козырь, потому что он сделает это первым, еще до того, как Филимон с его помощью убьет мента.

– Она? – махнув рукой в сторону молодой женщины на остановке, спросил широкоплечий старший сержант.

– Скорее всего, да, – кивнул молодой водитель.

– Тогда пошли, с ней надо аккуратно, Ивачев просил.

– Он просил вообще не трогать ее, – поправил его водитель. – Просто, как увидим, сообщить. И посмотреть, чтобы никто не приставал.

– Лады, – согласился старший. – Сообщи в дежурку. А я рядом покручусь. Вдруг кто-то решит, что она одета странно.

Филимон осторожно подошел к двери и прислушался. Жена Зимина пришла. Он решил убить майора у него дома. Для этого нужен был ключ. Войти в квартиру надо без шума. Детей у Зиминых не было. Филимон не брал заказов на тех, у кого были несовершеннолетние дети. Исключения, конечно, были, но очень редко. Впрочем, майор погиб бы в любом случае, потому что здесь речь шла о безопасности самого Филимона, и выбирать не приходилось. Он услышал цоканье каблучков и отскочил от двери. Достал две пластинки мыла и прикрепил их к большому, указательному и среднему пальцам. Из квартиры вышла молодая плотная женщина. Хлопнув дверью, вставила ключ в замок и дважды повернула. Отступила на шаг от двери, открыла сумочку и хотела положить в нее ключ. Сбегавший сверху Филимон сильно зацепил ее своим плечом. Она отлетела к стене. Звонко запрыгал по бетону упавший ключ.

– Ради Бога извините, – подскочив к женщине, Филимон осторожно взял ее руку, помог выпрямиться.

– Сумасшедший! – сердито воскликнула она. – Да я тебя, хам! – женщина взмахнула рукой.

– Извините, – виновато проговорил Хирург. – Просто м>Ьк моей дамы сердца не вовремя вернулся.

– Что? – с явным интересом спросила она. – Это кто же дама твоего сердца?

– Вот, – уходя от ответа, он поднял ключ и подал женщине.

– А кто же ваша любовница? – женщина опустила ключ в сумку.

– Ещё раз простите, – Филимон, смущенно улыбнувшись, продолжил стремительный спуск. Упоминание о любовнице – один из приемов разговора с женщинами подобного типа. Он не опасался, что женщина подробно опишет его внешность. Она у него неприметная и не вызывает интереса у дам.

Ирина увидела проходящего мимо старшего сержанта, беспомощно оглянулась, придерживая одной рукой висевшую на плече сумочку, а другой полы халата, торопливо пошла дальше. Остановилась перед переходом и, едва зажегся зеленый свет, перебежала проезжую часть. Милиционер последовал за ней. Ирина метнулась в первую подворотню и на бегу врезалась в Филимона.

– Ой! – испуганно воскликнула она.

– Осторожнее, барышня, – спокойно посоветовав Филимон. Сумочка соскользнула с ее плеча и шлепнулась ему под ноги. Из нее высыпались какие– то бумаги, конверт и фотографии. Ирина присела и стала торопливо собирать все обратно.

– Ирина Сергеевна, – сказал подошедший сержант, – успокойтесь.

Вскочив, Ирина побежала. Филимон, прихрамывая, пошел дальше,

– С дурдома что-ли свалила? – услышал он голос сзади. Обернувшись, увидел Графа, вышедшего из-за тумбы с объявлениями. Он с насмешливым интересом смотрел вслед спешившему за женщиной милиционеру.

– Поехали, – бросил Филимон и, голосуя, вышел к проезжей части. Граф поднял фотографию. Его глаза удивленно расширились. Встал и с фотографией в руке заглянул вглубь двора. Прижавшись спиной к стене, женщина в халате вытянула руки, словно пыталась защититься от подходившего к ней милиционера.

– Виталий! – позвал Филимон. – Прехали!

– Сейчас, – крикнул Граф. – Отолью. Минутку, шеф!

Удивленный Хирург, усевшись за спиной водителя, смотрел ему вслед.

– Я вам говорю! – дрожащим голосом говорила Ирина, – Валентину Анатольевну похитил Зяблов! Я уверена в этом!

– Конечно, – согласился с ней старший сержант. – Сейчас мы с вами поедем к Зяблову…

– Командир, – раздался ломкий пьяный голос. – Прикурить нету? А то…

– Сдерни! – не оборачиваясь, рявкнул сержант. Удар кулака с зажатым в нем наганом бросил тело милиционера на бетон двора. Пронзительно закричали две сидевшие на скамейке возле дома пожилые женщины. Схватив Ирину за руку, Граф потащил ее к выходу. Прямо перед ними появилась въезжавшая во двор милицейская машина. Навскидку выстрелив, Граф рванулся в сторону, за ряд каменных гаражей.

– Убил! – пронзительно кричали бежавшие в подъезд пожилые женщины. – Караул! Милиционера убили!

– Что это там? – водитель повернулся к Филимону. Ухватив водителя за подбородок Филимон резким движением дернул его к себе. Сильным рывком переместив тело водителя на сиденье рядом, выскочил из машины. Во дворе ударил выстрел. Увидев въезжающие во двор милицейские «жигули», Хирург сел за руль. Пристегнул водителя ремнем безопасности и тронул машину.

– Куда вы меня тащите?! – пытаясь вырваться, Ирина присела.

– Валить надо! – обернулся Граф. – Тебя за что мусор брал?

– Отпустите! – закричала она.

– Где ты взяла эту фотографию? – спросил Граф.

– Откуда она у вас? – Ирина протянула руку к фотографии. – Валим! – Граф рванул ее на себя.

– Сюда! – услышал он крик. Резко обернувшись, увидел махавшего рукой в открытом окне такси Филимона.

– Это моя учительница, – пытаясь взять фотографию, сказала Ирина. – Отдай!

Граф подхватил ее на руки и понес к «волге». Филимон открыл заднюю дверцу.

– Пусти! – отчаянно закричала Ирина. Едва Виталий уложил на сиденье женщину и уселся сам, Хирург рванул машину с места.

– Какой-то неизвестный человек, – быстро проговорил старший лейтенант милиции, – ударил старшего сержанта по голове, раздробил затылок. Потом потащил женщину со двора. В это время…

– Черт возьми, – буркнул прокурор. – Кто же он? Зачем утащил Ирину?

– Возьмем мы его! – уверенно заявил подошедший омоновец. – Не уйдет!

– Зачем она тебе? – повернувшись к Графу, спросил Филимон.

– Да хрен его знает, – буркнул тот. – Я фотографию своей учительницы поднял, когда она сумку уронила. Знает она Валентину Анатольевну. Мне надо знать, откуда. И вот это в ее сумке нашел, – он показал телеграмму. – В общем, хочу узнать, что с Валентиной Анатольевной.

«Черт возьми, – недовольно подумал Филимон. Мне это совсем ни к чему. Но без него убийца Зимина будет неизвестен, а этого допустить нельзя».

– И что ты хочешь? – вслух спросил он.

– Поговорю с ней, – пожал плечами Виталий. – Я давно хотел найти Валентину Анатольевну. Понимаешь, – он вздохнул, – я вырос в детдоме. И единственная, кого помню хорошо с школьных лет это она, Валентина Анатольевна. В то время она была для меня всем и всеми, – Граф тепло улыбнулся. – Единственным человеком, при котором я не мог сделать того, что ей не понравилось бы. Конечно, я понимаю. Сейчас все уже не так. Я преступник, и она, наверное, знает это. Но я давно хочу увидеть ее. Если что нужно, помогу. Ведь сейчас жизнь тяжелая. Особенно для тех, кто на свои кровные живет. Я уверен, она не занимается спекуляцией. Впрочем, сейчас и спекулянтов нет, – усмехнулся он. – Коммерция.

– Но, черт возьми, – недовольно проговорил Филимон, – может, сначала давай сделаем дело, а потом будешь искать свою учительницу.

– Конечно, – согласился Виталий. – Сейчас с ней перебазарю, и вперед. Она наверняка знает адрес Валентины Анатольевны.

– Феоктистов объявился! – возбужденно проговорил вошедший в кабинет Зимин.

– Неужели? – насмешливо посмотрел на него Зяблов.

– Да! Он сегодня был в больнице…

– А я думаю, куда он пропал, – засмеялся Константин Федорович, – даже волноваться начал.

– Подожди, – расслышав в его голосе насмешку, нахмурился майор, – ты знал, где был все это время Феоктистов?

– Конечно, – Зяблов засмеялся громче. – Он выбрал удобное место для наблюдения. Не думал, что в органах учат подобным вещам.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Зимин.

– На другой день после того, как ты сообщил, что Феоктистов уехал из города, мои люди обнаружили его. Он наблюдал за моей дачей, – открыв рот, майор замер. – Именно поэтому я ни с кем, кроме тебя, – сказал Зяблов, – в эти дни не встречался. Из-за этого я не мог покончить с московской гостьей и ее матерью. Хотя, – многозначительно заметил он, – это, выходит, и к лучшему. Я нашел прекрасный вариант.

– Но Феоктистов занимался самодеятельностью! – воскликнул Зимин. – Если я доложу об этом…

– Ты будешь молчать! – резко прервал его Зяблов. – Хотя бы потому, что он видел, как старшая Валентина приехала ко мне. А так он будет молчать.

Все получается просто превосходно, – он довольно потер руки. – Басов в больнице. Феоктистов за три дня наблюдения не заметил ничего, что могло бы вызвать интерес уголовного розыска. А со своими незваными гостями…

– Но если Феоктистов узнает фотографию учительницы? – воскликнул майор. – Ведь Ивачев сейчас опрашивает всех, кто мог ее видеть, – Зяблов вскочил.

– Рахим! – крикнул он. Узкоглазый бесшумно появился в открытой двери. – Феоктистов должен умереть! Сегодня! Крайний срок – завтра.

– Его давно можно было убить, – тихо сказал Рахим. – И если нужно, я убью его сейчас.

– Как это? – в один голос спросили майор и хозяйн.

– Я докладывал, что Феоктистов наблюдает за дачей. Он и сейчас там. Если он должен умереть, я…

– Нет! – торопливо отменил свое распоряжение Константин Федорович.

Пошли кого-нибудь к Волошину, – напомнил майор, – потому что…

– Я все сделаю сам, – парировал Зяблов, – как и когда захочу. Затвердев взглядом, процедил. – И не надо советовать мне что-то. Или тем более требовать, понял?

Граф вышел из комнаты.

– Да спит она! – увидев вопрос в глазах Филимона, буркнул он. – Таблетки какие-то выпила и вырубилась.

– Она, как ты сам сказал, – наливая в блюдечко чай, спокойно напомнил Хирург, – сбежала из психиатрического отделения. Так что понятно, какие таблетки.

– Эта хата чья? – подойдя к окну, спросил Виталий.

– Одной пожилой женщины, – Филимон отхлебнул чай.

– Пойду вымоюсь, – расстегивая рубашку, Виталий пошел к ванной. Поставив блюдечко, Филимон недовольно вздохнул. Судя по всему, этот бандит действительно хочет узнать адрес учительницы. Ведь вмешался он только после того, как поднял фотографию.

– Сентиментальный сейчас бандит пошел, – пробормотал Хирург. Он удивился, услышав в голосе Графа нежность, когда тот говорил о своей учительнице. Правда, это здорово ломало его планы, но что делать. Придется ждать, пока Граф не переговорит с этой девицей. Как он понял, она тоже бывшая детдомовка. Это женщина говорила, уже засыпая. Когда Граф вошел в спальню, куда они ее поместили, Филимон мягко подошел к двери и прислушался. Но понял только то, что Ира, так зовут ее, бывшая детдомовка, а учительница приехала в Саратов, чтобы помочь ей. В чем, договорить она не успела. Филимон снова отпил чай. От дома, где Граф убил милиционера, он ушел довольно легко, потому что раньше навещал квартиру Зимина и тщательно изучал пути отхода. К тому же милицейская машина еще не успела среагировать на выстрел и труп своего сотрудника. Через две автобусные остановки, загнав такси на какую-то стройку, Филимон тщательно вытер все, где он или Граф могли оставить отпечатки. Хотя соблазн оставить «пальчики» уголовника и был. Если бы обнаружилось, что Граф в Саратове, милиция начала бы активную проверку. А раньше времени Филимон не мог этого допустить. Женщину тоже придется убить, со вздохом сожаления констатировал он. Она была опасным для него свидетелем. Квартиру Хирург нашел почти сразу. В этом он имел приличный опыт. Филимон постелил себе на полу и лег.

– Значит, надо ехать самим? – недовольно спросил Федор.

– Конечно, – кивнул Игла. – А то он, сука, нам роги приделает. Скажет, что все ништяк, а сам с Валюхой перебазарит и нас на попа поставит. Ведь она говорить умеет.

– Ехать надо, – добавил Пират, – это точно. Но одним рисоваться туда стремно. Ведь в тех краях мы азиатов делали. Может, этот Зяблик, козел, нас под сплав пустить хочет? Приедем, а он нас и отдаст узкоглазым.

– А чего? – Игла пожал плечами. – Запросто. Но и не ехать нельзя. Вдруг Зяблик по натуре хочет Валюху сделать и с тобой коны навести, – посмотрел он на Федора.

– Может, так! – зло процедил тот. – Может, этак. Если из-за Вальки туда ехать, то это в кайф. Я с клиентами базарил, они морду, суки, воротят, ее ждут. Хорошо хоть Растогин ее бабки отдал мне. С ним вроде сердечный приступ случился. Впрочем, надо с предложением Зяблова решать. Ехать или не ехать?

– А может, нам со Слоном перебазарить? – спросил Игла. – Он вроде как хочет с нами работать. Не зря же этих налетчиков отдал.

– А что? – оживился Федор. – Это неплохая мысль. Возьмем у него ребятишек и в Саратов. Если Зяблов правду говорит, то класс! Сделаем Вальку, и тогда к рулю я встану. Тут-то уж хрен кто против попрет. Не хотите – идите к черту!

– А вот насчет руля, – решился высказаться Пират, – это, по-моему, тебе на хрен не надо… Ведь ты в этих делах не варишь ничего. Так что…

– Заткнись! – прикрикнул Федор. – Чего тут варить-то? Для этого существуют бухгалтерия и прочая бумажная публика. Мое дело – бабки получать.

– Это на словах все просто, – возразил Пират. – Пахан твой уж на что голова в этих делах был, и то постоянно туда-сюда названивал. Курс доллара, котировка акций и прочие дела. Лично мне эта волокита и на хрен не нужна.

– Тебе? – усмехнулся Федор. – Да кто же тебе доверит? Ты ведь…

– Хорош вам, – опасаясь ссоры, вмешался Игла. – Надо решать, что делать. Едем или нет?

– Сейчас звякну Слону, – решил Федор. – Пусть приедет.

– А не зря мы к нему за помощью обращаться будем? – предостерег приятелей Пират. – Ведь многие только и ждут, когда банки твоего отца разваливаться начнут. А без Валюхи им точно кранты придут.

– Да ты чего? – взвился Федор. – За Вальку?!

– Я думаю, без нее нам хана придет, – сказал Пират.

– Свое я хапануть успею, – усмехнулся Федор. – А уж потом будь что будет. Звоню Слону.

– А с тульскими что? – спросил Игла. – Ведь они нам стволы не все дали.

– Это, если все путем будет, потом сделаем, – набирая номер, отмахнулся Федор. – Сейчас главное – момент с Валькой не упустить. И Хрипатого мне выцепить хочется!

– Что с ним? – остановив врача, коротко спросил Стае.

– Извините, – удивленно взглянул на него врач, – о ком вы говорите?

– Растогин Павел Афанасьевич, – процедил тот. – Он к вам вчера поступил, сердечный приступ. Что с ним?

– Растогин лежит в палате интенсивной терапии. Его лечащий врач Нина Андреевна Судакова. Больше я ничего не знаю.

– Так узнай, – грубо бросил стоявший позади Стаса Роман.

– Вам лучше поговорить с Ниной Андреевной, – испуганно взглянув на него, ответил врач, – а мне нужно идти, извините.

Он быстро пошел дальше.

– Слышь, красотка, – обратился Роман к молодой длинноногой медсестре, – как нам Нину Андреевну увидеть?

– Что вам угодно? – строго спросила высокая худощавая женщина в очках.

– Мы насчет Растогина, – опередив Стаса, проговорил Руслан.

– Кризис миновал, – так же сухо ответила она, – но его лучше не беспокоить. Это уже третий инфаркт, Павел Афанасьевич просто чудом остался жить. А вы его родственники? – спросила женщина.

– Можно сказать, да, – кивнул Стас. – Нам его увидеть можно?

– В этом есть острая необходимость? Я бы просила воздержаться от разговора с ним. Потому что любое беспокойство может закончиться плачевно. А вы, – она взглянула на насупленные лица мужчин, – как мне кажется, не в том настроении, чтобы вызвать у него положительные эмоции.

– Как долго он пролежит? – спросил Стас.

– У нас как минимум две недели, а потом строгий постельный режим под наблюдением его лечащего врача.

– Ну что же, – пробормотал Роман, – до свидания.

Руслан и Стас, не прощаясь, быстро вышли из приемной.

– Стас, – сказал Роман, – что делать будем?

Проходивший мимо Швед остановился и начал

внимательно вчитываться в список разрешенных к передаче больным продуктов.

– Придется ждать, пока он не выйдет/ – недовольно ответил Стас, – а уж потом решать, что почем.

Как только все трое вышли, Алберт достал из спортивной сумки сотовый телефон.

Знаменский, морщась, застегнул пуговицу на пижаме.

– Рана чистая, – проговорил пожилой врач. – Откровенно говоря, я опасался нагноения. Но, слава Богу, вы сумели избежать его, так что дело идет на поправку.

– Слышь, доктор, просительно сказал Виконт, – может, я могу уйти из этой лечебницы?

– Уйти вы, конечно, можете, – удивленно посмотрел на него врач, – ибо насильно мы никого не задерживаем, но это не в ваших интересах. Рана довольно глубокая. Она только начинает затягиваться. А при малейшем напряжении снова откроется. Вы и так встали почти сразу. В общем, как хотите, – пожал плечами врач, – но я бы вам советовал хоть дней десять полежать. И по возможности не вставать.

– Ну да, – не согласился Альберт Кириллович, – что я, – усмехнулся он, – инвалид что ли?

Покрутив головой, врач пошел дальше.

– Альберт! – радостно воскликнула Галя. – Здравствуй! Как там Павлик? Ты, наверное, устал с ним? Спасибо, что забрал его.

– Да не за что, – Швед старался говорить бодро. – Все нормально. А как ты?

– Еще с неделю придется полежать, – вздохнула она. – Пуля какую-то артерию задела. Ты бы привез Павлика, – Галя заглянула в глаза Альберту. – Я знаешь, как соскучилась!

– Я не хотел тебе говорить, – с трудом выговорил он, – но…

– Что с ним? – Галя схватила его за плечи. – Что с Павлушей?

– Да ничего страшного, – пробормотал он. – Просто простыл где-то, кашляет, и температура небольшая. Врач приезжал, говорит, ничего страшного, пару дней в постели, и все. Потом я его сразу привезу, – стараясь не встречаться с ней взглядом, сказал Альберт.

– Смотри на меня! – почувствовав, что он не договаривает, потребовала она. – Что с Павликом?

– Я же говорю, приболел немного. А я тут тебе принес кое-что, – наклонившись, поднял туго набитую сумку.

– Альберт, – снова спросила Галина, – с Павликом точно все хорошо?

– Конечно, – кивнул он, – просто приболел.

– Я слышала, что Растогин заболел. Что с ним?

– Сердце прихватило, – облегченно вздохнув, сказал Швед. – Но вроде сейчас все в норму входит. Крепкий он старик-то. Не скоро еще Богу душу отдаст, – увидев, что Галя хочет о чем-то спросить, опередил ее. – Говорят, в квартире, когда напали эти трое, был еще кто-то. Кто он?

– Да, – кивнула она. – Был один человек. Он старый знакомый моего соседа, Суворова. Помнишь, милиция о нем спрашивала. Так вот, Альберт Кириллович его знакомый. Он…

– Кто, ты сказала? – Швед схватил ее за руку.

– Больно! – взвизгнула Галина.

– Извини, – смутился он, – я не хотел.

– Почему ты так взволновался? – Галя взглянула на Шведа.

– Знаменский – мой отец, – глухо проговорил он. – Я был маленький, когда его посадили. Он вскрыл сейф на заводе и выкрал зарплату. Мать сразу же подала на развод. Через полгода вышла замуж за Шведова. Он усыновил меня. И стал я Шведовым Альбертом Васильевичем, – усмехнулся Альберт.

– Знаменский твой отец? – Галина пораженно смотрела на него.

– Да, – кивнул Швед. – Мой родной отец.

– Так он же спас Павлика! – воскликнула она. – Если бы не он, кто знает, что случилось бы. Об этом даже милиция говорит.

– А как он оказался у тебя? – тихо спросил Альберт.

– Надо было взять у Растогина доверенность на машину, – провожая недовольным взглядом отъезжающее такси, заметил Роман.

– Это значило бы засветить его, – входя в калитку высокого забора, окружавшего небольшой двухэтажный домик, буркнул Стае.

– Неужели он сдохнет? – спросил Руслан.

– Не хотелось бы, – усмехнулся Роман. – Мы тогда многое потеряем. Ты узнал, кто был у Лапиной? – спросил он встретившего их у домика невысокого худощавого мужчину с глубоким шрамом на лбу.

– Старый знакомый Растогина, – усмехнулся он. – Ваша недоделанная работа.

– Виконт? – в один голос удивились красноярские. Человек со шрамом молча кивнул.

– Вот сволочь, – сказал Стае. – Он уже нам поперек горла стоит. Я его бесплатно грохну!

– Где Знаменский сейчас? – спросил Роман.

Мускулистый длинноволосый парень, бегом вернувшись к стоявшей на обочине асфальтированной дороги машине, ключом открыл дверцу. Достал из бардачка сотовый телефон, набрал номер.

Держа у уха сотовый телефон, Швед внимательно слушал. Кивнул и посмотрел на часы.

– Я приеду через час. Если они куда-то поедут, следуй за ними.

– Что?! – Галина прижала ладони к груди и быстро замотала головой. – Нет! Неправда! Альберт сказал бы!

– Какой Альберт? – сочувственно посмотрев на нее, спросил капитан милиции.

Неправда! – выкрикнула она. – Павлик с Альбертом! Он у него!

– Скорее всего вы правы, – поспешно согласился милиционер. – Просто мы не знаем об этом. Где живет Альберт, как его фамилия?

– Шведов, – еле слышно прошептала Галя, – Альберт Шведов. Он возглавляет охрану Растогина.

– Он сам сказал, что ваш сын у него? – спросил капитан. Но тут Галя вспомнила свой разговор с Альбертом и поняла, что капитан сказал правду. Закрыв лицо, она зарыдала.

– Что с вами? – растерялся милиционер.

– Он врал мне, – с трудом проговорила женщина. – Сказал, что Павлик болен. Где мой сын?! – вскочив, она вцепилась в форменную рубашку милиционера. – Где он?! Что с ним?!

– Успокойтесь, – стараясь освободиться, сказал милиционер. – Возможно, ваш сын у этого самого Альберта. Сейчас мы узнаем. Ус…

– Павлик! – отчаянно крикнула Галина. Ее руки разжались, она начала падать.

– Врача! – подхватив ее, отчаянно закричал капитан.

– Лады, – кивнул широкоплечий детина. – Я дам ребятишек. Только, – он ощерил в широкой улыбке желтые зубы, – вы мне за полцены подгоните с десяток тэтэшек, идет? – он протянул Федору сильную руку.

– С десяток я тебе и за так дам, – Федор хлопнул детину по ладони.

– Договорились, – довольно улыбнулся детина. – Когда парнишки нужны?

– Где они? – подойдя к парню, спросил Швед.

– В домике. Их там четверо. Эти трое, за которым ты меня послал, и еще один.

– Их точно четверо? – подстраховался Альберт.

– Я видел четверых.

– Значит, может, и больше, – буркнул Альберт. Коротким взмахом руки подозвал стоявших у «воль– во» четверых крепких молодых мужчин.