Текст книги "Когда закон бессилен"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Ребята, – дядя Степан вышел из вагончика. – Тут самая короткая дорога до села – вот та, – он кивнул на прикатанную тракторами и автомобилями грунтовую дорогу вдоль пшеничного поля.

– Что? – удивленно спросил Басов. – Волошина следователь спрашивал?

– Да, – кивнула пожилая женщина. – С району приехал. А Митька со Степаном на пасеку уехали.

– На чем этот следователь приезжал? – спросил подполковник.

– На автобусе, – вытирая передником руки, спокойно ответила она.

– Как он выглядит?

– А ты-то, милок, кто будешь? – подозрительно спросила она. Взяла очки, протерла стекла, надела их и внимательно всмотрелась в лицо подполковника. Он достал удостоверение, раскрыл и показал его женщине.

– Ты не тычь мне, – строго проговорила она, – дай-ка сюды, – она протянула руку.

– Как выглядел следователь? – с раздражением спросил подполковник.

– Кто, ты сказал? – внезапно осипшим голосом спросил он.

Феоктистов, прижав к глазам морской бинокль, удивленно покачал головой. Перевел его вправо, к воротам, у которых остановилось такси. Сергей запомнил его номер.

– Здравствуй, – пытаясь улыбнуться, Зяблов сделал три шага вперед.

– Зачем ты убил мужа Ирины? – гневно спросила седая женщина. – И смерть ее свекрови тоже на твоей совести. Я знала, что ты подлый человечишка, – она презрительно улыбнулась. Слышала, что по твоему приказу убивают людей. Ты сволочь, Зяблов, – ее голос дрогнул застарелой ненавистью. – В этом я убедилась много лет назад. Но если…

– Заткнись! – крикнул Зяблов. – Что ты о себе возомнила? Являешься ко мне на дачу, оскорбляешь меня. Да как ты смеешь? Да я тебя…

– Я пришла только ради того, – женщина подошла к нему вплотную, – чтобы отдать тебе старый долг.

– Вот как? – насмешливо улыбнулся Константин Федорович. – Что-то не припомню, чтобы я давал тебе взаймы. – Неожиданно хлесткая пощечина заставила его испуганно отскочить назад.

– Рахим! – заорал Зяблов.

– Повторяю, – строго проговорила женщина, – если ты не оставишь в покое Иринку…

– В подвал ее! – взвизгнул Зяблов. Подскочившие парни схватили испуганно обернувшуюся к ним женщину. Она пронзительно закричала.

– Мама? – услышал Зяблов удивленный голос от двери. Обернулся и изумленно застыл.

– Валя?! – изумленно воскликнула женщина.

– Мама, – Валентина бросилась к женщине.

– Доченька, – гладя по волосам обнявшую ее Валентину, прошептала женщина, – милая моя.

Женщины крепко обнялись и плакали.

– Где обещанный ствол? – увидев ворвавшихся в комнату пятерых парней, процедил Георгий. Что-то прохрипев, бросился навстречу боевикам Зяблова. Надеясь на свою силу и численное превосходство, те, толпясь и мешая друг другу, накинулись на Георгия. Не пытаясь защищаться, не ставя блоков, тот мгновенными быстрыми перемещениями вправо-влево, постоянно оказывался против одного из парней. У троих парней, отскочивших назад, на лицах была кровь. Четвертый, обхватив живот руками, медленно опускался на пол. Пятый с рассеченной левой бровью, из которой обильно шла кровь, шатаясь, сделал три шага назад и упал.

– Уходите! – заорал Хрипатый. Подхватив стул, бросил его в ворвавшихся в комнату еще четверых парней. Хватая со стола тарелки, стаканы, остальные приборы, метал их в пытавшихся приблизиться к нему боевиков. Ударом ноги в пах согнул одного. Отскочил за стол, рывком перевернул его навстречу остальным. Сильный удар в затылок сбил Георгия с ног. Он успел подсечь ноги еще одному и от удара каблуком в висок потерял сознание.

– Прекратите! – в один голос закричали мать и дочь. Сильным ударом кулака один из них отбросил Валентину.

– Что вы делаете! – отчаянно закричала мать.

– Хватит! – властно крикнул вошедший Рахим. Парни сразу прекратили избиение.

– В подвал их! – приказал Рахим. Взяв Хрипатого за ноги, двое парней поволокли его к выходу. Двое других схватили седую женщину и потащили. Схвативший Валентину за плечи парень взвыл – она его укусила.

– Мама! – с пронзительным криком Валентина бросилась за тащившими мать парнями. От сильного удара ногой в живот она упала лицом вперед.

– Где Валентина Анатольевна? – осмотрев палату и выглянув в окно на больничный парк, спросил прокурор.

– Она ушла, – ответила сидевшая ни кровати Ирина. – Сказала, скоро придет.

– Куда? – быстро спросил он.

– Не знаю, – Ирина пожала плечами, – сказала, что ей очень надо.

– Черт возьми, – буркнул прокурор, – я же просил ее не выходить. Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, – Ирина вздохнула. – Мне намного лучше. Вы знаете, – смущенно призналась она, – я как-то вдруг перестала бояться. Спасибо вам.

– Куда же Валентина Анатольевна ушла? – спросил себя прокурор.

– Наверное, за продуктами, – немного подумав, сказала Ирина. – У нас почти все кончилось.

– Я прийду позже, – посмотрев ка часы, решил он, – если Валентина Анатольевна вернется, пусть обязательно позвонит мне.

«Кто же эти трое? – рассматривая в бинокль дачу, подумал Феоктистов. – Откуда гости к Зяблову пожаловали? – не видя ничего интересного, опустил бинокль, лег на спину. – Может, это и есть курьеры? – предположил он. – Вряд ли. Первая женщина никак на роль "извозчика" не тянет. Да и не знают их на даче, – вспомнил он. – Сначала о пожилой ходили докладывать, потом и об этой парочке. И приехали, что она, что пара, на такси. Курьеров или даже знакомых Зяблов обязательно встретил бы или послал за ними машину. Кто же они?»

– Доченька, – присев около лежащей у стены на бетонном полу Валентины, мать осторожно вытирала кровь с ее лица.

– Зачем ты приехала, мама? – дотронувшись до опухшей щеки, спросила дочь.

– Тут одна девушка, – вздохнула мать, – тоже детдомовская, – она взглянула на со стоном усаживающегося на полу рядом с бочкой с песком Хрипатого. – У нее мужа убили. Может, и не убили, – поправилась она. – В общем, он в аварии погиб. Говорят, аварию Зяблов подстроил. Потом мать ее мужа стреляла в Зяблова. Она сводной сестрой ему приходится.

– Вам-то на кой черт все это надо? – спросил почти пришедший в себя Хрипатый.

– Что у тебя с голосом? – быстро спросила Валентина Анатольевна.

– Все, как в классе, – с трудом улыбнулся Георгий. – Помните, как вы нас о каждом, синяке допрашивали? – весело спросил он.

– Я все помню! – сердито сказала Валентина Анатольевна. – А ты, кажется, не изменился, все такой же сорвиголова!

– Вот за что я вас уважаю, – прохрипел Георгий, – в любой ситуации вы классная. Классный руководитель, – поправился он.

– Почему ты уехала из больницы? – тихо спросила Валентина.

– Мне написал прокурор, – вздохнула Валентина Анатольевна, – он…

– Мы читали, – мягко перебила ее дочь. – Но почему ты поехала сюда? Ведь здесь Зяблов. Неужели ты забыла, кто он?

– Это очень трудно забыть, – вздохнула мать, – да и невозможно. Зяблов лишил меня почти всего – мужа, которого я любила, дочку, которую я…

– Прости меня, – прошептала Валентина. – Я тогда была дурой. А когда поняла, кто такой мой любимый папочка, было уже поздно. Ведь Зяблов по его просьбе оклеветал тебя. А я, дура, – заплакала Валентина, – поверила, что ты была его любовницей. Прости, мама, – отчаянно воскликнула она.

– Так это и есть тот прокозел! – понял Хрипатый. – Вот сука! Что же ты мне не сказала, – упрекнул он Валентину. – Я бы с ним давно разобрался!

– Георгий, – покачала головой Валентина Анатольевна, – что за слова у тебя? Где ты этому научился?

– В лагере, – виновато прохрипел он. – Я туда, можно сказать, в первый раз по дурости попал. Вы уже простите, что раньше об этом не рассказывал.

– Вот оно что, – понимающе проговорил Зимин. – Интересно, Ивачев про этом знает?

– Конечно, нет, – усмехнулся Зяблов. – Это было давно. Но я когда ее увидел, – он покачал головой, – растерялся. Меня тогда Редин попросил, – начал вспоминать он. – Ему очень хотелось на Аньке жениться, на генеральской дочери. Вот мы и придумали комбинацию, – он самодовольно улыбнулся. – Я, как его друг, ночюал у нее в доме. Чтобы видели соседи, несколько раз в кино водил, в ресторан. Вроде бы по-дружески обнимал. А когда Иван, будто бы проездом, в Москву домой заскочил, с ним еще четверо были. Пока она дверь открывала, я в ее постель забрался. Ох, исмеху было. Редин вроде в бешенство пришел. За пистолет схватился. Она в слезы: мол, как ты можешь подумать такое. На меня что-то говорила. Даже пощечину влепила. А те, кто с Рединым был, все за чистую монету приняли. Ухватили Ивана, пистолет отняли. А потом суд. Я, конечно, начал говорить про нашу давнюю любовь.

– А тебе-то это зачем нужно было? – не понял майор.

– Да просто так, – отмахнулся Константин Федорович. – Можно сказать, из мести. Я же действительной к Вальке этой, жене Ивана, подкрадывался. Видная бабенка была, – со вздохом вспомнил он, – и верная мужу. Но на кой черт она ко мне явилась? – задумчиво пробормотал он. – Да еще эта стерва! – зло вспомнил он дочь Редина.

– О Валентине Анатольевне ответить могу, – усмехнулся Зимин. – Да ты и сам знаешь – она из-за Ирины здесь. А вот что ее дочери надо, непонятно. Может, хотела с тобой о том деле переговорить? Ведь ты сам говорил, что она сейчас вместо Редина.

– Может, и так, – согласился Константин Федорович. – Черт бы подрал эту Вальку! – раздраженно буркнул он. – Я имею в виду бывшую жену Редина. Если бы не она, с Валькой, дочкой Редина, можно было бы дела вести. Она…

– Что ты мне все объясняешь, кто есть кто! – разозлился Зимин. – Неужели я сам не могу понять. Но сейчас дело в другом – что ты с ними делать будешь?

– Пока не решил, – ответил Константин Федорович.

– Положим, с решением тебе нужно поторопиться, потому что, как я узнал, в больнице к Ирине старшую Вальку прокурор положил. А он как узнает, что ее там нет, сразу может к тебе архангелов послать.

– Да и черт с ними, – весело улыбнулся Зяблов. – Здесь год искать будешь, черта с два найдешь!

– Ты к пчеловоду кого-нибудь послал? – меняя тему, спросил майор.

– А чего ты так заволновался? – усмехнулся Зяблов.

– Басов куда-то уехал, – сообщил Зимин. – И Феоктистова давно уже никто не видел.

– Да и черт с ними, – равнодушно ответил Константин Федорович. – Это, может, и к лучшему.

– А если Басов уехал к пчеловоду? – быстрым вопросом Зимин как бы смахнул с губ Константина Федоровича улыбку.

– Мне не нравится эта компания, – негромко сказал Филимон курившему на крыльце Графу.

– Мне они тоже не в кайф, – усмехнулся Граф, – только выбор у меня очень маленький. Здесь я хоть одного, но знаю. А вот насчет тебя, приятель, у меня очень большие сомнения. За то, что вовремя влез в дело на турбазе, мерси. Но ты меня в какую-то хреновину втянуть хочешь, а в какую именно – не говоришь. Я даже при самом плохом раскладе в карты втемную не играл. А здесь, надеюсь, ты возражать не станешь, речь идет о моей шкуре. И мне небезразлично, кто ее снимать будет, – замолчав, в упор взглянул на Филимона.

– Покатили купаться! – из дома с шумом, смехом и довольно похабными шутками в адрес троих смеющихся особо неопределенного возраста вывалилась компания.

– Покатили на речку, – сказал Графу Муха. – Возьмем бухары, бабцов еще отхватим. Гульнем путем!

– Зря ты эту катавасию затеял, – неодобрительно заметил Граф. – Мусора враз срисуют. Ведь ты знаешь, я в розыске. А здесь дым столбом. На кой хрен лахудр приволок? – зло спросил он.

– Слышь! – к Графу шагнул здоровенный мужик. – Ты чего зубы кажешь? Тебя как…

– Увянь! – коротко перебил его Муха. – И не вякай. Въехал, Хряк?

– Лады, – легко согласился тот. – Просто я…

– Сдерни, – сказал Муха. Хряк сразу же отошел.

– Да все путем будет, – как-то угодливо заверил Муха хмурого Графа.

– Видно, Граф имеет вес среди себе подобных», – мысленно отметил Филимон.

– Слушай сюда, – Виталий вплотную подступил к Мухе. – Не дай Бог, кто-то из них обо мне вякнет. Я тебя с ходу закопаю!

– Ты это, – разозлился Муха, – думай, чего базаришь! Ведь за это и получить можно. За кого ты нас держишь? Среди нас стукачей не было и не будет, въехал?

– Ты на меня жути не гони, – усмехнулся Граф. – «Получить можно», – ехидно передразнил он хозяина. – Если вы только играете под лихих, то другие в этом время с мусорами стреляются. А вы бабку с картошкой тряханете на рынке, и все, рэкет. Среди твоих корешей с проколотыми ушами нет? – поинтересовался он.

– Ты это! – взвился Муха. – Не…

Оборвав себя на полуслове, замер. Ему в живот чувствительно уперлось дуло револьвера.

– Пусть вся твоя кодла топает в хату, – требовательно проговорил Граф, – и до завтра никуда, понял?-

– Хряк! – крикнул Муха: – Остаемся!

Услышав недовольные голоса, заорал:

– Кому неясно?

– Зря ты так, – проговорил Филимон. – Это может кончиться дракой. А она нам ни к чему.

– Не учи отца с мамой спать, – сунув наган за пояс, усмехнулся Виталий. К воротам подъехала бежевая «шестерка».

– Муха! – громко позвал вышедший из «жигулей» парень.

– Колян? – удивленно сказал хозяин.

– Значит, мне сейчас налево? – спросил Басов.

– Не сразу, – поправил его невысокий мужчина в очках. – Первый поворот будет асфальтированный, дорога в совхоз. Вам после него проехать еще с километр. Там грунтовая дорога налево, вот по ней и поедете. С дороги съедете и вдоль подсолнухов.

«Мать честная, – мысленно выругался подполковник, – уже час пасеку ищу».

– Спасибо, – вслух поблагодарил он очкастого. – Но там точно пасека дяди Степана?

Шугин щелчком отправил окурок в реку. Посмотрев на темнеющую синеву неба, встал.

– Поехали? – спросил поднявший голову Клоун. Он хотел подняться, но мускулистый парень с серьгой в правом ухе, опрокидываясь на спину, нанес Клоуну мощный удар ногой в лицо. Клоун упал. Его ударили в голову с двух сторон. Издав сдавленный стон, он обмяк.

– Добейте, – отворачиваясь, буркнул Шугин. – Что-нибудь потяжелее к ногам, и в воду.

Бросив быстрый взгляд на лежащего без сознания Клоуна, неторопливо пошел к машине.

– Граф, – к курившему на крыльце Суворову подошел Муха. – Ты это, – нерешительно начал он, – не…

– Ты без «это» не можешь? – насмешливо спросил Виталий. – Еще по зоне твое «это» поперек горла было.

– Хорош тебе, – поморщился хозяин. – Я насчет нашего базара. Ты вообще-то прав. Мало ли кто чем дышит. Но не бойся, никто про тебя ничего не знает. Граф, и все. Так что:…

– Ментам и этого вполне хватит, – недовольно заметил Суворов.

– Да они сейчас уже все в отрубе, – подмигнул ему Муха. – Колян самогонку приволок. Пара стаканов, и все, дупель.

– А кто этот Колян? – покосился на дверь Граф.

– Да кент мой по первой ходке, – считая, что сразу успокоит Виталия, ответил Муха.

– Да найдем, – раздался веселый голос одного из приехавших парней. Он, Муха и Хряк громко расхохотались.

– Ты по натуре этих чертей выдоил? – сквозь смех спросил Хряк.

– Сукой буду, – захохотал парень в потертых джинсах.

– Слышь, Граф, – остановился возле Суворова Муха, – тут это, – не выдержав, захохотал.

Нас возьмете? – неожиданно для Виталия с улыбкой спросил Филимон.

– Мужики! – громко позвал подошедший к вагончику Феликс.

– Кто там? – спросил из-за двери Степан.

– Да туристы, – весело ответил Феликс. – Это мы, дядя Степан.

Следуя своему замыслу, он с парнями еще трижды был у пчеловодов и даже пил с ними чай. Клоуна он убил потому, что в деревне о Волошине и о том, как проехать на пасеку, узнавал выдававший себя за следователя Клоун. Убрать его можно было и после дела, но, рассудив, Феликс пришел к выводу, что как бы аккуратно они ни работали, следы все равно останутся, и милиция, получив описание внешности Клоуна, примется за Полковника.

– Это парни, те, что у реки остановились, – услышав знакомый голос, дядя Степан отложил двустволку и шагнул к двери.

– Не открывай! – Волошин встал перед дядей Степаном.

– Да брось ты, – прогудел тот, – я же говорю тебе, это те парни, которые в палатке у реки остановились.

– Не бойся, – засмеялся лежащий на лавке молодой мускулистый мужчина в очках. – Мне одному таких пятерку подавай!

– Успокойся, Митрий, – положив тяжелую мозолистую ладонь на плечо Волошина, проговорил дядя Степан, – Петька десантником служил, приемы знает. Да и говорю же тебе, это те парни, которые днем приходили, мы чай с ними пили.

– Не открывай! – замотал головой Дмитрий. – Не просто так они пришли. Чувствую я.

– Да брось ты, – засмеялся Петр. Поднялся, потянулся сильным телом и подошел к двери.

– Что нужно? – отодвинув железный засов, толкнул дверь вперед.

– У вас сахара не найдется? – проговорил стоявший у лесенки, которая заменяла крыльцо, Феликс. – А то мы свой в воду уронили.

– Дадим? – повернувшись, спросил Петр.

– Да жалко, что ли, – дядя Степан, наклонившись, достал из стоящего под столом ящика холщовый мешочек. Дернул шнурок и, взяв полулитровую чистую банку, зачерпнул песок. Истошный вопль отпрянувшего назад Волошина заставил его вскинуть голову. С улыбкой на губах Петр стал падать вперед. Пытаясь удержаться, ухватился рукой за дощатую перегородку, но грохнулся на пол. Под его левой лопаткой дядя Степан увидел рукоятку финки. В вагончик ворвался парень с ножом. Дядя Степан бросил в него мешочек с сахаром, схватил ружье. Парень увернулся, рванулся к сжавшемуся в комок Волошину и поднял руку с финкой. Вскинув ружье, дядя Степан взвел курки. В открытую дверь, тускло сверкнув в свете настольной лампы, влетел нож. Его лезвие легко вошло в правый, чуть ниже ребер, бок дяди Степана. Не успев выстрелить, Степан ткнулся головой в перегородку. Волошин увернулся от руки с ножом и схватил за ручку большую чугунную сковородку. В вагончик ворвались еще двое. Дмитрий с пронзительным криком ударил сковородкой первого парня по шее. Всхлипнув, тот застыл и с мгновенно выступившей на губах пеной рухнул назад, на валявшегося Петра. Перепрыгнув их, второй парень рванулся к Дмитрию. Продолжая пронзительно кричать, Дмитрий бросил в него сковородку и схватил ружье. На улице дважды выстрелил пистолет. Отвечая ему, рядом с вагончиком громыхнул выстрел. Парень, растерянно замерев, обернулся. Волошин направил в его сторону стволы и нажал на оба курка. Сила отдачи отбила ему пальцы и качнула назад. Получив два заряда дроби, превратившей его рубашку на спину в мгновенно окрасившиеся кровью лохмотья, парень отлетел назад, выронил нож и упал. Трясущимися руками Волошин переломил стволы, вытащил одну гильзу, схватил патрон, сунул его в ствол, сложил ружье и взвел курки. В дверях вагончика появился человек. Дмитрий навскидку выстрелили. Заряд картечи, попавший в грудь, выбросил человека назад.

– Дай ружье, – прохрипел дядя Степан. Волошин отдал ружье с трудом поднявшемуся дяде Степану и схватил второе. Взвел курки и бросился к двери.

– Сволочи! – прошептал он трясущимися губами. – Гады! Да что же вы делаете?!

Увидев лежащего на земле человека, направил на него стволы.

– Подполковник Басов, – простонал человек, – удостоверение в нагрудном кармане.

– Сволочи! – заорал Волошин. – Жену с дочкой убили! Теперь и меня хотите!

Появившийся за его спиной дядя Степан успел стволами своего ружья подбить вверх направленные на Басова стволы. Звонким эхом по полю подсолнуха прокатился выстрел.

– Сейчас перевяжу, – вытащив и разглядев удостоверение, сказал Басову дядя Степан.

– Ружье дай одному из этих, – с трудом проговорил Басов. – Иначе хана Волошину. Это он в меня стрелял.

– Кто он? – спросил дядю Степана трясущийся Дмитрий.

– Милиционер, – выхватывая из его рук двустволку, ответил Степан. Подскочив, сунул ружье в руки парня, которого Волошин ударил сковородкой по шее.

– Перевяжи Петьку! – достав из висевшего на стене шкафчика две упаковки бинта, дядя Степан сунул одну Дмитрию.

– У вас нож в боку, – испуганно ахнул Волошин.

– Делай, что сказал, – буркнул дядя Степан.

Шугин выскочил из кустов и подбежал к машине. Озираясь, открыл дверцу, завел мотор. Неожиданно «семерку», в которой он сидел, осветили фары свернувшей с трассы машины. Выскочив, он вытянул в направлении фар руку с пистолетом и дважды нажал на курок.

С матом вывернув руль вправо, Колян остановил машину, выскочил и, метнувшись в сторону, упал на землю. С другой стороны выпрыгнул Граф с наганом. В распахнутые задние дверцы, торопя друг друга, вылезли Хряк, Филимон и парень в потертых джинсах. Все тоже повалились в густую траву.

– Что за дела?! – крикнул Колян.

– А хрен его знает! – возбужденно ответил Муха. Неслышной тенью Филимон, пригибаясь за высокими кустами, побежал к машине, от которой стреляли.

– Люди! – раздался совсем рядом истошный крик. – Помогите! На помощь!

– Ты куда меня приволок? – ткнув стволом револьвера в шею испуганно дернувшегося Мухи, зло спросил Граф.

– Иди сюда! – услышал он приглушенный голос Филимона. Хряк, Колян и парень в потертых джинсах, приподняв задницы, быстро отползали назад, в густые заросли лесополосы.

– Стоять! – повернувшись к ним и подтверждая свое требование револьвером, приказал Граф. Те замерли.

– Вперед! – указывая стволом нагана в сторону Филимона, процедил Граф. – Ты тоже, – он чувствительно ткнул кулаком в бок испуганно сжавшегося Муху.

– Врачей надо, – простонал дядя Степан. – Сдохнет милиционер.

– Люди! – закричал Волошин. – Помогите! На помощь!

– Да кто же тебе здесь поможет, – тяжело дыша, прижимая к глубокой ране платок, нашел в себе силы усмехнуться дядя Степан. – Если только…

– Что такое? – услышал он мужской голос. Резко повернувшись, Степан схватил ружье и закричал. – Стрелять буду!

– Дядя Степан! – отпрянув назад, крикнул парень в потертых джинсах. Стоявший за ним Граф ухватил левой рукой его за ворот и вернул на место.

– Толик? – удивился дядя Степан. – Ты чего здесь?

– Они пришли убить меня! – Дмитрий прижал к плечу приклад двустволки и направил ружье на вошедших.

– Ты не пульни! – воскликнул Толик. – Неужели не признал? Это я…

– Ах ты скотина! – прорычал дядя Степан. Со стоном поднявшись, шагнул вперед с сгреб ворот затрещавшей рубашки племянника. По-мужицки, от плеча треснул его в лицо кулаком. Удерживая за ворот рубашки падающего племянника, снова размахнулся.

– Что случилось? – спросил Филимон.

– На кой хрен ты меня сюда приволок? – зло спросил его Граф. – Валить надо. Сейчас…

– Кроме нас, здесь были эти, – он кивнул на два тела. – И тот, кто стрелял в нас. Сейчас он уже далеко. Так что времени у нас предостаточно. Это и есть то, ради чего я приехал сюда. Мои интересы равны интересам тех, – его голос дрогнул от ненависти, – кто пытался меня подставить.

– Граф, – прошептал осторожно подошедший Муха. – В вагончике Бас лежит. Ему из двустволки в грудь всадили.

– Да хрен с ним, с твоим Басом! – процедил Суворов.

– Это мент, – торопливо проговорил Муха, – подполковник. С угро, сука. Он меня…

– Гнида, – с коротким выдохом Граф рукояткой нагана ударил его в зубы, – подставить меня захотел, пес поганый!

Разъяренный Граф стал бить ногами упавшего Муху. Колян и Хряк, не сговариваясь, бросились в подсолнухи.

– Не уйдете! – визгливо закричал Волошин и, вскинув опущенное было ружье, дуплетом ударил им вслед. Колян упал лицом вперед. Его сильное тело подмяло стебли подсолнуха. Выстрел, казалось, подстегнул Хряка, Не разбирая дороги, ломая вытянутыми руками подсолнухи, он быстро продирался вперед. Филимон схватил валявшийся пистолет, навскидку выстрелил и тут же бросил его на землю.

– Кто это? – спросил он дядю Степана, осевшего на землю рядом с Толиком.

– Племянник мой, – хрипло ответил он. – Обещал, что найдет тех, кто убил его жену и дочь, – кивнул он на лихорадочно перезаряжающего ружье Дмитрия. – Они…

– Откуда здесь милиционер? – перебил его вопрос Филимона.

– Если бы не он, – простонал дядя Степан, – нас бы убили. Петьку, – он всхлипнул, – убили, племянника жены моей. Что я его матери скажу? – прошептал он.

– Гады! – Дмитрий щелкнул курками двустволки. – Сволочи!

Граф резким ударом ноги в живот согнул его и, вырвав ружье, отбросил его в сторону.

– Протри ружье, – посоветовал Филимон. – Мы сейчас уйдем, – взяв валявшийся около дяди Степана бинт, начал перевязывать его поверх рубашки. – Вызовем врачей и милицию. Что будете говорить, решайте сами.

– Кто вы? – спросил дядя Степан.

– Проезжающие мимо. – Филимон закончил перевязку. – Услышали выстрелы, потом крик и пришли.

– А почему с ними? – подозрительно посмотрел в неясное в темноте лицо Хирурга дядя Степан.

– Они, – имея в виду его племянника и остальных, сказал Граф, – просто появились одновременно с нами.

– Это так, – подтвердил Филимон. – А сейчас, ради Бога, извините, но задерживаться мы не можем. Сразу, как доберемся до телефона, сообщим в милицию и в «скорую».

– И прими добрый совет, – кивнул в сторону согнувшегося и обхватившего живот руками Дмитрия, – сказал Граф, – свяжи этого придурка, а то он и тебя пристрелит.

«Вообще-то правильнее было бы перебить их, – подумал Филимон. – И сделать так, будто они поубивали друг друга. Но пока Бог на его стороне, – взглянул он на Волошина. – А посему пусть живет».

– Так вот ради чего вы нас вызвали, – усмехнулся Роман.

– Не только за этим, – отсмотрев красноярских, покачал головой Растогин. – Первую часть задания вы провалили.

– Просто все получилось внезапно, – пригладил жесткой ладонью свои кудри Руслан. Его смуглое лицо выразило досаду. – Собственно…

– Забудем, – буркнул Павел Афанасьевич, – Надеюсь, что это у вас получится лучше.

– Собственно, – решился высказаться черново-. лосый здоровяк, – мне не по нутру…

– Вот что, Стае! – раздраженно сказал Растогин. – Мы работаем уже давно. Я платил вам даже тогда, когда вы проваливали мои заказы. Лучшее тому подтверждение…

– Мы сделаем все, о чем вы просите, – поспешно сказал Роман.

– Доброе утро, – заглянув в спальню, поздоровалась Галя.

– Здравствуйте, – лежавший на кровати с замотанной бантом грудью Знаменский вздохнул. – Я, наверное, доставил вам много неудобств, – он, поморщившись, дотронулся до кровавого пятна на бинте. – Я оказался рядом и пришел к Графу, то есть к Виталию, – торопливо поправился он.

– Я знаю, – улыбнулась Галина, – но почему вы не позволили мне вызвать милицию? Ведь вас чуть не убили. И даже «скорую помощь» не…

– Что милиция, – усмехнулся Знаменский, – что «скорая», в этом случае одно и то же. Любое ранение, и медики сообщают в органы.

– Но я думаю, вам следует обратиться в милицию, ведь вас ударили ножом.

– Я не хочу, чтобы московские менты знали о том, – поморщился он, – что Знаменский Альберт Кириллович находится в столице. Потому что они знают меня как Виконта. Поверьте, Галина, в свое время за мной была самая настоящая охота. Я один из лучших представителей древней, можно сказать, отмирающей профессии медвежатников, то есть взломщиков сейфов.

– Вот как, – удивилась Галя. – И вы так спокойно говорите об этом. Выходит, я спасаю преступника?

.. – Выходит так, – кивнул Знаменский.

– Ладно, – засмеялась она. – Это в благодарность за вашу работу с Виталием. Помните, как вы кран ремонтировали? – Галина звонко рассмеялась.

– Пожалуй, это было самым трудным делом в моей практике, – признался Виконт и спросил. – А где Граф? Ну, Виталий, – поспешно добавил он.

– Не знаю, – сердито ответила Галя. – Его милиция ищет, что-то он натворил.

– Я тоже кое-что слышали, – кивнул Знаменский. – В Тамбове разговор был, что он вроде в Пензе, – опомнившись, замолчал.

– Меня не интересуют его дела! – Галя тряхнула головой. – Завтракать будете? – выходя, спросила она.

– Если можно, я бы кофе выпил.

«Черт ты, Виконт, – подумал он. – Влип на перо, как малолетка. Ведь знал, что не оставит он тебя в покое, знал. И что? Расчувствовался, придурок. Но что-то никак, не пойму, почему он такой кипиш закатил? Может, отдать ему эти бумажки? А то так и завалят, как кабанчика. Ладно, – решил он, – отлежусь, звякну этому козлу. Мол, ежели что со мной случится, пес ты гребаный! Эти ксивы сходу в ментовской окажутся. И будешь тогда с ними про Смоленск базарить».

– Ох, и гульнем! – шевеля обеими руками лежащие на столе россыпью купюры, засмеялся Федор.

– Валюха вернется, – не поддержал его сидевший на широком подоконнике Пират, – она нам нагуляет. Ведь мы, считай, ее бабки выцепили.

– Нет Вальки! – зло взглянул на него Федор. – А значит вместо нее я! Да и вообще, она, сучка, мое место заняла! Сейчас вот с клиентами перебазарю, и все, – энергичным взмахом руки Федор как бы предсказал конец своей единокровной сестры.

– Правильно, – кивнул развалившийся на широкой тахте Игла. – Давно пора ей место показать. А то она нас вообще ни за кого считала. А с придурками, которых нам Слон отдал, ты правильно сделал. Ни хрена себе, они нас чуть не перестреляли, а мы…

– Их Слон Вальке привозил, – заметил Пират, – она с ними должна была разбираться.

– Ты что-то все время на попятную идешь, – недовольно посмотрел на него Федор. – Может, ты Вальке' задницу лижешь?

– Ты думай, о чем базаришь! – Пират спрыгнул с подоконника. А то ведь… – не закончив, он грубо выругался.

– Хорош тебе, – лениво буркнул Игла. – Просто надо сейчас время как-то убить. Может, на природу двинем? – неожиданно предложил он. – Телок снимем, кайфанем всласть. Бабки есть. Тем более Валюхе сейчас не до нас.

– А куда она укатила? – пробормотал Федор.

– Хрен ее знает, – загораясь идеей об отдыхе на природе, бросил Игла. – Так как насчет гулянки?

Швед вышел из душевой.

– Алик! – услышал он. – Тебя босс требует!

– Меня зовут Альберт, – отбросив полотенце, он подошел к зеркалу и стал причесывать влажные волосы.

– Тебя Растогин требует, – проговорил парень.

– Зачем? – спросил Альберт.

– Значит, ты мне нужен! – услышал он за спиной раздраженный голос.

– Но я собирался к…

– Не надо, – не дал договорить ему Растогин. – И вот еще что. Мне не нравится, что я должен тебя разыскивать. Обычно ты сообщаешь, где находишься.

– Но я был в спортзале, – пожал плечами Швед.

– Вот билет, – сказал Павел Афанасьевич. – Ты летишь в Пензу. Там какой-то сыр-бор с поставкой серебра. Если это действительно так, заберешь деньги. Альберт взял билет и со вздохом вложил его в паспорт.

– Ты, кажется, недоволен? – спросил Растогин.

– Вы же знаете, – пробормотал Швед. – Для меня все эти дела с купи-продай сложнее теоремы Пифагора для первоклассника. Не умею…

– А здесь и не надо уметь, – успокоил его Растогин. – Приедешь, тебя встретят. Узнаешь, в чем дело. Если что-то не так, отдадут деньги. Правда, сутки тебе придется побыть там. А завтра вечером вернешься.

– Я должен взять кое-какие вещи, – Швед посмотрел на часы.

– Успеешь, – успокоил его Павел Афанасьевич. – До самолета еще три часа.

– Кто? – подойдя к двери, спросила Галя, уже поворачивая ключ. Сильный толчок двери отбросил ее назад. Упав на спину, она стукнулась затылком о полку для обуви и на какое-то время потеряла сознание. В квартиру ворвались трое в масках. Один присел рядом с женщиной и приложил пальцы к сонной артерии. Двое других бросились в комнату.