Текст книги "Когда закон бессилен"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

«Где же Хрипатый? – зло подумала она. – Наверное, встретил своего детдомовского дружка и сейчас отмечают встречу! Надо ехать к Графу». Повернувшись к лифту, пораженно застыла. Из раздвинувшихся дверей вывалился окровавленный, испачканный грязью человек. Она с трудом узнала Георгия. Бросилась и успела подхватить его, с трудом удержавшись на ногах – Хрипатый оказался неожиданно тяжелым. Валентина беспомощно, чувствуя, что дотащить его не Сможет, оглянулась.

– Я помогу, – сказал невысокий парнишка в очках. Вдвоем они с трудом дотащили потерявшего сознание Георгия до дверей его квартиры. Валентина нашла ключ в его кармане. Отперев дверь, с помощью парнишки дотащила его до кровати.

– Спасибо, – вытирая вспотевший лоб, поблагодарила она. – Это тебе на мороженое, – с улыбкой достала из сумочки пятьдесят тысяч.

– Да что вы, – неожиданно возмутился парнишка. – Не надо! Георгий Иванович с нас денег не берет!

– Не берет? – недоуменно переспросила она. – А что он делает?

– Как что? – в свою очередь удивился мальчишка. – Секцию рукопашного боя ведет.

– Что ведет? – она округлила большие темно– серые глаза.

– Секцию рукопашного боя.

– Он интересовался, – нервно повторила Регина, – какие у нас с тобой отношения!

– С чего бы это? – задумчиво пробормотал Николай.

– Если бы я знала, то тебе бы не говорила. В общем так, Коля, – твердо сказала она, – между нами все кончено. Потому что…

– Слушай сюда, киска, – насмешливо улыбнувшись, перебил ее Зюзин, – между нами, считай, и не было ничего. Так что все будет, как прежде. Ты будешь говорить мне все, что узнаешь.

– Ну уж нет, – покачала головой Регина. – Я…

– Иначе Павел Афанасьевич узнает о твоих предыдущих докладах, – засмеялся он, – и наверняка ты потеряешь работу. И не только работу. Те, кого Павел Афанасьевич увольняет, долго не живут, для этого есть специальная команда. Надеюсь, ты не забыла об этом?

– Гад ты, Коля! – обожгла она его злым взглядом.

– Не советую так говорить со мной! – угрожающе предупредил ее Зюзин и быстро пошел к машине.

– Что новенького? – спросил сидевший на заднем сиденье Туз.

– Ни хрена, – усаживаясь рядом с водителем, буркнул Зюзин.

– Да видел я, что вы с ней целовались, – захохотал Туз. – Ты всех зараз обуть хочешь. Регина, Ленка из больницы. Зюзя – герой-любовник.

– Ты это! – вспылил Николай. – Думай, что городишь!

– Это тебе думать надо, – мгновенно посерьезнел Туз. – Если дело сорвется, я тебя, Дон Жуан, первого закопаю!

– Что?! – поворачиваясь, воскликнул Зюзин. И замер. Перед носом он увидел зрачок пистолета.

– Спарринга не будет, – спокойно сказал Туз. – Ятебя просто шлепну и выброшу на помойку, так что не надо дергаться. – Прохладный ствол, царапая мушкой подбородок, уперся побледневшему Николаю в горло. – Дважды одно и то же я не говорю, – предупредил его Туз. – А сейчас, – убрав пистолет, улыбнулся он, – пройдись. Ходьба, говорят, успокаивает нервы. Придешь домой, звякни. И расскажешь, что за разговор у вас вышел.

Открыв дверцу, чувствуя как стройка холодного пота сползает между лопаток, Зюзин на негнущихся ногах пошел к метро.

Касым вышел из небольшого бассейна. Девушка набросила ему на плечи длинный халат.

– Вода взбадривает, – усаживаясь на топчан, сказал он курившему трубку Дервишу.

– Что ты думаешь о Зинаиде? – спросил Дервиш.

– Думать должна она, – усмехнулся Касым, – потому что Зяблову скоро придет конец. Если его однажды задержали, то при малейшем проколе снова возьмут. И скорее всего больше не выпустят.

– Значит, ты считаешь, что сейчас он выйдет? – спросил Дервиш.

– Конечно, – кивнул Касым. – У милиции нет ничего конкретного, чтобы осудить его. Впрочем, Зина пишет, что она может дать милиции уличающий мужа материал. Вот тогда Зяблову конец.

– Но для того ей нужно выйти самой, – осторожно напомнил Дервиш. – Думаешь, милиция не воспользуется заявлением той женщины, которую избила Зинаида, чтобы надавить на Зяблова.

– Уверен, что нет, – засмеялся Касым, – потому что…

Истошный женский крик прервал его. Дважды хлопнул пистолет. Касым выхватил из кармана халата пистолет. Бледный Дервиш замер, словно парализованный страхом. С гортанным криком Касым бросился в раздевалку. Со всех сторон грохотали выстрелы. Люди в масках длинными очередями расстреливали всех, кто попадал в поле зрения. Несколько молодых парней из людей Касыма огрызались одиночными выстрелами. Каждый думал о том, чтобы уцелеть самому. Касым выстрелом сбил влезавшего в разбитое окно автоматчика. Подскочил к угловому железному шкафу и забрался в него.

– Касым! – раздался от двери громкий голос. Касым трижды выстрелил в ту сторону. В проеме окна показалась фигура в маске с автоматом в руках. Касым вскинул пистолет. Автоматчик ответил ему злым торжествующим криком и первым нажал на курок. Пули втиснули тело Касыма в шкаф. Автоматчик спрыгнул и, не прекращая стрелять, подскочил к шкафу. Сухо щелкнул боек. Он мгновенно заменил рожок, передернул затвор.

– Где он? – остановил его властный голос вбежавшего в раздевалку плосколицего. Он заглянул в шкаф и увидел окровавленное тело Касыма. – Вот мы и встретились, – с торжествующей улыбкой бросил плосколицый.

– Стрельба так же неожиданно, как и началась, прекратилась.

– Все? – спросил заглянувший в раздевалку молодой мужчина в темных очках.

– Он ответил за смерть дяди, – напыщенно ответил плосколицый.

– Тех, кто взялся за оружие, убили, – сказал молодой.

– Никто не вырвался?

– Это санаторий для чинов КПСС построен на скале. Вниз можно спуститься только лифтом для машин. На пульте управления наши люди, остальные в зале. В здании больше никого нет. Дервиш со своими парнями оказал неоценимую услугу.

– Он получит вознаграждение, – усмехнулся плосколицый. Выйдя из раздевалки, подошел к явно нервничающему Дервишу. Рядом с ним – пятеро парней с открытыми лицами.

– Они с нами? – спросил плосколицый.

– Со мной, – облизнув пересохшие от волнения губы, ответил Дервиш. Резким ударом в лицо плосколицый сбил его в воду. Стоявшие рядом парни, даже не помышляя о сопротивлении, мгновенно вскинули вверх руки. Вынырнув, Дервиш нашел взглядом плосколицего.

– Саид! – увидев направленный на него пистолет, заорал он. – Я…

Дважды выстрелил пистолет. Медленно погружающееся тело окрашивало воду в бледно-розовый цвет.

– Отныне вы или с нами, – громко сказал Саид, – или с ними, – указал на воду.

– Саид, – к нему подошел один из автоматчиков в маске, – это было в халате Касыма, – он протянул надорванный конверт. Бегло прочитав письмо, Саид улыбнулся. – Хан решит, что делать.

– Вы куда? – спросила Ирина шагнувшую к двери свекровь.

– На рынок.

– Давайте я схожу.

– Спасибо, дочка, – ответила Вера Николаевна, – но мне самой нужно, – приподнявшись на цыпочки, поцеловала Ирину в лоб. – Спасибо тебе, – пошептала она, – и береги себя и ребенка.

– Мама! – взволнованно сказала Ирина, – что с вами?! Вы как будто…

– Устала я, дочка, – улыбнулась женщина. – Я скоро вернусь. Ты никуда не выходи и ничего не бойся.

– Черт бы вас побрал, менты поганые! – зло говорила Зинаида. – Как преступницу продержали пять дней! Я на вас жаловаться буду! В этой камере, – она брезгливо поморщилась, – все…

– Ваше счастье, что она заявление забрала, – насмешливо перебил ее грузный капитан милиции, – а то самое малое – года четыре влупили бы.

– Как вы со мной разговариваете?! Я вам устрою! До Москвы дойду…

– Хватит, – недовольно буркнул вошедший в кабинет муж, – отпускают, так радоваться должна.

– Вот и я то же говорю, – подмигнув капитану, сказал вошедший следом Басов, – а она капитана матом кроет. Оскорбляет при исполнении. Это если не статья, то на пятнадцать суток точно тянет.

– Что?! – закричала Зинаида. – Что вы сказали?!

– Хватит! – рявкнул Зяблов. Вздрогнувшая от неожиданности жена мгновенно смолкла. – А вы, Валентин Павлович, – повернувшись к подполковнику, насмешливо сказал Зяблов. – Не пытайтесь меня спровоцировать, а то будете иметь очень большие неприятности.

– Да он никак мне угрожает? – весело удивился Басов.

– Так точно, товарищ подполковник, – с готовностью подтвердил капитан.

– Что здесь происходит? – негромко спросил вошедший в кабинет прокурор.

– Какого черта мы сюда прикатили? – увидев недружелюбные взгляды стоящих у входа в УВД милиционеров, недовольно спросил Шугина Клоун. – Если прирхали отбивать Полковника, то…

– Мы приехали встречать своего командира, – торжественно ответил Шугин. – Его выпустят.

Прохожие с удивлением смотрели на набитые людьми автомобили и мотоциклистов возле здания УВД и останавливались. Толпа быстро росла.

– Прямо как Луиса Корвалана встречают, – недовольно проворчал Басов, – когда тот из застенков Пиночета выходил.

– Немедленно сделайте так, – сдержанно сказал прокурор явно польщенному этим скопищем Зяблову, – чтобы здесь никого не осталось, или…

– Что вы можете сделать? – насмешливо перебил его Зяблов. – Сейчас другие времена и нравы, господин прокурор, тоже другие. Многое изменилось со времен, когда люди поклонялись вождю мирового пролетариата.

– Поехали, милый, – махнув выскочившим из машины и бросившимся навстречу Шугину и троим парням, нетерпеливо говорила Зинаида. – Мне просто необходимо смыть с себя грязь этих дней! – потом посмотрела на мрачного Басова и засмеялась. – Теперь я понимаю, почему работников этих мест называют легавыми. Вонь, как в собачнике!

Двое мужчин, отделившись от толпы, защелкали фотоаппаратами.

– Поздравляю, Константин Федорович, – усмехнулся прокурор, – вы прекрасно разыграли…

– Костя! – перекрыв гул толпы, раздался звенящий женский голос.

– А-а-а, – засмеялся Зяблов, – вот и заявительница пришла. А где же тьг свою разлюбезную сношеньку оставила? – насмешливо поинтересовался он, – могла бы и она прийти. Я зла на вас не держу, понимаю. Ты все-таки сына потеряла, а она мужа. Но поверь, сестренка, – шагнув вперед, он резким движением руки приказал парням освободить Вере Николаевне проход, – замену мы ему найдем. У меня видишь, сколько хлопцев! – он обвел горделивым жестом встречавших.

– Это ты убил Сашу, – негромко сказала Вера Николаевна. И, казалось, вокруг пропали все звуки. Был слышен только голос убитой горем матери. Торопливо защелками фотоаппараты.

– Пойдем, – пытаясь остановить шагнувшего к Вере Николаевне мужа, Зинаида взяла его за локоть.

– Верка, – укоризненно проговорил Зяблов, – ну что ты мелешь? И не стыдно…

Замолчав, отшатнулся назад. Вера Николаевна выхватила из хозяйственной сумки пистолет.

– Ты убил сына, – прошептала она, – тебя боится Иринка. Но больше ты ничего не сможешь.

Грохнул выстрел. Зяблов покачнулся и схватился за плечо. Женщина снова выстрелила. Метнувшийся к Вере Николаевне парень, получив пулю в живот, согнулся. К ней с двух сторон бросились милиционеры.

– Перестаньте! – бросаясь вперед, отчаянно крикнул прокурор. Не сводя горящих ненавистью глаз с моментально побледневшего Зяблова, Вера Николаевна, держа пистолет в вытянутых руках, шла на него.

– Нет!!! отчаянно заорал он и, рванув к себе

жену, спрятался за нее. Подскочивший Шугин вскинул руку Веры Николаевны с зажатым в ней пистолетом.

– Убейте ее! – заорал Зяблов. Подскочившие парни, окружив, подхватили его и падающую Зинаиду. Вера Николаевна пронзительно закричала. Шугин вырвал пистолет.

– Отпусти женщину! – подскочивший Басов врезал ему в ухо. Шугин и Вера Николаевна упали. Четверо парней, окружив побледневшего Зяблова, быстро выводили его из гудевшей толпы. Двое милиционеров завернули руки вскочившему Шугину. Седая голова Веры Николаевны быстро окрашивалась кровью.

– Этот пистолет, – прошелестела женщина наклонившемуся к ней Басову, – Юрка, муж, оставил. Он ведь тоже милиционер был, – женщина закрыла глаза и содрогнулась всем телом.

– Врача! – заорал Басов. – Быстро!

– Я хирург! – к ним подбежал молодой человек. Он, присев, осмотрел голову Веры Николаевны.

– Иришу в обиду не давай, – еле слышно попросила женщина. – Костя виноват. Найди пче– лово…

Не договорив, бессильно уронила голову.

– Да делай ты что-нибудь! – заорал на хирурга Басов.

– Сердце остановилось, – пытаясь массировать ей грудную клетку, ответил тот.

– Врача! – раздался крик. – Зинаида Владимировна ранена!

Его перебил пронзительный, полный отчаяния и боли другой крик:

– Мама!

От остановившегося такси, расталкивая толпу, стремительно бежала Ирина.

– Мама! – она подбежала к Вере Николаевне.

– Мама, – чуть слышно прошептала она. Побледнев, зашаталась. Подскочивший сзади молодой сержант подхватил ее.

– Врача! – снова раздался крик.

Вытащив Зяблова из «вольво», четверо парней бегом внесли его в открытые Рахимом двери.

– Рахим, – сказал Зяблов, – я ранен!

Шагнув вперед, Рахим отстранил парней и жестом приказал им выйти. Натыкаясь друг на друга, часто оглядываясь, словно ожидая, что Полковник позовет их, парни пошли к двери. Присев рядом со стонущим Зябловым, Рахим вытащил из-за пояса обоюдоострый кинжал и разрезал рукав. Освободив раненную руку, сказал:

– Пуля просто надорвала кожу. Ее внутри нет.

– Так делай что-нибудь, – простонал Зяблов. – Я кровью изойду.

Рахим неторопливо достал из-за пояса кожаный мешочек и высыпал на ладонь темно-бурый порошок. Потом быстро прижал ладонь к кровоточащей ране. Взвыв, Зяблов потерял сознание. Рахим быстро и туго забинтовал рану.

– Зина, – не открывая глаз, простонал Зяблов, – Зина, где ты?

– Она мертва, – кивнув на накрытое простыней тело, сказал молодой майор. – Одна пуля в сердце. Вторая в живот. Вот гад! Женой прикрылся!

– Позвони в скорую, – негромко приказал Басов. – Как там Иринка? Она, оказывается, ребенка ждет, – вздохнув, грубо выругался, – …твою мать! Неужели Вера Николаевна из-за моего удара голову разбила?

– Ее этот ударил, – виновато проговорил майор. – Я бросился, но не успел. И знаешь, что хреново? – взглянул он на подполковника. – Ведь доказать это не удастся. Он ее при падении головой об асфальт. Надо было пристрелить суку на месте, и дело с концом! А теперь все будут на тебя тыкать. Ведь…

– Хватит! рявкнул Басов. – Не режь по живому!

– Мама, – со слезами прошептала Ира, – зачем ты так? Ведь я чувствовала, – она громко заплакала, – знала… зачем… мама…

– Успокойтесь, – приложил руку к ее пульсу врач. – Вам нельзя нервничать.

– Мама, – не слыша его, шептала Ирина, – ну зачем ты…

– Не спускать с нее глаз, – тихо сказал врач, – ни на минуту. Она на грани нервного срыва.

Возников медленно ходил по двору, укладывая наколотые дрова. Потом взял метлу и стал подметать двор. Взглянув на опустевшую собачью будку, закрыл лицо руками.

– Все! – оглядев сидящих перед его постелью троих парней, сказал Зяблов. – Никаких действий! Ничего не предпринимать! Ты, Горбатый, своих гавриков попридержи. Шугину немедленно хорошего адвоката. Впрочем, вот что! Вызовите моего. Он сегодня улетел в Москву. Позвоните ему. Вот стерва, – зло вспомнил он сестру, – чуть не убила!

– Зинаиду Владимировну пристрелила, – усмехнулся Клоун. – Вовремя вы…

– Перестань! – заорал Зяблов.

– Да я ничего, – Клоун пожал плечами, – просто Шуге они ничего пришить не смогут. Его Басов ударил. Он вместе с вашей сестрой упал. Вот она башкой и саданулась.

– Конечно, – поддержал его Горбатый. – А козла этого, Баса, – с застарелой ненавистью процедил он, – даст Бог, от работы отстранят. Вот тогда я с ними и перебазарю!

– Я сказал, ничего не предпринимать! – заорал Зяблов. – Хватит! Еще ничего не закончилось! Возникова отпустили, а он сейчас из-за жены, этой стервы, может начать городить черт знает что! Как бы ему объяснить, что она его смерти хотела? – задумался он.

– Вот этого делать и не надо, – решительно возразил вошедший Зимин, – потому что он ничего не может вспомнить. Кто убил его жену, неясно. Лысого и Хлопца с тобой связать никак не могут. Так что все неплохо. И благодари свою сестру, царство ей небесное, – усмехнулся он, – потому что она своими выстрелами из подозреваемого превратила тебя в жертву. Правда, все думают, что Вера Николаевна мстила за смерть своего сына. Но это к делу не подошьешь. Ирка тоже сейчас не в счет. Она вроде как чокнулась. Она же беременна. Так что врачи теперь за нею пасти будут. Даст Бог, в дурдом упекут. Вот отлично было бы. Но тут одно есть, – взглянув на сидящих, он замялся.

– Выйдите все! – приказал Зяблов. Как только парни вышли, Зимин присел на край кровати.

– Там два придурка с фотоаппаратами были.

– Знаю, – улыбнулся Зяблов, – их специально привезли, чтобы запечатлеть мое освобождение. Ты же видел…

– На одной из пленок есть кадр, как Шугин бьет женщину головой об асфальт.

– Что? – нервно воскликнул Зяблов.

– И это еще не все, – усмехнулся милиционер, – он только что передал Шугину записку, вкоторой пишет, что отдаст эту фотографию вместе с негативом Басову, если ты не дашь ему две тысячи долларов.

– Что? – переспросил Зяблов. – При чем здесь я? – он подозрительно взглянул на Зимина.

– Не знаю, – тот пожал плечами. – Просто там так написано.

– Что еще за чертовщина? – раздраженно спросил Зяблов. – Почему ты узнал об этом?

– Я, сгорая от желания помочь подполковнику Басову, – усмехнулся. Зимин, – пытался заставить Шугина признаться, что он ударил женщину. Его привели, а он мне и отдал записку. Видать, кто-то из дежурных закинул в камеру. Сейчас передать что-то задержанному не проблема – он засмеялся. – Плати, и хоть черта в камеру сунут.

– Где записка? – быстро спросил Зяблов.

– Я знал, что ты спросишь, – Зимин протянул ему клочок бумаги.

Прочитав, Зяблов испуганно спросил:

– Что же у него на меня-то есть?

– Черт его знает, – равнодушно ответил Зимин. – Меня больше другое волнует. Как он думает баксы получать? Значит, еще как-то свяжется?

– Так, – быстро решил Зяблов. – Там были два фотографа. Немедленно разыщи их…

– Уволь, Федорыч, – перебил его милиционер. – Мне это на хрен не нужно. Я и так по тонкому льду хожу. Это уж твоя забота.

– Отлично, – с улыбкой сказал Феоктистов. – Посмотрим, что предпримут. Этих двоих под наблюдение. Да смотри, – строго предупредил он, – Зяблов – битый мужик. Если что не так, сразу заметит. И солдат своих, защитников отечества, – зло добавил он, – по всей форме готовит.

– Все будет как надо, – успокоил его Василий. – Мои друзья умеют водить. – Поднявшись со стула, смущенно спросил. – А вы действительно хотите меня… – вздохнув, замолчал.

– Ты классный сыщик, Василий, и нечего тебе в участковых делать.

Пожилая женщина с кувшином в руках осторожно поднялась на крыльцо дома Возникова и постучала в Дверь.

– Петро! – громко позвала она. – Я молоко принесла!. Слышь?! Али дрыхнешь?! В такую рань-то лег, – укоризненно пробормотала она и вошла в дом. И тут же вслед за глухим стуком выроненного кувшина раздался истошный женский крик. – Ой, батюшки! Люди! – женщина выбежала на крыльцо, споткнулась о резиновый коврик и с пронзительным криком упала. Не отрывая испуганного взгляда от– дверей, поднялась на четвереньки и с неожиданным для ее фигуры и возраста проворством стала быстро спускаться. Привлеченные криками, к дому торопливо шли две женщины. Опередив их, в калитку вбежал молодой мужчина.

– Тетя Варя, что с вами? – спросил он.

– Петька повесился! В сенцах висит!

– Про кого она мне сказала? – уставившись в стену, пытался вспомнить Басов. – Кого найти? – вздохнул и достал сигарету. – Про кого же Вера сказать пыталась?

– Ты куда это собрался? – спросил дядя Степан.

– В Саратов поеду, – негромко проговорил Волошин. – Мне еще деньги за квартиру должны. Да и мебель не вся продана. Я быстро вернусь.

– Ну что же, – кивнул Степан, – поезжай. И давай втроем – ты, я и Васька – пчелами займемся. Все-таки прибыль от них хорошая. А Маша будет ездить продавать. В Москву…

– Дядя Степан, – попросил Волошин, – ты не отвезешь меня до центра? А то не могу на машине, руки дрожат, да и боюсь чего-то.

Так какого хрена ты кота за хвост тянешь? – заворчал Степан. – Сказал бы сразу. Счас, – поднялся он. – Только оденусь. А чего это ты на ночь глядя собрался? Ведь и ночевать там тебе уже негде. Чай, новые хозяева не впустят.

– Я к знакомым зайду, – ответил Волошин. – Я им только что от тети Шуры звонил. Они меня и с автобуса встретят.

– Ну коли так, – согласился Степан, – поехали.

– Где ты его видел? – спросил Редин.

– В Тамбове, – прикурив от зажигалки, сказал грузный седовласый мужчина.

– И чего же ты от меня хочешь? – насмешливо поинтересовался Иван Степанович.

– Пусть твои люди поговорят с ним, – торопливо, явно боясь отказа, проговорил тот. – Он наверняка захочет нанять кого-нибудь, чтобы отомстить.

– Так тебе нужно просто встретиться с ним и отдать то, что должен, – взглянув не помрачневшего собеседника, рассмеялся. – И тебе, Аркадий, это обойдется гораздо дешевле, чем разговор с ним моих людей.

– Ну что же, – Аркадий тяжело поднялся. – Не смею вас больше беспокоить. До свидания.

– Прощай, Аркаша, – улыбнулся Редин. Когда Аркадий вышел, нажал кнопку вызова. В дверях появилась массивная фигура Носорога.

– Степан, – строго посмотрел на него Павел Афанасьевич, – почему Пряхин не в больнице?

– Да я сказал своим орлам. Он на днях собирается в Солнцево ехать, к родственникам. Вот там им и займутся.

– Почему ты мне не сказал этого сразу?!. – загремел Редин. – Почему я должен напоминать?! И перестань чавкать, как верблюд! Кто тебя Носорогом назвал? Верблюд ты!

– Так вы и прозвали Носорогом, – необидчиво напомнил Степан. – Помните, на реке об мою голову бутылки разбивали? Вот тогда, не знаю, почему, вы и сказали, то я Носорог.

– Сгинь, – с трудом сдерживая улыбку, сказал Редин.

– К вам этот, детектив, просится, – вспомнил Степан..

– Надо было сразу сказать! Ох, Степа, – Редин погрозил Носорогу пальцем, – выгоню я тебя, пропадешь.

– Не выгоните, – сплюнув жвачку на широкую ладонь, спокойно возразил Носорог, – потому что я очень верный вам. И в огонь и в воду за вас пойду, а вы это знаете.

– Сгинь с глаз моих, – Редин засмеялся. В кабинет вошел молодой человек в сером костюме.

– Ты отчитаться или с результатом? – Редин внимательно посмотрел на него. Не отвечая, молодой человек подошел к столу, вытащив из бокового кармана длинный конверт, достал несколько фотографий и разложил перед Рединым. Поправив очки, тот впился в них взглядом. Привстал. Схватил фотографии, быстро пересмотрел все.

– Кто он? – обессиленно опустившись на стул, вымученно спросил он.

Анна поправляла перед зеркалом прическу. – Хороша я, хороша, – довольно пропела женщина.

– Анна Алексеевна! – раздался за ее спиной резкий женский голос.

– Ляхова? – Анна удивленно посмотрела на вошедшую. – Что вам нужно?

– Ничего особенного, – холодно ответила Ляхова, – я хочу и даже требую, чтобы вы оставили в покое Мишу!

– Да кто ты такая? – воскликнула Анна, – чтобы так говорить со мной!

– У меня ребенок от Михаила! И я не хочу, чтобы ты путалась с ним!

– Что?! – поразилась Анна. – Она не хочет. Пошла вон.

– Я повторяю, – твердо доложила Ляхова, – оставьте Михаила или я обращусь к Ивану Степановичу.

– И ты думаешь, он тебе поверит? – насмешливо захохотала Анна. – Да он тебя просто-напросто лишит куска хлеба, и ты, чтобы прокормить своего выродка, пойдешь…

Договорить ей не дала сильная пощечина. Взвизгнув, Редина бросилась на Ляхову. Поймав ее вытянутые руки, Ляхова бросила ее через бедро. Заорав от боли в спине, Редина неожиданно сильным рывком сбила соперницу на пол и вцепилась ей в волосы. Теперь закричала Ляхова и, вытянув руки, ухватила Редину за пышную челку. Пытаясь освободиться, Редина, разжав пальцы, отклонилась назад. Ляхова перевалила ее через себя. Анна подогнула ноги, приняла противницу на колени и сбросила ее вправо. Ляхова, откатившись в сторону, вскочила. Анна. тоже.

– Шлюха!

– Проститутка!

Словно подстегнутые оскорблениями, обе рванулись вперед и закружили по комнате. В двери показалась удивленная Валентина. В это время соперницы упали. Удивление на лице Валентины мгновенно сменилось злорадным торжеством. Женщины продолжали бороться с переменным успехом. Громкий смех и звучные аплодисменты остановили их и они вскочили. Взлохмаченные, с покрасневшими лицами, в надорванных по швам юбках и растерзанных блузках, бросив быстрые взгляды на аплодирующую Валентину, они снова уставились одна на другую.

– Я знаю, что вы обе занимаетесь спортом, – насмешливо сказала Валентина. – А сейчас у вас отработка приемов самозащиты?

– Запомни, что я сказала! – угрожающе проговорила Ляхова. Подняла туфлю, сунула в нее ногу и быстро пошла к двери. Анна проводила ее яростным, полным ненависти взглядом.

– Антонина Викторовна! – остановила Ляхову Валентина. – У подъезда моя машина с водителем. Скажите, что я велела вас отвезти,

– Я на машине, – не оборачиваясь, Ляхова вышла.

– Лихо она тебя, – Валентина повернулась к мачехе.

– Заткнись! – крикнула Анна.

– Интересно, – спокойно заметила Валентина, – что скажет господин Редин, узнав о драке между женой и своим врачом? Чью сторону примет, как ты думаешь?

– Я сказала, перестань! – Анна сделала угрожающий шаг вперед.

– Я бы с удовольствием набила тебе морду, – усмехнулась Валентина, – но не буду, тебе и так досталось, – снова засмеявшись, вышла. Схватив свою туфлю, Анна запустила ее в дверь.

Галя с ненавистью и презрением смотрела на стоящего на коленях Николая.

– Хватит, Зюзин, – тихо проговорила она. – На нас люди смотрят. Их этот театр, может, и забавляет, но…

– Я люблю тебя! – перебил ее Николай. Быстро осмотрелся, заметил в окнах лица и стоящих неподалеку женщин, заорал снова. – Я не могу без тебя! Будь моей женой!

Круто повернувшись, Галя быстро пошла к приоткрытой двери больничного корпуса.

– Что же вы? – со смехом окликнула ее женщина в сарафане. – Он в любви, как Ромео, признается, а вы к нему задом!

Не обращая на нее внимания, Галина вошла в здание.

Николай отряхнул джинсы.

– Дура, – усмехнулся он. – Все равно будет так, как я хочу. Слишком велика ставка, чтобы я оставил тебя или. отдал другому.

Словно только что заметив смотрящих на него людей, с сожалением развел руками и, опустив голову, медленно побрел к выходу из больничного парка.

– Что тебе надо? – подойдя к окну, Галина увидела понуро идущего Зюзина. – Почему ты так преследуешь меня? Что тебе нужно? – не находя ответа, вздохнула и осторожно подошла к спящему сыну.

– А я почти поверил, – смеясь, похвалил Николая Туз. – Как ты лихо это отработал, репетировал, что ли? – он покрутил головой. – Бултых на колени и в крик. Артист ты, Спортсмен! – он восхищенно посмотрел на Зюзина.

– Все будет как надо, – закуривая усмехнулся Николай. – Никуда она не денется, влюбится и женится, – он гулко рассмеялся. – И я буду любящим отцом этого маленького миллионера, мать его!

Растогин поставил бокал с шампанским, поправил очки и вздохнул.

– Я вынужден обратиться к вам, господа. Так как условия контракта мы оговаривали ранее, думаю, возвращаться к этому не стоит, потому как доллар, он и в Африке доллар, – неожиданно весело сказал он. Трое рослых мужчин засмеялись.

– Когда работаем? – спросил один из них.

– Знаете, Роман, – с уважением посмотрел на него Растогин, – вы человек немедленного действия. А это всегда вызывало у меня искреннее уважение.

Пригладив жесткой ладонью рыжеватые волосы, Роман улыбнулся:

– С вами всегда приятно было работать, хотя бы потому, – серьезно сказал он, – что доллар, он и в Африке доллар.

Веселый смех здоровяков поддержал Павел Афанасьевич.

– Когда? – спросил второй здоровяк, смуглый кудрявый парень.

– Руслан тоже стал крутым, – вновь засмеялся Растогин. Посмотрел на третьего. – А что интересует тебя, Стас?

Коротко стриженный брюнет усмехнулся:

– Я во всем, как и всегда, доверяю вам.

– Вот такой подход к делу мне нравится, – одобрительно проговорил Растогин. – Вы будете делать то, что я прикажу.

Поднялся и пошел к двери.

– Но выходить в город нам, надеюсь, можно? – улыбаясь поинтересовался Роман.

– Сейчас шофер отвезет вас на дачу, – не останавливаясь, ответил Растогин. – Кто-то из вас – решите, кто именно, получит доверенность на машину.

Хрипатый услышал, как хлопнула входная дверь. Поморщившись, сунул руку под матрац, вытащил пистолет.

– Это я! – узнал он голос Валентины.

– Какая честь, – буркнул он себе под нос. Убрал «ПМ», натянул одеяло до груди, посмотрел на вошедшую.

– Привет, – весело поздоровалась Валентина.

– Здорово, – прохрипел он.

– Ты ел? – поставив полную сумку, спросила Валентина.

– Да нет вроде, – усмехнулся он, – ходить еще больно.

– Как же ты так подставился, – спросила Валентина. – Мальчишка, который помог мне тебя от лифта дотащить, сказал, что ты секцию каратэ ведешь.

– Не каратэ, – Георгий покачал головой, – рукопашному бою мальчишек учу.

– Но как их родители тебе разрешают? – удивилась она. – Ведь ты уголовник.

– Спасибо за напоминание, – усмехнулся Георгий, – но позволю заметить, что я не всегда был уголовником. Три года был даже курсантом пограничного училища. Оттуда, кстати, и пошел по лагерям. Набил морду замполиту исбежал. Прихватил пистолет. Ну а потом, – Георгий усмехнулся, – сел. И на всю жизнь стал Хрипатым. А что касается того, как родители пацанов доверили, – он хрипло рассмеялся, – то сначала все против были. Даже в милицию ходили. Там им сказали, что секцию я веду бесплатно, так сказать, на общественным началах. Мальчишкам нравится.

Ничему плохому я их не учу. Те, кто курил, бросили, дисциплинированнее стали. К тому же что-что, – он улыбнулся, – а драться действительно умею. В детдоме самбо, боксом занимался. Потом один немного джиу-джитсу учил. В училище со мной инструктор занимался.

– А за что ты замполита избил? – спросила Валентина.

– Да пьяный был, – поморщился Георгий. – Из самоволки возвращался, он и выловил. А что касается того, как же меня так отделали, – он повернулся на левый бок и приспустил одеяло. Валентина увидела на подреберье заклеенный лейкопластырем тампон. – Меня на разборе с питерскими подстрелили, – осторожно укладываясь на спину, сказал Хрипатый, – а этот козел ногой по тому месту всадил. И все, – вздохнул он, – спекся Хрипатый.

– А чего они хотели? – не поняла Валентина. – И почему тебя оттуда в парк увезли? Ты говоришь, в машине еще били. А несли осторожно и положили аккуратно. Почему?

– Да если бы я знал, – усмехнулся он.

– Ну, ладно, – Валентина подняла сумку. – Сейчас я тебя накормлю.

– Валя, – остановил ее вопрос Хрипатого, – почему ты в последнее время проявляешь ко мне повышенный интерес? Чего ты хочешь?

– Есть хорошие слова, – не поворачиваясь, проговорила Валентина, – всему свое время.

– Отличный ответ, – усмехнулся он. – Главное – очень понятный.