Текст книги "Гнев дракона. Эльфийка-воительница"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 54 страниц)

Новый мир

Артакс вонзил свой меч в нагрудник гвардейца и потянул руку назад. Недостаточно быстро. Копье царапнуло незащищенное место чуть выше наруча. Он устал, ему казалось, что битва продолжается уже целый день. А ведь солнце еще не достигло зенита.

Его отряд сократился человек до ста. Наверняка другие части его войска тоже еще сражались, но его отрезали от других отрядов, когда гвардейцы Муватты пробили его позиции справа и слева от него.

Стоявший рядом Ашот то и дело подбадривал людей и заставлял их держать строй. Даже если бы кто-то хотел сбежать – такой возможности у него уже не было.

Образовав круг, они отчаянно сопротивлялись постоянным атакам лувийцев. Их враги знали, что победа близка. Все теснее сжимали последнюю горстку его защитников. Только напротив него было немного места. Слишком многие погибли под его зачарованным мечом.

Датамеса лувийцы тоже зауважали. Его гофмейстер оказался первоклассным воином. Но даже ему не удалось пробиться к великану с волчьей шкурой. Их враги тоже не размыкали строй.

Артакс плашмя провел мечом по щиту, чтобы удалить острия сломанных копий, торчавшие в плотной коже. Собственный щит казался ему тяжелым, как большая амфора с вином. Даже без балласта в виде наконечников стрел.

Внезапно их враги отпрянули.

– Наконец-то поняли, что здесь им носы разобьют, – вяло произнес Ашот.

Лувийцы образовали вокруг них широкое кольцо. Они отошли шагов на десять, а до обрыва все равно не дошли. Артакса и его людей постепенно оттесняли вглубь.

За стеной щитов лувийцев отошли копьеносцы второго ряда.

Артакс понял, что происходит.

– Поднять щиты! – хриплым голосом прокричал он.

– На колени! – В тот же миг прозвучал приказ за спинами лувийцев.

Щитоносцы опустились на колени. За ними стояли лучники в длинных бронзовых пластинчатых доспехах. Все как один они подняли оружие, и на Артакса и его соратников обрушился град стрел.

В кожу вонзались железные наконечники. Мужчины, пережившие все эти кошмарные часы, кричали. «Все кончено, – думал Артакс. – Битва проиграна. Нужно осознать происходящее и положить конец смертям».

Он опустил щит и увидел, как лучники снова натягивают тетивы.

Увидел мертвых, лежавших между войсками. Их было так много, что он не видел под ними бурой земли.

Солнце невыносимо ярко сверкало на полированном нагруднике. Свет превратился в пламя, в мгновение ока выросшее до пылающей колонны.

– Сложите оружие! – приказал не терпевший неповиновения голос. Из пламени показался Львиноголовый. – Ваш правитель Муватта окружен лучниками, так же, как вы поймали в ловушку бессмертного Аарона. В этой битве нет победителя. Только побежденные. Бессмертные решат вопрос на дуэли.

Артаксу показалось, что вся сила внезапно оставила его. Поединок – ведь именно этого он и хотел с самого начала. И теперь все этим и заканчивалось. Тысячи людей умерли ни за что.

Он сбросил с руки тяжелый щит и оперся на его край. Как же он ненавидит богов!

– Твои мысли не укроются от меня, – пронизала его ледяная волна. – Подойди ко мне с высоко поднятой головой, твердым шагом. От того, как ты пройдешь, будет зависеть настроение твоих воинов. Сейчас они испытывают облегчение от того, что остались в живых. Поспорь со мной, заговори о напрасных смертях – и ты лишишь их гордости, с которой они в будущем будут оглядываться на этот день. Они сумели сделать то, что никто не считал возможным. Даже мои братья и сестры. Оглянись по сторонам, кто еще стоит на ногах! Твои крестьяне выстояли против гвардии Муватты. Они храбрые ребята. Они сделали все это только ради тебя. Обратись ко мне злобно, с ненавистью, и именно ты в конечном итоге разрушишь все.

Артакс выпрямился. Его ненависть никуда не исчезла, но он осознал истинность слов Львиноголового, поэтому сделал над собой усилие, пытаясь выглядеть как победитель. Высоко подняв голову, он направился к девантару и, дойдя до него, обернулся к своим воинам. Почти все они были ранены. Они тяжело опирались на копья и щиты, но он видел гордость на их лицах и облегчение от того, что они все еще живы.

– Мужи Арама! – крикнул Артакс. – Вы совершили то, что никто не считал возможным. Вы показали всему миру, что крестьяне, поденщики и ремесленники, всем сердцем отстаивающие свои убеждения, могут выстоять даже против превосходящих по силам воинов. Чем бы ни закончилась дуэль с Муваттой – вы изменили мир. С завтрашнего дня все будет иначе. Арам станет империей, где правит справедливость.

Вы фундамент этой империи, а вовсе не сатрапы в своих дворцах. И я позабочусь о том, чтобы Арам стоял на крепком фундаменте, – Артакс поклонился. – Я горжусь тем, что сражался рядом с вами, львы Арама.

– Просто поразительно наблюдать за тем, как ты посреди поля боя наживаешь себе новых врагов. Я не думаю, что многие мои братья и сестры оценят стремление смертного изменить мир.

«Думаете, моя смерть изменит то, что началось сегодня?» – подумал Артакс.

– Довольно того, что один-единственный девантар решит, что это нужно прекратить. Победи Муватту – и считай, что завоевал право говорить перед моими братьями и сестрами. Но будь осторожен, Артакс. Не будь слишком высокомерен из-за того, что твои люди хорошо сражались за тебя.

– Мы присмотрим за ним и помешаем ему безумствовать слишком сильно, – вмешался в разговор Аарон.

– Молчите, – приказал девантар. – За три года своего правления Артакс развлек меня больше, чем вы за все столетия. Не мешайте, когда я с ним, или я навеки вырву ваши голоса из его головы.

«Возможно ли это?» – озадаченно подумал Артакс, и впервые за три года в нем зародилась надежда на то, что однажды голоса других Ааронов умолкнут навеки.

– Я бог. А теперь идем. Дуэль состоится немного в стороне от поля боя в пересохшем русле реки.

– Мы просто пройдем по полю битвы, – Артакс так удивился, что высказал свою мысль вслух. Это не очень-то впечатляет.

– Мы могли бы проехаться на золотой колеснице, увлекаемой четырьмя золотыми львами, да еще по небу. Но я подумал, что подобное зрелище не в твоем духе. В нем кроется риск того, что в будущем твои подданные будут бросаться наземь от одного только почтения к тебе. Не думаю, что тебе это понравится.

Они шли рядом, и только теперь Артакс осознал масштабы сражения. Столько умерших, искалеченных, умирающих… Некоторые, похоже, сошли с ума. Они сидели среди трупов и смеялись гак, что у Артакса по спине пробежал холодок. Неужели Львиноголовый хотел, чтобы он увидел это?

– Мой брат Долгорукий выковал для Муватты копье, возвращающееся ему в руку после того, как поражена цель.

– Тогда я надеюсь, что рука Муватты устанет и он промахнется.

– Это копье, которое никогда не промахивается мимо цели.

Артакс остановился.

– А какое зачарованное оружие дадите мне вы?

– У тебя есть меч. Этого должно хватить.

– Да он же убьет меня!

– Это вполне возможно.

– Проклятье, неужели я настолько ничего для вас не значу?

– Значишь, я ведь поэтому тебя и предупреждаю. Твой шарм для меня заключается в первую очередь в том, что тебе то и дело удаются совершенно невозможные вещи. Поэтому я не могу тебе помочь. Это все испортит.

«Просто потрясающе, – подумал Артакс. – Какая прелесть, суметь вызвать интерес бога. Это меня убьет».

– Ты сразишься с Муваттой на колесницах.

– Что? Почему?

– Потому что это более зрелищно. За вами будут наблюдать тысячи ваших воинов. И помни о том, что ты обещал своим людям. Ты хочешь создать новый мир. Хочешь даровать им справедливость. Все это может произойти только если ты победишь.

Дуэль

Володи опустился на колени и вытер руки о сухой песок.

Артакс присел рядом с ним и сделал то же самое.

– Боишься?

– Просто руки намокать. Плохо для держать поводья.

Артакс знал, что его ждет. Ему было страшно, и он надеялся, что сможет сделать вид, что все под контролем. Торжественная суета, болтовня о чести – все это служило одной цели. Создавало обрамление для казни бессмертного.

Его казни.

Львиноголовый выразился довольно ясно. То, чего хочет достичь Артакс, не нравится девантарам. Они дали Муватте магическое копье. А ему – пару напутственных слов.

Артакс поднял взгляд. Солнце склонялось к западу. Далекие горы укутались в золотисто-красные облака. Гарагум представлял из себя скудную землю, равнина Куш – пустыню. За все проведенные здесь недели он не обратил внимания на дикую красоту этой земли. «Так бывало со многими вещами в моей жизни», – с тоской подумал он. Как часто летом он удивлялся желтизне полей? Слишком редко. Как часто он пировал с друзьями в Бельбеке, наслаждаясь тем, что молод, здоров и полон безумных идей? Недостаточно часто. Сколько времени он провел в объятиях женщины, которую любил? Даже ни одной ночи, с захода солнца и до рассвета. А теперь он оказался на равнине на краю света, и единственное, чего он может теперь ожидать, это быть пронзенным волшебным копьем и самым жалким образом подохнуть. «Ах, Шайя», – подумал он, погружаясь в воспоминания о шквале ее поцелуев.

– Муватта садиться на колесница.

Артакс кивнул. Затем поднялся. Он чувствовал странную тяжесть. Это невозможно было объяснить одним только долгим сражением в стене щитов.

На берегах пересохшей реки выстроились тысячи воинов обеих войск, чтобы присутствовать на спектакле. А среди людей стояли крылатая Ишта и Львиноголовый. Все остальные девантары тоже были здесь, скрытые от взглядов людей. Львиноголовый на миг показал ему своих братьев и сестер. Еще одна милость, о которой он не просил.

Они вызывали ужас… Огромный белый волк, поедающий мертвого слона. Вызывающая бурю с волосами-змеями. Наполовину человек, наполовину вепрь. Приземистый, уродливый парень с неестественно длинными руками, создавший копье для Муватты. И все остальные.

Артакс погладил морды обоих жеребцов, которые должны были тянуть их колесницу. Их бока были в пыли. У левого на плече был длинный, покрытый засохшей кровью шрам. В кожаных стенах колесницы зияли дыры от стрел и копий.

Артакс взобрался на колесницу и поглядел на другую сторону поля боя. Колесница Муватты не могла быть более непохожей на его. Она была велика, сделана из белоснежного дерева. На передке красовалось нарисованное золотом изображение крылатой богини. Она же украшала и шелковое знамя, развевавшееся за спиной колесничего на длинном шесте. Колесницу тянули четыре роскошных жеребца. Их кожаная упряжь была пурпурной, пурпурные перья были вплетены в гривы животных.

Муватта смотрел прямо на них. Поднял копье в качестве приветствия. Бессмертный находился слишком далеко, чтобы можно было разглядеть выражение его лица, но Артакс был уверен в том, что на лице Муватты сияет улыбка победителя.

– Почему ты выбрал эту колесницу, Володи?

– Приносить счастье. Это есть важно.

– Ты точно знаешь?

– Я ездить в битве на эта колесница. И я целый, не сломаться, – он покачал головой, его глаза глядели куда-то в необозримую даль. – Надо ты видеть поле боя колесницы… – Он похлопал ладонью по рукояти на передке. – Это есть очень хороший повозка.

Артакс поднял круглый щит, найденный на поле боя, продел руку в широкие кожаные ремни. На щите была нарисована голова льва. Может быть, это побудит Львиноголового стать милосердным.

– В повозке быть тесно со щитом. Ты должен стоять слева от я? – возмутился Володи.

– Но если я буду стоять справа от тебя, то смогу защитить тебя щитом.

– А как я должный использовать поводья? Это не есть хороший идея.

Артакс встал на другое место. Вынул одно из метательных копий из колчана на боковой стене колесницы. Острие было железное, оно сверкало, словно его только что отшлифовали. Судя по всему, Володи не все оставляет на волю случая.

– Ты должен кидать копье в конь, – прошептал он друснийцу. – Тогда не помогать большой повозка.

– Это не честно.

Володи вздохнул и больше ничего не сказал.

Над пересохшим руслом реки прозвучали фанфары. Друсниец щелкнул поводьями. Оба коня делали все, что было в их силах, но слишком устали после сражения.

Колесница лувийца была намного быстрее. Бессмертный отказался от щита. На колеснице он был в недосягаемости для меча духов. Муватта поднял тяжелое метательное копье, левой рукой ухватился за обшивку.

– Нужно проехать справа от него, как можно ближе, – приказал Артакс. Он очень надеялся подобраться на длину меча. Хотя бы на один удар. Убрал метательное копье обратно в колчан и обнажил зачарованный клинок.

Муватта метнул копье.

Володи выругался и дернул повод. Кони рванулись вправо.

Копье изменило направление движения, описало легкую дугу и пробило шею коню с раненым плечом. Какое-то мгновение скакун продолжал нестись вперед. Затем копье в ране рванулось, выскользнуло из шеи жеребца и снова вернулось в руку владельца.

Кровь пульсирующим потоком хлынула из раны и забрызгала колесницу. Жеребец покачал головой, словно отгоняя назойливую муху. Он все еще продолжал бежать вперед, но уже медленнее. Отчаянно упирался в упряжь. А потом рухнул. Задние ноги дернулись. Он выплюнул кровавую пену.

– Вот тебе и честный сражаться, – прорычал Володи.

Артакс хлопнул наемника по плечу.

– Ты был прав. Теперь это только мое дело. А ты уходи в безопасное место! – И с этими словами он спрыгнул с колесницы.

Колесница Муватты пронеслась мимо и развернулась за их спинами в широком русле реки.

Артакс пошел ему навстречу.

– Спускайся! – крикнул он. – Покончим с этим! Один на один!

Вместо ответа Муватта снова метнул копье.

Артакс остановился. Он знал, что убегать или бросаться в сторону бессмысленно. Копье было почти невидимо для него. Только блеск стального острия позволял увидеть его приближение. Оно летело гораздо дальше, чем человеческая рука была в состоянии его метнуть. «На меня обрушивается гнев богов», – подумал Артакс. Нужно принять его. От него не сбежать.

По рядам его людей пробежал тревожный шепоток. Некоторые кричали ему, чтобы он ложился. Некоторые с криками бежали вниз по склону обрыва. Но никто не смог спуститься в пересохшее русло реки. Казалось, от остальных людей его отделила невидимая стена. Теперь он был недосягаем для своих.

Артакс поднял щит. Копье ударило с такой силой, что бессмертному показалось, будто его лягнула лошадь. Он держал щит далеко от себя, но сила удара заставила его согнуть руку. Щит прижался к груди. Острие копья пронзило слои кожи и даже его нагрудник. Холодная сталь вонзилась в его грудь, чуть ниже плеча. На миг от удара он не мог даже вздохнуть.

Казалось, все убегает прочь. Он поднялся над полем битвы. Увидел ликующих лувийцев и свое растянувшееся на земле тело. С губ его текла кровь. «Значит, вот так все и закончится», – подумал он.

Гнев Ишты

– Ты чувствуешь боль?

Голос Львиноголового. Какая насмешка! Конечно же, он чувствует боль!

– Значит, ты еще жив. Ишта создала иллюзию. Оставайся лежать, и ты действительно умрешь. Муватта отрубит тебе голову и насадит на копье.

Артакс заморгал. Он все еще лежал в русле реки. Лувийцы ликовали, он видел себя уже не снизу.

Копье в его груди дернулось. Оно уже выскользнуло из раны, но все еще торчало в щите.

Неукротимый гнев захлестнул Артакса. Он не потерпит, чтобы все закончилось вот так. Ради своих умерших он должен сражаться, пока в нем еще есть жизнь. Правой рукой он схватил древко копья, дернувшееся в его руке, словно живое существо. На удар сердца он задумался о том, чтобы метнуть в Муватту копье, которое никогда не попадает мимо цели. Но честь запретила ему это сделать. Так он побеждать не хотел.

Артакс наклонил зачарованное оружие к земле, поставил колено на древко из слоновьей кости и потянулся за своим мечом.

Колесница Муватты находилась еще на расстоянии пятидесяти шагов. Бессмертный вытянул руку, приготовившись поймать свое копье.

Артакс вложил в один-единственный удар всю свою ярость и обрушил на древко копья всю мощь меча духов. Слоновая кость лопнула. Древко оказалось полым. Темная жидкость впиталась в песок. Белая слоновья кость стала желтой, затем коричневой, а затем рассыпалась в прах. На песке остался только наконечник копья.

До колесницы Муватты оставалось еще всего лишь двадцать шагов. Лувиец собирался затоптать его конями.

Артакс вскочил, схватил свой щит и побежал навстречу колеснице. Он не хотел просто сдаваться на милость серповидных клинков и подков. Он направлялся прямо к центру упряжки. Там, где между четырьмя лошадьми виднелась оглобля. В последний миг он бросился вперед, перевернулся на спину и поднял щит над собой. Справа и слева от него вспахивали сухую землю копыта. Он положил щит на живот. Пол боевой колесницы был над ним. Он обеими руками ухватился за перекладину, поддерживавшую пружинящий кожаный пол. Уносящаяся прочь колесница потащила его за собой. Его пятки и икры заскользили по песку. Его едва не опрокинуло, он оказался в опасной близости от колес повозки. Артакс стиснул зубы, продолжая пробираться вперед, в то время как Муватта снова разворачивался в запыленном русле реки. Над ним развевался пурпурный плащ Муватты. Артакс ухватился за него обеими руками.

Муватта потерял равновесие и упал с повозки.

Артакс лежал, вытянувшись на земле и тяжело переводя дух. Он почти обессилел. Рана в плече кровоточила, пятки и икры горели из-за содранной кожи. Он поднялся. Муватта был уже на ногах. Лувиец потянулся было за своим мечом, но во время падения клинок погнулся в кожаных ножнах и не хотел выходить.

Меч Артакса лежал слишком далеко, там, где он разрушил копье Муватты. Он бросился вперед, толкнул бессмертного в грудь здоровым плечом и схватил его за пояс. Обеими руками вцепился в него, чтобы устоять на ногах.

Муватта оставил попытки выхватить меч. Он не пытался вырваться из крепкой хватки Артакса, а просто поднял правую руку и ткнул пальцами в рану Артакса.

Жгучая боль заставила бессмертного вскрикнуть.

– Ты мертв! – крикнул Муватта, схватил его руками за горло и сдавил изо всех сил.

Артакс вспомнил грязные трюки, которыми так любил хвастаться Коля, и ударил Муватту головой в лицо. Он услышал, как хрустнула переносица бессмертного. Артакс оглушенно заморгал. Перед глазами плясали яркие светящиеся точки. Этого в Колиных рассказах никогда не было.

Из носа у Муватты хлынула кровь, но он не ослабил хватки. Легкие Артакса, казалось, жгло огнем. Пальцы его отпустили пояс Муватты и коснулись рукояти его кинжала. Он решительно ухватился за него, обнажил оружие и вонзил его в живот Муватты.

Хватка на его горле тут же ослабла.

Артакс нанес второй удар и отпрянул от Муватты. Бессмертный рухнул на колени, из носа потоком лилась кровь.

Артакс схватил лувийца за длинные волосы, запрокинул ему голову назад и приставил к горлу кинжал.

– Довольно! – крикнула Ишта.

– Твоя жизнь в моих руках, Муватта, – крикнул Артакс. – Я устал спорить с тобой. Тысячи людей были свидетелями твоего поражения. Боги не позволяют бессмертному умереть. Я подчиняюсь их законам. Но объявляю тебя мертвым. Теперь ты лишь тень. Теперь ты будешь править лишь благодаря моей милости, – Артакс отошел назад и отшвырнул прочь кинжал. Он закачался, едва удержавшись на ногах.

Муватта поднял голову.

– Думаешь, ты победил. Ты потерял то, что значит для тебя больше всего.

Артакс отвернулся. Он не хотел слушать эту жалкую болтовню. Хотел побыть один.

– Я отодрал твою принцессу. И половина моего королевства наблюдала за этим. Жаль, что ты не слышал, как она кричала. Она не могла насытиться.

– Ты лжешь, – с отвращением прошипел Артакс, с ужасом понимая, что, очевидно, Муватта знал о Шайе.

– Хочешь узнать, как это было? Два часа я брал ее всеми возможными способами. Она кричала, пока у нее не начало саднить горло. От страсти она лишилась рассудка. Когда я отпустил ее, она превратилась в невнятно лопочущую сумасшедшую бабу, которая умоляла меня продолжать. Сначала я не понял, что ты мог найти в этой худой и покрытой шрамами бабе. Но когда закончил с ней, то понял все.

Артакс медленно обернулся. Нужно уходить, не слушать эту болтовню. Этого не может быть.

– Боги не позволяют бессмертному брать в жены дочь другого бессмертного.

Муватта все еще стоял на коленях, прижимая руку к ране на бедре. Кровь текла по его жилистым пальцам. Неужели эти руки касались Шайи? Невозможно!

– Ты мне не веришь? Описать тебе ее шрамы? Особенно отвратителен тот, что прямо под ее ключицей. Мне приходилось снова и снова смотреть на него, когда я раздвигал ей ноги. Там осталась красная выемка, полная морщинистых шрамов.

Артакс стоял, как громом пораженный. Ему вспоминалась ночь под лунами-близнецами Нангога, когда она расстегнула камзол и опустила его руку себе под тунику. Ее кожа была такой мягкой. Нежной, как весенний цветок. Он коснулся шрама. Он находился именно в том самом месте, которое описал Муватта, прямо под ключицей. Там в нее угодила лувийская шипастая секира, когда ей было всего шестнадцать.

– Вот теперь ты мне веришь. Я вижу это по твоим глазам, – Муватта поднялся, покачиваясь. – Ну что, король с мечом духов, как тебе вкус победы?

– Ты прав, – спокойно произнес Артакс. – Наша ссора еще не закончилась.

Вся боль была забыта. Холодный гнев придал ему новых сил. Его меч лежал примерно шагах в двадцати. Он убьет Муватту. Что бы ни произошло. Он…

– Аарон Арамский! – громовым голосом крикнула Ишта. – Ты не покинешь это место казни! Я обвиняю тебя в обмане.

Артакс не обращал внимания на слова богини. Он хотел взять свой меч. Хотел отрубить Муватте голову. Хотел… Из глаз брызнули слезы. Что этот лувиец сотворил с Шайей? Как боги могли допустить подобное?

– Смотри на меня! – чуть тише произнесла Ишта, но Артакс ни капли не сомневался в том, что ее было отлично слышно на обоих берегах.

Его ноги парализовало заклятие. Вопреки собственной воле он обернулся к бессмертной.

– Ты обманом добился победы, Аарон Арамский, приведя на поле боя больше воинов, чем было дозволено тебе богами. На поле боя должно было стоять пятьдесят тысяч, а ты приказал явиться отряду лучников из Гарагумских гор. И именно эти люди остановили колесницы Лувии.

Артакс глядел на разгневанную богиню снизу вверх, не в силах произнести ни слова. Он видел ненависть в ее глазах. Твердое нежелание принимать поражение Лувии и желание уничтожить его.

– Я обвиняю тебя в том, что ты обманул богов, которые установили правила сражения в этой битве. И я требую твоей смерти!

Она обнажила меч, вышла из толпы и подошла вплотную к нему.

Артакс хотел что-то сказать, но язык словно одеревенел.

– Довольно, сестра, – словно из ниоткуда рядом с Иштой появился Львиноголовый, схвативший ее за правую руку.

– Я не потерплю, чтобы богохульник остался безнаказанным, – зашипела Ишта, вне себя от гнева. – Отпусти меня, брат!

– Разве не было такого, сестра, что еще до начала сражения Муватта перетянул на свою сторону Бессоса и его воинов? Разве не он пытался изменить установленный нами порядок сражения? Все охотники и пастухи, вместе взятые, которых привел на битву шаман Гата, не сравнятся числом с воинами, которых предательством отняли у Аарона. Так что твой гнев должен обрушиться на кого угодно, но только не на Аарона, – Львиноголовый обвел взглядом русло реки, словно там было что-то, скрытое от взгляда Артакса. – Пусть наши братья и сестры решают, кто из бессмертных обманщик.

Ишта проследила за взглядом Львиноголового. Застыла неподвижно, а затем черты ее лица ожесточились.

– Да будет так, – негромко произнесла она, развернулась и одним-единственным ударом отделила голову Муватты от тела.

– Вот тебе твоя месть, – раздался в мыслях Артакса голос Львиноголового. – А теперь забудь о принцессе ишкуцайя.

– Никогда, – пробормотал Артакс.

– Ты завоевал провинцию для своей империи и вытребовал себе право предстать перед богами в Желтой башне. Оставь Шайю, или все твои сражения окажутся напрасны.

– Почему вы отдали ее Муватте? Ведь бессмертному нельзя…

– Он хотел получить ее лишь на одну ночь.

Артакс поглядел на Ишту, но та ничего не ответила ему.

– Это был ритуал. И им нужно было унизить тебя. Муватта не хотел от нее ребенка. Не хотел основать династию крови бессмертных.

– Я тоже этого не хочу!

– И, тем не менее, это бы произошло. Ты хотел жить с ней, и у вас были бы дети. Этого не должно быть!

Артакс чувствовал себя так, словно ему сдавили горло. Он не произнес больше ни слова. Слезы застилали ему глаза. Он вспоминал ночь под лунами-близнецами на спине собирателя облаков. Смех Шайи. Странный танец с прыжками, который она ему показала. Ее нежную кожу и поцелуи.

– Ты лишил отцов тысячи семей, чтобы сразиться в этом бою. Ты дал своим крестьянам обещания, которые изменят этот мир, если ты сдержишь слово. Они надеются на тебя. Только ты можешь превратить их мечты в реальность. Неужели все это имеет меньше значения, чем твоя любовь к этой принцессе? Ищи ее – и я заменю тебя другим.

Ишта указала окровавленным мечом на ряды лувийцев.

– Муватта восстал против воли богов. Он опозорил Лувию. Однако среди вас я вижу одного, кто сияет, словно яркая звезда темной ночью. Того, чья слава сегодня превзошла масштабы смертных. Спускайся ко мне, Лабарна. В будущем ты станешь бессмертным, который поведет Лувию к новой славе и заставит нас забыть об этом дне.

Лувийцы возликовали. А в глазах своих людей теперь он видел страх. Артакс понимал их. Человек, представший перед Иштой, был ужасным великаном, убившим дюжины его крестьян. Значит, его зовут Лабарна. Он точно не поведет свою империю к эре мира.

Львиноголовый все еще выжидающе смотрел на него.

– Ты хочешь предать своих людей, которые умерли за тебя?

Артакс снова поглядел на выживших, стоявших на обрыве. На Матаана, князя рыбаков, Ашота, друга его юности, варваров Колю и Володи, тоже присоединившихся к зевакам, и всех остальных. Все их взгляды были устремлены на него. Он не может предать их! Не имеет права принять решение, которое сделает жертвы этого дня бессмысленными.

– Я никогда не забуду Шайю, – произнес он, и при этом у него было такое чувство, что каждое из его слов подобно острому куску стекла, режущего его душу. – Но я обещаю тебе не искать ее.