Текст книги "Гнев дракона. Эльфийка-воительница"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 54 страниц)

Мечты священнослужителя

«Апсара не подготовила меня к тому, что произойдет, если я заключу союз плоти с сыном человеческим», – думала Икушка. А теперь было слишком поздно! Она разделила с ним все. Все воспоминания и мысли сына человеческого были открыты ей. Барнаба был неплохим человеком, несмотря на то что она отчетливо чувствовала в нем потребность причинять зло. Была в нем неизгладимая ненависть к бессмертному Аарону, разрушившему, как он полагал, его жизнь. Какую роль сыграл в этом он сам, целиком и полностью подчинившись верховному жрецу Абиру Аташу, молодой человек не понимал.

Молодой священнослужитель был для нее загадкой. Она знала о его встрече со штурманом, который рассказал ему о ксанах. Один этот день наложил отпечаток на всю жизнь Барнабы. Та история не шла у него из головы. Он никогда не влюблялся в дочь человеческую и всегда мечтал о том, чтобы повстречаться с ксаной. Несмотря на то что он, будучи священнослужителем, должен был преследовать и убить ее, Икушка знала, что он никогда бы этого не сделал. При этом он абсолютно подчинялся идеалам священнослужителей. Человек, полный противоречий!

Она нежно погладила его по груди. Барнаба был истощен. Он не был создан для жизни в глуши, несмотря на то что никогда не признался бы в этом самому себе. Он обладал заметным упрямством, позволяющим ему идти по однажды выбранному пути, даже если это выходило за пределы его физических возможностей. Он стал бы влиятельным человеком, если бы остался при дворе бессмертного Аарона.

Она задумчиво изучала узкое, аскетичное лицо священнослужителя. Просто поразительно, сколько волос растет у людей в стольких местах. Она примирительно улыбнулась. Она изучила его тело, как внешне, так и внутренне. Погружаясь глубоко в размышления и пытаясь прочувствовать его, она ощущала, как работают мышцы его сердца, видела, как печень очищает его кровь, как заживают его раны. Если бы она не заключила союз плоти, он давным-давно умер бы. Поступая таким образом, она руководствовалась в первую очередь эгоизмом. Она хотела уйти от одиночества. Слишком давно жила она здесь и не осмеливалась уйти, поскольку вдали от источника ей пришлось бы закрываться защитным заклинанием, чтобы чувствительная кожа не высохла под лучами безжалостного солнца. Однако каждое заклинание представляло собой риск! Обладавший Незримым оком сумел бы распознать, кто она такая. Видящая без родины, бежавшая от своего дара и небесных змеев. Чужая в мире девантаров и детей человеческих. Они не потерпят ее здесь, если узнают, где она.

Икушка вспомнила об охотнике, осмелившемся прийти к озеру. Нужно было убить его… Но это было не в ее духе. Обычно достаточно было немного колдовства, чтобы настолько напугать детей человеческих, чтобы они бросились наутек. Но этот… Она видела его мысли. Он принял пуповину за змею! Почему люди умудряются все оборачивать во зло? Она помогла Барнабе! Но этот охотник подумал, что она вызвала змею, чтобы та удерживала его на дне пруда.

Судя по тому, как бежал сын человеческий, он не вернется. Она подумала о других жителях долины. О том клане, который жил здесь много веков назад. Для них она была богиней. Она назвала им свое имя. Но даже с ними она не смогла жить в гармонии долгое время. Люди ожидали от нее все больше. И чем дальше расходилась история о богине в озере, тем больше возрастала опасность того, что на нее обратят внимание девантары. В какой-то момент она перестала показываться своим последователям. Спустя два года они покинули долину. Кучка дикарей, одетых в шкуры, подавленные до глубины души: они утратили свою богиню. Интересно, что с ними стало? Она знала, что они переселились в высокогорную долину, которую сегодня называют равниной Куш. И была почти уверена в том, что равнина носит ее имя. В искаженной форме…

Икушка громко рассмеялась. Самым большим ее недостатком всегда было тщеславие. И гордость. Она закрыла глаза и полностью сосредоточилась на том, чтобы разделить сны Барнабы. Такие прекрасные сны. В них он любил ее, нежно и страстно, сидел с ней у озера, разговаривал или молча смотрел ей в глаза. В нем было столько любви. Но он считал все это сном. Свое падение, их встречу, жизнь здесь, на дне пруда. Еще пару недель – и можно будет перерезать пуповину.

Ей нравилось видеть сны вместе с ним. Тяжело будет отпустить его. Но если она осмелится, то можно будет повторить его сны. Может быть.

Может ли реальность стать настолько прекрасной? Он всю жизнь искал ксану. Был безнадежным романтиком. Ей казалось, именно эта тоска, жившая в его сердце с самого детства, и привела его к ней вопреки всяческой вероятности. Найти ее – такова была его судьба. И после того, как она перережет пуповину, он не уйдет.

Она склонилась над ним на дне озера и страстно поцеловала его. Совсем скоро он начнет отвечать на ее поцелуи. Икушка обняла его и тесно прижалась к его изможденному телу. В его снах его голова лежала у нее на коленях, а она пела для него. Она придумает для него песню. Песню об их любви, об одиночестве, от которого он ее избавил. Его мечта должна исполниться! И ее тоже.

Вечнозимний червь

Нандалее глядела наверх, на зеленый свет, колыхавшийся в небе огромными полотнами. Она лежала в объятиях Гонвалона, смотревшего на небо вместе с ней. Они были уже совсем недалеко от Кенигсштейна. Ледяной парусник был спрятан за скалой. Несколько часов назад Куллайн и Тилвит объявили, что пойдут на охоту. Они оба умели быть поразительно тактичными для мауравани. Здесь, в глуши, разыскать какую бы то ни было дичь было практически невозможно. Все они знали это, равно как и то, что эти двое хотят подарить им последнюю ночь вместе.

– В детстве я представляла себе, что за горизонтом стоит великан, голова которого достает до луны, – сказала Нандалее. – И что он хочет приоткрыть для нас завесу из света, чтобы показать нам все тайны, скрытые с той стороны звезд, – она умолкла, вспомнив о Нангоге. Он том, насколько глубоко прочувствовала сердцем тот чужой мир.

– Ты думаешь о великанше, – это был не вопрос, скорее трезвая констатация факта.

– Дыхание Ночи хочет, чтобы я вернулась туда.

– Хорошо! – Гонвалон повернулся к ней. – Тогда ты не должна ходить в Кенигсштейн.

Она слабо улыбнулась.

– Ты никогда не сдаешься, правда?

– Нет, если речь идет о твоей жизни.

– Я вернусь оттуда, – она произнесла это со всей решимостью, при этом слишком хорошо понимая, насколько малоубедительно звучат ее слова.

– Если нет, я приду за тобой.

– Я не хочу, чтобы ты там… – Своим поцелуем он заставил ее замолчать. Она знала, что он пойдет за ней. Она не хотела этого. Не хотела подвергать его опасности. И, несмотря на все, это сознание было приятным.

Негромкое покашливание заставило ее вскочить.

– Эти двое вернулись, – она потянулась к своей одежде.

Гонвалон удержал ее за руку и пристально посмотрел ей в глаза.

– Тебе не стоит ходить туда.

– У меня нет выбора, – Нандалее резко высвободилась. Она и без того понимала, насколько глуп ее поступок.

– А если в живых нет уже никого?

Она улыбнулась.

– Ты когда-нибудь сражался с троллями? Они ненавидят нас, эльфов. Убивают при малейшей возможности.

– Я думал, они съедают наши сердца, потому что восхищаются нашим мужеством, – с раздражающим спокойствием ответил он.

– Думаешь, сознание этого утешает, если тролль убьет тебя?

– Не думаю, что один-единственный тролль в силах сделать это.

«Иногда ты хуже чумы», – подумала Нандалее.

– Каждый умерший тролль делает жизнь охотников в Карандамоне немного безопаснее.

– А тебе не кажется, что каждый убитый только усиливает ненависть, которую они испытывают по отношению к нам? Тогда ты добьешься прямо противоположного эффекта. Они еще яростнее будут пытаться убивать эльфов Карандамона.

Он обладал просто потрясающим талантом перекручивать ее слова.

– Сейчас я буду одеваться, – раздраженно ответила она, натягивая брюки, позаимствованные у Тилвита. Она наслаждалась тем, что снова одета в кожу, как охотница.

– Тебе идут узкие брюки, – произнес Гонвалон и подмигнул ей. Эльфийка почувствовала, что он не хочет раздувать ссору. Только не в последний день.

– Тебе идет быть без штанов, – передразнила она его с милой улыбкой. – Почему-то мне кажется, что этот вид оценят и Тилвит с Куллайном.

Гонвалон потянулся за своими брюками. Нандалее каждый раз поражалась тому, насколько легко ей удается выводить его из равновесия.

Всего мгновение спустя вернулись оба охотника.

– Вы бы попытались немного поспать, когда мы выйдем на лед. Непохоже, чтобы вы хорошо отдохнули этой ночью, – объявил Тилвит и бросил на кожаную палубу ледяного парусника беляка. – Разводить огонь уже нет времени. Поедим по дороге.

Гонвалон скривился, но ничего не сказал. Они отцепили якорь и заняли свои места на борту. За последние дни они стали слаженной командой.

Когда они выбрались на лед из-за защищавшей от ветра скалы, Нандалее последовала совету Куллайна. Взяла одеяло и пристегнулась к палубе двумя широкими кожаными ремнями. Шипящий звук скользящих по льду полозьев пел ей колыбельную. Она смотрела на небо, на развевающиеся зеленые полотна, которые вскоре должны были смениться рассветом.

Гонвалон присел на корточки рядом с ней. Взял ее за руку, но ничего не сказал. И за это молчание она была ему благодарна. Говорить было больше не о чем. Ее решение было непоколебимо.

Устремив взгляд на небо, она уснула, и ей приснилась великанша, приоткрывающая завесу неба. Она хотела ей что-то показать. И только поэтому отодвигала в сторону Зеленое сияние. Но прежде, чем Нандалее успела что-либо разглядеть, сон ускользнул от нее. Гонвалон разбудил ее, слегка тряхнув за плечо.

– Дальше пойдем пешком.

Над ними раскинулось затянутое тучами серое небо. Похоже, пошел снег. Она потянулась, разминая затекшие мышцы.

– Где мы?

– В боковой долине, на северном склоне Кенигсштейна, – произнес за ее спиной Куллайн. – Отсюда четыре часа подниматься к замерзшему водопаду. Может быть, пять, если метель усилится.

Нандалее поглядела на небо. Погода благоприятствовала. Если вопреки ожиданиями тролли ходят на охоту так близко от пещеры чудовища, метель скроет их от взглядов. Она потянулась к мечу и заметила встревоженный взгляд Гонвалона.

– Ты не можешь отказаться хотя бы от того, чтобы брать с собой Смертоносного? Я бы чувствовал себя лучше, если бы ты пошла без этого проклятого оружия. Возьми вместо него мой меч. В туннелях он будет мешать тебе меньше, чем двуручник. Я повторяюсь. Я знаю.

Она покачала головой.

– Смертоносным я мог убить тролля с одного удара. И в туннелях, где ходят тролли, мне наверняка не будет тесно.

– Сделай это ради нашей любви, – не унимался Гонвалон.

Она колебалась. Знала, как сильно страдает он от того, что полагает, будто на это оружие наложено проклятие. Она пододвинула к нему огромный меч.

– Тогда ты изрубишь чудовище над водопадом на куски вместо меня.

Гонвалон слабо улыбнулся.

– Да, обязательно.

– Эй, голубки, вы скоро закончите? – проворчал Куллайн. – Снегопад стихает. Нас будет легче заметить на склоне, – он поглядел на Нандалее. – Возьми это с собой, – охотник бросил ей белое шерстяное одеяло. – С ним ты будешь совершенно незаметна на снегу. Ты будешь придерживаться плана, который мы обсуждали?

Эльфийка кивнула.

– Тогда вперед!

Они спрятали ледяной парусник в еловых зарослях и начали подъем. Оба мауравани шли впереди, словно козы взбираясь по заснеженному склону. Нандалее с трудом поспевала за ними. Пока они молча шли между серыми гранитными валунами, небо прояснилось. Они пересекли теснину, где замерз ручей, превратившись в сверкающие каскады льда.

Нандалее чувствовала воду под непрочной коркой. Дно теснины уже скрывалось во тьме. Звук шагов по скрипящему льду отражался от скал. Никто не произносил ни слова. Нандалее то и дело поглядывала на снежные сугробы, те самые коварные отложения снега, которые возвышались на краях утесов и нередко скрывали расщелину в земле. Из них вырастали ледяные языки. Один громкий звук – и снежные массы могут обрушиться в узкое ущелье, чтобы похоронить их заживо.

Поход в молчании продолжался больше часа. Когда они наконец выбрались из теснины, заходящее солнце окутало заснеженный склон в нежно-розовый цвет.

Из теснины ручей, делая причудливые изгибы, вился по плоскому ложу навстречу отвесному склону, который, казалось, был закован в панцирь из прозрачного хрусталя. Замерзший водопад. Над ним Нандалее обнаружила темное отверстие под скальным уступом. Пещера, которая ведет внутрь горы.

Над склоном дул ледяной ветер, вздымая снег над голыми скалами. Несмотря на заклинание, Нандалее стало зябко. Здесь было ощутимо холоднее, чем в теснине. Всего в нескольких шагах над снегом возвышался скелет, покрытый ледяной коркой. Тролль или большой олень, подумала охотница. Она внимательно окинула взглядом русло ручья. Теперь она видела кости повсюду. Снег раскинулся надо всем белым саваном, но то здесь, то там из него торчали бедренные кости, а то, что невнимательному наблюдателю казалось камнями в русле ручья, на самом деле было черепами.

К ней подошел Куллайн. Махнув рукой вдоль ручья, он показал на место, где из замерзшей воды торчали дуги высотой почти в рост мужчины.

– Бивни мамонта, – негромко произнес он. – Что бы ни охотилось здесь, оно должно быть величиной с дракона. Ты будешь точно придерживаться нашего плана. Не будешь атаковать его!

Она кивнула, растирая покрасневшие от холода ладони. Почему заклинание не защищает ее? Может быть, это холод страха пробирает ее до костей? Эльфийке вспомнились слышанные в детстве истории. Сказка, которой она всегда боялась.

– Когда я была маленькой, в моем клане рассказывали историю о чудовище. Говорили, что ее придумали тролли. В ней речь шла о существе, которое они называли Вечнозимним червем. Там, где оно, царит вечный холод. А то, чего касается его дыхание, превращается в лед. Оно жило на крайнем севере и прогнало оттуда троллей.

Куллайн наморщил лоб.

– И как выглядел этот червь?

Нандалее пожала плечами.

– Этого не знает никто. Тот, кто встречается с Вечнозимним, больше ничего рассказать не может.

– Очень успокаивает, – проворчал Тилвит. – История как раз такого рода, которые я люблю послушать, прежде чем отправиться охотиться на чудовище. Вам не кажется, что здесь необычайно холодно? – Сложив руки, он подышал на них.

– Мы стоим на склоне горы, который практически ничто не защищает от северного ветра, – произнес Гонвалон. – Там обычно прохладно. Со сказками или без, выдуманными кем-то, кто решил попугать детей.

Куллайн согласно кивнул.

– Итак, вперед! Выманим тварь из ее пещеры.

– Интересно только, как оно охотится, если оно такое огромное, – Тилвит плотнее закутался в плащ. – И почему здесь, на снегу, нет следов? Может быть, оно умеет летать?

Гонвалон повращал глазами. Из-за его плеча теперь выглядывала длинная рукоять двуручника. Нандалее пожалела о том, что отдала его. Одна его величина придавала уверенности в том, что врага можно победить.

– Будь осторожен, – несколько подавленно произнесла она. Она не умела прощаться. Никогда не знала, что сказать.

– Если завтра утром ты не вернешься, я приду за тобой, – произнес он с такой серьезностью, что на сердце у нее стало тяжело. – И все тролли Альвенмарка не смогут меня остановить. Может быть, нам лучше сразу пойти вместе?

– Лучше я пойду одна, – ответила эльфийка сдавленным голосом.

– Тогда увидимся завтра, – ему удалось придать своим словам такую уверенность, словно он ни капли не сомневался в том, что они встретятся на следующий день.

Она поцеловала его, торопливо и неуклюже. Затем набросила белое одеяло на плечи и пошла прочь, не оглядываясь. Ему почти удалось переубедить ее.

И только присев за черепом мамонта неподалеку от водопада, Нандалее обернулась. На другом берегу ручья ее товарищи взобрались на мягко вздымающийся холм. И, словно заметив ее взгляд, Куллайн сделал знак остановиться. Троица была почти на одном уровне со входом в пещеру и отстояла от нее всего на сотню шагов по прямой.

Оба мауравана натянули тетивы на луки. Тилвит выстрелил первым. Его стрела поднялась в небо по отвесной дуге. Полет сопровождался резким, пронзительным звуком. Ревун, подумала Нандалее. За стальным острием на древке стрелы находилась металлическая трубочка. В полете она издавала пронзительный звук. Почти как флейта.

Стрела исчезла во тьме пещеры. Они хотели вспугнуть чудовище, но ничего не произошло. Теперь Куллайн выпустил ревуна, который пролетел по небу с более низким звуком. Нандалее читала о том, как подобные стрелы применялись против кавалерии. Впрочем, Вечнозимнего червя, или что там жило в этой пещере, они не спугнули. Может быть, чудовище пошло на охоту?

Трое ее товарищей коротко посовещались. Затем она увидела, как Куллайн намотал на стрелу полоску ткани. Вскоре после этого в пещеру отправилась зажженная стрела. Нандалее затаила дыхание.

Лед замерзшего водопада потрескивал и похрустывал. Последние красноватые отблески солнца померкли, и над горами воцарилась темнота. Нандалее показалось, что стало еще холоднее. Потерев руки, чтобы согреться, она выглянула из укрытия.

По замерзшему водопаду скользили осколки льда. Возможно, причиной этого было давление воды.

Ее товарищи подожгли вторую стрелу. На этот раз стрелял Тилвит. Порыв ветра склонил и без того утяжеленную у наконечника стрелу книзу. Она не попала в пещеру, ударилась о ледяной панцирь на склоне и рухнула в глубину.

Нандалее услышала рокот подо льдом. Вода в любой миг могла пронзить ледяную корку и пролиться в замерзшее русло ручья. Она поспешно отошла дальше, на место повыше.

Куллайн поджег третью стрелу, однако застыл в ожидании.

Теперь Нандалее отчетливо видела трещины во льду. Слышавшееся поначалу потрескивание осколков превратилось в громкий рокот. Крупные глыбы отделялись и с грохотом падали в русло ручья.

Внезапно вся ледяная стена зашевелилась. От нее что-то отделилось. Нандалее инстинктивно спрягалась за скалу. В ручей обрушилась туча кристалликов льда и брызг. И среди всего этого поднялся Вечнозимний червь.

Живой лед

Гонвалон смотрел на фигуру, поднявшуюся из замерзшего водопада. Нет, судя по величине, она должна была быть существенной частью водопада.

Стоявший рядом с ним Куллайн вонзил горящую стрелу в снег.

– Беги, мастер меча!

– Мы пообещали Нандалее отвлечь это существо, – спокойно ответил он и потянулся к двуручному мечу за спиной. Оружие с негромким шипением выскользнуло из хорошо промасленных кожаных ножен.

Шум в долине стих. Только отдельные куски льда еще падали в русло ручья. Восемь бледно-желтых глаз размером с тарелку смотрели на них снизу склона. Никогда еще Гонвалону не доводилось видеть подобного существа. Казалось, оно создано из живого льда или хрусталя. Змееподобное тело несли дюжины пар лап. Или нет, скорее оно напоминало многоножку. Только верхние пары лап заканчивались когтями, как у богомола, обладавшего четырьмя парами глаз, как паук. Чудовище стояло, наполовину выпрямившись. В высоту оно было шагов восемь или девять. Некоторыми лапами он размахивал в воздухе. Гонвалону оно почему-то показалось оглушенным, словно разбуженным от долгого сна.

– Горящие стрелы разбудили его, правда? – прошептал Тилвит.

– Ну и хорошо, – произнес Гонвалон, представив себе, что произошло бы, если бы Нандалее решила взобраться по ледяной стене после того, как ревуны не заставили чудовище выбраться из пещеры. – А теперь вам обоим лучше уйти. Я благодарен вам, что вы привели нас сюда.

Вечнозимний червь неторопливо двигался по направлению к ним.

– Этот слишком велик для твоего меча, – мрачно произнес Куллайн, оттягивая тетиву лука за ухо. Стрела с шипением понеслась прочь.

– Сейчас мы будем медленно отступать, чтобы оно не заметило Нандалее.

– Почему-то мне кажется невероятной глупостью приманивать эту тварь, вместо того чтобы просто взять ноги в руки, – заметил Куллайн. Его стрела отскочила от ледяного панциря чудовища, не причинив вреда. Он снова натянул лук. – Давай стрелять по глазам, Тилвит.

Еще две стрелы устремились к Вечнозимнему червю. Существо заморгало, издав пронзительный крик. Затем оно опустилось вперед и пугающе быстро понеслось по руслу ручья к пологому склону.

– Все в разные стороны! – крикнул Гонвалон, однако сам остался стоять на месте.

Оба мауравани тоже не тронулись с места.

– Мы не побежим, когда только что выяснили, где можем причинить ему боль, – сухо заметил Куллайн, доставая из колчана новую стрелу. Тилвит казался менее уверенным. Когда он поднимал лук, рука его дрожала.

Гонвалон сделал выдох и отогнал от себя прочь весь ужас. Сделал шаг вперед, поднял Смертоносного над головой, готовый как атаковать, так и защищаться. Вес клинка был непривычным. Но эльф чувствовал уверенность в себе. Этот меч был создан для того, чтобы убивать чудовищ, кажущихся непобедимыми. Этого оружия боялись даже девантары.

Скользя по склону, Вечнозимний червь почти не поднимал снег. «Он поистине создание зимы и, возможно, слишком глуп, чтобы бояться», – подумал Гонвалон.

В трех шагах от него существо поднялось на задние лапы. Когда оно склонилось к нему, щелкнули когти. Гонвалон сделал шаг вперед. Смертоносный описал сверкающую дугу и перерезал одну из множества ножек. Плавным движением эльф снова поднял оружие. Коготь скользнул по серебряной стали, не попав ему в спину.

Мастер меча двигался словно во время танца клинков, которому обучал в Белом чертоге. Дыхание его было равномерным. Смертоносный плел в ночи сверкающие дуги серебристого света. Гонвалон пригибался, атаковал, делал ложные выпады, наносил удары. Удары сыпались на существо густо, словно градины. Магический клинок не мог ранить хрустально-чистые когти чудовища. Они были длинными и изогнутыми, словно серпы, и сидели на тоненьких лапках с множеством суставов. Они могли наносить удары под немыслимым углом. Казалось, будто приходится сражаться одновременно против дюжины мечников. При этом червь источал пронизывающий холод. Это тоже было оружием! Если бы Нандалее не отдала ему амулет, ледяное дыхание постепенно парализовало бы его и сделало небоеспособным.

Куллайн и Тилвит отошли немного в сторону. Они все еще выпускали стрелы в большие, бледно-желтые глаза. Пять глаз закрылось. Из ран сочилась вязкая прозрачная жидкость.

Смертоносный полоснул хрустальное тело чудовища. Удар оставил зарубку. Гонвалон знал, что, если он хочет серьезно ранить бестию, ему придется бить изо всех сил. Но если клинок войдет в тело чудовища, он уже не сможет парировать удары серповидных когтей. Они умрут оба. Нужен план получше.

– У нас осталось только три стрелы, – крикнул Тилвит.

– Стреляйте ему в пасть, – пока что дыхание у него было ровным, но Гонвалон знал, что долго ему эту дуэль не выдержать. Чудовище не выказывало ни малейших признаков усталости. И атаки не ослабевали. Серповидные когти обрушивались на него с той же скоростью. Он приноровился парировать их. Когти и сталь плели повторяющуюся мелодию. Разумно ли это существо?

В Белом чертоге Гонвалон учил своих учеников тому, что путем к победе может стать и то, что можно одурачить своего противника, постоянно атакуя его одним и тем же способом. Это должен быть быстрый ряд ударов, не позволяющий провести контратаку. Как только у двух сражающихся установится ритм, атака сломает его. Почти всегда такой неожиданный удар может пробить оборону и закончить сражение.

Мастер меча поглядел на пасть бестии. Она была круглой и окруженной маленькими лапками, заканчивавшимися щелкающими клешнями. Вот только эти клешни были размером с кулак тролля.

У Гонвалона начали тяжелеть руки. Он все отчетливее чувствовал вес двуручника. Движения его замедлились. Он слегка отпрянул. Бой привел его к самому краю теснины. Ему вспомнились опасные сугробы.

– Отходите, – крикнул он мауравани.

– Мы тебя не бросим! – упрямо возразил Куллайн.

Краем глаза Гонвалон заметил, как мауравани вытащил свой длинный охотничий нож.

– Нандалее вы нужны живыми, чтобы помочь ей бежать. Бегите, черт вас побери!

Куллайн поймал в воздухе второй нож Тилвита и атаковал. Охотник ловко двигался между лапами бестии, но его бой был безнадежен. Его клинки оставляли лишь слабые шрамы на панцире чудовища.

– Вместе мы сможем! – Куллайн снова нанес удар по лапе бестии, при этом чудом увернувшись от удара серповидной клешни. Они были всего в паре шагов от теснины. Земля была слегка покатой. Снег уже доходил Гонвалону до колен. «Мы все умрем здесь», – подумал он. С этим существом им не справиться. Если, конечно, они хотят остаться в живых. Один должен был заплатить цену.

Он крутанул Смертоносного и вонзил его острием вперед в ледяной панцирь чудовища. Почувствовал, как серповидный коготь скользнул между его ребрами. По телу растекся ледяной холод. Коготь вышел из его груди. Разорванная плоть замерзла.

Куллайн с ужасом поглядел на него.

– Прости, пожалуйста… Нандалее, – он поглядел на колышущийся на небе зеленый свет и подумал о прошедшей ночи. Улыбнулся. Над ними горела голубая звезда. Как и в ту ночь, когда он впервые встретил Нандалее. «Круг замыкается», – подумал он и закрыл глаза. Все было кончено.