Текст книги "Гнев дракона. Эльфийка-воительница"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 54 страниц)

Если посланники приходят ночью

Посреди бурного празднества Шайя чувствовала себя одиноко. Курунта вернулся и привел лошадей. Так много лошадей. Никогда еще не выплачивали настолько огромный выкуп. Тысяча лошадей из королевских конюшен.

Боковые стены Звездной юрты подняли, чтобы можно было издалека заглянуть в ярко освещенный шатер. Этого тоже никогда прежде не бывало! До сих пор ее отец, бессмертный Мадьяс, делал большую тайну из того, как устроен его дворцовый шатер изнутри, и быть приглашенным в Звездную юрту означало наивысшую награду, которую только можно было получить в империи ишкуцайя. Имевший право войти в эту юрту принадлежал ко внутреннему кругу двора.

Но сегодня все было иначе.

Ее отец велел установить перед своим шатром огромный огороженный выгон, в котором длинными рядами выстроились новые скакуны. То были крупные животные. Высота в холке их была не менее чем на две пяди больше в сравнении со степными лошадками. С самого утра жители Кочующего двора проходили мимо них, восхищенно разглядывая роскошных коней. Шайя могла бы гордиться.

Вместо этого она чувствовала себя поразительно отрешенной от всего. Она больше не принадлежит этому миру. За целый день отец не сказал ей ни слова. Он смотрел только на лошадей. Как и было условлено, Курунта, Хранитель Златых покоев, вернулся с пятнадцатью сотнями лошадей. И ни одной не было среди них, которая была бы лишена силы и грациозности. Благородные, гордые повадками животные все же начинали нервничать. Слишком долго уже смотрели на них. Слишком много людей толпилось вокруг, слишком непривычным был шум праздника для их ушей. Лошади из Лувии фыркали, били копытами вязкую землю, то и дело запрокидывая голову и лягаясь.

Среди ее народа не было людей, выросших не с лошадьми, раздраженно думала Шайя. Все должны были понять, что то, что там творится, – нехорошо. Животным нужен покой. Вчера они прошли по золотым тропам, протянувшимся между мирами. Они пережили достаточно ужасов. Все, что им нужно, это тихое пастбище, где-нибудь в горах, а не суета Кочующего двора.

Но воины и придворные пытались перещеголять друг друга, проявляя мужество в присутствии своих жен, подходя к большим лошадям, поглаживая их ноздри и похлопывая по шее. И только вопросом времени было то, когда разразится беда.

Под бой барабанов, дудок и цимбал извивалась группа полуголых танцовщиц, подзадориваемых пьяным Курунтой. Посланник с отвратительными ожогами на лице сидел в центре круга рабынь и бесстыдно лапал их у всех на виду. Неужели такова будет и ее судьба? Стать шлюхой Муватты, унижаемой всеми придворными, потакать их бесстыдным желаниям? Она заставила себя не отводить взгляда от посланника и женщин с пустыми глазами и фальшивыми улыбками. Сумеет ли она стать настолько чужой самой себе, чтобы вынести это? Она хорошо послужила своему народу. Скоро лошади в качестве подарков рассеются по степи. Их кровь смешается с кровью маленьких, жилистых скакунов ее народа и породит новую расу более выносливых и красивых лошадей. Они будут бродить по пастбищам Ишкуцы даже тогда, когда о ней давным-давно позабудут. Кто и когда преподносил ее народу такой подарок? Разве важна ее судьба? Она должна была гордиться, но не могла.

Музыка в Звездной юрте стихла, танцовщицы удалились, и вдогонку им неслись непристойные предложения. Может быть, стоит поговорить с одной из них? Они наверняка знают, как ложиться в постель с мужчиной, которого не любишь.

Шайя заметила, сколь многих юных командиров пригласил в юрту ее отец. Мужчин, ничего не знавших о том, что с ней сделали.

В юрту внесли большой барабан. При виде его она почувствовала, как кольнуло сердце. Корпус из красного лакированного дерева почти в полтора шага в диаметре. Покрытая пятнами кожа. Когда-то она танцевала на этом барабане для своего отца. Теперь девушке казалось, что это было бесконечно давно.

Меж лейб-гвардейцами бессмертного Мадьяса прошла маленькая девочка. Ее волосы были заплетены в дюжину кос, тонких, словно жгуты плетки. Выглядела она бледновато. Глаза у нее были раскосые. Вероятно, мать ее какая-нибудь принцесса с Шелковой реки. Шайя смутно припоминала, что уже видала малышку. Имя ее она позабыла. После того как сама она впала в немилость, ее уже не интересовало, кто станет следующей любимицей ее отца. Сама она была тридцать седьмой дочерью бессмертного. Сколько их уже на данный момент, она не знала. Ходили слухи, что дочерей, родившихся не под счастливой звездой или имевших какой-то изъян в глазах Мадьяса, скармливали его охотничьим собакам. Слухи… Их при Кочующем дворе всегда было немало. Впрочем, число сыновей зашкаливало за сто тридцать. Может быть, слухи верны? Или же семя бессмертного настолько сильно, что у него гораздо чаще рождаются сыновья, чем дочери. Она сама стала ведь мужеподобной женщиной. Может быть, все дело в семени ее отца? Девушка с горечью рассмеялась. Нет, среди дочерей она занимала особое положение. Ее сестры были не такими, как она.

Маленькую девочку подняли на барабан. На ней были просторные красные брючки для верховой езды и вышитая серебряными шелковыми нитями безрукавка.

Шайя покачала головой. Это все равно что заглянуть в прошлое. Она тоже носила такую жилетку, когда танцевала для отца.

Малышка крепко стукнула ножкой, и раздался низкий звук. Все разговоры в Звездной юрте умолкли. Всякий знал, что сейчас девочка танцует только для бессмертного Мадьяса и Белого волка. Раньше ее народ использовал этот барабан, чтобы вызывать Волка, их защитника, истинного правителя степей.

Шайя помнила все еще слишком хорошо. Долгие часы, когда она упражнялась в танце на деревянном полу Звездной юрты. Училась уверенным ударам ножкой. Прыжкам, с каждым разом поднимавшим ее все выше и выше. Сначала скрестить руки на груди, затем раскинуть в стороны, словно птица, пытающаяся подняться в воздух, взмахнув крыльями.

Помнила она строгий голос своей учительницы. Свое волнение, когда она впервые танцевала на барабане в присутствии всего двора. Страх совершить ошибку и невероятную гордость, когда отец наконец снял ее с большого барабана, чтобы крепко обнять и прижать к себе. По щекам побежали горячие слезы.

Ее младшая сестра, которую она не знала даже по имени, делала свое дело хорошо. Она держала ритм, звуки гулкого барабана разносились далеко по степи. Стоявшие перед Звездной юртой тоже замолчали, прислушиваясь к барабану. Лишь лувийские лошади беспокоились, фыркали, таращили широко раскрытые глаза.

Шайя отвернулась. Прошлое мертво. Дни, когда она танцевала на барабане, миновали. Когда весь двор смотрел на нее снизу вверх. Теперь она не принадлежит этому месту. Она отверженная, всеми возможными способами. Покрытая шрамами мужеподобная женщина, неприкосновенная невеста бессмертного. Даже разговор с ней мог принести смерть. Кто и чего еще может от нее захотеть? Через пару часов ее заберет Курунта.

Шайя спустилась с деревянного возвышения, на котором стояла Звездная юрта. На плечи она набросила черную накидку, чтобы спрятать слишком узкое, украшенное бирюзой платье невесты, в котором в начале вечера ее продемонстрировали посланнику. Оно имело глубокий вырез и приподнимало ее невысокую грудь. Ей тоже заплели волосы в множество маленьких косичек, как и младшей сестре, танцевавшей на барабане.

Девушка протиснулась между зеваками. Ей уступали дорогу, считая ее какой-то важной придворной дамой.

Куда идти, Шайя не знала. При дворе у нее друзей не было. Для нее больше не было места нигде, кроме ее охраняемой юрты, а туда она идти не хотела в эту последнюю ночь свободы.

Принцесса все чаще топала по шкуре барабана. Шайя оглянулась назад. Она ревновала. Этой черты она за собой не знала.

Кто-то в толпе помахал ей рукой. Хрупкая фигура в шелковом халате. Целитель с Шелковой реки. Ему было гораздо труднее продираться сквозь толпу, чем ей. Было слишком очевидно, что он чужак. Ему уважения не выказывал никто. Шайя призадумалась на миг, не сбежать ли ей. Но куда? Лучше выслушать, что он скажет.

Когда он наконец протиснулся к ней, его достоинство достаточно сильно пострадало. Широкий кушак, поддерживавший халат, слегка съехал набок. Странные штуки, которыми он поддерживал связанные пучком волосы, перекосились, а жидкая бородка растрепалась. Слегка запыхавшись, он поклонился. Не очень низко, чтобы не привлекать внимания.

– Хорошо, что я нашел вас, моя госпожа.

– Почему? – Она была благодарна ему за то, что он не стал титуловать ее, как положено. Несмотря на это, большого желания разговаривать с ним у нее не было. С гораздо большей охотой она собрала бы вокруг себя своих воинов из Нангога и закатила бы с ними пир. Тех храбрых рубак, которые ходили с ней по небу Нового мира и видели чудеса, которые обычные пастухи даже представить себе не могут.

– Я наблюдал за вами еще раньше вечером, дорогая госпожа. Вы показались мне… – Он запнулся, с сомнением поглядел на нее. Он заметил, в каком она настроении, и понял, что она отошлет его прочь, если он ошибется в выборе слов. – Вы показались мне потерянной, госпожа моя. Показались мне такой же чужой при этом дворе, как и я сам.

На ее губах мелькнула улыбка. Может быть, все же будет лучше подарить ему немного времени, вместо того чтобы до рассвета бродить по лагерю.

– Не кажется ли тебе слишком смелым предположение, что я могу быть чужой в месте, где родилась?

– Что ж, драгоценная госпожа, мне показалось, что окружающий вас круг друзей несколько меньше количества цветов, распускающихся на персике ранней весной.

Робкая улыбка Шайи сменилась ухмылкой.

– А может быть, я отослала их прочь, чтобы провести свой последний вечер здесь наедине со своими воспоминаниями.

Целитель серьезно кивнул.

– Может быть, правы и те дикари Гарагума, которые верят в то, что звезд нет, а один из их горных богов каждый вечер набрасывает на солнце свой черный плащ. А те огоньки, которые мы по ошибке называем звездами, есть дырки, которые пробили стрелы в его плаще, ибо все боги Гарагума весьма воинственны. Несмотря на то что мудрецы моего народа лишь мягко посмеиваются над подобными историями, я признал бы правоту дикарей чисто с поэтической точки зрения. Такое объяснение звездам на небосклоне слишком красиво, чтобы не быть правдой.

– Это ты сейчас намекнул на то, что я, чисто с поэтической точки зрения, могла сказать неправду относительно численности моих друзей?

Он поднял на нее наигранно огорченный взгляд.

– Я в ужасе от того, что вы поняли меня именно так, драгоценная госпожа. Должно быть, все дело в том, что я еще не достиг полного понимания тонкостей вашего… подкупающе простого и прямолинейно структурированного языка.

– Я приняла решение потратить немного времени на то, чтобы выяснить, где у тебя пролегает грань между твоим неизменным чувством юмора и презрением к моему народу.

Целитель позволил себе тень улыбки.

– Хотите исследовать меня, дорогая госпожа? Служить вам удовольствие для меня. Впрочем, возможно, стоит поискать спокойное место, чтобы продолжить наш разговор. Мне кажется, что когда эта принцесса перестанет топтать своими ножками барабан, здесь снова станет ужасно шумно и неуютно.

Она кивнула.

– Идем.

– Если вам будет угодно, пройдемте со мной в Красную юрту. Думаю, сегодня вечером там нам никто не помешает.

Шайя удивилась тому, что он выбрал это место. Несмотря на то что именно там в тот ужасный день он сделал ее снова девственницей, Красная юрта не утратила для нее ни капли былой привлекательности. С тех пор она больше не была там, не рассматривала старые карты, не предавалась мечтам и воспоминаниям.

– Интересно, что сказал бы мой отец, если бы услышал, что ты приглашаешь меня в место, где нам наверняка никто не помешает?

На это он ничего не ответил, а вместо этого жестом пригласил ее следовать в сторону юрты с картами.

– Может быть, вы пойдете вперед, благородная госпожа? Вам выказывают уважение, перед вами расступаются. А я постараюсь удержаться сразу за вами, пока человеческий поток не сомкнется за вашей спиной.

Она слегка удивилась для ишкуцайя довольно завуалированному, однако для мудреца с Шелковой реки почти что невежливому требованию идти с ним в юрту. Это обстоятельство еще сильнее подстегнуло ее любопытство. Девушка радовалась возможности отвлечься от меланхоличных размышлений и без дальнейших экивоков направилась к Красной юрте, расположенной довольно далеко от дворцового шатра. Достаточно далеко, чтобы им не слишком мешало ликование, которое последует за танцем на барабане. Как и ожидалось, в юрте не было никого. Шайя опустилась на колени перед низеньким столиком и зажгла две масляные лампы, в то время как целитель сел в позу небесного цветка.

– Благодарю вас за ваше великодушие и за то, что в свой последний вечер вы согласились уделить мне немного своего драгоценного времени, принцесса Шайя.

Она ответила на благодарность коротким кивком головы.

Целитель некоторое время смотрел на пламя одной из масляных ламп. Черты его лица разгладились. Он дышал глубоко и равномерно. Казалось, он уснул. Шайя уже хотела заговорить с ним, когда он начал разговор сам.

– Глубокий стыд переполняет меня из-за того, какую роль я сыграл в закрытии врат в ваш потайной сад. Несмотря на то, что за свою жизнь я закрыл немало врат, до сих пор это всегда происходило по желанию дам, которые хотели избежать скандала. Но что мне было делать, когда к моему дому пришли посланники вашего отца? Они передали мне пергамент с печатью бессмертного Мадьяса, в котором мне приказывалось без промедления отправляться в Кочующий город. Я был подобен мыши, уже оказавшейся в пасти кошки. Жизнь моя висела на волоске. Неясно было только, сколько времени остается до часа моей смерти.

Лицо его отражало душевные муки. И, несмотря на это, история показалась Шайе странной. Хоть она и не думала, что старик ей лжет, его слова показались ей нелогичными.

– Почему ты исходил из того, что оказался в опасности? Ведь быть призванным к Кочующему двору великая честь. Мой отец собирает здесь лишь лучших в своей гильдии, Шен И Мяо Шоу.

Тот вздохнул.

– Обстоятельства, моя прозорливая принцесса, наполнили мою душу тревогой. Посланники пришли тайно, среди ночи. И несмотря на то что у них с собой было письмо с печатью бессмертного, одеты они были как простые путешественники. И они настояли на том, чтобы я отправился с ними в ту же ночь, не привлекая к себе внимания. Времени у меня было только на разговор со старшим сыном, чтобы поручить ему перевезти семью в место, где нас никто не знает. И я строго-настрого запретил ему возвращаться в наш родной город. После этого я вернулся к посланникам. Они позволили мне взять с собой лишь две сумки с самыми необходимыми иглами и ножами, а также некоторые самые важные напитки, настойки и травы. Мне даже не позволили путешествовать в закрытом паланкине, как положено человеку моего сословия, нельзя мне было взять с собой ни своих рабов, ни своего драгоценного повара.

Шайе пришлось взять себя в руки, чтобы не усмехнуться. Совершенно очевидно, что старик не понимает: для ишкуцайя само собой разумеется, что даже самые богатые сановники путешествуют без рабов и других удобств.

– При всем уважении, Шен И Мяо Шоу, твоя тревога кажется мне преувеличенной. Почему твоя семья должна быть в опасности, если ты сам не знал, по какой причине тебя призвали к Кочующему двору?

Шен И погладил свою реденькую бородку.

– У меня в народе говорят: «Голубка, на которую падает тень орла, умирает». На мой дом упала тень твоего отца. Я оказался вовлечен в одну из величайших тайн его двора, драгоценная принцесса, и вместе со мной моя семья. На Шелковой реке правители тщательно следят за тем, чтобы ни один луч света не упал в их дворцовые пещеры. Одного того, чтобы «возможно» знать, куда я отправился, достаточно, чтобы привести к смерти. Ибо поскольку мои способности хорошо известны, любой, кто узнает, куда меня отвели, сможет догадаться, что я там буду делать. Особенно в связи с вашей предстоящей свадьбой, драгоценная принцесса. Князь из моей страны без колебаний отдал бы приказ казнить всю мою семью. И я убежден, что за десятилетия, миновавшие со времен завоевания королевств Шелковой реки, ваш отец научился ценить не только наши чудесные ткани, но и образ мыслей наших правителей.

Шайя тоже села в позу небесного цветка. Она смотрела прямо в темные глаза старика.

– Народ степей проще в своих поступках. Интриги – не наше дело.

Шен И одарил ее мягкой отеческой улыбкой.

– Разве? Тогда я прошу вас подумать о событиях последних дней. Кто присутствовал при том… как было освидетельствовано ваше состояние? Ваш отец, один из ваших братьев, двое обрезанных и группа пожилых мужей, все из которых являются приближенными бессмертного на протяжении уже многих лет.

При воспоминании о той ночи кровь прилила к щекам.

– И что? – холодно поинтересовалась она, злясь в первую очередь сама на себя, поскольку целитель отчетливо видел, насколько неприятна ей эта тема. Выставление на обозрение перед придворными сановниками оказалось для нее гораздо тяжелее, чем ненужное восстановление врат потайного сада, как поэтично называл это Шен И.

– Вскоре после этого события оба евнуха, верой и правдой служившие этому двору на протяжении всей своей жизни, были обвинены в позорной краже, относительно которой они ничего не могли сказать даже пред лицом смерти, поскольку лишились не только своего мужского достоинства, но и языков. Не кажется ли вам подобное стечение обстоятельств несколько необычным, остроумная дочь бессмертного Мадьяса?

Девушка задумалась над тем, как относиться к его комплиментам, не кроется ли в них скрытая насмешка. Сомнения побудили ее тоже воспользоваться одним из изречений на родном языке целителя.

– Разве твой народ не говорит, что жизнь подобна реке, она никогда не стремится к морю кратчайшим путем, а полна причудливых изгибов?

Он мягко склонил голову. Жест одобрения?

– Еще мой народ говорит, что тому, кто видит, как дрозд собирает ветки, не обязательно видеть гнездо, чтобы понять, для чего служит эта работа. Я согласился бы с вами, принцесса, если бы три дня тому назад один из советников бессмертного не упал с коня и не убился, а еще один сегодня ночью будто бы не выдержал страстной ночи с двумя конкубинами. Скоро вашу тайну будет хранить лишь ваша семья.

Шайя слышала, как болтали о смерти от любви. О несчастном случае с конем она не знала.

– Думаешь, тебя тоже убьют?

– Уверен, дорогая принцесса. Я знал это с тех пор, как покинул свой дом, чтобы довериться посланникам твоего отца. Моя работа завершена. Моя жизнь больше не представляет ценности для бессмертного. А вот гибель – да. Но я здесь не для того, чтобы жаловаться. Я хотел поговорить с вами о вашем будущем, почтенная Шайя, и хотел предложить вам свою помощь.

Старик удивил ее, и Шайя спросила себя, в здравом ли он уме.

– Каким образом ты собираешься мне помочь, если уверен, что не покинешь Кочующего двора живым?

– Своим опытом, дорогая принцесса. Впрочем, вы должны мне доверять. Я вполне сознаю, чего прошу, поскольку мой народ слывет среди твоих сородичей хитрым и мстительным, – он тяжело вздохнул, и девушке показалось, что целителю с трудом удается сохранять спокойствие. – Я знаю, что тебя ожидает. Свадьба, заключенная не по любви. Ночь… Которую не должна переживать женщина.

Шайя встала. Это было последнее, о чем ей хотелось говорить. Да еще с человеком, который сделал Небесную свадьбу возможной, несмотря на то что она уже не была девственницей.

– Прошу, принцесса. Слава о моем искусстве приводила ко мне многих дам, у которых силой отняли то, что должно быть даровано лишь по любви. Некоторые дамы говорили со мной о своем опыте. Я не могу предотвратить ожидающее вас несчастье, но если вы последуете моему совету, то вред, причиненный вашему телу и душе, будет меньше. Прошу вас, останьтесь, дорогая принцесса. Я друг вам.

Шайя колебалась. Задумчиво смотрела на хрупкого старика. Что им движет? И что ей терять?

– Зачем тебе мне помогать? Мой отец подчинил себе твой народ, разрушил твою семью и, возможно, вскоре убьет и тебя. Почему ты хочешь мне помочь?

– Потому что я до глубины души презираю мужчин, насилующих женщин. Всю жизнь я имел возможность наблюдать последствия их поступков. Слишком часто мне удавалось излечить плоть, но раны в душе оставались навеки. Можно умереть и от этих невидимых ран, принцесса моя. Это продолжительная и невероятно печальная смерть.

Шайя почувствовала, как все внутри у нее сжалось. Она боялась ночи Небесной свадьбы, несмотря на то что пыталась отрицать это даже перед самой собой. Мысль о том, что в эту ночь будет разрушено все то прекрасное, что она пережила с Аароном, пугала ее. Дело было лишь в этом. В том, что рухнет их с Аароном счастье.

Она вернулась и села напротив Шен И Мяо Шоу.

– Чему ты можешь научить меня?

– Вы можете убежать от этой ночи. Не телесно, но в вашей власти сберечь свою душу от бессмертного Муватты. Я научу вас искусству закрывать свою душу от зла. Посмотрите на пламя масляной лампы.

Шайя повиновалась.

– Думайте о чем-нибудь прекрасном. О прогулке у озера весной. О том, как сверкает вода в солнечном свете. Отбросьте все остальное, пока не останется одна только мысль, которая полностью наполняет вас, и вы не перестанете ощущать свое тело. Позвольте приятным воспоминаниям унести себя прочь. Отрешитесь от того, что происходит здесь и сейчас, – Шен И говорил спокойным, проникновенным голосом.

Его слова затронули погребенную где-то в глубине души тоску. Она думала не об озере. Она полностью предалась воспоминаниям об Аароне, об их немногих украденных у всех ночах на спине собирателя облаков, высоко в небе, под звездами и лунами-близнецами Нангога.

– Оставайтесь там, – посоветовал мягкий голос Шен И, – когда вас отведут в храм. Не отдавайте им свою душу, а остальное пусть свершится. Все плотское преходяще, но ваша душа вечна. Мужчины, которым доставляет удовольствие насиловать женщин, питаются страхом своих жертв, их криками. Если же вы будете лежать спокойно и не сопротивляться, вы лишите их болезненного удовольствия. И тогда это закончится быстрее. Каким бы ужасным оно ни было…

Голос Шен И доносился словно издалека, несмотря на то что он сидел прямо напротив нее. Шайя почувствовала себя легкой. Она вспоминала, как танцевала для Аарона над облаками, целиком и полностью вцепившись в эти мгновения. Ей даже почти показалось, что она чувствует на коже ветер. Она была далеко отсюда…

– Когда увидите свет, Шайя, не приближайтесь к нему слишком близко. Каким бы манящим ни было то место, оттуда нет возврата. Если пойдете туда, то навеки оставите свою плотскую оболочку.

Она запрокинула голову и поглядела на луны-близнецы. Казалось, их яркий свет манит ее. Но она хотела быть с Аароном. Представлять себе, как лежала в его объятиях.

– Вы можете погрузиться в транс еще глубже. Вы проснетесь, как только к вам прикоснутся и свет упадет на ваше прекрасное лицо. А теперь следуйте за моим голосом. Я буду медленно считать от ста до одного. И с каждым числом вы будете становиться на шаг ближе к душевному спокойствию.

Шайя смотрела на луны-близнецы. Монотонный голос Шен И Мяо Шоу утомлял ее. Все было действительно так, как он говорил. Она чувствовала себя вдали от собственного тела. На самом деле ее уже здесь не было. Где-то между мечтами о Нангоге и реальной действительностью она нашла место, куда не могли проникнуть ни боль, ни горе.

А потом Шен И Мяо Шоу перестал считать. И воспользовался ее трансом вопреки своим обещаниям. Он говорил о совершенно чуждых ей вещах. Наполнил ее голову своими мыслями, и у нее не осталось иного выбора, кроме как сдаться в плен его словам, уносившим ее все дальше и дальше от Нангога и Аарона.