Текст книги "Гнев дракона. Эльфийка-воительница"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 54 страниц)

Пыльное знамя

Испытывая нехорошее чувство, Володи глядел на кроваво-красное солнце, всходившее на востоке в окружении гор. Выиграть эту битву будет тяжело. Каждый из его людей знал об этом. Может ли он положиться на них? Большинство из них – не из оловянных. Боевые колесницы предоставили сатрапы. Что важнее для этих воинов? Мечты бессмертного или приказы их хозяев?

Володи знал, что должен сейчас сказать речь, которая подхлестнет воинов, вырвет сомнения из их сердец, подобно тому, как осенний ветер срывает с деревьев пожухлую листву. Но должен ли он это делать на языке Арама, который даже после стольких лун на службе у Аарона по-прежнему не гладко слетал с его языка? Он знал, что именно высокородные воины посмеиваются над ним, когда он, идущий над орлами, спотыкается о самые простые слова.

Володи скользнул взглядом по массе колесниц. Их было больше тысячи! Быстрые, легкие повозки, увлекаемые парой лошадей. Животные чувствовали напряжение, беспокойно били копытами, фыркая, запрокидывали головы. Они сами по себе составляли войско. Если бы только сейчас его могли видеть отец или брат! Всю эту роскошь! Благородные тратят целое состояние на то, чтобы покрасоваться друг перед другом. На них тяжелые бронзовые доспехи, сверкающие золотом в первых лучах солнца. У некоторых были шелковые знамена, трепетавшие под легким бризом, дующим с гор на западе.

Упряжь лошадей была украшена золотыми амулетами и крохотными серебряными колокольчиками. Головы животных венчали яркие перья, у некоторых они были вплетены в гриву. Обычно колесницы находились под непосредственным командованием бессмертного, и воины вырядились так, словно сами были королями. Володи знал, что положиться может только на горстку оловянных.

Друсниец поднялся на колесницу. Равнина перед ним сверкала, словно растекающаяся лужа золота. Тысячи воинов и крестьян колоннами шли на позиции, указанные им капитанами. Сверкая, преломлялся свет на копьях, стоявших густо, как колосья в поле. Все двигалось. Они тренировались выполнять этот маневр на протяжении многих дней. Каждый знал, где его место.

Володи глядел на гряду холмов по ту сторону русла реки. Как построит войска Муватта? На холмах стояли отдельные воины, размахивавшие маленькими флажками на длинных палках. Они подавали сигналы войску, выдавая, где построились для битвы войска Арама, в то время как войска Лувии оставались скрыты от взглядов.

Но одно не могли скрыть даже холмы. Огромное бурое пыльное знамя поднялось от гор на горизонте. Эскадрон колесниц Муватты пришел в движение. Они шли на запад, как и предполагал Володи. Там, где много лун тому назад шли караваны от Золотых ворот, тянулась полоса в более чем сотню шагов в ширину, где с обеих сторон были сломаны берега пересохшей реки. Там колесницам будет пройти легче всего. Это самое лучшее место. Но в этом месте численное превосходство не даст им ничего. Если удержать эту теснину, фланг войска Аарона будет спасен.

Володи уверенно улыбнулся и обернулся к своим войскам. Обнажил один из своих железных мечей и поднял его высоко над головой.

– Мужи Арама! – крикнул он. – Если стоять один человек в двери, неважно, что перед дверью есть тысяча человек. Сражаться может всегда только один. Сегодня мы есть человек в двери Арама. Ни за что никогда мы не пустить врагов. Убить всех!

С его точки зрения приветственная речь получилась вполне хорошей. Четкой и с идеей. Подав своему колесничему знак трогаться с места, он ухватился за ручку на боку, где висели два колчана, полные метательных копий.

Почти никто не ответил ему ликованием. Но какое ему дело! Они будут сражаться хорошо и удержат позицию. Его ликование – это глухой рокот тысячи подков за его спиной. Колесницы Арама шли за ним на величайшую битву его жизни.

Стрелы из людей

Курунта смотрел вслед войску из рабов, которые мели пальмовыми ветками иссушенную землю, постепенно продвигаясь на запад. С другого берега реки все это должно было выглядеть так, словно туда движется целое войско.

Из клубящейся пыли вышел Муватта. На нем была кираса, на спине к которой были прикреплены длинные черные крылья, поднимавшиеся высоко над его головой. Он был похож на истинного сына Ишты. Давно уже Курунта не видел его в таком хорошем настроении.

– Мы раздавим их, военачальник! – Муватта стукнул кулаком по ладони. – Раздавим! Я поведу колесницы на левый фланг. Судя по всему, там войск почти нет, – он с улыбкой показал на тучи пыли на горизонте. – И бессмертный Аарон начинает битву с ошибки. Он будет сторожить пустое русло реки, в то время как мы растопчем его крестьянское войско. Я хочу резни, Курунта. Пусть прольются потоки крови и на поле битвы будет лежать столько трупов, чтобы я смог перейти по нему из одного конца в другой, не ступив ногой на землю.

Курунта кивнул. Ему не нравилось представлять себе победы, которых еще не было. Он не допускал мысли, что преодолеть бессмертного будет просто, даже если Аарон сейчас во главе своих колесниц мчится к тому флангу, на котором не будет боев.

Военачальник смотрел на пехоту, выстроившуюся восьмьюдесятью колоннами. Каждая – десять воинов в ширину и пятьдесят в длину. Они были подобны стрелам из людей, которыми он будет стрелять по стене щитов. Они расширят бреши, пробитые боевыми слонами. Курунта долго шлифовал план боевых действий. Они победят, в этом у него не было сомнений. Но он достаточно долго был полководцем, чтобы понимать, что ни один план не выдерживает контакта с действительностью. Аарон наверняка тоже приготовил для них парочку сюрпризов, и они поразят его, если он пойдет во главе войска.

Он поглядел на слонов, выстроившихся перед холмами. Ходячие башни. Головы украшены бронзовыми масками и широкими плюмажами из перьев. Передние ноги и хоботы защищены прочным кожаным панцирем. На бивни надеты длинные серповидные клыки. Почти тысяча этих колоссов ждала его сигнала к атаке. Он много раз пытался отговорить Муватту от того, чтобы использовать их. Они были неиспробованным оружием в войске бессмертного. С таким не ходят в решающий бой. Но правитель был совершенно одержим идеей увидеть этих огромных животных в сражении.

– Спустить боевых собак с цепи! – восхищенно воскликнул Муватта.

Курунта подал знак своему трубачу. Раздались три протяжных сигнала, и их подхватили все трубачи вдоль длинного переднего ряда. На гряде холмов замахали желтыми флагами. Знак к атаке для погонщиков слонов, которые острыми палками кололи шеи колоссов, чтобы заставить своих огромных ездовых животных двигаться вперед. Самые крупные из толстокожих несли на спине маленькие деревянные башни, в которых теснились два лучника и воин с копьем длиной в четыре шага.

Муватта подхватил поводья своей колесницы, чтобы лично провести ее к ближайшему холму. Он не позволит лишить себя удовольствия присутствовать при атаке, прежде чем присоединится к колесницам, которые спрятаны в нескольких милях к востоку, где враг их появления не ожидает. Они заняли там позицию еще ночью. В новолуние никто не мог увидеть поднятой ими пыли. Выждать, когда пройдет эта ночь, было разумно.

Курунта обернулся к Лабарне, огромному воину, начальнику своей лейб-гвардии.

– Войска остаются здесь, внизу. Я хочу, чтобы они были невидимыми для врага. Как только покажутся красные сигнальные флаги, двадцать колонн переходят в атаку, как и договаривались. Пусть атаку возглавят медлительные и слабые, чтобы тем сильнее оказался для этого крестьянского войска следующий удар.

На Лабарне были поножи и бронзовая кираса, однако вместо шлема на голове у него красовалась голова волка, лохматая шкура которого спускалась далеко на спину. Командующий его лейб-гвардией был необыкновенно высокого роста. Выше всех в войске. Лабарна лениво опирался на массивную, укрепленную ржавыми железными гвоздями булаву. В мире не было ничего, что могло противостоять ее массивным ударам. Если до этого дойдет, Лабарна сам сможет пробить брешь в стене щитов противника. Для этого Муватте не нужны никакие слоны!

Капитан его лейб-гвардии коротко кивнул. Он был не очень разговорчивым человеком. Но он предвкушал битву. Он любил сражаться, видеть безымянный ужас в глазах тех несчастных, которым доводилось встретиться с ним лицом к лицу.

Курунта пошел за Муваттой вверх по холму.

Войско Арама заняло позицию в виде длинной стены щитов на другом берегу, в точности так, как предполагал Муватта. За линией в качестве резервов разместились три блока войск. Военачальник был разочарован. Похоже, единственным сюрпризом этого дня станет полное отсутствие сюрпризов.

Бессмертный махнул ему рукой.

– Ты его видишь? – Муватта вытянул руку в направлении центра вражеского войска. – Там, возле золотого штандарта.

Курунта прищурился. Зрение у него было уже довольно плохое, хотя он и делал из этого тайну. Сейчас он не мог разглядеть то, на что указывал бессмертный. Он не видел даже полевого знамени. Для него вражеское войско представляло собой одну длинную линию с большими, обтянутыми коровьей кожей щитами, над которыми сверкали бронзовые шлемы.

– Аарон стоит там, посреди своего войска.

Курунта покачал головой.

– Это глупо! Он же ничего не видит. Он полководец. Как он собирается управлять войском, в толчее ближнего боя?

– Может быть, он поступил так, чтобы его крестьяне не разбежались сразу, как только увидят нас, – предположил бессмертный. – Возможно, для того, чтобы выиграть этот бой, будет достаточно одних слонов.

Курунта скрестил на груди руки и стал наблюдать за тем, как серые колоссы выходят из-за холмов и идут к сухому руслу реки. Медленно, но неумолимо. Он был рад, что не находится в числе тех людей, которым придется противостоять этим чудовищам.

Почти те же самые слова

Нарек поглядел на Ашота снизу вверх. «Львы Бельбека» подняли его на плечи, чтобы его могли видеть все в плотно стоящем боевом строю.

«Мой друг похож на сатрапа», – с гордостью подумал Нарек. Доспехи Ашота сверкали потрясающе. На нем был бронзовый шлем с длинным черным плюмажем, и, несмотря на то что день обещал быть жарким, он обернул вокруг бедер шкуру какой-то хищной пятнистой кошки. Если бы женщины Бельбека могли видеть его! Сын разорившегося свиновода стал полководцем! Наверное, так роскошно не выглядел еще ни один мужчина Бельбека. Нарек усмехнулся. И он – друг этого героя. Когда они вернутся домой, он тоже сможет понежиться в лучах Ашотовой славы. Он был штандартоносцем полководца. Хранителем золотого льва, торчавшего высоко над головами на лакированном красном шесте.

– Люди! – крикнул Ашот. – Многие из вас не доживут до вечера. Мы отцы, братья, крестьяне. Наша кровь и наш пот питают землю, которую мы возделываем. Мы сражаемся каждый день, выходя на свои каменистые поля. Мы сражаемся чаще и суровее, чем те воины, с которыми мы сегодня столкнемся. Вы видели их, людей войны. Вы тренировались с ними. Они не сильнее нас. Они опережают нас только в одном: у них есть опыт перерезания глоток. Что бы сегодня ни случилось, какие бы ужасы нас ни ожидали, не забывайте о своей силе. Держитесь! Не бегите, держитесь вместе, когда вас захлестнет страх. Это они побегут, они будут умирать сотнями, не имея рядом друга, который защитит их своим щитом. Те, кому в затылок дышит враг, для кого в жизни нет ничего важного, кто никогда не строил, кто сражался только ради убийства и насилия. Стойте! Держитесь друг друга! Защищайте стоящего рядом! Это все, чего я от вас хочу. Поверьте в мои слова, и вы вернетесь гордыми мужами на поля Нари.

«Почему-то Ашот производит впечатление человека, у которого закончились аргументы», – подумал Нарек. Не вовремя. Должно было последовать что-то еще. Он чувствовал напряжение. Ашот был прав во всем, но он должен был сказать что-то еще, что подзадорит людей.

– Поднимите меня, люди! – приказал бессмертный, с серьезным лицом слушавший слова Ашота. А затем подхватил оброненную Ашотом нить. – Некоторые говорят, что бессмертный – отец своей земли. Я действительно достаточно стар для того, чтобы быть вашим отцом. Но, думая о своем отце, я вспоминаю в первую очередь о том, как он лупил меня, когда я делал что-то, что ему не нравилось.

Нарек увидел, как усмехается рядом с ним худощавый Ламги. Некоторые мужчины негромко рассмеялись. Он тоже хорошо помнил порку, которую временами устраивал ему отец.

– Иногда меня колотили по заднице зря. Именно в таких случаях я проливал самые горькие слезы, ибо несправедливость ранит больнее, чем удары.

Нарек вспомнил о порке, полученной за якобы украденное им куриное яйцо. Позже выяснилось, что тупая курица сама его спрятала. А задница горела у него не один день.

– За холмами, – продолжал бессмертный, – стоит пара тысяч лувийцев, которые думают, будто могут надрать нам задницу, потому что они – гордые воины, а мы лишь грязные крестьяне. Но мы уже не дети. Мы не позволим поставить себя раком и отхлестать ремнем!

– Точно! – крикнул Алексан, капитан ночной стражи.

– Некоторые задаются вопросом, почему я, бессмертный Аарон, предпочитаю стоять среди крестьян, а не окружать себя стеной лейб-гвардии. Ответ очень прост. Что будет делать воин, если поймет, что битва проиграна? Он побежит! Но что будет делать крестьянин, когда град будет бить его посевы? Разве он побежит прочь? – Бессмертный оглядел людей, словно в ожидании ответа.

– У меня однажды сгорело поле, – крикнул Нарек. – Целую зиму мне пришлось попрошайничать у соседей. Было жутко…

– И что ты сделал следующей весной? – спросил Аарон.

– Снова засеял поле, – Нарек слегка удивился. К чему такой вопрос? Ясно ведь, что делают весной крестьяне.

– Именно поэтому я здесь! – крикнул бессмертный. – Вы – не те, кто побежит прочь. Если судьба опрокидывает вас на лопатки, вы держитесь вместе. Помогаете друг другу снова встать на ноги. Вы держитесь, какие бы неприятные сюрпризы ни приготовила для вас жизнь. И именно это мы сделаем, когда лувийцы выйдут из-за этих холмов. Сомкнем ряды и будем ждать их. И тогда я хочу стоять в первом ряду, когда мы преподнесем им самый главный сюрприз в их жизни. Когда мы сметем их. Я хочу смотреть в их глаза, когда они с ужасом поймут, с каким людьми связались. Что мы крепче, чем они. Что они не смогут прогнать нас с этого берега, сколько бы ни пытались. И они всю свою жизнь не забудут день, когда вступили в бой, чтобы убить парочку крестьян, и столкнулись со «Львами Арама»! Вы будете ими сегодня? Моими львами?

Поднялось ликование. «Странно, – подумал Нарек. – Бессмертный сказал почти то же самое, что Ашот, а ему кричат „ура!“». Он снова подумал о своем друге Артаксе, который отправился в Нангог в поисках счастья. Когда он что-то объяснял, его тоже все понимали.

– Кто вы? – крикнул Аарон.

– Твои львы! Твои львы! – накатило со всех сторон на бессмертного.

И внезапно Аарон заторопился слезть с плеч своих людей. Ашот был уже внизу. Выражение его лица было мрачным.

– Они идут! – крикнул бессмертный. – Держитесь вместе! Будьте храбры!

Последние слова Аарон произнес таким тоном, что Нареку стало страшно. А потом он услышал испуганные крики мужчин, стоявших в первом ряду.

– Они послали против нас чудовищ! Ходячие башни!

Слоны

Слоны! Артакс выругался. Сотня! А может быть, и больше. Он должен был догадаться. В прошлом году в день Небесной свадьбы Муватта прибыл верхом на спине слона. Конечно же, он использовал этих серых колоссов для того, чтобы укрепить свое войско.

Артакс протолкался через ряды мужчин вперед, чтобы лучше видеть, что на них движется. На нем были бесформенные деревянные ботинки, выложенные изнутри соломой. Каждый его шаг в них становился тяжелым и неуклюжим.

– Мы должны действовать быстро, – прошептал стоявший рядом Датамес. – Уже распространяется паника.

Стрелки, которых они расставили в русле реки, – воины, вооруженные пращами, луками и легкими метательными копьями, пытались протиснуться за стену щитов, которая начала расступаться. Первые слоны уже достигли противоположного берега. Животные осторожно искали спуск вниз. При этом башни на их спинах так покачивались, что сидевшие в них лучники не могли стрелять.

– Они не должны дойти до стены щитов! – крикнул Артакс и быстро бросился, насколько позволяли деревянные ботинки, вниз по берегу. – За мной, ребята!

Первые слоны ступили в пересохшую реку. Один из них направлялся прямо к Аарону. Его погонщик хлестал животное по шее острым багром. Маленькие глазки создания расширились от ужаса.

Внезапно слон встал на дыбы, запрокинул хобот назад и издал громкий, пронзительный рев. Артакс увидел вороньи лапы, торчащие из толстых подошв животного. Башня на спине слона накренилась, съехала влево и опрокинула слона на землю. Команду башни швырнуло на землю. Погонщика, сидевшего на спине животного, придавило и он отчаянно пытался снова встать на ноги.

Повсюду слоны вставали на дыбы. Их трубный рев возвещал о боли, испуге и панике. Одни вскидывали передние ноги, словно испуганные кони. Другие разворачивались и бросались в сторону берега, с которого пришли. А некоторые продолжали бежать вперед, ослепнув от боли и ужаса.

От нагрудника Артакса отскочила стрела. Сила удара заставила его покачнуться. Он отказался от того, чтобы надевать свой львиный шлем, чтобы лучше видеть. И теперь пожалел об этом. На лувийском берегу появились лучники, поддерживавшие шедших в атаку слонов, в русло реки посыпались легко вооруженные стрелки.

– Орите на них! – выкрикнул Датамес. – Бегите на них, размахивая руками, и они испугаются. – И с этими словами он сам бросился на слона. На гофмейстере был легкий кожаный доспех, и он размахивал странным тонким железным мечом, подобного которому Артаксу еще не доводилось видеть.

Слон не повернул. Он яростно замотал головой. Серповидные клинки на его бивнях со свистом рассекли воздух. Датамес пригнулся, уходя от удара, и нанес удар по хоботу. Его меч разрезал кожу, защищавшую слона, и отсек сам хобот, полетевший в сторону, сопровождаемый фонтаном крови. Огромное животное заревело от боли, попыталось растоптать Датамеса, но гофмейстер ушел от всех ударов и вонзил клинок глубоко в горло слона.

– Гоните их назад! – закричал Артакс, восхищенный мужеством Датамеса, и в свою очередь ринулся на слонов, которые грозили прорваться к стене щитов. Их было уже не так много, бежавших прямо на них. Меньше двадцати. Но этого было достаточно, чтобы растоптать их живую стену.

Воины на деревянных башнях доставали короткие метательные копья из колчанов, свисавших с деревянных зубцов, и метали их в тех немногих храбрецов, которые бежали вниз по склону, чтобы остановить чудовищ.

Артакс отбросил одно из метательных копий в сторону. Слон склонил голову, и смертоносные серповидные клинки на его бивнях скользнули у самой земли.

Бессмертный попытался нанести удар по хоботу, но у него не получалось. Ему то и дело приходилось уворачиваться от серповидных клинков и отпрыгивать назад, поскольку слон, нимало не смущаясь, продолжал идти вперед, не обращая внимания на крики и проклятия.

Артакс споткнулся об убитого. Размахивая руками, попытался восстановить равновесие, когда на него обрушилось очередное метательное копье, и он откинулся назад, чтобы увернуться от смертоносного удара. Ему показалось, что в маленьких глазках слона он видит ликование, когда он упал на землю, а бестия подняла одну из ног, чтобы растоптать его.

Артакс потянулся к мечу, который, падая, выпустил из рук, не в силах отвести взгляда от медленно опускающейся слоновьей ноги. Схватил рукой воронью лапку, вонзил бронзовый шип в мякоть стопы слона и перекатился в сторону.

Огромное животное дернулось назад, пронзительно затрубило. Ногу, которая должна была растоптать человека, слон уже на землю не ставил.

Артакс вскочил на ноги и схватил меч, когда удар копья угодил ему в бок. Железный наконечник не смог пробить доспех девантара, однако сила удара снова заставила его пошатнуться. Он поглядел на воина, атаковавшего его из хаудаха, башенки на спине слона, копьем шага в четыре длиной. Своими яростными атаками он мешал копьеметателям.

Артакс увернулся от копья, схватился обеими руками за древко оружия и резко рванул его на себя, но воин в башне оказался силен. Вырвать оружие у него из рук у Артакса не получилось. Краем глаза бессмертный увидел, как слон хоботом ощупывает раненую ногу и с помощью похожего на палец отростка на внешней стороне пытается вытащить воронью лапку. Тщетно. Во внезапном приступе ярости он поставил раненую ногу на землю. Он не спускал с Артакса взгляда сверкающих глаз и стал медленно поворачиваться.

На слона посыпались стрелы. Воин с копьем обмяк, упав на парапет хаудаха. Из его шеи торчала оперенная стрела. Артакс вырвал оружие из рук убитого.

– Давай, серый! Я тебя не боюсь! – Острием копья он постучал по одному из клинков на бивнях. – Давай покончим с этим!

Слон в ярости мотнул головой, пытаясь схватить его хоботом. Артакс упал на колени и вонзил копье мимо хобота в широко открытый рот слона. Почувствовал, как острие пронзило плоть и наконец наткнулось на кость. Изо рта слона закапала кровь, он резко рванул голову назад.

Артакса подняло вверх. Он выпустил копье, немного пролетел по воздуху и тяжело ударился о землю. В бедро вонзилась воронья лапка. Артакс стиснул зубы, пытаясь не обращать внимания на боль.

Слон мотал головой из стороны в сторону. Затем схватил хоботом древко копья. Дерево затрещало, но вырвать изо рта оружие животное не смогло.

– Вы ранены? – Рядом с ним опустился на колени Датамес.

Артакс покачал головой и поднялся. Слон забыл о нем, теперь его занимало только сломанное копье в собственной пасти.

– Мы должны возвращаться, Аарон. Боевой строй рассыпается. Люди должны увидеть тебя, иначе все пропало.

Дюжина или больше колоссов сумели подняться по берегу и подобно живым таранам бросались на щиты.