Текст книги "Китайская шкатулка"
Автор книги: Барбара Вуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)
– Так что, миссис Барклей, – адвокат снова обратился к Оливии, – мне не кажется, что это дело коснется вас и вашего мужа.
Оливия откинулась в высоком вольтеровском кресле и выпустила длинную тонкую струйку дыма. Я увидела, как холодно она смотрит на меня, скрываясь за этим дымом, и вспомнила то время, когда Оливия была ко мне добра. Но это было еще до того, как Гидеон попросил меня выйти за него замуж, до того, как он сделал предложение ей, потому что я вышла замуж за мистера Ли…
Я отвернулась от Оливии и посмотрела в огромное окно, выходящее на залив. Отсюда можно было увидеть строящийся новый мост – две башни и еще недостроенные перекрытия, которые, казалось, устремились навстречу друг другу. Я вспомнила ту ночь, когда мы с Гидеоном стояли на мысу, а он делился со мной своей мечтой построить мост, какого никто еще не видел.
Я знала, что новый мост уже получил название «Золотые Ворота», но не Гидеон строил его…
– Миссис Ли, – обратился ко мне мистер Уинтерборн, – сколько, по-вашему, формул украл у вас «Красный Дракон»?
Я снова сосредоточилась на разговоре.
– Про четыре я знаю наверняка. Возможно, пять или шесть.
«Почему, Гидеон? – хотелось мне спросить. – Почему это не твой мост? Штат отверг твою заявку? Кто-то за взятку или благодаря связям в комиссии получил эту работу вместо тебя?» Гидеон никогда больше не говорил со мной об этом мосте после той нашей ночи под звездами, и я не шала, что заставило его мечту умереть.
– Нам понадобятся очень веские доказательства, миссис Ли, – сказал адвокат.
А я все смотрела на перекрытия моста, устремившиеся навстречу друг другу, и они напоминали мне нас с Гидеоном. Иногда во время обсуждения грузов, цен и прибылей в нашем филиале в Азии я вдруг ловила его взгляд, устремленный на меня. Наши глаза встречались, и на секунду каждый из нас ощущал желание другого. Я подозревала, что Гидеон несчастлив в браке…
– Оливия! – Гидеон резко встал и откинул волосы назад. – Мы не могли бы выпить кофе?
Как и его жена, он был одет в белое – свободные брюки, свитер, туфли. Но по поведению Гидеона я не заметила, что ему так не терпится вернуться к прерванной игре в теннис.
– Разумеется, – ответила его жена и, поднявшись с кресла, повернулась ко мне: – Вы выпьете с нами кофе, миссис Ли?
Я ясно поняла, что она хотела сказать: я не входила в понятие «мы», употребленное Гидеоном.
– Благодарю вас, – ответила я.
Оливия дернула за шнурок звонка и, когда появилась горничная, велела принести кофе и кекс с зернышками кунжута. Потом она вернулась к своему креслу, стряхнула пепел в хрустальную пепельницу и обратилась к мужу:
– В самом деле, Гидеон, ты считаешь разумным связываться с этим делом? Я имею в виду то, как это отразится на имени Барклеев.
Гидеон нахмурился, не отрывал глаз от моих бумаг.
– Ради всего святого, Оливия, что ты говоришь!
Она улыбнулась мне.
– Я уверена, миссис Ли согласится со мной, что нужно защищать фамилию Барклеев.
Она всегда называла меня миссис Ли, словно я была старше ее, хотя нам обеим исполнилось по двадцать восемь. Она специально напоминала мне о моей китайской фамилии и о том, что я так и не получила того, за чем приходила в этот дом девять лет назад. Фамилию моего отца. Она также хотела напомнить мне, что она Барклей, что это ее дом, что Гидеон принадлежит ей…
– Ваша жена права, Гидеон, – поддержал ее мистер Уинтерборн. – Пока вы никак не связаны с этим делом. Но компания «Красный Дракон» обладает большим влиянием, и у них много денег. Если они решат начать преследовать и вас, то вы можете проиграть.
Гидеон вернул бумаги адвокату.
– Я остаюсь с Гармонией, – спокойно ответил он. – Что бы ни случилось.
– Очень благородно с твоей стороны. – На губах Оливии застыла вымученная улыбка.
– Миссис Ли, – снова обратился ко мне адвокат, пристально глядя на меня проницательными синими глазами, – вы можете не сомневаться, что «Красный Дракон» предъявит вам очень серьезный иск. Нам надо выстроить не менее серьезную защиту. Во-первых, я хочу просмотреть ваши записи. Мы сравним даты экспериментов с вашими формулами с датами выхода продукции «Красного Дракона».
– Но у меня нет записей, мистер Уинтерборн…
Он удивленно взглянул на меня и некоторое время молчал.
– Что ж, тогда пригодятся любые письма, записки, в которых вы упоминаете эти формулы, любые документы с датой, которые можно проверить.
– У меня есть книга рецептов моей матери. Там есть даты и формулы.
Адвокат расстегнул свой темно-синий пиджак и сунул руки в карманы брюк.
– Я полагаю, нам пригодится все, что у вас есть. Мне понадобятся фамилии всех тех, кто работал у вас, скажем, последние десять лет. – Адвокат снова замолчал, вопросительно глядя на меня. – Вы, надеюсь, записывали фамилии тех, кто на вас работал?
– Видите ли, мистер Уинтерборн, – начала я объяснять, – Чайнатаун отличается от остального Сан-Франциско. Ко мне на фабрику приходит девушка, говорит, что она голодна, что ей нужны деньги, что у нее неприятности. Я сажаю ее в комнату, где упаковывают лекарства, и прошу остальных показать ей, что надо делать. В конце дня я плачу ей деньги. Она может прийти на следующий день, а может и не прийти.
Адвокат глубоко вздохнул.
– Вы сделали несколько крайне неприятных замечаний в адрес «Красного Дракона», миссис Ли. Если мы не найдем способ отбить их атаку, вы можете все потерять. Вы это осознаете или нет?
– Но они меня обокрали!
– Это я понимаю, – терпеливо произнес адвокат. – Но нам нужны доказательства. Если мы найдем хотя бы один случай, когда были нарушены ваши авторские права, докажем, что была украдена хотя бы одна формула…
Была одна формула, о которой я точно знала, что ее украл «Красный Дракон». И я записала данные, чтобы доказать это. Но мне было неловко говорить об этом с человеком, которого я видела впервые в жизни, тем более – в присутствии Гидеона и Оливии.
– Есть одно письмо, – неохотно сказала я. – Речь шла о секретной формуле. Я приготовила лекарство, используя старинный рецепт, записанный на папирусе. Никто не знал, что я над ним работаю. И у «Красного Дракона» нет этого папируса…
– Продолжайте.
Я старалась избегать взгляда Гидеона.
– Там оказалась проблема с формулой, поэтому я послала ее химику на анализ. Он написал мне, что следует удалить один ингредиент, что я и сделала. Спустя неделю «Красный Дракон» выпустил на рынок новый продукт. Это была та же формула, что я нашла на папирусе, но в нем содержался тот самый ингредиент, который я удалила из своей формулы.
– А это доказывает, что формулу украли раньше, чем вы получили ответ от химика. У вас сохранились эти письма, миссис Ли?
– Да.
– Отличное начало! – Он удовлетворенно потер руки. – Кстати, что это за лекарство?
– Оно называется «Десять тысяч ян».
– Необычное название.
– Любой китаец скажет вам, что это очень хорошее название. Десять тысяч – это очень мощное магическое число, а ян – это мужская сущность. «Десять тысяч ян» – тоник, повышающий потенцию.
– Тоник, повышающий потенцию?! – Седые брови мистера Уинтерборна взметнулись вверх. – Господи боже, вы хотите сказать…
– Это возбуждающее средство.
В тот день, когда начался суд, мне было очень страшно, но я не теряла надежды. Мистер Уинтерборн и его помощники разработали серьезную линию защиты, которая превратилась в нападение на «Красного Дракона». Помощники адвоката разыскали девушек, работавших на меня много лет назад, и взяли у них показания. Они перерыли всю книгу рецептов моей матери, сравнивали формулы и даты с продуктами «Красного Дракона». Они нашли восемь случаев, когда я разработала препарат, а неделю спустя «Красный Дракон» выбросил его на рынок! У нас были и показания мистера Хуана о том, что после того, как мы с ним подписали соглашение об аренде, к нему приходил представитель «Красного Дракона» и просил сдать то же самое помещение.
Мистер Уинтерборн заверил меня, что, если повезет, «Красный Дракон» отзовет иск и все дело решится спокойно, а до обвинения даже не дойдет.
Отправляясь в суд, я молилась о том, чтобы нам улыбнулась удача. Ирис я оставила на попечение одной из двоюродных сестер мистера Ли, которой в свое время я помогла приехать с Гавайских островов. Мы обе сделали вид, что Ирис помахала мне на прощание, хотя она просто отмахивалась от чего-то, что видели ее беспокойные глаза.
В первый день слушаний солнце сияло. Когда я остановилась на ступенях дворца правосудия, чтобы оглядеться, то увидела птицу с длинной шеей, слетевшую с крыши. Я приняла это за знак удачи.
Мужчина, которого я привыкла называть про себя Дракон, явился в суд в строгом темном костюме и вел себя очень скромно. Ему было за шестьдесят. С угольно-черными волосами и лицом без морщин, он казался приятным и обаятельным китайцем. Владелец «Красного Дракона» известен своей склонностью к ночным клубам и белым женщинам. Словно пытаясь опровергнуть эту славу плейбоя, он пришел вместе со своим восемнадцатилетним сыном, который сел рядом с ним за перилами. Это был серьезный юноша с удлиненным лицом, в темном костюме и крахмальном воротничке.
Мне понравилось, что среди присяжных четыре женщины. Это, по словам мистера Уинтерборна, было весьма необычно и могло помочь моему делу. Еще одно хорошее предзнаменование! Я с облегчением заметила, что зал суда почти пуст, если не считать Гидеона и Оливии, сидящих в первом ряду, и мистера Ли, расположившегося чуть подальше. Когда встал адвокат «Красного Дракона» и начал свою речь, его голос эхом отдавался в огромном зале.
Мистер Осгуд, агент по продаже недвижимости, выступал первым в качестве свидетеля. За ним последовал старик-дворник, бросивший на меня извиняющийся взгляд. Он подтвердил показания агента. Но «Красный Дракон» на этом не остановился. В зал суда входил один свидетель за другим, и все утверждали, что слышали мои высказывания, позорящие честь «Красного Дракона». Некоторые говорили правду, но большинство лгали.
А потом началось самое ужасное. Свидетели «Красного Дракона» разбивали мои обвинения, представляя записи, формулы и даты производства за последние десять лет. Это были те самые формулы, что «Красный Дракон» украл у меня, но, судя по их записям, компания разработала их раньше! Я понимала, что все эти записи – фальшивка, но доказать ничего не могла. Они пригласили работавших на меня женщин, и те заверили судью и присяжных, что в то время среди них не было никого, кто шпионил бы в пользу «Красного Дракона». И, наконец, суду были представлены доказательства, что самого Дракона не было в стране, когда пожар уничтожил склад мистера Хуана…
На следующий день судьи начали вызывать моих свидетелей. Отвечая на вопросы мистера Уинтерборна, миссис По подробно описала, как я дала ей новый бальзам в красивом горшочке и как он помог ее поврежденным рукам и снял головные боли у ее мужа. Она сказала, что точно помнит, когда я ей его дала – ровно через две недели после китайского Нового года, потому что она как раз тогда поставила новый пресс для глажки в своей прачечной. Это было задолго до того, как «Красный Дракон» выпустил в продажу собственный бальзам – точную копию моего и тоже в красивом горшочке.
Я почувствовала легкую дрожь триумфа. Но тут встал адвокат «Красного Дракона» и спросил:
– Миссис По, вы можете нам сказать, кто был президентом в то время?
– Что? – переспросила она. – Президентом?
– Президентом Соединенных Штатов.
Я знала, что миссис По интересовалась только тем, что происходит в Чайнатауне, и я поняла, почему адвокат задал этот вопрос. Когда она ответила, что президентом был Джордж Вашингтон, зал взорвался хохотом.
К этому времени в зале собралось много народа. Я думаю, это были работники с фабрики Дракона, потому что они приветствовали каждую маленькую победу его компании и освистывали мою.
Записную книжку моей матери читали, копировали, фотографировали и передавали из рук в руки до тех пор, пока она не начала рассыпаться на части. Адвокат «Красного Дракона» вызвал в суд эксперта, который утверждал, что моим формулам тысяча лет, а тот факт, что «Красный Дракон» не выпускал эти смеси до того, как я изобрела свои, не доказывает факта кражи.
И в конце концов стало ясно, что процесс развивается совсем не блестяще для меня и моей компании…
Еще до начала суда мистер Уинтерборн надеялся, что нам не придется говорить о тонике «Десять тысяч ян», учитывая деликатные свойства этого продукта. Но когда стало очевидно, что я проигрываю сражение, у меня не осталось выбора. Многие из тех, кто проработал на меня в течение долгих лет, то ли чего-то боялись, то ли их подкупили. Ни для кого не являлась секретом связь хозяина «Красного Дракона» с китайской мафией.
– Нас может спасти только одно, – сказал мне как-то вечером после еще одного ужасного дня в суде мистер Уинтерборн. – Если мы сможем поймать «Красного Дракона» на том, что он намеренно производит и продает смертоносные средства, возможно, тогда нам удастся выиграть. Но для этого, я боюсь, нам придется упомянуть о «Десяти тысячах ян».
– Значит, нам надо это сделать, – заявила я.
– Но нам придется сделать не только это, миссис Ли. Вы можете найти человека, заболевшего после приема их тоника «Сильный мужчина»? Вы можете найти вдов, готовых дать свидетельские показания?
В разговор вмешался Гидеон:
– Господи, какая женщина согласится сидеть на месте свидетеля и рассказывать всем, что ее муж умер от того, что принимал возбуждающее средство?
– Я попытаюсь их уговорить, – заверила я.
Каждый вечер после заседания суда мы с мужем возвращались в наш дом в Окленде. Я кормила Ирис, купала ее, укладывала спать, а мистер Ли уходил в свою мастерскую и там в тишине работал над своими полотнами.
Каждое утро мы читали отчет о процессе, впрочем, весьма странный и непоследовательный. Казалось, репортеры сосредоточились в основном на моей персоне, описывая мои «китайские платья» и то, что я ела на ленч «тушеные клецки и лапшу с креветками, принесенные из Чайнатауна». Они называли меня «женой и матерью, которая руководит собственным делом», хотя о моем противнике никогда не говорили, как о муже и отце, владеющем собственным бизнесом. Записывали даже мое настроение: «Миссис Ли выглядела печальной», и абсолютной сенсацией стало, когда одна журналистка написала: «Красивая и молодая миссис Ли страстно смотрела на мистера Гидеона Барклея».
Наконец, когда ничего больше не помогало, я сама заняла место свидетеля: на процессе зашла речь о тонике «Десять тысяч ян».
Мистер Уинтерборн убеждал меня этого не делать. Он предупредил меня, что адвокат «Красного Дракона» использует шанс, чтобы унизить меня и поставить в неловкое положение. Но это была единственная возможность говорить самой, чтобы присяжные и весь мир убедились в моей честности.
– Вы утверждаете, миссис Ли, что ваш тоник безопасен? – поинтересовался адвокат «Красного Дракона» – крупный мужчина, в кричащем клетчатом пиджаке, который с наслаждением использовал театральные жесты.
– Да, это так.
– Вам придется говорить громче, миссис Ли, чтобы суд мог вас слышать! – почти проорал он. Я поняла его стратегию: он кричал для того, чтобы «Красный Дракон» казался сильным, а я слабой.
– Это так, – повторила я, не повышая голоса, решив, что не позволю ему манипулировать мной.
– Почему ваш тоник безопасен, если это та же формула, что и в тонике «Сильный мужчина»?
Именно в эту минуту я заметила, что у выхода из зала суда стоит женщина. Ее лицо показалось мне знакомым, но я не могла вспомнить, откуда ее знаю. Она выглядела испуганной, и, когда наши взгляды встретились, я прочла в ее глазах: «Простите меня».
– Это не одна и та же формула. Продукт «Красного Дракона» содержит один ингредиент, которого в моем тонике нет.
– Какое интересное противоречие! Вы утверждаете, что в тонике «Сильный мужчина» использовалась ваша формула, и тут же объявляете, что это не так!
В толпе зашептались.
– Один из ингредиентов оказался опасным, и перед тем, как запустить тоник в производство, я убрала его.
– Как вы нашли эту формулу, миссис Ли?
– Я нашла рецепт на старинном папирусе и сама приготовила смесь.
– Вы сказали, старинный папирус? Вы хотите сказать, что этот рецепт… Сколько же ему лет?
В зале суда наступила тишина – все ждали моего ответа:
– Этому рецепту больше тысячи лет.
– Ах так! Значит, не вы изобрели его! – театрально произнес адвокат, и люди в зале снова зашептались, заставив судью постучать своим молоточком.
Следующий вопрос мне задал мистер Уинтерборн:
– Это старинный рецепт, миссис Ли, но вносили ли вы в него изменения?
– Да, я изменила его, введя несколько новых компонентов.
– И что произошло после того, как вы создали эту уникальную формулу?
– Мой пациент, первым принимавший тоник из пробной формулы, заболел, и я заподозрила симптомы – учащенное сердцебиение, повышенное кровяное давление – вызваны одним ингредиентом в этом рецепте. Я написала химику, который в прошлом делал для меня анализы, и спросила его мнение. Он ответил мне, что мои подозрения оправданы и что мне следует убрать из формулы этот ингредиент. Что я и сделала.
– Что это был за ингредиент, миссис Ли?
– Эфедрин.
– Значит, вы не используете эфедрин в ваших лекарствах?
– Я использую его в эликсире «Золотой Лотос» – он облегчает приступы астмы.
– Следовательно, это не яд?
– В больших дозах он смертелен для здоровых людей. В меньших дозах он смертелен для людей со слабым сердцем или для тех, у кого повышено кровяное давление.
– Но как покупателю узнать об этом?
– На этикетке есть предупреждение, что эликсир «Золотой Лотос» содержит эфедрин и что его не следует принимать людям с больным сердцем.
Мой адвокат протянул мне бутылочку тоника «Сильный мужчина».
– Вы не могли бы прочитать этикетку?
– Здесь говорится, что тоник восстанавливает мужественность, силу и потенцию.
– Указан ли состав лекарства?
– Нет.
– Есть ли предупреждение не принимать слишком большие дозы?
– Нет.
– Ваша честь, – Уинтерборн обратился к судье, – здесь у меня отчеты независимой экспертизы об анализе содержимого этого пузырька. Оба эксперта пришли к выводу, что «Сильный мужчина» содержит эфедрин в количестве, выходящем за границы безопасной дозы.
Зал суда буквально взорвался, а я увидела, как Гидеон улыбнулся и подмигнул мне.
В воскресенье в одной из газет появился заголовок: «Производителя обвиняют в продаже ядовитого сексуального тоника!» Был там и рисунок художника, но я получилась больше похожей на Анну Мейвонг, китайскую кинозвезду. В понедельник утром улица и тротуар возле здания суда были настолько заполнены народом, что полиции пришлось принять меры, чтобы контролировать толпу. Присутствовали репортеры, появились кинокамеры «Мувитон ньюс», люди пытались захватить места…
Теперь я поняла, почему мистер Уинтерборн не хотел говорить о тонике «Десять тысяч ян»!
– Для чего предназначен ваш тоник, миссис Ли? – прогудел в своей театральной манере адвокат «Красного Дракона»; обращаясь ко мне, он смотрел в зал.
– Для повышения мужской силы, – ответила я уклончиво, делая вид, что иду ему навстречу. Мне трудно было оценить настроение присяжных и публики. Я надеялась, что они на моей стороне, но утверждать наверняка не могла.
– Вы имеете в виду сильные мускулы?
– Я имею в виду мужественность.
– Что-то вроде того, что у мужчины на груди начинают расти волосы?
Я посмотрела на Гидеона. Он ободряюще улыбнулся мне. Присутствующие ерзали на стульях, я чувствовала всеобщее возбуждение, словно все ждали, что я произнесу запретные слова. И я вдруг рассердилась. В конце концов, я жертва, а не преступник! Почему же меня наказывают?
– «Десять тысяч ян» – это формула, которая помогает улучшить сексуальные показатели, – отчеканила я и указала на Дракона: – Этот человек украл мою формулу, но оставил в ней смертельный компонент. Тот самый, что я убрала из готовой формулы. Лекарства этого человека – яд.
Дракон, до сих пор хранивший молчание, вскочил на ноги:
– Это не яд!
– Тогда выпей его сам, ублюдок! – неожиданно рявкнул Гидеон, тоже вскакивая со своего места. – Выпей бутылку прямо здесь и докажи, что тоник безопасен!
– Мне такой тоник не нужен, – парировал Дракон. – Но, может быть, вы в нем нуждаетесь?
В зале начался кромешный ад. Судья изо всех сил стучал своим молотком, но его едва было слышно в таком шуме.
Когда порядок восстановили, адвокат «Красного Дракона» громко заговорил, снова стоя ко мне спиной:
– Итак, миссис Ли, вы нам сказали, что ваш первый пациент заболел. Неужели вы ставите эксперименты на людях?!
– Это был особый случай. Человек, который испробовал на себе действие тоника… – Я замолчала, не желая выдавать чужую тайну.
– Не скажете ли вы суду, кто был вашим клиентом, для которого вы составили эту смесь?
Поднялся мистер Уинтерборн:
– Возражаю, ваша честь. Недопустимо говорить о личности пациента.
– А я полагаю, что на этот вопрос следует ответить, ваша честь! – вмешался адвокат «Красного Дракона». – У моего клиента создалось впечатление, что против него составлен заговор. Имя пациента миссис Ли имеет прямое отношение к делу!
– Возражение отклоняется. Отвечайте на вопрос, миссис Ли.
Я не думала, что они дойдут до такого.
Повернувшись к Гидеону, я увидела, что на его лице появилось выражение боли. И все-таки я должна была говорить – перед всей этой глазеющей толпой, репортерами и кинокамерами.
– Я приготовила это лекарство для моего мужа, мистера Ли.
Как только я произнесла эти слова, зал суда превратился в воплощение хаоса. Засверкали вспышки фотоаппаратов, репортеры бросились прочь из зала, а я смотрела на моего мужа. Он сидел в первом ряду с высоко поднятой головой, полный спокойного достоинства.
Я никогда не видела Гидеона таким рассерженным.
– Они просто распяли ее в суде! – говорил он, расхаживая вечером по моей маленькой гостиной.
Мистер Уинтерборн покачал головой.
– У нас связаны руки, Гидеон. Гармония не смогла представить доказательства своих обвинений. Теперь присяжные должны вынести решение, а я не думаю, что они на нашей стороне.
Гидеон уставился на адвоката.
– Мне казалось, вы говорили, что женщины среди присяжных помогут нашему делу.
– Я так считал, но это оказалось большой ошибкой.
– Почему?
– Потому что Гармония молода и красива, да к тому же еще продает сексуальные тоники для их мужей. Она представляет для них угрозу.
– Послушайте, – сказал Гидеон, – ведь у нас есть заключения химиков, что тоник, выпускаемый «Красным Драконом», опасен. Это же подтверждает слова Гармонии! Разве нет?
– В большом количестве многие лекарства токсичны. И, кроме того, Гидеон, нет доказательств, что кто-то в самом деле умер, приняв тоник «Сильный мужчина». Вот в чем проблема. Здесь только предположения, никаких фактов.
– Но Гармония называла фамилии…
– Эти мужчины действительно болели или умерли. Но от чего? Вскрытие ведь не проводилось. Нам неизвестно состояние их здоровья к моменту смерти. – Он повернулся ко мне и прерывисто вздохнул: – Миссис Ли, я полагаю, вам следует приготовиться к худшему.
Я не могла потерять надежду.
– Мистер Уинтерборн, – проговорила я, – недавно в суд приходила женщина. Она пробыла там всего несколько минут и ушла сразу же, как только я заметила ее. Мне показалось, что она чего-то боится.
– Кто она?
– Сначала я не могла вспомнить, но потом ее фамилия всплыла в памяти. Это Бетти Чан. Она работала у меня девять лет назад. И я почти уверена, что именно она передавала мои идеи «Красному Дракону». Если бы нам удалось найти ее и уговорить дать свидетельские показания…
– Этим займется мой частный детектив.
В ту ночь я лежала в постели и плакала. Какое будущее я смогу подарить теперь моей дочери? Мать без доброго имени? Семья без денег? Мистер Ли обнял меня и стал утешать. Даже в постели я называла его мистером Ли… Он обнимал меня до тех пор, пока я не уснула.
Когда на следующий день мы приехали в суд, у мистера Уинтерборна оказались хорошие новости.
– Мой детектив нашел эту Бетти Чан! Сейчас он с ней разговаривает.
– Как вы думаете, он сможет убедить ее дать показания? – спросил Гидеон.
Как всегда, он шел рядом со мной, пока мы пробирались сквозь толпу. Газеты это всячески использовали и все время говорили о «постоянном присутствии мистера Гидеона Барклея». Мистер Уинтерборн несколько раз предлагал Гидеону держаться от меня подальше, но, естественно, тот остался глух к его советам.
– Трудно сказать. Но мой человек умеет уговаривать, – ответил с улыбкой адвокат. – Особенно женщин. Я велел ему завуалированно намекнуть ей, что она получит вознаграждение, если выступит свидетельницей. Не совсем этично, но весь этот суд все равно уже превратился в фарс.
Мистер Уинтерборн попросил у судьи сделать перерыв, пока мы ждем нового свидетеля. Тот дал нам час времени.
Это был самый длинный час в моей жизни. Мы ходили взад и вперед по коридору, смотрели на оба входа и на часы, а Дракон и его заметно выросшее окружение сидели на скамьях у окна, негромко переговаривались и громко смеялись. Только однажды Дракон торжествующе посмотрел в мою сторону, и я подумала, что все-таки не могу понять, за что он меня так ненавидит.
Бетти Чан так и не пришла.
– Где же ваш свидетель, мистер Уинтерборн? – спросил судья, как только все расселись по местам.
– Ваша честь, если бы мы только могли…
– Мистер Уинтерборн, так у вас есть свидетель или его нет?
– Ваша честь, я прошу…
Двойные двери распахнулись, и в зал вошел частный детектив мистера Уинтерборна. Все завертелись и заерзали, предчувствуя драму, а детектив подошел к загородке и спокойно сказал:
– Бетти Чан мертва. Ее тело только что выловили из залива.
Вероятно, я вскрикнула, потому что судья снова стукнул своим молотком, призывая к порядку. Я увидела бледное лицо Гидеона, и мне показалось, что я заглянула за край мира. Открылась бездна, готовая поглотить меня. Я знала, что сейчас все потеряю – мою компанию, мое доброе имя, мою мечту…
Когда мой муж медленно поднялся на ноги, я решила, что он собирается выйти из зала. Вместо этого, к моему огромному удивлению, он непривычно громко произнес:
– Я свидетель, ваша честь! – и повернулся к мистеру Уинтерборну: – Я готов свидетельствовать.
Адвокат изумленно посмотрел на него, потом повернулся ко мне, выразительно подняв брови. Но я не представляла, что собирается сказать мистер Ли.
Я смотрела, как он подходит к свидетельскому месту – этот высокий человек с редеющими волосами, всегда казавшийся мне старше своих лет, – спокойный, напоминавший монахов-ученых. Встав за загородкой, он достал конверт и протянул судье. Его голос отчетливо звучал в тишине зала:
– Здесь справка, удостоверяющая отличное состояние моего здоровья. Осматривавший меня врач находится сегодня здесь. – Затем, к моему ужасу, мистер Ли достал из кармана бутылку. – Я купил этот пузырек тоника «Сильный мужчина» на Грант-стрит в магазине Фэн Юаня. Я просил владельца запечатать бутылочку. – Мистер Ли протянул ее судье. – Как вы видите, она все еще запечатана. Хозяин магазина тоже сегодня здесь.
Все задвигались и зашептались, недоумевая. Я сидела и не могла пошевелиться, когда мой муж попросил судью открыть бутылку. Засверкали вспышки, застрекотали камеры, судья открыл крышку и протянул бутылочку обратно мистеру Ли. С невозмутимым выражением лица мой муж повернулся к залу и прежде, чем я смогла остановить его, выпил всю бутылочку тоника «Сильный мужчина», произведенного компанией «Красный Дракон».
– Нет! – закричала я.
Мой голос утонул в шуме. Засверкали вспышки фотоаппаратов, репортеры бросились из зала к телефонам. Адвокат «Красного Дракона» выглядел разъяренным, он пытался что-то сказать судье, но тот все стучал и стучал молотком. А я бросилась к мужу, стоящему у стола судьи с пустой бутылочкой в руках.
Он принял тоник на пустой желудок, и его действие сказалось практически сразу. К тому времени, когда вызвали доктора, мистер Ли уже сидел на полу, оперевшись спиной о стол судьи. Его сердце билось так часто, что я не могла сосчитать пульс. Лицо моего мужа побледнело, на коже выступили капельки пота; я боялась, что он умрет прямо в зале суда. Его жизнь уходила из моих беспомощных пальцев…
Я смотрела на мистера Ли и не могла произнести ни слова. Я едва понимала, что Гидеон отталкивает зевак назад и кричит:
– Расступитесь! Приехал доктор!
Но люди с фотоаппаратами все равно старались подойти как можно ближе; я слышала, как всхлипывали женщины.
Мистера Ли отвезли в больницу.
– Зачем? – только и спросила я, пока ехала с ним туда в карете «Скорой помощи». – Зачем вы это сделали?
Он взял мои ладони в свои, нежно улыбнулся и ответил:
– Потому что моя картина закончена.
Он умер в ту же ночь в больнице. Доктора объявили, что его смерть вызвана тоником «Сильный мужчина».
После этого в суд стали приходить люди и заявлять о том вреде, который нанесли им препараты, выпущенные «Красным Драконом». Работники фабрики анонимно позвонили в полицию, и последовавшее за этим расследование доказало, что все записи, представленные в суде, были фальшивыми. Когда полиция стала спрашивать рабочих, знают ли они Бетти Чан, они подтвердили, что она на самом деле шпионила в пользу «Красного Дракона».
Расследование, проведенное национальной налоговой службой, выявило фальшивые бухгалтерские книги, доказательства уклонения от уплаты налогов, отмывания денег и связи с китайской мафией. Фабрику закрыли, Дракона арестовали без права уплаты залога – и началось расследование смертей, связанных с употреблением его продукции. Он умер в тюрьме, прежде чем дело дошло до суда. Официально объявили, что он скончался от сердечного приступа, но люди шептались, что Дракон покончил с собой, так как потерял лицо.
К моему удивлению, продажа товаров «Совершенной Гармонии» не только не упала, но, наоборот, увеличилась. Газетные публикации о судебном процессе вызвали интерес к моим лекарствам, так что даже те, кто никогда ими не пользовался, приобретали бальзам «Красота и Ум» и капсулы «Блаженства». Я смогла себе позволить анонимно оказать финансовую помощь сыну Дракона, восемнадцатилетнему Вудроу Сунгу, ставшему круглым сиротой. Я полагала, что сын не должен страдать за грехи своего отца.
Ради будущего моей дочери я все-таки стала претворять в жизнь мои планы покупки фабрики в Дейли-Сити, хотя я и была в трауре. Я знала: мистер Ли хотел бы, чтобы я это сделала.
Я наняла женщину-геоманта, чтобы она исследовала фэншуй. Она нашла протечку в трубе – «Твои деньги будут утекать отсюда!» – и заметила дверь, блокирующую доступ ци. Мы перекрасили здания, чтобы они гармонировали с окружающей обстановкой, повесили стеклянные колокольчики, чтобы ловить и задерживать хорошее ци. Когда я увидела номер 626, что в сумме составляло четырнадцать – очень плохое предзнаменование, означающее «верную смерть», – то поменяла его на 888, чтобы обрести удачу и процветание.
