Текст книги "Китайская шкатулка"
Автор книги: Барбара Вуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)
Глава 46
4.00, Палм-Спрингс. Калифорния
Биип! Биип! Биип!
Шарлотта резко вскинула голову. Сигнал доносился из портативного компьютера Джонатана. Бросив письма, которые она читала – письма с угрозами, посылаемые Оливией ее бабушке, – она подбежала к кофейному столику, где Джонатан разложил свои инструменты. Шарлотта заметила, что на экране мигает красный сигнал.
Преступник вошел в систему!
Шарлотта быстро схватила свой сотовый телефон, набрала номер пейджера Джонатана и, услышав гудок, напечатала SOS. Об этом сигнале они условились заранее: он означал, что компьютер вывел преступника на фальшивые формулы. Шарлотта молилась, чтобы Джонатан услышал сигнал – в горах над Палм-Спрингс сигналы сотового телефона иногда не проходили. Но даже если Джонатан получит сообщение, сколько времени ему понадобится, чтобы приехать? Он отправился дальше по дороге, чтобы найти кафе или закусочную, открытые в такой час. Они уже давно ничего не ели. По крайней мере, им был необходим хотя бы кофе.
После того как они умчались из «Гармонии биотех», Джонатан повел машину в горы. Однако в такую дождливую ночь оказалось практически невозможно найти открытый мотель. Они уже начали отчаиваться, когда заметили надпись «Свободные комнаты» над кучкой домишек в сельском стиле под названием «Маленькое убежище в горах». Как только они получили комнату, Джонатан, не теряя времени, установил свою аппаратуру на сучковатом сосновом столике, стоявшем на плетеном коврике, обеспечив им доступ в компьютерную сеть «Гармонии». Шарлотта поискала, на чем можно приготовить поесть или хотя бы вскипятить воду, но, кроме выложенного из камня камина, явно не чищенного лет десять, ничего не обнаружила. Так что Джонатану пришлось снова отправиться в путь, оставив Шарлотту следить за компьютером.
Ее сердце стучало, словно молот, когда она начала печатать. «Нажми все клавиши одновременно, – велел ей Джонатан перед тем, как уехать. – Тогда сигнал пойдет обратно вместе с моим кодовым знаком, который будет действовать как зонд. К моему возвращению мы узнаем, откуда произошло вторжение в систему».
На руках Шарлотты теперь уже не было наручников Джонатан освободил ее вскоре после того, как они уехали с фабрики. Он свернул на обочину и умело открыл замок каким-то миниатюрным инструментом. А потом они поехали дальше. Шарлотта намазала ободранные запястья мазью, которую нашла в аптечке взятого напрокат автомобиля, а потом перевязала их стерильным бинтом. Они проехали несколько миль, прежде чем Шарлотта решилась задать Джонатану вопрос, ответ на который она отчаянно боялась услышать.
– Почему ты не сказал мне, что знаком с Наоми?
– Потому что я чувствовал себя полным идиотом! И потом… это совсем не то, о чем ты подумала.
Шарлотта не сводила глаз с облитой дождем дороги, пока они искали мотель. Она не сомневалась, что Найт предупредил местные власти о женщине, которую необходимо задержать в связи с тремя убийствами. Женщине, оказавшей сопротивление при аресте и напавшей на федерального агента… Она была уверена, что к этому времени полиция Палм-Спрингс уже располагает полным досье на Шарлотту Ли.
– Расскажи мне, как ты познакомился с Наоми, – попросила Шарлотта, словно только это ее и интересовало. А может быть, так оно и было? Ложь Джонатана казалась ей теперь самым важным – важнее всего остального, включая и ее недавнее чудесное спасение от смерти.
Если она не сможет доверять Джонатану, что у нее тогда останется?
Джонатан не сводил глаз с дороги.
– После того, как я увидел в новостях репортаж о событиях в Чок-Хилле, я стал собирать все материалы об этом. Я хотел постоянно быть в курсе того, что происходит с тобой.
– Зачем? Ты был женат…
– А ты все еще была моим лучшим другом. – Он наконец отвел глаза от дороги и в первый раз после начала этого разговора посмотрел на нее. – Пять лет назад я прочел в газете о конференции экстрасенсов, которая должна была состояться в Сакраменто. Ты упоминалась в связи с мисс Наоми Моргенштерн, которая будет председательствовать на этой конференции.
Шарлотта пожала плечами.
– После Чок-Хилла наши имена всегда упоминались имеете. Всякий раз, когда о Наоми писали в газетах, это выглядело следующим образом: «Наоми Моргенштерн, ставшая героиней национальных новостей, когда она и Шарлотта Ли из „Дома Гармонии“ были арестованы…» Ты прочел что-то в этом роде?
– Да. И отправился на съезд экстрасенсов. Я надеялся, что ты тоже там будешь. Я думал, что случайно встречу тебя во время конференции.
Шарлотта не смогла скрыть удивления.
– Наоми знала об этом?
– Господи, нет, конечно!
– Тогда как она узнала твой адрес?
– Чтобы зарегистрироваться, надо было предъявить какое-нибудь удостоверение личности, так что я оставил мою визитную карточку. Естественно, она попала в список адресатов для рассылки приглашений, личных поздравлений и тому подобного. Я познакомился с Наоми на конференции, мы даже пожали друг другу руки. Но там было так много народа, что едва ли она меня запомнила. Однако через некоторое время я получил дружескую записку от Наоми. Я полагаю, что она рассылала сотни таких.
– А почему ты носишь с собой ее записку?
– Потому что это единственная ниточка, связывавшая меня с тобой!
Шарлотта не знала, смеяться ей, плакать или сердиться.
Оказывается, Джонатан все эти годы следил за ней! Даже сейчас, полчаса спустя, в мотеле, ее нервы были напряжены до предела, а пальцы дрожали, когда она нажимала клавиши. В конце концов она нажала лишнюю и испугалась, когда на экране открылось другое окно.
На нее смотрела Адель Сазерленд!
На мгновение Шарлотта подумала, что Адель снова звонит Джонатану, но потом заметила внизу надпись «запись», дату и время звонка. Ей стало ясно, что Адель звонила как раз в тот момент, когда она на лестнице разговаривала с Десмондом.
Потом, после долгих колебаний Шарлотта нажала клавишу «воспроизведение». И жена Джонатана заговорила…
Глава 47
Выйдя из круглосуточной закусочной на стоянке грузовиков, Джонатан прежде всего проверил, нет ли поблизости полицейского автомобиля, а потом посмотрел на часы. До конца ультиматума осталось меньше двух часов.
Он старался сохранять спокойствие. Сигнал Шарлотты, поступивший к нему на пейджер, означал, что преступник вошел в систему. Через несколько минут они узнают, откуда он это сделал, – и поймают наконец этого сукина сына!
Джонатан сел в машину, завел мотор и тронулся со стоянки. Он внимательно смотрел на скользкую дорогу, в его мозгу вертелся калейдоскоп мыслей, не связанных между собой. Он видел Шарлотту, прикованную к агрегату, Квентина, который звонил из Лондона и лгал, что в его квартире ремонт. Он видел большие доверчивые глаза Адель, в которых притаилась боль. Она говорила что-то о садовнике, а в отдалении вдруг раздался какой-то знакомый звук…
Стон вырвался из его груди. Адель…
Джонатан встретил ее в тот момент, когда его сердце было разбито. Прошло пять лет после того, как он послал Шарлотте стихотворение, шестьдесят длинных месяцев после ее звонка, когда она ему объявила:
– Мне нужна свобода, Джонни. Я слишком много хочу сделать в этой жизни, так что я должна быть одна.
Он помнил, что пробормотал в ответ что-то вроде:
– Да, я понимаю, Чарли. Я тоже. И потом между нами три тысячи миль, это слишком много…
На самом деле Джонатан чувствовал себя так, словно его окатили ледяной водой, навсегда лишили тепла. Шарлотта оставила его. Она ушла из его жизни. Она больше не была его жизнью.
После этого он погрузился в каждодневную суету, с головой ушел в занятия в МТИ, почти с маниакальной настойчивостью преследуя свою цель. Позже, работая в АНБ, он вызывался исполнять задания в самых далеких точках, работал все дни напролет, дежурил по ночам, брался за задачи, требовавшие постоянного напряжения мысли. Ему казалось, что, если он заполнит свои дни до отказа, ему удастся забыть о пустоте в сердце.
А потом было то дело в Амстердаме, после чего жизнь Джонатана сделала еще один смертельный виток. Он оставил АНБ и вместе с Квентином основал собственную консалтинговую фирму. Квентин держался на переднем плане, работал с людьми, а Джонатан занимался тем, что удавалось ему лучше всего, – одиночная, никому не заметная техническая работа. Они были хорошей командой, и это являлось его единственной защитой от ночных кошмаров и демонов. Джонатан уже привык считать себя абсолютно бесчувственным и холодным. Вот тогда-то он и встретил Адель.
Почти сразу ее мягкость и теплота заставили Джонатана оттаять. В ее характере полностью отсутствовали напористость и амбиции, и это уравновешивало его собственную неугомонность. Она могла часами слушать его рассказы об их с Квентином подвигах и не спрашивала его мнения о том, как обставить гостиную или что ей надеть.
Адель никогда не спорила с ним, как это делала Шарлотта, в их отношениях не было ни утомительных страстей, ни ожиданий, которые возносили до небес только затем, чтобы потом швырнуть на землю. Адель была спокойной, зависимой и всякий раз, когда нужно, оказывалась под рукой. И если жена проводила целые часы перед зеркалом, Джонатан говорил себе, что любит ее за это, потому что она одевается для него. Адель ни разу не спросила его, что произошло в Амстердаме…
Но теперь, вспоминая странный посторонний звук во время их последнего телефонного разговора, Джонатан чувствовал, как весь его мир вдруг завертелся вокруг него, словно ярмарочная карусель…
Глава 48
«Пришел садовник, и у него миллион вопросов», – говорила Адель. Как раз в этот момент Шарлотта услышала как хлопнула входная дверь, и обернулась. На пороге стоял Джонатан. Увидев, как холодно блестят его глаза, она тут же извинилась:
– Прости меня. Когда я посылала кодированный сигнал обратно, я ошиблась клавишей. Я вовсе не собиралась шпионить.
Шарлотта заметила, как судорога боли исказила его красивые черты. Это было ей хорошо знакомо. Джонатан пытался справиться со своими эмоциями. И она поняла, почему он побелел, как полотно. Совсем не от того, что застал ее за прослушиванием этого сообщения!
Шарлотта ждала, что Джонатан что-нибудь скажет, но он молчал, и она сказала это вместо него:
– Я слышала тот странный звук, Джонни. Точно такой же раздавался во время твоего разговора с Квентином.
– Я сначала не поверил, – сдавленно ответил он, его кадык дергался, как будто ему больно было глотать. – После того как Адель повесила трубку, я проверил, откуда поступил звонок. Из отеля «Четыре сезона»! – Джонатан посмотрел на Шарлотту, и в его глазах было страдание. – Мой партнер не ремонтирует квартиру, а моя жена не разговаривает с садовником…
Шарлотта встала и отошла от кофейного столика: она заметила слезы в его глазах.
– Мне так жаль, – произнесла она.
– Нет, все в порядке. – Джонатан отвернулся, словно отгораживаясь от ее жалости. – Так и должно было случиться. Такое происходит со всеми героями рано или поздно! – Он протянул Шарлотте коричневый пакет с кофе и ячменными коржиками. – Вскипяти воды, а я пока проверю нашу ловушку.
От Шарлотты не укрылись ни горькие нотки в его голосе, ни это странное сравнение с героями. Она уже слышала это десять лет назад в Сан-Франциско, когда он сообщил ей, что ушел из АНБ. А совсем недавно, уже здесь, в Палм-Спрингс, он сказал ей, что это был «очень мерзкий разрыв». Так что же на самом деле произошло с «Амстердамской восьмеркой»?
Однако у них осталось меньше двух часов до срока, назначенного преступником. Им надо сосредоточиться на деле, а Адель, Квентин и все остальное могут подождать. Этим они займутся позже.
– Джонни, – произнесла Шарлотта, – я кое-что нашла в письмах Оливии.
Она протянула ему связку писем, которую запихнула в свою сумку, уходя из музея. Каким-то чудом, когда Джонатан искал ее, он нашел сумку в диспетчерской, откуда Шарлотту уволокли в цех. Для нападавшего ее вещи явно не представляли никакого интереса.
– Оливия была одержима мыслью вернуть дом, – продолжала Шарлотта, открывая пакет с кофе. – Все эти письма написаны с сорок второго по пятьдесят седьмой год. Оливия угрожает бабушке, не дает ей покоя. Это буквально террористическая кампания, проводимая одной-единственной женщиной! Я не представляю, как бабушка могла молчать все эти годы.
Джонатан наполнил кипятком пластиковые стаканчики.
– Значит, ты думаешь, что убийца связан с Оливией? Может быть, это ее сын Адриан? Или Марго? Или это своего рода месть за то, что они не получили дом?
Шарлотта смотрела на дымящийся кофе.
– Не знаю, что и думать. Час назад я подозревала мистера Сунга. А может, и сейчас подозреваю. – Она потянулась к сумке и вытащила аккуратно сложенный номер «Сан-Франциско кроникл» за 1936 год. – Эта заметка похожа на современные статьи в таблоидах. Они описывают, как моя бабушка была одета, как она выглядела, печалилась или сердилась. И все эти намеки насчет Гидеона Барклея… И знаешь, что они пишут о моей матери? Они называют ее умственно отсталой.
Джонатан оторвался от компьютера:
– А твоя бабушка когда-нибудь об этом говорила?
Шарлотта замотала головой, но вдруг остановилась.
– Со мной – нет. Но мне кажется, что теперь я вспоминаю… Так, шепот за закрытыми дверями. Я всегда знала, что моя мать чем-то отличалась от остальных. Может быть, я это слышала случайно или чувствовала? Но, Джонатан, мне никогда не приходило в голову, что она была умственно отсталой. Я считала, что, возможно, она была талантлива, как ее отец, мистер Ли…
– Только теперь ты уже знаешь, что мистер Ли не ее отец.
– Знаю! – Она сердито отбросила газету. – Это подтверждает все мои подозрения!
Джонатан поднял газету и убрал подальше от Шарлотты обидные и оскорбительные слова об импотенции мистера Ли, о том, как Совершенная Гармония создала возбуждающее средство для собственного мужа.
– Я всегда гадала, – продолжала Шарлотта, – почему я так мало похожа на китаянку. Я рассматривала фотографии мистера Ли и думала, почему мы с мамой на него не похожи. Бабушка всегда говорила мне, что Ричард Барклей обладал очень сильным ян, что моя внешность передана мне моим прадедушкой. Но сейчас я знаю, что среди моих предков просто было очень мало китайцев. – Шарлотта поставила кофе на стол, даже не притронувшись к нему. – i Господи, Джонатан, я только что начала понимать…
Он встал, подошел к камину и некоторое время рассматривал его холодное, темное нутро. Потом повернулся и взглянул на Шарлотту:
– Что именно?
Шарлотта в замешательстве смотрела на него ясными зелеными глазами.
– То лето… Когда мне исполнилось пятнадцать…
Шарлотта вспомнила жаркое июльское воскресенье.
Бабушка устроила барбекю на террасе. Разумеется, пришли Барклеи. Тощий Десмонд плескался в бассейне, делая все напоказ, а его мать, Марго, в вызывающем черном купальнике с сетчатыми вставками и высоко открытом на бедрах, громко рассказывала, что один из учителей ее сына назвал его самым блестящим четырнадцатилетним мальчиком из всех, кого он когда-либо видел. Дядя Адриан был в доме – как всегда, говорил по телефону, а тетя Оливия, в гавайском саронге, помогала Совершенной Гармонии готовить маринованную свиную вырезку и цыплячьи крылышки в соевом соусе с корнями имбиря.
На вечеринке собралось человек пятьдесят гостей – все смеялись, пили, говорили о Вьетнаме и Уотергейте, но Шарлотте казалось, что она одна в целом мире. Ведь Джонни здесь не было!
Дядя Гидеон нашел ее плачущей в беседке на крыше.
– Почему Джонни опять уехал? – прорыдала Шарлотта, когда Гидеон спросил ее, что случилось. – Он не обязан каждое лето ездить в Шотландию! Он американец, он вполне может оставаться здесь.
– Джонатан объяснил тебе, почему он уехал?
Шарлотта высморкалась в дядин платок.
– Джонни не любит говорить о своих чувствах.
– А ты спрашивала?
Шарлотта только молча покачала головой, думая о том, как долго еще ждать сентября и что она точно умрет от одиночества, пока Джонни не вернется.
– А что говорит твоя бабушка? – поинтересовался дядя Гидеон.
– О, это не то, о чем можно говорить с бабушкой! Она не поймет!
– Ты так думаешь? – усмехнулся Гидеон. – А мне она всегда казалась мудрой женщиной.
Шарлотта угрюмо посмотрела на свои руки, лежащие на коленях.
– Я не могу говорить с ней об этом. Она не поймет, – упрямо повторила она.
– Гмм, – задумался дядя Гидеон. – Уж не идет ли здесь речь о сердечных делах?
– Если бабушка узнает, она меня убьет!
– Я не думаю, чтобы Гармония могла кого-нибудь убить. Во всяком случае, из-за любви.
Несмотря ни на что, Шарлотта улыбнулась. Дядя Гидеон всегда, сколько она себя помнила, умел развеселить ее. Поэтому она его и обожала. Кроме всего прочего, он был очень красив – загорелое лицо, широкие плечи, серебристо-серые глаза, которые так гармонировали с его серебристо-седыми волосами. Хотя Шарлотта знала, что ее дядя стар, ему уже за шестьдесят, она все равно считала его чрезвычайно сексуальным.
– Бабушка просто очень строгая, – вздохнула Шарлотта. – Если она узнает, что я без ума от Джонни, то больше не разрешит мне ходить к нему домой.
– А Джонни… Что он чувствует? По отношению к тебе, я хочу сказать.
Шарлотта пожала плечами.
– Он считает, что мы просто друзья.
– Значит, ты в своих чувствах не призналась?
– Ой, нет! И никогда не признаюсь! Пока он первый этого не сделает!
– Это не всегда лучший выход, Шарлотта. Порой можно прождать слишком долго – и все потерять.
– Значит, я должна сказать ему? Признаться Джонни, что люблю его? Но мне страшно! Когда я с Джонни, у меня такое чувство…
– Ну, я не совсем это имел в виду… Тебе просто следует быть осторожной, – мягко проговорил Гидеон. – Шарлотта, может быть, ты хочешь в чем-нибудь признаться мне? Вы с Джонни?…
Шарлотта не сразу сообразила, о чем он говорит.
– Нет, дядя Гидеон! Ничего подобного! – А потом она посмотрела на него своими большими невинными глазами и спросила: – Как ты думаешь, он бы тогда остался? Если бы я позволила ему поцеловать меня?
Гидеон потер щеку, затылок.
– Я не думаю, что так ты найдешь ответы на свои вопросы. Тебе не следует пока с этим торопиться, Шарлотта.
– У моей подружки Мелани есть приятель, и они все время целуются!
– Шарлотта, – медленно начал Гидеон, осторожно подбирая слова, – а бабушка обсуждала с тобой… гм… некоторые вещи?
– Какие вещи?
– Вы говорили с ней о жизни, любви, мальчиках?..
– Зачем это ей?
– Ах так? – заметил он и снова задумчиво повторил: – Ах так…
– Почему Джонни туда ездит, дядя Гидеон? Почему он покидает меня каждое лето?
– Может быть, он пытается что-то понять.
– Например?
Гидеон сидел на деревянной скамье, ветер трепал его седеющие волосы, а Шарлотта ждала, что его мудрые слова утешат ее сердце. И он произнес именно то, что она хотела услышать:
– Я тебе расскажу. Как ты думаешь, не устроить ли нам с тобой пикник завтра в парке? Только ты и я.
Дядя Гидеон зашел за ней на следующий день, точно в условленное время. Шарлотта удивилась, что бабушка еще не ушла на фабрику: понедельник, середина дня, в это время бабушка обычно находилась на работе. Впрочем, она часто бывала там и по вечерам, и в выходные, потому что всегда требовалось за чем-то присмотреть, что-то поправить, наладить, спланировать. А бабушка никогда не могла доверить это персоналу.
Но в этот полдень, когда зашел дядя Гидеон, чтобы отвести Шарлотту в парк на пикник, бабушка осталась дома. А когда они уже собирались уходить, бабушка, немало удивив Шарлотту, обняла ее и сказала:
– Желаю тебе хорошо провести время, Шарлотта.
В бабушкиных глазах стояли слезы, и тогда девочка не поняла, чем они были вызваны. Объяснение пришло много позже…
– Джонатан, – Шарлотта снова вернулась в настоящее и увидела, что ее спутник собирается разжечь огонь в камине, складывая дрова и старые газеты, которые он нашел в латунном лотке, – если моя мать была умственно отсталой, как ей удалось выйти замуж? Может быть, Ирис вылечилась? Или она никогда не была замужем, а история о молодом супруге, который утонул при нырянии с аквалангом, была лишь мифом, чтобы скрыть тот факт, что я была незаконнорожденной? Держу пари, что Адриан и Марго знают об этом! Они ровесники моей матери, мне всегда представлялось, что они были ее друзьями. Но эта статья в газете… – Ее голос прервался. – Здесь говорится, что Ирис Ли была настолько больна, что даже не могла сидеть спокойно, так что ее пришлось вывести из зала суда. Как я могла ничего не знать все эти годы?! И как она на самом деле умерла? Кругом только секреты и ложь! Бабушка говорила мне, что мама умерла от рака. Но так ли это, Джонатан, правда ли это?
Покачиваясь на каблуках, Джонатан вертел в руках кочергу. Кто-то заботливо отполировал ее до зеркального блеска.
– Я не знаю, Шарлотта, – спокойно ответил он. – Мне кажется, чем больше мы узнаем, тем в большей темноте оказываемся.
Шарлотта все-таки взяла стаканчик с кофе и сделала глоток, прислушиваясь, как ветер рвется в окна домика и дождь барабанит по крыше. Она закрыла глаза, вспоминая, что ей сказал Десмонд: «Все знали, что мой похотливый старый дедушка был падок на китаянок».
«Ох, Десмонд, ты так ошибаешься! – произнесла она про себя. – Ты и все остальные…»
– Это не дорога в парк, дядя Гидеон, – заметила пятнадцатилетняя Шарлотта, когда машина двинулась на юг.
– А кто тебе сказал, что мы едем в парк Золотые Ворота, Шарлотта?
Она не стала ни о чем расспрашивать, решив, что дядя Гидеон приготовил ей еще один сюрприз. Сколько раз за все эти годы он удивлял ее совершенно неожиданными подарками! Но на сей раз, когда машина свернула по направлению к международному аэропорту Сан-Франциско, Шарлотта сообразила, что это будет нечто особенное. А потом, когда дядя Гидеон достал из багажника машины два чемодана и два паспорта с вложенными в них билетами первого класса, Шарлотта поняла, что это будет приключение с большой буквы!
Он мог и не говорить ей, куда они летят, потому что самолет принадлежал компании «Сингапур эйрлайнз».
Целых двадцать часов они играли в карты, смотрели кинофильмы, спали, ели и наконец приземлились в красочном раю.
Они сняли в отеле «Раффлз» два смежных номера, а потом окунулись, не откладывая, в пеструю, живую суматоху города, где на перекрестках за движением следили женщины-полицейские в белой форме, а продавцы лука сидели на корточках прямо на тротуарах, разложив свой товар на всеобщее обозрение.
Оставив позади небоскребы и современные трассы Сингапура, Шарлотта и ее дядя попали в паутину узких улочек, где теснились маленькие магазинчики, лотки с едой и лавочки. Гидеон сообщил девочке, что уже дважды бывал в Сингапуре.
– В последний раз твоя бабушка привезла меня сюда, чтобы показать то место, где она родилась, – сказал он.
Они остановились перед маленьким магазинчиком с вывеской «Магазин шелковых тканей мадам Ва. Основан в 1884 году».
– Твоя бабушка родилась здесь, в комнате наверху, – объяснил дядя Гидеон.
Шарлотта уже слышала эту историю от бабушки. Такая романтическая сказка! Красавица Мей-лин приходит на помощь великолепному Ричарду Барклею, избитому ворами, выхаживает его втайне от всех, заботится о нем и и влюбляется в него. Когда Шарлотта однажды привела домой Джонни, чтобы промыть ему ссадину на лбу, она подумала, что сейчас похожа на Мей-лин. Джонни сидел спокойно, пока она накладывала мазь и бальзам, и так доверчиво смотрел на нее. Неужели Ричард Барклей так же смотрел на Мей-лин?
– Я доверю тебе один секрет, – продолжал дядя Гидеон, пока они стояли перед магазинчиком. – Твоей бабушке не столько лет, сколько все думают. Она на два года моложе. Попроси ее как-нибудь рассказать тебе историю о ее поддельных иммиграционных документах.
– А когда ты был здесь впервые, дядя Гидеон? – спросила тогда Шарлотта и заметила, что взгляд ее дяди потемнел от нахлынувших воспоминаний.
– Тридцать лет назад, во время войны. Я сидел в тюрьме Чанги, где люди вели себя как звери. Мне помогли выжить в этом аду только мысли о любимой женщине и то, что я обещал вернуться к ней живым.
Шарлотта сразу же вспомнила о его военных наградах и решила, что дядя Гидеон говорит о своей жене, тете Оливии.
Он отвел ее в храм Тысячи Огней, где они увидели отпечаток ноги Будды. Они посмотрели памятник сэру Стамфорду Раффлзу на восточном берегу реки Сингапур, установленный на том месте, где впервые высадились англичане в 1819 году. Они видели индийский праздник, когда люди в набедренных повязках ходили по улицам и из их обнаженных тел торчали крючки, гвозди. Они побывали на представлении уличной китайской оперы, увидели тщательно накрашенных актеров и актрис в великолепных костюмах. Музыканты завораживали толпу исполнением старинных мелодий.
Наконец они отправились в парк Птиц в Джуронге, где устроили пикник с куриным карри и рисом из Паданга, наблюдая за разноцветными попугаями, летавшими в брызгах водопада.
Именно тогда, под знойным синим небом, дядя Гидеон сказал ей:
– Видишь ли, Шарлотта, взаимоотношения между людьми не всегда складываются легко. Ты узнаешь об этом, когда станешь старше. Люди иногда говорят неправду, пытаются обмануть тебя… Особенно когда ты красивая девушка, а юноша очень тобой интересуется, – добавил он с улыбкой.
– Но как же девушка может узнать… – начала Шарлотта и замолчала, потому что сама толком не понимала, о чем хочет спросить.
Шумел водопад, только сегодня утром она любовалась куклой, подаренной ей дядей Гидеоном, а чуть позже не сводила глаз с молодого человека за соседним столиком… Неужели жизнь всегда будет ставить ее в тупик?
Гидеон вздохнул.
– Если ты признаешься молодому человеку, что любишь его, а он ответит, что не поверит тебе, пока ты его не поцелуешь, значит, он не стоит твоей любви. Это значит, что юноша тебя не уважает. А без уважения любви не бывает.
Шарлотта призналась ему, что знает девочек, которые пошли до конца. Некоторые из ее подружек даже принимали противозачаточные таблетки. Эта информация, казалось, опечалила дядю Гидеона.
– Да, движение за освобождение женщин и фестиваль и Вудстоке. – Он покачал головой. – Это новая эра. Но некоторые вещи не меняются со временем, и неважно, сколько им лет, Шарлотта. И одна из них такова: если юноша любит тебя – по-настоящему любит, – он никогда не станет принуждать тебя делать то, чего ты не хочешь. Он не заставит тебя доказать твою любовь, отдав ему свое тело. Иногда юноша говорит, будто любит, только чтобы получить то, что ему нужно. А бывает и так, что юноша побит по-настоящему, но не может признаться в этом.
– Но как же разобраться?
Гидеон рассмеялся.
– К сожалению, до этого пока никто не додумался. – Потом он опять стал серьезным. – Пообещай мне одно, Шарлотта. Когда придет время и ты решишься на близость с мужчиной, ты должна быть уверена на сто процентов, что именно этого ты хочешь и именно с ним.
Шарлотта с легким сердцем пообещала ему это, потому что уже точно знала, что именно этого она хочет – и именно с Джонни это должно произойти.
Потом Гидеон повел ее в ботанический сад на Пикоклейн, где цвели тысячи цветов. Шарлотта любовалась красивыми двориками, воротами, пагодами с резными крышами, деревянными мостиками и спокойными прудами. Неожиданно Гидеон взял ее за руку.
– Когда-то это было частное владение, Шарлотта. Здесь родилась твоя прабабушка, Мей-лин.
Вот и все, что он сказал. Гидеон не начал читать ей лекцию, не произносил напыщенных фраз – «Видишь, Шарлотта, это дом твоих предков, здесь твои корни»! Он не стал втолковывать ей: «Вот почему Джонни уезжает в Шотландию каждое лето». Шарлотта все поняла сама. Она шла по узеньким дорожкам, проходила под грациозными арками, мимо великолепных орхидей, лилий и райских птиц и думала: «Моя прабабушка ходила по тем же самым дорожкам и смотрела в те же самые окна. Она спала здесь, ела, грустила, была счастлива». И Шарлотта ощутила нечто, не испытанное ею раньше, – неожиданную связь, внезапное ощущение своей принадлежности этому месту. Она думала о комнате над магазином шелковых тканей мадам Ва, где родилась ее бабушка, рисовала в воображении множество лиц, напоминавших ее собственное, с высокими скулами и миндалевидными глазами, вспоминала изображения богини Гуань-инь, которые попадались здесь на каждом шагу… Ей было удивительно думать: «Вот здесь я начиналась».
Наконец дядя Гидеон отвел ее в маленький магазинчик на Орчард-роуд и купил ей украшение – медальон из серебра и янтаря на серебряной цепочке с аметистами. Гидеон показал ей, как открыть медальон:
– Видишь? Положишь туда что-нибудь – и эта вещь будет в безопасности.
Шарлотта уже знала, что она в него положит!
Джонатан разжег огонь, яркое пламя отбрасывало отблески на стены, наполняя домик уютным гудением и потрескиванием. Он сел рядом с Шарлоттой на кушетку и заметил, как что-то сверкает в отблесках пламени у нее на груди. Медальон династии Цин… Это напомнило ему тот день, когда он впервые увидел это украшение, вернувшись из Шотландии после летних каникул. Тогда им было по пятнадцать. В июне он расстался с печальной, мрачной Шарлоттой. А девушка, встретившая его в сентябре, казалась чудесным образом изменившейся.
– Джонни, ты вернулся! – воскликнула она и обняла его. А потом, прежде чем он смог вставить хотя бы слово, не переводя дыхания, поведала ему о путешествии с дядей и закончила свой рассказ, к его безмерному удивлению, следующим заявлением: – Я поняла, почему ты уезжаешь каждое лето!
Его это смутило, потому что Джонатан и сам не знал, зачем каждое лето ездит в Шотландию. Он только понимал, почему возвращается обратно…
– Мне очень жаль, что я не рассказал тебе о Наоми, – проговорил он. – Я представляю, как это выглядело, когда ты нашла записку в моем бумажнике.
– Все в порядке. Я тебя понимаю.
Шарлотта посмотрела на него, позволила глазам задержаться на его профиле. И вдруг внутри этого уютного кокона-домика ей показалось, что окружающий мир перестал существовать. Словно все, что произошло за последние десять часов, случилось когда-то в далеком прошлом и и другом мире. Старые правила больше не действовали, барьеры казались ненужными.
– Джонатан, – медленно проговорила она, – когда восемь лет назад ты увидел репортаж о Чок-Хилле, что ты подумал?
Он прямо и открыто взглянул ей в лицо – как когда-то летом в Сан-Франциско, пока они еще не потеряли невинность.
– Я подумал, что средства массовой информации подставили тебя. Я понимал, что за показанным сюжетом скрывается другая, подлинная история.
– Это был просто-напросто монтаж. Те слова, что я произносила якобы в кадре: «Только так мы могли заставить общество услышать нас. Так что нам пришлось это сделать», – на самом деле были произнесены перед зданием ФДА в Вашингтоне. Джонатан, тогда я стояла в пикете и держала плакат! Но они озвучили ими другой сюжет. И все выглядело так, будто, если мне придется убивать животных, я это сделаю. Но это было ложью!
