Текст книги "Голос сердца. Книга первая"
Автор книги: Барбара Брэдфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)
Наконец он нашел в себе силы оторваться от Франчески и повел ее в защищенную от ветра крытую часть павильона, сильно сжимая руку. Здесь он прислонил ее к одной из каменных колонн и остановился напротив. В неверном свете он казался сейчас гораздо бледнее. Его габардиновая отделанная мехом парка была довольно громоздкой. Ощущая ее как единственный барьер между ними, Виктор расстегнул молнию и распахнул полы; затем он взял руки Франчески в свои и стянул с них варежки. Вместе со своими перчатками он бросил их на пол.
Она снова была в его руках. Их губы встретились как будто в первый раз, языки сплелись, тела прильнули друг к другу, напрягаясь в желании преодолеть все препятствия к полному слиянию. Поцелуи Виктора были медленными и чувственными, его пальцы блуждали в ее шелковистых волосах, ласково впивались в затылок. Она нежно провела рукой по его лицу, почти растворяясь в его объятиях. Виктор чувствовал, что теряет самоконтроль. Чем плотнее Франческа прислонялась к нему своим телом, тем сильнее становилось его сексуальное возбуждение. Снедаемый страстным желанием, он внезапно с силой прижался к девушке, почти вдавив ее в каменную колонну. Его губы становились все более требовательными, причиняя ей боль. Казалось, он хотел вобрать ее в себя целиком, познать каждую клетку ее тела, сделать частью себя.
Виктор просунул руку под куртку Франчески. Он прикоснулся к ее груди и нежно сжал ее, почувствовав, как под тонкой шерстяной тканью напрягся сосок. Затем его рука переместилась на спину и скользнула под свитер. Нетерпеливые, но умелые пальцы расстегнули застежку, освободив груди девушки. Наконец он смог насладиться прикосновением к ее плоти, лаская ее сначала бережно и трепетно, а потом все более страстно. Виктор услышал сдержанный стон наслаждения, вырвавшийся из горла Франчески. Он наклонился, поднес свои губы к ее груди и впился в нее поцелуем, теряя рассудок от прикосновения к шелковистой теплой коже, упиваясь тонким запахом тела Франчески – тела, которое так же сильно стремилось слиться с его плотью.
Неистовые ласки Виктора еще больше возбудили Франческу. От бедер по всему телу пробежала незнакомая ей раньше острая горячая волна, такая сильная, что Франческа почувствовала, как слабеют ее ноги. Покачнувшись, она приникла к Виктору, страстно желая, чтобы он полностью подчинил ее себе, овладел ею. Все ее эротические фантазии последних нескольких недель стали явью. Запустив пальцы в его густые черные волосы, она вновь и вновь повторяла его имя, дрожа от его прикосновений. Ничего, кроме этого человека, не существовало сейчас для нее в этом мире.
Поглощенный своей страстью к Франческе и сверх всякой меры возбужденный ее горячими ответными ласками, Виктор тем не менее не совсем утратил ясность мысли. Откуда-то из подсознания шел сигнал, что продолжать в этом духе здесь было бы глупо и несправедливо по отношению к ним обоим. Он должен сейчас же прекратить эти взаимные страстные ласки, немедленно остановить и себя, и Франческу, потому что было совершенно очевидно, что она и малейшей попытки не сделает, чтобы обуздать его. Ее желание было столь же горячим, сколько и его; она была его пылкой союзницей. Как ни мучительно было для Виктора прекратить их объятия, он, наконец сделал это. Оторвав свое лицо от ее груди, он потянул вниз свитер и запахнул на Франческе мешковатую куртку. Все это он проделал с максимальной бережностью и нежностью. Стараясь успокоить девушку, он медленно провел рукой по ее волосам, прижав ее лицо к своему подбородку.
– О, Виктор! Виктор! – воскликнула она тоном, в котором явственно прозвучало разочарование.
– Я знаю, бэби, – хрипло ответил он. – Я знаю. Потом. Я обещаю тебе, бэби. Я весь потом.
Они стояли, обнявшись, пока постепенно самообладание не вернулось к ним. Отстранившись, оба потрясенно посмотрели в глаза друг другу. Виктор почувствовал, как сжалось его сердце. Вновь это был тот же шок узнавания, который он испытал, впервые увидев Франческу. Слабое воспоминание шевельнулось в мозгу, но исчезло прежде, чем он успел его четко зафиксировать перед мысленным взором. Ее лицо, повернутое к нему, все еще слегка измененное медленно отступавшим порывом страсти, было прекрасно. Виктора глубоко тронули отразившиеся на нем эмоции. Пристально глядя на девушку, он поднял руку и легко прикоснулся к ее щеке. Их молчание несло в себе больше, чем можно выразить словами. Он медленно утвердительно кивнул, как бы подтверждая свое последнее обещание и взаимность их чувств. Потом Виктор наклонился, поднял их варежки и перчатки и, взяв Франческу за руку, без слов вывел из павильона.
Вместе, рука в руке, они пошли вниз по холму, пораженные силой их взаимного сексуального желания. В каком-то оцепенении они шагали узкой тропкой, петлявшей между сосен в направлении Виттингенгофа и усадьбы, едва видневшихся далеко внизу, в долине. Подняв глаза к небу, Виктор понял, как долго они были в горах. Солнце уже давно село, темнело прямо на глазах, и воздух стал обжигающе-холодным. Они вошли в лес, где было еще темнее, и Виктор успокаивающе сжал руку Франчески. Он пошел быстрее, увлекая девушку за собой, стремясь как можно скорее попасть в тепло дома. Внезапно он произнес, усмехнувшись:
– Мое чувство времени оставляет желать много лучшего! Я совершенно утратил представление о нем, пока ласкал тебя. Должен заметить, мэм, что вы испортили мой внутренний часовой механизм своими чрезмерными прелестями.
Их дружный смех нарушил морозную тишину.
Сырой холодный туман постепенно окутывал лес. Его жемчужно-серая масса становилась все более плотной. Виктор еще ускорил шаг, и они уже почти бежали на последнем участке тропинки, выходящем к опушке. Когда они вышли из леса, сумерки уже совсем сгустились. Холодная голубизна неба перешла в свинцовую синеву. Все еще держась за руки, они продолжали бежать по длинному заснеженному лугу в направлении Шлосса. Ярко сиявшие вдалеке окна замка были такими приветливыми!
– Я думаю, что мы вовремя выбрались, – произнес Виктор, слегка замедляя шаг. – Мне бы очень не хотелось оказаться в горах, когда окончательно стемнеет.
– Это опасно. В темноте легко заблудиться. – Последние слова Франческа договаривала, когда они уже вошли в дом. Спустившись по каменным ступеням, они прошли в гардеробную. Франческа повесила куртку на вешалку и продолжила: – Диана всегда предупреждает меня, чтобы я возвращалась до заката. Наверное, сейчас она уже беспокоится. Нам надо поскорее подняться к чаю.
– Конечно, – согласился Виктор, освобождаясь от своей парки. Он сел, стянул тяжелые прогулочные сапоги и сунул ноги в уютные черные замшевые шлепанцы. Встав, он глянул в зеркало, провел расческой по волосам и аккуратно подтянул вниз свой черный кашемировый свитер. Повернувшись к Франческе, он совершенно неожиданно рассмеялся.
Она озадаченно посмотрела на него.
– Что такое?
Виктор покачал головой, как бы удивляясь сам себе.
– Я просто подумал о всех тех возможностях, которые у нас были с тобой… – Он ничего больше не сказал, а только криво улыбнулся, и на красивом лице появилось выражение самоосуждения. – Мне кажется, что мое отношение к тебе было несколько двойственным.
– Почему?
– Проблемы с Арлен, с разводом. Беспокойство по поводу «Конфидэншл». Занятость картиной. Решение никем не увлекаться. И, я думаю, твой возраст тоже во многом повлиял на мое поведение.
– Мне будет двадцать в мае, – произнесла она, как бы защищаясь.
– А мне сорок в июне, – спокойно отпарировал он, внезапно осознавая эту реальность. – Я слишком стар для тебя, Франческа. Боже мой, двадцать лет! В твоем возрасте я был уже женатым человеком – еще до того, как ты родилась. Мои сыновья старше тебя. Послушай, детка, между нами разница в целую жизнь. На этой земле не осталось ничего, чего бы я не видел, не делал и не познал. Фактически на ней нет больше ничего нового для меня. И я чертовски устал от жизни, если хочешь знать правду. – Виктор печально покачал головой и тяжело вздохнул. В его словах прозвучало сожаление, когда он продолжил: – Это несправедливо по отношению к тебе, Франческа. Рядом с тобой должен быть человек примерно твоего возраста, а не старый распутник вроде меня.
– Что за глупости! – раздраженно воскликнула она. Сердитый взгляд, который она бросила на Виктора, внезапно изменился, став настороженным и пронизывающим. – Вы хотите сказать мне, что жалеете о том, что произошло?
– А вот это просто исключительно глупый вопрос, – мгновенно отреагировал он. Отметив смешанное выражение паники и боли на лице Франчески, он притянул девушку к себе и поцеловал глубоким нежным поцелуем, желая успокоить. Какое-то мгновение назад он действительно испытывал нечто похожее на угрызение совести по поводу разницы в их возрасте. Но, возможно, она была права. Возраст не имел никакого значения. Те чувства, которые они испытывали по отношению друг к другу, были, безусловно, важнее всего остального. Он прошептал в ее спутавшиеся под его рукой волосы: – Я не сожалею о том, что мы сделали, дорогая. Но сожалею о том, что нам пришлось так немилосердно прерваться.
– Но вы же сказали потом, – прошептала она ему в ответ и вспыхнула, сама удивляясь своей смелости.
Виктор не ответил, а лишь сильнее сжал девушку в своих объятиях, а затем опустил свои сильные руки с плеч Франчески на спину и ниже, на ягодицы. Он все крепче прижимал ее тело к своему, найдя губами ее губы. Его снова охватил головокружительный виток желания. Виктор застонал. Его плоть властно требовала большего. «Как несвоевременно», – промелькнуло в голове Виктора, и, в очередной раз подавляя едва контролируемую страсть, он пробормотал на ухо Франческе:
– Я также сказал «я весь». Ты хочешь этого, детка? – Он приподнял лицо девушки одной рукой, глядя в ее глаза испытующим серьезным взглядом.
Она почувствовала, что загипнотизирована этими черными глазами, в которых она увидела ничем не замаскированное страстное желание. Его взгляд был абсолютно однозначен. Франческа почувствовала его внезапную эрекцию, и жаркая волна окатила ее с ног до головы. Она невольно вздрогнула всем телом, ощутив на какое-то мгновение свое бессилие.
– Да, – твердо ответила она. – Да, я хочу этого. – В устремленных на Виктора глазах не было ни тени сомнения.
Он улыбнулся своей медленной ленивой улыбкой, наклонился и поцеловал девушку в лоб со всей нежностью, на которую был способен, а затем провел пальцем по ее щеке и шее.
– Тогда пойдем и побыстрее закончим с процедурой чаепития. Я не могу дождаться того момента, когда заполучу тебя полностью. Capisce?
– Capish, – мягко ответила она. – Что это означает?
– Это значит «понятно». Ты ведь действительно понимаешь, Франческа?
Она кивнула, будучи не в состоянии говорить.
– Прости нас за опоздание, Диана, – извинилась Франческа, когда они с Виктором вошли в гостиную несколькими минутами позже.
Терпеливо ожидавшая их Диана сидела на своем любимом месте на скамье, поглаживая маленькую белую собачку.
– Ничего страшного, дорогая, – ответила она с приветливой улыбкой. – Я отложила чай на полчаса. Клара принесла его несколько минут назад, он еще не успел остыть. Но я должна признать, что начала уже немного волноваться. Ведь уже совсем темно! Идите же скорее к огню и грейтесь. У вас очень замерзший вид.
– Когда мы вышли из леса, поднялся сильный ветер, но до этого погода была замечательной. – Франческа остановилась на полпути к камину, воскликнув: – О, Диана, как чудесно выглядит Тутси после ванны! Или это Лутси? Я их всегда путаю, они так похожи.
– Это Лутси, – ответила Диана. Услышав свое имя, собака подняла глаза на хозяйку, затем спрыгнула с ее коленей и весело засеменила к Франческе. Это было очаровательное мохнатое существо, похожее на овечку. Добежав до Франчески, она поднялась на задние лапы и затанцевала вокруг девушки, повизгивая от восторга. Франческа улыбнулась и наклонилась, чтобы приласкать собаку. – Да-да, я знаю, – весело рассмеялась она. – Я тоже счастлива тебя видеть, Лутси.
Виктор с удовольствием наблюдал за обеими.
– Какое великолепное животное! – произнес он, повернувшись к Диане.
– Согласна с вами. – На лице девушки внезапно появилось поддразнивающее выражение, когда она добавила: – Могу ли я пойти так далеко, чтобы позволить себе сказать, что Лутси – просто энчилада?
– Безусловно, – отпарировал Виктор, глаза которого блестели так же весело, как и глаза Дианы.
– Но мы не должны забывать о его сестре, – вмешалась Франческа. – Она так же красива, как и Лутси. Где же наша девочка? – Она окинула глазами комнату. – Эта парочка просто неразлучна.
Диана кивнула в сторону.
– Она там, нежится на подушках, и очень внимательно за нами наблюдает.
Виктор нашел глазами собаку, направился к дивану и сел на него. Взяв собаку в свои большие руки, он поднес ее к лицу.
– Привет, Тутси, – поздоровался он. – Я вижу, ты красавица, Пушистое чудо! – Собака начала лизать его руки, и Виктор, повернувшись к Диане, спросил: – Я никогда не видел таких собак. Что это за порода?
– Бишон Фрайз.
Виктор недоуменно нахмурился.
– Боюсь, что даже не слышал о такой. – Он опустил глаза на собаку, внимательно рассматривая ее. У нее была шелковистая шерсть, необычной формы хвост, похожий на перо страуса, длинные висячие уши, черный нос кнопкой и огромные круглые глаза, сияющие как черные бриллианты. – Она великолепна! – с восхищением произнес он, посадил собаку себе на колени и начал почесывать ее голову, продолжая улыбаться.
Диану тронула живая и восторженная реакция Виктора на ее любимцев, и она сказала:
– Это действительно замечательные собаки, Виктор. Умные, веселые, подвижные. И отважные, хотя и кажутся чисто декоративными. Как и вы, я никогда не слышала о Бишон Фрайз, пока Франческа не просветила меня на этот счет. Это ее любимая порода. Их разводит ее друг в Йоркшире. Лутси и Тутси из одного помета. Я взяла их пару лет назад, когда приезжала в Лэнгли. Тогда им было всего десять недель, и они были чудо как хороши. Я просто не устояла чтобы не взять обоих.
– О, так это английская порода – произнес Виктор, продолжая гладить Тутси, которая наслаждалась его вниманием.
– Нет, происхождение у них испанское. Во всяком случае, оттуда их впервые привезли. И это очень древняя порода известная еще во времена Клеопатры.
– Вы шутите! – воскликнул Виктор. – Расскажите мне о них. Я обожаю собак.
Диана засмеялась.
– Близкие опасаются затрагивать со мной эту тему. Я могу рассказывать о своих собаках битый час, так что как бы вам не пришлось пожалеть о своей просьбе.
– Но я действительно хочу узнать о них побольше! Я в жизни не видел таких изумительных собак, – настаивал Виктор.
– Ну, хорошо. Слушайте. Похоже, что где-то в пятнадцатом веке испанские моряки привезли собак на Канарские острова в частности на Тенерифе. Поэтому в течение нескольких столетий они были известны как Бишон Тенерифе. Впоследствии моряки продавали или обменивали их в итальянских портах, и собачки стали любимцами в домах итальянской знати. В шестнадцатом веке, после того как французы захватили Италию, возвращающиеся солдаты стали привозить бишонов с собой во Францию. Они были любимцами двора во время правления Франциска Первого и Генриха Третьего. На картинах Гойи вы можете увидеть их рядом с испанскими инфантами, которые обожали бишонов. Фрагонар часто изображал их рядом с французскими аристократами. Во время правления Наполеона Третьего, в середине прошлого столетия, они также пользовались огромной популярностью, но совершенно вышли из моды в начале нашего века. – Диана сделала паузу, прикурила сигарету и продолжила: – На какое-то время бишоны стали бродячими собаками. Они сопровождали шарманщиков и радовали уличный люд своим веселым нравом и дружелюбием. Они сумели не просто приспособиться к тяжелым условиям, но и превратились в цирковых собак, проявив исключительный талант в исполнении самых сложных трюков. – Диана засмеялась. – Хотите верьте, хотите нет, но они никогда не упустят возможности продемонстрировать свои акробатические способности.
– Вы бы только видели, – подхватила Франческа, – какие головокружительные прыжки совершают Тутси и Лутси с моей кровати и обратно. Причем делают это поздно ночью, когда я засыпаю. Мне никак не удается от них избавиться. Эти милые создания готовы резвиться до зари.
– Не могу сказать, что я их за это осуждаю, – вступил в разговор Виктор, подмигнув Франческе, и его улыбка была настолько двусмысленной, что девушка вспыхнула. Она отвернулась, мысленно ругая себя за то, что дала ему такую великолепную возможность подколоть себя.
Диана, от внимания которой не ускользнул этот обмен репликами, не показала вида, насколько ее это позабавило. Она подошла к дивану и села рядом с Франческой.
– Как вы предпочитаете чай, Виктор? С молоком или с лимоном? – спросила она будничным тоном.
– С лимоном, пожалуйста. Так, значит, они стали цирковыми собаками? Мммм. Очень интересно. – Он взъерошил шерсть на головке Тутси. – Неудивительно, что я сразу почувствовал, что мы с ними родственные души. Развлекаем публику, как можем, а? – Диана и Франческа улыбнулись ему, но прежде чем они успели прокомментировать его фразу, Виктор продолжил: – А что случилось потом?
Диана разлила чай и продолжила свой рассказ.
– Сразу же после первой мировой войны они снова стали очень популярны как домашние собаки, но только в начале тридцатых годов их разведением занялись всерьез, и французский Кеннел-Клаб начал вести родословную бишонов… – Диана резко прервала свой рассказ и обратилась к Виктору. – Господи, я совсем забыла о телефонном звонке! Вам звонил мистер Уотсон. Вы пришли всего минут на пятнадцать после него.
– Спасибо, – поблагодарил Виктор, принимая чашку из рук Дианы. – Джейк просил, чтобы я перезвонил?
– Нет. Он просил меня передать вам, что ваш чемодан будет здесь не позднее, чем завтра к полудню. Он посылает его через компанию, с которой «Монарх» обычно отправляет жестяные коробки с кинопленкой. – Она протянула чашку Франческе и добавила: – Сюда чемодан доставит курьер.
– Но ведь не было никакой необходимости просить доставить сюда ваш смокинг! – выдохнула Франческа, недоверчиво глядя на Виктора, хотя уже поняла, что именно это он и сделал. Изумление девушки в полной мере отразилось на ее лице. – Зачем было нести такие ужасные расходы только из-за завтрашнего ужина по поводу дня рождения Дианы? В этом не было никакой нужды, действительно не было!
Виктор, ошеломленный эмоциональностью Франчески, смотрел на нее, сдвинув брови. Он не мог понять, почему она так бурно отреагировала на столь незначительный факт. В конце концов, он просто пожал плечами, решив не обращать на это внимания.
– Кроме смокинга, мне нужны были еще кое-какие вещи, – мягко произнес он и, повернувшись к Диане, добавил: – Я надеюсь, курьер сможет отыскать этот дом. Вы объяснили Джейку, как сюда добраться?
– Я было начала, но потом поняла, что найти нас будет трудно, даже водителю такси из Зальцбурга, который более или менее знает здешние места. Поэтому я предложила мистеру Уотсону, чтобы он велел курьеру взять такси из аэропорта до моего бутика в Кенигзее. Из магазина он сможет позвонить сюда, и Манфред съездит за вашим чемоданом.
– Это просто замечательно, Диана! – воскликнул Виктор. – Прекрасно продуманная операция. Очень вам признателен.
– Это очень галантный жест с вашей стороны – послать за смокингом для моего маленького торжества. Но Ческа права – в этом не было никакой необходимости. Я собиралась обзвонить всех своих друзей сегодня и предупредить, чтобы они не надевали смокинги.
– Франческа объяснила мне это раньше. Но я не хотел быть той паршивой овцой, которая испортила бы ваш званый вечер. В конце концов, вы планировали его заранее, а на такого рода мероприятиях часть удовольствия заключается в том, чтобы принарядиться и распушить перышки, не так ли? – Он улыбнулся уголками рта. – Если мужчины не наденут смокингов, тогда и вам, девушкам, не удастся показать свои лучшие вечерние туалеты, правда?
– Да, вы правы. Какая милая предусмотрительность с вашей стороны! – Диана ослепительно улыбнулась Виктору, взяла серебряный нож и отрезала большой кусок шоколадного торта, покрытого горой взбитых сливок и украшенного вишнями. – Угощайтесь. Торт восхитительный.
– Мог бы даже держать пари по этому поводу. – Виктор усмехнулся, а потом скорчил гримасу. – И конечно, содержит массу калорий. Я должен сохранить форму для предстоящих съемок. Но отказаться от такого удовольствия… Только отрежьте, пожалуйста, кусок поменьше. – После небольшой паузы он заметил: – Вы не могли бы рассказать мне немного о Дженнере? Какой там спуск?
Они с интересом погрузились в детальное обсуждение программы на завтрашнее утро. Франческа сидела в сторонке и пила чай, не обращая особого внимания на их беседу. Из-под ресниц она рассматривала Виктора, мысленно прокручивая в мозгу разговор за чайным столом. «Как это экстравагантно! – думала она. – Только голливудская звезда способна на такой безумный поступок… Специальным курьером… на самолете… смокинг… На один вечер!» Такая вопиющая трата денег, чуждая натуре Франчески и ее воспитанию, ужаснула ее. Неожиданно она ощутила, что это ее раздражает. Но вспышка раздражения почти сразу же прошла, и она почувствовала себя виноватой за то, что разговаривала с Виктором так резко мгновение назад. Если бы какой-то другой человек сделал такой жест, она сочла бы его претенциозным. Но это совсем не подходило к Виктору. Инстинктивно Франческа понимала, что он совершенно не подумал о том, сколько это может стоить или какое впечатление он тем самым произведет. Кажется, это вообще было не в его стиле. Ему просто хотелось доставить приятное… приятное Диане и, возможно, ей. «И это действительно галантно», – признала она, вспоминая слова кузины.
Франческа слегка переместилась на диване, продолжая украдкой поглядывать на Виктора. Он очаровывал ее все больше. Этот человек был так многогранен! Она подумала, сможет ли когда-нибудь постичь эту удивительную личность, временами напоминавшую ей маленького мальчика. С какой нежностью он играл с собаками! Она невольно улыбнулась, вспомнив об этом. И ей вдруг на ум пришли слова отца, сказанные однажды: «Понаблюдайте за тем, как собака ведет себя по отношению к человеку, и вы гораздо лучше узнаете этого человека. Собаки понимают суть людей. Инстинкт никогда не подводит!»
Сейчас ее глаза были прикованы к Виктору. Если он и чувствовал обожающий взгляд то никак не показывал этого, продолжая со знанием дела говорить о горнолыжных трассах, и от внимания Франчески не ускользнуло, что Диана, сама первоклассная лыжница, внимала каждому его слову. Франческа прикрыла глаза и постаралась представить себе Виктора Мейсона таким, каким видел его сейчас объективный сторонний глаз – глаз Дианы. Мужественное лицо, черные волнистые волосы, выразительные глаза. Он был красив необыкновенно. От его широких плеч, сильного тела, мускулистость которого подчеркивал черный кашемировый свитер, исходило ощущение жизненной силы, энергии и сексапильности. Он был одет во все черное, и этот цвет необыкновенно шел ему, оттеняя смуглую мужественную красоту. «В Викторе бездна природного обаяния!» – подумала Франческа. Скрестив длинные ноги, он сидел в обычной расслабленной позе на диване, положив одну руку на его спинку, а другой обхватив Тутси, оживленно рассказывал что-то Диане и смеялся. Ощущая его близость острее, чем когда-либо, Франческа вздрогнула, вспоминая его поцелуи, его ласки там, в павильоне, и его обещание. Она мгновенно опустила глаза и налила себе еще чая, понимая, что те глубочайшие чувства, которые она испытывала, неизбежно отражаются на ее лице. Она была не слишком искушена в том, чтобы скрывать их от кого бы то ни было.
– Я надеюсь, для меня у вас осталось немного чаю?
Голос Кристиана прервал размышления Франчески, и она с улыбкой повернулась к нему, чувствуя некоторое облегчение от того, что он появился в комнате.
– Привет, дорогой! Чая у нас море.
Когда Кристиан подъехал к камину, присоединяясь к компании, Виктор добавил:
– И плюс к нему – смертельно калорийный торт! – Несмотря на беспечную улыбку, в его глазах появилась озабоченность. Он понял, что они с Франческой попали в западню. После того, как к ним присоединился Кристиан, сразу же улизнуть вдвоем наверх, как он рассчитывал, стало невозможно, Виктор закурил, размышляя над тем, как бы им поскорее уединиться.
27
Виктор взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, быстро прошел по коридору и остановился у двери комнаты Франчески. Без стука он быстро проскользнул внутрь. Плотно закрыв за собой дверь, он прислонился к ней и скептически посмотрел на девушку.
– С точки зрения умения рассчитать время ты, пожалуй, не уступишь мне, детка. Я просто ушам своим не поверил, когда ты попросила Кристиана показать мне коллекцию оружия.
– Это вырвалось как-то само собой, прежде чем я успела остановить себя. Ей-богу, я не хотела поймать вас в эту ловушку. А потом вы выглядели таким сердитым, что мне пришлось спасаться бегством. Я прошу прощения.
– И воистину есть за что. Господи, я провел полчаса, пытаясь сконцентрировать внимание на том, что Кристиан рассказывал мне об этих паршивых ружьях в то время, как мысленно я был здесь, с тобой!
– Вам просто повезло, что вы так быстро вырвались. Обычно мой бесценный кузен рассказывает о своих сокровищах по часу, а то и по два, если начинает вдаваться в историю создания коллекции. Он очень основательный человек.
– Готов согласиться. – Виктор засмеялся, понимая, что она подтрунивает над ним, как раньше он подтрунивал над ней.
Он не прошел в комнату, а по-прежнему стоял у порога, пристально глядя на девушку. Она сидела на диване у камина одетая во все тот же желтый лыжный костюм. В комнате было довольно сумрачно, поскольку горела только небольшая настольная лампа, но огонь в камине пылал очень ярко. Освещенная его неверными сполохами, Франческа казалась изящной золотой статуэткой. Ее волосы были распущены по плечам, медовые пряди, пронизанные танцующими бликами, обрамляли лицо. Большие светло-карие глаза приобрели оттенок топаза и были такими же чистыми и блестящими. Губы готовы были раздвинуться в улыбке. В выражении обращенного к нему лица он прочел опасение. Но его заслоняло безграничное желание. Обращенный на него взгляд говорил ему много, очень много, выражая, как и раньше, чувства, которые испытывал он сам. Он хотел ее. Господи, как же сильно он хотел ее! Виктор очнулся. Нетерпеливым жестом он запер за собой дверь.
Несколькими длинными быстрыми шагами, с напряженным лицом, он пересек комнату и без слов протянул руки к Франческе. Она ринулась навстречу ему. С бешено бьющимися сердцами, воспламеняясь друг от друга, они страстно обнялись.
Виктор вновь почувствовал тепло и податливость ее губ, ощутил ее чистое дыхание. Затем поцелуй стал глубже, языки сплелись. В этот поцелуй оба вложили бешеное желание полного обладания друг другом. Он еще крепче прижал Франческу к себе, почувствовав электрические разряды, пробегающие между ними. Просунув руку под ее свитер, он расстегнул застежку бюстгальтера, как уже делал это в горах, и начал нежно ласкать грудь девушки, пока ее тело не начала сотрясать дрожь и она не обмякла в его руках. Виктор бросил быстрый взгляд на ее лицо. Оно пылало, на шее билась жилка, а глаза были закрыты. Вид Франчески еще больше возбудил Виктора, и он нетерпеливо стал снимать с нее одежду. Теперь Виктор рассматривал Франческу полным восхищения взглядом. Она содрогнулась всем телом и сделала непроизвольный шаг в его направлении. Он притянул девушку к себе, провел руками по гладким округлым плечам и опустил их на спину, наслаждаясь прикосновениями к ее шелковистой коже. Затем хрипловатым от страсти голосом он произнес:
– Сними остальную одежду, бэби.
Виктор отошел в дальний угол спальни, не желая смущать Франческу. Там он сбросил шлепанцы, свитер, расстегнул молнию на брюках и поспешно стянул их. Полностью раздевшись, он повернулся в сторону Франчески и, к своему удивлению, увидел ее на том же месте, где оставил, а не в постели, как он ожидал. Она смотрела на него – смотрела несколько настороженно, как ему показалось. Франческа явно нервничала, и Виктору даже почудилось, что он заметил тень сомнения на ее лице. Но он тут же отогнал эту мысль, сочтя ее несправедливой по отношению к девушке, и списал ее кажущуюся неловкость за счет робости. В конце концов, она так молода…
– Не смущайся, дорогая, – ободряюще прошептал он. В улыбке Виктора сквозило понимание, но его жадные глаза долгим неотрывным взглядом вбирали в себя ее тоненькое обнаженное тело. Он отметил высокую налитую грудь, мягкий изгиб бедер, длинные прекрасной формы ноги. Наконец он произнес: – Ты прекрасна, Франческа. По-настоящему прекрасна. Тебе нечего стесняться.
Она стояла все в той же позе, чувствуя себя не в состоянии вымолвить слово или сдвинуться с места. С расширенными глазами, казавшимися огромными на побледневшем лице, и слегка приоткрытым ртом она наблюдала за приближением Виктора. Его широкая грудь, казавшаяся еще более массивной без одежды, была местами покрыта черными волосами. К своему удивлению, Франческа отметила его узкую талию и узкие бедра над длинными ногами. Хотя свет в комнате был очень тусклым, она заметила, что тело Виктора покрыто таким же бронзовым загаром, как и его лицо. Это было мускулистое, хорошо натренированное, сильное тело атлета.
Франческа остановила дыхание, пытаясь сдержать дрожь, которая снова начала сотрясать ее тело. Нет, она не боялась. И конечно же, не сомневалась, как вообразил Виктор. Она была потрясена, чувствуя колоссальное влечение к этому человеку. Его физическая красота, грация, сексуальный магнетизм заставляли ее чувствовать себя слабой и беспомощной. Она сама сейчас сгорала от сексуального желания. В течение уже нескольких недель Франческа отдавала себе отчет, что она любит Виктора, хотя временами она и пыталась доказать себе, что это не так. Но даже осознавая этот факт, она не понимала истинного масштаба своей любви, ее глубины и силы. И только сейчас она поняла, что любовь ее беспредельна.
Не понимая причины молчания Франчески, ее неподвижности, Виктор заключил девушку в объятия. Бережно прижав к себе, он убрал рукой волосы с ее лица и пристально посмотрел в глаза. Взгляд Франчески поразил его своей серьезностью.
– Что беспокоит тебя, дорогая? Ты ведь не стесняешься меня, правда? – спросил он приглушенным тоном, пытаясь как-то приободрить девушку.
