Текст книги "Розетта"

Автор книги: Барбара Эвинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

– Я так понимаю, что это лекарство, обычное для тропиков, – заметила мисс Горди, – поскольку, насколько я знаю, мусульмане не приемлют алкоголь.

– Именно так, мисс Горди! – ответил он. – Тропическое лекарство!

Он рассмеялся, и они почувствовали запах рома. Из-за ворот слышался шум чужого города. Опустилась тьма. Фиолетовое небо было усеяно миллионами звезд. Повсюду звенели москиты. Во время разговора они старательно отгоняли их.

– Одна история связана с именем Фэллон, – начал мистер Алебастер. – Я подумал, что вы можете иметь к нему какое-то отношение. Здесь все знают эту историю. Женщину забили камнями насмерть. Вы слышали об этом?

– Да, – тихо ответила Роза, – я слышала об этом.

Вокруг них хлопотала Мэтти. Она зажгла свечи, которые горели прямым ярким пламенем, такой тихой была ночь.

– Когда на днях прибыл виконт Гокрогер, он попытался командовать мной, – сообщил мистер Алебастер. – Он пожалеет об этом. Я сказал ему, чтобы он убирался. Я не буду ни в чем ему помогать. А в Египте ему моя помощь наверняка понадобится!

– Хорошо! – согласилась Роза. – Я хочу, чтобы вы помогли мне, но я очень хочу, чтобы виконт ничего не знал о моих планах. Я должна отнести письмо в церковь Святого Марка. Это первое, что я сделаю завтра утром.

– Что же касается ребенка, – продолжал мистер Алебастер, – в Александрии таких детей тысячи. Все равно что искать ангела на кончике булавки! – Он нахмурился своей довольно неудачной метафоре. – Я имею в виду, иголку в стоге сена!

– У меня есть письмо, – упрямо повторила Роза.

– Ну, – заметила миссис Алебастер, – мы, конечно, можем попытаться. – Какое-то время они сидели молча. – Прислушайтесь, – сказала миссис Алебастер.

Из города доносились звуки музыки – странной, чужой музыки. Она совершенно не была похожа на музыку, к которой привыкла Роза. Где-то пела женщина – трепетно, печально. Непривычность этих звуков обволакивала их и беспокоила.

– Напой, Венни, – внезапно предложил мистер Алебастер, – настоящую музыку… одну из своих песен… я уже и забыл, как они звучат здесь, в хане, поднимаясь к небу.

Он беспокойно встал, посмотрел в темноту, снова сел на мраморную лавку и сразу же заснул, а пустая бутылка покатилась по балкону.

– Скоро я позову людей, чтобы отнесли его домой, – равнодушно заметила миссис Алебастер. А жалобная музыка все играла. – Он зайдет за вами утром, будет для вас переводить. Это обойдется вам в две гинеи. Можете дать мне их сейчас, если хотите.

Если она и заметила их растерянность при упоминании такой большой суммы, то не подала виду. Роза сразу же встала, чтобы сходить за деньгами. Гинеи тихо звякнули, поменяв хозяев.

– Сразу же с утра, – подчеркнула Роза.

– Сразу же с утра, – согласилась миссис Алебастер. – Лучше всего пойти на рассвете, когда прохладно.

Они сидели и молчали, прислушиваясь к городу, от которого были изолированы. А мистер Алебастер тихо посапывал рядом.

– Я думаю… когда-то… тут было прекрасно, – прошептала мисс Горди. – Говорят, что Александр Македонский построил красивейший город в мире.

Миссис Алебастер заметила как бы невзначай:

– Говорят, что Александр лично спроектировал маяк, библиотеку, емкости для воды и прекрасные здания. Хотя сам он в конце концов умер со своей армией далеко на чужбине. Вы знаете, что Александрия когда-то была великим городом, в котором процветали науки, потому что в ней находилась самая крупная и важная библиотека во всем мире? Ну, я слышала, что ни один корабль не мог войти в порт Александрии, если капитан не передавал библиотеке Александрии книгу из своей страны. Мне это нравится. Я представляю сурового старого морского волка, который сходит на берег с драгоценной книгой в руках и получает разрешение на высадку! Говорят, что сотни лет спустя Клеопатра поразила Юлия Цезаря, а потом Антония, приплыв на баржах из дворца. Она была столь прекрасна, что они так никогда и не смогли избавиться от ее влияния. Повсюду были лепестки роз, вина, фрукты, лились любовные песни, везде были разложены яства. И среди этого – самая роскошная женщина в мире с цветами лотоса в волосах! Я думаю об этом, когда Египет начинает мне надоедать. – Она вздохнула. – Теперь уже от прошлого ничего не осталось, не так ли? Вы знаете, по всей видимости, не сохранилось ни одной статуи Клеопатры или картины с ее изображением. Так что мы можем представлять, как она выглядела, как нам угодно.

– Вы, наверное, узнали много нового за то время, что здесь живете, миссис Алебастер. – Миссис Алебастер только вздохнула. Мисс Горди прихлопнула веером одного из москитов, не прекращавших летать над их головами. – Может, вы успели полюбить Египет?

Миссис Алебастер откинула голову назад и рассмеялась.

– Полюбить? Если вы зарабатываете на жизнь распеванием песен, стоя на руках, а джентльмены в это время швыряют в вас пробки от бутылок с шампанским и флорины, то вы сможете научиться любить все что угодно! – Роза покраснела (она ведь была с теми джентльменами). – Когда Арчибальд предложил мне эту жизнь, я согласилась без колебаний. – И она поглядела на сопящего рядом мужчину с непонятным выражением на лице. – Я узнала лишь одну вещь. Несчастный древний Египет… со времен фараонов… постоянно кто-то завоевывает: греки, римляне, арабы, турки! Даже мы – проезжающие мимо торговцы – видели столько сражений, с тех пор как поселились здесь! Французы пришли с Наполеоном, англичане пришли с лордом Нельсоном, потом с лордом Аберкромби. Конечно, все дело в его географическом положении – на пути на Восток. А также очень важны плодородные берега Нила. Поэтому Арчи здесь. Он торгует зерном, рисом – четыре урожая в год. Такого в Кенте не увидите! Поэтому полагаю, что в определенном смысле я испытываю не любовь, а чувство защищенности. Хотя здесь говорят и поют только по-арабски и не задумываются о своей истории и всех тех прекрасных фараонах и царицах, с которыми я хотела бы встретиться.

Миссис Алебастер откинулась на спину и посмотрела на звезды.

– Как вы думаете, какую музыку играли при фараонах? Вот что я хотела бы знать. Я видела древние развалины по всему Египту с изображениями флейтистов и лютнистов, но полагаю, что мы никогда не узнаем, как звучала их музыка. Это навевает на меня меланхолию время от времени. – Миссис Алебастер замолчала, а негармоничная, навязчивая арабская музыка продолжала звенеть в воздухе. Звук барабанов поднимался вверх, и темнота, казалось, вибрировала забытыми снами. – Они стали христианами ненадолго во времена Древнего Рима, некоторые из них ими и остались. Например, копты в той церкви, которую вы хотите посетить. Христианином теперь быть не безопаснее, чем иностранцем. Я слышала, что сейчас они в основном живут в старых разрушенных храмах вверх по реке. Большинство египтян были мусульманами сотни лет, позабыв о своих древних предках. Теперь они закидывают людей камнями, вешают их и рубят им руки. Не могу поверить, чтобы прекрасные, величественные фараоны могли быть такими жестокими!

Роза и мисс Горди были так захвачены рассказом миссис Алебастер, что невольно придвинулись поближе. Роза подумала, как это чудно – сидеть здесь и разговаривать с одной из героинь своего детства.

– Миссис Алебастер, – начала она, – я видела «поющих акробатов», и не только с мужем, до того как он умер, но и в детстве.

– Охотно верю, – сухо ответила она. – Мы любили говорить, что известны, как король! Состав, конечно, менялся. Девочки выходили замуж или хуже того – беременели. Они скрывали это, сколько могли, потому что, хотя мы терпеть не могли эту работу, она приносила хороший доход, если нам удавалось понравиться зрителям.

– Мы любили ваши представления больше всего на свете, когда были детьми. Когда повзрослели – тоже. Помню, как однажды вечером вас все не отпускали со сцены. Вы ухватились за веревки и качались в темноте. Горели лампы, а ваши шарфы развевались, словно флаги. Дети были в восторге! Мы с кузиной Фанни надеялись, что вы споете Генделя, – он был нашим любимцем, поскольку мы знали, что он жил на нашей улице!

Миссис Алебастер оперлась о стену хана и почти бессознательно начала тихо напевать:

 
Где ты бродишь?
Зефир прохладный дует в лесу.
Трава, на которой сидишь,
Соберет на себя росу…
 

Ее голос был резким, но вместе с тем и гипнотизирующим. В нем звучали воспоминания о прошлом или о боли. Женщины еще ближе подвинулись к миссис Алебастер, совершенно не отдавая себе в этом отчета. Странная чужая музыка уже не звучала. Мистер Алебастер, казалось, улыбался, без движения лежа на мраморной лавке.

Наконец миссис Алебастер встала и по-арабски позвала слугу. Затем она повернулась к Розе.

– Я хотела попросить тебя… это странная земля, как ты могла увидеть. Я замечаю, что… вещи не всегда такие, какими кажутся на первый взгляд. Конечно, в подобном хаосе полно потерянных детей. Будешь ли ты уверена, что этот ребенок именно тот? Если у тебя есть деньги, то тебе хоть завтра приведут ребенка.

Завтра? Услышав подобные слова, Роза почувствовала, как ее сердце дрогнуло. Пару мгновений она не могла дышать или даже видеть.

– Вы хотите сказать, – наконец смогла она выдавить из себя, – что ребенок может быть в церкви, в которую мы собираемся?

– Кто знает? Возможно, если копты присматривают за ним. Но как ты узнаешь, что это именно тот ребенок?

– Я… я надеюсь, что узнаю ее. Ей должно быть немногим больше года.

Роза увидела, что миссис Алебастер смотрит на нее почти с сожалением. Потом она пожала плечами.

– Ну… я пойду с тобой, – сообщила она. – Я тебя приодену, буду вести переговоры. Надо не забыть вуаль.

– Вуаль как-то не вяжется с Египтом, – возмущенно заметила мисс Горди. – Фараоны покрывала не носили.

– Это так, – согласилась миссис Венеция Алебастер с не меньшим возмущением в голосе. Она снова позвала слугу. – Ее принесли с собой мусульмане. Такое впечатление, что вуаль для них важнее прочей одежды. Вы можете в такое поверить? Однажды мы с Арчи плыли вдоль пустынного побережья, за много миль от Каира, и к нашей лодке приблизились какие-то крестьянки попросить бакшиш. Некоторые из них были обнажены, но у всех лица были прикрыты кусками материи. – Миссис Алебастер внезапно расхохоталась и потянулась. Казалось, что все ее кости одновременно хрустнули, возвращаясь на место. Потом слуги подняли спящего мистера Алебастера на плечи и ушли.

Роза не могла усидеть на месте, когда двери хана закрылись за гостями. Она нервно расхаживала по балкону. Наконец она сказала мисс Горди:

– Простите меня. – И начала поспешно искать свою маленькую сигару, а затем быстро зажгла ее. – Я не знала, что так скоро… завтра! Все говорили мне, что это невозможно, но… возможно, это очень даже возможно! – Дым медленно исчезал в темноте. – Конечно, угощайтесь.

Она вежливо указала мисс Горди на сигары.

– Благодарю, – ответила мисс Горди. К удивлению Розы, она тоже закурила сигару от свечи. Роза не переставала ходить по балкону и нервно курить.

– До утра мы ничего не можем предпринять, дорогая моя, – заметила мисс Горди.

– Я знаю, знаю. Просто… теперь, когда время пришло… не могу совладать с мыслями. – Сделав над собой огромное усилие, она села на мраморную лавку, оперлась о стену хана, как миссис Алебастер. Спустя мгновение она тоже начала петь:

 
Где ты бродишь?
Зефир прохладный дует в лесу…
 

Но ее голос вскоре замер.

– Представьте, что вы мистер Гендель. Вся эта музыка рождается в его голове. Я помню, как мы с родителями ходили на его концерт в Ганновер-сквер слушать «Музыку воды». Она действительно берет за душу. Мне было лет десять. Поговорите со мной о чем-нибудь, мисс Горди, я сегодня не смогу уснуть. Я готова просто взорваться.

– Миссис Алебастер довольно необычная женщина, – спокойно заметила мисс Горди. – Кажется, что она знает Египет лучше большинства людей… включая моих братьев, которые все здесь побывали в разное время. Если бы она смогла получить настоящее образование, то кто знает, как сложилась бы ее судьба.

– Ее жизнь не была бы столь захватывающей! – предположила Роза. – Если вы их никогда не видели, вы не можете представить, как хороши «поющие акробаты»!

Маленькая белая шляпка, которую Роза могла разглядеть под черными шелковыми одеждами, какие они все носили на улице, чтобы как-то защититься от насекомых, казалось, качнулась от негодования.

– Такая умная женщина висит на веревке вверх ногами и позволяет, чтобы в нее швыряли пробки от шампанского! Да она бы могла…

– Что? – сухо спросила Роза.

– Писать книги, – едко ответила мисс Горди. – Это единственный путь, который открыт для всех женщин. Помогать другим женщинам. Это лучше, чем распевать песни, вися вниз головой, или каждый вечер тащить домой пьяного мужа в чужой стране. Едва ли это можно назвать достойным выбором. Ты знаешь, мне по секрету сказали, что король неблагосклонно относится к женскому образованию. Словно миссис Алебастер должна страдать из-за того, что Его Величеству Георгу III так хочется! – Она принялась веером гонять насекомых. – Мне хотелось бы, чтобы королевскую семью сместили. Думаю, это бы помогло. Я не имею в виду – чтобы им отрубили головы. Но… когда я была молода, я встретила капитана Джеймса Кука. Сейчас он открыл несколько стран на краю света, куда неплохо было бы отправить нескольких членов августейшей фамилии.

– Но, мисс Горди, капитана Кука… съели, говорят… антиподы!

– Именно, – согласилась мисс Горди, – именно это я и имею в виду. – И она продолжала, словно сделав разумное предложение: – Мы говорим, что правительство независимо от монархии, но король постоянно вмешивается.

Роза внезапно представила старого герцога Хоуксфилда, советника короля, как он наклоняется и шепчет королю в ухо. Роза поежилась в темноте.

– А порочный, развратный наследник трона! – продолжала мисс Горди. Она с отвращением покачала головой и резко махнула сигарой. Роза была словно загипнотизирована. – Однако! – Мисс Горди была настроена закончить свою короткую речь на положительной ноте. – Принцесса Шарлотта – следующая в линии наследования, а ее отец из-за какого-нибудь излишества в один прекрасный день буквально лопнет. Женщина на троне – это окажет положительное действие на состояние дел! – Мимо них пробежала крупная крыса или что-то очень на нее похожее. Роза еле удержалась, чтобы не взвизгнуть. Мисс Горди, казалось, ничего не заметила. Она продолжала смотреть на звезды. – Ах, только посмотри туда, вверх! Неудивительно, что древние египтяне разбирались в астрономии. Посмотри, как ярко светят звезды.

Поднялся слабый ветер. Они с радостью почувствовали его прикосновение, словно услышав звук моря. Обе вздохнули, но даже не заметили этого. Мисс Горди встала.

– Я должна идти в комнату.

– Пожалуйста, останьтесь, – быстро попросила Роза. – Ненадолго.

Мисс Горди улыбнулась в темноте, но снова села.

– О чем ты хочешь поговорить? Хочешь, расскажу, что я сейчас читаю?

– Расскажите о своем женихе, – попросила Роза. Слова вырвались раньше, чем она смогла остановить их. «Грустная история», – говорили пожилые джентльмены. Роза была готова провалиться сквозь землю.

Ветер усилился.

Наконец мисс Горди сказала немного невпопад:

– А ты знала, что колокольчики бывают светло-лиловыми?

Роза была так обескуражена, что покраснела в темноте. Мисс Горди, конечно, пыталась сменить тему.

– Простите, мисс Горди, я не знаю, что на меня нашло. – А звезды все сверкали. – Я не знала, что колокольчики могут быть лиловыми.

Они услышали, как шуршит песок, поднимаемый ветром. Так он шуршал в темноте на древних дорогах многие века.

– Под деревьями был ковер из лиловых колокольчиков, когда мы подъехали к небольшой церкви, в которой служил викарием мой отец. Вероятно, все дело в освещении. На мне было белое платье и вуаль. Никогда бы не подумала, что надену белое снова, так далеко, в Египте! Это было очень давно, сорок лет назад. Я носила локоны, а Наполеона тогда еще и на свете не было. Мы собирались жить в Лондоне, так я мечтала.

– Значит, вы все-таки вышли замуж? – Роза затаила дыхание, внезапно вспомнив, как когда-то в карете мисс Горди показалась ей молодой.

– Я должна была выйти замуж. Он служил на флоте. Он пообещал мне, что, когда мы переедем в Лондон, я смогу ходить на все публичные лекции, на каждую выставку… везде мы будем ходить вместе… потому что его тоже интересовали подобные вещи. Мы бы учились вместе. Поверить не могу, что мне так повезло встретить его.

Воцарилась продолжительная тишина. Роза ждала, боясь пошевелиться.

– Он приехал в деревню на свадьбу накануне вечером. Хотя, по обычаю, мне нельзя было его видеть, он вышел нарвать мне колокольчиков. Знаешь, запах колокольчиков по весне до сих пор напоминает мне о том дне. Тогда я зарылась лицом в букет колокольчиков, который мне принесли от него, и плакала от счастья. Так плакать можно только в молодости. – Снова молчание. – Мой будущий муж появился у церкви с моими братьями. Они все были одеты в морскую форму. – Роза увидела небольшую церковь и яркие голубые мундиры, золотые галуны. – Я прошла по приделу в белом подвенечном платье, опираясь на руку брата. – Роза увидела, как лучи весеннего солнца проникают внутрь церкви сквозь высокие узкие окна. – Мы стояли рядом, мой дорогой отец улыбался, глядя на небольшой алтарь, готовый выдать замуж единственную дочь. А мой… мой жених улыбался мне, а потом… я помню это настолько четко, словно бы это произошло вчера… он посмотрел на меня как-то странно, вопросительно. А потом… он упал.

– Упал, – глупо повторила Роза.

– Что-то случилось… с сердцем, головой… мы не знали… он почти мгновенно потерял сознание. Конечно же, в приходе был доктор. Они перенесли его в ризницу, послушали сердце, пустили кровь.

У Розы было много разных вопросов, но она не осмеливалась задать их, она даже не могла посмотреть на человека, который сидел возле нее выпрямившись, в арабской одежде. Она увидела молодую невесту в белом, кровь на полу, кровь на ее белом платье; в маленькой темной, душной ризнице люди наклонились над телом, а братья мисс Горди озабоченно смотрели на сестру, пытаясь заставить ее уйти.

Неожиданный порыв ветра сдул мошек и комаров, а ночь все шелестела и шептала, облака бежали по небу, звезды мерцали.

– Мне… так жаль, – сказала Роза, ощущая всю глупость этих слов.

– Он умер через час… а солнце все светило на улице. Я помню, что очень хотела… это, конечно, было недостойно так думать. – Роза заметила кривую усмешку на ее лице. – Я хотела, чтобы мы обвенчались, прежде чем он упал. Потому что я так и осталась тем, кем была, – мисс Констанцией Горди.

– Что… что вы сделали?

– Мне повезло с семьей. Братья купили мне дом на Саут-Молтон-стрит. Но у них еще были корабли, как я уже говорила. Один из братьев стал консулом в Испании. Он сказал, что ему нужна моя помощь. На самом деле я не верю, что так оно и было, но я почувствовала, что необходима кому-то. Я путешествовала по Европе несколько лет. Но потом мать заболела. Я снова поселилась в Уилтшире, так как была единственной дочерью.

– Поэтому я решила… что даже в Уилтшире… я буду делать то, что собиралась делать с… мужем. Я решила, что займусь самообразованием… если даже все придется делать самой. Я начала читать все книги, которые попадали мне в руки. Все. Все, о каких я когда-либо слышала. – Роза увидела мисс Горди в гостиной у родителей на Брук-стрит, как она наклонялась над каждой книгой, словно хотела ее съесть. – Почему-то я знала, что книги спасут мне жизнь.

Наконец мисс Горди снова встала. Она выглянула из хана.

– Знаешь, Роза, живя так далеко от нашего мира, слушая призывы муэдзина, я начинаю понимать, почему я, дочь викария, столько лет чувствую сильную неловкость из-за нашего Бога.

Роза снова подумала о Пьере: «Нельзя изучать древние цивилизации и верить, что право лишь христианство».

– Вы не верите… что Бог есть?

– Столько войн ведется из-за религии! Люди верят в свою правду, а не в твою. Это глупо! – Мисс Горди просто сыпала словами. Она оставила прошлое в прошлом. – Я начала верить, что мы делаем с нашими жизнями то, на что способны. Возможно, все это судьба, а может – хаос. Но мы не должны искать помощи у другого, высшего существа. Наша жизнь здесь, на земле, а не в небе; это все, что у нас есть, и мы должны использовать ее наилучшим образом.

– Жаль, что здесь нет Фанни, – медленно сказала Роза. – Она любит поразмышлять, и я знаю, что она борется со своим представлением о религии. Но… возможно, в конце концов, мир не имеет смысла без Бога.

– Возможно, в конце концов, мир не имеет смысла с Богом, – твердо возразила мисс Горди. Она смело взглянула на звезды.

– Мне так жаль, дорогая мисс Горди, – сказала Роза.

Мисс Горди подняла руку в жесте признания или прощания, и маленькая прямая фигура в темной одежде двинулась по балкону и исчезла. Ветер доносил стук барабана и звуки жалобной, чужой песни о любви.