355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Барбара Эвинг » Розетта » Текст книги (страница 18)
Розетта
  • Текст добавлен: 4 декабря 2017, 12:30

Текст книги "Розетта"


Автор книги: Барбара Эвинг



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Глава двадцатая

Несколько недель спустя в красивом здании на Леденхолл-стрит, более известном, как Дом Ост-Индской компании, индийцы в тюрбанах подавали чай, разлитый в знаменитый фарфор из Уэджвуда. Епископ всегда радовался этому, когда посещал Ост-Индскую компанию. Из-за закрытых дверей доносились приглушенные голоса мужчин. Преподобный Гораций Харботтом, его дядя-епископ, адвокат и директора компании вели оживленную беседу Однако один из молодых директоров, разглядывая свои ухоженные ногти, подумал, что если епископ и его племянник задержатся у них надолго, то он сам тоже сбежит в Индию. Хотя викарий на вид казался неплохим парнем. Но в основном собравшиеся джентльмены обсуждали Долг. На самом же деле, как заметил молодой директор, разговор шел не о долге Ост-Индской компании, или церкви, или юристов, или даже долге преподобного Горация Харботтома и его дяди-епископа. Но все пришли к согласию относительно долга миссис Фанни Харботтом. Еще они говорили о законе. Письма были своевременно отправлены (увы, не от имени молодого директора – он бы хоть рассмешил Фанни), а от имени закона Англии, англиканской церкви и Ост-Индской компании. Они были посланы отцу Фанни. От него тоже ожидали исполнения долга.

Но миссис Фанни Харботтом была уже далеко. Она проснулась под шум ветра в парусах и моря за бортом. К этим звукам примешивался шум собрания квакеров, которое проводилось на палубе «Сокровища» в предрассветных сумерках.

– Господь есть Любовь, – говорили квакеры.

«Сокровище» был небольшим барком, и когда, выдержав штормы в Бискайском заливе, во время которых можно было лишь неподвижно лежать, квакеры, бывшие на борту, начали молиться на палубе, англиканские миссионеры, плывшие в Африку, и англиканский священник, направлявшийся в Индию, предъявили капитану официальную жалобу на то, что раскольники нарушают покой. Хотя на самом деле во время своих собраний квакеры большую часть времени просто сидели и молчали.

Капитана подобные вещи не сильно интересовали, но важное лицо на борту, по всей видимости, поддерживало квакеров, поэтому был достигнут компромисс, согласно которому квакеры могли проводить собрания, но, если их не затруднит, делать это до завтрака.

Таким образом, пока «Сокровище» приближался к тропикам, квакеры встречались на рассвете, когда летучие рыбы прыгали вокруг носа отважного суденышка. Фанни распирало от любопытства, поэтому она стала присоединяться к их встречам, пока дети спали. Сначала она держалась поодаль, но со временем, поскольку они вели себя очень дружелюбно, она уже почти превратилась в члена группы. Квакеры восхищались красотой и необъятностью окружавшего их мира. Они сидели молча или говорили о Боге и с Богом. Говорили как женщины, так и мужчины. Казалось, между ними не было никакой разницы. «Бог есть Любовь», – часто повторяли они. Они представляли собой поразительную общину. Не все они носили серое. Фанни объяснили разницу между «веселыми» и «обыкновенными» квакерами. «Веселые» квакеры, казалось, больше смеялись и часто пели. Однажды вечером невысокий джентльмен по имени мистер Огаст, который не был одет в серое, пропел пассажирам «Сокровища» приятным тенорком историю злоключений «Барбары Аллен». А на следующий день он рассказывал собратьям о Божьем милосердии.

Священник, который плыл в Индию, узнал, что мужем Фанни был англиканский викарий. Однажды он припер Фанни к стенке под парусами и заговорил о Долге перед Богом и наглости раскольников. Фанни улыбнулась, поблагодарила его и с некоторым усилием отделалась от него.

Однажды утром, к своему собственному удивлению, Фанни заговорила во время очередной встречи квакеров. Сначала ей было неловко, она смущалась, но вскоре ее голос окреп.

– Меня зовут Фанни Холл Харботтом, – начала она. Она рассказала о своем детстве, когда чувствовала, что Бог ходит рядом с ней, как она любила с ним разговаривать. Ей отвечали одобрительными кивками. Несколько дней спустя, осмелев, она решилась рассказать о последних событиях в своей жизни, когда ей стало сложно общаться с Ним, хотя она так внимательно слушала Его. Она не упомянула, что это случилось, когда она жила со слугой Господним.

– Преисполнись терпения, – посоветовали ей квакеры. – И он заговорит.

Почему-то ей стало легче.

Позже, в тот же день, она встретила какую-то женщину. Каково же было ее удивление, когда в этой женщине она узнала герцогиню Брейфилд, о которой, естественно, слышали все. Она была близка как к королевской семье, так и к некоторым влиятельным людям в парламенте. Герцогиня была хозяйкой на важных политических приемах. Фанни вспомнила, что много лет назад Роза встречалась с ней, когда ее представляли принцу Уэльскому. Тогда она сказала, что хотела бы равняться на герцогиню. Герцогиня Брейфилд была на редкость красива. Фанни читала о ней статьи в газетах, даже видела карикатуры, на которых герцогиня участвовала в предвыборной гонке. Карикатуры говорили о ее широкой известности. Герцогиня похвалила Фанни за манеру говорить.

– Вы квакер, ваша милость?

– Я очень веселый квакер, – ответила герцогиня, очаровательно улыбнувшись, – но я здесь нахожусь не из-за этого! Я пересяду с «Сокровища» на другой корабль из другого флота, чтобы встретиться с мужем. Те корабли принадлежат моей семье. Мы надеемся разыскать судно моего мужа. Хотя на море ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. Но я хотела сказать, что у тебя есть дар, очень простая и непосредственная манера общения с людьми. У тебя это получается так естественно. Я подумала – надеюсь, ты не будешь против, если я предложу тебе кое-что, и пожалуйста, забудь об этом, если я покажусь тебе нахальной – но я подумала, может, ты присоединишься к нам?

– Стать квакером? – Фанни была чрезвычайно удивлена.

– Снова найти Бога через нас.

– Это мое путешествие, ваша милость, – тихо ответила Фанни.

– Конечно. – Герцогиня оценивающе поглядела на Фанни. – Конечно. Но, если можно так выразиться, из тебя получился бы прекрасный проповедник.

– Проповедник! – Фанни рассмеялась, она была изумлена. – Мой муж – англиканский приходской священник!

Теперь настал черед герцогини удивляться. Она улыбнулась.

– Квакеры утверждают, что благодаря вере в Иисуса Христа, в которой не существует разделения на мужчин и женщин, мы все едины.

– Мой муж так не считает, – сухо ответила Фанни.

Они опирались о планшир[91]91
  Деревянные или металлические перила поверх судового леерного ограждения или фальшборта.


[Закрыть]
барка, слушали шум ветра в парусах, наблюдали за волнами. Дети играли в другой части корабля. За ними присматривали матросы.

– Как же это получилось? – тихо спросила герцогиня. Фанни удивленно посмотрела на нее. – Ты замужем за викарием, однако ты говоришь, что теперь тебе сложнее услышать Бога, чем ранее.

– Ах! – воскликнула Фанни, глядя на море. Герцогиня не была навязчивой. Казалось, она думает лишь о море. Они обе вглядывались в пустоту, лишь в серо-голубую воду. К своему удивлению, Фанни поймала себя на том, что рассказывает этой незнакомке, как она попала на борт «Сокровища». Герцогиня слушала внимательно, иногда задавала вопросы, но никак не выражала свое мнение. Фанни не упомянула лишь о некоторых вещах, о самых ужасных вещах.

Внезапно на другом конце корабля показался Гораций. Он был очень возмущен.

– Джейн укусила меня! – сообщил он в негодовании. – Я ждал и ждал, чтобы сказать тебе, но ты все разговаривала. Ты просила, чтобы я не перебивал, когда ты разговариваешь. А укус уже почти прошел. Поэтому я сам укусил себя в том же месте, чтобы ты увидела, что она сделала!

Он был весь красный от возмущения. Гораций вытянул руку, чтобы они могли полюбоваться укусом. Обе женщины поняли, что они ни в коем случае не должны смеяться. Фанни взяла руку Горация.

– Прежде всего ты должен сказать «добрый день» герцогине Брейфилд, Гораций, – сказала она. – Затем Джейн должна извиниться.

Гораций забрал у матери руку и выпрямился, заложив руки за спину.

– Добрый день, ваша милость, – поздоровался он, как его учил отец. – Очень рад знакомству с вами. – Он заговорщически улыбнулся ей. – Мой отец любит герцогов и герцогинь. Он хотел бы, чтобы и в Уэнтуотере было несколько, чтобы он мог с ними общаться. Так он мне сказал.

– Вот как? – задумчиво спросила герцогиня Брейфилд. – Вот как, молодой человек?

На следующее утро на горизонте появилось судно. Все пассажиры «Сокровища» радовались возможности увидеть новые лица. Когда корабли сблизились, некоторые начали кричать: «Боже, храни короля!», хотя на другом судне их не слышали и слова относило ветром в небо. Подготовили небольшую лодку, чтобы переправить герцогиню Брейфилд на это судно. Герцогиня в огромной шляпе («Если я стану тонуть, пусть людям будет меня хорошо видно»), пока продолжалось всеобщее ликование, нашла Фанни и потащила ее на другую сторону корабля.

– Послушай, Фанни, – начала она. – Я хочу сказать тебе кое-что, прежде чем мы расстанемся. Я много думала о твоей ситуации. Прежде всего, мы можем отрицать, если когда-либо в этом возникнет необходимость, что вели подобный ужасный разговор посреди океана! – Фанни была очень удивлена. – Но ты мне очень нравишься, мне нравятся твои таланты.

Фанни снова не смогла скрыть удивления. Никто никогда не говорил с ней о талантах. Герцогиня загадочно улыбнулась.

– Моя дорогая, я поняла, что, когда есть несколько вариантов выбора, а у тебя выбор очень невелик, так как ты очень любишь своих детей, иногда необходимо схватить оружие противника, в данном случае церкви в приходе Уэнтуотер. Я хочу предложить нечто весьма странное, и я очень надеюсь, – она на секунду посмотрела на небо, – что Бог в своей мудрости не уничтожит меня, когда я спущусь в Его океан.

Глава двадцать первая

Сначала, под вечер, на бесконечном, безрадостном побережье они увидели развалины древней башни.

Затем показались одинокие руины старого-старого города. Роза так сильно вцепилась в леера, что загнала в руку занозу.

Египет.

Корабль приготовился миновать плотины и войти в «новую» гавань Александрии, где были вынуждены высаживаться на берег иностранцы и христиане. Им нельзя было сходить на берег в находящейся неподалеку гавани. Та предназначалась только для мусульман.

– Но просто смешно называть эту кучу развалин «новой» гаванью, – возмущалась жена британского торговца миссис Венеция Алебастер (урожденная Венеция Доукинс, из «поющих акробатов»). – Я полагаю, что именно на этом берегу Клеопатра построила дворец. Как раз сейчас мы, возможно, проплываем над его останками. – На краю плотины стояло убогое здание, похожее на форт. – Тут стоял маяк фараонов, одно из чудес света, – продолжала миссис Венеция Алебастер. – Он обрушился в море. Теперь его не отличишь от старых валунов, что лежат повсюду.

Венеция завернулась в шаль, но не для того, чтобы спрятаться, а чтобы не видеть невзрачные серые развалины.

Когда Роза и Мэтти впервые встретили миссис Алебастер, она садилась на корабль в Ливорно, одетая, как и они, в платье с высокой талией и глубоким вырезом. Ее светлые волосы были уложены в немного старомодном стиле, который уже не был популярен в Англии. По вечерам они любили просто стоять на палубе и любоваться Средиземным морем, когда сильный ветер немного ослабевал. Миссис Алебастер рассказывала, что помогает своему мужу заключать сделки. А Роза поведала, что Египет интересовал ее всю жизнь. Во время разговора миссис Алебастер время от времени щелкала пальцами, как другие прочищают горло или постукивают пальцами по столу. Сейчас она была одета как арабская женщина: она спрятала длинные светлые волосы под чадрой.

Корабль обогнул мель, и шведское торговое судно без помех вошло в гавань. Было видно, как капитан и лоцман проводят барк мимо огромных обломков скалы и куч наносов, прокладывая путь в гавань. Роза стояла у лееров и оглядывалась, не в силах поверить в реальность происходящего. Вот она, страна волшебных иероглифов?

Потом она заметила на берегу высокий обелиск, который заставил Розу затаить дыхание.

– Эти штуки называются Ногти Клеопатры, – заметила миссис Алебастер. – За ними есть еще несколько. Хотя отсюда и не видно. Они, конечно, никак не связаны с Клеопатрой! Добро пожаловать в Египет!

Редкие минареты прошивали шпилями низкое жаркое небо между унылыми серыми зданиями. Мэтти стояла и смотрела на все это с огромным интересом, словно созерцала некое знамение.

– У меня такое чувство, мисс Роза, – сказала она, – что я отыщу здесь своего мужа.

Вдалеке возвышался высокий сверкающий розовый столб.

– Коринфский, – прошептала миссис Венеция Алебастер, оглядывая берег в поисках супруга.

К кораблю подплыла лодка с двумя чиновниками. Они приветственно замахали руками капитану. У капитана было серьезное лицо, когда он пришел сообщить новости женщинам – своим единственным пассажирам. Таким сильным было возмущение против иностранцев, что британского консула отозвали. По всей видимости, армия албанцев сбросила турецкого пашу в Каире. Присутствие чужеземцев не приветствовалось. Они прибыли в Александрию на свой страх и риск. Женщины обязаны были скрывать лица. Это не обсуждалось. Появились небольшие лодчонки, управляемые мужчинами в тюрбанах и длинных одеждах, которые говорили на странном гортанном языке и враждебно глядели на женщин с непокрытыми головами.

Капитан посмотрел на Розу.

– Вы вернетесь? – спросил он резко. – Если консульство закрыто, я не знаю, что может случиться с людьми вроде вас. Мы разгрузимся и вернемся в Ливорно немедленно. Я всегда рад побыстрее убраться с этой свалки. – Появилась ужасная вонь. Она поднималась от воды, надвигалась с берега. – Вам лучше вернуться со мной.

– Определенно нет, – возразила Роза.

Она буквально дрожала.

– Ясное дело, что нет, – подтвердила Мэтти.

– Вы уверены?

– Абсолютно. – Но Роза внезапно оглянулась, словно ей еще раз захотелось увидеть цивилизованный мир, мир, который они покинули на другой стороне Средиземного моря. Но она увидела только море.

Миссис Венеция Алебастер вдруг махнула рукой.

– А вон и Арчи, он заметил, что я на борту. Он так долго меня ждал. Сейчас он возьмет гребцов и появится здесь. Можете запрыгивать, если хотите. Я одолжу вам длинные шали. Мы направляемся в квартал франков, конечно. Это единственное место, куда вы тоже можете пойти.

Корабль бросил якорь в опасной близости от плотины, и немедленно началась разгрузка. Капитану не терпелось отправиться в обратный путь.

Роза все смотрела и не могла поверить в то, что видит Египет. Несколько пыльных финиковых пальм стояло на разрушенном берегу великого города Александра, великого города Клеопатры, последней мечты Антония – блеклый мусор тысячи историй, который теперь включал и ее историю. Александрия.

Поздоровавшись с господином Алебастером, женщины осторожно спустились в лодку, которая быстро приблизилась к берегу, – к отвратительной вони, песку, огромным каменным валунам, шпилям мечетей и неприветливым лицам. Они испытали небольшое облегчение, увидев французский флаг, который едва колыхался на ветру «Цивилизованный мир все еще присутствует здесь», – подумали они, на минуту забыв, что воевали с Францией. Для того чтобы добраться до квартала франков, пришлось купить небольших ослов.

– Только турки и мамлюки имеют право ездить на лошадях, – презрительно заметила миссис Алебастер. – Думаю, это для того, чтобы мы выглядели как можно глупее.

Когда они приготовились покинуть гавань, мистер Алебастер, который казался немного неодетым, но очень энергичным, прошептал через плечо Розе и Мэтти:

– Главное не смотрите никому в глаза. Они знают, что я торговец, живу здесь много лет, но я не могу ничего гарантировать в такой обстановке. Вы путешествуете со мной на свой страх и риск.

Мистер Алебастер и мужчина в тюрбане, державший в руках странный меч, ехали впереди. Женщины гуськом следовали за ними. Роза и Мэтти закрыли лицо шалями, а миссис Венеция Алебастер поглядывала по сторонам с таким же презрением, с каким на них смотрели арабы. Багаж несли мужчины.

Повсюду звучали непривычные оглушительные звуки. Роза крепко вцепилась в осла и старательно рассматривала все вокруг, насколько это было возможно в длинной черной вуали. Видны были только ее глаза. Пот катил с нее градом из-за страха, черной одежды и давящего зноя. Мужчины в тюрбанах и женщины в чадрах смотрели на них со всех сторон; пугливые кошки, худые как скелеты, шныряли между ног ослов. Ужасающая жара, тошнотворные запахи и ощущение грозящей опасности вызывали в Розе дикие чувства: «Это страна знаний? Иероглифов? Древних водяных часов?» Отовсюду слышалась разноголосая гортанная речь. Арабы разговаривали, кричали, торговались, ругались. Повсюду был песок. Он уже успел проникнуть ей в рот, осесть на зубах и языке. Бесконечные груды битого серого камня лежали не только вдоль дороги, но буквально повсюду. Мириады мух и прочих насекомых гудели вокруг них. Слепые арабы поворачивали к ним лица. У некоторых из них, казалось, вообще нет глаз, как и говорил Пьер. Розу предупреждали, но тщетно. Она представляла хотя бы пальмовые деревья и лепестки роз.

На первый взгляд казалось, что там не было абсолютно ничего, кроме развалин, что Александрия была всего лишь городом разбитых камней. Потом Роза заметила, что вокруг руин еще есть дома. Они были сделаны из старых камней или чего-то вроде высушенных на солнце кирпичей, которые она видела на некоторых картинах в Париже. Между ними змеились узкие темные переулки. От одного дома к другому были перекинуты деревянные шесты, на которых сохло белье. В воздухе стоял неописуемый, кошмарный смрад. Она привыкла к запахам Лондона, даже могла не замечать их, но тяжелый дух разложения и неизвестно чего еще было практически невозможно вынести на такой жаре. Он был омерзительным, противным и тошнотворным, словно бы смердело само прошлое. Повсюду гудели мухи. Это здесь умер Гарри, на этих улицах? Несмотря на предупреждение, она поймала взгляд другой женщины, тоже с ног до головы затянутой в черную ткань, не считая двух отверстий для глаз. Обведенные тушью миндалевидные глаза глядели на нее с любопытством. Роза не знала, что ее собственные глаза были пустыми от удивления и страха. Она смотрела на лотки, торговцев и вывески с надписями, сделанными на чужом арабском языке. Повсюду мелькали враждебные лица египтян, которые внимательно следили за странной процессией. Несколько человек начали плеваться. Плевок приземлился в пыль в том месте, где секунду назад была Роза. «Нельзя сказать, что меня не предупреждали. Я знала обо всем». И все это происходило совсем недалеко от гавани. Когда солнце начало клониться к закату, а небо приобрело фиолетовый оттенок, показались ворота квартала франков. В этот момент раздались резкие крики. Кричали отовсюду: «Аллах акбар… Аллах акбар… Аллах акбар… Бог велик».

Когда они вошли в огромные ворота – Роза и Мэтти едва могли дышать, пока не услышали, как запирают ворота, – мистер Алебастер предложил Розе снять несколько комнат в турецком хане.

– А что это?

– Большие турецкие дома, в основном их используют во время чумы, но также там могут жить франки, пока не устроятся. Вы остаетесь, виконтесса? – Роза была уверена, что не упоминала своего титула. – Вы можете снять дом, если остаетесь, смотря какое дело привело вас сюда!

Ей показалось, что он улыбнулся.

– Я… мы не уверены. Однако комнаты нам понадобятся. Спасибо.

Мистер Алебастер что-то крикнул по-арабски. К ним подошел мужчина в длинном одеянии и тюрбане. Деньги сменили хозяина – от араба они перешли к мистеру Алебастеру.

– Дайте ему половину того, что он запросит! – крикнул мистер Алебастер, и они с женой исчезли за поворотом, а человек в тюрбане поклонился им и провел внутрь. Роза и Мэтти с облегчением сбросили шаля и слезли с ослов. Колени Розы подогнулись, и она упала, но немедленно поднялась и стряхнула пыль.

Хан, длинное треугольное здание, был построен вокруг пустого песчаного двора. Жилые комнаты располагались на верхнем этаже. Их провели по лестнице, которая вела к длинному балкону, рядом с которым находились их мрачные комнаты. Карабкаясь и спотыкаясь на лестнице, Роза оглянулась, остановилась и вытащила из руки занозу, которую загнала еще на корабле. Снова оглянулась на двор и песок. Я в Египте. Внезапно по двору с невообразимой скоростью пронеслись два страуса. Подняв взгляд, Роза ясно увидела на противоположном балконе в неизменной шляпке, с очками в одной руке и книгой в другой, – мисс Констанцию Горди. Она улыбалась и махала Розе.

– И вы действительно видели Фанни?

– Я видела Фанни.

– Она правда плывет в Индию?

– Она правда плывет в Индию, – улыбнулась мисс Горди. – Я на самом деле не собиралась ехать сюда! Сама себе поражаюсь. Надеюсь, ты не против.

– Против? – спросила Роза, то улыбаясь, то всхлипывая, обнимая мисс Горди. – Против!

В пустой комнате Розы немного приподнятая над полом платформа, покрытая ковром, должна была служить кроватью. На ней лежали подушки. Также была установлена сетка, защищающая от летающих насекомых. Больше в комнате не было ничего. Как и все другие, она выходила на длинный балкон. Здесь они и сидели. Мэтти просто светилась от радости, узнав о присутствии мисс Горди. Она пыталась при помощи нескольких арабов, которые не понимали ни слова из того, что она им говорила, приготовить еду, которую ей удалось раздобыть. Мисс Горди дала ей советы насчет того, что нужно брать финики, хлеб и нечто похожее на сыр, и сколько за это платить. Было ясно, что мисс Горди очень рада видеть их.

– Война все изменила. Я думала, что вам могли не позволить это путешествие.

– Месье Монтан, – сердце Розы упало, – помог нам без проблем отбыть из Франции. Мы находились в Швейцарии, когда объявили о начале войны. Потом мы перебрались через Альпы в Италию. Все так зыбко и неустойчиво сейчас в Европе. Казалось, мы путешествуем веками! Наконец мы прибыли в Ливорно и договорились о том, как плыть в Александрию. Мы сели на торговый барк. Но начались шторма, и нам дважды пришлось поворачивать назад!

– Неудивительно, что вы так припозднились!

– Но месье Монтан передал мне письмо. Оно адресовано одному александрийскому копту, который видел, как ту женщину забили камнями.

– Как ты найдешь его?

– Я должна отнести его в церковь Святого Марка. Но, – она удивленно посмотрела на мисс Горди, – как вам удалось опередить нас?

– Я приехала с Мальты.

– С Мальты?

– Я знаю… никогда не известно, кому она будет принадлежать в следующий раз! Но ее не отдали французам, как было предусмотрено Амьенским миром. Она все еще в руках англичан. Видите ли, когда Фанни…

– Ах, моя дорогая Фанни, как мне было больно прощаться с ней!

– Она вернулась на Саут-Молтон-стрит, рассказала о ваших парижских делах и о том, что вы собираетесь в одиночку отправиться в Египет. Дети, казалось, были очень обеспокоены, поэтому я решила сама отвезти их в Портсмут. Я хорошо знаю это место благодаря братьям-морякам. К счастью, они практически сразу же нашли подходящее судно. Это судьба. Если бы они еще неделю прождали, то Фанни послала бы мальчика домой. Но сердце подсказало ей продолжать путешествие, что оно того стоит. И если она оставит мальчика сейчас, то потеряет его навсегда.

Роза как наяву увидела свою любимую кузину, ее бледное решительное лицо, как она машет с палубы отважного суденышка.

– Так и отправились они в Индию! На борту было много английских пассажиров. Я видела группу квакеров. Их женщины были одеты в серые платья и чепчики, которые понравились бы Фанни! Там были еще дети, и я подумала, что они были довольны, когда уезжали. Дети были рады, юный Гораций забыл о том, что он сердит. Я уверена, что Фанни поступила мудро. Но мне так жаль, что ты путешествуешь без нее. А затем, случайно или, по крайней мере, мне кажется, что случайно, поскольку, возможно, я неосознанно искала его, я нашла корабль, который почти сразу же отправился на Мальту. Конечно, все знали, что грядет война, но под влиянием минуты я быстренько собралась и села на корабль. Как только мы прибыли на Мальту, я поняла, что война уже началась. Я могла только надеяться, что вы уже покинули Францию, поскольку я слышала, что Наполеон сделал всех англичан, которые находились на тот момент во Франции, военнопленными.

Роза кивнула: мисс Констанция Горди была в Александрии.

– К счастью, на Мальте я отыскала судно, отплывающее в Александрию. – Мисс Горди рассказывала о своем вояже, словно о прогулке в парке. – Я прибыла сюда всего лишь позавчера. Нам посоветовали возвращаться назад из-за всех этих проблем. Некоторые так и поступили. Но я не для того ехала так далеко, чтобы сразу же вернуться. Должна сообщить, что я прибыла в один день с виконтом Гокрогером и его родственниками. Они тоже решили не возвращаться.

– О нет! – воскликнула Роза. – Он уже здесь? – Ее голос был полон смятения.

– В день, когда я приплыла, прибыли три торговых судна. Сошло на берег лишь несколько человек. Их предупредили об опасности. Я слышала, что виконт снял дом.

Роза закрыла глаза, не в силах поверить в это.

– Мы с ними так и не встретились, хотя слышали, что они были в Париже. Я надеялась, что они стали военнопленными. Я надеялась и молилась каждый раз, когда что-то мешало нам, чтобы то же самое случалось и с ними. Теперь Джордж будет везде! По Долли можно было сказать, что она беременна?

Мисс Горди была удивлена.

– Да нет… но конечно, мы все так сильно кутались в эти черные одежды… Но… дорогая Роза, – вдруг застеснялась мисс Горди. – Дорогая Роза, если ты собираешься продолжать путешествие сама… я никоим образом не буду обижена. Я уже многое повидала! Я довольна, что нахожу все таким же интересным, как в молодости.

Она улыбнулась Розе из-под безукоризненно чистой шляпки. То, что Джордж уже был здесь, являлось катастрофой, которая отчасти компенсировалась присутствием мисс Горди. И тут Роза разрыдалась.

– Я так рада, – всхлипывала она, – видеть вас! Я была в ужасе, но пыталась не показывать этого при Мэтти.

– Я знала, естественно, – заметила Мэтти, входя с судками в руках. – Я тоже в ужасе. И мы должны покупать воду. Арабы предлагают нам рагу за определенную цену. Думаю, оно приготовлено из козы.

На рассвете Роза проснулась, разбуженная странным резким воплем, который доносился снизу из города. «Аллах акбар… – взывал голос вдалеке. – Бог велик». Она сразу же почувствовала запах зноя, песка, чужой земли. Она спустилась с египетского дивана, внимательно осматриваясь в поисках тараканов. Из сундука она взяла письмо, которое Пьер наконец согласился написать, чтобы она могла взять его в Александрию и передать его знакомому копту. Она замерла, задумавшись о Пьере, ощущая сильное сожаление. Чего же ему стоило помочь им убраться из Франции, когда она готовилась к войне! Он был так рассержен и в то же время так добр. Несмотря на все, он остался, как и обещал, ее другом, помог без проблем продолжить путешествие. В те дни он, казалось, вообще не спал. Но все время чувствовалось, что он не одобряет эту затею. Роза не могла пробиться сквозь барьер, который он воздвиг между ними. Неужели он, как она опасалась, встретил другую? Она не знала. Они с Розой больше никогда не говорили об этом, только о путешествиях. Она знала, что он считает ее испорченной дурой. Пьер все время пытался отговорить ее продолжать путешествие. Роза снова и снова хотела сказать: «Я была неправа, я не понимала себя», но он закрылся для нее; ее сердце сжалось от досады. Она погладила письмо, которое он написал непонятной арабской вязью, увидела его – высокого, доброго и сердитого.

– Я должен быть там с тобой, – недовольно прошептал он. – Ты не можешь ходить по улицам Александрии одна, без мужчины. – И она снова увидела его напряженное лицо, сознавая, что ее надежды превратились в ничто.

Она медленно подняла дневник и пошла на балкон, который все еще находился в тени. Ей сказали, что самая сильная летняя жара уже позади. Но все равно, с таким зноем она еще не сталкивалась. Кругом гудели мухи. Во дворе какая-то довольно потрепанная крупная птица очень странного вида свирепо клевала пыль. Она была больше любой из птиц, которых Розе довелось видеть; вероятно, это была какая-то разновидность ястреба. Она вспомнила строчку из книги отца: «Желая изобразить бога, или высоту, или низ, или превосходство, или кровь, или победу, рисуют сокола». Казалось, птица почувствовала ее взгляд. Она издала странный крик и полетела, но не прочь, а к Розе, яростно ринувшись в сторону балкона. Роза в страхе присела, выставив перед собой руки. Птица перелетела через стену и исчезла из виду. Хотя сердце Розы готово было выскочить из груди, она чувствовала определенную удовлетворенность. Она записала в дневнике, что, так сказать, увидела первый иероглиф. Тут она снова услышала вдали хриплый крик муэдзина: «Аллах акбар…»

С балкона Роза заметила мисс Горди в противоположном углу двора. Она сидела и мирно читала книгу, укрывшись от солнца под зонтиком и автоматически отмахиваясь от надоедливых мух. Словно бы она всю жизнь прожила в хане в Александрии. Затем ворота в хан распахнулись, и Мэтти, закутанная в шаль, въехала во двор на осле, держа в руках нечто похожее на длинную морковь и капусту. Она громко поблагодарила какого-то мужчину, который зашагал дальше по улице.

Мэтти заметила Розу и помахала ей рукой.

– Корнелиус Браун находится в Египте! – крикнула она.

Роза оперлась на ограду балкона.

– Где же ты была?

– Слуги в квартале франков часто ездят рано утром за продуктами. Так мне сказали, поэтому я решила присоединиться к ним. Один из торговцев всегда сопровождает их, они делают это по очереди. – Мэтти спешилась. – Я встретила матроса, который знал Корнелиуса! Утверждает, что он точно в Египте, он тоже торговец! Я же говорила!

Мэтти рассмеялась и пошла наверх по боковой лестнице, неся в руках овощи и так и не сняв шаль.

Она остановилась возле комнаты Розы.

– Я попросила, чтобы мистер Алебастер зашел к нам, – заметила она. – Он говорит по-арабски и может проводить вас в ту церковь, чтобы вы смогли отдать письмо. Вы не можете никуда шагу ступить без мужчины. По всей видимости, здесь не употребляют алкоголь. Но имейте в виду, сейчас только восемь часов утра, а он уже пьян! – Мэтти снова исчезла, и Роза услышала, как она болтает с арабами в хане. Складывалось впечатление, что она уже говорит по-арабски.

«Аллах акбар», – доносилось издалека.

– Я же рассказывала тебе, Арчи! – воскликнула миссис Венеция Алебастер. Опускались сумерки, но жара не спадала. Алебастеры наконец посетили хан. Роза целый день промаялась от безделья, ожидая их. Все вместе устроились на длинном балконе. Женщины пили чай с мятой, мистер Алебастер принес с собой бутылку вина, которое пил прямо из горлышка.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю