Текст книги "Розетта"
Автор книги: Барбара Эвинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)
Глава восемнадцатая
Роза и Мэтти уже были готовы к отъезду и ждали этого с нетерпением. Но им пришлось отложить его, поскольку они получили письмо от Фанни, в котором сообщалось, что та уехала во Францию. Теперь, прежде чем отправиться в путь, они ждали появления преподобного Горация Харботтома. Все книги о Египте, которые Роза изучала дни и ночи напролет, тоже были отложены. Роза занималась вышиванием. Мэтти решила, что это слишком, но Роза со смехом возразила:
– Гораций ничего не заподозрит, когда увидит меня за типично женским занятием.
Внизу мисс Горди разговаривала с пожилыми джентльменами из Адмиралтейства. Роза почувствовала себя виноватой, слушая, как они поднимаются по ступенькам. Своими планами она поделилась только с мисс Горди, которая лишь кивнула, но ничего не сказала. Она много раз пыталась написать Пьеру Монтану, но наконец поняла, что сможет сказать все только лично. Он приходил к ней в снах, смотрел на нее с любовью.
За окном кучера и торговцы кричали, недовольные тем, что карета джентльменов частично заблокировала улицу. Маленькие замерзшие дети дразнили лошадей. Какой-то мальчишка потянул лошадь за хвост, за что кучер огрел его хлыстом. Дети, весело хохоча, разбежались в разные стороны, топча лошадиный навоз, рыбьи головы и мокрые газеты.
Пожилые джентльмены увидели, как Роза хорошо выглядит, какие у нее розовые щеки. Они поняли, что она наконец пришла в себя.
– Мы прочли в «Джентльменз мэгезин», что египетские сокровища прибыли в музей. Не желаешь ли ты взглянуть на них? Мы достали билеты для тебя и мисс Горди.
Глаза Розы засверкали, словно звезды. Она посмотрела на Мэтти, и та одобрительно кивнула.
– Я жду мужа кузины, – заметила Роза. – Но… ох, я с удовольствием посмотрю!
Она быстро надела шляпку, подбитый мехом плащ и муфту. Карета тронулась в путь по грязной улице. Когда они отъезжали, кто-то бросил в них гнилой апельсин. Джентльмены швырнули в ответ несколько монет. Они посмотрели на низко нависшее небо и сказали:
– Надо было выбрать другой день.
– Нет! – возразила Роза.
Когда карета с трудом прокладывала путь по Оксфорд-стрит, начался дождь. Сначала он был незаметным, моросящим, но вскоре усилился. Поднялся сильный ветер. Время от времени они слышали, как громко свистит кучер.
– Надо вернуться! – предложили пожилые джентльмены.
– Нет! – не согласилась Роза. Ее глаза все сияли. Мисс Горди посмотрела на нее. «Тебе придется рассказать им все, дорогая», – вот что было в ее глазах. Роза посмотрела на дорогие ее сердцу обеспокоенные лица. Они обращались с ней, словно она была их дочерью. Ей, конечно, придется им все рассказать. Давно следовало сделать это, но она знала, что они будут против. Роза незаметно кивнула мисс Горди.
На Грейт-Рассел-стрит движение совсем остановилось из-за очень большого экипажа. Всадники в форме пытались расчистить путь, кареты еле продвигались, кучера кричали. Из окон кареты показались головы, хотя дождь все усиливался. Это была королевская карета. Находились ли в ней король или принц Уэльский? Может, им удастся взглянуть на бедняжку принцессу Шарлотту? Лошади переступали на месте, прямо на мостовую падал горячий навоз. Какие-то замызганные дети спешили к нему, чтобы хоть немного погреть ноги. В конце концов королевский экипаж проехал мимо. Кто бы ни находился внутри, он не выглянул наружу. Люди свистели ему вслед, кто-то выкрикнул: «Vive la République!»[78]78
Да здравствует республика! (фр.).
[Закрыть]. Мисс Горди обернулась, чтобы посмотреть, кто это крикнул. Пожилые джентльмены говорили о мире с Наполеоном, сокрушенно качая головами.
– Мы думаем, что мир недолговечен, – говорили они.
– Это значит, что Париж снова будет закрыт для нас? – озабоченно поинтересовалась Роза.
– Не только. В конечном счете, Наполеон может атаковать нашу страну. Ни для кого не секрет, что он перегруппировывается и наращивает силы. Он сумасшедший и способен на все. Здесь, – они махнули в сторону смеющейся и вопящей толпы, – в некоторых местах ему даже сочувствуют. – И Роза Фэллон вспомнила серые умные глаза, которые удивленно смотрели на Долли, упавшую в обморок.
В музее им сообщили, что египетские древности находятся во внешнем дворе здания.
– Но возможно, нам стоит прийти в другой раз, – снова предложили джентльмены. – Ты вымокнешь. – И они с сомнением посмотрели на мисс Горди.
Но мисс Горди не обратила на это внимания. Роза последовала ее примеру. Они решительно всматривались в струи дождя, их уже нельзя было переубедить. Поэтому маленькая группа людей поспешила к деревянному зданию, в котором временно находились сокровища.
Розу удивил огромный кулак, он был больше ее самой. Потрескавшийся камень, из которого был сделан кулак, производил странное впечатление, он казался пародией. Рядом с ним стоял небольшой обелиск, покрытый надписями. Он был похож на те, что она видела в Париже. Мисс Горди разглядывала урну, саркофаг в форме большой ванны. Он частично находился на улице, и дождь громко барабанил по крышке.
Потом Роза увидела и сразу же узнала его. Он стоял там – темный, покрытый пятнами чернил и странными письменами Розеттский камень. Она увидела место, где была отломана верхняя часть камня, отрезая путь к древнему миру. Когда дождь закончился, она даже не заметила этого. Под иероглифами располагались другие значки, они были практически невредимы. Это было обычное письмо. А под ним размещался текст на древнегреческом, отломанный в нижней части.
– Ох, – вздохнула она, и слезы покатились по ее щекам. – Это ключ.
Она приблизилась к камню и провела пальцами по шероховатой поверхности, ощущая загадочные письмена. Она нагнулась сильнее, пытаясь найти картуши, которые, как говорил Пьер, содержат имена царей. Она их ясно увидела среди иероглифов. Обойдя вокруг камня, она увидела также написанные краской слова, о которых упоминал Уильям: «Захвачено в Египте британской армией в 1801 году». На другой стороне было начертано: «Подарено королем Георгом III». Роза была рада, что Пьер не видит этой надписи. Но она так хотела, чтобы он узнал, как она стояла и под шум дождя рассматривала Розеттский камень.
Она снова прикоснулась к надписям, ощущая скрытое в них знание. Не отрывая пальцев от камня, она повернулась к джентльменам и спокойно сказала:
– Я еду в Египет. – Они улыбнулись, думая о том, что однажды это должно было случиться. Но, когда они попробовали поторопить ее зайти под крышу, чтобы она не вымокла, Роза повторила: – Я еду.
– Она уезжает завтра, – добавила мисс Горди.
Добрые старые джентльмены не могли поверить ушам. Поняв, что так оно и есть, они испугались. Все четверо стояли под дождем возле Розеттского камня. Никто и не думал о том, чтобы сдвинуться с места.
– Ты не можешь, – возразили джентльмены.
– Женщины путешествовали по Египту, – упрямо ответила Роза.
– С армией или флотом. Как жены торговцев. В одиночку – никогда! – Дождь все шел и шел. – Мы были там и знаем, как там опасно! В одиночку нельзя, об этом даже речи быть не может!
– Но я буду не одна. Со мной будет Мэтти, конечно, и думаю, что с ней я буду в большей безопасности, чем со многими мужчинами, которых я знаю. – Она нервно сглотнула, прежде чем продолжить, поскольку мисс Горди тоже не знала об этом: – Моя кузина Фанни вместе с детьми должны отправиться в Индию. Их пригласил отец, мой дядя. Меня он тоже пригласил… поэтому они тоже едут со мной.
Мисс Горди внимательно посмотрела на нее. Если раньше пожилые джентльмены были напуганы, то сейчас они пришли в ужас.
– Они поедут в Индию через Египет? Они собираются пересечь пустыню от Каира до Красного моря? Дети? Вы собираетесь взять детей? Твоя кузина не ведает, что творит.
Дождь продолжал барабанить по крышке саркофага.
Пожилые джентльмены спешно о чем-то посовещались, затем решительно обратились к Розе:
– Быстро, – приказали они, и женщины сели обратно в карету, которая немедленно направилась назад на Саут-Молтон-стрит. В карете джентльмены сказали:
– Роза, мы видим, что должны рассказать тебе кое о чем. Мы думаем, что скоро грянет война. Правительство не хочет пугать народ, говоря, что этот долгожданный мир скоро закончится. Но все указывает на то, что грядет новая война с Наполеоном. Он полез в Италию, его войска находятся в Голландии. Он сумасшедший, он помеха, от него надо избавиться, чтобы мир стал безопасным.
– Когда? Когда будет война?
Грязью заляпало не только самих лошадей, но и карету.
– Мы не знаем когда.
– Но мы можем ждать месяцами, а она так и не начнется!
Вряд ли так скоро случится новая война. Ведь совсем недавно Наполеон прохаживался по салону Жозефины и интересовался у английских дам, как им понравилась опера.
Мисс Горди сняла промокшую шляпку, с которой вода уже просто капала. Она внимательно прислушивалась к разговору. Пожилые джентльмены продолжали рассказывать о войне, а Роза не могла отвести взгляда от волос мисс Горди, от того, как они рассыпались по ее плечам. Внезапно она увидела не пожилую даму, а женщину по имени Констанция. Роза поняла, что когда-то она была очень красивой. Молодая девушка, которая каким-то образом потеряла возлюбленного. Не прошло и минуты, как волосы были собраны и убраны в пучок на затылке. Мисс Горди снова стала собой.
– Я полагаю, Розе стоит поехать, – спокойно заметила мисс Горди, – если таково ее желание. Я бы поехала, если бы была на ее месте. И чем раньше, тем лучше, если ваши прогнозы относительно войны верны. – Пожилые джентльмены посмотрели на нее, словно увидели призрак, но она невозмутимо продолжала: – Она не безрассудна. Я знаю, что она долгие месяцы читала лишь о Египте. Она поедет с Мэтти, которой я бы сама доверила свою жизнь. Будут еще путешественники, как в мои времена.
Роза удивилась:
– Вы ездили в Египет, мисс Горди?
– Нет, дорогая, но я бывала в Греции. Полагаю, что следующее поколение женщин сможет путешествовать по всему миру. – Она посмотрела на джентльменов. – Почему бы Розе не оказаться в их авангарде и не поехать в Египет? Она могла бы написать книгу, которая помогла бы другим женщинам! И почему она должна путешествовать в страхе? Я не могу в это поверить… где бы они ни жили – на другой стороне Земли или на Луне, – какую бы религию ни исповедовали – у большинства людей нет сердца.
Джентльмены обменялись взволнованными взглядами: «Женщины ничего не понимают в этом мире».
Роза и мисс Горди обменялись спокойными взглядами: «Мы можем то, на что, по мнению мужчин, мы не способны. У нас намного больше здравого смысла, чем у них». И снова Роза увидела рядом с собой другую, молодую женщину.
– Но я полагаю, вы правы в том, что Фанни и дети ехать не должны, – твердо добавила мисс Горди, кивнув джентльменам, мысли которых она точно угадала. – Мы не имеем права подвергать опасности детей, даже если сами готовы встретить опасность во всеоружии. Роза, ты должна убедить кузину не делать этого.
– Они уже уехали, – слабым голосом ответила Роза, когда они прибыли на Саут-Молтон-стрит. Мэтти сделала вид, что не замечает их подавленности, и приготовила всем индийского чая, успокаивающего нервы.
Не успели глубоко расстроенные и ежеминутно кашляющие пожилые джентльмены отбыть, как приехал Гораций. Он гремел и ревел в гостиной Розы, размахивая письмом Фанни и говоря о законе.
Роза, не выпуская из рук вязания, попросила его сесть. Но он продолжал ходить из угла в угол, крича и заглядывая в соседние комнаты, словно его семья была где-то там спрятана. Роза с Мэтти переглянулись. Они надеялись, что ему не взбредет в голову заглянуть в шкаф и обнаружить там дорожные сундуки. Мисс Горди, встревоженная криками Горация, поднялась к Розе и осторожно села возле нее на случай, если Розе понадобится защита.
– Это твоя вина! Это ты все это подстроила! – вопил Гораций. – Фанни бы никогда на такое не решилась, не повлияй ты на нее. Сначала ты приехала, а потом она исчезла!
– Гораций, она всего лишь уехала в Индию навестить родителей. Тебя тоже приглашали.
– Это была нелепая затея. Я не могу бросить паству. У меня есть перед ними долг, а у нее есть долг передо мной. – Роза вспомнила слова Фанни: «Но его представление о долге состоит в том, чтобы этот долг совпадал с его желаниями». – Она не смела ехать без моего разрешения! – кричал Гораций. – А я не разрешил. Это все твое влияние! – бесновался он. Таким тоном он привык с кафедры обличать человеческие грехи. – Аморальная кузина!
Мисс Горди тут же встала. Ее белая шляпка качнулась:
– Боюсь, сэр, что не могу позволить вам и далее разговаривать с моей достойной и уважаемой гостьей подобным тоном. Мне придется попросить вас покинуть мой дом, если вы не смените тон!
Мисс Горди держалась более чем строго. Гораций немного стушевался, поскольку с ним уже давно так никто не смел разговаривать. В конце концов, он был приходским священником, с ним всегда обращались с должным уважением.
– Я искренне прошу вашего прощения, мадам, – ответил он, слегка растерявшись и сделав небольшой поклон. – Вы, вероятно, не понимаете ужасного горя, которое постигло меня. Моя жена исчезла и забрала с собой моих любимых детей. Я полагаю, что эта молодая леди повлияла на решение моей жены.
– Правда в том, Гораций, – ответила Роза, не прекращая вышивать бледно-розовые пионы, – что все было наоборот. Фанни повлияла на меня. Она мне помогла прийти в себя после смерти Гарри. Я очень благодарна ей за это.
– Да-да, в этом заключается обязанность жены викария, я мог тоже помочь тебе в этом. – Он говорил нетерпеливо. – Я пойду к адвокату. Я ей не позволю. Я позабочусь об этом.
– Я уверена, что у адвоката все факты на руках. Но она не исчезла, Гораций. Ты видел письмо ее отца, у тебя есть ее собственное письмо, в котором она говорит о своих планах.
– Без моего разрешения! – гремел Гораций. Мэтти принесла еще чая для успокоения нервов. Наконец Гораций ушел к дяде-епископу.
Роза чувствовала, что не сможет покинуть Лондон, пока Гораций не примет определенного решения. Ей все не терпелось уехать, ситуация ее очень раздражала.
Он снова пришел на следующее утро.
– Она действительно уехала в Индию, – воскликнул он голосом, полным отчаяния.
– Но ты знал, что это так, Гораций. Она оставила тебе письмо.
– Адвокат сказал, что это правда. Она против моей воли лишила меня семьи. Я заберу у нее детей. У меня есть планы на Горация. Он вырастет в лоне церкви, как новый Мессия! Я хочу, чтобы в следующем году он пошел в специальную церковную школу. Я смогу поспособствовать этому.
– Возможно, тебе тоже стоит поехать в Индию, – предложила Роза. Он не обратил на ее слова внимания, но оставался у нее достаточно долго, чтобы его пригласили на обед.
– Что я скажу своим прихожанам? Где моя жена, которая следит за всем? Что я скажу?
– Правду, конечно. Что она забрала детей, чтобы они повидались с ее родителями.
– Мои прихожане будут сочувствовать мне, – ответил он.
– Твои прихожане очень любят Фанни. Они увидят, какой ты хороший человек, потому что отпустил их.
– Ни один мужчина не поступил бы так.
Почему он не едет домой? Мисс Горди, Мэтти и Роза никак не могли взять этого в толк. Он все думали о Фанни, которая ждет их на Пон-Неф. «Или пускай тоже отправляется в Индию и наилучшим образом использует создавшееся положение».
На третий день, когда он снова пришел с утра пораньше и остался до обеда, оказалось, что у Горация появилась мысль (которую, без сомнения, ему внушил дядя-епископ), что обязанность Розы состоит в том, чтобы поехать с ним в Уэнтуотер, готовить для него и прибираться в доме. Потому что она все равно ничего не делает, сидя в Лондоне.
Не успела Роза прийти в себя после предложения Горация, как Мэтти ввела в гостиную леди Долли, виконтессу Гокрогер. Короткое платье, подбитый мехом плащ, цветы в волосах. Долли выглядела необычно, частично из-за одежды, частично из-за высокого роста, частично из-за взгляда. Она казалась старше своих лет. Розу удивил изумленный взгляд Горация.
– Долли, это муж моей кузины Фанни, преподобный Гораций Харботтом. Гораций, это виконтесса Гокрогер.
– Ах! – воскликнул Гораций. Титул! Его лицо расплылось в улыбке. – Я счастлив, – сказал он, очень низко поклонившись Долли.
– О, приходский священник с именем героя, как мило, – заметила Долли, сразу же одарив красивого Горация Харботтома, который был даже выше нее, ослепительной улыбкой.
Но каким бы красивым он ни был, Долли проигнорировала его.
– Нам срочно надо поговорить, Роза, – сказала она, добавив, – наедине.
– Ах… возможно, тут необходим священник, – с надеждой произнес Гораций.
– Определенно, нет! – Тут Долли опомнилась и вежливо сказала Горацию: – Вы нас извините? Обещаю, что это ненадолго… моя карета, вероятно, заблокировала всю Грейт-Молтон-стрит. Если я не потороплюсь, начнется восстание.
– Я буду ждать в соседней комнате. Сам я не спешу, и я еще не закончил разговор с кузиной жены. Вы можете, конечно, позвать меня, если возникнет необходимость.
Принесли чай, но Долли и Гораций предпочли выпить немного вина.
Долли развалилась на мягком диване, а Роза уселась на свой любимый стул с прямой спинкой.
– Как поживаешь, Долли? – вежливо поинтересовалась Роза.
– Я больна, – тут же ответила Долли. – Ну… я подозреваю, что беременна, а для меня это одно и то же. А мне нельзя, потому что на следующей неделе мы с Уильямом и Джорджем отправляемся в Египет.
– В Египет? Когда? Когда вы уезжаете?
– На следующей неделе.
– На следующей неделе? – Розе стало дурно. – На следующей неделе?
– Я же тебе говорю! На следующей неделе!
– Почему на следующей неделе?
– Ты знаешь, они хотят найти сокровища! Поэтому мне не нужна эта беременность, я не позволю им ехать без меня. Пуска Энн рожает наследника, а не я!
О Боже! Роза пыталась прийти в себя.
– Энн собирается рожать?
– Ты, наверное, думаешь, что она беспокоится о своем будущем. Но герцог Хоуксфилд, вопреки ее надеждам, не так уж и доволен. По мнению Энн, герцог надеется, что Уильям бросит ее, поскольку она до сих пор не родила наследника, и женится на тебе.
– Что?
– Так я понимаю. Он действительно очень интересуется тобой.
– Кто?
– Герцог Хоуксфилд. – Долли сменила тему. – В последний раз выкидыш получился легко. Джордж ничего не заподозрил. Но сейчас что-то не выходит. Ты должна помочь мне.
– Что ты имеешь в виду?
– Помоги избавиться от беременности. У тебя никогда не было детей, но ты была замужем, по крайней мере, пять лет. Ты наверняка должна знать, как это делается.
Розе стало дурно: она почувствовала старую боль, к которой примешалась новая. Она старалась думать только о Долли и не отвлекаться.
– Долли, дорогая Долли, – медленно произнесла она. – Вернись. Я знаю, ты есть где-то там.
– Я тебя не понимаю. – Долли встала и прошлась по комнате, разглядывая обстановку. – Да, ты изменилась после Уимпоул-стрит, – критически заметила она. Затем Долли добавила тихим, почти неслышным голосом: – Ты виделась с Пьером Монтаном?
– Ни разу после его возвращения в Париж, когда он уладил здесь все дела.
– Дела – это перстень моей свекрови?
– Да, египетский перстень.
Долли вдруг снова села и хихикнула. На какое-то мгновение она стала прежней Долли, девочкой, словно бы одетой с чужого плеча.
– Тебе бы стоило посмотреть на вдову в опале, Роза! Если бы я до сих пор писала в дневнике, мне было бы чем его заполнить! Герцог Хоуксфилд очень сердит на нее. Он часто бывает у нас. Они с Джорджем и банкирами каждую неделю закрываются в кабинете. Поэтому герцогу приходится видеть вдову. Они просто сходят с ума от напряжения. Полагаю, если бы он раньше знал о перстне, то свадьба не состоялась бы, как бы мы ни нуждались в деньгах Фэллонов. Я никогда не видела его таким злым.
– Продолжай вести дневник, Долли, отмечай интересные вещи, которые случаются с тобой.
Долли посмотрела на Розу.
– Я не смогла бы написать о том, что мне довелось пережить, – просто сказала она звонким голосом. – Думаю, что страницы сгорели бы сами по себе. – Несколько секунд она молчала. – Ты поможешь мне?
Роза не отрывала взгляд от собственных рук.
– Я потеряла детей, Долли. Я не избавлялась от них. Я очень их хотела. А затем моего мужа… убили.
– Ох, – Долли растерялась. – Я не знала.
– Джордж может тебе рассказать.
– Я не собираюсь обсуждать это с Джорджем.
Они сидели молча, но Долли не могла долго хранить молчание.
– Ну, я не хочу этого ребенка. Я принимала меры предосторожности, я об этом знаю все. Я хочу поехать в Египет и увидеть сокровища, ездить на верблюдах, о которых рассказывал Пьер. Я, конечно, знаю многих людей, которые могли бы мне помочь, но они все друзья Джорджа и обязательно расскажут ему.
– Долли… я слышала, что… иногда… эти меры могут привести к тому, что ты не сможешь забеременеть, когда захочешь.
– Мне все равно, – ответила Долли, вставая. – Если ты не поможешь мне, тогда иди к своему викарию, а я обращусь к джину! Я надеюсь, что ты не будешь обсуждать этот разговор с Джорджем. – Она снова обернулась. – Ты выйдешь за Пьера Монтана?
– Нет, – ответила Роза, – не выйду. – Она тоже встала; ее сердце было готово выскочить из груди. Она не знала, лжет она или нет. Посмотрев на молодое и вместе с тем постаревшее лицо Долли, она почувствовала всю степень своей беспомощности. – Береги себя, Долли, – наконец произнесла она. – Надеюсь, ты не будешь делать ничего опасного, о чем однажды можешь пожалеть.
Долли уже хотела огрызнуться, но потом вдруг замолчала. Она поняла, что Розе небезразлична ее судьба.
– Пока, Роза, – она слабо улыбнулась. – Спасибо.
К досаде Горация, он не застал ее, когда прибежал из соседней комнаты.
Гораций вернулся на мягкий диван. Вино придало ему решимости. Он откинулся на спинку дивана и представил Розу в Уэнтуотере. В принципе, это было бы даже неплохо. Что-то в Розе заставляло его нервно ерзать на месте.
– Как я говорил, Роза, тебе лучше поехать вместе со мной в Уэнтуотер. Просто я сам не управлюсь, а ты все равно ничего не делаешь. – Он не заметил бледности на лице Розы. Она была в панике: Джордж едет в Египет. Она позвонила Мэтти.
– Возвращайся в Уэнтуотер или поезжай в Индию, но пожалуйста, Гораций, оставь меня в покое. У меня своя жизнь.
Гораций был искренне удивлен.
– Что значит «своя жизнь»? Что ты имеешь в виду? Ты же женщина! – Он схватил ее за руку.
К еще большему удивлению Горация, возле него выросла Мэтти, держа в руках его пальто. Гораций не был готов уходить.
– Ступай, Гораций, – сказала Роза. – Уезжай домой.
Когда Роза увидела на мосту в лучах заходящего солнца Фанни с маленьким Горацием и Джейн, она бросилась к ним со всех ног, на ходу придерживая рукой подол платья. Они стояли возле дальнего конца моста на правом берегу. Мимо проезжали кареты, кричали люди, в ноздри лезла удушающая вонь Сены, но она не обращала на все это внимания, бежала и бежала к кузине, как бежала по этому самому мосту много лет тому назад.
– Я здесь! – крикнула она. – Я здесь! – Она хотела добавить: «Джордж тоже здесь!»
Они обнялись и расплакались. Все говорили без умолку. Вскоре они пришли в номер в одной небольшой чудной гостинице на улице Мазарини на левом берегу, выпили горячего шоколада со сливками. Мэтти растопила камин, и все сразу же согрелись. Дети оживились, они стояли возле окна и смотрели, как зажигают фонари на улице. Они смотрели вниз, на забавных французов. Гораций и Джейн постоянно говорили друг другу «bonjour»[79]79
Добрый день (фр.).
[Закрыть] и «bon soir»[80]80
Добрый вечер (фр.).
[Закрыть], словно маленькие шумные попугайчики.
– Что произошло? – наконец спросила Фанни. Она смеялась, но было заметно, что в любой момент она готова расплакаться. Ее лицо выражало сильную озабоченность. – Я почти потеряла веру в наш план! Что он сказал?
– Мне так жаль! Мы приехали только сегодня днем! – И тихим голосом добавила: – Гораций задержал нас на несколько дней.
Но она недостаточно понизила голос. Маленький Гораций тут же повернулся к ним.
– Папа приезжает? – радостно спросил он. Он быстренько примостился возле тети, глядя на нее сияющими глазами. Джейн последовала за ним. – Папа приезжает? – снова спросил он. Джейни смотрела на тетю, и в ее глазах без труда можно было прочесть тот же вопрос.
Роза посмотрела на маленького Горация. Конечно, он любил отца.
– Кажется, он не приедет, – ответила она всем, – по крайней мере, не сейчас. – Гораций сразу погрустнел. – Все вы знаете, как много он работает. Но он очень хочет, чтобы ты продолжал учить все, что можешь, все, что позволит ему… гордиться тобой.
– А мной, а мной? – закричала Джейн.
– И тобой, конечно же, – ответила тетя, поняв, что Гораций никогда не говорил о дочери, а если говорил о сыне, то не как о любимом ребенке, а как о важном инструменте для достижения своих целей.
– И мной, – слегка улыбнувшись, добавила Фанни. Она все еще была обеспокоена.
– Он вернулся в Уэнтуотер, – сообщила Роза. На лице Фанни отразилось огромное облегчение, которое она немедленно постаралась скрыть.
– Он должен быть здесь, с нами, – сказал маленький Гораций и сильно лягнул сестру которая тут же расплакалась. Гораций тоже начал реветь. Фанни постаралась их успокоить.
– Ваш отец передал еще, – продолжила Роза, пытаясь перекричать детей, – что ты, Гораций, теперь единственный мужчина среди нас, и нам понадобится твоя помощь.
– Я хочу домой! – хныкал Гораций.
– Он меня пнул! – плакала Джейн.
Через пять минут дети заснули на диване возле камина; слезы медленно высыхали на их лицах. В комнате наступила тишина, только тихо потрескивали поленья в камине. Джейн запихнула в рот ленту от платья, а Гораций прижал к себе подушечку.
– Такое творится с самого нашего приезда сюда, – хмуро заметила Фанни. – Я была так уверена, что поездка пойдет им на пользу, но они стали практически неуправляемы, особенно Гораций. Возможно, стоило оставить его в Уэнтуотере. Они никогда себя так не вели. Думаю, сын очень сердится на меня. – И она рассмеялась, хотя смех ее был близок к плачу. – Значит, Гораций отпустил нас?
– Думаю… думаю, да.
– Он не заберет у меня детей?
Роза не знала, что сказать в ответ.
– Он… он успокоится, я полагаю. Я не знаю, что он предпримет.
– Понятно. – Роза, взглянув на озабоченное лицо кузины, подумала, не сошли ли они с ума. – Мы только во Франции! – продолжала Фанни. – Ты думаешь, мы когда-нибудь попадем в Индию?
– Фанни, Фанни, послушай! Джордж, Уильям и Долли едут в том же направлении!
– Что?
Роза рассказала о визите Долли.
– Мы уехали в ту ночь, когда узнали об этом. Они не могли сильно отстать.
– Но… он не знает о ребенке Гарри?
– Конечно, нет.
– Тогда это не имеет значения, Роза. Ты можешь сделать вид, что интересуешься иероглифами!
– Это всегда имеет значение, когда Джордж неподалеку! Поверить не могу, что они вздумали путешествовать именно сейчас!
– Тогда мы должны немедленно покинуть Париж!
– Но нам следует увидеться с Пьером Монтаном. Мне необходимо встретиться с ним.
Фанни снова заметила странную интонацию в голосе Розы, когда та говорила о французе.
– Ну разумеется, ты встретишься с ним. Уверена, что он поможет нам.
– Я послала ему записку, как только мы приехали, – сообщила Роза. – Я написала, что мы отправимся в Комиссию завтра утром, что мы хотели уехать из Лондона как можно скорее! Также я написала, что Гораций решил не сопровождать нас. Не знаю, что он ответит на это… наверное, расскажет много страшных историй о женщинах, которые путешествовали в одиночку.
Роза как-то странно вела себя. Фанни заметила это, но ничего не сказала, лишь произнесла:
– Вероятно, мы оставим детей с Мэтти, когда поедем в Комиссию. Они будут только мешать нам.
– Ах, Фанни… пускай они поедут с нами. Думаю, даже маленькие дети будут потрясены при виде сокровищ.
– Мы уже побывали в Лувре. Они не были потрясены. Я хотела насладиться видом той прекрасной длинной галереи, но Гораций принялся гоняться по ней за Джейни, задевая статуи и вопя. Это был настоящий кошмар. Так или иначе, нас попросили уйти! – Кузины рассмеялись. – Гораций никогда не расставался с отцом, – добавила Фанни. – И думаю, что «Hotel de l’Empire» произвел на него неизгладимое впечатление.
– Боже, вы остановились там?
– Ты сказала, что это безопасное место. Никогда бы не подумала, что буду заботиться о безопасности, но с детьми по-другому нельзя. У нас большой номер, но мы спим вместе на одной кровати. И мне все равно, что гостиница набита самыми противными английскими путешественниками!
– Но он такой дорогой!
– У меня много денег.
Теперь настал черед Розы обеспокоиться.
– Джордж остановится именно в этой гостинице. Я поселилась на левом берегу, чтобы случайно не встретить их. Мы должны немедленно уезжать. Как только поговорим с Пьером.
Мэтти принесла красного вина и горячей воды.
– Я хотела бы прогуляться завтра, когда вы будете у месье Монтана, мисс Роза. Я пойду к лодкам на реке. Готова поклясться, там найдется кто-нибудь, кто слыхал о Корнелиусе Брауне.
Мэтти принялась прибирать, напевая себе что-то под нос.
А Роза и Фанни выпили вина с горячей водой. По жилам моментально разлилось приятное тепло, щеки порозовели. Они забыли обо всех проблемах и начали мечтать о том, что их ждет в этом приключении. Наконец они позволили себе расслабиться. С улицы доносились голоса прохожих: «Allons»[81]81
Пойдем (фр.).
[Закрыть] или «Au revoir, mon ami»[82]82
До свидания, мой друг (фр.).
[Закрыть], «Que voulez-vous, monsier?»[83]83
Чего желаете, месье? (фр.).
[Закрыть]. Кто-то невнятно пел, и слова терялись вдали. Им показалось, что их отважная одиссея наконец началась.
В ту ночь Розе снился сон, какой обычно снится героиням новых романов. Ей снилось, что Пьер Монтан до сих пор любит ее, что они найдут ребенка и будут жить долго и счастливо.
