355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Барбара Эвинг » Розетта » Текст книги (страница 11)
Розетта
  • Текст добавлен: 4 декабря 2017, 12:30

Текст книги "Розетта"


Автор книги: Барбара Эвинг



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

– Месье, мне было приятно познакомиться с вами, больше, чем я могу передать словами. Я никогда не забуду эти великолепные сокровища и замечательные иероглифы, которые… Вы не можете представить, как много я о них думала… я так хочу понять их. Но завтра мы уезжаем и… я считаю, что нам лучше не встречаться.

Он был в таком смятении, что снова перешел на французский.

– Mais pourquoi, madame? Je desire de vous voir encore une fois![57]57
  Но почему, мадам? Я хочу увидеть вас еще раз (фр.).


[Закрыть]

Она снова посмотрела на карету, увидела бледное лицо Долли, на котором было написано сильное страдание. Роза глубоко вздохнула.

– Положение, месье Монтан, таково, что мадемуазель Долли чрезмерно порадовало знакомство с вами.

Пьер был удивлен. Он посмотрел на карету, перехватил взгляд Долли, снова посмотрел на Розу.

– Она же еще дитя.

– Конечно. Но разницы нет. Она… она хочет, чтобы вы спасли ее от неподходящего брака.

– Но… mon Dieu[58]58
  Бог мой (фр.).


[Закрыть]
, именно вас, мадам, я хочу снова увидеть, именно из-за вас я развлекал вашу семью. Именно с вами я желаю говорить. У вас такое грустное выражение лица… пока вы не начинаете улыбаться. Полагаю, в жизни вы видели много горя.

К ужасу Розы (она не плакала уже многие месяцы), ее глаза моментально наполнились слезами. Она быстро отвернулась.

– Все в порядке, месье, спасибо.

– Роза! – позвал Джордж. – Мы ждем тебя!

Она повернулась, чтобы уйти, но Пьер взял ее за руку. Она понимала, что на нее смотрят все сидящие в экипаже. Перед всей семьей он взял ее ладонь и поцеловал. Розу охватил ужас. Это было неслыханно. Она знала, как близко находилась Долли, знала, что она все видит, не говоря уже о вдове. Она хотела вырвать руку, но не могла.

– Мадемуазель Долли должна, ради самой себя, понять, кто меня интересует, – промолвил он и снова поцеловал ее руку. – Вы сможете найти меня здесь. Я почти живу здесь. Я должен снова поговорить с вами, поскольку думаю, что отчасти понимаю вашу грусть. – Он все еще нежно держал ее за руку. – Ecoutez-moi[59]59
  Послушайте меня (фр.).


[Закрыть]
, – обратился он к Розе. – Несколько наших людей остались в Александрии дольше, чем ожидалось. Как я говорил, мы только вернулись. Я… я присутствовал там, когда вашего мужа… когда умер ваш муж.

Теперь она поняла его фразу: «Ах, та самая виконтесса».

– Все в порядке, месье Монтан. Вы не должны смущаться из-за этого. Я… я знаю, что он не погиб смертью храбрых.

Он вздохнул, и она поняла, что ему полегчало.

– Bon[60]60
  Хорошо (фр.).


[Закрыть]
. Вы должны понимать, что сплетни в городке, где есть гарнизон, распространяются очень быстро. Я, естественно, не проявил бы бестактность, упоминая это при вас, кроме как…

– Роза! Роза! – позвал Джордж сердитым голосом. Было похоже, что он собирается выйти из кареты.

– Кроме? – спросила Роза. Она не спешила. «Джордж может подойти и послушать, если ему так хочется». – Вероятно, вам стоит поговорить об этом с моим деверем, а не со мной. Он тоже знает об обстоятельствах смерти Гарри, но для окружающих он поддерживает его героический образ. – Она даже позволила себе усмехнуться. – Как вы понимаете, его мать не в курсе. Но Джордж, без сомнения, с интересом узнает подробности.

– Вы не любите деверя?

– Нет.

– Я рад. Мне он тоже не по душе. Но, мадам, я приехал совсем недавно. Родился ребенок.

– Какой ребенок? – Она удивленно посмотрела на него.

Он сразу понял, что она не знала об этом. Пьер растерялся: он увидел ее лицо. Роза пристально смотрела на него.

– Что вы имеете в виду? Какой ребенок?

– А, простите меня, мадам. По какой-то причине я предположил…

Какой ребенок? Что-то страшное так сильно сдавило ее сердце, что она едва дышала. Внезапно она оперлась о его руку, потом о плечо. Пьер увидел, что она вот-вот упадет, поэтому он подхватил Розу.

– Какой ребенок? – крикнула Роза. Она увидела ручки и ножки своего собственного мертвого ребенка. Роза стала бить кулачками по его плечам, словно это была его вина. По ее щекам покатились слезы. – Какой ребенок? – прошептала она.

Пьер скорее услышал, чем увидел, как Джордж вышел из кареты. Он глубоко вздохнул и сказал тихо и быстро:

– Мне так жаль. Я полагал, что вы знали о ребенке, если знали о судьбе мужа. Это была девочка. Может, она еще жива. Английскому купцу удалось спрятать мать до рождения младенца, но… ах, Боже мой, это было ужасно. С военными из Александрии ушла законность. Мы не смогли остановить их. Египтяне и турки были очень решительно настроены. Они отняли мать у купца. Мы видели, как ее волокли по улице. Она кричала, звала на помощь. Думаю, тогда они еще не знали… о l’enfant[61]61
  Ребенке (фр.).


[Закрыть]
. Простите, я не должен был вам этого рассказывать. Это было ужасно… бедная женщина… забивание камнями… вопли… отвратительно. Мы ничего не могли поделать. – К ним приближался Джордж. Он был очень сердит. Прежде чем он успел что-либо сказать, Пьер Монтан повысил голос: – Так что вы должны знать, что я был в Александрии в день смерти вашего мужа.

Джордж остановился как вкопанный. Он снова покраснел. Он просто потерял дар речи. Очень осторожно Пьер отпустил Розу. Но одной рукой он продолжал держать ее за локоть, чтобы она не упала. Пьер больше ничего не сказал. Роза тоже молчала. Все трое смотрели в разные стороны и не двигались. Слезы Розы высохли. Молчание длилось, пока не переросло в неловкость – трое взрослых людей молча стоят возле Комиссии по делам Египта словно им нечего сказать), а на них пристально смотрят четыре человека из стоящей неподалеку кареты.

Положение спасла бешеная собака. (По прошествии многих недель Роза вспоминала этот эпизод, трясясь от беззвучного, почти истерического хохота.) Из-за угла выбежал рычащий пес. Он быстро направился к лошадям, впряженным в экипаж. Лошади взвились на дыбы, карета едва не опрокинулась от этого. Из экипажа послышались крики. Из нее выпрыгнула Долли, за ней последовал Уильям. Забегали люди. Джордж и Пьер ринулись к трясущейся карете. Внезапно в дверях появился солдат с мушкетом. К мушкету был пристегнут штык для рукопашных схваток. Он побежал к карете, чтобы отогнать собаку. Разъяренное животное бросилось на него, пытаясь вцепиться ему то в лицо, то в мушкет. Уильям повел себя как настоящий мужчина. Кое-как он схватил пса за спину и принялся резко выкручивать его шею, отводя от себя морду. Вокруг кричали люди: «Стреляй! Не стреляй! Стреляй!» Солдат, не обращая внимания на предостережения Энн, смог наконец воткнуть штык в сердце пса, стараясь не задеть руку Уильяма. Пес, однако, несколько раз укусил Уильяма. Пьер Монтан повел его в pissoir[62]62
  Туалет (фр.).


[Закрыть]
, расположенный в задней части здания Комиссии.

Последнее событие дало обильную пищу для разговоров в карете, пока они возвращались в отель. На белое как мел лицо Розы никто не обращал внимания. Когда вдова, наконец оправившись от угрозы ее жизни, вспомнила, что необходимо упрекнуть Розу за ее поведение, из всех присутствующих на помощь Розе пришел один Джордж.

– Месье Монтан познакомился в Египте с Гарри, – сообщил он. – Он хотел обсудить это с Розой и выразить ей свои соболезнования. Это ее расстроило.

Они снова вернулись к разговорам о бешеном псе. Позже, когда они приблизились к отелю, вдовствующая виконтесса внезапно сказала горько:

– Он должен был выразить соболезнования мне.

Долли за все время поездки не проронила ни слова. Она не сводила глаз со своих рук.

За обедом в личной столовой планы на поездку в Италию наконец оформились: подробности были обсуждены, слуги принялись паковать вещи. К ужасу и замешательству Розы, вдова довольно наглым образом надела на палец сине-золотой египетский перстень. Долли молчала, она не смотрела на Розу. Джордж, с другой стороны, постоянно ловил ее взгляды. Было очевидно, что он хочет поговорить с ней. Роза, пытаясь отогнать неприятные мысли, которые постоянно приходили в голову, старалась думать о прекрасных картинах и сокровищах, которые ей наконец посчастливилось увидеть. Но темные мысли не сдавались: «Египтянка родила от Гарри ребенка, а не я». Она не хотела думать о забивании камнями, о воплях и смерти. Роза попыталась встать и уйти из-за стола. Но она не могла двинуться с места.

Наконец вдова удалилась в свою комнату. Энн последовала за ней, поглядывая на мужа. Долли сразу же встала из-за стола и быстро отправилась к себе по длинному залу, освещенному свечами. Она не проронила ни слова. Джордж, сделав знак Уильяму, когда тот уходил к себе, подошел к Розе, пока она не успела удалиться. Он взял ее за руку. Его крепкая хватка вернула ее к действительности, словно кто-то отвесил ей пощечину.

Она холодно взглянула на него, немедленно отдернула руку и сказала:

– Ты должен контролировать мать, Джордж. Конечно, месье Монтану будет не хватать этого бесценного кольца.

Джордж не придал ее словам значения:

– У моей матери много разных драгоценностей, Роза. Что узнал этот человек?

– Что ты имеешь в виду? – «Разве Джордж слышал?»

– Почему ты так расстроилась, вцепилась в него самым неподобающим образом? Ты же знала!

– Что ты имеешь в виду? – с глупым видом переспросила она.

– Ты знала, как он умер. Тебе сказали. – «Он не знает». Она не понимала, почему это было так важно для нее, но она инстинктивно утаивала эту информацию. Джордж внимательно посмотрел на нее. – Новых скандалов… не будет?

– Что ты имеешь в виду? – снова спросила она.

– Он никого не убил?

– Месье Монтан этого не говорил.

– Эта… история… должна быть предана забвению. Не должно остаться ничего… ничего… кроме памяти о Гарри как о герое.

– Я… знала, что Гарри убил араб, но… не из первых рук. Месье Монтан был в тот день в Александрии.

На лице у Джорджа появилось озабоченное выражение.

– Он на самом деле видел, как убили Гарри?

Слова родились как бы сами по себе.

– Да… он видел араба. – Она представила бешеную собаку, бросающуюся на человека. – И… и нож. Нож был с серебряным клинком. Он вошел ему в сердце.

Джордж резко встал и позвал слугу. Немедленно принесли еще вина. Джордж опорожнил бокал, протянул слуге, чтобы долил вина, потом взял всю бутылку.

– Va t’en![63]63
  Убирайся! (фр.).


[Закрыть]
– приказал он слуге резко. – Прочь! – Он снова наполнил бокал и выпил его залпом, все еще не в силах разговаривать. Роза заметила, что он дрожит. Джордж не мог пережить этого. Наконец он слегка откинулся на спинку кресла. Она увидела, что огромным усилием воли он взял себя в руки. На мгновение он закрыл глаза. Потом открыл их и спокойно сказал: – Древности были просто великолепны. Мы с Уильямом хотим поехать в Египет. Уильям решил, что Египет больше похож на страну чудес, чем он думал. Он говорит, что жизнь была интереснее, когда мы воевали с Наполеоном. Очень мило видеть, что он стал почти подкаблучником! Он уйдет из флота, и мы отправимся в Египет. Ах… с каким удовольствием я наложу руки на эти сокровища!

Роза молчала.

Джордж снова наполнил бокал и подтолкнул бутылку к Розе. Она заметила его рассеянное удивление, когда она налила себе немного алкоголя и быстро выпила его.

– Это не имеет значения, – сказал Джордж. – Не важно, знает этот француз или нет. – Он снова взял себя в руки и поднял бокал за здоровье Розы. – Мне нравятся твои короткие волосы, Роза. Долли тоже надо сделать такую стрижку. Выпей за мое здоровье, дорогая Розетта! Меня скоро поведут к алтарю. Как агнца на заклание. Ах… мы могли бы стать друзьями, ты и я, если бы ты хотя бы попыталась увидеть мои положительные качества… – И, опережая ее ответ, он добавил: – Не надо читать мне нотаций по поводу Долли, ты всегда хотела, чтобы я женился.

Роза поняла, что он не слышал их разговор с Пьером. Как Джордж только что, она сделала огромное усилие, чтобы держать себя в руках. Она постаралась говорить медленно.

– Джордж… если у тебя вообще есть какие-либо чувства, ты не можешь так поступить с Долли. Ты разобьешь ей сердце. Даже ты видишь, какой несчастной она стала после того, как ей рассказали о ее будущем.

– Долли – актриса, Роза. Ты должна была заметить. Если ей выгодно выглядеть несчастной, она будет так выглядеть.

Роза сделала вид, что не слышала его слов.

– Я представить не могу, о чем думает Уильям. Как он мог решиться на такое? Ее семья никогда не согласится.

Джорджу было весело. Он уже полностью пришел в себя. Осушив бокал, он слегка отклонился на стуле и начал шарить по карманам в поисках табакерки.

– Очень важно, что я стану членом такой семьи. Фэллоны много поколений стремились к этому. Только тогда, после свадьбы, наше имя будут уважать, наше поведение перестанет кого-то касаться. Полагаю, мы сможем входить везде через заднюю дверь и станем частью высшего общества, как того хотел мой отец. Моя мать была еще одной ступенькой к высшему свету. Долли будет следующей ступенькой. Не беспокойтесь о месье Монтане. О Гарри будут помнить благодаря его очарованию. Хотя бы это, я надеюсь, ты не будешь отрицать! Что же касается герцога Торренса, он сделает то, что предлагает Уильям. Уильям сделает то, что предлагаю я. Тогда ты сможешь сказать, что я герцог Торренс! Часть высшего света, сливок общества! – Он рассмеялся. Роза молчала. Глядя на нее, Джордж покачал головой. – Как мало ты понимаешь время, милая Розетта. Что ты не понимаешь, так это то, что времена изменились. Герцог Хоуксфилд может покровительствовать мне, но он сам знает, что я нужен семье Торренс. Посмотри на герцога Торренса – ленивый, интересуется только женщинами и картами, большую часть состояния они с отцом успели промотать. А теперь взгляни на семью Фэллон – мои отец и дед были энергичными людьми, они занимались промышленностью, зарабатывали деньги. Я такой же, как они. Семье Торренс нужна свежая кровь, им нужен мой опыт, мои знания – в противном случае они очень скоро полностью разорятся. Герцог Хоуксфилд знает это, и Уильям знает это. Я нужен им, или, возможно, мне стоит выразиться более точно. Я ведь реалист, как тебе известно, Роза. Им нужны мои деньги и банк, одним из владельцев которого я являюсь. Посмотри на бедную глупую Долли, которая забивает себе голову этими новыми нелепыми романами, которые можно найти в любой библиотеке и книжной лавке. У нее сложилось совершенно неправильное представление о мире. Романтика. Это видно из ее дневника. Я ей тоже нужен. Я подготовлю ее к реальному миру. – Ее молчание действовало ему на нервы. – Тебе не нравится, что Долли выходит замуж в таком юном возрасте, или тебе не нравится, что на ней женюсь я? Ей лишь на год меньше, чем исполнилось тебе, когда ты выходила замуж за Гарри. А ты была очень, очень счастливой маленькой невестой. Я хорошо это помню.

– Те времена давно прошли, Джордж, сейчас на дворе новый век. Если бы Долли имела хотя бы то образование, которое я получила благодаря родителям, она была бы совершенно другим человеком. Так что не нужно вести себя с ней покровительственно. Она все еще ребенок, она не любит тебя. И ты знаешь, что не любишь ее. Это жестоко.

– Не глупи, Роза. У тебя были очень эксцентричные родители, если можно так выразиться. Скажи мне честно, какая тебе была польза от этого образования, когда ты встретила Гарри? – Он ухмыльнулся. Роза смотрела на свой бокал. Затем она снова наполнила его. – Любовь значит очень мало в кругах, куда я стремлюсь попасть. Долли сможет найти любовь себе по душе, когда подарит Фэллонам наследника. Благодаря мне она станет очень богатой и уважаемой леди. А я буду самым обходительным мужем, уверяю тебя. – На какое-то мгновение маска веселья слетела с его лица, он нагнулся к ней, и она увидела ничем не прикрытое жестокое честолюбие, которое было ей так хорошо знакомо. – Ты ничего не знаешь, Роза. Ты должна понять, что рано или поздно я войду в высший свет, цена не имеет значения. Ты происходишь из совершенно другого класса, а мораль твоего класса – это не то же самое, что мораль семьи Долли или моей. Так обстоят дела в обществе, в которое я самым серьезным образом настроен попасть и скоро попаду. Меня ничто не остановит, тем более ты со своими разговорами об образовании или любви.

– Полагаю, Гарри женился на мне по любви. – Ее голос немного дрожал. «Египтянка с ребенком, а я – нет». Джордж хмыкнул. На этот раз он отпил из бутылки.

– Роза, прежде всего Гарри был обаятельным мужчиной, Гарри получил то, что хотел. Все мы любили Гарри… да, даже я, который не верит в подобные вещи. Он мог обвести меня вокруг пальца, и он это знал. Но Гарри не воспринимал всерьез вопросы общества, ему бы только веселиться. Только я, младший брат, обладал нужной энергией и пониманием того, что необходимо. Ты должна была знать, что твоя родословная ничего не могла дать семье Фэллон. Впрочем, как и Гарри. Но Гарри поступил по-своему. Я давно знал, что если ты выйдешь за Гарри, то мне придется жениться на Долли, как только она повзрослеет. Конечно, ты не нравилась матери, но она ни в чем не могла отказать Гарри. Гарри женился на тебе, потому что он всегда получал то, чего хотел, и если ты называешь это любовью, то пожалуйста. Гарри, конечно, увлекся тобой. Твой отец был морским героем, тебе было семнадцать лет, и было в тебе нечто, в чем он нуждался, – твоя… невинность и твоя joie de vivre[64]64
  Жизнерадостность (фр.).


[Закрыть]
. Жаль, что ты потеряла и то и другое. – Джордж опорожнил бутылку. – Так Гарри получил тебя, а ты получила нас, а я… мы… получаем Долли. Ты не должна питать иллюзий по этому поводу. На Долли женятся только ради ее общественного положения. Кто захочет такую высокую жену, если только у нее не будет кучи денег, чего у Долли нет? Она любит закатывать истерики, как мы все знаем. Но… она молода, и она из Торренсов. Она знает, что я не буду ее колотить… если только она не попросит. И не брошу без гроша. Ей очень повезло!

Роза резко встала из-за стола.

– Я поеду с тобой в Рим, Джордж, только потому, что дала слово, а меня в детстве учили не нарушать своих обещаний. Но я больше не участвую в планах Фэллонов.

Она тут же вышла из комнаты и быстро зашагала по широкому темному коридору. По дороге ей попадались исключительно англичане, но между собой они переговаривались по-французски: «Bonsoir»[65]65
  Добрый вечер (фр.).


[Закрыть]
– слова отдавались эхом вдали. Она вошла в свою комнату и захлопнула дверь.

Возле окна стоял изящный стул, обитый голубой тканью. Ее цвет прекрасно сочетался с обивкой кровати и дивана, украшенных подобным же образом. Она села на стул, закрыла глаза, затем открыла их и посмотрела на огни, освещавшие двор внизу: в неясном свете мелькали тени портье, кучеров, подъезжающих и отъезжающих карет. Казалось, что все люди мерзнут. Гости в дорогих мехах обращались друг к другу по-английски; подковы лошадей стучали по булыжной мостовой. Розе показалось, что она заметила капельки дождя, сверкающие в свете ламп во дворе. «Мне просто не надо думать о том, что мне сказал месье Монтан». Но теперь, когда она была одна, мысли у нее в голове роились, путались, не давали ей покоя. Мимо ее двери проходили люди, в отдалении слышались взрывы хохота. А у нее перед глазами был песок, тюрбаны, мечети, ярость, яркие краски, ребенок и камни, которыми забрасывали что-то лежащее неподвижно в уличной пыли. О Боже! Роза быстро подхватила индийскую шаль и лампу со столика возле кровати и выскользнула в темный коридор. Кто-то вошел в соседнюю комнату. Роза заметила отблеск огня из лампы. Послышался низкий женский голос и смех. Комната Долли располагалась неподалеку. Она знала, что Долли исполнится шестнадцать лет только через год, и только тогда Фэллоны решат что-то предпринять. «Нельзя, чтобы она вышла за Джорджа с его дешевым честолюбием и такими же планами». Роза толкнула дверь и быстро вошла внутрь. В комнате царил мрак.

– Долли? – Но Долли спала.

Розе стало легче, она уже было собралась выйти, но внезапно что-то на кровати привлекло ее внимание. При слабом свете, проникавшем в окно, Долли показалась Розе какой-то очень маленькой. Роза подошла поближе, подняла лампу. Постель была смята, из-под одеяла выглядывала подушка.

– Долли? – Свет лампы выхватил из тьмы большой палисандровый шкаф, тяжелые занавески, умывальник и кувшин. Но Долли в комнате не было.

Какое-то мгновение Роза не двигалась с места. Она снова вспомнила лицо Долли – в экипаже, за обедом. «Я не уделила ей достаточно внимания. Конечно, она видела меня с Пьером. Она думает, что я соперница. Мне следовало сразу же прийти к ней». Она быстро повернулась и поспешила, тяжело дыша, по широкому темному коридору к комнате Джорджа. Она не остановилась, чтобы постучать, распахнула дверь и вбежала внутрь, высоко держа в руке лампу. Она несколько раз позвала Джорджа. Тут она остановилась как вкопанная.

Сначала Розе показалось, что на широкой кровати с балдахином рядом с Джорджем лежала Долли. Определенно, на кровати находились два человека.

Но, подняв лампу, она поняла, что вторым был Уильям.

Тела мужчин так переплелись, что они не смогли сразу оторваться друг от друга. Наконец в комнате повисла тишина. Только слышалось тяжелое дыхание. Дочь адмирала поняла: перед ней предстало то, что король Георг III назвал «позорным актом», за который полагалось повешение.

Первым молчание нарушил Джордж.

– Ну, Роза? – Он все еще не мог отдышаться.

Наконец она смогла выдавить:

– Долли.

– Что?

– Долли, – глупо повторила Роза.

– Что с Долли?

Но Роза не могла произнести ни слова. Она быстро развернулась, собираясь уйти. У нее перед глазами стояла картина переплетенных мужских тел. Затем, сделав над собой неимоверное усилие, она обернулась и сказала:

– Долли исчезла.

Потом она убежала, убежала, не выпуская из рук лампы, которая вскоре потухла. Она потеряла шаль. Любой, кто бы попался ей на пути, мог подумать, что по широким темным коридорам отеля ночью бегает сумасшедшая. Вернувшись в свою комнату, Роза резко сдернула с кровати голубое покрывало и накрыла им голову, словно так она могла покинуть мир и отправиться в какое-нибудь другое место.

Очень скоро по коридорам забегали люди. Начали стучать в двери, послышались громкие голоса: «La jeune anglaise[66]66
  Юная англичанка (фр.).


[Закрыть]
исчезла». Наконец Роза зажгла еще одну свечу и медленно пошла в кафе-кондитерскую. Там уже были одетые Джордж и Уильям, а также Энн со вдовой. Они громко, оживленно разговаривали с управляющим. Парижские улицы ночью – это не то место, где английские леди могли бы чувствовать себя в безопасности. Впрочем, как и в Лондоне.

– Найдите ее! – воскликнула вдовствующая виконтесса Гокрогер. – Невеста моего сына ни за что бы не покинула отель по собственной воле. Нам постоянно повторяют, какими небезопасными стали улицы этого чертова города. – Управляющий выглядел испуганным. – Чертова, я говорю. Черт его дери. Мы полагаем, что ее украл француз. Я сообщу об этом королю Англии!

– Мама! – прошипел Джордж. Но он смотрел на Энн. – Значит, эта история из ее дневника оказалась правдой? – Энн буквально схватилась за лицо, такой сильной вдруг стала боль. Она слабым голосом попросила коньяка, но управляющий не услышал. Он махал руками и давал содержательные ответы на все обвинения в адрес его страны.

Джордж пытался говорить тихо.

– Есть один французский маркиз, который преследует ее, – хрипло прошептал он. – Ее следует найти, прежде чем… – На его лице выразилось то, что невозможно было передать словами.

Все были так напуганы, что никто не заметил, как ушла Роза. Снаружи шел сильный дождь. Огни во дворе мерцали и шипели, отбрасывая на стены пляшущие тени. Неподалеку виднелась разрозненная цепь экипажей. Роза подозвала один. Она с трудом отдавала себе отчет в том, что делает. Она только позволила себе сказать извозчику: «La Commission de l’Egypte»[67]67
  Комиссия по делам Египта (фр.).


[Закрыть]
. Он ничего не ответил, а только принялся погонять лошадь, увозя Розу во тьму. «Если он окажется якобинцем и привезет меня на гильотину, пусть будет так». Но они проехали к реке. Копыта лошади месили грязь, а по крыше кареты без устали барабанил дождь, проникая сквозь щели и капая на сиденье. Но Роза не замечала этого. Сквозь дождь кое-где мелькали огни, в темноте слышались голоса и смех. Перед входом в Комиссию горела жаровня. Роза увидела то место, где Пьер сообщил ей о том, что египтянка родила от Гарри девочку, что ее забили камнями. Сердце ее было готово выскочить из груди.

– Подождите здесь! Attendez-moi ici! – крикнула она извозчику, выпрыгнув из кареты. Она глубоко вздохнула, подбежала к двери и принялась колотить в нее, а затем с радостью услышала звук поворачивающегося ключа. Ей открыл француз-портье. Он удивился, увидев еще одну истеричную англичанку, ищущую месье Монтана.

– Долли здесь? – глупо спросила Роза, но портье ни слова не понимал по-английски.

– Etes-vous une amie de la jeune anglaise?[68]68
  Вы – подруга молодой англичанки? (фр.).


[Закрыть]

– Да, – с облегчением ответила Роза. – Oui! Est-cequelle est toujours là?[69]69
  Да! Она все еще здесь? (фр.).


[Закрыть]

– Oui, oui, madame[70]70
  Да, да, мадам (фр.).


[Закрыть]
. – И, словно он каждую ночь только этим и занимался, портье впустил ее в дом, аккуратно запер дверь и проводил следующую убитую горем даму через зал с древностями, мимо таинственных сокровищ Египта, включая многочисленные статуи кошек, которые смотрели на Розу древними глазами.

Из-за закрытой двери доносился голос Долли. Она плакала, умоляла.

– Пожалуйста, Пьер, ты должен выслушать меня, помочь мне. Они заставят меня выйти за него замуж, моя жизнь будет разрушена. Я люблю тебя, я сделаю все, все, что ты захочешь, моя семья одна из самых знатных в Англии.

Роза не слышала, что ответил Пьер, до нее донесся лишь звук его голоса, низкого и недовольного.

– Ты любишь Розу? – воскликнула Долли. Ее голос поднялся до истерического визга. – Я видела, как ты поцеловал ее руку, я видела, как ты у всех на глазах обнимал ее! Ты не можешь на ней жениться, она старая вдова! Она обещала, что поговорит с тобой обо мне! Она обещала, что спросит тебя. Она сделала это?

Роза открыла дверь и вошла в комнату. Пламя свечей задрожало, потревоженное неожиданным сквозняком. В комнате были картины, мольберты художников, небольшие обелиски и огромная рука, отломанная от статуи. Все это было покрыто иероглифами, неизвестными письменами.

Пьер Монтан стоял у окна. Он казался расстроенным и грустным. Долли стояла возле него. У нее были красные от слез глаза. Она сразу же заметила Розу.

– Зачем ты пришла? – закричала она.

– Дорогая Долли. – Роза оперлась о дверь, поправила намокшую шаль и попыталась успокоиться. – Дорогая Долли, ты должна быстро вернуться в отель. Все тебя ищут, они просто сходят с ума. Боятся, что тебя украл французский маркиз. Тебя ищут солдаты. Ты должна немедленно вернуться.

Но Долли просто села на один из столиков, заставленных древностями, и снова разрыдалась. Она плакала громко, откинув голову назад, словно итальянская примадонна. Пьер, заметив, что она примостилась на куске папируса, подошел к ней. Долли подумала, что он хочет утешить ее, и начала рыдать еще громче. Розе вдруг тоже захотелось сесть и разрыдаться. Но она постаралась не думать о событиях прошедшего дня. Рыдания Долли наполняли комнату. Она невпопад сказала Пьеру:

– У меня в голове полная неразбериха.

Роза быстро пересекла комнату, подошла к Долли и дала ей пощечину. Долли немедленно перестала плакать, подняла голову и удивленно посмотрела на Розу.

– Нам нужно возвращаться, Долли, все ищут тебя! Ты должна немедленно поехать со мной! Как-то мы должны не допустить этого брака с Джорджем, но мы не можем втягивать месье Монтана, которого едва знаем, в наши неприятности. Так не пойдет. Я умоляю вас простить нас, месье, уверяю, что мы здесь больше не появимся.

Он начал говорить, но она жестом заставила его замолчать. Роза взяла Долли за руку, помогая ей встать, потому что девочка была потрясена и молчала.

– Мне очень неприятно то, что произошло, – продолжала Роза, направляясь с Долли к выходу мимо колонн и папирусов. – Я буду очень благодарна, если вы забудете все события сегодняшнего дня.

Пьер смотрел на Розу, но она старалась не встречаться с ним взглядом. Когда дамы подошли к двери, он сказал: – Мадемуазель Долли. – Долли быстро обернулась. – Мне очень, очень жаль, что вы стали такой triste[71]71
  Грустной (фр.).


[Закрыть]
, такой несчастной. Мадам Роза действительно говорила мне о вашем… о вашем предложении. Вы очень милая и умная молодая девушка, отважная. Какому-то мужчине очень повезет, когда вы станете его женой. Но правда в том, что мое сердце принадлежит другой. Если есть что-то, чем я могу помочь вам… – Но женщины уже выходили из комнаты, шурша платьями. Роза вела Долли по длинному коридору, мимо сокровищ и кошек, наружу, под дождь, в ожидающую их карету.

Когда они уехали, портье повернулся к Пьеру и ухмыльнулся.

– Quelle chance pour vous, Monsieur Montand, – elle sont belles![72]72
  Какая возможность для вас, месье Монтан, – они красивы! (фр.).


[Закрыть]

Но Пьер Монтан вернулся в свой кабинет, где он так часто засиживался допоздна, и закрыл дверь.

Возле отеля под дождем стояли солдаты. Только половине из них посчастливилось укрыться под портиком. Они роптали на погоду и поздний час, отпускали сальные шуточки на французском по поводу молодой англичанки. Когда дамы вернулись, Роза твердо сказала: «La jeune anglaise est ici»[73]73
  Молодая англичанка здесь (фр.).


[Закрыть]
, – и поспешила с Долли ко входу, где первым человеком, которого они встретили, был растерянный Уильям, только что вернувшийся после поисков Долли на парижских улицах. Он окинул их быстрым взглядом. Уильям сразу же взял Долли за руку. Тут подошел Джордж и взял Долли за другую руку.

– Где ты была? – прошипел он, когда они вошли внутрь. Роза поглядела им вслед: Джордж и Уильям с их планами и схемами и Долли, зажатая между ними. Роза быстро развернулась, вышла наружу и в темноте решилась на то, чего никогда не делала прежде: она на людях достала маленькую сигару из сумочки. Прежде чем она подумала об огне, к ней приблизился солдат и протянул свечу. Потом он принялся шептать ей на своем языке нечто недопустимое, но Розе было все равно.

Таким сильным было расстройство всей компании, что они быстро вернулись в Лондон. Поездку в Рим отменили. К сожалению, им всем вместе пришлось добираться до Кале в одной большой карете. Ничего больше нельзя было быстро заказать в этой новой Франции. Вдова не хотела ни на секунду задерживаться в Париже. На протяжении всего тяжелого пути назад к морю – мимо церквей без крыш, разграбленных вилл, аккуратных ферм и машущих детей – вдова лишь раз снизошла до того, чтобы сказать что-либо. Ужасным тоном (забыв, очевидно, что однажды Долли наступила на экскременты в одном из темных углов Виндзорского дворца), она сказала:

– Ни одного члена семьи, связанной со скандалом или бесчестным поступком, не примут при дворе Его Величества Короля Георга Третьего.

Ни разу вдова не обратилась к Долли или Розе, ни разу Роза не сказала ничего Джорджу или Уильяму, Долли же вообще никому ничего не говорила. Энн всю поездку пыталась придумать, как выпить бренди на людях, чтобы унять боль в зубах. Роза (стараясь не расхохотаться после слов вдовы о «бесчестном поступке», думая, не поведать ли вдове о ее египетской внучке) смотрела в окно на мелькавшие мимо пейзажи, пока карета тряслась и подпрыгивала на ухабах по дороге в Кале. Роза вся была как на иголках, ее неудержимо тянуло закурить сигару. У нее в голове одно другое сменяли воспоминания о египетских картинах, которые переходили в мысли о Джордже и Уильяме, о голубом перстне, о ребенке, Пьере Монтане, Долли, мертвой женщине в песках. Затем наконец она таки рассмеялась. Чтобы как-то объяснить неожиданное веселье, она сказала:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю