Текст книги "Не вижу зла (ЛП)"

Автор книги: Айви Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Это и есть то самое дерьмо, с которым ты боролся все лето? – спрашивает он без обиняков. Я сдержанно киваю, признавая моменты своей слабости. – Что ж, сегодня все закончится. Больше никаких сомнений и никакой ерунды про махание белым флагом. На кону не только твоя задница. Помни об этом.

Я сухо сглатываю, но выпрямляю спину, чтобы он увидел, что его слова дошли до меня.

– Ты прав. Наверное, я просто слишком загнался.

– Ну, так прекращай. Я даже отсюда вижу дым из твоей башки, и поверь мне, ничего хорошего из того, что кто-то из нас будет загоняться по всякой ерунде, не выйдет. Просто не буди спящего пса, – твердо заявляет он.

– Ладно, – бормочу я, ненавидя себя за то, что каким-то образом заставил Истона увидеть во мне слабость.

– И вообще, если дело дойдет до драки и нам действительно придется все обдумывать, оставь это дерьмо профессионалам, ладно? – говорит он, показывая большими пальцами на себя с самодовольной ухмылкой.

Я показываю ему средний палец, потому что он, как обычно, ведет себя как самодовольный индюк, и этого достаточно, чтобы напряжение между нами немного спало.

– Рад тебя снова видеть, мужик. Честно говоря, я думал, что у меня не будет возможности потусоваться с тобой и ребятами до завтрашнего возвращения в Ричфилд, – признаюсь я, сжимая его плечо.

– Вчера вечером Линк прислал мне сообщение с просьбой зайти. Если бы я знал, что ты тоже приедешь, то, наверное, не пришел бы, – насмехается он, расплываясь в своей фирменной ухмылке.

На этот раз я бью этого ублюдка локтем в живот, отчего он взвизгивает, как маленькая киска. Его смех затмевает дискомфорт от удара, и я мне становится немного лучше оттого, что я здесь.

– Да, Линкольн тоже прислал мне сообщение. Как думаешь, Кольт появится? – спрашиваю я, поворачиваясь лицом к огромному дому, который выглядит таким пугающе пустым. Думаю, этого и следует ожидать, учитывая, что в нем живет всего один человек.

– Не знаю, но сомневаюсь в этом. Ты же знаешь, Кольт предпочитает проводить воскресное утро между бедер той, с кем перепихнулся накануне вечером.

– Никогда не понимал этого ублюдка. Он слишком надолго остается с одноразовыми цепочками, – игриво шучу я.

Если я – самый неотесанный засранец, а Истон – холодный, собранный мудак, то Кольт, безусловно, Ромео нашей группы. У этого парня больше интрижек, чем у кого-либо из всех, кого я встречал. И дело в том, что ему даже не обязательно их искать. Девушки просто слетаются к нему, как мотыльки на пламя, и даже после того, как он выдает им прощальный билет, у них все равно загораются глаза, когда они видят его снова. Это чертовски странно, ведь я знаю, какой он хладнокровный ублюдок.

– Именно поэтому, друг мой, дамы любят его и ненавидят тебя. Он дает им то, что они хотят, в то время как ты получаешь только то, чего хочешь сам. – Истон смеется, в то время как я хмурюсь еще больше.

– Почему ты говоришь об этом так, будто это что-то плохое?

Мой вопрос вызывает еще один вой у друга рядом со мной, что усиливает мое замешательство.

– Что? – восклицаю я, не понимая, что тут смешного.

Ну да, я парень без обязательств. Что в этом плохого? Я не даю ложных обещаний, так что я не полный кретин. Я стараюсь, чтобы девушки, с которыми общаюсь, получали такое же удовольствие, что и я. Просто я не из тех парней, которые после этого обнимаются или остаются на ночь, изображая интерес ко всему, что они рассказывают. Я действительно не понимаю, в чем тут проблема. Я откровенен с самого начала. Разве это не заслуживает некоторого признания?

– Черт, что я тебе говорил о том, что не нужно слишком загоняться? У тебя скоро от этого морщины появятся, чувак. Просто прекрати. Но если тебе действительно интересно узнать, в чем разница между тобой и Кольтом, просто спроси любую девушку, с которой ты спал, что она думает о тебе, а затем сравни с ответами тех, кто был с Кольтом. Вот увидишь, их ответом будет "весь день и всю ночь", – шутит Истон, находя мою сексуальную жизнь слишком забавной.

– Да мне похрен. Пусть они меня ненавидят – большое, блядь, дело. Все знают, что в моей жизни нет времени на девчонок, – сухо оправдываюсь я.

– Только на интрижки на одну ночь с девушками, чьи имена ты даже не можешь вспомнить во время, не говоря уже после, – бормочет Истон себе под нос.

– Знаешь что? Беру свои слова обратно. Я мог бы прожить еще день или два, не видя твоего всезнайского лица. И, опять же, я не вижу проблемы в отношениях на одну ночь, которые не развиваются дальше. Нам чуть за двадцать, придурок. Мы в самом, мать твою, расцвете сил. Зачем мне тратить больше одной ночи на девушку, если это ни к чему не приведет? По-моему, это бессмысленно. – Я пожимаю плечами.

– Однажды кто-нибудь постучится в твою дверь, и ты подавишься этими словами, – со всей уверенностью отвечает Истон.

– Не думаю, что такое случится в ближайшее время, так что это спорный вопрос. На самом деле, весь этот разговор – пустая трата моего времени.

– Что за пустая трата времени? – спрашивает глубокий, хриплый голос позади нас.

Мы оборачиваемся и видим самого дьявола, вальсирующего к нам с растрепанными волосами, как будто он только что закончил гребаный секс-марафон. Зная Кольта, вероятно, так оно и есть.

На его лице сияет улыбка, а зеленые глаза блестят на солнце. Должен признаться, я так же очень скучал по этому самоуверенному засранцу. Понятия не имею, как ему это удается, но Кольт всегда выглядит так, будто спустился с радуги и все такое. Если бы не знал, что в нем есть злобная жилка, я бы поклялся, что этот парень слишком жизнерадостен, чтобы не иметь проблем с головой.

Сначала Кольт толкает Истона, затем меня, а потом встает по другую сторону и откидывает голову на крышу моей машины, так что солнце целует его и без того загорелое лицо.

– Вы что, придурки, собираетесь стоять там весь день? – раздается голос, заставляя нас повернуться лицом к дому за нашими спинами, и мой взгляд мгновенно фокусируется на друге, которого я так боялся увидеть.

Дыхание, которое я, по-видимому, задержал, покидает мое тело, как только я понимаю, что Линк по-прежнему похож на Линка.

Мы все трое двигаемся с места и идем к дому. Чем ближе я к нему подхожу, тем яснее мне становится, что он совсем не похож на человека, хранящего самый большой секрет. Он не хмурится, под его глазами нет глубоких морщин. Ни впалых щек от недоедания, ни бледной, липкой кожи от недосыпания из-за ужасных ночных кошмаров. Он выглядит совершенно обычно, таким же, каким я запомнил его перед отъездом.

Осматривая каждый дюйм его тела, я не могу обнаружить ни единого следа повреждений. Вместо разбитого друга, которого ожидал найти, я с удивлением замечаю, что он выглядит даже лучше, чем раньше. За лето он подкачался, и, если глаза меня не обманывают, из-под его короткого рукава выглядывает немного чернил.

Он выглядит хорошо.

Даже слишком хорошо.

Если бы большая часть жителей Эшвилла не присутствовала на похоронах его родителей в мае, то они, вероятно, не заподозрили бы, что парень, стоящий передо мной, пережил такое тяжелое испытание и потерю.

Хм…

Потерю? Действительно ли "потеря"– подходящее слово, когда мы четверо приняли участие в их неожиданной кончине? Ведь Гамильтоны не были чем-то вроде связки ключей, которую можно просто положить не на то место и потерять. Просто так двух людей не потеряешь. Неа. Потеря – неправильное слово в данном случае. Они не были потеряны. Их убили. И все в Эшвилле считают, что это было неудачное ограбление. Если кто-нибудь когда-нибудь узнает правду, то единственное, что мы потеряем – это нашу свободу.

– Мы здесь, идиот. Что такого важного, черт возьми, случилось, что это не могло подождать? Реми Петерсон была чертовски зла, когда мне пришлось покинуть ее постель этим утром, – нараспев произносит Кольт, поднимая брови на своего кузена.

– Просто зайдите в дом. Нам нужно поговорить, – слишком резко говорит Линкольн, и я снова начинаю нервничать.

От жизнерадостности Линка давно не осталось и следа. Тоска, которую я ожидал увидеть, внезапно отпечаталась в каждой черточке его лица, и мне, конечно, неприятно это видеть. Но не это тревожит меня больше всего. Мои шаги замедляются, когда его фальшивая улыбка возвращается, сияя, как будто все мы только что не видели, что этот новый и улучшенный Линкольн – не что иное, как маска.

Однако, главный вопрос в том, почему он считает, что она ему вообще нужна?

– Что происходит, Линкольн? – с тревогой спрашивает Истон, который никогда не использует лайковые перчатки, сталкиваясь с проблемой.

Если бы я знал, каким будет ответ Линкольна на этот вопрос, то я бы умолял Истона не задавать его, просто чтобы у меня было немного больше времени подготовиться к предстоящему пиздецу. Потому что слова, слетающие с губ Линкольна – воплощение моего самого страшного кошмара.

– Кто-то знает.

2

Финн

– Что ты имеешь в виду, говоря, что кто-то знает? – грозно спрашивает Истон, как будто собирается кого-то убить.

Возможно, это неудачный речевой оборот, учитывая все обстоятельства, но, думаю, мы уже установили, что все четверо из нас способны на такие ужасные поступки. Не было бы сюрпризом, если бы кому-то из нас это понравилось. Если бы я делал ставки, то поставил бы либо на Кольта, либо на Истона, так что нет ничего удивительного в том, что именно Ист первым выплеснул гнев, жаждущий крови.

Линкольн смотрит куда-то мимо нас, и, будучи параноидальным придурком, я прослеживаю за его взглядом, проверяя, нет ли кого-нибудь поблизости, чтобы подслушать наш разговор. Но позади нас нет ничего, кроме огромного леса Оукли, совершенно не охраняемого и лишенного всякой человеческой жизни на многие мили вокруг. Эта уединенность – одна из причин, по которой нам удалось избежать наказания за все дерьмо, которое мы совершили той ночью.

– Не здесь. Давайте зайдем внутрь, – приказывает Линкольн, еще больше усиливая мою паранойю.

Мы делаем, как он говорит, и следуем за Линкольном, который, к счастью, минует основные жилые комнаты и устремляется на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Я даже не останавливаюсь, чтобы посмотреть, идут ли за мной ребята, но по громкому топоту ног за спиной понимаю, что Кольт и Истон не отстают.

Линкольн заходит в свою комнату, и как только мы вчетвером оказываемся внутри, закрывает дверь, предоставляя нам полное уединение на тот случай, если собирается шокировать нас еще больше.

– Братишка, ты меня пугаешь. Что, черт возьми, происходит? – резко восклицает Кольт, от его расслабленной манеры поведения не осталось и следа.

– Это не совсем то воссоединение, на которое я рассчитывал, – бормочет Линкольн себе под нос, проводя пальцами по своим темно-русым волосам.

Я только сейчас замечаю, что он слега отрастил волосы. Это лишь одно из многих изменений, которые он приобрел за лето. Он больше похож на одного из тех профессиональных серфингистов, которые бездельничают где-нибудь на экзотическом пляже в ожидании идеальной волны, чем на законного наследника состояния Ричфилдов – реальность, которая стала таковой только после похорон его родителей несколько месяцев назад.

– Да уж, в прошлый раз, когда мы все оказались под этой крышей, все тоже обернулось не лучшим образом, – ворчу я, ловя на себе разочарованный взгляд Истона и злобный взгляд Кольта.

Но меня задевает не их реакция. Линкольн смотрит на меня жалобным взглядом и мрачно хмурится, заставляя чувствовать себя дерьмом из-за того, что я открыл свой большой рот.

– Прости. Я веду себя как мудак, – добавляю я, чувствуя себя самым паршивым другом на свете.

– А когда не вел? – Линкольн пытается поддразнить меня улыбкой, несколько облегчая мой дискомфорт и вызывая одобрительные, нервные смешки у двух других моих друзей.

Однако, когда Линкольн опускает глаза в пол и прислоняется к своему столу из красного дерева, похоже, собираясь с духом, чтобы начать объяснять то, что он имел ввиду на улице, я начинаю нервничать в десять раз сильнее.

– Что случилось, Линк? – ненавижу то, как дрожит мой голос, но по мере того, как выражение лица Линкольна становится все мрачнее, моя паника становится неизбежной.

– Да, братишка. Это напряженное дерьмо и мне действует на нервы. Что значит, кто-то знает? – спрашивает Кольт, делая два шага к своему расстроенному кузену и ободряюще кладет руку ему на плечо, чтобы заставить его говорить.

– Вы, ребята, когда-нибудь слышали об "Обществе"? – спрашивает Линкольн серьезным шепотом, заставляя мой разум бушевать от неожиданного вопроса.

– Что за хрень ты несешь? – резко говорю я, раздраженный тем, что полностью запутался в этом разговоре.

– Придержи своих гребаных коней, Финн, хотя бы на одну чертову секунду. Дай Линку закончить, – отчитывает меня Кольт, его пронзительные зеленые глаза бросают кинжалы в мою сторону.

Вместо того, чтобы расхаживать по комнате, как мне того хочется, я сажусь на кровать рядом с безмолвным Истоном, надеясь, что это успокоит мои нервы. Он выглядит так, будто взял себя в руки, в то время как я сижу здесь, все глубже погружаясь в свои переживания.

– Продолжай, Линк. Почему ты заговорил об Обществе? – спокойно спрашивает Кольт.

– Значит, ты слышал о нем? – спрашивает в ответ Линкольн, заинтересованный тем, что вопрос не смутил и не озадачил Кольта так же сильно, как меня.

– Конечно. – Кольт невозмутимо пожимает плечами. – Честно говоря, я удивлен, что вы не слышали. Это всего лишь городская легенда, распространенная в кампусе. Уверен, что в каждом колледже Лиги Плюща есть такое. Ну, знаете, такие тайные общества, где богатые студенты делают сомнительное дерьмо, чтобы попасть туда, и думают, что членство в них каким-то образом поможет им в жизни. В каждом колледже есть своя версия этого, так что не так уж и удивительно, что в Ричфилде есть своя извращенная адаптация.

– Что значит "извращенная"? – с любопытством спрашивает Истон, сидящий рядом со мной, высоко подняв бровь.

Поняв, что все взгляды устремлены на него, Кольт отходит от кузена и прислоняется к двери, скрестив руки на груди.

– Легенда гласит, что каждый первенец обещан Обществу, чтобы сохранить чистоту родословной. Говорится, что его члены станут теми, кто будет править этой страной, и если ты вступишь в него, то окажешься на вершине. Они пойдут на все, чтобы сохранить свою власть. Тем не менее, Общество следит за тем, чтобы в нем оставались одни и те же семьи, лишь время от времени делая исключения для тех, кого считают достойными. По сути, это мужской клуб, который обещает "бесплатную карту освобождения из тюрьмы⁵", чтобы его члены могли ею пользоваться и злоупотреблять, – объясняет Кольт с шутливой интонацией, явно демонстрируя свое неверие в эту чушь.

– И это все? Ты хочешь вступить в какое-то тайное общество, чтобы быть уверенным, что нас не поймают, Линк? – перебиваю я, получая очередной хмурый взгляд от Кольта. – В чем, черт возьми, твоя проблема? – прямо спрашиваю я, устав от его покровительственного взгляда.

– Моя проблема в том, что ты доверчивый идиот. Его не существует, засранец. Как я уже сказал, это городская легенда, а значит, его не существует, придурок, – отчитывает меня он, как непослушного ребенка.

– Что ж, извини, что спросил, – огрызаюсь я, показывая ему средний палец, разозленный его святотатственным отношением.

– Не думаю, что это просто легенда, – вмешивается Линкольн, прежде чем Кольт успевает ответить, и все наше внимание возвращается к нему.

– Так и есть, Линк, – успокаивающе отвечает Кольт, очевидно, думая, что его кузен потерял за лето всякий рассудок, потратив его на изучение мифов и городских легенд.

Черт, я удивлен, что ему потребовалось так много времени, чтобы сойти с ума. Я был в ужасном состоянии с тех пор, как все случилось, а они даже не были моими родителями. Могу только представить, с чем приходится сталкиваться Линкольну.

– Если бы такое существовало, не думаешь ли ты, что мы бы уже состояли в нем? Я имею в виду, посмотри на нас. Кого, как не нас, можно привлечь в такое тайное общество? – шутит Кольт, пытаясь отвлечь нашего серьезного друга от его безумия.

– Хочу выступить в роли адвоката дьявола в этом деле. Никто из нас не является первенцем в наших семьях, так что, технически, нас не пригласили бы присоединиться, – перебивает Истон, отвечая на холодный взгляд Кольта своей непринужденной ухмылкой. – Просто констатирую факт. – Истон пожимает плечами и откидывается на кровать, опираясь на нее локтями.

– Ты не помогаешь, Ист, – упрекает Истона Кольт, его взгляд кричит ему заткнуться на хрен. Затем Кольт поворачивается к Линкольну с более сочувствующим видом и, надеясь образумить своего кузена, пытается смягчить ситуации, говорит: – Послушай меня, Линк. Его не существует. Общество – это просто миф, который ребята из колледжа рассказывают в темных уголках библиотек или напившись на вечеринках, пытаясь немного оживить студенческую жизнь. Ни больше, ни меньше.

К несчастью для всех нас, выражение лица Линка по-прежнему остается невозмутимым, отчего у меня по спине пробегает неприятный холодок.

– Почему? Почему ты спросил об Обществе? – снова тревожно спрашивает Кольт, и в его тоне чувствуется некоторая утрата уверенности.

– Потому что, кажется, мы только что получили приглашение на вступление, – заявляет Линкольн, бросая на кровать конверт, который был спрятан у него в заднем кармане.

Мы все четверо молча смотрим на черный конверт, аккуратно лежащий на матрасе между мной и Истоном, словно на бомбу, готовую взорваться.

– Что это за хрень? – спрашивает Истон, смело беря его в руки, в то время как я пытаюсь отодвинуться от проклятой штуковины как можно дальше, чуть не падая с кровати. Пока Ист разглядывает конверт с обеих сторон, первое, что я замечаю, – это необычная красная печать, прикрепленная к черной бумаге. Я не могу точно разобрать рисунок, но, если бы мне пришлось угадывать, то я бы сказал, что это похоже на какую-то сложную пентаграмму. Еще одна вещь, которая сразу же привлекает мое внимание, – это то, что печать уже сломана, намекая на то, что Линкольн уже знает о содержимом конверта.

– Прочтите, – холодно приказывает Линкольн, и Кольт, выглядящий немного неуверенно, делает несколько шагов, чтобы присоединиться к нам на кровати и оценить содержимое собственными глазами.

Истон бросает еще один взгляд на нашего беспокойного друга, который продолжает держаться на расстоянии от проклятой вещицы. Бдительно-осторожное поведение Линка настолько на него не похоже, что даже Истон открывает конверт с осторожностью, опасаясь, что в нем может быть взрывчатка, которая сработает при малейшем неаккуратном прикосновении. Очень осторожно, Ист достает из запечатанного воском конверта сложенный лист черной плотной бумаги. Когда он разворачивает его, я замечаю золотые буквы и ту же печать внизу страницы.

Истон прочищает горло, прежде чем начать читать каждое слово вслух. С каждым предложением его голос начинает дрожать, а с ним и я. Во рту пересыхает, а кулак, сжимающий мое сердце с тех пор, как начался этот ужасный кошмар, сдавливает его еще сильнее, давая понять, что худшее еще впереди.

– Это, должно быть, чья-то дурацкая шутка, – выдыхает Кольт, вырывая письмо из дрожащих рук Истона, чтобы прочитать его самому.

– Я не нахожу это особенно смешным, – огрызаюсь я в ответ, вскакивая со своего места и принимаясь лихорадочно расхаживать по лакированному деревянному полу, как я обычно делаю, когда чувствую, что слишком подавлен. Я не из тех, кто замирает на месте, когда дело принимает дерьмовый оборот. По умолчанию мое тело всегда должно двигаться, чтобы мой разум мог не спеша обрабатывать информацию во избежании срыва. И прямо сейчас мои ноги не поспевают за крутящимися шестеренками в голове.

– Это не шутка. Тот, кто отправил это письмо, знает, что произошло той ночью, – добавляет Истон, сохраняя невозмутимое выражение лица, уже смирившись с мыслью, что кто-то каким-то образом узнал, что произошло в этом доме прошлой весной.

– Это абсурд. Мы были здесь одни! Как кто-то мог узнать? – пытается рассуждать здраво Кольт, но когда он начинает хвататься за кончики волос, демонстрируя свое раздражение, это явный признак того, что он уже не так уверен в том, что это так называемое Общество – не более чем миф. – Линк, когда ты это получил? – спрашивает Кольт, сжимая конверт в руках и перечитывая каждое проклятое слово в сотый раз.

– Прошлым вечером. Как раз перед тем, как отправил всем вам сообщения.

Кольт кивает на автопилоте, в то время как его зеленые глаза внимательно изучают каждое предложение, как будто он может найти какую-то пропущенную подсказку о том, кто это отправил.

– Окей. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из нас совершил какую-нибудь глупость. Это, – говорит Кольт после долгой паузы, держа в руках зловещую бумажку, – может быть просто чьим-то розыгрышем. Никто ни хрена не знает. Пока мы держим язык за зубами и притворяемся, что все в порядке, ничего не произойдет.

– Ты уверен в этом, Кольт? Что, если тот, кто стоит за этим письмом, пришлет еще одно, и ему не понравится, что мы не выполнили его указания? Ты уверен, что не будешь против, если все узнают о том, что мы сделали, особенно от того, кто, возможно, не будет столь снисходителен к деталям той ночи?

– Никто не узнает, Истон! – кричит Кольт, демонстрируя, насколько он напуган.

Я судорожно сглатываю, наблюдая, как два моих лучших друга сталкиваются лбами. Боюсь, что столкновение льда и пламени, текущих по их венам, может оказаться хуже, чем то, что Общество может уготовить для нас.

– Эй, придурки! Сейчас не время для ваших разборок. У нас есть проблема поважнее, – отчитываю я, заставляя этих двух прийтий в себя.

Непривычно ощущать себя голосом разума. Обычно такие вещи в компетенции Линкольна. Это он всегда был тем связующим звеном, которое сплочало нашу братскую компанию. Единственным другом, на которого мы могли положиться, который успокаивал наши вспышки и сохранял здравый рассудок в наших беспорядочных жизнях. Однако мысли Линка витают за много миль отсюда, и он даже не замечает, что два его лучших друга готовы вцепиться друг другу в глотки из-за неизвестной угрозы, которая может направляться, а может и нет, в нашу сторону.

– Линк, твой выход, чувак. Чего бы ты от нас ни хотел, мы поддержим тебя на все сто процентов. Решать тебе. Как ты хочешь это разыграть? – настойчиво добавляю я, надеясь, что моей просьбы будет достаточно, чтобы пробиться сквозь его апатию.

Все наши взгляды устремляются на друга, которому есть что терять больше, чем всем нам, вместе взятым, и мы молимся, чтобы у него хватило хладнокровия вытащить нас из этой передряги.

Снова.

– На данный момент мы ничего не можем сделать, кроме как ждать, – задумчиво заявляет он.

– Ждать? – поражено восклицаю я, мне совсем не нравится этот план. – Я бы предпочел, чтобы мы нашли этих ублюдков и вбили в них немного разума. Они понятия не имеют, с кем связываются.

К черту ожидание. Я больше люблю нападение. Покажите мне цель, и я буду как бык на родео. Ожидание, когда все рухнет, и стало причиной моего хренового состояния. Я бы предпочел что-нибудь сделать, а не сидеть сложа руки и ждать, когда разразится очередная буря дерьма.

– Думаю, да, Финн. И насилие – не выход. По крайней мере, пока, – отвечает Линкольн, и его тело внезапно напрягается, и вокруг него начинает формироваться непроницаемая стальная стена.

Голубые глаза Линкольна напоминают бурю безбожного возмездия. Глядя на его поведение, я больше не боюсь человека, который считает себя кукловодом, но испытываю тревогу за того, кто им на самом деле является. Как далеко Линкольн готов зайти, чтобы сохранить нашу тайну? С того места, где я стою, его надменный взгляд кричит, что далеко.

– Если это общество законно, то можно предположить, что они превосходят нас численностью, – сурово продолжает Линкольн. – Это означает, что у них может быть достаточно власти, чтобы подкрепить свою угрозу. Предлагаю действовать по наитию. Посмотрим, о чем они попросят, а затем проведем расследование всего, что связано с Обществом. Нам придется выяснить, кто они такие и какие грязные секреты у них есть. Все мы знаем, что у каждого в шкафу спрятана пара скелетов. Мы узнаем их, а затем попытаемся прийти к компромиссу, обменяв их секрет на наш.

– А что, если это не сработает? Что, если мы даже не сможем узнать, кто за этим стоит, не говоря уже о том, какое дерьмо они натворили в прошлом? Или, допустим, мы это сделаем. Допустим, мы узнаем имена всех до единого ублюдков из Общества и скажем им, что у нас на них тоже есть компромат. Что помешает им все же прийти за нами? – спрашивает Истон, обеспокоенный тем, что план Линкольна может не сработать.

Наш мрачный брат лишь качает головой и отвечает:

– Этого не произойдет. Им нужны не мы, Ист. Если бы они хотели, то уже давно бы разоблачили нас. Нет. Мы не являемся их конечной целью. Мы лишь средство, с помощью которого, по их мнению, они смогут получить все, что захотят.

– Ты уверен? – хриплю я, надеясь, что логика Линкольна верна.

– Абсолютно. Они чего-то хотят, так что мы им подыграем, притворившись, что даем это, – говорит он, одаривая нас зловещей улыбкой.

Я съеживаюсь, видя ее на его лице. Она слишком сильно напоминает мне другую улыбку, которую я видел той ужасной ночью. Улыбку, которая является мне в ночных кошмарах, издеваясь надо мной из-за того, что никто из нас никогда по-настоящему не избежит своей участи. Той ночью мы заключили договор на крови, и это зловещее письмо может стать началом нашей погибели.

– Что, если они хотят от нас повторения того, что мы сделали прошлой весной? – спрашивает Кольт, отчего по моей спине пробегает еще больше мурашек.

Я не решаюсь отвести взгляд от лица Линкольна, надеясь, что в нем все еще живет и дышит тот сострадательный друг, с которым я вырос.

– Значит, они провели черту, которую мы не пересечем. И если это так, мы будем ждать, пока они проявят себя. Не думаю, что они обратятся к властям. Уверен, что до этого не дойдет. Шантажисты никогда не стремятся к справедливости. Они занимаются этим только для того, чтобы получить что-то взамен.

Мне становится немного легче дышать, я рад, что душа Линкольна все еще цела. Но когда его последние слова начинают укореняться в моем мозгу, до меня доходит, что именно означает это маленькое письмо.

– Так вот оно что, да? Нас шантажируют.

Я знаю, что говорю очевидное, но произнесение этих слов вслух только укрепляет мою мысль. Так мне легче противостоять этому и лучше с этим справляться.

– Боюсь, что так, – невозмутимо добавляет Линкольн, устраняя все сомнения в том, что за этим может стоять нечто большее, чем просто старый добрый шантаж.

– Дерьмище! – кричит Истон, падая на кровать и проклиная небо над головой.

Кольт встает, оставляя кровать Истону на растерзание, и подходит к окну, чтобы осмотреть устрашающе отдаленный пейзаж.

– Тебя все устраивает, Кольт? – спрашивает Линкольн своего кузена, подходя и становясь рядом с ним, любуясь темно-зеленым фоном леса Оукли.

– Хочешь знать правду? В последнее время меня вообще ничего не устраивает. Но если ты хочешь, чтобы мы тебе подыграли, то мы так и сделаем. По крайней мере, пока, – хмыкает он, и на этот раз Линкольн кладет руку на плечо своего кузена, слегка сжимая его в утешительном жесте.

– К черту! – восклицает Истон, спрыгивая с кровати. – Я в деле. Чего бы это ни стоило, Линк. Мы с тобой.

– Финн? – Линкольн смотрит через плечо в мою сторону, ожидая увидеть, как я к этому отношусь.

А есть ли у меня выбор? Нет, его нет. На кону не только жизнь Линка. Мы все в этом замешаны. Если погибнет один из нас, погибнем все мы.

– Да, я в деле.

– Хорошо. – Он благодарно кивает, но не хуже меня знает, что мы в дерьме.

– Эти засранцы думают, что мы у них в руках, но они облажались. Они даже не представляют, какие разрушения мы можем принести, – заявляет Кольт, пытаясь поднять нам настроение.

Однако мне это никак не помогает. От этого мне становится еще тревожнее.

Может, Общество не знает, на какие глубины мы готовы опуститься, но мы-то знаем. Мы способны на самые отвратительные поступки, если на кону стоит жизнь одного из нас. Мы доказали свою преданность, и теперь, полагаю, она снова подвергается испытанию.

Остаток утра проходит в разговорах о том, как мы собираемся с этим справиться. Линкольн и Кольт разрабатывают план, как узнать все, что связано с Обществом, оставляя Истона и меня выполнять приказы. Как послушные солдатики, мы ждем команды от своего генерала, что меня вполне устраивает. Я бы предпочел заниматься чем-то на передовой, чем торчать в какой-нибудь старой пыльной библиотеке, читая всякую хрень, от которой у меня закружится голова. Правда, я не уверен, что это будут за приказы. Я не очень хорошо переношу сюрпризы, поэтому предпочитаю знать, чего ожидать, чем быть застигнутым врасплох.

Когда спустя несколько часов я, наконец, возвращаюсь домой и вижу на столе черный конверт с моим именем, понимаю, что Обществу так же, как и мне, не терпится начать это шоу. И мне повезло, что я первый, на кого они решили обратить внимание.

Да пошли они.

Они хотят поиграть? Я не против.

Я все равно привык играть грязно.