Текст книги "Не вижу зла (ЛП)"

Автор книги: Айви Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Кеннеди склоняет голову набок, пристально меня разглядывая, и спрашивает:

– Она тебе нравится, да?

Я морщу лоб и непроизвольно подергиваю носом от этого вопроса, но прежде чем успеваю собраться с мыслями и ответить честно, Истон вклинивается вместо меня:

– Не лепи ерунду, Кен, и пока что не начинай планировать двойную свадьбу. Финн просто получил по самолюбию, вместо того, чтобы его потешили. Вот и все.

– Я так не думаю, – напевает она.

– Ты ошибаешься, – сухо парирует он.

– Нет, я права.

– Не в этот раз, Кен.

– Боже, ты меня бесишь!

– Ист прав? Это все? – тихо спрашивает Линкольн рядом со мной, пока Кеннеди и Истон продолжают препираться друг с другом.

Я поворачиваюсь к нему. И хотя черты его лица по-прежнему беззаботны и светлы, в глубине его голубых, как океан, глаз зарождается буря, вызванная тревогой и сожалением. Он, так же как и я, знает об угрозе, нависшей над нами. Стоун – всего лишь цель для Общества. Не больше, не меньше. Ради всех нас, мне стоит помнить об этом.

Я коротко киваю, что, кажется, облегчает тяжесть на его плечах, пусть даже на самую малость. Но его мгновенное облегчение оборачивается тяжестью в моей груди, заставляя все внутри скручиваться от неожиданного удара.

Почему у меня такое чувство, будто я только что солгал своему лучшему другу?

– Ага, я на это не куплюсь, – продолжает Кеннеди спорить с Истом. – Я думаю, Финн заинтересован в ней гораздо больше, чем вы думаете. Иначе с чего бы ему расстраиваться из-за того, что она так быстро ушла с их первого свидания?

– Это было не свидание! – отвечаем мы все трое в унисон.

– Боже, ребята, вы такие чудики. В чем проблема, если Финну нравится эта девушка?

– Кто нравится Финну? – спрашивает глубокий бархатистый голос, возвещая о непрошеном присутствии.

Дерьмо.

Мы все одновременно поднимаем глаза и сталкиваемся с двумя другими мужчинами в жизни Кеннеди: Томасом, ее женихом, и Джефферсоном, ее братом-близнецом – двумя придурками, которые, как мне хотелось бы, не подслушали наш личный разговор.

Я не так уж сильно возражаю против Джеффа, хотя он и может быть ведомым, когда захочет. Но он просто лапочка по сравнению с сыном сенатора. Вот этого засранца я терпеть не могу. Может, это моя преданность Линку делает меня предвзятым, но в этом парне есть что-то такое, что не дает мне покоя. И это никак не связано с тем, что ему нравится играть за обе команды. Мне плевать, куда он любит совать свой член. Я просто не совсем уверен, что он перестанет получать отсос от представителей всех полов, как только наденет на палец кольцо. Его папаша известен своими пристрастиями, так что, что-то мне подсказывает, что яблоко от яблони недалеко упало, когда речь заходит о Томми-бое.

– Итак? Не оставляйте нас в неведении. На кого запал Уокер? – шутит Джефф, взъерошивая мне волосы. Я шлепаю его по руке, но этот ублюдок принимает это за приглашение сесть рядом со мной.

– У Железного дровосека есть сердце? Я думал, ты сделан из стали, а не из соплей, – шутит Томми, посылая воздушный поцелуй Кеннеди.

Томми предпочитает стоять, а не сидеть рядом с Истом. Если мне он просто не нравится, то Истон ненавидит его с силой тысячи солнц, о чем Томми-бой прекрасно знает.

– Не будь придурком, Том. Тебе это не идет, – ехидно вставляет Кеннеди в мою защиту, что она обычно и делает, когда ее жених пристает к кому-то из нас.

– Остынь, детка. Я просто прикалываюсь. Так кто же эта счастливица, привлекшая внимание юного Уокера?

Никто из моих друзей не открывает рта, но, поскольку я не хочу, чтобы он подумал, что мне стыдно или что-то в этом роде, я называю имя, которое он хочет услышать.

– Стоун Беннетт.

– Ты серьезно? – шепчет Джефф.

Я слышу беспокойство в его тоне, но у меня нет времени ответить ему, потому что Томми ведет себя так, будто я только что рассказал самую смешную шутку в мире.

– Господи, так это правда? – он продолжает смеяться, хлопая ладонями по столу с такой силой, что это пугает нескольких посетителей. – Ты был в трущобах Саутсайда. До меня доходили слухи, но я думал, что это фейк, как и большинство сплетен Ричфилда. Ну, и как тебе, Уокер?

– Ничего не вышло, – отвечаю я, стиснув зубы.

Хотел бы я врезать этому засранцу по его гребаной самодовольной роже, но тогда мне пришлось бы иметь дело с разъяренной Кеннеди. Хотите верьте, хотите нет, но то, что Том ведет себя как придурок, для меня меньшее из двух зол.

– Может, это и к лучшему, – парирует он после того, как перестает хохотать, как гребаная гиена. – Некоторым людям просто нужно оставаться в своей полосе. Понимаешь, о чем я? – вздергивает он бровь.

– Нет, придурок, не понимает. Объясни ему, – выпаливает Истон.

Томми поворачивается в сторону Истона, выдавая элитарную ухмылку, от которой просто воротит.

– О, думаю, ты недооцениваешь Уокера. Некоторым людям не стоит смешиваться, и твой друг об этом знает. Белый мусор – это просто мусор. Какой бы красивой ни была обертка, некоторые вещи должны оставаться в сточной канаве, где им и место, – объясняет он с презрением, явно адресованным как маме Истона, так и Стоун. Затем он наклоняет голову в мою сторону, и мне приходится сжать руки в кулаки под столом, чтобы сохранить спокойствие. – Ты хорошо понял, что я имею в виду, не так ли, Уокер?

– Да, я понял.

Я знаю, что этот ублюдок умирает от желания сказать что-то еще, но его прерывает насмешливый свист Линкольна, который отвлекает его и привлекает внимание всех нас.

– Да ты, мать твою, полон дерьма, Томми. Фу. Я чувствую эту вонь каждый раз, когда ты открываешь свой рот. Почему бы тебе не оказать нам всем услугу и не подавиться им, вместо того чтобы извергать его в нашу сторону? А теперь давай, Томми-бой. Проваливай, – приказывает Линк, отмахиваясь от Томми, как от нашкодившего щенка.

Том становится всех оттенков красного, какие только можно увидеть в коробке с цветными мелками, но молчит, зная, что ему ни за что не справиться с Линкольном. Томми, может, и единственный сын великого сенатора Максвелла, но Линкольну принадлежит большая часть Каролины. Во всем Эшвилле нельзя бросить камень, чтобы он не попал в какой-нибудь памятник с его фамилией. Сенатор Максвелл знает, что если он хочет быть переизбранным, ему понадобится поддержка последних наследников династии Ричфилд – Линкольна Гамильтона и Кольта Тернера, двух парней, которым Томми-бой не может сказать ни слова, если не хочет попасть в неприятную ситуацию со своим отцом.

Почувствовав настроение, Кеннеди осторожно просит Истона выпустить ее, чтобы она могла немного исправить ситуацию.

– Хорошо, что мне уже пора, иначе у меня будет переизбыток тестостерона. Нужно возвращаться в Ричфилд, иначе опоздаю на занятия. Подвезешь меня, Том?

– Конечно, детка, – отвечает он, запечатлевая поцелуй на ее губах.

Я чувствую, как тело Линка рядом со мной напрягается, но он больше ничего не говорит, чтобы не злить этого засранца.

– Ты идешь? – спрашивает Кеннеди у своего близнеца, изо всех сил стараясь не смотреть ни на кого из сидящих за столом после этого непрошеного поцелуя.

– Да, встретимся на улице. Мне нужно немного поговорить с ребятами, – он тепло ей улыбается.

Кеннеди кивает ему и неловко машет рукой остальным, потянув Томми-боя за локоть.

Джефферсон ждет, пока его сестра и этот придурок, которого он считает будущим шурином, не окажутся вне поля зрения и слышимости. Затем он встает и обращается к нам с речью, которая настолько, черт возьми, важна, что не может быть высказан в их присутствии.

– Я знаю, Том – придурок, но он жених Кеннеди. Если вы любите ее так же, как я, то должны переступить через свою уязвленную гордость. Он важен для нее, а значит, вы должны дать ему поблажку. Вы трое меня понимаете?

Вопрос адресован всем нам, но взгляд Джефферсона прикован только к Линку, демонстрируя, о ком он на самом деле беспокоится.

– Как скажешь, Джефф. Отныне мы будем хорошими мальчиками. Клянусь на мизинце, – саркастически отвечает Истон, прикладывая палец к сердцу. Джефферсон просто качает головой и уходит, ничего больше не добавив к своей обличительной речи. Он сказал то, что должен был, и этого было достаточно.

– Что Кеннеди вообще нашла в этом придурке? – возмущается Ист, как только за Джеффом закрывается дверь. – Ты действительно собираешься позволить ей выйти замуж за этого идиота? – спрашивает он друга, сидящего рядом со мной.

Линк откидывает голову на спинку, внезапно выглядя измученным.

К этому новому раздвоению личности Линка все еще нужно немного привыкнуть. Когда находится рядом с кем-то, кроме нас троих, он ведет себя как беззаботный парень, которого ничто не беспокоит, каким он был до случившегося. Теперь шрамы и повреждения от того, что мы натворили, видны на его лице, только когда мы одни и вдали от посторонних глаз.

Но, с другой стороны, разве не все мы ведем двойную жизнь? Разве мы не делает вид, будто у нас все в порядке, когда на самом деле медленно тонем в море отчаяния? Мы все носим маски. Линкольн, Истон, Кольт. Даже я. Мы притворяемся теми, кем уже никогда не будем – невиновными.

– Не надо просто глазеть на небо, чувак. Ответь мне! Ты собираешься сидеть сложа руки и ничего не делать? Просто отдашь свою девчонку этому гребаному мудаку?

– Она не моя девчонка, Ист. Она никогда не была и не будет моей, так что просто брось это, – сокрушенно отвечает Линкольн.

– Какого хрена ты…

– Я сказал, БРОСЬ ЭТО! – на этот раз кричит Линк, с силой ударяя кулаками по столу.

Воцарившаяся жуткая тишина заставляет меня вспотеть. Ист уже должен знать, что Кеннеди – больная тема для Линка. Не то чтобы я понимал, почему он не ухаживает за единственной девушкой, которая ему когда-либо нравилась. Но, эй, это прерогатива Линка, а не моя. И уж точно не Иста.

Чтобы отвлечься, я заказываю сладкий чай, совершенно не обращая внимания на стоящий передо мной кофе. Истон просто откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди, как обиженный ребенок, хмуро оглядывая кофейню.

Я потягиваю чай, изо всех сил стараясь не слишком погружаться в свои мысли, ожидая, когда кто-нибудь из них забудет свою обиду и объявит перемирие, чтобы мы могли вернуться к нормальной жизни. В этом особенность нашей маленькой братской группы – в одну минуту мы можем поколотить друга друга, а в следующую – уже шутим, даже не помня, почему мы вообще разозлились.

– Значит, дела со Стоун идут не так, как хотелось бы Обществу, да? – спрашивает Линкольн, первым нарушая молчание.

В нашей четверке он всегда был пацифистом, поэтому я не удивлен, что именно он протянул оливковую ветвь, чтобы вернуть все на круги своя.

– Честно говоря, я не уверен, чего они хотят. Они сказали мне подружиться с ней, и в каком-то смысле я так и сделал. Просто надеюсь, что им этого достаточно.

– А тебе этого достаточно? – загадочно спрашивает он.

– Просто скажи, что ты имеешь в виду, Линк.

– Если ты начинаешь беспокоиться об этой девушке, я не хочу, чтобы ты делал то, чего не хочешь, – отвечает он с искренним опасением в голосе.

Я хмурю брови, пытаясь понять, какие слова он хочет от меня услышать, но, честно говоря, не понимаю.

– Он в порядке, Линк. Я имею в виду, ты когда-нибудь видел, чтобы Финн бегал за какой-нибудь девчонкой за все то время, что его знаешь? – с насмешкой вставляет Ист, как будто мысль о том, что я могу влюбиться в девушку, совершенно абсурдна. Однако, судя по выражению лица Линка, убедить его не так-то просто.

– То, что такого никогда не случалось раньше, не значит, что этого не может быть.

– Если это и случится, то не со Стоун Беннетт. Скажи ему, Финн, – приказывает Ист, но, хоть убей, слова словно застревают у меня в горле, не в силах вырваться наружу.

– Скажи ему, – настаивает Ист, все больше раздражаясь из-за моего молчания.

Но единственный ответ, который приходит мне на ум – тот, что, как мне кажется, все еще звучит искренне.

– Я сделаю то, что должен, Линк.

Линк испускает долгий выдох, еще глубже вжимаясь в спинку сиденья.

– Думаю, что именно из-за того, что мы делали то, что должны были, мы и попали в неприятности.

– Вы с Кольтом уже выяснили что-нибудь об Обществе? Что-нибудь, что могло бы помочь нам выпутаться из этой передряги? – спрашиваю я, гадая, справляются ли они со своей задачей лучше, чем я со своей.

– Не совсем. Но как только выясним, я дам вам обоим знать.

– А где, кстати, этот ублюдок? – спрашивает Истон, только сейчас замечая отсутствие Кольта.

И это я самый тормознутый во всей компании.

Линк берет свой телефон, и на его губах появляется первая искренняя улыбка, когда он показывает нам фотографию взволнованного Кольта, разговаривающего с невозмутимой библиотекаршей.

– Будь я проклят. Не знаю, что меня удивляет больше – то, что Кольт действительно занимается чем-то, что не связанно с кисками, или то, что он знает, где находится библиотека.

– Его фамилия красуется на фасаде, – возражаю я. – Уж где находится это чертово здание, он хотя бы обязан знать.

Мы все смеемся над этим, потому что Кольт не из тех парней, которых можно встретить в месте, где нет возможности перепихнуться. В женской раздевалке – да. В библиотеке – нет, черт возьми.

После того, как наш смех стихает, я не могу удержаться и снова обращаюсь к Линкольну за советом.

– Итак, как мы собираемся справляться с этим в ближайшее время?

– Так же, как и раньше. Ведем себя как обычно и ждем дальнейших указаний.

– Инструкций от Общества, ты имеешь ввиду? – спрашиваю я, чтобы внести ясность, и получаю от него напряженный кивок.

– А что, если они узнают, что Финн упустил свой шанс с южанкой?

– Ты думаешь, я его упустил?

– Я люблю тебя, чувак. Люблю, как брата. Но должен тебе сказать, что когда девушка сбегает после секса, это обычно означает, что она бежит домой, чтобы довести дело до конца и получить тот оргазм, который ты должен был ей подарить. Извини, что лопаю твой пузырь иллюзий, чувак. – Ист пожимает плечами, как бы извиняясь.

– Почему ты не сказал этого раньше? – раздраженно ворчу я.

– Потому что! Кеннеди была здесь, и я не хотел выглядеть перед ней чертовым мудаком, – парирует он, защищаясь.

– Раньше тебя это никогда не останавливало, придурок, – ворчу я.

– Видимо, я эволюционирую.

– Эволюционирует он, ублюдок. – Я бью его по голове, что довольно сложно, так как он сидит по другую сторону стола.

Этот осел, вместо того чтобы разозлиться на меня, только сильнее смеется.

– Не волнуйся об этом. Тебе просто нужно убедить ее, что во второй раз будет лучше. Что ты поразишь ее вторым актом, а не первым. Ведь сиквелы могут быть лучше оригиналов, верно? Это не такая уж и редкость, – поддразнивает он.

– Очень смешно. Но что, если она не даст мне второго шанса?

– Ты хотя бы позвонил ей, чтобы узнать?

– Я отправил смс, но она не ответила. Почти уверен, что она уже заблокировала мой номер, – признаю я.

Я имею в виду, с чего бы ей еще не отвечать? Это единственная правдоподобная причина, которую я могу придумать, чтобы объяснить ее молчание, длившееся все выходные.

– Вау. Господи, насколько же ты плох в постели?

– Это не так! – кричу я на него, но этот ублюдок просто продолжает смеяться.

Линк, не в силах сдержаться, следует его примеру, и довольно скоро я тоже к ним присоединяюсь. Потому что, что мне еще остается делать? Плакать? Да пошло все к черту.

Линк обхватывает мое плечо и наклоняет ко мне голову.

– Финн Уокер, возможно, ты не знаешь этого о себе, но ты чертовски привлекателен. Если эта Каменная девчонка этого не видит, то черт с ней. С тебя не убудет. Но она все еще нужна нам, бро. Какой бы безумный план ни задумало Общество, Стоун находится в самом его центре. Ты не против попробовать еще раз?

Есть ли у меня вообще выбор?

– Конечно, он не против, – отвечает Ист от моего имени. – Его член впадает в экстаз от одной только мысли о том, чтобы снова оказаться рядом с этой горячей южанкой. Я имею в виду, ты бы видел эту девушку, Линк. Такая чертовски горячая, что твой член будет рыдать неделями, – шутит Ист, и я чувствую, как мрачнеет мое лицо, совсем не довольный его замечанием о Стоун.

– Не говори о ней так. Она не похожа на тех девушек, к которым ты привык.

– О, нет? Да, я уверен, что она просто бомба. Она выглядит так, будто сама может справиться со всем своим дерьмом, Финн. Тебе незачем изображать из себя рыцаря в сияющих доспехах, чтобы защитить ее честь. Я бы не осмелился сказать ей и половины того дерьма, что говорю здесь. Что-то мне подсказывает, что она отрезала бы мне яйца и сделала бы из них серьги. Или вывесила бы их во дворе, как трофей.

– Это правда. Она маленькая негодница, не так ли? – спрашиваю я с некоторой гордостью.

– Пожалуйста, не заставляй меня выблевывать свой маффин, – язвит он, выглядя так, будто его тошнит. – И убери эту идиотскую ухмылку со своего лица. Серьезно, у меня от нее мурашки по коже, – добавляет он, дрожа всем телом, словно по нему только что пронесся порыв холодного ветра.

Телефон Линка начинает вибрировать, и я вижу, как он получает еще одно фото от Кольта. Только это фото значительно отличается от предыдущего. На нем он обнимает за плечи двух первокурсниц и показывает нам большой палец вверх, находясь в секцию мертвых языков. Другими словами, он собирается трахнуть их одновременно, вместо того чтобы продолжить исследование Общества, как предполагалось.

– Мне нужно вернуться в колледж. Кольт легко отвлекается на новые блестящие вещи, – шутит Линк, допивая свой кофе.

– Да, нам тоже пора возвращаться, – добавляю я, собираясь выйти из кабинки, но останавливаюсь, когда Линк хватает меня за предплечье и слегка сжимает его.

– Спасибо тебе, Финн. За все, – искренне выдыхает он.

Я знаю, что его слова искренни, и мне хотелось бы, чтобы эта маленькая часть меня, скрытая в недрах моего беспокойного существа, не таила в себе немного обиды из-за причины, стоящей за его благодарностью.

Я отмахиваюсь от этого ненавистного чувства, не желая придавать ему значения, и вместо того, чтобы произнести хоть слово, одариваю его вялой улыбкой.

Я имею в виду, какой в этом смысл?

Мы все в одной лодке. Не только Линкольн виноват в том, что мы стали жертвами требований Общества. Мы все сыграли свою роль в ту ночь, и, как бы я ни старался задвинуть это на задний план, мои руки в крови не меньше, чем его.

По дороге в кампус я пытаюсь придумать, как мне справиться со всей этой ситуацией со Стоун, вместо того чтобы зацикливаться на прошлых промахах. Может, мне стоит дать ей немного передохнуть? Дать ей достаточно времени, чтобы она соскучилась по моему преследованию. Разве не так гласит старая пословица? Чем реже видишь – тем больше ценишь, или что-то в этом роде? Не помешает попробовать и посмотреть, сработает ли это. Это, черт возьми, лучше, чем альтернатива – я буду унижаться, в поисках ее внимания. Если, конечно, отступление – это не именно то, чего она от меня хочет.

Черт.

Это тяжело. Неужели все парни проходят через это, когда хотят завоевать девушку? Потому что, если это так, то я не так уж много потерял.

К тому времени, как мы доберемся до Ричфилда, я решаю дать Стоун несколько дней на то, чтобы она связалась со мной. Недели должно хватить. Ладно, может быть, меньше недели. Максимум три дня. Но считать ли мне субботу и воскресенье, или дать ей три дня, начиная с сегодняшнего? Хм. Нет ли какого-нибудь руководства о том, как вести себя в подобных ситуациях?

Я как раз собираюсь погуглить, когда Истон паркует машину. Поскольку я не хочу, чтобы он и дальше дразнил меня из-за моей неопытности, прячу телефон подальше, делая мысленную пометку проверить позже, как правильно вести себя с цыпочками.

Однако, когда мы оба выходим из машины, наше внимание быстро привлекает толпа студентов на парковке, все они возбужденно фотографируют что-то на свои телефоны, чего я пока не вижу.

– Интересно, что произошло? – спрашивает Истон, идущий рядом со мной, пока мы идем ближе к толпе зевак.

С каждым шагом у меня внутри возникает неприятное ощущение, подсказывающее, что мне это совсем не понравится.

– Финн, разве ты обычно не оставляешь свой Порше на другой стороне парковки?

Я просто киваю, потому что не могу вымолвить ни слово, как только вижу, на что все глазеют. Мой серебристый Порше, залитый от капота до покрышек свиной кровью, с одним-единственным словом, написанным на лобовом стекле, чтобы весь мир мог увидеть, – УБИЙЦА.

Я сухо сглатываю, когда все вокруг одобрительно хлопают меня по спине. По бесконечной тарабарщине, доносящейся из толпы, я понимаю, что все они думают, что это просто какая-то дурацкая дедовщина от команды соперника, которая хочет вывести меня из строя перед важной игрой. Дело в том, что никакой важной игры в эти выходные не намечается, и если бы эти ребята использовали те же мозговые клетки, которые тратят на то, чтобы выложить фотографии моей машины во все существующие социальные сети, они бы сложили два и два.

– Помнишь, я говорил, что отнесусь к шумихе вокруг Общества серьезно, только когда дело дойдет до драки? – спрашивает Истон рядом со мной, кивая студентам вокруг нас, словно присоединяясь к веселью. – Что ж, это гребаный сигнал к пробуждению, показывающий, что эти ублюдки настроены серьезно.

Я хрущу костяшками пальцев, пытаясь сохранить на губах фальшивую, сдержанную улыбку, чтобы не показывать своего страха.

– Что нам теперь делать? – бормочу я себе под нос, не желая, чтобы кто-то услышал мой панический вопрос.

– Нам? Ни хрена. Это ты должен усилить свою игру.

– И как именно мне это сделать?

– Ты знаешь, как, Финн. Иди за Стоун, чувак. Им нужна она.