Текст книги "Не вижу зла (ЛП)"

Автор книги: Айви Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

10

Финн

Мне требуется минута, чтобы понять, что происходит, но, к счастью, я быстро прихожу в себя после неожиданного нападения Стоун. Я отвечаю на ее поцелуй, на этот раз позволяя ей взять инициативу в свои руки, поскольку она сделала тоже самое со мной сегодня утром. Но, как и в случае с нашим импровизированным дурачеством в аудитории, ее поцелуй заставляет меня желать большего. Губы Стоун мягче, чем кажутся. Она такая резкая и жесткая, но ее рот теплый и податливый. Я обхватываю ее руками за талию, притягиваю к себе и укладываю нас на землю. С такой крохой это проще простого.

– Ты вкусный, – бормочет она мне в рот и прикусывает мою нижнюю губу, от чего моему члену хочется вырваться из своего заточения.

Он одновременно зол на меня за то, что я до сих пор не выпустил его, и взбудоражен тем, что южанка в своих симпатичных черных трусиках слегка тискает его.

– Это все твой Куэрво. Хотя вкус твоих прекрасных губ после текилы гораздо вкуснее, – выдыхаю я, отчаянно ища ее руками. Одна проходит вверх и вниз по ее обнаженному бедру, в то время как другая обхватывает затылок, удерживая ее губы именно там, где они должны быть всегда – на моих.

– Благодарю. – Смеется она, и этот звук отдается прямо у меня в голове, а также в моем возбужденном члене.

Черт, что же этот звук творит со мной.

Она целует меня с такой страстью, что я утопаю в ней. Я теряюсь в нашем поцелуе, полностью и без остатка. Всякое представление о времени и логике ускользает, когда ее мягкие губы касаются моих, и я не хочу, чтобы было по-другому. Она приоткрывает губы, поэтому я просовываю свой язык в ее рот, чтобы продолжить нашу мучительную битву. Сладостный восторг только усиливается, когда наши языки соединяются, и сталь в ее языке дразнит меня еще больше. Обычно мой разум – это мина из мыслей, беспорядочная каша, мешающая сконцентрироваться. Однако в этот самый момент весь этот белый шум отступает на задний план, и лишь одна связная мысль держит меня в плену – я хочу большего.

– Черт! На вкус ты более чем хороша, – признаю я, притягивая ее ближе к своей промежности, чтобы почувствовать, как ее влажная киска давит на мою твердую, измученную длину. В своих порочных мыслях я втайне надеюсь, что она оставит след на моих джинсах своим возбуждением, даже если мой член возненавидит меня за те страдания, которым я его подвергаю.

– Больше поцелуев, меньше разговоров, красавчик, – хрипит она между горячими вдохами, прикусывая мою губу так, что перед глазами вспыхивают звезды. И не те, на которые я привел Стоуна полюбоваться.

Но когда она начинает танцевать у меня на коленях, вся моя сдержанность испаряется. То, как она трется об меня, растирая мой набухший член своей едва прикрытой киской, сводит меня с ума.

– Господи, как же приятно, – рычу я, оставляя отпечатки пальцев на ее бедрах, ослабляя ритм ее трения. Но только когда слышу голод в своем голосе, понимаю, что, вероятно, со мной не все так гладко, как я предполагал.

Я не из тех, кто любит поговорить, когда дело доходит до перепихона.

Я на собственном горьком опыте убедился, что если парень говорит во время секса, то может ожидать, что девушка, которую он собирается трахнуть семью способами до воскресенья, тоже начнет говорить. Знаю, прозвучу как настоящий мудак, но единственное хорошее применение рту девушек, с которыми я был в прошлом – это отсасывать. Выслушивание их заумных причитаний о том, что они хотят стать порнозвездами, или их непристойных высказываний, никогда не приводило к желаемому результату. Вместо того, чтобы возбудится, мой член становился мягким, как лапша. Не совсем то, что я хотел бы повторять. Так что моим основным правилом для встреч было следующее: если хотите, чтобы вас оттрахали так основательно, чтобы потом еще неделю были проблемы с передвижением, то держите свои чертовы разговорчики при себе. Стоны и призывы к Богу были моим пределом.

Однако в случае со Стоун мне пришло в голову, что я не собираюсь придерживаться этого правила. На самом деле, я полностью за то, чтобы она говорила мне все, что угодно, если этого хочет. В основном потому, что половина слов, вылетающих из ее дерзкого рта, заводят меня, так что, насколько я понимаю, это беспроигрышный вариант для нас обоих.

– Боже, я хочу попробовать тебя на вкус, – выдыхаю я, уговаривая ее заговорить, чтобы еще раз проверить свою теорию.

– Могу помочь тебе с этим, – поддразнивает она в ответ, спрыгивая с моей промежности и приземляясь на мою грудь, медленно продвигаясь вверх, пока не оказывается на моем лице. Она снимает свою футболку, позволяя ей упасть на землю рядом со мной, и озорно подмигивает, хотя все, что я могу видеть, – это ее тяжелые груди, такие близкие к тому месту, где я хочу их видеть, и в то же время такие далекие. – А теперь сделай даме приятно, красавчик, и используй свой рот по назначению, ладно? – провокационно приказывает она.

Черт бы побрал эту девчонку!

– Ваше желание для меня закон, – покорно отвечаю я, оттягивая ее стринги в сторону, и обнажая ее гладкую киску.

Не теряя ни секунды, мой язык делает один большой круг, и нектар, с которым он соприкасается, – не что иное, как чистый сахар. Меня не нужно долго уговаривать, чтобы познакомить ее киску со своим языком. Насколько я понимаю, Стоун только что вручила мне свою сочную киску в качестве приза, и я твердо намерен воспользоваться этим.

Не в силах сдержать неистовую похоть, я хватаю ее за задницу, чтобы удержать на месте, и пожираю, словно она мой любимый десерт. И как бы я ни пытался отрицать это, все мои вкусовые рецепторы говорят мне, что так оно и есть. Ее прерывистые стоны заставляют меня делать все, что в моих силах, отчаянно пытаясь выжать из нее все до последней капли.

– Черт! А ты действительно хорош в этом! – стонет она, ее руки хватают меня за волосы, прижимая мое лицо к тому месту, где ее боль сильнее всего.

Я не могу сдержаться, и мой язык начинает терзать маленький бугорок, спрятанный в глубине, а затем возвращается, чтобы погрузиться в нее, утоляя ее мучительную потребность, которая только усиливает мою собственную. Мой язык повторяет этот безжалостный танец, пока мы оба не начинаем страдать в равной степени.

– Да! Вот так. Не останавливайся, Финн! Не останавливайся! – умоляет она, трахая мой язык с таким пылом, что мне кажется, я вот-вот кончу от того, как она бессовестно скачет на моем лице.

Я шлепаю ее по заднице обеими руками, прежде чем снова сжать их, чтобы поддержать ненасытный темп Стоун, пожирая ее так, словно эта киска – мой единственным источником кислорода.

– Черт! – стону я, когда та издает сладострастный вопль, оповещающий всех в радиусе десяти миль о том, что она кончает.

Отсюда я не могу видеть ее лица, пока она разваливается на части, и это единственный недостаток нашего положения. Поэтому я отстраняю ее от своего лица и переворачиваю нас, оставляя Стоун лежать на земле, а мое громоздкое тело накрывает ее. Она все еще находится на вершине оргазма, ее веки прикрыты, а щеки порозовели, пока я целую каждую клеточку ее плоти. Ее груди вздымаются и опускаются, пока она пытается успокоить свое прерывистое дыхание, но не успеет ночь закончится, как она снова начнет задыхаться. Я позабочусь об этом.

Я целую и посасываю ее шею, опускаясь вниз, пока мои губы не нащупывают сморщенный бугорок под кружевным лифчиком. Я зубами оттягиваю кружево вниз, обнажая идеальную грудь с дерзким соском, который жаждет моего внимания. Я немедленно накрываю его ртом, и этот розовый бутончик на вкус еще слаще. Одновременно играя с другим, обхватываю ртом и пальцами ее идеальную, огромную грудь. Образы того, как я помещаю свой член между ее сиськами и дрочу, пока не покрою их своей спермой, вызывают помутнение рассудка.

– Черт, какие вещи я мог бы сделать с этими малышками, – шепчу я.

Я слегка прикусываю сосок, прежде чем отстраниться от этого искушения, и скольжу языком ниже, чтобы поцеловать ее плоский живот. Когда чувствую запах желания, приближаясь к ее киске, понимаю, что ее жажда овладеть мной так же яростна, как и моя собственная.

– Ты действительно много болтаешь, когда возбужден, – шутит она, потянув за пряди моих волос, показывая, что командует здесь она.

– Хочешь, чтобы я перестал? – спрашиваю я, гадая, не отталкивает ли ее моя непристойная болтовня, как отталкивала меня до того, как я ввел правило "никаких разговоров во время секса".

Не знаю почему, но от одной секунды молчания, которая проходит без ее ответа, у меня внутри все переворачивается.

– И зачем мне этого хотеть? Когда твой рот точно знает, что говорить... и что делать.

Она улыбается мне, и, представляете, комок в моем горле просто испаряется. Не в силах остановиться, я приподнимаюсь и целую ее так, словно от этого зависит моя жизнь. Ее вкус все еще ощущается на моих губах, и от нашего безумного поцелуя мне хочется потерять контроль и оттрахать ее до потери сознания. Однако меня воспитывали так, чтобы я не думал, что только потому, что я возбудил девушку, она сразу же готова трахнуться, поэтому я должен спросить.

– Мне вроде как нужно трахнуть тебя, Стоун. Так что, если тебя это не устраивает, сейчас самое время сказать мне, чтобы я отвалил.

Окей, может, я и не сторонник красивых слов, романтичных жестов и всего такого, но, по крайней мере, я честен. Я вот-вот взорвусь в своих чертовых джинсах, все еще ощущая вкус ее киски и мягкое, податливое тело подо мной. Так зачем же устраивать грандиозный спектакль, будто я ничуть не возбужден?

К счастью для меня, желание в глазах Стоун тоже не выглядит достаточно пресыщенным, поэтому, когда она переворачивает меня на спину, я с радостью подчиняюсь.

– У тебя есть презерватив, квотербек?

Я киваю, снова и снова, как болванчик, а моя рука уже тянется к бумажнику, чтобы достать пачку. Она забирает ее у меня из рук, запечатлевая еще один потрясающий поцелуй на моих губах, в то время как ее руки скользят вниз. Когда ее ловкие пальцы находят мой возбужденный член, она мурлычет от удовольствия.

– Ты должна прекратить издавать эти чертовы звуки, Стоун, – предупреждаю я.

– Почему? – спрашивает она, расстегивая мои джинсы и стягивая их вниз ровно настолько, чтобы видеть мое возбуждение.

Ее пронырливая рука оказывается в моих боксерах и уверенно хватает член. Сам того не желая, я по-девчачьи закатываю глаза, когда она начинает сжимать мою ноющую плоть своими нежными пальцами.

– Финн, ты что, язык проглотил? – снова напевает она, только усиливая мои страдания.

– Перестань быть такой безжалостной, Стоун. Ты заставишь меня кончить, а я очень хочу сделать это внутри тебя, если ты не возражаешь, – умоляю я, и она издает еще один тихий смешок, от которого мой член дергается и начинает течь.

– Не думала, что ты окажешься скорострелом. Не разочаровывай меня, – дразнит она, убирая руку с моего члена и слизывает с ладони немного предэякулята.

– Не разочарую. Не волнуйся, черт возьми, – ворчу я вслух.

Когда моему мужскому достоинству угрожает опасность, а она сексуально демонстрирует, как слизывает мой вкус с со своей кожи, мой член кричит, обещая, что соберется с силами и не посмеет меня подвести.

– Это мы еще посмотрим, – мурлычет она, разрывая зубами обертку презерватива.

– Черт, как же горячо, – вздрагивает мой член.

– Неа. Никаких гребаных обмороков. Это война, – кричу я своему члену.

– Точно. Извини. Просто... черт, это так чертовски горячо.

– Думаешь, я этого не знаю?! А теперь, мать твою, приготовься. Клянусь Богом, если ты кончишь с первого захода, я тебя отрежу, – мысленно кричу я ему.

– Черт возьми, Финн. Не обязательно изображать из себя Генриха VIII с обезглавливанием и прочим дерьмом. Все под контролем. Вот увидишь.

– Лучше бы это было так. В противном случае, единственное, что ты получишь, – это моя правая ладонь.

– Господи, какой же ты мудак, когда возбужден.

– На воре и шапка говорит.

Очередной смешок прерывает мои блуждающие мысли, возвращая меня к девушке, сидящей на мне верхом.

– Знаешь, это так мило, когда ты вот так погружаешься в свои мысли. Я начинаю привыкать к суровой гримасе, которая появляется на твоем лице, когда разговор, который ты ведешь сам с собой, идет не по плану, – поддразнивает Стоун, но сейчас в ее чертах есть то, что редко бывает у суровых девчонок, – нежность. – Не хочешь рассказать мне, что у тебя там происходит? – спрашивает она, нежно перебирая пальцами мои волосы.

– Ты будешь смеяться.

– Не буду.

Вместо того, чтобы удовлетворить ее любопытство, я тянусь погладить ее грудь, но эта несносная девчонка просто отталкивает меня.

– Скажи мне, Финн. Не стесняйся, – дразнит она, ее руки нащупывают застежку лифчика и расстегивают ее, открывая восхитительную грудь.

Я прикусываю костяшки пальцев, потому что готов на все, лишь бы прикоснуться к этим малышкам. Но позволить Стоуну заглянуть в мой безумный разум кажется слишком большой платой.

– Если скажешь, я позволю тебе поиграть с девочками, – подначивает она, перебирая грудь в своих руках, издеваясь надо мной.

– Я говорил своему члену, что если он не перевернет твой мир, то единственное, что он получит, – это мою мозолистую руку, – выпаливаю я, с треском проваливаясь перед ее хитростью.

– Вот как? – отвечает она, заинтригованная.

Я киваю, потому что на данном этапе нет смысла врать больше, чем я уже вру.

– Какую руку? – она приподнимает бровь.

Я киваю на свою правую руку. Она убирает ее со своего бедра и целует раскрытую ладонь.

– На случай, если он не справится с задачей, то, по крайней мере, сможет получить удовольствие, зная, что мои губы тоже были здесь.

– Ну все, детка, – рычу я, шлепая ее по заднице. – С меня хватит разговоров. Прыгай уже на мой член.

Я забираю у нее из рук презерватив и натягиваю на свой жаждущий стояк.

– Такой нетерпеливый, – дразнит она, облизывая губы.

Я начинаю целовать ее, то ли потому, что не могу вынести еще одного дразнящего замечания, то ли просто слишком сильно хочу этого. Когда мы отстраняемся, оба тяжело дышим, наши взгляды прикованы друг к другу, с нетерпением ожидая того, что произойдет дальше.

Я с благоговением наблюдаю, как Стоун скользит своими нежными руками по моей груди, пока одна из них не обхватывает мой возбужденный член. Я пытаюсь вспомнить все малоизвестные факты, чтобы отвлечься, потому что ее руки сами по себе вызывают потрясающие ощущения. Но, черт возьми, ничто – я имею в виду, ничто – не может быть лучше, чем когда она приставляет мой член к своему входу и медленно насаживается на него.

– ЧЕРТ! – кричим мы одновременно.

Я очень стараюсь не быть скорострелом, как она сказала, но блин! Неужели ее киска действительно обладает магической силой или чем-то вроде этого?

Голова Стоун запрокидывается, ее руки прижимаются к моей груди, и она медленно приподнимается и опускается на мне. Это жестокая пытка, а также одно из самых прекрасных зрелищ, на которые я когда-либо смотрел. Ее обнаженное тело, блестящее от пота на фоне ночного неба, навсегда останется в моей памяти. Вся она – это яркие цвета. Темное небо, контрастирующее с яркими звездами, которые целуют ее кожу, делает Стоун похожей на произведение искусства. Как будто она одна из тех чувственных женщин в музее, высеченных из холодного белого мрамора, и кто-то нарисовал на ней радугу цветов, чтобы продемонстрировать ее истинную красоту.

Когда Стоун ускоряет темп, скача на мне, как женщина на задании, мои ногти пронзают ее кожу, и с ее губ срывается тихий стон. Я приподнимаюсь чуть выше, чтобы ее полные груди подпрыгивали у моего лица. Они чертовски аппетитны, чтобы не попробовать. Я обсасываю каждый камешек, уделяя им одинаковое внимание, в то время как она продолжает сводить меня с ума своими движениями.

Боже, как же с ней хорошо.

Слишком хорошо.

– Красавчик, ты выглядишь так, как будто тебе не нравится, – мурлычет она, глубже вбирая мой член и проводя пальцами по моим волосам.

Она наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня, но если я увижу похоть в ее глазах, уверен, что это меня погубит.

– Молчи, Стоун, иначе все закончится слишком быстро, – предупреждаю ее я, прикусывая набухший сосок, прежде чем взять его в рот.

Думаю, я мог бы целыми днями играть с ее грудью и никогда не насытиться. Нет. Я не думаю. Я знаю.

– Я знала, что ты слабак. – Она пытается рассмеяться, но когда я вхожу в нее со всей силой, то наблюдаю, как ее голова запрокидывается, волосы рассыпаются каскадом, и она кричит в ночной воздух.

– Давай посмотрим, кто из нас слабак, – угрожаю я, подхватывая ее уверенный темп.

Ее стоны усиливаются, когда я начинаю играть с ее телом, заставляя его подпрыгивать на мне, пока все, что она чувствует, – это как твердый член раздвигает ее тугие стенки. Одной рукой я обхватываю ее талию, чтобы удержать на месте, а другой собираю волосы цвета воронова крыла в кулак, раздвигая границы боли и удовольствия. Мой рот не отрывается от ее сисек, покусывая и дразня, а сам я слежу за тем, как мой член уничтожает ее киску для любого другого ублюдка, который будет после меня.

– Хорошо, я вижу. Ты умеешь двигаться. – Она тяжело дышит, пытаясь вернуть себе контроль, но этого не происходит.

– Ты еще ничего не видела.

Я продолжаю вколачиваться в Стоун, ее киска сжимается все чаще и чаще. Я так близок к тому, чтобы кончить, что даже не знаю, что с собой делать, не говоря уже о том, чтобы выполнить свою угрозу. Ее тихие стоны, и наши потные тела, скользящие друг по другу, – это все, что я могу вынести. Чувствуя, что на грани потери самообладания, я нахожу ее клитор и тереблю его со всей яростью и решимостью, на которую только способен. Ее крики становятся все громче, сердцевина сжимается вокруг моего члена, словно удушающий плющ, стирая из моей головы все мысли, оставляя лишь ощущения.

– Вот так, Финн. Продолжай трахать меня вот так. Я так близко, – скулит она, впиваясь ногтями в мои плечи.

Эта девушка станет моей погибелью.

Кто бы мог подумать, что Стоун, находящаяся в нескольких секундах от оргазма, может оказаться самым сексуальным существом на свете и движущей силой, толкающей меня за грань? Не в силах сдержаться, я целую ее, чтобы она больше ничего не сказала.

Безумно. Одержимо. Яростно.

Она отвечает на мой поцелуй с такой же пылкой страстью, и когда наши тела полностью соприкасаются во всех отношениях, она кончает. Я следую за ней, поглощая ее крики своими голодными губами, и испытываю лучший оргазм в жизни от ее маленькой тугой киской.

Когда мы заканчиваем, я падаю на землю, увлекая ее тело за собой. От ее удовлетворенного мурлыканья мой член в считанные секунды становится твердым и готовым ко второму раунду. Я все еще пытаюсь отдышаться, в то время как член начинает отсчитывать время, ожидая, когда я начну действовать.

– Ты лучше, чем кажешься, – хрипит Стоун, также пытаясь выровнять свое прерывистое дыхание.

– Ты думала, я не умею трахаться?

– О, я была уверена, что умеешь. Просто не была уверена, что у тебя это хорошо получается.

Я шлепаю ее по заднице, и она снова издает один из тех милых смешков.

– Ты и впрямь негодница. Значит ли это, что я получил твое одобрение? – поддразниваю я в ответ, водя пальцами вверх и вниз по ее обнаженной спине.

– Прости, квотербек. Я здесь не для того, чтобы тешить твое эго. Но у меня было и хуже.

– Спасибо, Господь. – Я закатываю глаза, поскольку она не может дать мне даже этого, но когда слышу еще один легкий смешок, за которым следует чувство порхания бабочек в груди, мои внутренности становится мягким и липким.

Что это за хрень?

Когда я начинаю думать, что, возможно, превращаюсь в киску, Стоун ползает по моему телу, как маленькая нетерпеливая обезьянка, и дарит мне еще один потрясающий поцелуй. Я все еще не могу прийти в себя, когда она слезает с меня и начинает одеваться.

– Эй? Тебе холодно или что? – обеспокоено спрашиваю я, сжимая ее плечо.

– Нет, красавчик. Просто мне нужно домой, – отвечает она, даже не глядя на меня, пока зашнуровывает ботинки.

– Уже? – спрашиваю я, разрываясь от мысли, что все уже закончилось, ведь мой член мечтал о том, чтобы она оседлала его еще раз.

– Некоторым из нас утром нужно на работу. Но было весело, – беззаботно отвечает она, как будто я только что провел с ней ночь игры в "Монополию", а не был глубоко в ней.

Когда она хлопает меня по колену, чтобы я шевелился, это срабатывает как ведро холодной воды.

Теперь я знаю, почему девушку зовут Стоун. Она твердая, как камень, и такая же бесчувственная.

Разве это не охрененная пощечина?