Текст книги "Не вижу зла (ЛП)"
Автор книги: Айви Фокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
– Я этого не говорил.
– А что ты сказал? Ты жалеешь, что не лишился девственности позже, так что ли?
– Боже, нет. На тот момент моя правая рука уже нуждалась в передышке, – шучу я.
– Но ты считаешь, что я должна была? Я имею в виду, подождать?
– Этого я тоже не говорил, – язвительно отвечаю я.
– Это потому, что я девушка, да? Эта хрень с двойными стандартами чертовски меня раздражает. – Она фыркает.
– Не извращай мои слова, Стоун. Это было просто наблюдение, а не политическое заявление.
– Тогда почему ты сказал, что это было рано?
– Не знаю. – Я смущенно пожимаю плечами. – Я всегда считал, что первый раз девушки должен что-то для нее значить. Я не говорю, что заниматься сексом в пятнадцать – это слишком рано, но не думаю, что в таком возрасте можно иметь достаточно глубокую связь с кем-то, чтобы даже захотеть заняться этим. Есть ли в этом смысл?
– Не каждой девушке нужна сказка, – бормочет она.
– Значит, ты не была влюблена в парня, который сорвал твою вишенку?
– Нет, – объясняет она, выделяя "Т" в конце и снова скрещивает руки на груди.
– Тогда зачем ты это сделала? – спрашиваю я с искренним любопытством.
– По той же причине, по которой и ты. Для удовольствия.
– Хах.
Я продолжаю постукивать большим пальцем по рулю, принимая ее объяснение близко к сердцу. Каждый раз, когда она открывает рот, я все больше восхищаюсь ее прямолинейностью. Как Стоун может быть настолько бесстрашной – даже в пятнадцать лет – и не купиться на всю эту чушь о том, что ее первый раз должен быть с любимым человеком? Вместо этого она сделала это только потому, что была возбуждена, что просто поразительно. Должно быть, это чертовски раскрепощает – иметь возможность делать все, что захочешь, просто потому, что ты этого хочешь. Должен сказать, что я немного завидую.
Я все еще пытаюсь разобраться в столь необычном существе, когда она игриво постукивает меня по макушке, заставляя отвлечься от мыслей.
– Что происходит в твоей голове? – насмехается она. – Теперь ты считаешь меня шлюхой, не так ли? – с юмором добавляет она, ничуть не смущенная тем, как сложится мое мнение о ней после ее маленького признания.
– Ни в коем случае, Стоун. Я просто думал о том, что даже в пятнадцать лет ты была свободнее многих.
Она запрокидывает голову и издает такой глубокий, сочный смех, что у меня внутри все переворачивается.
Что, черт возьми, со мной происходит?
– Я не свободна, квотербек. У меня слишком много кредитов, чтобы доказать, насколько ты ошибаешься. Я связана долгами за учебу и целым списком других расходов, просто чтобы сводить концы с концами. Вряд ли меня можно назвать олицетворением свободной Америки.
– Это просто семантика. Тебя ждет необыкновенное будущее, Стоун. Проблемы с деньгами – это последнее, о чем ты будешь беспокоиться. Ведь твой свободный дух... это то, что не купишь ни за какие деньги.
Она слегка улыбается, и на ее щека снова появляется легкий намек на румянец, прежде чем она сжимает мое колено, чтобы привлечь к себе внимание.
– Для человека, который не часто ходит на свидания, ты, конечно, умеешь красиво говорить, когда захочешь.
Теперь моя очередь смеяться.
– Это в компетенции Истона или Кольта. Поверь мне. У меня совершенно нет в этом навыков.
– Ты мог бы меня одурачить, – слышу я, как она бормочет себе под нос, поглядывая на меня из-под своих длинных темных ресниц.
Я прочищаю горло, потому что внутри внезапно образовался огромный комок от того, как она изучает каждую мою черточку. Я вытираю вспотевшие ладони о бедра и мысленно приказываю себе взять себя в руки.
Будь спокоен, Финн.
Не распаляйся только потому, что на тебя смотрит симпатичная девушка.
Я незаметно бросаю на нее быстрый взгляд и облегченно выдыхаю, когда замечаю, что та снова смотрит на дорогу, а не рассматривает меня.
– Мы почти приехали. Еще минут двадцать или около того, – выдыхаю я, пытаясь заполнить тишину.
– Точно. В это таинственное место, которое ты выбрал, чтобы мы напились и потрахались. Не могу дождаться, чтобы увидеть его.
Я кашляю в кулак, мои глаза вылезают из орбит.
– Кто говорил о сексе? – выпаливаю я.
– Так, а чем ты хочешь заняться? Поговорить? – насмешливо воркует она.
– А почему бы, черт возьми, и нет?! Нам ведь весело заниматься этим сейчас, не так ли?
Она откидывает голову назад и начинает неудержимо смеяться.
– О Боже, красавчик. Тебя слишком легко вывести из себя. Клянусь, если бы ты не сказал мне обратное, я бы подумала, что ты все еще девственник.
– Очень смешно. Ха-ха, – саркастически упрекаю я. – Может, хватит уже разговоров о сексе?
Краем глаза я наблюдаю, как она притворяется, что застегивает губы, и выбрасывает ключ.
– Благодарю, – бормочу я.
– О, не благодари меня. Просто, чтобы ты знал, если мы не можем говорить о сексе, то значит, что сам акт тоже отменяется. Тебе придется придумать что-то еще, чтобы развлечь меня.
– Есть много вещей, которыми мы можем заняться, не связанных с сексом. – Я укоризненно выпячиваю подбородок.
– Ты это уже говорил. Очевидно, мы можем поговорить, – поддразнивает она, показывая кроличьи ушки20 в паузах между словами.
– Не забывай, еще мы можем выпить. – Я смотрю на бутылки, стоящие у ее ног.
– О, поверь мне, я не забыла. – Она шевелит бровями в мою сторону.
– Знаешь, ты можешь быть настоящей негодницей, когда захочешь.
– Мне это уже говорили. Это часть моего обаяния, – драматично выдыхает она, откидывая с плеч свои ониксовые волосы с синим отливом.
– Хм, а я-то думал, что вся эта фурнитура и яркие чернила выделяют тебя из толпы.
– Ты что, осуждаешь мои татуировки, квотербек?
– Даже думать не смею. Однако мне любопытно, есть ли на твоем теле какая-нибудь часть, на которую еще не были нанесены чернила?
– Хочешь проверить? – подмигивает она.
Да.
Да, чертовски хочу.
Однако я идиот, который только что сказал ей, что все, чего он хочет от сегодняшнего вечера, – это поговорить и выпить. Следующие несколько часов будут убийственными для моих нервов и самообладания, это уж точно.
Я опускаю взгляд на свой член, чувствуя на себе его гневный взгляд, когда он качает головкой влево-вправо, совсем не довольный тем, что я не буду его использовать. Я только что подставил сам себя, и он в ярости.
И награда за самого большого идиота Эшвилла достается… Да, вы угадали – Финну-гребаному-Уокеру.
– Если ты не дашь мне попробовать эту сексуальную красотку, мы больше не сможем быть друзьями, – скулит мой член, закатывая истерику.
И как бы мне ни хотелось отчитать его за то, что он думает только о себе, в этом вопросе я склонен с ним согласиться.
О чем, черт возьми, я думал?
9
Стоун
– Должна сказать, что это не совсем то место, куда я думала, ты меня приведешь, – с благоговением заявляю я, восхищаясь открывающимся передо мной потрясающим видом.
Массивные гранитные колонны беседки, окружающие меня, очень похожи на те, что можно увидеть в Нортсайде. Однако такие беседки обычно находятся на территории богачей, а не в величественных горах Голубого хребта. Похоже, что они заброшены уже несколько десятилетий и нуждаются в особом уходе. Но, на мой взгляд, так же изысканны, как и в пору своего расцвета.
Скрытая беседка обращена к огням центра Эшвилла, из-за чего город выглядит величественнее, чем он есть на самом деле. Яркая иллюминация, святящаяся вдалеке, создает ностальгическое чувство, как будто вы попали в другое время, где когда-то сияли те же огни.
Надо отдать должное красавчику Финну. Он молодец, что привез меня сюда. Действительно молодец.
– У этого места есть своя история? – спрашиваю я, заинтересовавшись историей такой уединенной достопримечательности.
– Разве не у каждого здания на юге есть своя история? – он пожимает плечами и тянется к машине, чтобы взять что-то за сиденьями.
– Не все живут в зданиях, построенных в восемнадцатом веке. Некоторые из нас живут в домах на колесах.
– Ты живешь в трейлере? – спрашивает он, выпрямившись и глядя на меня с ужасом.
– Сбавь обороты, квотербек. Я даже отсюда чувствую твое презрение, – язвительно отвечаю я, подчеркивая каждое слово.
К счастью для Финна, мой пыл смягчается, когда ему, кажется, становится стыдно за свое внезапное предубеждение, и он смотрит на свои ноги, вместо того чтобы встретиться с моим взглядом.
– Прости. Я выставил себя полным придурком, да?
– Не парься. – Я пожимаю плечами. – Я и так знаю, что ты придурок, поэтому нечего удивляться, когда ты ведешь себя соответственно, верно? – я насмешливо приподнимаю бровь.
Он проводит языком по зубам, и озорной блеск в его глазах, к которому я привыкла, возвращается в полную силу.
– Ты вечно ведешь себя как гребаная негодница. В один прекрасный день из-за твоего языка у тебя будут неприятности, малышка.
– Я рассчитываю на это, – поддразниваю я, чтобы позлить его, хотя на данный момент наши перепалки больше похожи на флирт, чем на уколы в адрес друг друга.
Чтобы занять себя и отвлечься от подобных идиотских мыслей, я подхожу к одному из пакетов с алкоголем, и беру своего приятеля Хосе Куэрво. Когда оборачиваюсь, Финн уже устраивается поудобнее на одном из двух спортивных полотенец, которые он расстелил рядом друг с другом на зеленой траве. Уперев руки в бока, я раздраженно вздыхаю и кричу этому дураку.
– Почему ты так далеко уселся? – спрашиваю я, стоя в самом центре монументальной беседки.
– Потому что это лучшее место. Я не хочу упускать этот вид, – объясняет он, и я закатываю глаза так сильно, что мои глазные яблоки рискуют выскочить из орбит.
Серьезно, сколько ударов по голове должны получить футболисты, прежде чем поймут, какому ущербу они себя подвергают? В качестве примера можно привести самого мистера Звездного квотербека, сидящего на открытом поле и глядящего в темноту.
– Вид вон там, Эйнштейн, – кричу я, указывая в направлении городских огней.
– Нет, не там, – беззаботно отвечает он, ложась на полотенце, подложив одну руку под голову, а другой указывая на небо. – Это тот вид, который я не хочу упускать.
Я спускаюсь по двум ступенькам белого монумента и смотрю вверх, чтобы понять, о чем он говорит. И когда я это делаю, моя челюсть падает от изумления.
– Боже мой, Финн. Это прекрасно, – шепчу я, совершенно пораженная, и маленькими шажками направляюсь к нему с бутылкой в руке.
За все свои двадцать один год жизни, я, кажется, никогда не видела столько звезд. Все небо похоже на темно-синюю ткань, натянутую насколько хватает глаз, и исколотую булавкой, отчего лучи великолепного белого света падают во все стороны.
От этого захватывает дух. Просто невероятно.
Все еще не в силах вымолвить ни слова, я усаживаюсь рядом с Финном и вытягиваю шею, чтобы не пропустить ни одной детали захватывающего зрелища.
– Потрясающе, да? – спрашивает он, удивленный моей внезапной немотой.
– Не думаю, что это подходящее слово. По крайней мере, не то, которое бы я выбрала.
– Тогда какое слово ты бы выбрала?
– Трансцендентно21, – тихо бормочу я, все еще находясь в ловушке сюрреалистического пейзажа.
Когда молчание Финна затягивается, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него и вижу широкую мальчишескую улыбку, сияющую на его лице, почти таком же потрясающем, как звезды над нами. Должно быть, он чувствует на себе мой взгляд, потому что только что был поглощен пятнышками света над нашими головами, а в следующее мгновение уже смотрит мне в глаза.
– Ты упускаешь прекрасный вид, – шепчет он, облизывая свои внезапно пересохшие губы.
Я так не думаю, красавчик. С того места, где я сижу, открывается просто превосходный вид.
Я наблюдаю, как его кадык дергается, а взгляд все еще прикован к моему, и мой пульс начинает учащаться от одного только взгляда его голубых глаз. К счастью, он разрушает чары, встряхивая головой и отгоняя прочь все знойные мысли, пришедшие ему в голову. Как раз в тот момент, когда думаю, что мне больше ничего не угрожает, он снова обезоруживает меня, одаривая одной из своих искренних, застенчивых улыбок, от которой у меня, кажется, всегда подкашиваются ноги. Не то чтобы я когда-нибудь признаюсь, что этот мальчишка стал моим криптонитом. Скорее в аду пойдет снег, чем я признаю, что Финн Уокер оказывает на меня хоть какое-то воздействие.
– Иди сюда, маленькая негодница, – игриво приказывает он, прежде чем притянуть меня к себе и уложить рядом.
Его бицепс служит мне подушкой, не дающей голове касаться холодной земли, так что я не знаю, благодарить ли мне его за заботу или злиться, что его здоровенная рука, похожая на ствол дерева, зажата подо мной, и я ничего не могу с этим поделать.
– Расслабься, Стоун. Просто впитай все это, – выдыхает он мне в ухо, и мурашки, внезапно охватившие мое тело, не имеют ничего общего с ночной прохладой, а связаны с сильным телом Финна, обжигающим левую сторону моей миниатюрной фигуры.
Вместо того чтобы дать ему понять, какой жестокой пытке он меня подвергает, я делаю, как он говорит, и просто лежу, любуясь каждым дюймом этого чудесного вида. Как раз в тот момент, когда я уже почти расслабилась, Финн нарушает тишину своим хрипловатым низким голосом, тем самым, от которого у меня всегда мурашки бегут по коже.
– Я рад, что ты способна увидеть в этом красоту. Не многим это удается.
Я поворачиваюсь на бок, опираясь локтем о полотенце, а ладонью поддерживая голову, чтобы смотреть на него сверху вниз.
– Должна признаться, сегодня ты меня удивил, а такое случается нечасто, – признаюсь я.
Он берет прядь моих волос и начинает играть с ней, накручивая синие локоны на палец.
– Какая жалость. Такая девушка, как ты, заслуживает того, чтобы ее чаще удивляли.
– Я бы предпочла, чтобы на меня не сваливалось много сюрпризов, если бы это было в моих силах. Большинство сюрпризов, с которыми я сталкивалась в своей жизни, были либо головной, либо сердечной болью. Я предпочитаю обыденность и предсказуемость, большое спасибо.
– Хах, – выдыхает он, похоже, сам удивленный моим маленьким признанием.
– Что?
– Ничего. Просто я бы никогда не употребил слово "предсказуемость" в одном предложении с тобой, – объясняет он, все еще играя с моими волосами, как будто они принадлежали ему.
Хотела бы я еще раз прикоснуться к его волосам, но если сделаю это, то не уверена, что смогу играть только с ними. Нельзя ожидать, что перед лицом голодной девушки будет красоваться дьявольски соблазнительный торт, и она не откусит от него большой кусок. Ни у кого нет такой выдержки. Особенно, если эта девушка слишком долго сидела на добровольной диете. И под "диетой" я подразумеваю секс. А Финн – это секс на палочке, которой размахивают перед моим носом и дразнят, чтобы я ее лизнула.
– Ну, я тоже никогда бы не подумала, что ты астроном. Похоже, сегодня вечером мы оба узнали друг о друге что-то новое, – говорю я вместо того, что на самом деле крутится у меня в голове.
– Узнали, не так ли? – он широко улыбается, заставляя идиотский орган в моей груди совершать кульбиты.
Успокойся, сучка. Он просто симпатичный парень с приятной улыбкой, а не чертов выигрышный билет в Powerball22.
Прежде чем совершить какую-нибудь глупость, например, поцеловать Финна второй раз за день, я поднимаюсь и хватаю бутылку текилы, убедившись, что мои волосы больше не в его распоряжении.
– Сядь, квотербек. Мы собираемся поиграть.
– Во что? – он с любопытством смотрит на меня, его выпуклые бицепсы приподнимают верхнюю часть тела.
– Раз уж ты встал на разведку, что может быть лучше, чем сыграть в игру с выпивкой, чтобы узнать друг друга получше?
– Во-первых, я не вставал ни на какую разведку, – усмехается он, но когда мой насмешливый взгляд фиксируется на его стояке, он выпрямляется, изо всех сил стараясь скрыть очевидность моего заявления. Похоже, я здесь не единственная, чье либидо находится в состоянии повышенной готовности. – А во-вторых, не слишком ли мы стары для игр с выпивкой?
Я зажимаю ему рот обеими руками и качаю головой из стороны в сторону.
– Больше никаких богохульных комментариев. Мы собираемся поиграть, и тебе будет весело. Поверь мне, – говорю я, кокетливо подмигивая.
Я чувствую, как его дерзкая ухмылка касается моих ладоней, и тут же отдергиваю их, как будто солнце только что опалило мою кожу, оставив на ней заметный отпечаток.
– Хорошо, – отвечает он, уступая моим требованиям. – Так во что мы играем? В "правду или действие"?
– Ты можешь быть еще более буржуазным? – зеваю я, изображая скуку.
– Тогда во что? – он весело усмехается и продолжает: – Помни, я не могу напиться, так как везу тебя домой.
– Хм, ты прав, – размышляю я.
Я начинаю постукивать подушечкой пальца по кончику носа, пытаясь придумать альтернативу, которая одновременно и развлечет меня, и отвлечет от желания залезть на Финна, как на дерево. Тем не менее, мне не обязательно прикасаться к нему, чтобы подучить удовольствие от Фиона другими способами.
– Придумала. У меня есть идеальная для нас игра, – объявляю я, садясь скрестив ноги лицом к футбольному богу, со старым добрым Хосе между бедер. Я откручиваю крышку и делаю глоток текилы, чтобы согреться, пока жду, когда Финн устроится поудобнее. Как бы он ни старался сдвинуть свои массивные ноги, чтобы сесть так же, как я, у него это никак не получается. И все же, я отдаю ему должное за попытку. Я имею в виду, его тело – чистая сталь, так что в управлении такой массивной техникой должны быть свои сложности. Но, черт возьми. Если статная фигура Финна так безумна в одежде, могу только представить, насколько сексуальна она выглядит без нее.
– Не знаю, нравится ли мне этот твой взгляд, – объявляет он, когда я слишком долго не отвечаю, думая обо всех восхитительных способах полакомиться его крепкими мышцами.
– Поскольку тебе нельзя пить слишком много, нам нужно придумать альтернативу, которая будет выгодной и справедливой для нас обоих. Предлагаю задавать друг другу вопросы, и если отказываемся выкладывать всю подноготную, то в качестве наказания выпиваем по глотку. – Я стучу по бутылке, о которой идет речь, прежде чем изложить ему свой коварный план, – или снимаем с себя какую-нибудь часть одежды. Однако, если тот, кому был задан вопрос, все-таки отвечает, то выпить или раздеться придется тому, кто задал этот вопрос. И еще один нюанс: нельзя повторять одно и тоже наказани подряд. Понятно? Или это слишком сложно для тебя?
– Ты хочешь увидеть меня без одежды? – спрашивает он, наполовину взволнованный этой идеей, наполовину ошеломленный, полностью игнорируя мой небольшой подкол в его адрес.
– Это твой первый вопрос? Потому что, должна сказать, футболка, которая на тебе, исчезнет раньше, чем я думала. Да, красавчик. Я хочу увидеть тебя без одежды. Если мне придется провести с тобой ночь, то самое меньшее, что ты можешь сделать, – это побаловать меня. А взамен ты получишь удовольствие от моего общества. Разве это не честный обмен?
Он снова посмеивается и забирает бутылку из моих рук, делая большой глоток, вместо того чтобы потрясти мой мир своей обнаженной грудью. Я притворяюсь, что обижаюсь на его неудачный выбор наказания.
– Не лишай меня удовольствия от игры, квотербек, иначе эта ночам будет долгой для нас обоих.
– Я очень на это надеюсь, – поддразнивает он, возвращая мне бутылку. – Моя очередь задавать вопрос.
– Задавай.
– Ты говорила о жизни в трейлере. Ты все еще там живешь?
Я поднимаю глаза к небу, недовольная и немного разочарованная его вопросом.
– Нет. Я живу в общежитии Ричфилда. Не волнуйся, Финн. Тебе не придется ехать в трейлерный парк, чтобы отвезти меня сегодня домой.
– Я спросил не по этому, – заявляет он, похоже, обидевшись.
– Конечно, не по этому. В любом случае, мне все равно. Теперь моя очередь. Твои друзья знают, что ты обожаешь смотреть на звезды?
Он мрачно хмурится, хватаясь за ворот футболки, стягивает ее через голову и бросает на землю рядом со мной. Мое живое воображение не могло сравниться с реальной скульптурной фигурой передо мной.
– Ага, я так и думала, – насмешливо произношу я, пытаясь скрыть, что все эти глубокие выступы и стальные плоскости заставляют меня слегка задыхаться. – Почему?
– Во-первых, я не ответил на твой вопрос. А во-вторых, подожди своей очереди, – указывает он на меня. – Теперь моя.
Я пожимаю плечами, делая вид, что меня это нисколько не беспокоит. Но, конечно, я должна была догадаться, что он не станет тянуть со своим следующим вопросом, поскольку первая начала играть грязно.
– Почему ты уходишь в оборону, когда я спрашиваю тебя о чем-то личном?
Вместо того, чтобы ответить на его чудесный вопрос, я делаю большой глоток текилы и показываю ему язык.
– Отлично, если ты хочешь играть так. Но предупреждаю, пропустишь следующий, и на землю полетит уже твоя футболка.
– Жаль, что тебе придется подождать еще немного, ведь теперь моя очередь.
– Я не боюсь. Постарайся сделать все, что в твоих силах, малышка, – насмехается он, похлопывая себя по щеке и предвкушая метафорический удар.
– У тебя есть другие секреты от твоих друзей?
– Да, – невозмутимо отвечает он, не оставляя возможности для неверного толкования.
– Значит, и в Нортсайде трава не зеленее, да?
– У каждого есть свои демоны, Стоун. Место, где ты родился, не играет особой роли.
– И много ли у тебя демонов, которые не дают спать по ночам? – скептически спрашиваю я.
– Больше, чем у многих. Я только что ответил на три твоих вопроса подряд. Вставай, малышка. Твоя очередь снимать с себя все это, – командует он, его голос такой же резкий и твердый, как и выпуклые мышцы, которые он с гордостью демонстрирует.
Я отвешиваю ему подзатыльник, но все равно встаю. Три вопроса равны трем предметам одежды. Без проблем. Я снимаю кроссовки, и каждый из них приземляется в разных местах, пролетая при этом рядом с его головой.
– Мило, – поддразнивает он, его тон по-прежнему железный.
Затем я расстегиваю свои шорты и начинаю снимать их, стараясь наклоняться ровно так, чтобы моя задница была высоко поднята и находилась подальше от его любопытных глаз. Однако моя футболка с глубоким вырезом открывает ему прекрасный вид на дам. Я поднимаю шорты и швыряю их ему в лицо, но, благодаря своим кошачьим рефлексам, он ловит их прежде, чем они попадают в цель. Затем я снова сажусь и делаю глоток текилы, вместо того чтобы снять еще что-нибудь из одежды.
– Три ответа на вопросы равны двум предметам одежды и одному глотку. Но хорошая попытка, красавчик.
– Ты могла бы с таким же успехом сделать два глотка и снять только кроссовки, – говорит он, сжимая мои шорты у себя на коленях.
– Знаю. Похоже, сегодня я чувствую себя милосердной.
– Милосердной? Ну да. Почему тогда твое так называемое наказание причиняет боль мне, а не тебе? – хрипло признается он, ерзая на своем месте и пытаясь скрыть выпуклость в джинсах.
– Бедный малыш. Тебе больно? – я преувеличенно дую губы, хлопая на него ресницами.
– Господи, ты просто нечто, – говорит он взволнованно, проводя пальцами по своей белокурой гриве и с досадой дергая за пряди. – У тебя вообще нет никаких тормозов, не так ли, Стоун? Ты делаешь все, что хочешь, и плевать на последствия, да?
– А зачем жить по-другому? Жизнь слишком коротка для притворства, – честно отвечаю я, ничуть не беспокоясь о его оценке меня.
– Не все могут позволить себе такую роскошь, как прямота, – ворчит он.
– Ты действительно хочешь поговорить со мной о роскоши, квотербек? Скажи мне, как много тебе пришлось работать, чтобы получить такую тачку? Или одежду? Или даже деньги в кармане? Не читай мне лекций о роскоши, когда сам живешь жизнь, полную роскоши. Быть тем, кто я есть, не считаясь ни с чьим мнением, кроме своего, – одно из немногих прав, данных мне Богом.
– Ты права. Но в то же время глубоко ошибаешься, девочка. Может, я и не работал ни дня в своей жизни ради того, что у меня есть, но не думай, что за это мне не приходится платить, – со злостью в голосе отвечает он, заставая меня врасплох.
Я прикусываю губу, понимая, насколько правдивы его слова. Долгое время мы просто сидим, уставившись друг на друга, создавая странное напряжение в воздухе – густом и тяжелом – окружающем нас. Я с трудом сглатываю, так как стук моего сердца становится слишком громким, чтобы его можно было вынести. С Финном, который ведет себя как мудак, легко иметь дело. А вот когда он сбрасывает с себя свою мудацкую бдительность, проявляя неожиданную уязвимость, я не могу с этим справиться.
Я уже собираюсь извиниться за то, что вышла из себя, чтобы мы могли вернуться на более безопасную территорию, когда Финн кладет большой палец на мою нижнюю губу, высвобождая ее из хватки зубов.
– Прости. Я не должен был на тебе срываться, – бормочет он, его тело внезапно оказывается так близко, что я не могу притворятся, что его обнаженная грудь не находится в нескольких дюймах от меня, и его насыщенный, теплый, древесный аромат не проникает во все мои органы чувств.
– Я большая девочка, красавчик. Чтобы напугать меня, нужно нечто большее, чем просто короткая вспышка гнева. – Я пытаюсь отшутиться, изо всех сил стараясь не потеряться в его прикосновении.
– Держу пари, так оно и есть, – шепчет он, глядя мне в глаза, в то время как его большой палец продолжает мучительно водить по моей губе.
– Что я могу сказать? Меня не так-то просто напугать.
– Ты сильнее меня, потому что сейчас я напуган до смерти, – хрипло смеется он, и в его смехе нет ни капли веселья.
– Чего ты боишься?
– Ты хочешь услышать правду?
– Да.
– Не поцеловать тебя.
Что ж, будь я проклята. Прощайте, сдержанность и логика. Было приятно с вами познакомиться.
Едва его маленькое признание слетает с губ, как я делаю то, что сделала бы любая разгоряченная девушка на моем месте – набрасываюсь на него.
