Текст книги "Не вижу зла (ЛП)"

Автор книги: Айви Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Финн, – стонет она, отчаянно выдыхая мое имя, и я наслаждаюсь тем, как оно срывается с ее языка. Хочу, чтобы оно осталось там навсегда – как татуировка, как клеймо.

Я подхватываю ее за талию, не отрывая губ от ее губ, и переношу к дальнему углу кладовой, усаживая на морозильник. Когда мои руки скользят вниз, к ее бедрам, она без тени стыда раздвигает ноги.

Такова Стоун – без запретов, без сомнений. Она знает, чего хочет, и добьется этого любым способом. А я – тот счастливый ублюдок, который вытянул золотой билет и теперь исполняет каждую ее прихоть.

Когда мои пальцы натыкаются на влагу, сочащуюся по ее коже, я теряю остатки самообладания. Опускаюсь на корточки, оттягиваю в сторону ее трусики и притягиваю ее к себе, жадно впиваясь в сладкий, как мед, персик. Ее киска – единственное, что мне нужно для выживания. Я вылизываю ее дочиста, пока язык не находит бугорок, дрожащий от нетерпения. Я играю с ним медленно, дразня, вынуждая ее вцепиться в мои волосы и требовать, чтобы я довел ее до безумия.

Как только она сдается и выпускает на волю своего внутреннего демона, я набрасываюсь на ее тугую дырочку, поедая ее с таким рвением, что ее стоны прорываются сквозь стены кладовой. Когда Стоун уже на грани, я добиваю ее: прижимаю язык к клитору, а пальцы вгоняю глубже, изгибая их так, чтобы нащупать ту самую точку, от которой она увидит весь мир – и даже то, что за его пределами.

– Финн! – кричит она, скача на моем лице, словно отодвигая все свои прошлые оргазмы в конец списка и объявляя этот – единственно достойным.

Я не тороплюсь, давая ей насладиться каждой секундой, пока мой твердый член томится в ожидании второго раунда.

Она пытается выпрямиться, еще не отдышавшись. Но прежде чем она успеет сказать то, что я думаю, я опережаю ее – хватаю за горло и впиваюсь в губы так, что ее дыхание снова сбивается. Прижимая большой палец к ее шее, я цепляюсь взглядом за ее затуманенные глаза и рычу:

– Мы еще не закончили.

Она уже пыталась сбежать однажды – в ту ночь, когда я привел ее в свое убежище. Но если думает, что во второй раз я отпущу ее так же легко, то сильно ошибается.

На этот раз решаю я. Мне не нужны ее дерзкие слова – разве что для того, чтобы шептать их мне в губы. Мне нужно только одно – погрузиться в ее мокрую, дрожащую плоть. И я не выйду из этой комнаты, пока не овладею ею полностью.

Я поднимаю ее и разворачиваю, заставляя наклониться над морозильником. Ее мини-юбка задирается, обнажая упругую попку, по которой я не могу не шлепнуть, обещая однажды уделить ей должное внимание. Второй шлепок оставляет алый след, и мне нравится, как дрожит ее плоть. Может, в следующий раз я отшлепаю ее так, что отпечаток моей ладони останется навечно – метка для следующего ублюдка, который посмеет к ней подойти.

К черту следующих ублюдков! Она моя.

– Финн? – бормочет она через плечо, покорная, с трясущимися ногами, но крепко держится за морозильник, давая мне полную власть.

Боже, я влип.

Ворчливая Стоун безумно меня заводит, но похотливая Стоун просто убивает.

– Тссс, я держу тебя, – говорю я, засовывая пальцы под резинку ее трусиков и разрывая их в клочья.

Но не выбрасываю их – вместо этого заталкиваю ткань ей в рот, прикрывая ладонью.

– Чтобы не шумела, – шепчу, кусая мочку ее уха и чувствуя, как учащается ее дыхание. – Не хочу, чтобы какой-нибудь любопытный мудак нам помешал.

Она кивает, прикрыв глаза, а затем нагло виляет передо мной задницей, словно предлагая снова упасть на колени и впиться зубами в эту сочную плоть.

Но сначала кое-что поважнее.

– Ты чиста, Стоун? Принимаешь таблетки? – спрашиваю я, и в ответ получаю слабый кивок. – Хорошо, потому что я собираюсь взять тебя без защиты. Ты не против?

Ее приглушенный удовлетворительный вздох заставляет мой член одобрительна пульсировать. В награду я шлепаю ее по второй ягодице, на этот раз чуть сильнее.

– Хмф, – бормочет она сквозь кружево в зубах.

Мне нравится, что она чувствует собственный вкус – тот самый, сладковатый, который все еще танцует на моем языке. Я задираю юбку выше и раздвигаю ее ноги шире. Провожу пальцем вдоль влажного входа, проверяя готовность, и ее сдавленные стоны лишь распаяют меня сильнее. Больше нет сил терпеть и я меняю позу, чтобы коснуться головкой ее половых губ. Провожу по ним, смазывая, и без предупреждения вхожу в нее до предела. Ее голова запрокидывается, а мой лоб упирается в ее позвоночник.

Черт! Кожа к коже – она чувствуется еще лучше, чем я себе представлял.

Господи, Стоун.

Я начинаю медленно, давая ей привыкнуть к моим размерам, но уже через мгновение она сама прижимается задницей к моему животу, пробуждая во мне зверя. Я подчиняюсь ее безмолвному приказу и вхожу в нее без жалости. Без пощады.

Ее животные стоны, заглушаемые трусиками во рту, звучат для меня как песня. Я вбиваюсь в нее, шепча, как великолепно она выглядит, когда принимает меня. Я не мастер сладких речей, но сейчас они льются из меня, как водопад желания.

Ощущение ее киски, сжимающей мой член, сводит меня с ума. Чувствуя приближение развязки и не желая оставлять ее без награды, я начинаю тереть ее клитор, не прекращая яростных толчков. Когда она кончает, ее подавленный трусиками крик все равно достаточно громок, чтобы выдать нас, и я успеваю вытащить и кончить ей на спину.

– Блядь, – выдыхаю я, впечатленный лужицей на полу под нами.

Твою мать, как же это сексуально. Эта женщина точно меня погубит.

Ее тело еще дрожит от отголосков оргазма, когда я вынимаю кружевную ткань из ее зубов и вытираю сперму с ее задницы. Она отворачивается после того, как я заканчиваю, хотя я и не старался вытереть все до капли – больная часть меня хочет, чтобы она провела остаток вечера с моими следами на коже.

Я кладу ее трусики в карман, и она приподнимает проколотую бровь, играючи щурясь:

– Что, теперь будем собирать сувениры?

Я поправляю ее одежду, особенно тщательно приглаживая растрепанные волосы, и отвечаю:

– Я не знаю, когда ты позволишь сделать это с тобой снова, так почему бы не оставить небольшой сувенир на память?

Она прикусывает нижнюю губу, хватает меня за рубашку и притягивает к себе, вынуждая меня наклониться, пока ее губы не оказываются в сантиметре от моего уха:

– Возьми те ящики, красавчик, – приказывает она, кивая в угол комнаты, снова превращаясь в свою привычную дерзкую версию.

Она слега прикусывает мою мочку и направляется к двери. Я усмехаюсь – после всего, что я только с ней сделал, она снова превратила меня в своего покорного щенка. И, честно говоря, я не против.

Подняв ящики, я подхожу к Стоун, которая придерживает дверь. Но вместо того, чтобы пропустить, она блокирует путь, встает на цепочки и целует меня.

– Можешь оставить трусики себе, квотербек. Но, чтобы ты знал, это единственные, которые ты получишь. В следующий раз их на мне не будет.

15

Стоун

Из меня вырывается еще один громкий стон, а сопровождающий его шлепок уже стал чем-то, что мне нравится. Мои ноги широко разведены, а руки закинуты на бильярдный стол, пока Финн есть мою киску так, как ни один другой мужчина. Никаких жалких трех движений языком, на которые обычно способны парнишки из колледжа. О нет, этот красавчик не из таких. Когда Финн берется за дело, он отдает всего себя. Это чертовски приятно, и хотя понимаю, что должна сидеть в общежитии за учебниками, я снова и снова выкраиваю в своем расписании окошки – лишь бы Финн Уокер мог сводить меня с ума.

Сегодняшним предлогом стала уборка после закрытия. Дважды в неделю на мне лежит обязанность убираться в этом свинарнике перед уходом. Если честно, Большой Джим не ждет ничего сверх естественного – подмести пол, протереть столы, загрузить стаканы в посудомойку. Да и я сама не готова делать больше. Чтобы привести это место в порядок, понадобится уйма сильнейшей химии и как минимум месяц работы – а мне за это не платят. Да и посетителям все равно, так к чему стараться?

Естественно, прошло всего пять минут с начала "уборки", а я уже лежу на бильярдном столе, мои трусики безнадежно испорчены, а этот красавчик не отрывает от меня языка. Надо было сразу догадаться не надевать их – они каждый раз оказываются в его кармане, изорванные в клочья

– О, БОЖЕ! – вырывается у меня, когда Финн слегка прикусывает мой чувствительный бугорок, вводя внутрь палец.

Для человека, который ничего обо мне не знает, он удивительно точно знает мое тело. Я приподнимаюсь, когда он притягивает меня ближе к своей голове, погружаясь глубже.

Черт бы его побрал!

У меня даже нет времени выругаться – мир вокруг рушится, меня разрывает оргазм. Все мое тело напрягается, пытаясь вырваться, но он прижимает ладонь к моему животу, заставляя принять это блаженство, пока я не превращаюсь в дрожащее месиво.

Он поднимает голову, облизывая губы, будто между ними было нечто божественно вкусное. А его хищный взгляд, скользящий по моему телу, ясно дает понять: мы еще не закончили.

И Слава Богу.

Потому что второй раунд от Финна даже лучше первого. Моя грудь вздымается под его жадным взглядом, сердце бешено колотится в предвкушении.

– Видишь что-то, что тебе нравится, красавчик? – шучу я, проводя языком по нижней губе.

– Снимай этот чертов топ, – приказывает он, и от его властного тона у меня между ног становится влажно.

Пятно, которое я оставлю на сукне, потом будет сложно объяснить, но к черту. Оно того стоит – какие бы неловкие разговоры не ждали меня завтра.

Дрожащими пальцами и развязываю тесемку топа и стягиваю его через голову, открывая грудь его оценивающему взгляду. Он грубо сжимает ее в ладонях, и его сдавленный вздох заставляет меня жаждать каждого прикосновения.

– Эти чертовы сиськи весь вечер сводили меня с ума. Твои соски так и просились мне в рот, а я не мог ничего поделать.

– Видимо, у них есть свой разум, – дразню я его, но когда он наклоняется и всасывает один из затвердевших сосков, следующая фраза превращается в стон.

– Мне кажется, тебе нравится доводить меня. Заставлять злиться и жаждать тебя.

Из моего горла вырывается смешок, но тут же переходит в очередной стон наслаждения.

– Почему я тебя злю?

– Потому что, пока ты расхаживаешь здесь со своим соблазнительным телом – без лифчика, в топе, который бы я с удовольствием разорвал зубами, каждый ублюдок в этом зале думает о том же. Фантазирует, как он возьмет эти прекрасные груди в свои руки и будет безжалостно трахать тебя, пока в твоих глазах не засверкает звезды. Ненавижу тебе за это, – говорит он, осыпая другую мою грудь такими же жадными ласками.

– Не похоже, что ты меня ненавидишь, – стону я, чувствуя, как его член давит на мою чувствительную плоть.

– О, еще как. Я чертовски ненавижу тебя, Стоун. До безумия, – шепчет он с нежностью, в то время как я теряю рассудок от его движений.

Я приподнимаюсь со стола, руки лихорадочно скользят по его талии, и лишь нащупав ремень, я снова опускаюсь. Его рот теперь на моей шее – кусает, впивается, давая мне возможность получить то, что хочу. Когда я наконец чувствую его член в своей руке, то готова кончить от облегчения.

– Впусти меня внутрь, Стоун. Дай показать, как я зол, – хрипит он, впиваясь в мое плечо так, что у меня темнее в глазах.

Моя влажная киска не ждет разрешения, она жадно принимает его, словно это ее новая любимая игрушка. Она всегда была маленькой шлюшкой, но последние две недели только и мечтала о том, как снова оседлает десятидюймовый член Финна Уокера. И я ее не виню.

В Фине все превосходно. Широкие плечи, мощные бедра, стальной пресс и член, который выглядит так, будто готов сожрать тебя заживо. В нем все большое, и на несколько коротких мгновений он заставляет меня вспыхнуть. Хотя он и проворчал, что ненавидит меня, то, как он меня трахает, не имеет ничего общего с ненавистью. Это одержимость. Я чувствую, будто он хочет врезаться в меня навсегда, завладеть мной, и от этого его "ненависть" становится самым сладким, что я когда-либо пробовала.

– Финн! – вскрикиваю я, когда он попадает в ту самую точку, от чего все внутри сжимается.

– Черт, эта киска! Я готов разорвать ее на части от наслаждения. Хочу свести тебя с ума, как сводишь ты меня.

Я хочу сказать, что это чувство взаимно, но мой мозг уже не способен на связные мысли, не то что на целые предложения. Мои руки опускаются на его задницу и я радуюсь, что могу втолкнуть его еще глубже, хотя каждый толчок кажется последним.

Квотербек выглядит сдержанным и благородным, но внутри него дремлет зверь. Он вырывается наружу, когда Финн обнажен, уязвим, и ему плевать, что подумают другие. Единственное, что его заботит – трахнуть меня так сильно, чтобы я стала зависимой. Чтобы жаждала этого. Нуждалась. И, Боже, кажется у него получается.

Я чувствую привкус железа на языке – это зубы впиваются в губу, пытаясь заглушить громкие стоны. Но мне плевать. Боль в объятиях Финна – одно из лучших ощущений в моей жизни. Я готова на кровь, синяки и боль, лишь бы снова почувствовать этот огонь, это безумие, охватывающее меня.

Финн замечает ранку на моей губе и с грубой силой поднимает меня со стола. Одна его рука под моей попой, другая – на затылке, язык нежно слизывает кровь, а губы сжимают мои, словно он одержим.

– Все в тебе сладкое на вкус. Даже то, что не должно быть.

В этой позе я чувствую себя такой наполненной, как будто внутри меня была пустота, которую смог заполнить только он.

– Не останавливайся. Не останавливайся, Финн.

– Я остановлюсь только тогда, когда ты прокричишь мое имя с моим членом во рту.

Черт, его грязные словечки еще сильнее меня заводят.

– А потом я трахну эти сиськи и кончу на тебя, как на маленькую негодницу, какой ты и являешься.

Я лишь бешено киваю, задыхаясь, пока он продолжает вколачиваться в меня, заставляя сжиматься вокруг него от каждого грязного слова.

– Ты же все это слижешь, правда?

Да! Господи, да!

– И если будешь хорошо себя вести, то однажды я трахну эту тугую попку. Черт! От одной только мысли об этом я готов кончить, – хрипит он, ритм его движений становится яростнее.

Он попадает точно в цель, и когда небо начинает раскалываться на части, я не удивляюсь.

– Вот так, Стоун. Кончай для меня, – приказывает он, выжимая из меня мощный оргазм, после которого каждая косточка в моем теле обмякает в блаженстве.

Финн ставит меня на ноги и давит на плечо, заставляя присесть ровно на столько, чтобы его член оказался в идеальном положении между моими грудью. Затем он начинает скользить им между ней с бешеной скоростью. Я сжимаю грудь руками, когда он яростно исследует это пространство, пока струи спермы не покрываю мою кожу, рисуя картину, которая захватывает дух. Зная, что это сведет его с ума, я собираю капельку пальцем и пробую его соленоватый вкус, пробуждая в нем что-то дикое, первобытное.

Я уже собираюсь повторить, но Финн пресекает мою попытку, снова поднимая меня, только для того, чтобы страстно, почти яростно поцеловать. Я охотно позволяю ему завладеть моим ртом, его язык лижет мой, поклоняясь ему так же, как и моему телу. Когда мы, наконец, разрываем поцелуй, он прижимает меня к груди, снова и снова целуя в макушку и медленно водя пальцами по моим волосам.

Эта нежность, которая всегда возникает после того, как он получает свое, вызывает во мне странное беспокойство. Его мягкие прикосновения, когда он помогает мне одеться и поправляет волосы, рождают внутри непонятное чувство – и у меня нет ни малейшего желания разбираться, что это. Убедившись, что со мной все в порядке, Финн наклоняет мою голову назад и снова целует, на этот раз нежно-нежно.

Всегда так сладко.

Всегда так пугающе.

Его ясно-голубые глаза смягчаются, когда он смотрит на меня, и от этого становится только тревожнее. Я сглатываю, ощущая сухость во рту.

– Буду скучать по этому на следующей неделе, – шепчет он, проводя большими пальцами по моим щекам и удерживая мое лицо так, чтобы я не могла отвести взгляд.

– О? Ты куда-то уезжаешь?

Он качает головой, слегка опуская плечи.

– В субботу у "Акул" первая игра. Тренировки будут жесткими, так что я вряд ли смогу видеть тебя так часто, как хотелось бы.

– Видеть меня? Или трахать меня, квотербек? – я игриво поднимаю бровь, пытаясь разрядить напряженную атмосферу.

– Видеть. Быть рядом. Трахать. Я буду скучать по всему, – признается он, проводя пальцем по моей губе и задерживая на ней взгляд.

Грудь внезапно сжимается от тяжести, и я, будто шутя, отталкиваю его, чтобы вдохнуть немного воздуха. Подхожу к столу и начинаю переворачивать стулья, возвращаясь к тому, чем должна была заниматься изначально – готовить бар к закрытию. При этом стараюсь не оборачиваться, чтобы не видеть его меланхоличного выражения лица – и чтобы он не заметил, как оно на меня действует.

– Занимайся своими делами, Финн. Ты знаешь, где меня найти.

Мое сердце бьется так громко, что тишина между нами становится невыносимой. Я уже собираюсь перейти к следующему столу, как вдруг его теплые руки обнимают меня сзади, а подбородок уютно устраивается на изгибе моей шеи.

– Я подумал… может, я заеду после игры, и мы куда-нибудь сходим?

Все мое тело напрягается – и он это чувствует.

– Можем перенести на твой выходной, в четверг, если это проблема, – добавляет он, неверно истолковав мою реакцию.

– Не надо, – холодно отвечаю я.

Он резко разворачивает меня, держа за талию, чтобы я не потеряла равновесие.

– Не надо? И что это, нахрен, должно значить?

– Это значит, что я не хожу на свидания.

– Никогда?

– По-крайней мере, пока идет учеба, красавчик.

– Но ты же находила для меня время последние недели, – на его губах появляется уверенная ухмылка.

– Быстрый перепихон – это не то же самое, что ужин и кино. У меня нет на это времени, – твердо заявляю я, скрещивая руки на груди, чтобы он понял: это не обсуждается.

Он отступает на два шага, его черты искажаются недовольством, и копирует мою позу.

– Нет свиданий – нет секса. – Выдвигает он ультиматум, словно это главный козырь в его рукаве.

– Пожалуйста, будто ты сможешь устоять.

– Испытай меня, – без эмоций бросает он, по его взгляду видно – он не шутит.

Я закатываю глаза и качаю головой.

– Ни за что. Свидания – не вариант.

– Тогда и это тоже, – стоически отвечает он, указывая на свою атлетическую фигуру.

– Ладно. Как знаешь. Было весело, но у меня дела, – бросаю я, возвращаясь к уборке этой свалки и снова поворачиваясь к нему спиной.

Я чувствую его взгляд на себе, пока вытираю очередной стол, но он не произносит ни слова. Стараюсь сохранять спокойствие, пока тишина затягивается, но в глубине души надеюсь, что он просто уйдет, чтобы я могла спокойно работать без его давящего присутствия.

– Увидимся, квотербек, – бормочу я, надеясь, что он поймет намек.

Сердце бьется в такт каждой секунде, которую приходится терпеть его молчание. К счастью, Финн – не просто красивая обертка. Под всей этой броней скрывается острый ум.

– Позвони, если передумаешь, – произносит он уже в дверях.

– Сильно не надейся, – огрызаюсь я, даже не взглянув на него.

– Мне и не придется. Ты и так скоро сама заскучаешь.

– Вряд ли, – отвечаю, изображая безразличие и протирая проклятый стол чуть быстрее, всем существом желая, чтобы он наконец ушел.

– Еще как, Стоун. Ты просто еще этого пока не понимаешь.

Я фыркаю, но когда этот наглец наконец исчезает, швыряю тряпку на пол.

Мне ненавистна сама мысль, что этот красавчик, возможно, знает что-то, чего не знаю я. Что он, черт возьми, понимает мои внутренние механизмы лучше, чем я сама. И это пугает меня куда больше, чем его отсутствие.

– Скатертью дорожка, – бурчу я в пустой дверной проем.

Но когда сердце проваливается куда-то в желудок, я ловлю себя на мысли: а вдруг он прав, и первой сломаюсь именно я?



Этот мерзавец оказался прав.

И как же я ненавижу его за это.

Прошло всего пять дней. Жалких пять дней без Финна – и, как ни странно, я действительно скучаю по этому самодовольному засранцу. Настолько, что сегодня днем, вспомнив про его важный матч, я едва не совершила нечто идиотское – не притворилась больной, чтобы не идти на работу и не потащилась смотреть, как он играет. К счастью, здравый смысл вовремя дал мне подзатыльник, прежде чем я сделала нечто столь тупое, как поход на студенческий футбол только ради того, чтобы увидеть, как квотербек красуется перед трибунами. У него и так есть толпа фанаток, готовых выкрикивать его имя и слизывать пот с его кожи после очередной победы "Акул".

Нет уж, я не настолько глупа. Может, я бы и забыла этого типа, если бы он не слал мне сообщения каждый день, напоминая о своем существовании. Хотя от меня не слышит ни звука.

Понедельник – Красавчик: Уже скучаешь? Держу пари, что да.

Вторник – Красавчик: Ну и упрямая же ты. Но ты сломаешься.

Среда – Красавчик: Все еще держишься? Вечная негодница.

Четверг – Красавчик: Сегодня видел тебя во сне. До сих пор чувствую твой вкус на губах.

Пятница – Красавчик: Ты вообще получаешь мои сообщения? Может, это и к лучшему, если не получаешь.

Сегодня – Красавчик: Я скучаю по нашим объятиям, Стоун. Серьезно, чертовски скучаю.

Черт возьми!

Как тут устоять, когда тебе пишут такое? Клянусь, он получает удовольствие, видя, как я корчусь. Но я скорее умру, чем признаюсь ему, что тоже скучаю. Что думаю о нем без остановки, хотя должна быть занята куда более важными вещами. Я знала, что он будет отвлекать, но не предполагала, что настолько.

Ненавижу этого зазнайку с Нортсайда. Он все портит.

Кто-то кашляет за моей спиной, напоминая, что я на работе и должна держать себя в руках.

– Каким ядом будешь травиться? – спрашиваю я, поворачиваясь к очередному пьянице, которому больше нечем заняться в субботний вечер, кроме как торчать в "Большом Джиме".

– Ядом, да? – усмехается он. – Если можно, ограничусь пивом.

Я упираю руки в бедра, разглядывая темноволосого (и, вероятно, темнодушного) приятеля Финна.

– Истон Прайс. Какими судьбами? – спрашиваю я. – Второй раз за пару месяцев. Неужто Саутсайд тебе приглянулся?

Истон оглядывается по сторонам с таким же скучающим видом, как у меня. Надо признать: если Финн – открытая книга, то этот парень – полная его противоположность. Его кривая ухмылка хранит секреты, а серебристые глаза не выдают ни единого. Передо мной – иллюзия. Жаль того, кто попытается разгадать его. Некоторые вещи лучше оставить неразгаданными.

Я приношу ему пиво, но он даже не притрагивается к бутылке. Вместо этого он взглядом приковывает меня к месту.

– Если тебе есть что сказать, Истон, сделай нам обоим одолжение – выкладывай сразу.

– А нельзя просто полюбоваться видом? – спрашивает он, оглядывая меня с ног до головы.

– Тебе тут не на что смотреть, – жестко отвечаю я, не в восторге от его флирта. – Если ты пришел только за этим, то тебе чертовски не повезло.

– Принято к сведению, – говорит он с легкой улыбкой. – Но ты права. Я пришел не ради выпивки или вида. Я здесь, потому что Финн – мой друг.

– Неужели?

– Да. Лучший, – добавляет он с такой убежденностью, что я почти готова ему поверить.

– И какое отношение это имеет ко мне? – отвечаю я, разглядывая ногти, чтобы не видеть его суровое лицо.

– Не прикидывайся глупышкой, Стоун. С Финном этот номер может и прокатывает, но не со мной.

– Да ну? – бурчу я, ни капли не смущенная его мрачным тоном.

Он раздраженно вздыхает, наконец берет бутылку и делает глоток. Его пальцы сжимают стекло, а взгляд прикован к кольцу – будто я ему больше не интересна.

– Ты же не дура и уже поняла, что Финн не такой, как мы с тобой. Он не циник и не привык, чтобы с ним играли.

– А ты думаешь, что я с ним играю?

Он хрипло смеется – и теперь смотрит мне прямо в глаза, ледяным взглядом.

– Я знаю это. Будь моя воля, я бы не допустил этой вашей "дружбы". Но, вопреки моим советам, ты ему нравишься. Мне не нужно объяснений, чтобы понять, что ты морочишь ему голову. Так что вот мое предупреждение: прекращай.

Я кусаю щеку изнутри, лишь бы не треснуть его этой бутылкой по черепу.

Кем, черт возьми, этот придурок себя возомнил, чтобы так со мной разговаривать?

– Финн взрослый мальчик, Истон. Сам разберется. Ему не нужен рыцарь на белом коне, который будет меня отпугивать.

Он ставит бутылку на стойку, поднимается и достает двадцатку из кошелька.

– Ты не идиотка, Стоун, так что не считай меня идиотом. В отличие от нас, Финн – хороший человек. Не калечь ему психику. Поразвлеклась – и оставь его в покое. Так будет лучше для вас обоих. Поверь мне.

Он даже не дает мне времени послать его на хрен, разворачивается и исчезает из "Большого Джима" с такой скоростью, будто боится, что я его догоню. А я все еще стою, стиснув зубы от ярости. Гнев на его наглость такой, что, не успев опомниться, я уже достаю телефон и печатаю первое за пять дней сообщение.

Я: Ладно, красавчик. Давай проверим, на что способны эти ваши «свидания».

Красавчик: Скажи «пожалуйста».

Я: Иди к черту. Я не умоляю.

Красавчик: Мы оба знаем, что это ложь.

Я: Соглашайся или отвали.

Красавчик: Ты уже знаешь мой ответ. Когда?

Я: Завтра.

Красавчик: А как же бар?

Я: А что бар? Просто заезжай за мной в общежитие к семи.

Красавчик: Буду там.

Красавчик: Стоун…

Я: Что?

Красавчик: Хорошо, что ты не стала умолять. Ты же знаешь, как мне нравится, когда ты молишь о пощаде.

Я: *эмодзи среднего пальца*

Красавчик: Я тоже скучал по тебе, негодница.