Текст книги "Не вижу зла (ЛП)"

Автор книги: Айви Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Я просто киваю и следую за ним, на этот раз позволяя ему сесть за руль. Он включает музыку, и между нами снова возникает та самая умиротворяющая тишина.

– Не привык, что ты так мало говоришь, – замечает он, слегка проводя костяшками пальцев по моей щеке.

Я беру его руку, раскрываю ладонь и прикасаюсь к ней легким, почти невесомым поцелуем. Это мой единственный ответ. Все остальное будет слишком сложно. Объяснять, как он превратил этот неудачный вечер во что-то спокойное и обычное… Нет, не хочу говорить об этом.

Он наклоняется ближе, касаясь своим виском моего, и его древесный аромат заставляет мое сердце биться чаще. Его глаза закрыты, как будто он хочет на мгновение просто вдохнуть меня. Я облизываю губы, тоже прикрыв веки, пытаясь унять безумный стук в груди.

– Просто покажи мне звезды, Финн. Я скучала по ним.

– Они скучали по тебе куда сильнее. Гораздо сильнее.

18

Финн

Когда мы добираемся до уединенной беседки, я нервно провожу рукой по горлу, надеясь, что комок в нем чудесным образом рассосется. В глубине души я понимаю – эта гадость исчезнет только тогда, когда Стоун откроет свой прекрасный рот и скажет, что ей нравится, как я обустроил это место. Я потратил весь день, чтобы привести мой маленький уголок мира в презентабельный вид для нашего свидания. Разноцветные подушки на траве, уютные пледы – я постарался сделать все максимально комфортным и атмосферным. В прошлый раз у нас были только потные полотенца из спортзала. На этот раз я решил выложиться по полной и создать что-то романтичное. Даже ароматические свечи притащил, черт побери.

– Похоже, ты потрудился, – восхищено произносит она, оглядываясь вокруг.

– Я хотел, чтобы этот вечер был идеальным, – признаюсь я, обнимая ее сзади и кладя подбородок ей на макушку. – Ну что, я справился, негодница?

Она разворачивается в моих объятиях, и ее изумрудные глаза светятся каким-то невысказанным чувством.

– Ты справился, красавчик, – хрипло шепчет она, играючи опуская темные ресницы, от чего у меня сжимается в груди, а член твердеет.

Я уже готов потерять рассудок и покрыть ее лицо поцелуями, когда она слега отталкивает меня и начинает обходить лужайку, изучая, что еще я здесь приготовил. Пока ее взгляд не направлен на меня, я незаметно поправляю оттопыренные джинсы, заставляя член успокоиться. У нас впереди целая ночь, так что ему прийдется потерпеть. Сейчас я просто хочу насладиться Стоун любым способом, на который она согласится.

Мой взгляд не отрывается от нее, пока та медленно прогуливается по украшенной лужайке. Когда я слышу ее тихий смешок, понимаю – она нашла холодильник. Она поднимает бутылки Хосе и Джека, забавно разглядывая их, затем подносит к голове и покачивает ими в мою сторону.

– Ну, я же не мог все это устроить и не позаботиться о твоем плане А, – шучу я, удобно усаживаясь и облокачиваясь на одну из больших подушек. – Хотел быть уверенным, что ты в любом случае хорошо проведаешь время.

Она возвращает виски на место и направляется ко мне с любимой текилой в руке.

– Там еще есть лайм и соль, – добавляю я, прежде чем она сделает следующий шаг.

– Ты продумал все до мелочей, да? Должна признать, я впечатлена, квотербек, – дразнит она, возвращаясь за контейнером с дольками лайма и солонкой. – Если я правильно помню, ты говорил, что не умеешь устраивать свидания, – продолжает она, покачивая бедрами по пути ко мне.

Вместо ожидаемого подкола я просто пожимаю плечами. Что я могу ей сказать? Что она единственная девушка, ради которой мне захотелось делать подобные вещи? Что прошлой ночь я ломал голову, продумывая каждую деталь, лишь бы увидеть ее улыбку? Не-а, этого ей знать не нужно. Стоун легко спугнуть, и после почти недели разлуки я не собираюсь стрелять себе в ногу²⁴, признаваясь, что готов на все ради этой татуированной, бесстрашной южанки.

Не подозревая о буре в моей голове, Стоун сбрасывает ботинки, подбирает платье повыше, садится рядом, скрестив ноги и откупоривает бутылку, создавая ностальгическое ощущение дежавю.

– Мы снова будем играть в твои игры? Если все закончится как в прошлый раз, я только за, – подкалываю я с хищной улыбкой.

– Очень смешно, – она игриво приподнимает бровь. – Вообще-то, я подумала, что сегодня мы можем раскрыть друг другу наши секреты не раздеваясь.

– Если придется раскрывать секреты, мне понадобится хороший стимул.

– О, да? И что это за стимул такой?

– Сядь своей сладкой попкой ко мне на колени, и я покажу.

Она закатывает глаза, но покорно выполняет мою просьбу, усаживаясь на меня верхом – точь-в-точь как в моих мечтах, которые преследуют меня вот уже почти месяц.

– Так-то лучше, – хрипло бормочу я, сжимая ее бедра и прижимая ее к своему возбужденному телу.

– Ты такой похотливый засранец, – дразнит она, игриво хихикая.

– Вовсе нет. Просто мне нужно быть ближе к тебе. Если я собираюсь раскрыть свои самые потаенные секреты, то хочу сделать это, глядя в твои прекрасные глаза, – признаюсь я, выдавая первую сокровенную правду.

– Мне тоже нравятся твои глаза, – шепчет она, запуская пальцы в мои волосы и вглядываясь в мои голубые глаза.

– А мне твои больше, чем просто нравятся, Стоун.

Я, черт возьми, живу тем, чтобы видеть в них свое отражение, будто оно должно было быть там всегда.

Легкий румянец заливает ее щеки, и, когда напряжение между нами нарастает, она хватает бутылку текилы и покачивает ею передо мной.

– Ну что, красавчик, готов?

– Поехали.

Стоун берет дольку лайма, зажимает ее зубами, а затем посыпает солью костяшку пальца. Я слизываю ее, после чего она подносит горлышко бутылки к моим губам, проливая кисловатую жидкость на мой язык. Отстранив бутылку, она наклоняется и проталкивает лайм мне в рот, чтобы я мог его пососать. Я обхватываю ее затылок и целую, понимая, что пока ее губы прижаты к моим, даже кислый вкус цитруса кажется райским наслаждением.

– Ну как, нравится игра? – дразнит она, чувствуя, как мой напряженный член упирается в нее.

– А ты как думаешь?

Она бросает взгляд на мои брюки, насмешливо прикусывает верхнюю губу и отвечает:

– Думаю, тебе очень нравится играть со мной.

– Правильно думаешь, – парирую я, приподнимая бедра, чтобы ее набухший клитор почувствовал, насколько сильно я наслаждаюсь ее маленькими играми.

Я тянусь за бутылкой, чтобы устроить ей такую же пытку, но она ловко прячет ее за спиной.

– Не так быстро. Ты же еще не рассказал мне ни одного секрета, – лукаво напоминает она.

– Вот значит как? Отлично. Что ты хочешь знать?

– Расскажи мне что-нибудь, чего о тебе никто не знает. Даже самые близкие друзья. И про твою любовь к астрономии не считается – я уже в курсе.

Я хрипло ворчу и шлепаю ее по заднице, заставляя ее ахнуть от неожиданного возбуждения.

– Вечная негодница.

– Ну же, квотербек, не стесняйся.

Секреты.

Она хочет моих секретов.

Черт. Какой же выбрать? Их так много, что я и сам порой в них путаюсь.

– Тик-так, – подначивает она, слегка покачиваясь на моих бедрах, усиливая мои страдания.

– Ладно. Вот он. Прошлым летом я солгал всем. Семье. Друзьям. Абсолютно всем, – признаюсь я, и она замирает, почувствовав серьезность в моем голосе.

Я тяжело вздыхаю и опускаю голову на ее грудь.

– О чем ты солгал, Финн? – спрашивает она, нежно перебирая мои волосы. В ее голосе нет ни капли осуждения – только спокойствие.

– Все думают, что я провел лето со скаутами из "Майами Долфинс", тренировался с командой и все такое, готовясь к переходу в профессионалы в следующем году. Но это полная чушь. Вместо этого я поехал во Флоридский технологический институт и прошел их летнюю программу по астрономии. Это один из лучших колледжей на Восточном побережье, и поскольку он всего в паре миль от NASA и Космического центра Кеннеди на мысе Канаверал, я не мог упустить шанс. Никто не знает. Даже не догадывается. Я никому не говорил. Даже Исту.

– О, малыш, – шепчет она, и в ее голосе звучит такая печаль, что все внутри меня сжимается. Она снова и снова целует меня в макушку, и эта нежность обволакивает мое сердце, заставляя его истекать кровью из-за того, что я ее опечалил.

Я откидываю голову назад, и теперь наши лица оказываются на расстоянии одного вдоха.

– Теперь твоя очередь. Будь откровенна, Стоун. Расскажи мне свой секрет.

Ее глаза темнеют, а взгляд опускается к моим губам.

– Я уезжаю из Эшвилла в конце года.

– Что?! – выпаливаю я в панике, и отстраняюсь, чтобы взглянуть ей в лицо, пока та разбивает мне сердце.

Но Стоун продолжает играть с моими прядями, лишь крепче обхватывая меня ногами, будто не понимая, что только что нанесла мне удар ниже пояса.

– Это еще не окончательное решение, но перспективы хорошие. Я подала документы в Колумбийский университет на юрфак, и они готовы дать мне стипендию – если я сохраню текущие оценки. Конечно, стипендия покроет не все расходы, но у меня уже есть план. Сейчас я прохожу отбор на должность помощника юриста в Watkins & Ellis – одну из самых престижных фирм Манхэттена. Пока у меня равные шансы с тремя другими кандидатами, но отзывы о моей работе обнадеживают. Так что если я получу эту должность, смогу принять и предложение Колумбийского университета.

– Я думал, ты собираешься учиться в Ричфилде, чтобы получить диплом юриста, – бормочу я, чувствуя, будто кто-то выскребает мою душу ложкой.

– Ну, технически, я могу учиться и здесь. Ричфилд предлагает полное финансирование, так что это логичный выбор, особенно из-за мамы. Я знаю, что переезд в Нью-Йорк будет непростым, и мне придется работать в два раза больше, чтобы обеспечить ей достойный уход. Но, Финн... это же Нью-Йорк! Я не такая, как ты. За свои двадцать один год я ни разу не выезжала за пределы Эшвилла. Это мой шанс. Не только выбраться из Саутсайда, но и получить возможность лучше помогать маме в будущем. Ты ведь понимаешь это, не так ли?

Ее глаза ищут ответ в моих, а я изо всех сил стараюсь скрыть, как ее радостная новость разрывает меня на части – полностью и бесповоротно.

– Конечно, понимаю. Жаль только, что я не смогу быть рядом, когда ты покоришь Нью-Йорк, – неуверенно шучу я, вырывая у нее робкую улыбку.

– Не хочешь поделиться со мной еще одним секретом? – любопытно спрашивает она, совершенно не замечая моего смятения.

– Иногда я мечтаю просто исчезнуть, – вырывается у меня, и слова текут сами собой, без тени сомнения.

– Почему? – она озабоченно хмурит брови.

– Потому что тогда, возможно, я наконец смогу быть счастливым.

– А сейчас ты не счастлив?

– Нет.

– Почему? – ее губы сжимаются в тонкую линию.

– Все ожидают, что я буду тем, кем я не являюсь.

– И кем же? – шепчет она мне на ухо, притягивая ближе, и я чувствую, как ее сердцебиение отдается в моих висках.

– Послушным сыном. Верным другом. Звездой футбола.

– А ты не хочешь быть таким?

– Я просто хочу быть собой, – тихо говорю я, и мое тело начинает дрожать в ее объятиях.

– И кто же ты, Финн? – продолжает она мягко выспрашивать.

Я откидываюсь назад, беру ее лицо в ладони и выдаю свою самую сокровенную правду – ясную, как день:

– Парень, который любит теряться, глядя на звезды, почти так же сильно, как любит теряться в твоих глазах.

– Значит, я не из тех, от кого ты хочешь сбежать?

– Нет, Стоун. Не из тех. Это тебя пугает? – осторожно спрашиваю я, но мои страхи рассеиваются, когда она качает головой, нежно касаясь своим носом моего. – А ты сама когда-нибудь хотела начать все с чистого листа? – углубляюсь я в эту хрупкую минуту откровенности.

– Честно? Нет. Я знаю, что моя жизнь – не сплошные цветочки и радуги, но она привела меня сюда. Возможно, будь я кем-то другим, я бы забыла об этом.

– И ты не хочешь забыть? В отличие от меня?

– Нет, не хочу, – в ее голосе слышится жалость ко мне.

– Я завидую тебе.

– Мне?

– Да. Ты точно знаешь, кем хочешь быть, и готова за это бороться.

– Мне кажется, ты тоже прекрасно знаешь, кто ты, Финн. Тебе просто нужно набраться смелости быть тем, кем хочешь, а не тем, кем тебя хотят видеть.

– Это не так просто, – горько вздыхаю я.

– Это просто, Финн, если по-настоящему этого захотеть. Не позволяй другим решать за тебя. Ты сам хозяин своей судьбы.

– Я так не считаю. Мне кажется, будто все дергают меня за ниточки, заставляя плясать под их дудку.

– Тогда переключи станцию, – легкомысленно шутит она, целуя кончик моего носа.

– Ах, Стоун, ты говоришь так, будто это легко.

– Жизнь никогда не бывает легкой, Финн. Но ты не должен позволять другим усложнять ее для тебя.

– Хм.

– Я усложняю твою жизнь? – робко спрашивает она после долгой паузы.

– Да.

Моя жизнь и до Стоун была хаосом, но теперь, когда знаю, что она скоро исчезнет из нее, я чувствую себя потерянным больше, чем когда-либо.

– Ты хочешь исчезнуть из-за меня?

– Нет. Ты – единственное, за что я хочу держаться, – искренне отвечаю я, и ее лицо искажается. – Это пугает тебя?

– Да.

– Меня тоже.

Она наклоняется и касается моих губ в легком поцелуе, и подавшись ее изумрудному взгляду, я теряюсь в этом нежном поцелуе. Когда она отстраняется – на мой взгляд слишком быстро – я беру ее лицо в ладони.

– Если бы я мог исчезнуть, я взял бы тебя с собой, – твердо говорю я.

– Но я пока никуда не собираюсь, Финн.

– Тогда я тоже.

– Даже если хочешь?

– Даже если хочу, – признаюсь я.

Она снова целует меня, на этот раз глубже. Я позволяю поцелую поглотить меня, как это всегда бывает. Ее тихие вздохи начинают сводить меня с ума, и потребность обладать ею становится единственной мыслью, на которой я могу сосредоточиться.

– Стоун, – бормочу я между беспорядочными поцелуями.

– Да?

– Ты нужна мне, – умоляю я.

Не отвечая, она начинает тереться о мой возбужденный член, прекрасно понимая, насколько сильна моя потребность в ней. Наши языки играют друг с другом, мои руки сжимают ее обнаженные бедра, задирая платье, пока я не чувствую ее голую талию в своих ладонях.

– Чего ты хочешь, Финн? – спрашивает она, оседлав меня и покачиваясь на моих бедрах, доводя меня до безумия.

– Тебя. Я хочу только тебя.

– Тогда возьми меня, – приказывает она, и мой разум пустеет, пока тело переходит в режим сверхвозбуждения, а она покусывает мой подбородок, медленно спускаясь вниз.

Одной рукой я придерживаю ее за затылок, возвращая ее губы к своим, в то время как другая рука скользит под ее трусики, следуя за тканью между ее ягодицами, чтобы коснуться влажных складок. Ее собственные руки начинают расстегивать мою ширинку, освобождая мой разъяренный член. Его злость от долгого воздержания утихает, когда он оказывается в ее нежной руке. Я рву ее трусики, зная, что потом мне придется купить ей новые. Я всегда либо превращаюсь в пещерного человека, уничтожая ее белье, либо забираю эти чертовы штучки себе на память.

Ее прерывистое дыхание у моего уха начинает сводить меня с ума, и я сильно шлепаю ее по заднице, эхо пронзает тишину вокруг нас, даруя мне еще один восхитительный звук. Я знаю, она жаждет оседлать меня, но сейчас я должен быть тем, кто контролирует ситуацию.

Я поднимаю Стоун за талию и усаживаю рядом с собой. Ее растерянное выражение лица сменяется восторгом, когда я отдаю приказ:

– Снимай платье, – приказываю я, поглаживая себя.

Не раздумывая, она стягивает синюю ткань через голову, демонстрируя свои соблазнительные прелести.

– Забыла лифчик дома, малышка?

– Не думала, что он мне сегодня понадобится. Хотела прийти вообще без белья, но знаю, как тебе нравится рвать мои трусики. Не хотела разочаровывать, – дерзко отвечает она, но ее самоуверенная ухмылка исчезает, когда она завороженно наблюдает, как я натираю свой член, на головке которого блестит капля предэякулята.

Я облизываю губы, медленно скользя взглядом по каждому изгибу, по каждой впадинке, впитывая этот образ, выжигая его в память. Насмотревшись вдоволь – или настолько, насколько могу выдержать, не прикасаясь к ней, – я опускаюсь на колени и притягиваю ее к себе. Она резко вдыхает, когда я разворачиваю ее, ставя на четвереньки. Шлепаю по мягкой плоти, наблюдая, как она краснеет, а зачем смягчаю боль губами и языком.

– Не двигайся, – хрипло бросаю я, проводя языком ниже, пока не касаюсь ее влажного входа.

Я крепко держу ее за бедра, потому что знаю, что в ту минуту, когда начну ее ласкать, она не сможешь контролировать свои движения, сколько бы я ни приказывал ей не двигаться.

И я начинаю. Я трахаю ее влажную киску языком, пока ее стоны не становятся такими громкими, что их можно услышать в городе у подножья горы. Но мне мало. Хочу, чтобы она выла, как волк на луну, пока я вылизываю ее дочиста.

– Финн, – кричит она, пока мой язык покрывается ее соками.

Я снова шлепаю ее – резко, безжалостно, – заставляя ее течь еще сильнее прямо мне в рот.

– Ты всегда такая чертовски вкусная, – стону я, отчаянно желая довести ее до оргазма именно так: с задранной задницей и моим лицом между ее бедер.

Мой член умоляет о пощаде, жаждая войти в нее, но я приказывают ему ждать. Мне нужно, чтобы Стоун кончила именно так – беззащитная, полностью в моей власти. Хочу, чтобы она шагнула в пропасть, зная, что я внизу, чтобы поймать ее, а после – приласкать.

Мне просто нужно…

Я просто нуждаюсь…

В ней.

– Финн! – вскрикивает она, достигая вершины и заливая мой язык своими сладкими соками.

Как я смогу когда-нибудь отказаться от этого?

Я откидываюсь назад, но, пока она еще дрожит от оргазма, ставлю себе цель перебить его новым. И одним резким толчком оказываюсь там, где нужно, – внутри ее сладкой киски, доминируя над ней единственным способом, которым она позволяет.

– Быть внутри тебя – единственное, что я хочу сохранить в этой жизни, – говорю я, сжимая ее бедра и вгоняясь в нее до предела.

Сначала наш темп томный, медленный, но вскоре он становится быстрее, превращаясь в тот самый огонь, от которого мы так зависимы.

– Я начинаю это понимать, – дразнит она, но следующий за этим похотливый стон заставляет мой кадык дернуться, а ребра – стиснуть сердце, готовое разорваться от восторга обладать ею.

– Скажи, что чувствуешь то же самое, Стоун. Скажи, что живешь ради того, чтобы я трахал тебя вот так.

– О Боже!

Она снова приближается к краю, но я не хочу, чтобы она встретилась с творцом, не отдав мне частичку себя. Частичку своей души.

– Скажи, Стоун! Скажи, что чувствуешь это так же сильно, как и я! – приказываю я, стиснув зубы, пока мой беспощадный член вонзается в ее горячую плоть.

– Финн… – стонет она, вцепляясь в одеяло под нами, чтобы не упасть.

Ее черные, как вороново крыло волосы, ниспадают каскадом, лишая меня вида ее лица, поэтому я отпускаю руку и вцепляюсь в сине-черные локоны. Я с силой дергаю их назад, так что у нее не остается другого выбора, кроме как запрокинуть голову, чтобы я мог видеть ее разгоряченное лицо. Мне нравится это зрелище так же сильно, как и то, как ее киска сжимается вокруг меня от причиненной ей боли.

– Кто-нибудь еще заставлял тебя чувствовать себя такой желанной? Такой идеальной?

Она мурлычет, двигаясь на мне, будто в трансе, прижимаясь попкой к моей промежности, чтобы я вошел еще глубже.

– Кто нибудь заботился о тебе так же? Скажи, что только я. Я хочу быть единственным.

– Только ты. Ты единственный, малыш. Прошу… – умоляет она уже на грани.

Черт возьми, это слово на ее губах почти доводит меня до крайности.

– Блядь! Обожаю, когда ты так меня называешь, – признаюсь я, трахая ее так сильно, что будет чудом, если она сможет ходить после этого.

– Малыш? – тяжело дыша, переспрашивает она.

– Да, мать твою! – вырывается у меня, и я сильнее оттягиваю ее волосы, заставляя ее выгнуться еще сильнее. Ее влажная спина прижимается к моей рубашке, оставляя на ткани мокрый след. Охваченный безумной похотью, я даже не снял с себя одежду – но, странным образом, это только усиливает возбуждение: я полностью одет, а она абсолютно обнажена. Я прижимаю ее подбородок к плечу и впиваюсь в ее губы, кусая их в исступлении.

– Вот так, малыш… Не останавливайся… – ее шепот смешивается с моим дыханием.

Моя рука соскальзывает с ее лица, чтобы сжать тяжелую грудь, и я начинаю мять ее, поглощая каждый ее стон.

– О боже! – задыхается она, не в силах выбрать между моим поцелуем и глотком воздуха.

Одной рукой я продолжаю ласкать ее грудь, в то время как другая опускается ниже, к оголенному лону, мгновенно находя набухший клитор. Я дразню его, пока она не теряет последние остатки контроля, и теперь наши тела сплетены воедино – вместе с переплетенными душами.

– Я сейчас кончу… Малыш, я сейчас кончу! – кричит она в порыве страсти, яростно прыгая на моем члене, пока ее не пронзает оргазм.

– Черт, Стоун, ты божественна… Вот так, скачи на мне. Возьми все, что у меня есть. Оно все твое.

Ее киска судорожно сжимает мой член, когда она выкрикивает мое имя, кончая жестко и сильно, в идеальном ритме страсти. Я не могу удержаться и следую за ней, с наслаждением заполняя ее, помечая своей.

Не в силах унять дрожь в коленях от нахлынувших ощущений, я падаю на спину, увлекая ее за собой. Она обмякает, положив голову мне на плечо, и я запускаю пальцы в ее волосы, пока она довольно мурлычет.

– Ты все еще хочешь исчезнуть? – спрашивает она, когда наше дыхание наконец выравниваются.

– Только не тогда, когда я с тобой. Рядом с тобой я могу быть собой.

– Тогда, может, пора и миру познакомиться с настоящим Финном Уокером? Мне он нравится, – воркует она, проводя пальцем по моим губам.

Я мягко оттягиваю ее волосы, чтобы она посмотрела мне в лицо.

– А что, если я не хочу тебе просто нравиться? Что, если я хочу большего?

Ее брови смыкаются, и довольная улыбка сменяется печалью.

– Финн… – начинает она тихо, но мое сердце уже разрывается от одной только неуверенности в ее голосе, от ее испуганного взгляда.

Я изо всех сил сохраняю каменное выражение лица, покачиваю головой и целую ее в нос.

– Все в порядке, Стоун. Я привык к разочарованиям.

И, как в прошлый раз, она медленно поднимается, чтобы одеться.

– Я… эм… немного устала. Не отвезешь меня обратно в общежитие? – спрашивает она, когда платье снова на ней.

– Конечно, – я пытаюсь улыбнуться, но это никого не обманет.

Я открылся – а она захлопнула дверь у меня перед носом. Но, думаю, мне стоило ожидать именно этого. Стоун – точь-в-точь как скала: твердая и неприступная. Она не сдастся так легко. Наверное, я подобрался к ней ближе, чем другие – и это уже победа, верно? Тогда почему я чувствую себя таким… разбитым? Почему мне кажется, что все кончено? Что я теряю ее? Хотя, как можно потерять то, что тебе никогда не принадлежало?

Эти гнетущие мысли терзают меня всю дорогу до общежития, которую мы проделываем в молчании. Когда мы паркуемся, Стоун оставляет легкий поцелуй на моей щеке – и этого достаточно, чтобы все понять. Для нее это все было слишком быстро, слишком рано.

Блядь!

Хотел бы я знать, как до нее достучаться. Хотел бы я, чтобы у меня была хоть одна зацепка. Но нет. Стоун – первая девушка, которая заставила меня чувствовать… что бы это ни было. И я не уверен, что она чувствует то же самое. На самом деле, я не уверен, что она вообще способна на это.

Я провожаю ее до двери, так как мне все еще хочется быть рядом, несмотря на отказ. Но, возможно, мне вовсе не стоит этого делать. Она защищает свое сердце, в то время как я бросаю свое ей под ноги, позволяя растоптать его своими массивными ботинками.

Может, я просто дурак, который не может вовремя сообразить, когда стоит сдаться и уйти.

– Придешь завтра в "Большой Джим", или у тебя важная тренировка? – спрашивает она с показным равнодушием, но потрясающие зеленые глаза выдают обратное.

– На этой неделе мне нужно сдать несколько работ. Пожалуй, стоит заняться ими. Но я позвоню, – отвечаю я, хотя ее каменное выражение лица не оставляет мне надежды.

– Ну, что ж, тогда увидимся, квотербек, – бросает она небрежно, сдавленно улыбнувшись, и скрывается в общежитии, не дав мне возможности попрощаться.

– Вот только это вряд ли, Стоун, – бормочу я себе под нос, лениво пнув воздух, и чувствуя себя дерьмово, бреду к машине.

По дороге домой ощущение, что я последний придурок, только усиливается.

Может, это и к лучшему. Дистанция поможет взглянуть на все трезво. Даст время остудить эти непонятные чувства, пока я не разберусь в них. Пока не обуздаю их до уровня того, что испытывает Стоун. Возможно, между нами просто секс. И что в этом плохого? Она ведь все равно уезжает в конце года, так что вариант секса без обязательств – самое то. Большинство придурков продали бы родную бабушку, чтобы оказаться на моем месте.

Думаю, я должен быть счастлив, верно?

Но нет. Я чертовски несчастен.

И поскольку жизнь просто обожает издеваться надо мной, едва я переступаю порог дома, как меня встречает новый виток полного пиздеца. В прихожей, будто ждало момента вогнать мне каленое железо в задницу – и даже без смазки, заметьте, – лежит очередное письмо с приказом от Общества, напоминающее, кто здесь чертов хозяин.

На хрен эту ночь!

Я так чертовски устал от всего этого.