Текст книги "Не вижу зла (ЛП)"

Автор книги: Айви Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Но, к ее сожалению, я не из тех, кто сдается.

Я – боец.

Так было. И так будет.

Да, Кеннеди на секунду перехватила инициативу, но черта с два я позволю ей загнать меня в угол и забрать то, что принадлежит мне. Я так просто не отступлю. По крайней мере, не без боя.

Я уже сжала кулаки, представляя, как выцарапаю ее прекрасные глаза, если она скажет хоть слово не в ту степь… но вдруг осознаю, что той надменной куклы Барби будто и не было.

В Кеннеди, которая сейчас стоит передо мной, нет ничего угрожающего. На самом деле, она выглядит так, будто у нее только что отобрали наследство и сказали, что теперь ей придется работать в забегаловке моего района, чтобы сводить концы с концами.

– Да, я люблю Финна, но как брата. Не больше. Мои муки связаны с другим, к сожалению. – Ее голубые глаза темнеют от грусти.

– Все настолько плохо? – спрашиваю я, видя, насколько она подвалена

– Хуже некуда, – она горько усмехается, крутя обручальное кольцо на пальце.

– Дай угадаю. Тот, кто подарил тебе этот камень, – не тот, кого ты действительно любишь?

– Как сказал Финн – красивая и умная. Думаю, я приму тебя в нашей маленькой компании.

– Минуту назад ты звучала иначе.

– Что я могу сказать? – без тени смущения пожимаете она плечами, широко улыбаясь. – Я верю, что истинная натура раскрывается под давлением. Мне просто нужно было убедиться, что Финна не обманывают.

– Его не обманывают.

– О, я знаю. – Сияет она. – По твоему лицу видно, что ты любишь его так же сильно, как он тебя.

– Я этого не говорила.

– Тебе и не нужно было. Ты была в двух секундах от того, чтобы выбить мне зубы.

– Я все еще могу это сделать, – ворчу я.

Она лишь смеется в ответ, распахивает дверь примерочной и забирает платья из рук продавщицы, которая, похоже, не нашла ничего лучше, чем дежурить снаружи в ожидании очередного каприза Кеннеди.

Богачи. Никогда их не пойму.

Хотя, кажется, я начинаю немного понимать Кеннеди. Если она затеяла весь этот спектакль только ради того, чтобы защитить чувства Финна, – значит, не такая уж она и плохая. Немногие готовы потратить время и силы, чтобы позаботиться о друге. Да, она все еще северянка, но, с другой стороны, Финн – тоже. А он самый добрый и страстный парень из всех, кого я знаю.

Может, такими их рожают в Нортсайде – в одну минуту слаще меда, а в следующую вселяют страх Божий. Кто их, черт возьми, разберет? Впрочем, мне важен лишь один из них. Не буду тратить время на остальных.

– Примерь темно-красное. Думаю, оно подчеркнет твои лучшие черты, – напевает Кеннеди, прижимая шелковое платье к моей груди.

– Мою грудь? – шучу я, немного расслабляясь.

– Нет, глаза. Финн особенно восторгался ими.

Я смеюсь при мысли о том, как он "восторгался", пока натягиваю платье. Как только шелк касается моей кожи, невольно выпрямляюсь перед зеркалом, любуясь отражением.

– Вау. Кажется, мы нашли победителя с первой попытки, – восторженно восклицает Кеннеди, окидывая меня взглядом.

– Да? Думаешь, Финну понравится?

– Думаю, да, как только он подберет челюсть с пола.

– Значит, мои глаза в этом платье – восторг, да?

– Дорогая, ты вся в нем – восторг! У тебя убийственные формы, и это платье их отлично подчеркивает. Если бы у меня были проблемы с парнями, я бы, пожалуй, переметнулась на другую сторону, – дразнит она, и я не могу сдержать смех.

Кто бы мог подумать, что дочь декана такая кокетка?

Я еще раз вглядываюсь в свое отражение и тихо говорю:

– Знаешь, это не я.

– По-моему, очень даже ты.

– Нет. Это просто маскарадный костюм на девушке из другой части города.

– Разве это важно? Кого волнует, где ты родилась. Важно лишь то, что ждет тебя впереди.

– Так ли это? Порой мне кажется, что я никогда не смогу убежать от своего прошлого, – бормочу я, глядя на лживое отражение.

Кеннеди подходит сзади и по-дружески кладет подбородок мне на плечо. Я ловлю ее взгляд – и вижу в нем искреннее понимание.

– Мы все бежим от своего прошлого, Стоун. Включая Финна. Единственное, что мы можем сделать, – это убедиться, что место, куда мы бежим, лучше того, что мы оставили позади. Понимаешь?

Я киваю, четко улавливая ее мысль. Неважно, родился ты в грязи или в золоте – это не должно определять, кто ты. Важен лишь твой выбор.

И тут до меня доходит, что я уже сделала свой.

Я выбрала Финна. Так же, как он выбрал меня.

22

Финн

Надо было самому заехать за ней в общежитие.

Зачем я послушал Стоун и согласился, чтобы она добиралась сюда на чертовом такси? Если бы не уступил ее упрямству, сейчас она была бы рядом, в моих объятиях. Вместо этого я вынужден томиться в ожидании, и каждая секунда без нее – пытка.

– Ты и правда собираешься щеголять с этой кислой миной весь вечер? Брат, должен сказать – зрелище так себе, – издевается Истон, осушая бокал шампанского.

– Оставь его, Ист. Разве не видишь, он и так на нервах? – бросается мне на помощь Кеннеди, ободряюще подмигивая. – Она скоро приедет. Не переживай, Финн. Ладно? – ее слова звучат мягко, а легкий толчок в плечо должен, видимо, разрядить обстановку.

Я киваю, выдавливая подобие улыбки, но внутри меня чертова буря.

А вдруг Стоун передумала? Вдруг ее сомнения взяли верх? Она ведь не прыгала от восторга, когда я пригласил ее. Может, все это для нее слишком сложно, слишком рано? Может, она вообще не придет?

Черт! Надо было самому ее забрать. Но эта чертовка посмотрела на меня своими прекрасными зелеными глазами – и вот я уже тонул в ней, забыв о дне рождения отца.

– Да ладно тебе, Финн, ты себя так до инфаркта доведешь. Твоя девчонка появится. Наверное, у нее просто что-то случилось с платьем или макияжем. Девчонки же всегда такие неженки, – издевательски хмыкает Кольт, наблюдая за моими муками.

– Для Финна она не просто девчонка, – с гордостью поправляет Кеннеди. – Она особенная. Другая.

– Конечно, особенная. Они все такие, – саркастически отвечает Кольт, останавливая официанта, чтобы взять бокал шампанского.

– Господи, Кольт, ты невыносим, когда захочешь. То, что ты не знаешь, как обращаться с женщинами, не значит, что Финн тоже.

– Погоди-ка, мы что, в мире наоборот? – Кольт едва не давится шампанским от ее слов. – Я прекрасно обращаюсь с дамами, Кен. Они обожают меня, и ты это знаешь, – самодовольно добавляет он.

– Боже правый! Да ты просто патологический нарцисс, Кольт Тернер. Серьезно, не понимаю, почему мы тебя терпим.

– Потому что без меня вам было бы чертовски скучно, – он нагло подмигивает ей, а Кеннеди в ответ показывает неприличный жест, будто дрочит невидимый член.

Никто из нас не удивлен ее выходкой. Конечно, посторонние считают Кеннеди Райленд эталоном благопристойности, но в нашей компании ее манеры порой грубее, чем у мистера Чоу из "Мальчишника".

– Иди в жопу, Кольт.

– А вот и нет, Кен. Даже не предлагай. Кое-кто застолбил это место годами раньше – и это был не я.

Щеки Кеннеди вспыхивают румянцем, а мы с Истоном смотрим на Кольта, как на самоубийцу. Где-то здесь бродит Томми, льстя отцовским спонсорам. И хотя Линкольн сейчас застрял в разговорах с губернатором, ему вряд ли понравится, что его кузен намекает на такое – особенно при посторонних ушах.

– И с каких это пор Финн стал экспертом в женской психологии? – пытается сменить тему Кольт, переводя стрелки обратно на меня. – Мы все знаем, что девушки – не его конек. В этом нет ничего постыдного. Каждому свое. – Он хлопает меня по плечу, усмехаясь. Но его подначки только усиливают мое раздражение.

– Ты ошибаешься. Финн прекрасно справился, заполучив красотку, у которой в мизинце ума больше, чем у тебя в голове, – защищает меня Кеннеди, бросая мне заговорщицкую улыбку.

Я не могу сдержать ответную ухмылку. Я знал, что Стоун покорит сердце Кеннеди всего за один день. А Кеннеди, будучи прекрасным судьей характеров, наверняка сразу же разглядела за ее бравадой ту самую мягкость.

– Она действительно потрясающая, правда? – тихо говорю я.

– Да, Финн. Правда. Ты молодец, милый. Она одна на миллион.

– Знаю, – с гордостью отвечаю я, грудь непроизвольно выпячивается при мысли, что именно мне выпала честь завоевать сердце этой южанки.

Стоун, может, еще и не готова признаться в любви, но я ее растоплю. Когда все ее защитные стены рухнут, она наконец поймет, что ее чувства ко мне – не просто похоть или страсть. Может, с этого все и начиналось, но с тех пор они переросли во что-то неизмеримо большее. Возможно, мне потребуется время, чтобы привести ее туда же, где нахожусь сам, но рано или поздно Стоун придется признать: между нами нечто большее, чем она готова осознать. И когда это случится, она либо перепугается до смерти, либо будет безмерно счастлива. Со Стоун нужно быть готовым в любому раскладу.

– Финн? – тихо произносит Кеннеди, ее лицо становится серьезнее, чем минуту назад.

– Да?

– Не облажайся. Иначе пожалеешь.

– Не облажаюсь, – искренне обещаю я, хотя где-то в глубине моего живота шевелится противное чувство, говорящее обратное.

– Это хорошо, – ухмыляется она, на секунду отводя взгляд. – Особенно теперь, когда Стоун только что вошла в дверь.

Не теряя ни секунды, я поворачиваюсь ко входу в зал, и мой взгляд падает на девушку, завладевшую моими мыслями, телом и душой.

Я больше не представляю свою жизнь без нее.

– Черт! Это что, она? – восклицает Кольт, когда Стоун машет мне рукой.

Наверное, я выгляжу как псих с этой дурацкой улыбкой, но, черт возьми, она невероятна. В этом длинном красном платье, как из старых черно-белых фильмов, она выглядит воплощением грации и изысканности.

– Никогда еще мне так не хотелось нарушить братский кодекс, как сегодня, – посмеивается Кольт, заставляя меня бросить на него убийственный взгляд.

– Не будь мудаком, Кольт. Да и тебе все равно с ней не справиться, – дразнит его Кеннеди. – Давай, Финн. Иди к ней.

Мне не нужно повторять дважды.

Я рассекаю толпу, направляясь к своей воплощенной мечте, шагающей ко мне на пятидюймовых каблуках. Как только она оказывается на расстоянии вытянутой руки, я хватаю ее за затылок и целую. Стоун тихо постанывает, ее ладони прижимаются к моей груди, ощущая бешеный стук сердца. Поскольку мы в доме моих родителей, а вокруг слишком много любопытных глаз, я стараюсь, чтобы поцелуй оставался в рамках приличия, но это почти невозможно. Я неохотно отрываюсь, прекращая поцелуй раньше, чем хотелось бы – чтобы не давать этим старым придуркам лишнего материала для дрочки. Поправляю выбившуюся прядь ее волос и тону в ее зеленых глазах.

– Привет, – наконец хриплю я, мой голос глухой и низкий, выдающий отчаянное желание утащить ее в более уединенное место.

– Привет, красавчик, – дразнит она, на ее губах играет чертовски соблазнительная улыбка.

– Неплохое платье.

– Рада, что тебе нравится.

– Оно понравится мне еще больше, когда я сорву его с тебя сегодня ночью.

Она хватает меня за подбородок и игриво трясет головой.

– Даже не думай. Оно слишком красивое, чтобы его портить.

– Как и ты, но это не ослабляет моего желания растерзать тебя.

– Ну и подлиза же ты сегодня, – смеется она, заставляя мое сердце бешено колотиться, словно то пытается вырваться из груди и броситься в ее объятия.

– Но я серьезно. Ты прекрасна, Стоун. Хотя для меня ты всегда такая.

– Ты и сам ничего так, – отвечает она, одобрительно окидывая взглядом мой смокинг.

Легкий румянец, выступивший на ее щеках, сводит меня с ума – так и тянет наклониться и снова поцеловать ее. Но на сей раз я хочу сделать это там, где смогу отдаться чувствам полностью, а не посреди бального зала, полного людей. Поэтому я беру Стоун за руку и увлекаю за собой в поисках укромного уголка, чтобы наконец поприветствовать ее так, как мечтал.

– Финн, – смеется она. – Куда это мы?

– Увидишь, – отвечаю я, ноги сами рвутся в бег, но приходится сдерживать темп из-за ее высоченных каблуков.

Я оглядываю дом, пробегая взглядом по гостям. Как и предполагал, здесь яблоку негде упасть. Капитулируя перед обстоятельствами, совершаю самый банальный маневр – веду ее в единственное место, где можно рассчитывать на приватность.

– Ты что, шутишь?! – восклицает она, когда я запираю за нами дверь ванной. – Даже не думай о сексе, Финн Уокер. Я ведь еще даже не познакомилась с твоими родителями, черт возьми! Я ни за что не стану той девушкой, которая заперлась в туалете с их сыном для быстрого перепихона, прежде чем представиться им!

Стоун скрещивает руки под грудью, отчего ее прелести выглядят еще аппетитнее.

Черт, это платье действительно нечто.

Темно-красный шелк облегает каждую ее округлость, как вторая кожа, а открытая спина дает соблазнительные намеки на роскошные изгибы. Волосы убраны вверх, обнажая длинную шею, так и манящую прикоснуться к ней. Весь этот ансамбль можно в мгновение ока отправить на кафельный пол, просто развязав бант на шее. Уверен, всю оставшуюся ночь я не смогу думать ни о чем другом.

– Мы занимались этим и в менее подходящих местах, Стоун, – дразню я, облизывая губы, пока мой взгляд скользит по ее телу.

– Это было другое дело, – огрызается она без тени веселья.

– Почему?

– Потому что, – бормочет она в раздражении, отступая под моим хищным взглядом.

– Потому что, почему?

Она щурится, в ее глазах вспыхивает гнев, а маленький кулачок готовится нанести удар.

Дерьмо.

Отбой! Отбой!

Не так я хотел начать этот вечер.

– Стоун, я шучу. Я не собираюсь трахать тебя в первую же минуту, как ты переступила порог моего дома. У меня есть некоторая сдержанность, знаешь ли? Это платье, конечно, сильно осложняет задачу, но я не совсем пещерный человек. Я привел тебя сюда, потому что хотел поговорить наедине, прежде чем все остальные набросятся на тебя. Вот и все.

Она опускает голову, и от одного этого вида у меня сжимается сердце.

– Эй. Клянусь, я просто хотел поговорить, – заверяю я, лаская ее щеку.

– Тогда говори, – огрызается она, все еще злая, не до конца убежденная в моих намерениях.

– Ладно, возможно, не столько поговорить, сколько кое-что тебе подарить, – запинаюсь я, внезапно занервничав.

– Если следующие твои слова будут о твоем члене, клянусь Всемогущим Богом, я откушу эту штуковину, – рычит она, и я не могу сдержать смешок, вся моя нервозность мгновенно испаряется.

– Нет, не откусишь. Он нужен тебе не меньше, чем мне. Но можешь быть спокойна, это не связано с моим членом.

– Хмм, – недоверчиво бормочет она, все еще приподняв выразительную бровь.

Я сглатываю, достаю бархатную коробочку из кармана смокинга и кладу на ее ладонь.

– Что это? – спрашивает она, разглядывая маленькую коробочку, словно это нечто ей совершенно незнакомое.

– Открой и узнаешь.

Стоун на мгновение замирает, но затем поддается любопытству. Когда она поднимает крышку и видит внутри пару бриллиантовых сережек, все, что она может сделать – это уставиться на них с открытым ртом.

Пока вчера они с Кеннеди предавались шопингу, я тоже кое-что прикупил. Увидев эти серьги у ювелира, я сразу же понял – они могут принадлежать только моей девушке. Как и сама Стоун, они ослепительно прекрасны в своей дерзкой дикости и миниатюрности.

– Финн, – ее голос звучит приглушенно.

– Тебе нравятся?

– Конечно! Они великолепны. Но я не могу принять такой подарок, – сокрушается она, кладя коробочку на мраморную раковину. – Ты уже купил мне это платье, а теперь еще и серьги. Это слишком.

Я сокращаю расстояние между нами и поднимаю ее подбородок костяшками пальцев.

– Нет, не слишком. Для тебя ничего не может быть слишком. Эти камни стали нечто прекрасными под давлением – совсем как ты. Ты расцветаешь, даже когда весь мир против тебя. Они идеально тебе подходят. Сделай это для меня, пожалуйста. Прими их. Носи, если захочешь. Мне бы очень этого хотелось.

– Почему? – допытывается она, сдвинув брови в смеси подозрения и любопытства.

– Потому что я хочу, чтобы каждый раз, глядя в зеркало, ты видела там и частичку меня, – признаюсь я, чувствуя, как разгорается лицо от этой откровенности.

– Я и так всегда тебя вижу, Финн. Даже с закрытыми глазами, – тихо отвечает она, беря мою руку и нежно целуя ладонь.

– Правда? – заикаюсь я, чувствуя, как глупое сердце совершает кульбиты в груди.

– Да, дурачок. Правда, – смеется она. – Я надену их сегодня, раз для тебя это так важно.

– Для меня важна только ты.

Легкий румянец заливает ее щеки, и мне стоит неимоверных усилий не схватить ее и не поцеловать так, как мне хочется. Стоун снова берет бархатную коробочку и вкладывает ее мне в руку.

– Поможешь надеть? Похоже, тебе не помешает отвлечься, – шутит она, бросая взгляд на мой возбужденный член.

Я пытаюсь пристроить его поудобнее, но он недоволен. Ему хочется поиграть, пока за дверью толпятся пятьсот гостей. Разум твердит, что быстрый секс сейчас – не лучшая идея, но мой друг ниже пояса с ним не согласен.

Я аккуратно достаю серьги из коробочки и вдеваю их в ее уши. К счастью, сегодня Стоун оставила их без привычных украшений – даже пирсинг на брови куда-то пропал.

Внезапно мои губы складываются в недовольную гримасу, и она, почувствовав мое беспокойство, спрашивает:

– Что-то не так?

– Ты же знаешь, что не должна меняться ради меня? Я никогда бы не попросил тебя об этом.

– Господи, квотербек, что на этот раз творится в твоей неспокойной голове? – смеется она, притворно стуча костяшками по моему виску.

– Ты сегодня прекрасна, Стоун. Но я не хочу, чтобы ты думала, будто мне нужна именно такая версия тебя. Настоящая Стоун Беннетт идеальна такая, какая есть.

Она закатывает глаза и поворачивается к зеркалу – блеск ее изумрудных глаз затмевает даже бриллианты в ушах.

– Это всего лишь платье, красавчик. Я все та же девчонка, независимо от того, что на мне надето. Не загоняйся.

– Вечная негодница, – смеюсь я, чувствуя, как уходит напряжение.

Я встаю сзади, обнимаю ее за талию, и мы вместе любуемся нашим отражением, пока она рассматривает подарок. Глядя на нас, я понимаю одну простую вещь – мы словно две стороны одной монеты. Какими бы разными ни были, мы идеально подходим друг другу.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в шею, и аромат ее духов сводит меня с ума. Как только мои губы касаются кожи, по ее плечам пробегают мурашки. Одна моя рука мягко лежит на ее животе, другая медленно сжимает округлость ягодицы, и мой возбужденный член напоминает о себе, протестуя против вынужденного воздержания.

– Я знаю этот взгляд, красавчик. Даже не думай, – грозится Стоун моему отражению, которое не в силах оторвать от нее глаз.

– Я не собираюсь тебя трахать, – хриплю я, проводя твердым членом между ее ягодиц.

– Я слышу, что ты говоришь, но твое тело говорит совсем другое, – шепчет она, и чертова девчонка слегка наклоняется к раковине, сильнее прижимаясь задницей к моему члену, чтобы подразнить меня еще больше.

– Судя по реакции твоего тела, не могу сказать, что твое ведет себя иначе, – парирую я.

– Моя киска настоящая шлюшка, когда дело касается тебя, красавчик. Ты уже должен был это понять, – мурлычет она, ее глаза уже полуприкрыты, а рука тянется к моей голове, приглашая продолжать рассыпать нежные поцелуи по ее шее.

– Неужели? Она уже намокала для меня, Стоун?

– Есть только один способ узнать это, – дразнит она, подмигивая с озорной усмешкой.

– Я думал, ты сказала, что секса не будет?

– Так и есть, но это не значит, что я не могу тебя подразнить, – она тихо хихикает.

– Негодница, – рычу я, шлепая по соблазнительной округлости и резко разворачивая ее так, что она врезается в мою грудь. – Позже тебе придется за это заплатить.

– Тогда тебе повезло, красавчик, ведь я всегда плачу по счетам, – парирует она, обхватывая мою напряженную плоть своей нежной ладонью.

– Сейчас я собираюсь поцеловать тебя, Стоун. Просто поцеловать, а затем познакомлю тебя со своей семьей и друзьями. И когда все это дерьмо закончится, твоя задница будет моей, – клянусь я, сжимая ее ягодницы, от чего ее упругие груди прижимаются к моей груди.

– Посмотрим, – ухмыляется она, вставая на цыпочки и обвивая мою шею руками, чтобы подарить поцелуй, который заставляет нас забыть обо всем на добрых десять минут.

Будь моя воля – мы бы никогда отсюда не вышли.

23

Финн

– Мама, это моя девушка, Стоун Беннетт. Стоун, это моя мама, Шарлин Уокер, – с гордостью представляю я их, широко улыбаясь обеим.

– Очень приятно, миссис Уокер, – уверенно добавляет Стоун, протягивая руку моей матери.

В глазах мамы вспыхивают искорки, пока она оценивает бесстрашную негодницу рядом со мной, и когда она одобрительно улыбается, моя грудь наполняется теплом.

– Милая, не стоит церемониться, – напевает мама, обнимая Стоун.

Я притворно кашляю, сдерживая смех, пока мама сжимает ее чуть крепче, чем следует. Стоун бросает мне взгляд "спаси меня", явно не привыкшая к такой фамильярной нежности.

К счастью, мама наконец ослабляет хватку, но лишь для того, чтобы продолжить изучать каждую черточку лица Стоун.

– Финн не говорил мне, что ты такая красавица. Хотя чему удивляться – у моего сына безупречный вкус. Но мне жаль, что он так скрытен. Я почти ничего о тебе не знаю.

Стоун сохраняет невозмутимое выражение лица, но я знаю, что под этой холодной маской она чувствует себя чертовски неловко из-за маминого пристального взгляда.

– У вас еще будет время познакомиться поближе, мам.

– Правда? Значит, ты приведешь Стоун на следующий семейный ужин в воскресенье? – в ее голосе звенит надежда, а голубые глаза расширяются.

Не успеваю я ответить, как Стоун вмешивается:

– К сожалению, по воскресеньям я работаю.

– Правда? И где же?

– В "Большом Джиме". Это байкерский бар в Саутсайде, – невозмутимо поясняет она.

Не будь я ее парнем, мог бы подумать, что Стоун нарочно подкинула эту информацию, чтобы посмотреть на реакцию моей матери. Хотя, черт возьми, кого я обманываю? Она определенно ее проверяет.

Но Стоун не знает мою маму. Удивить Шарлин Уокер чем-либо – задача не из легких. Она выросла в семидесятых и вырастила троих сыновей, черт возьми. Ее уже ничем не удивишь. Легкая улыбка на ее губах и лукавый блеск в глазах, когда она берет Стоун за руку, говорят сами за себя.

– Что ж, тогда просто устроим семейный бранч. Я хочу познакомиться с девушкой, которая свела моего Финна с ума.

Стоун лишь кивает, осторожно высвобождая руку из маминых ладоней, чтобы схватить мою.

Я слегка сжимаю ее пальцы, молча давая понять, что не стоит нервничать. Но когда мама вдруг зовет отца, я и сам начинаю волноваться. С каждым его шагом в нашу сторону мое беспокойство возрастает. Я знаю этот его неодобрительный взгляд – такой же, как когда мой пас неточен или я пропускаю захват. Взгляд, говорящий, что ничто в этой встрече ему не понравится. Даже близко.

– Хэнк, дорогой. Это Стоун Беннетт, девушка Финна. Разве она не прелестна?

– Весьма, – бурчит он, бегло окинув Стоун взглядом, затем заглядывает за плечо мамы.

– Я как раз говорила о том, что мы могли бы пригласить Стоун на бранч или ужин в одно из воскресений.

– Если ты считаешь, что это необходимо, – безразлично отвечает он, осматривая зал в поисках более интересной компании.

– Хэнк, – мама бросает на него укоризненный взгляд, но отец делает вид, что не замечает.

– Прошу прощения, но мне нужно переброситься словечком с Оуэном Тернером о его любимых "Редскинз". Команду этого глупца ждет адски сложный сезон, – злорадствует мой отец и вальсирует прочь.

Он даже не уделил Стоун больше минуты внимания, предпочитая вместо этого донимать отца Кольта вопросами о неудачной игре его команды.

– Прости за моего отца, Стоун. Только футбол достоин его внимание.

Она пожимает плечами, ни капли не задетая его бесцеремонностью.

– Не переживай. Может, в следующий раз надену платье из свиной кожи – авось заметит.

– Красивая и остроумная. Ты мне нравишься, – смеется моя мать.

– И не забудь про ум. Наша Стоун собирается перевернуть судебную систему, сделав ее справедливой для всех. Не только для богатых и влиятельных.

– Неужели? – спрашивает мама уже серьезнее.

– Да, мэм. По крайней мере, приложу все усилия.

– Мне бы хотелось подробнее узнать о твоих планах, дорогая. Может, как-нибудь выпьем чаю, и ты расскажешь мне о своих устремлениях? – добавляет мама, но ее вопрошающий, настороженный тон меня слегка смущает.

Нужно сменить тему – мне не по очень нравится, что мама хочет провести со Стоун время наедине, особенно учитывая, что та запросто может сбежать, если наши отношения станут для нее слишком реальными. Но прежде чем успеваю перевести разговор в безопасное русло, кто-то настойчиво дергает меня за руку, требуя обернуться.

– Ну наконец-то, черт возьми! Я повсюду тебя ищу, – резко вклинивается Ист, совершенно не замечая, что Стоун впервые знакомится с моей матерью.

– Я тут занят, Ист, – сквозь зубы отвечаю я, пытаясь высвободить руку.

– Прости, но ждать нельзя. Привет, миссис У. Как дела, Стоун? Вы уж извините, но мне нужно украсть Финна буквально на пару минут.

– Все в порядке? – беспокоится мама, а Стоун лишь бросает Исту убийственный взгляд.

И что это такое было?

– Все в порядке, миссис У. Просто я увидел, как Кольт поднялся наверх с Бетти Ли, мэм. Не думаю, что шерифу понравится, если он устроит его юной жене приватную экскурсию по дому.

– Да чтоб его! – шипит мама. – Неужели этот парень не может хоть один вечер держать себя в руках? Ребята, займитесь устранением последствий, пока этот дурачок не угробил всю мою вечеринку! Марш! Быстро! – требует она, но мои ноги будто приросли к полу. Мне не хочется оставлять Стоун наедине с матерью.

– Давай, придурок. Ты слышал, что сказала твоя мама, – рычит Ист, снова дергая меня за руку, но я не двигаюсь.

– Ты справишься без меня пару минут, негодница?

– Со мной все будет в порядке, красавчик. Беги, пока кого-нибудь не пристрелили, – усмехается она.

– Напомни мне никогда не знакомить тебя с Кольтом, – шучу я, наклоняясь, чтобы быстро поцеловать ее в щеку.

– Господи, Ромео, хватит слюнявиться! – орет Ист, отрывая мои губы от ее кожи.

– Ты настоящий козле, ты знаешь это, Ист?

– Да-да-да, расскажи мне что-нибудь новенькое, лапочка, – огрызается он Стоун и наконец утаскивает меня прочь.

– Что это за хрень была? – рявкаю я.

– Потом объясню. Сейчас есть проблемы поважнее.

Только не для меня. Мне плевать, в кого Кольт сует свой член. Поделом ему, если шериф набьет ему морду за то, что тот трогает его женщину. Хотя, будь она моей, я бы отправил ее в далекое шествие так же быстро, как перекроил бы Кольту его красивое личико. Женщина, которую так легко соблазнить, изначально не была твоей. Обручальное кольцо ничего не значит, если сердце так непостоянно. Даже если Стоун пока не влюблена в меня по уши, я точно знаю: она никогда не будет мне изменять. В ней больше чести и достоинства, чем во всех этих дебютантках вместе взятых.

Мы уже выбегаем из зала, когда мой взгляд цепляется за белокурые локоны Кеннеди у панорамного окна. Я на секунду отклоняюсь от курса, чтобы убедиться, что со Стоун все будет нормально в мое отсутствие.

– Кен, окажи мне услуга. Я оставил Стоун с матерью. Подстрахуй ее, ладно?

– Без проблем, – твердо отвечает Кеннеди, уже направляясь к двум женщинам в другом конце зала.

Убедившись, что Стоун в надежных руках, я бросаюсь вслед за Истом, который как угорелый мчится через холл на второй этаж.

– Ты раздуваешь из мухи слона, Ист. Кольт знает, как прикрыть свою задницу. Уверен, шериф Тревис уже валится с ног от комплиментов и шампанского, даже не подозревая об измене своей жены.

Но Ист не сбавляет шаг – он несется, словно у него зад горит.

– Ист! Истон!

Он не реагирует и останавливается только у двери моей спальни.

– Лучше бы этому ублюдку не трахается на моей кровати! – рычу я, отталкивая Иста и готовясь надрать Кольту задницу.

Однако, ворвавшись в комнату, я не обнаруживаю там никакого животного порно на своем одеяле. С облегчением выдыхаю – и тут же слышу приглушенные голоса из ванной. Подходя к ней, чувствуя за спиной тяжелое дыхание Истона, и распахиваю дверь. Линкольн и полураздетый Кольт с озабоченными лицами смотрят на меня через зеркало.

Я медленно подхожу ближе, ноги вдруг становятся ватными, и когда мой взгляд натыкается на черные буквы, выведенные на зеркале, сердце замирает.

Мы предупреждали.

Мы все четверо застываем, глядя на эти зловещие слова, как на дурное предзнаменование.

– Они становятся смелее, – мрачно констатирует Линкольн.

– Ты хотел сказать – опаснее, – вставляет Ист. – Кто-нибудь, кроме нас, видел это дерьмо?

Кольт яростно трясет головой, заправляя белую рубашку в брюки.

– Нет. Я зашел в ванную за презервативами и наткнулся на это. Тут же выпроводил Бетти, но вряд ли она заметила внезапную смену моего настроения. Я просто сказал, что в доме слишком людно, и, кажется, она купилась.

У меня в голове такой бардак, что даже нет сил придраться к Кольту за попытку трахнуть жену шерифа на моей кровати.

– Должна же быть причина, по которой они усилили давление. Зачем оставлять такое послание у всех на виду? – пытается Линкольн понять логику Общества.

– Одно ясно: они здесь. Вероятно, прямо сейчас общаются с гостями внизу. Кто знает, какое дерьмо они задумали?! – Ист в ярости вскидывает руки, хватаясь за короткие пряди волос.

– Успокойся, мать твою. Мы не знаем, внизу они или нет. Они могли просто незаметно пробраться, оставить угрозу и свалить.

Ист качает головой, не принимая доводов Линкольна.

– Эти ублюдки – серьезные шишки. Ты сам так сказал, Линкольн. Элита среди гребаной элиты. Конечно, они внизу! Жрут икру, хлещут шампанское и ржут на тем, что мы теперь у них в лапах.

– Просто дай мне минуту, Ист, прежде чем совершишь какую-нибудь глупость, например, спустишься вниз и начнешь искать Бугимена в толпе. До сих пор они действовали осторожно. Они ценят осмотрительность, так что же изменилось?

– Кроме случая с машиной Финна. Когда они вымазали ее свиной кровью посреди парковки, осторожность их явно не волновала.

– Верно, – соглашается Линкольн, потирая подбородок. – Тогда они тоже вышли за рамки. Но должна же быть связь. Почему эти два послания были нарочито демонстративными, а остальные три – скрытыми?

Желудок сжимается, вызывая тошноту.

Блядь.

Я точно знаю, почему эти ублюдки перешли в режим полного реагирования.

– Я знаю, в чем тут связь, – выдыхаю я, возвращаясь в комнату и садясь на край кровати, чтобы не потерять равновесие.

– Что такое, Финн? – Линкольн садится рядом.

Мне трудно выдавить из себя слова, но он терпеливо ждет.

– Я облажался, – честно признаюсь я. – Это все из-за меня. Они взбесились из-за меня.

– Какого хрена ты натворил, Уокер?! – рявкает Кольт, нависая надо мной.

Линкольн бросает на него такой ледяной взгляд, что того хватает, чтобы он заткнулся и отступил на пару шагов.

– Когда они изуродовали мой Порше, у меня с Стоун ничего не клеилось. Они явно следят за мной – знают каждый мой шаг. Они видели, что я не продвигаюсь, и решили "вдохновить" меня более креативным методом.