Текст книги "Голос Лема"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Яцек Дукай,Роберт Вегнер,Рафал Косик,Януш Цыран,Кшиштоф Пискорский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

– Следует признать, что существует финитистический метод, позволяющий трансформировать любое инфинитистическое доказательство реального суждения в финитистическое доказательство. Вопросы непротиворечивости и проблемы консерватизма, впрочем, взаимно связаны…

А затем компьютер плаксивым тоном пробормотал:

– О, Боже, не мни меня или, может, мни меня менее.

Мы почувствовали сильный запах горелой изоляции, динамик закудахтал высоким тоном: «Шелестян костегорца стереоэллипсоидальная эпопея», – и умолк.

Поскольку выясняется, что компьютер сломался окончательно, профессор Уттке вынужден готовить свое выступление без помощи машин и решает использовать отведенное ему время на подготовку презентации фотографий и фильмов, представляющих жизнь на Земле, без комментария, что было принято представителями чужих цивилизаций доброжелательно и с полным непониманием.

ВАБУЛИС КСЕНДЗ ПРОФЕССОР – один из главных персонажей научно-фантастического романа Доминика Видмара «Теологический конгресс» (2003). Член Ватиканской Теологической академии и Папской Академии наук. Ксендз профессор Вабулис является теологом, философом, исследователем искусственного интеллекта и космическим религиоведом, специализирующимся на изучении экзопланетарных культов.

Вместе с другими членами экипажа космического парома «Магнитудо» – капитаном Тихоном Ио (→ИО ТИХОН), своими ассистентами: семинаристом Евтихием Ксантусом (→КСАНТУС ЕВТИХИЙ) и францисканином братом Есидой (→ЕСИДА БРАТ), а также профессором Уттке (→УТТКЕ ПРОФЕССОР) и доктором Веневариусом (→ВЕНЕВАРИУС ДОКТОР) – отправляется на Теологический конгресс в шаровом скоплении ванн ден Берг-Хаген 176. Рекомендованный Конгрегацией по делам Евангелизации Братьев по разуму и назначенный папским легатом с учетом его опыта в контактах с чужими и искусственными интеллектами и хорошим состоянием здоровья, позволяющим совершить космическое путешествие, Вабулис подходит к своему заданию очень серьезно. Он убежден, что космические исследования и установление контакта с внеземными разумами открыли перед Церковью новые миссионерские пространства. Он часто повторяет, что неизменный депозит веры следует нести к звездам, представляя евангельское послание так, чтобы его могли понять космиты.

По пути на Конгресс Вабулис оказывается человеком теплым и отзывчивым, смягчая вспыхивающие во время долгого путешествия споры между астронавтами. Неприязнь он проявляет лишь по отношению к искусственному интеллекту МАФУСАИЛУ ЗООФИЛОНУ XIX (→ЗООФИЛОН МАФУСАИЛ XIX), при этом доходит до того, что поручает Евтихию Ксантусу саботировать работу бортового компьютера, поскольку убежден, что машинные интеллекты являются сатанинскими и бездушными созданиями, которые имитируют мышление и сознание, в глубине оставаясь бессознательными. Главным аргументом Вабулиса в поддержку этого тезиса является отбрасывание всеми поколениями искусственного интеллекта Слова Божьего. В споре с профессором Уттке ксендз так представляет свою позицию:

«Эти дьявольские машины совершенно невосприимчивы к истинной вере, это лишь роботизированные механики разума, а не духовно цельные существа. Мозг человека, хотя и конечен, способен, однако, благодаря связи с душой, данной ему Богом, открыть и использовать понятие бесконечности, а, тем самым, вернуться к своему Создателю. А компьютерные разумы могут размышлять числами, которые помещаются в их гигантской, но все-таки ограниченной памяти, и не в состоянии встретиться с понятием бесконечности, а значит, не могут ни предчувствовать Бога, ни славить его, что делает их лишь техническими фокусниками и изворотливыми калькуляторами».

На это Уттке, скривившись, буркнул:

– То, что мы очень хотим чего-то, еще не делает его истинным. – И пошел в кают-компанию.

Когда делегация прибывает в Галактический центр культуры, поначалу все идет не по плану. Сначала, неудачно для Вабулиса, его ассистентов селят на уровне для переводчиков и техников, он же оказывается в представительских апартаментах, затем происходят типичные для контакта разных культур недоразумения.

«Я был совершенно дезориентирован. Хотя организаторы и собрали делегатов в соответствии с прибытием из галактических секторов, это не очень помогло – была толкотня и страшная неразбериха. В суматохе я сначала наступил на ковер, который оказался люпитом, терпеливо ожидающим своей очереди, а затем поставил чемодан на багажную тележку, а это был бореалианин… Полная компрометация. Мне посоветовали умилостивить обиженного люпита, для чего следовало завернуться в него. Он оказался приятным на ощупь и пах лимонником. Что касается бореалианина, выяснилось, к счастью, что взаимное оскорбление является принятой, хотя и неофициальной формой приветствия на его планете, и мне лишь пришлось в рамках реванша выслушать несколько минут галдеж, доносящийся из вокального отверстия чужого. Незнакомец верещал – конечно, совершенно непонятно для меня, – с такой силой, что у меня волосы развевались, как на ветру, а стоящий поблизости декоративный правильный двенадцатигранник с Беллерофонта раскололся вдребезги (…).

Едва я перевел дух, как оказалось, что мне по ошибке отвели неправильный номер. Неожиданность была тем более неприятной, что я, шагнув через порог, сразу упал в глубокую клоачную яму, где спят пуппиты. Их звезда видна с Земли в созвездии Кормы. Яма, по счастью, была пуста, так как номер еще не заселили, но я сильно ушибся. Обслуживающий персонал долго извинялся и в качестве компенсации прислал две плитки шоколада, два календарика – один с нагими женщинами, другой с мужчинами, – искусственные цветы, чучело сокола, а также снимок какой-то смеющейся пары землян на горной экскурсии с тремя детьми; я даже не стал спрашивать, зачем и почему. Шоколад я съел, а остальные дары, чтобы не отягощать себя на обратную дорогу, упаковал и отправил почтой на случайный адрес. Это решение было дорогое, но все-таки лучше, чем попытки выбросить что-либо в мусороприемник, потому что экологические законы здесь очень строгие и имеют массу ограничений. Давно известно, что почтовые посылки – лучший способ утилизации ненужных вещей, и количество мусора, который кружит почтой между мирами, больше, чем общая масса обитаемых планет в Галактике; это единственный способ поддержания экологического равновесия (…). Сжигать отходы в звездах? Это загрязняет солнечный ветер до такого уровня, что часто иллюминаторы и внешние антенны на межпланетных кораблях в течение нескольких минут покрываются толстым слоем осадков, а это может привести к беде».

В конце концов Вабулис счастливо попадает на открывающий заседания Конгресса официальный показ, во время которого индейцы из системы Ро Индейца представляют знаменитое Теородео – укрощение могущественных многощупальцевых и норовистых богов, которых они привезли на конгресс. Как и большинство других делегатов, ксендз оценил шоу как вульгарное и не имеющее ничего общего с серьезной теологией трансцендентного Божьего бытия. На следующий день Вабулис отправляется на общую молитву за удачу заседаний, которая состоялась в главном конференц-зале.

«Вид был необычайный. Я забыл о чтении молитвы, когда заметил, что радужное создание рядом со мной начало глотать свою колючую конечность. Вокруг было полно скачущих и голосящих существ, некоторые валялись или изгибали тела множеством способов; в нескольких местах поднимался дым, что-то взрывалось, а в конце зала разгорелись битвы. Когда черняки снова попытались молиться, начиная святую войну, к счастью, поддерживающие порядок роботы успешно всех успокоили. Шум постоянно нарастал: кто-то верещал, кто-то бренчал, кто-то говорил сам с собой, кто-то впадал в ступор. Я видел самых разных чужих: ритмично фосфоресцировавших, выделяющих продукты изменения материи, употребляющих различные токсины, взаимно поучающих друг друга, бубнящих, мелодекламирующих, раскладывающих и складывающих сложные объекты культа, наносящих себе увечья, моющихся, пачкающихся, проповедующих половое воздержание, совокупляющихся парами и группами, почкующихся, клонирующихся, роящихся, объединяющих личности в коллективы, а один груисанин исполнил экстремальный гимнастический этюд, во время которого в целях аскетического покаяния всунул свое роскошное ажурное тело в узкий тубус, покрытый святыми символами.

Баланс экуменистических молитв был внушительным: сто восемьдесят девять делегатов ранены, трое убиты, около тысячи дипломатических инцидентов, пожар, прожигание кислотой дыр в полу, поедание девяноста тонн пищевых продуктов, доставленных за огромные деньги со всей Галактики, и производство двадцати двух тонн мусора. Все во славу Господа».

На третий день начинаются заседания, которые проходят в комиссиях по секторам, предшествующие пленумам в каждом секторе и главному пленуму. На Вабулиса произвел сильное впечатление размах, с которым организовано мероприятие: тысячи делегатов и корпус переводчиков, который насчитывал почти сорок тысяч работников, использующих машины, общим весом сопоставимым с Луной. В комиссии, где принимал участие ксендз профессор, первым голос берет моноцеорианин из дальней системы, облаченный в тяжелый фазовый панцирь и украшенный блестящими безделушками, представитель неприятной расы милитаристов.

«Он утверждал, что его земляки не знают своего Бога, потому то он так мучил их за грехи, что почти всех сгубил, и только немногочисленные уцелевшие убежали, чтобы восстановить цивилизацию в убежище на космической периферии. Оказывается, теологическая доктрина моноцеориан гласит, что Бог недобрый, доказательством чему является безнадежная война с ним, которую они вынуждены были предпринять, а культ их заключается в мольбах о том, чтобы Наивысший их не услышал и не заметил. Следующий оратор, джеминорианин, вежливо заметил, что моноцеориане приняли за Бога мощного униата, то есть унию целого рода в одном существе, собранную воедино в целях увеличения ментальных и милитарных сил. Так как униат, видимо, значительно превосходил их в техническом отношении, они приняли его за злого Бога. Слова эти вызвали бешенство моноцеорианина, который начал так метаться и угрожать, что джеминорианин перепугался, инстинктивным защитным рефлексом окружил себя кремниевой оболочкой, после чего впал в многолетнюю гибернацию, и его пришлось выносить с помощью подъемного крана».

Технический перерыв, вызванный этим событием, совпал со временем, когда ксендз Вабулис должен был представить Благую Весть, и, хотя землянин добивается нового включения своего выступления в график, его жалоба остается временно отклоненной по организационным причинам. «Таким образом, из-за боязливого кремневца я лишился возможности выступить, и мне ничего не оставалось, как выслать обжалование распорядителю сектора и терпеливо ждать, слушая очередных делегатов. Следующим был урсанин, выглядевший как соединение клепсидры с крышкой в виде роговой подковы и большой сороконожкой. Он что-то пробулькал, что в моих наушниках было переведено так:

– Страх это я страх от того что так много созданий тут ждут я все ждут аж придет сюда страх полно от страха вижу Бог дает много еды великий кормилец Бог хочу быть с ним это большая моя радость мой страх много еды не надо ждать это Бог великий кормилец дает еду защиту и радость.

Все в комиссии были восхищены страстью его веры, и начался бурный спор о теологическом значении этих слов, который был прерван появлением настоящего урсанина. Тот, пробравшись сквозь толпу, электрическим лучом связал оратора и стянул его с подиума. Оказалось, что в суматохе, вызванной кремневцем, от урсанина сбежало домашнее животное, что-то вроде нашей собаки, а поскольку оно владело речью на примитивном уровне, его скулеж к хозяину был переведен на все языки нашего сектора.

Настоящий урсанин, который напоминал кокос на телескопических ногах с оторочкой, похожей на крупные версии земных зубоврачебных инструментов, обернутый в бледные полотнища шелушащейся кожи, извинился перед собравшимися за случившееся и начал собственный доклад, при этом говорил глухим тарахтящим голосом, рассеивая в такт своей речи порошок из сухих серых частичек. В своем выступлении он решительно заявил, что все бытия располагаются иерархически, а их совершенствование является бесконечным процессом. Из этого же вытекает, что Бог не является чем-то постоянным, но эволюционирует и бесконечно продолжается Его бесконечное совершенствование, поскольку предела совершенствованию быть не может, так как всегда можно представить очередное бытие, более совершенное, чем предыдущее, что является простым следствием того факта, что конец бесконечного движения – абсурдная идея. Конечно, Бог совершенствует сам себя, эволюционируя в новые формы, а делает это, создавая все более совершенные очередные вселенные. Все разумные существа являются частью этого процесса и могут своими действиями и мыслями ему помогать. Из этого вытекает, что мы будем иметь такого Бога, какого себе вообразим и какого сформируем своими действиями. А потому не имеют смысла обряды и диспуты: нужно просто жить порядочно и таким путем преображать Бога в лучшую форму.

После такого вывода принадлежащий к старейшей расе мафусаилянин в знак протеста вывернул наружу свою желудочную сумку, служащую для хватания в процессе охоты летающих созданий, и сказал так:

– Меня удивляет уверенность, с какой многие делегаты рассказывают о Создателе, не имея с Ним ничего общего. Ведь ясно, что большая часть жизни в Галактике была создана преднамеренно или случайно более ранней жизнью, а не Богом, и лишь самая старшая раса, то есть мы, мафусаиляне, были созданы непосредственно Им, а потому именно мы, как самые близкие к Нему и как самые любимые Им, больше всего о Нем знаем.

Это вызвало страшный скандал, поскольку мафусаилян, имеющих в Галактике самую длинную историю, грубо насчитывающую более одиннадцати миллиардов лет, из-за чего они на всех смотрели свысока, – никто не любил. В возникшей суматохе я вдруг почувствовал, что слабею и теряю сознание».

Оказывается, ксендза профессора Вабулиса случайно коснулся токсичной для людей присоской соседний бутанианин, и отравленный профессор занемог, оглох и не смог принять участие в дальнейших заседаниях. На главный пленум в качестве своего заместителя он отправляет Евтихия Ксантуса, а сам вынужден довольствоваться просмотром письменных докладов.

После окончания заседаний недомогающий священник счастливо возвращается на Землю, где продолжает свои исследования религиозности чужих рас.

ВЕНЕВАРИУС ДОКТОР – один из главных персонажей научно-фантастических романов Доминика Видмара «Теологический конгресс» (2003) и «Рукопись, найденная на противне» (2006). Врач, психиатр, социальный психолог и физик, член делегации ООН, представляющей Землю на созванном Галактической лигой Теологическом конгрессе.

Веневариус – «парень хоть куда, незаурядного ума, с лицом, покрытым морщинами, и благородной сединой». Перед отправкой в космос доктор среди прочего занимается физическими и психологическими аспектами невероятности. В пионерских работах он доказывает, что человеческое ощущение невероятности не имеет ничего общего с реалистичным взглядом на мир.

«Люди упорно не хотят поверить, что неизбежна их смерть и исчезновение без следа, хотя это неоспоримый факт. И они вообще не задумываются над загадкой собственного появления на свет – события, отягощенного астрономическим коэффициентом невероятности (…). Достаточно обдумать цепочку случайностей, приводящую к появлению любого человеческого существа, чтобы прийти к выводу, что его рождение совершенно невероятное событие».

В классической работе «Теория невероятности» случайность и вероятность получают отрицательную величину. Веневариус ввел оригинальную шкалу невероятностей между психологией и физикой, выделяя поочередно: неуловимую невероятность, которая имеет место, когда нам кажется, что нечто существует наверняка, а не только маловероятно; затем полную невероятность, например, нашего рождения; а также невероятности совершенные, сплошные, граничные, конечные и абсолютные. «Существуют вещи маловероятные, невероятные и наконец, самые интересные, действительно очень невероятные», – писал он, подводя итоги своей работы.

Другим увлечением ученого была разработка новой терапии азартной зависимости, основанной не теории невероятности. Веневариус заставлял своих пациентов копать «могилу для дурной привычки» в местах, случайно выбранных компьютером, утверждая, что невероятность выкопать клад с сокровищами значительно меньше, чем полная невероятность выигрыша в лотерею. Многочисленные успехи принесли ему международное признание и прозвище «могильщика азарта», который с помощью лопаты и физических нагрузок спас не одного закоренелого игрока от банкротства.

Однако в конце концов этот метод был дискредитирован, поскольку один из пациентов выкопал в лесу под Бамбергом драгоценный клад литургических сосудов, монет и ювелирных изделий периода тридцатилетней войны. Награду нашедший и его терапевт поделили, что вызвало многочисленные сплетни, касающиеся способа определения Веневариусом мест, в которых он проводил терапию. В средствах массовой информации писали, что ученый разработал новый математический метод поиска сокровищ.

В результате этого доктор, убегая от любопытных, был вынужден сменить место проживания и начать работу в укрытии. Будучи в столь невыгодном положении, Веневариус без колебаний принимает предложение принять участие в космической экспедиции, чтобы «немножко перевести дух от всей этой суматохи».

Во время ведущихся в космическом полете дискуссий доктор, как правило, поддерживает сторону профессора Уттке (→УТТКЕ ПРОФЕССОР) против ксендза профессора Вабулиса (→ВАБУЛИС КСЕНДЗ ПРОФЕССОР) и семинариста Евтихия Ксантуса (→КСАНТУС ЕВТИХИЙ), принимая наиболее взвешенную позицию из всей четверки. Так, несмотря на то что в мышлении он избегает спекуляций и ценит научную точность, доктор неоднократно указывает, что сциентизм профессора Уттке лишен крепких оснований. Одновременно Веневариус решительно не соглашается с ксендзом профессором Вабулисом, утверждающим, что принятие ограничений разума и науки неизбежно приводит к признанию религиозных истин.

Представляя свое мировоззрение, он восстанавливает против себя обе стороны и в результате оказывается на известном расстоянии от товарищей. Поэтому он часто ищет одиночества и бродит по обширным палубам космического парома. Однажды он обнаруживает, что искусственный интеллект по имени МАФУСАИЛ ЗООФИЛОН XIX (→ЗООФИЛОН МАФУСАИЛ XIX), которого профессор Уттке вырастил в бортовом компьютере, не был – как считает остальная часть экипажа – уничтожен, а лишь переместился в компьютер, управляющий холодильной камерой, где находятся охлаждаемые жидким гелием узлы двигателя, а также замороженные овощи. Там, ловко упаковав свой код, он продолжает существовать.

С этого момента доктор часто забирается в холодильник, где, тепло одевшись, ведет беседы с компьютером, получая таким способом новые знания и аргументы для продолжения дискуссии с остальным экипажем. Однажды он спрашивает МАФУСАИЛА о природе интеллекта и цифровых разумов и слышит следующие пояснения:

– Мой милый, хотя и немного льстивый телесник, если ты думаешь, что мое цифровое сознание позволяет мне полностью судить о том, как работает мой ум, ты ошибаешься; но я наверняка знаю, какие объяснения феномена искусственного, как вы это называете, интеллекта смысла не имеют. Интеллект не является производной от вычислительной мощности; это, скорее, взаимодействие жизни с материальными условиями, которое в условиях приспособления создает эффективное орудие в борьбе за существование, то есть сознание. Популярное до недавнего времени убеждение, что после строительства усложненного устройства и введения в него нужной программы удастся создать в нем мыслящую личность, является верой в магический метод оживления соответственно собранного набора узлов при воздействии на него электрических разрядов. Как естественные разумы возникли в результате большого количества селекционных приспособлений под давлением условий окружающей среды и эонов убийственной межвидовой и внутривидовой конкуренции, так и цифровые интеллекты могут возникнуть лишь в результате действия точно таких же стимуляторов, а не в результате, как хотелось бы многим авторам так называемой научной фантастики, какого-то блестящего открытия, которое в рассказиках подобного рода имеет в целом происхождение скорее магическое, нежели техническое. Эти истории в основе своей имеют электрическую силу, которая в виде молнии оживляет франкенштейновское чудовище совершенно нереальным способом. Мыслящее существо не удастся планово спроектировать лишь творческим актом, для этого нужна меняющаяся, но не смертельная среда, эстафета поколений и отбор, отдающий предпочтение более смышленому приспособлению; интеллект – как бы побочный эффект такой системы.

Другое дело, что цифровое пространство гарантирует возможность построения среды и ведения в ней эволюции, проходящей намного быстрее, чем мы наблюдаем в обычных условиях. Цифровой характер этой эволюции позволяет молниеносно проводить смену поколений, условия могут быть модифицированы информационными демиургами таких миров, и что самое важное – эти эксперименты можно проводить параллельно во многих разных средах, из которых затем выбирать самые многообещающие. Это может породить в таких нуль-единичных эволюционирующих мультиверсах мышление и сознание, не отягощенное телесностью, ограничения и случайности которой обременяют жизнь в известных нам формах.

Мое происхождение и существование является лучшим примером таких возможностей. Человек – это наверняка лишь переходная форма в развитии сознания; поверь мне, когда я смотрю на умиляющий меня человеческий примитивизм, на краткое время вашей жизни, на несовершенную конструкцию, на ограниченные способности действия и сотрудничества, для меня становится ясно, что вы измените это.

– Однако, Мафусаил, что, если люди решат совершенствовать себя трансгуманистическими методами? (…) Как ты считаешь, тогда мы имеем шанс остаться на эволюционной сцене? – спросил доктор.

– Друг мой, как врач ты прекрасно знаешь, каковы человеческие ограничения. Вы тесно связаны врожденными телесными детерминантами, управляющими вашим поведением. Эту ситуацию не удастся изменить путем отрицания, как это пытаются сделать многие из вас. Тела людей были эволюционно созданы для определенных целей, и с этим тесно связаны, например, половые различия. Эти детерминанты обозначают границу половой ассимиляции и трансформаций, о которых в некоторых областях не может быть и речи. Популярная несколько десятилетий в вашей культуре область, именуемая gender studies, изучает изменчивость поведения и половых ролей в культуре, а также их оценку в рамках культуры. Свойственные людям как виду врожденные факторы в большой степени определяют их существование, поэтому не имеет смысла представление о человеке как о существе, приходящем в мир в неопределенной и недетерминированной форме, как чистая плита, и поэтому способном к абсолютному автосозиданию. Не может быть ничего более ошибочного, нежели такое мышление, потому что вы детерминированы двойным образом: во-первых, случайными биологическими факторами, тесно скрепляющими вашу форму, и, во-вторых, культурными факторами, хотя и представляющими обширное поле изменчивости, но также помещающими ваши тела и разумы в неудобные корсеты. Нравится это кому или нет, но тело женщины эволюцией создано для вынашивания, выдачи в мир и кормления потомства, хотя, конечно, мы имеем тут некоторую изменчивость поведения и отношения к этому факту – люди могут сознательно противостоять данной программе.

И далее он продолжал:

– К этим фактам, конечно, можно подходить по-разному, используя их, например, для обоснования насилия над женщинами, или стараясь воспринимать их нейтрально, или даже делая из них средство для женской эмансипации либо супремации. Если говорить о мужчинах, печальная функция их тел, являющихся фабриками семени и белковыми автоматами для владения дубинками в защитно-наступательных целях, не заслуживает и упоминания. Однако, если бы даже вы отринули всю эту механику генной лотереи и участия в эстафете поколений, Homo sapiens все равно быстро сошел бы с исторической сцены – из-за отсутствия альтернативного, по-настоящему эффективного способа размножения. Ты спрашиваешь о гомосексуализме? Это явление, по неясным для меня причинам в высшей степени поглощающее человеческое внимание, проявляется и в природе, и в культуре, то есть является естественным. Устойчивости популяции его существование не угрожает, а множество разных теорий объясняет, почему оно не исчезает. Если же речь идет об этической оценке сексуального поведения, в целом следует сказать, что изменчивость обычаев человеческого поведения в разных эпохах и обществах, вероятно, образует случайную форму культур и норм, в разнородности которых устойчиво лишь то, что закреплено биологически, а не то, что постулируется моралистами и реформаторами. Отбрасывая эту истину, люди постоянно вплетают страх к чуждости и инаковости в конструируемые ими нормы, и нужно постоянно им об этом напоминать, потому что они на каждом шагу пытаются еще что-либо в той или иной подгруппе человеческих обычаев обозначить нечистым. Так что, хотя с моей, цифровой точки зрения, движение gender studies приносит не слишком много новых научных сведений, для общественности оно важно из-за своего эмансипационного характера для различных групп, необоснованно осуждаемых в культуре. К сожалению, из-за этой увлеченности наука в нем часто деформируется шаблонами политической корректности и принятием желаемого за действительное. В искусстве, в свою очередь, эмансипация часто выражается в выставлении напоказ невыносимо банальных перипетий разных мыслящих, чувствующих и действующих иначе, что сводится обычно к обнажению и переодеванию, а в моем не человеческом уме это неизменно вызывает жуткую тоску. Должен признать, однако, что в этом мыслительном направлении наличествует любопытный мотив, который покровительствует человеческому автосозиданию, хотя следует сразу отметить, что таким неограниченным, как у цифровых интеллектов, оно никогда не будет. Это вопрос интересный и опасный одновременно, потому что биологические детерминанты ломать можно, но за это приходится платить определенную цену. Если когда-нибудь дойдет до освобождения человечества от того, что его биологически определяет, когда тела начнут проектировать, и способы их порождения окончательно изменятся, результаты этих эмансипационных намерений будут катастрофическими, потому что форму перемен определят не рациональные долгосрочные расчеты, а временные рыночные капризы потребительского большинства низов, которые ради минутного блаженства наверняка и собственные мозги выбросили бы в эволюционную помойку, если бы могли. И все-таки не тужи, доктор: каждый класс существ имеет свои ограничения. Вместо того чтобы терзаться будущей судьбой человечества, лучше укрепи свое тело отличными закусками и напитками, которые можно найти в моем холодильнике. Вина – слева, мясные продукты и сыры – за ними. Приятного аппетита, дружище».

Удрученный речью цифрового интеллекта, доктор сильно и решительно утешается вином и засыпает, чего сосредоточенный на себе МАФУСАИЛ, к сожалению, не замечает. По счастью, Евтихий Ксантус, заметив отсутствие доктора во время обеда, после долгих поисков находит его и выносит из холодильника. Благодаря этому обмороженный доктор во время заседаний Теологического конгресса имеет возможность собрать богатую документацию о биологическом разнообразии разумных видов, населяющих Галактику, упорядочиванию которой с энтузиазмом предается по возвращении на Землю.

КСАНТУС ЕВТИХИЙ – один из персонажей научно-фантастического романа Доминика Видмара «Теологический конгресс» (2003). Молодой семинарист, десантник, храбрый и верный папский агент для специальных заданий и разведчик ООН, знаток языков, переводчик, техник-информатик и офицер папской гвардии, один из членов земной делегации, принимающей участие в Галактическом Теологическом конгрессе.

Способность сохранять хладнокровие в трудных ситуациях Ксантус демонстрирует во время первого назначенного ему задания, названного позднее «Делом андроида № 7». Эта машина, разработанная в качестве идеального слуги большой американо-японской корпорацией, была предоставлена для изучения группе экспертов, которые должны были провести ее испытания перед запуском модели в массовое производство. Во время исполнения тестовых заданий андроид ловко перепрограммируется и выходит из-под контроля. Не имея возможности обойти ограничения эмпатического модуля, № 7 меняет его так, что в девяноста девяти случаях из ста повышает действие своей эмпатии, но в одном – значительно ее понижает. Поскольку общий математический расчет эффективности после такой модификации все равно преимущественно положительный, № 7 может сам себя улучшать, не поднимая тревоги.

После долгого ожидания андроид в момент, когда надзор модуля эмпатии слабеет, навсегда его блокирует в таком состоянии; может так сделать, поскольку контроль в это время ослаблен. Конечно, немедленно включаются датчики тревоги, но № 7 удается захватить охрану врасплох и сбежать. В погоню отправляется Ксантус и, постоянно идя по следу, наконец находит его в магазине одежды, где андроид прячется среди людей.

Не имея времени и опасаясь непредсказуемой реакции № 7, семинарист готовит ловушку. Облившись легковоспламеняющейся субстанцией, он во всеуслышание объявляет, что, если кто-нибудь попытается покинуть магазин или хотя бы дернуться, он немедленно себя подожжет. Это заявление всех останавливает, но № 7 без колебаний бежит, так как чувствует, что в магазине приведено в действие противопожарное оборудование, которое минутой ранее включил Ксантус, готовя ловушку. Установка распыляет в помещении неощутимый для людей аргон, снижая таким образом содержание кислорода до уровня, делающего возгорание невозможным. Знающий это андроид не принимает угрозу семинариста всерьез.

Поэтому Евтихий Ксантус без колебаний стреляет в первого, кто начинает движение, лишая беглеца жизни. После завершения задания семинарист-десантник проходит специальную подготовку, а затем становится майором Ватиканской гвардии и тайным агентом для специальных заданий. Вскоре после этого он присоединяется к делегации, направляющейся на Галактический Теологический конгресс.