Текст книги "Голос Лема"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Яцек Дукай,Роберт Вегнер,Рафал Косик,Януш Цыран,Кшиштоф Пискорский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Король хлопнул. Собравшиеся повернулись, уже успокоенные. Оркестр снова заиграл, быстро и весело. Через мгновение все ритмично били в ладоши и радостно смеялись.

* * *

Когда закончился бал, Паскаль бегом вернулся домой. Едва служанка ушла, он зажег лампу и быстро оделся. Почувствовав внезапную усталость, присел на минутку, глухо всплакнул, затем открыл сундук и достал портупею. Вынул пистолеты и положил их на столик: они блестели перламутром и металлом. Мальчик спрятал оружие и старательно застегнул обе кобуры.

Повязал на локти и колени полотенца, скрепил их застежками. Надел портупею, подтянул ее и застегнул ремешки, сверху накинул короткий кафтан.

Как раньше не было нужды искать Клер, так и теперь он знал, где найдет Ролана. Потому спешил и одновременно чувствовал страх.

Дворец был тише, чем обычно, словно после бала все его обитатели, без исключения, погрузились в глубокий сон. Только немногочисленные пластыри впускали внутрь немного солнечного света. Тишина стояла настолько глубокая, что уже издали Паскаль услышал стоны Ролана де Жюссака.

Канал в этом месте воронкообразно расширялся. Его стены покрывала кисло пахнущая липкая субстанция. Паскаль осторожно добрался до широкого зева, отворявшегося в темную комнату. Тот находился на высоте в пару метров. От него вели деревянные простые ступеньки – до уровня пола. Стены зала были обиты тисненой кожей, украшенной золотом и серебром. Многочисленные лампы заливали все вокруг желтым светом, который едва разгонял темноту комнаты.

Герму в самом центре помещения венчала большая голова пчелы. Де Жюссак стоял чуть ниже, в одной рубахе, вытянутой поверх штанов, привязанный к каменному столпу. Его голова упала на грудь, глаза были закрыты. Он постанывал. На рубахе чья-то ловкая рука нарисовала синей краской красивый цветок лилии.

По обе стороны от пленника стояли – неподвижно и равнодушно – гвардейцы, казалось погруженные в сон. Паскаль осмотрелся еще раз и, не заметив никого больше, отполз поглубже в канал. Здесь еще хватало света.

Он повернулся на бок, откинул полу кафтана, расстегнул карман и вынул пистолет. Отвел курок, открыл полку. Взял из подсумка патрон и, кривясь, откусил его кончик. Насыпал порох на полку, закрыл курок. Засыпал остаток пороха в ствол, старательно забил заряд, подвигал шомполом и осторожно спрятал пистолет в кобуру. Зарядил второй. Когда закончил, услышал чьи-то шаги.

Подполз к отверстию. В зале появилась королева с еще двумя гвардейцами. На ней было лишь свободное длинное платье из легкого материала. Гвардейцы отошли, встав между нею и Паскалем, так что он теперь плохо видел происходящее.

Королева сняла платье и, нагая, подошла к виконту. Поцеловала его в губы, долго и горячо, потом стянула с него одежду. Взгляд Ролана был бессмысленным и затуманенным. Она обняла его, крепко прижалась. Де Жюссак закричал и некоторое время дергался. Когда она отодвинулась, он обвис и сделался недвижим, залитый кровью. Королева надела платье и зашагала в сторону деревянных ступеней, а Паскаль, быстро дыша, отполз еще дальше в туннель. Слышал ее все ближе, фигура заслонила контур входа, когда она переваливалась внутрь, а он, опасаясь быть раскрытым, осторожно отполз еще немного. Сидел в темноте, видя перед собой на фоне света в комнате абрис королевы. Та принялась стонать и покрикивать. Паскаль снова подвинулся. Осторожно расстегнул обе кобуры и вытащил один пистолет. Королева кричала и стонала. Теперь он пополз в ее сторону. Ее глаза были закрыты, лицо залито потом, живот ходил ходуном. Когда мальчик отвел курок, она открыла глаза и посмотрела ему в лицо. Ее пронзительный вопль наполнил пространство вокруг. Паскаль нажал на курок.

Пуля отбила кусок черепа и обнажила мозг. Не переставая кричать, королева вдруг оказалась совсем рядом, с ощеренными зубами, протянула руку и ухватила мальчика за плечо, потянув к себе. Он выстрелил из второго пистолета, прямо в один из безумных глаз.

Она перестала кричать и ослабила хватку. На миг ее окутал дым. Паскаль молниеносно спрятал пистолеты в кожаные карманы и отполз. Позади что-то продолжало двигаться. Наконец высвободилось и отчаянно запищало. Мальчик развернулся и пустился наутек – так быстро, как только мог, оставляя позади стихающий писк.

Он вернулся в свою комнату залитый потом и задыхающийся, с порванными рукавами рубахи, испачканными кровью. Осмотрелся, схватил клетку с попугаем и выбежал.

Коридоры дворца еще оставались пустыми. Только стоящие на страже гвардейцы подняли головы и проводили его равнодушными взглядами. Он выскочил в сад, во влажную жару. Солнце быстро вставало над горизонтом: огромный, безжалостный золотой огонь.

Паскаль бежал, колыхая клетку, в которой покрикивал и взмахивал крыльями попугай. По аллейкам без устали сновали садовники, склоняясь над растениями, копаясь, подрезая, работая заступами и толкая тележки. Мальчик остановился в тени и отдохнул, затем побежал снова. Наконец он оказался у стены. Посмотрел на клетку, прикрепил ее за крючок к ремешку портупеи у своего бока и начал карабкаться, хватаясь за выступы стены и толстые лозы. Был уже высоко, когда появился мушкетер.

– C’est interdit, Monsieur, – сказал гвардеец. Паскаль быстро двигался наверх. – C’est interdit! – повторил солдат и, поскольку уже не мог до него дотянуться, тоже начал взбираться наверх.

Мальчик ухватился за край стены и подтянулся, чтобы сесть на нее, когда мушкетер протянул руку, пытаясь его схватить, – и в тот же миг полетел на землю. Упал как тяжелый мешок и завертелся по кругу, цепляясь пальцами за землю. Паскаль, сидя на стене, минуту-другую смотрел на него, потом отвел глаза.

За стеной раскинулось темно-фиолетовое пространство. Ее ограничивал черно-зеленый пояс, плохо видный из-за поднимающегося от земли тумана.

Мальчик осторожно сполз со стены и встал на мягком фиолетовом мху. Медленно шагая по нему, пошел в сторону леса. Мох почувствовал его присутствие и стлался, будто шерсть огромного зверя. Тонкие фиолетовые нитки подрагивали, попеременно удлинялись и сокращались, укладывались под его ногами в пружинящий ковер. Чуть поодаль – стреляли электрическими искрами, словно зверь, по спине которого он вышагивал, сердился.

– Никто? – прошептал мальчик, но на этот раз никто ему не ответил. И все же Паскаль чувствовал, что дворец еще властен над ним, его истинный отец и истинная мать, и пугался, понимая, что еще чуть-чуть – и он окажется за границей всепобеждающего присутствия.

Жара увеличивалась с каждой секундой. Туман исчезал. В тридцати шагах перед Паскалем вырастала граница между мхом и лесом. Ее обозначали почерневшие, умершие обрубки деревьев; некоторые из них еще тлели, истекая редким дымом. Дальше лес густел и здоровел, превращаясь в скрывающую все зеленую, буйную чащу.

Паскаль приблизился к сожженным деревьям и заметил между ними звериные скелеты, выступающие над ковром мха. Впереди, среди зеленой гущи что-то шевельнулось. Между листьями показалось худое, продолговатое лицо цвета меди. Мальчик остановился. Индеец высунулся из зарослей и оскалил красные зубы.

Сзади раздался скрип металла. Паскаль отвернулся и заметил в стене большие ворота. Они раскрылись и стали неподвижными. В них появился мушкетер и побежал в его сторону широкими прыжками. Мальчик почувствовал резкую боль и с удивлением взглянул на свой бок, из которого торчала стрела. Снова повернулся в сторону странного человека: тот уже не скалился, а натягивал лук, выпуская вторую стрелу, после чего, взглянув в сторону, откуда быстро приближался мушкетер, исчез за завесой листьев.

Паскаль ухватился за луч второй стрелы, торчащей из его груди, покачнулся, а потом упал на колени. Мох вокруг него нервно подрагивал, волновался, вставал дыбом. Мальчик медленно открыл дверки клетки и вытряхнул птицу наружу. Попугай неуверенно встал на мху, осмотрелся и пошел назад, в свою маленькую тюрьму. Паскаль схватил клетку и отбросил ее прочь; та упала чуть дальше, в треске электрических разрядов. Мальчик захрипел и опрокинулся.

Когда мушкетер добежал до него, птица громко закричала и отлетела на несколько шагов. Гвардеец поднял мальчика и, держа его на руках, быстро зашагал к воротам.

Заросли шевельнулись. Индеец смотрел на удаляющегося гвардейца, пока тот не исчез в воротах. Наконец вход затворился в скрежете металла.

Солнце неумолимо поднималось все выше. Птица нервно дернула за выпрямляющиеся вокруг нее нити мха – те становились длиннее.

– Паскаль!

Индеец минуту-другую смотрел на таинственную стену, которую еще никто из настоящих людей не сумел пока перейти, а затем отправился в обратный путь.

Войцех Орлиньский
СТАНЛЕМИАН
^{(пер. Виктора Язневича)}

– Надеюсь, все подготовили свои «лемианы» согласно инструкции? – спросил крупье.

В ответ раздался одобрительный радостный гул и шелест нескольких сотен конвертов, извлекаемых туристами из своих карманов.

– Закон штата Невада запрещает мне проверять содержимое конвертов, но обязывает убедиться в том, что все клиенты приготовили конверты и правильно разместили их в белых контейнерах.

– Я принесла семь, надеюсь, поместятся? – сказала полнотелая румяная женщина с сильным южным акцентом.

– В контейнере пять отделений, но можно вложить несколько конвертов в одно. Только я прошу сильно не задумываться, чтобы это как можно слабее записалось в вашей кратковременной памяти, – ответил крупье, который объяснял все это уже не один раз.

– Поможешь мне, парень? – зацепила меня сидящая рядом одинокая брюнетка с изящной татуировкой на щеках. – Если я правильно понимаю, что касается этой памяти, будет лучше, если кто-то другой спрячет мои «лемианы».

– Прошу прощения, но, к сожалению, регламент казино это запрещает, – вмешался крупье. – Каждый должен сделать это сам. Иначе откуда вы будете знать, что проснулись?

– Я старалась в этом разобраться, читая инструкцию, но так и не поняла, о чем идет речь с «лемианами», – пожаловалась румяная женщина с юга.

– Дело в том, что казино имеет доступ к вашей кратковременной памяти, что следует из самой идеи виртуальной реальности, – ответил крупье. – А долговременная память нам недоступна. Правильный «лемиан» должен содержать нечто, о чем мы помним годами, но давно не видели, и после выхода из виртуала это позволит убедиться, действительно ли мы из него вышли. Поэтому вы должны выбрать «лемиан» и спрятать его сами, чтобы быть уверенными, что по пути никто ничего не подменил.

– Но я же буду знать, нахожусь я в Нью-Йорке в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году или в Лас-Вегасе сегодня? – Женщина не была уверена.

– Да, но, если мы сможем создать совершенную иллюзию Нью-Йорка, сможем искусственно создать и Лас-Вегас. Вам будет казаться, что это конец имитации, вы будто бы вернетесь в свой настоящий номер отеля, зарегистрируетесь в сети, выполните какие-нибудь денежные переводы, и мы узнаем ваши пароли и коды, – объяснил крупье.

– О, боже, я не знала, что это такой риск! – Женщина с юга на самом деле выглядела удивленной.

Крупье тотчас ответил успокаивающим тоном:

– Вам ничего не грозит. Наше казино предлагает виртуальные услуги шесть лет, и еще не было никаких жалоб. Однако юристы силой своей безграничной мудрости хотят защитить всех клиентов казино, в том числе и менее порядочных…

– Мафиозных? – бросил кто-то с противоположной стороны.

Гости рассмеялись, некоторые, пожалуй, немного натянуто. Я не смеялся. Я знал, что хотя хозяева Лас-Вегаса очень хотят вселить в своих клиентов чувство уверенности, что вместе с переходом от рулетки и блекджека к азарту в виртуальной реальности организованная преступность ушла в прошлое, это неправда. Спрос на мои услуги этому противоречил.

– Мафия, дорогой мистер, свое отжила, – крупье делано усмехнулся. Наверняка он много раз отвечал на подобные вопросы и имел в запасе готовую формулировку. – В рамках закона мы будем продавать вам за настоящие деньги виртуальные стейки с виртуальным вином, беря пятьдесят долларов за что-то, чего не существует. Какая мафия может конкурировать с подобным?

Смех за столом теперь звучал более натурально.

– А откуда название «лемиан»? – спросил кто-то другой.

– От фамилии русского инженера, который придумал эту систему, – объяснил крупье.

Я чуть не подпрыгнул на стуле, желая опровергнуть этот бред, но прикусил себе язык. Человек моей профессии должен держаться незаметно и заботиться о том, чтобы не записаться у персонала казино ни в какой памяти – ни долго– ни кратковременной.

К счастью, от необходимости опровергать этот бред меня избавил полный юноша, в котором чувствовалась сильная зависимость от виртуальных игр.

– Это был не инженер, а писатель научной фантастики, – сказал он. – Дело в том, что в научной фантастике ситуацию, когда люди не знают, вышли они из имитации или нет, издавна называют «филдикианом». Русский писатель Станли Лем размышлял над этим в своем романе Sum of Technologies и написал, что виртуальная реальность никогда не выйдет на рынок, пока эта проблема не будет разрешена. Отсюда название «станлемиан» данной имитации, в которой невозможен «филдикиан». Сокращенно «лемиан».

Если бы это была дружеская встреча, я бы высмеял юношу и исправил все его ошибки. Не Станли, а Станислав. Не роман, а эссе. Не Sum of Technologies, а Summa Technologiae, по аналогии с Summa Theologiae Фомы Аквинского. И, ради Бога, не русский, а польский писатель!

Я оставил эти замечания при себе. Вздохнул и обратился к моей татуированной соседке:

– Видно, что юноша выполнил домашнее задание.

– Хороший малый! – оживилась она. – Я не знала об этом русском писателе. Удивительно!

Я не поддержал разговор.

– Я бы с удовольствием еще поговорил с вами, но, пожалуй, вы торопитесь в Нью-Йорк горячих восьмидесятых годов? – спросил крупье. В ответ раздался гул одобрения. – Все ли «лемианы» готовы? Отлично. Сейчас приглашаю вас посмотреть короткий фильм-инструктаж, а потом все богатство рейганомики поступит в ваше распоряжение!

Вспыхнули расположенные вокруг экраны. В фильме улыбающиеся модели показывали, что нас ждет. Мы должны будем направиться в помещения, которые выглядели как обычные гостиничные номера. Там, переодетые в пижамы, мы наденем мониторинг-браслеты и выпьем снотворное, спрятанное в холодильнике, напоминающем мини-бар для сохранения иллюзии отеля.

Потом мы ляжем в кровати и на тридцать шесть часов погрузимся в глубокий сон. Не следует его опасаться, потому что за нормальным протеканием бессознательного состояния будет следить персонал казино, с которым постоянно дежурят два высококвалифицированных анестезиолога.

Пока мы будем в сознании, можем в любой момент воспользоваться тревожной кнопкой у кровати. Это задержит наше путешествие в виртуальный мир, но, к сожалению – как информировал актер в фильме-инструктаже – в этом случае уже не может быть речь о возврате оплаты.

В фильме не вдавались в детали, касающиеся того, что с нами будет происходить после. Только показали, как улыбающийся персонал перекладывает бесчувственное тело с гостиничной койки на больничную и транспортирует его по коридорам до двери с надписью: «Посторонним вход запрещен».

Потом мы смотрели очередной вестник здешней виртуальной программы «Нью-Йорк, Нью-Йорк», в которой эпизоды из имитации были смонтированы вместе с попурри из классических фильмов о восьмидесятых годах. Маклеры в красных подтяжках, строгие полицейские в еще более строгих фордах Crown Victoria, панки на концерте в клубе CBGB, интеллектуалы, стилизованные под Вуди Аллена, проститутки, цепляющие прохожих на Таймс-сквер.

В фильме не показывали, что в это время будет происходить с нашими телами. Я приблизительно знал, поэтому понимал, что из этого нельзя смонтировать рекламный ролик.

Покупая услугу, все мы подписали согласие на «парасинаптическое нановмешательство», которое выглядело так же неаппетитно, как и называлось. Обслуживающий персонал воткнет нам несколько десятков игл в спину вдоль позвоночника. Мы будем лежать в функциональном эквиваленте отделения интенсивной терапии, где выделяемые нашими телами кал, моча, слюна и сперма (секс в виртуале вызывает извержение в реале) будут собраны санитарками. В итоге: действительно ничего, что человек хотел бы увидеть.

Больше всего нас интересовал самый важный инструктаж, оставленный на конец фильма: что делать, чтобы деньги, заработанные в виртуальном Нью-Йорке, забрать с собой в мир действительный. Для этого они должны быть у нас наличными, когда мы будем покидать виртуал в наших гостиничных номерах. Если мы не окажемся там вовремя или покинем имитацию в аварийном режиме, деньги пропадут. Если у нас их не будет при себе, тоже.

В фильме это особенно подчеркнули и продемонстрировали разные ситуации, в которых анимированный человечек с мешком, помеченным значком $, терял этот мешок или дорогу к отелю – и деньги оставались в виртуальном мире. Только человечек, который с улыбкой сладко засыпал в нарисованной кроватке, прижимаясь к своему мешку с долларами, получал их потом в кассе, на реальной стороне. Убедившись для начала с помощью «лемиана», реальна ли действительность.

Я был здесь не в первый раз, поэтому следил за происходящим без особых эмоций. В конце концов, за этим сюда и приехал: забрать мешок со значком $, оставленный в виртуальном Нью-Йорке другим игроком, который выиграл на Уолл-стрит небольшое состояние, но справедливо боялся сам возвращаться с ним в отель.

Даже в настоящем Нью-Йорке прогулка с миллионом двумястами тысячами долларов наличными была неразумна. А в виртуальном Нью-Йорке, где каждый игрок в соответствии с правилами игры может продырявить другого игрока серией выстрелов из «Калашникова», чтобы завладеть его выигрышем, это была задача не для любителя.

Поэтому мудрый любитель поступал так, как мой нынешний заказчик: оставлял наличные в сейфе, а их доставку из виртуального мира поручал профессиональному игроку. Например, мне.

Вместе с другими я отправился в переходную секцию казино, где нас разделили. Каждый оказался в комнате, являющейся макетом той, в которой мы проснемся в виртуальном мире – чтобы избавить нас от шока при пробуждении. Я выполнил все рутинные действия, прыгнул в кровать и закрыл глаза.

* * *

Виртуальный Нью-Йорк приветствовал меня в семь утра времени имитации. В восьмидесятых годах верхом изысканности считался радиоприемник с будильником. Диджей нью-йоркской радиостанции WPLJ анонсировал свежайший хит с новой пластинки Dire Straits. «Он хочет иметь свою MTV, и я тоже хочу ее, наконец, иметь, – диктор в радиоприемнике перекрыл голос Стинга. – На будущей неделе придет монтер подключать мне кабельное телевидение, и тогда я расскажу вам, что там увижу. А может, вы уже смотрите кабельное или спутниковое телевидение? Позвоните, похвастайтесь!»

Я улыбнулся: люди, готовящие для этой имитации виртуальные радиопередачи, неплохо повеселились. Я встал с кровати и выполнил несколько наклонов и приседаний, не для здоровья – тело аватара было одноразовым, – а чтобы проверить координацию и лучше почувствовать каждую виртуальную мышцу. Может пригодиться.

Для меня все это было не впервые, но еще никогда я не получал заказ на такую сумму. Мой клиент, Майкл Т. Хикс, двадцативосьмилетний инженер из Кремниевой долины, выбрался в Лас-Вегас со своей девушкой, чтобы провести жаркий уикенд в виртуале в Нью-Йорке. Это был их первый раз, поэтому оба отправились на ланч в известный ресторан Windows of the World на сто седьмом этаже северной башни Всемирного торгового центра. С двенадцатого сентября 2001 года резервирование там столика в реале стало невозможным, поэтому для каждого новичка ресторан является обязательным пунктом в программе посещений в виртуале.

Это очень выгодно казино, потому что в самом ресторане можно организовать классический сценарий «разговора, подслушанного за соседним столиком» или сразу после выхода из него – атаку игрока нипами[5]5
  Неуправляемые игроком персонажи компьютерной игры (non-player characters).


[Закрыть], уговаривающими вложиться в какое-нибудь выгодное дело. Это ведь восьмидесятые годы! На Уолл-стрит, в кого ни кинь дохлого виртуального кота, обязательно попадешь в яппи из стремительно развивающейся биржевой компании! Из этого тоже можно попытаться добыть деньги для реала…

Подавляющее большинство новичков, разумеется, теряют свои инвестиции. Даже на настоящей Уолл-стрит дело обстоит именно так, хотя действие игры происходит за два года до биржевого краха 1987 года. Что уж говорить о виртуальной игре, специально разработанной под прицелом азарта.

Хикс об этом знал, но для парня из Кремниевой долины соблазн инвестировать в фирму, планирующую именно сейчас вывести на рынок новую модификацию персонального компьютера (Lap top, понимаете ли – компьютер, располагающийся на коленях пользователя как танцовщица в Lap dance!) был непреодолим. Поэтому он инвестировал в виртуале в «новую» компанию круглые сто тысяч, и, на его счастье, именно тогда биржевые аферисты, тоже находящиеся в имитации, раскачали стоимость ее акций. В течение одного дня на своих акциях он получил более чем десятикратную прибыль.

Как разумный молодой человек, он не забрал эту сумму в отель, а арендовал во Всемирном торговом центре офисное помещение с надежным сейфом, открыть который без знания шифра в виртуальном мире невозможно, потому что гарантии безопасности заложены в основе игры.

Он взял только сто тысяч, которые вместе со своей невестой спустил за одну упоительную ночь, наступившую потом. Стоит ли добавлять, что, рассказывая мне это, Хикс вращал глазами и театрально вздыхал, будто меня интересовало, как он развлекался со своей девушкой.

Впрочем, в свете более поздних событий оказалось, что это меня должно было интересовать. Но я думал лишь о деньгах в сейфе. Хикс передал мне шифр, мы подписали стандартный договор о моей ограниченной ответственности и комиссионных, зависящих от успеха миссии, и я направился в казино, чтобы получить состояние Хикса.

В виртуальный Нью-Йорк входили и выходили через один из трех отелей в Мидтауне. Это ловкий трюк, потому что состояние в восьмидесятые годы можно было заработать на двух окраинах острова, где заправляли два разных типа гангстеров. Символом одного из них был Кельвин Мартин, известный под прозвищем «50 центов», потому что прославился тем, что готов был убить человека ради такой суммы. Символом второго – Майкл Милкен, король «мусорных облигаций». Оба завершат карьеру в 1987 году: Кельвин Мартин получит двадцать три пули, Майкл Милкен – девяносто восемь обвинений от Комиссии по ценным бумагам.

На севере Манхэттена, между Гарлемом и Вашингтон-Хайтс, состояние сколачивали на торговле крэком, то есть неочищенным кокаином. А еще больше – на убийстве тех, кто им торгует. В свою очередь, на юге Манхэттена, между Всемирным торговым центром и Уолл-стрит, состояние делали на бизнес-идеях, подстегиваемых очищенным кокаином. И еще больше – на простофилях, которые инвестировали в это собственные деньги.

В виртуальном Нью-Йорке это было просто. Трудно было после довезти это состояние до отеля в Мидтауне, потому что долгая поездка по Бродвею или любой другой выбранной авеню предоставляла идеальный случай поживиться многим любителям вашей наличности. Выполнял кто-то этот маршрут на метро, пешком или в бронированном «линкольне» – он давал другим игрокам и агентам казино пару часов на грабеж.

* * *

Внизу, в лобби отеля находилось окошко фирмы проката Hertz. Я быстро покончил с формальностями и получил ключи от моего любимого имитированного автомобиля. Mercury Grand Marquis 1985 года – в реале я не хотел бы ездить на чем-то подобном (пятилитровый двигатель V8 едва мог разогнать эту корову). На поворотах я был вынужден снижать скорость до нуля, потому что этот увалень обладал управляемостью груженого танкера.

Тем больше радости приносило мне путешествие по прямым как стрела и не особенно загруженным авеню север−юг (в виртуальном Нью-Йорке население насчитывало меньше миллиона нипов), а также ворчание единственного в своем роде старомодного двигателя. Даже во включении заднего хода примитивной ручкой у руля было что-то от детской игры.

Я выехал из паркинга отеля и повернул на Мэдисон-авеню. Вместо того чтобы поехать сразу во Всемирный торговый центр, я направился в противоположную сторону. Главная ошибка любителей: они овладевали наличностью без соответствующей подготовки. Разумеется, потом ее у них отбирал тот, кто подготовился.

На пересечении с Восточной пятьдесят восьмой улицей я миновал знаки, предупреждающие водителей о закрытии моста Куинсборо по причине ремонта. Имитация распространялась только на Манхэттен, и то, впрочем, не весь; посещение некоторых районов делали невозможным постоянные преграды, размещенные проектантами виртуала: это был или блокирующий проезжую часть грузовик, или полицейские, якобы охраняющие место преступления, а иногда обыкновенные «невидимые стены», как в старых компьютерных играх.

Мне это не мешало. У меня не было времени даже посетить виртуальный Центральный парк, который я как раз миновал; казино с большой помпой сообщило о его открытии – однако до того момента, когда проектанты завершили титанический труд создания его до последнего кустика, все входы оставались закрытыми под официальным предлогом: «Мероприятия только для обладателей билетов».

Таких игроков, как я, интересовало нечто другое: мы перелистывали криминальные хроники в нью-йоркских газетах восьмидесятых годов, искали новости о скупщиках краденого, нелегальных торговцах оружием, оптовиках крэка и героина, этнических гангстерах. Мы знали, что эти же хроники изучают проектанты игр, поэтому криминальная жизнь реального Нью-Йорка являлась неплохим справочником для игрока.

Мэдисон-авеню пересекала сто шестнадцатую улицу. Я повернул направо. Я уже был в Гарлеме, к тому же не в красивом и цивилизованном, а в той его части, где даже в двадцать первом веке можно почувствовать себя неуютно в тени виадуков и эстакад, среди гаражей и бараков, где функционируют не то нелегальные мастерские, не то гангстерские притоны.

Находящаяся в тени эстакады железнодорожной линии Метро-Норт мастерская с вывеской «Карлос Фернандес, шиномонтаж» представляла в игре секрет, о котором, кроме меня, пока мало кто знал. Настоящий Фернандес попадется в 1988 году во время полицейской облавы и станет главным свидетелем, благодаря которому будет уничтожена доминиканская банда Wild Cowboys, терроризирующая окрестности во время эпидемии распространения крэка в первой половине восьмидесятых годов.

Сейчас мастерская функционировала как прикрытие для так называемого «дупла»: владелец прятал разные свертки, не задавая лишних вопросов об их содержимом. Именно это мне и требовалось.

Я подъехал к грязному подъезду и выбрался из автомобиля. Фернандес сидел в конторке. Интерьер мастерской служил для того, чтобы возможный случайный клиент в поисках новых шин отправился в другое место.

– Мне жаль, но сегодня закрыто. Нет работника, – приветствовал он меня, как только я встал в дверях.

– Я приехал от господина Маркеса, – ответил я.

Я знал, какой пароль использовали посланцы из Медельина. В этой мастерской был уже в четвертый раз: разумеется, каждый раз как другой аватар. Фернандес не мог меня запомнить, но я успел узнать его поближе.

– О, извините, – среагировал он с той же боязливой униженностью, как обычно. – Для постоянных клиентов, разумеется, всегда открыто.

– Не говори ерунду, лучше проводи меня в ремонтную яму, – произнес я. Подействовало. Вулканизаторщик встал со стула и двинулся в подсобное помещение. Я пошел за ним.

Когда-то здесь была другая, большая мастерская с двумя ремонтными ямами. Теперь обе ямы закрыли досками, на которых для надежности лежали стопки покрышек. Вулканизаторщик вопросительно посмотрел на меня. Я указал рукой на левую. Сгибаясь в поклонах, Фернандес снял с нее покрышки, а затем поспешно отодвинул доски, и показались ступеньки, ведущие вниз.

На дне стояло пять военных ящиков, каждый был закрыт на ключ. Вулканизаторщик снова вопросительно посмотрел на меня, не понимая, почему я не спускаюсь в тайник.

– У тебя мой ключ, – сказал я. – В шкафчике со снимком Папы.

– Ах да, очень извиняюсь. Забыл!

Как предыдущий аватар, я всегда оставлял Фернандесу приличные чаевые за то, что он хранил не только мой ящик, но и ключ. Это было обязательно, ведь я не мог забирать его с собой в реал.

Вулканизаторщик вернулся. Я молча подождал минуту, пока он сам понял, что должен выйти, и, наконец, спустился на дно ямы, чтобы получить посылку, которую один мой аватар таким образом посылал другому.

* * *

Через четверть часа я уже ехал по Парк-авеню на юг. На кресле пассажира лежал несессер с основными аксессуарами, необходимыми мне в работе. В багажнике металлически позвякивало серьезное вооружение на случай большей бойни. Эти переезды из одного конца Манхэттена в другой были для меня единственной возможностью оценить количество труда, который проектанты игры вложили в создание виртуального города.

На самом деле большинство высоток, мимо которых я проезжал, оставались лишь декорацией – даже если бы я нашел вход, по той или иной причине он оказался бы непреодолимым препятствием. Но и так было видно, что кто-то все это должен тщательно воспроизвести по старым снимкам и фильмам, кирпичик за кирпичиком. Я миновал Центральный вокзал (можно было войти внутрь, но, разумеется, все поезда в этот день отменили), проехал мимо оригинального треугольного Флэтайрон-билдинга, и вскоре в перспективе Бродвея появились башни Всемирного торгового центра.

Это было прекрасное время, когда терроризм еще угрожал кому-то другому, далеким странам. Не Америке. Усама бен Ладен оставался нашим ценным союзником в борьбе против русских в Афганистане, Тима Маквея преследовали ровесники в лицее, a Pan Am предлагал «Рейс 103» между Хитроу и аэропортом Джона Ф. Кеннеди по трассе, проходящей над шотландским Локерби. Поэтому на въезде в подземный паркинг Всемирного торгового центра не было никакого контроля, чтобы проверить, не являюсь ли я опасной личностью, везущей в багажнике гранатомет и автомат АКС-74.

К счастью, потому что я как раз являлся таковым.

Я взял квитанцию и припарковался в подземном паркинге. Согласно инструкциям моего клиента, я должен был подняться на тридцатый этаж к снятому им офису с сейфом. Имитация Всемирного торгового центра не представляла, разумеется, всех институтов, действовавших в 1985 году. Это не имело смысла хотя бы потому, что виртуальный мир ограничивался Манхэттеном. Однако ВТЦ, хоть и обрезанный, оставался в распоряжении игроков, массово прибывающих сюда с целью туризма. За настоящие деньги они могли даже арендовать виртуальное офисное пространство, оснащенное надежным сейфом… Физика мира игры не позволяла добраться до его содержимого никакой силой, какую можно получить в рамках этого мира, – если бы в эти виртуальные башни врезались управляемые сумасшедшими самолеты, все рухнуло бы, как в реале, но среди развалин остались бы тысячи надежных сейфов даже с не поцарапанными стенками.