Тибетская книга мертвых (сборник)

Текст добавлен: 31 мая 2017, 22:30

Текст книги "Тибетская книга мертвых (сборник)"

Автор книги: Автор неизвестен Древневосточная литература

Жанр:

Религия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

У практики Дхармы много уровней, самый основной из которых – развитие добросердечности, сознания любви и сострадания. Даже если мы не можем найти времени и сил для занятий высшими медитационными практиками или изучением философии, то по крайней мере нам следует стараться поддерживать доброжелательное отношение к нашим близким, никогда никому не вредить, но, напротив, только помогать другим. Если мы поступаем так, отрицательное постепенно будет уходить из потока нашего сознания. Клеши и болезненные эмоции будут исчезать, и наша жизнь будет постоянно улучшать свое качество. Тогда во время смерти мы сможем удержать чувство мира и спокойствия и быть готовы встретить будущее с пониманием.

Такова практика совершенствования сознания для человека, минимально практикующего Дхарму.

Более взыскательный человек, практикующий Дхарму, пытается развивать отречение, три высшие практики: нравственность, сосредоточение и мудрость, а также бодхисаттвское отношение к поискам Пробуждения как средства спасения всех живых существ. Как только определенная степень зрелости в этих практиках достигнута, человек вступает в океан тантрийских методов, чтобы осуществить свои устремления к самому быстрому способу, ибо только с помощью тантрийской практики можно достичь состояния будды всего за три года, а в некоторых случаях даже быстрее.

Хотя и возможно достичь полного Пробуждения всего за несколько лет, немногие люди могут нацелить себя на это. Поэтому даны различные методы переноса сознания.

Перенос сознания, или, по-тибетски, пова[489]489
Этой теме посвящена седьмая глава.

[Закрыть], относится к практикам, влияющим на перерождение с помощью контроля ума в момент смерти. Это возможно, поскольку последняя мысль человека перед смертью имеет далекоидущее воздействие на характер следующего перерождения. Некоторые люди, прожившие добродетельную жизнь, но не выработавшие высоких духовных установок, не контролируют свой ум и в момент смерти переполнены страхом, отвращением или другими подобными болезненными эмоциями. В результате они получают отрицательное перерождение. Случается также, что люди, прожившие не слишком хорошую жизнь, благодаря счастливым обстоятельствам имеют положительные мысли в момент смерти. В результате характер их перерождения меняется в благоприятную сторону. Йога переноса сознания использует преимущество этого явления. Конечно, добро или зло, совершенные человеком при жизни, по-прежнему сохраняются в уме в виде кармических семян, которые проявят себя в какой-то будущей жизни, но ближайшее перерождение сильно зависит от умственной структуры в самый момент смерти, и мы можем достичь перерождения, благоприятного для дальнейшей практики, иметь шанс очистить ум от кармических пятен в этот момент.

Исключительно махаянские методы переноса можно разделить на две категории: преподанные в сутрах и в тантрах.

Основной метод сутр известен как «приложение пяти сил». Он назван так, потому что пять составных элементов прикладываются в момент смерти: намерение, белое семя, ознакомление, разрушение (отрицательного) и сила молитвы[490]490
Эти пять пунктов взяты из сочинения «Семь ступеней практики ума». На них ссылались ранее в первой главе. Это был четвертый из семи пунктов.

[Закрыть].

Сила намерения: породить твердое намерение не позволять уму отделяться от бодхисаттвской мысли ни во время смерти, ни в бардо, ни в будущем перерождении.

Сила белого семени: постараться избавить ум от всех форм физической привязанности. Для этого раздать все богатство, имущество и владения на благородные цели, как то: бедным и нуждающимся, больным, школам или больницам, монастырям и т. п.

Сила разрушения: попытаться разрушить пятна любой отрицательной кармы, собранные в течение жизни. Это делается применением четырех противоположных сил: раскаяние в любом совершенном зле; решение избегать ошибочных действий в будущем; принятие прибежища в Трех Драгоценностях и зарождение бодхичитты, искреннего устремления к высшему Пробуждению; и, наконец, очищение корня пятен посредством медитации Пустоты, повторения стослоговой мантры Ваджрасаттвы и т. п. Если у вас есть какие-либо тантрийские посвящения, пригласите вашего Ламу и попросите его снова посвятить вас, а если это невозможно, сами исполните ритуал самопосвящения.

Сила ознакомления: как можно сильнее развить бодхичитту и скончаться в процессе этой медитации.

Сила молитвы: здесь молитва относится к устремлению подлинного махаяниста, который желает, чтобы трудности других были переложены на него, а другие освободились от них. Это делается ради достижения цели бодхисаттвы по достижению полного Пробуждения как средства спасения живых существ.

Однажды, когда Геше Потова сидел на своем троне и давал наставления, он неожиданно прервался и, посидев недолго в медитации, произнес: «Пусть я всегда буду защитником для беспомощных и проводником для заблудших». Затем он скончался.

Почувствовав приближение смерти, Геше Чекхава сказал своим ученикам, что он много молился, чтобы переродиться в низших царствах бытия для блага тамошних живых существ, но недавно у него было видение, указывающее, что переродится в Чистой Земле. Он просил своих учеников много молиться буддам и бодхисаттвам, дабы избежать этого, а получить исполнение его молитв.

Применение этих пяти сил в момент смерти гарантирует перерождение в условиях, благоприятных для продолжения практики махаянского пути.

Если у вас есть тантрийское посвящение, вам следует стараться практиковать ваджраянские методы переноса сознания, преподанные в тантрах.

Есть различные линии преемственности этих тантрийских методов, преподанных в высших и низших тантрах. Вам следует выбрать систему, соответствующую вашей личной кармической предрасположенности. Этот выбор следует делать по совету вашего духовного учителя. Одна из самых популярных систем среди тибетских йогов изложена в Ваджра-йогини-тантре. Говорят, что посвящение в Ваджра-йогини-тантру подобно билету в Чистую Землю, страну дакини.

Перенос сознания, преподанный в тантрах, называют могущественным методом, потому что даже практикующие на начальных стадиях и имеющие весьма отрицательную карму могут через раскаяние, очищение и ваджраянские методы переноса легко переродиться в Чистой Земле[491]491
Эта тема раскрыта в восьмой главе.

[Закрыть].

Существуют способы подготовки к переносу сознания. Есть йоги, где обучаются методу, применяемому во время настоящей смерти. Методы ваджраяны опасно могущественны, даже при жизни человек может проецировать сознание из тела возглашением слога «Хик», а затем вернуть его обратно слогом «Пхат». Эту йогу практикуют в строгом затворничестве, пока не появятся признаки завершения, такие как маленький волдырь на макушке и несколько капель гноя и крови.

Однако невозможно обучать каким-либо тантрийским методам непосвященных. Сам будда Ваджрадхара сказал: «Не следует наливать молоко снежного льва в глиняную чашу». Не только молоко испортится, но и чаша разобьется. Врата ваджрной колесницы – это получение тантрийского посвящения. Так сажается семя, что позднее созреет с применением йоги.

Некоторые обвиняют тантрийских учителей в скупости. Это глупое обвинение исходит от тех, кто не понимает тантрийского пути. Тантра окружена тайной не потому, что ее учителя скаредны. Дело в том, что обучать тантрийским методам духовно незрелого человека – все равно что посадить маленького ребенка на дикого слона. Именно по этой причине такие великие тантристы, как Пятый Далай-лама, подчеркивали важность обретения опыта в фундаментальных принципах основ буддизма до изучения методов ваджраяны.

Вопрос: Есть ли что-либо, что можно делать на благо умирающего?

Ответ: Полезно повторять мантры и молитвы в ухо такому человеку. Особенно полезна мантра Будды Шакьямуни. Слоги этой мантры – ОМ МУНИ МУНИ МАХА МУНИ ЙЕ СВАХА – относятся к удержанию на трех уровнях контроля: контроля над отрицательными мыслями, контроля над привязанностью к высоким чувственным удовольствиям и над самодовольством от достижения в конце концов персональной нирваны. Это жизненно важно для самоконтроля в момент смерти, и звуки этой мантры могут воодушевить умирающего поддержать соответствующее отношение.

Мантра Авалокитешвары, бодхисаттвы сострадания, также очень действенна. Уровни значения этой шестислоговой мантры – ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ – слишком пространны, чтобы их тут перечислять. Мантра оказывает очень благоприятное впечатление на сознание умирающего.

Полезно также поместить изображение Будды или одного из бодхисаттв там, где умирающий мог бы видеть их. Священные образы оказывают успокаивающее воздействие на сознание, а это усиливает ясность и контроль.

Если же этот человек занимался духовной практикой, вам следует читать именную мантру его гуру и поставить фотографию гуру, чтобы он мог ее видеть.

Самое важное – это вызвать и поддерживать добрые чувства в сознании умирающего. Не волновать и не раздражать его ни по какой причине. Умирание с положительной установкой почти гарантирует положительное перерождение.

Как только человек умрет, полезно раздать его вещи нуждающимся и на добрые дела или продать их, а на эти деньги заказать чтение молитв. Нужно попросить духовного учителя этого человека исполнить специальные моления, особенно важные для отношений гуру – ученик. Все, что делает гуру для усопшего ученика или ученик для ушедшего гуру, имеет необыкновенно сильное воздействие. Родители и друзья также должны совершать молитвы, так как они тоже могут иметь сильное влияние. Существуют многочисленные примеры людей, умерших в отрицательных состояниях ума и двигавшихся к низкому перерождению, но благодаря молитвам и жертвоприношениям любящих получивших более высокое перерождение.

О том, как поступать с умирающим или мертвым, подробно говорится в «Абхидхармакоше» Васубандху[492]492
Абхидхармакоша. Тибетск. Chos-mngon-pa-mdzod.

[Закрыть].

Вопрос: Следует ли делать то же для буддистов и небуддистов?

Ответ: Будды и бодхисаттвы – всеобщие защитники, и поэтому нет разницы. Однако если этот человек буддист и близок вам, то благодаря силе этой связи все, что вы делаете, будет иметь большее воздействие.

Вопрос: Следует ли говорить умирающему о том, что он умирает, или это неразумно?

Ответ: Это зависит от человека. Если он или она практикует Дхарму, то лучше честно сказать, что происходит. Тогда человек сможет направить все силы на практику, не будет бояться смерти и сможет применить метод переноса сознания.

Если же человек несведущ в духовной практике, вероятно, нет смысла говорить ему об этом просто потому, что это вызовет страх и огорчение.

Вопрос: Как долго сознание остается в теле после того, как человек очевидно мертв?

Ответ: Если такой человек – совершенный йогин, то сознание может иногда оставаться в теле в течение нескольких дней или даже месяцев. Например, один из предыдущих Панчен-лам оставался в своем теле в медитации почти год после того, как прекратилось дыхание. В течение этого времени в теле не было никаких признаков разложения. Он умер в Каме, в Восточном Тибете, но сознание не оставило его тело, пока он не был перенесен в Центральный Тибет, а это многомесячное путешествие.

Даже если человек не созерцатель, сознание может оставаться в теле на три дня. Поэтому труп не следует трогать, пока не появятся признаки, указывающие, что сознание оставило его. Наиболее явный признак – это капля крови или гноя, вытекающая либо из ноздрей, либо из сексуального органа. Менее определенным признаком является скверный запах от трупа.

Если кремировать тело, когда сознание еще не оставило его, то это почти равносильно убийству. Тело не следует тревожить, пока сознание не уйдет. Если его потревожить, то сознание может покинуть тело в точке первого контакта. Поскольку желательно, чтобы сознание вышло через верхнюю, а не через нижнюю часть тела, прежде всего следует касаться темени.

Вопрос: Почему захоронение в земле столь редко в Тибете?

Ответ: Считается, что лучше пожертвовать тело птицам в качестве последнего акта милосердия. Только когда тело считают непригодным для этого из-за болезни или чего-то подобного, его хоронят. У религиозных людей есть обычай приглашать тантрического йогина, чтобы выполнить ритуал «чод»[493]493
Тибетск. mCod (ритуал отсекания). Перевод одного подобного текста включен в книгу: W. Evans-Wentz. Tibetan Yoga and Secret Doctrines. Oxford, 1935.

[Закрыть], при котором тело представляют разрубленным и пожертвованным голодным животным, птицам и духам. Если умирающий опытный созерцатель, он может выполнить этот ритуал сам, в ином случае он приглашает йога, чтобы тот сделал это за него. У мест захоронений в Тибете живут йогины, специализирующиеся на этой практике, и говорят, что слетится на место ровно столько птиц, сколько приглашено йогом, т. е. столько, сколько нужно для полного уничтожения тела. Если труп мал и может накормить только десять птиц, прилетит только десять. Если же достаточно велик для двадцати, прилетит двадцать. Говорят, что слетающиеся туда птицы – это обычно проявления мистических дакини, следующих особому этическому уставу при уничтожении трупа.

Вопрос: Кажется, есть огромное количество тибетской литературы, описывающей смерть и посмертное состояние. Каков источник этой литературы?

Ответ: Она была написана различными опытными йогами и созерцателями, достигшими высоких уровней сознания и восприятия. Эти тексты не похожи на те, что пишутся сегодня. Нынче, кажется, люди принимаются писать книги, как только научились читать и писать. Йоги прошлого описывали только свой собственный опыт.

Очень много было сказано самим Буддой о смерти, умирании и природе опыта в бардо или состоянии между смертью и новым рождением. Он достаточно говорил на эти темы и в сутрах, и в тантрах. Многое из сказанного им было собрано Васубандху в его «Абхидхарма коше». В дальнейшем это было разработано Первым Далай-ламой в его комментарии на книгу Васубандху.

Глава III

Для знанья смерти нет во тьме времен!

Один лишь миг сверкает яркий атом

И гаснет в сумраке, молчанием объятом.

П. Б. Шелли. «Адонис»

Предварительное замечание

Лама Гунтанг Кончок Дронме был известным современником Восьмого Далай-ламы. Приведенная в этой главе его поэма «Разговор со старцем»[494]494
Полное название этого текста таково: «Беседа старца с юношей о природе смерти и непостоянства». См. библиографию переведенных здесь текстов в конце данной книги.

[Закрыть] хорошо известна большинству современных тибетцев. Она выдержала несколько изданий на тибетском в Индии. Тысяча экземпляров была раздана собравшимся на цикл проповедей нынешнего Далай-ламы в главный храм Дхарамсалы в 1978 году меценатом, стремящимся накопить добрые дела. Проповеди продолжались около недели (темой была, если мне не изменяет память, «Драгоценная гирлянда»[495]495
Ратнавали. Тибетск. Rin-chen-‘phreng-ba.

[Закрыть] Нагарджуны), и в заключение Его Святейшество прочитал собравшимся короткий текст Ламы Гунтанга. Я был среди присутствовавших, получивших копию этой небольшой поэмы, и положил ее в свой архив на память об этом событии.

Прошло несколько лет, а книжка все еще лежала в моей библиотеке без должного внимания. Однако я встречал ссылки на нее в других изучаемых мною материалах (например, Пабонгка Римпоче несколько раз упоминает ее в своем «Освобождении на ладони вашей руки»[496]496
Тибетск. RNam-sgrol-lag-skyang.

[Закрыть]) и слышал цитаты из нее в проповедях разных лам.

Поэтому, когда я решил собирать материал для антологии о смерти и умирании, «Разговор со старцем» был первым претендентом на включение. Работа по переводу не была слишком сложной, поскольку я уже слышал, как Далай-лама читал ее с короткими комментариями, а также слышал отдельные ее части в цитатах и объяснениях других учителей.

Примерно в то же время я узнал от одного из друзей, что уже опубликованы немецкий и английский переводы этой и еще одной поэмы Ламы Гунтанга вместе с тибетским текстом и транслитерацией[497]497
Tubten Wanggyal. A Guide to the Treasure Island. Rikon, 1974.

[Закрыть]. Этот английский перевод довольно бесцеремонно обошелся с оригиналом, хотя немецкий был несколько лучше. Опубликованный тибетский текст оказался весьма полезен для сверки точности того, что уже имелся в моем распоряжении и содержал несколько ошибок. Кроме того, в Тибетской библиотеке в Дхарамсале был экземпляр собрания сочинений Ламы Гунтанга, и я смог устранить опечатки, сверив по этому изданию.

Ирония и сарказм – это популярные атрибуты тибетской комедии, и эта поэма, несмотря на серьезность темы, пытается в сущности взглянуть на смешную сторону старости и на слепоту юности по отношению к ней. Сначала старец представляется жалким и дряхлым старикашкой, привлекая внимание юноши и внушая ему отвращение. Но затем он начинает раскрываться и показывать свою внутреннюю силу, наступая на юношу и сбивая его заносчивость. В конце старец открывает, что он йогин, завоевывая веру юноши и убеждая его в необходимости серьезного отношения к жизни. Юноша глубоко взволнован, отказывается от мирской жизни и следует за старцем в леса, чтобы предаться медитации.

Эта тема – классическая в буддизме, восходящая к примеру жизни самого Будды. Считается, что благодаря четырем великим знакам Будда отвратился от жизни принца с женой и 500 наложницами и стал монахом в поисках Пробуждения. Первым знаком был больной, следующим старик, а третьим мертвец. После этого его ум преисполнился скорбью от печальной природы сансары и эфемерности удовольствий. Затем он увидел подвижника, сидящего под деревом, чье лицо озарялось миром и радостью духовного знания. Принц мгновенно понял, что не сможет принять трон своего царства.

Первый Далай-лама в своей классической эпической поэме о жизни Будды описывает это так[498]498
Это мой собственный перевод. Я включил это биографическое стихотворение в сборник работ Первого Далай-ламы: Bridging the Sutras and Tantras. New York, 1982.

[Закрыть]:

В саду прогуливаясь, вскоре он увидел

Людей, несчастьями согбенных,

Болезнью, старостью и смертью пораженных.

Развеялись иллюзии сансары, и о свободе мысль возникла.

Монаха нищего увидел он затем, спокойного и безмятежного.

«Монах восхваляем мудрыми, – подумал он, —

Жизнь счастлива его, бессмертья он достиг,

Себя и всех существ спасенья ради его путем последовать я должен».

Поэтому принц придумал план бегства из отцовского дворца. Совершив задуманное, он очутился в джунглях, где занялся духовной практикой. Первый Далай-лама продолжает:

По берегам Найранджаны-реки бродил он,

Стараясь вновь и вновь преодолеть мирское.

Шесть лет он следовал учителям известным,

В самадхи пребывал, просторной, словно небо.

Как мы видим, с самого начала своего развития буддизм считал осознание смерти важным мотивационным стимулом. Эта тема вновь и вновь появляется в буддийской истории. Лама Гунтанг не придумал ее, просто он пытается осветить ее с некоторой долей иронии и сарказма, добавив к вечной теме аромат комедии.

Разговор со старцем Лама Гунтанг Кончок Дронме

С почтеньем перед буддами склоняюсь,

Отринувшими семена сансары,

Преодолевшими мучительный характер

Рождения, болезни, старости и смерти[499]499
В буддизме они называются четырьмя великими страданиями непросветленного бытия.

[Закрыть].

Да вдохновят они нас цепи разорвать

Блуждания в мирах сансары.

Однажды старец изможденный

Прилег в пустынном месте у дороги.

Вдруг юноша явился,

И разговор меж ними завязался.

«О старец, ты сидишь так странно, ходишь,

Ты не похож на тех, кого я видел.

Что тяготит тебя так сильно?»

Ему на то ответил старец:

«О юноша, в гордыне воспаривший,

Чье тело сильно, а кровь горяча,

Меня послушай. Много лет назад

Тебя я был сильнее даже.

Я в беге лошадь обгонял,

А отправляясь на охоту,

Ловил свирепого я северного яка.

И на ногу был легок, как птицы в небе.

Лицом же я прекрасен был как бог.

Носил великолепную одежду

И украшеньями не брезгал,

Ел я изысканные яства,

Скакал на быстроногих лошадях.

На свете не было искусных состязаний,

В каких бы не одерживал победы,

И удовольствий тех, что я не знал.

Но не имел я ни единой мысли

О смерти иль о старости приходе.

Друзья и родственники шумною толпою

Мое вниманье постоянно занимали

И отвлекали от всего иного.

Но муки старости подкрались осторожно

И медленно на плечи навалились.

Сначала я не замечал их.

Когда заметил, было слишком поздно.

Теперь я, в зеркало взглянув,

К себе питаю отвращенье.

Когда тантрическое посвященье получаешь,

То посвященья воды омывают тебя с макушки,

Лишь затем нисходят через тело[500]500
Как действует процесс посвящения, мы увидим в шестой главе.

[Закрыть].

Смерть так же наступает:

Макушка побелеет, а затем

Все смерти признаки спускаются все ниже.

Волосы мои белы, как раковина моря.

Я не смывал их цвет.

Владыка Смерти плюнул на меня,

Его плевок застывший покрыл мою главу.

Избороздившие мое лицо морщины

Не складки у младенца.

То меты времени рукой

Хранителя Времен нанесены.

Глаза прищуриваю постоянно

Я не от дыма – зренье ослабело.

Чтоб видеть, должен я глаза свои прищурить.

Когда я подаюсь вперед

И руку к уху приставляю,

Не жду я, что секрет ты мне прошепчешь.

Все звуки кажутся мне дальними,

И, чтобы их услышать, я напрягаться должен.

Из носа капли, падающие вниз, —

Лед юности моей, растаявший

Под солнцем старости глубокой.

Не жемчуг ожерелья, что на шее.

Все зубы выпали мои.

И новые не вырастут, увы.

Все съел, что съесть мне полагалось,

И потерялись все ножи.

И слюни у меня текут

Не для того, чтоб смачно плюнуть.

Все нынче мне не по душе,

А слюни сами вытекают.

И шепелява речь моя

Не потому, что подражаю

Наречью северных земель.

Я болтовне пустой так долго предавался,

Что мой язык истерся наконец.

А безобразное лицо, что видишь ты,

Не маска обезьяны, что ношу я.

Другую маску – юности моей —

Мне одолжили на короткий срок.

Теперь ее забрали, мне оставив

Лишь кости смертной маски.

Я головой качаю постоянно

Не потому, что не согласен.

Владыка Смерти так огрел меня дубинкой,

Что с той поры качается мой мозг.

Ты видишь, как хожу, уставившись в дорогу,

Я не иглу ищу, что потерял.

То драгоценность юности моей на землю пала,

И вот хожу, уставившись в дорогу,

Едва способный вспомнить собственное имя.

Встаю я, на четыре точки опираясь,

Не потому, что я животным подражаю —

Не держат больше собственные ноги,

И должен я руками опираться.

Когда сижу, заваливаюсь набок

Не для того, чтобы дурной манерой хвастать.

Сломился стержень счастья моего,

И струны юности порвались.

Вот почему не в силах двигаться изящно.

Раскачиваюсь на ходу

Не потому, что притворяюсь важным,

А потому, что бремя лет

На мне расселось

И не могу как следует идти я.

Не потому мои трясутся руки,

Что жаден до сокровищ —

Смерти взгляд на мне остановился

И ждет, чтобы из рук моих похитить

Сокровище всей жизни.

Вот почему трясусь я в ожиданье.

Я ем так мало

Не потому, что скуп, —

Желудок мой стал слаб,

Боюсь я помереть объевшись.

Одежду легкую ношу я

Не потому, что собрался на званый вечер, —

Столь скудны стали силы,

Что и одежда в тягость для меня.

Прерывисто дыхание мое

Не потому, что я молитвы повторяю

Для блага всех живых.

Это лишь признак, что дыханье жизни

Растает скоро в небе без следа.

А поведение мое столь необычно

Не потому, что щеголяю как артист,

То демон Смерти мною овладел,

И действовать, как я хочу, не в силах.

Я забываю постоянно, что собрался сделать,

Не потому, что это все равно мне,

Но потому, что мозг мой износился,

А память, пониманье ослабели.

И нечего смеяться надо мною,

Ведь все получат долю старости свою.

Пройдут немногие года, и первые

Посланцы смерти к тебе заявятся.

Мои слова тебя не впечатлили,

Но скоро те же беды и тебе вкусить придется.

Сегодня люди не живут так долго,

И у тебя уж нет такой надежды,

Что проживешь ты столько, сколько я[501]501
В буддийской метафизике считается, что продолжительность человеческой жизни каждое столетие уменьшается на один год. Речь идет только о естественной продолжительности жизни, а не о тех случаях, когда она продлевается медицинскими или иными средствами.

[Закрыть].

Но даже если лет моих достигнешь,

Кто подтвердит, что силы сохранишь

Ты тела, речи, мысли, как у сего

Несчастливого старца, что их тебе показывал сейчас».

Смущенный юноша воскликнул с отвращеньем:

«О несчастный, оставленный людьми, собаками травимый,

Истощено и безобразно твое тело.

Я б предпочел скорее умереть, чем жить как ты».

Тут старец улыбнулся:

«Ты хочешь вечно молодым остаться,

Не хочешь старым быть.

Ты говоришь, что смерть бы предпочел сей дряхлости,

Но когда время смерти ближе станет,

Откроешь ты, что это нелегко —

Идти на смерть свободно, добровольно и с верою.

Кто никогда и мухи не обидел,

Всегда хранил духовные заветы

И следовал трем верным наставленьям:

Ученья, размышленья, созерцанья,

Наверно, будет умирать счастливо.

Мой ум ни на момент

Не оставлял даров духовных,

Хоть тело и состарилось,

Но дня я не терял, чтоб

Упражняться в основаньях Дхармы,

И не хочу так скоро умереть».

Лишь старец произнес такое слово,

Как отношенье юноши сменилось:

«Да, старец, это справедливо.

Все, что глазами видел я своими,

Ушами слышал, точно

Подтверждает тобою сказанное слово.

Твои слова меня так сильно взволновали.

Страданья старости действительно огромны.

Ты стар и опытен,

Скажи правдиво, есть ли метод,

Чтобы преодолеть весь этот ужас смерти?»

И снова улыбнулся старец:

«Да, методы такие есть,

И не совсем они трудны.

Умрут все, кто рожден,

До старости немногие дотянут.

Чтоб жить без смерти, надо обладать

Бессмертия напитком легендарным[502]502
Эликсир бессмертия – тема многих древних буддийских легенд. Считается, что, подобно магическому средству алхимиков, он дает вечную жизнь. Этот эликсир как духовная метафора не раз появляется в седьмой главе.

[Закрыть].

Его ж достать довольно трудно.

Все величайшие былого опочили:

Будды, бодхисаттвы, святые и цари.

Добродетельные и грешные,

Все однажды предстали перед смертью.

Разве отличен ты от них?

Однако если путь духовный совершаешь,

То в возрасте любом ум в радости пребудет.

И когда смерть придет, ты как ребенок будешь,

Что радостно в отцовский дом вернулся.

Сам Будда не поведал

Ученья глубже этого.

Вот сокровеннейший совет тебе скажу,

От сердца, не от уст:

В твоих руках твоя судьба,

Ты должен следовать призывам сердца глубочайшим».

На это юноша ответил:

«Действительно, ты прав. Но прежде,

Чем предаться той практике усерднейшей,

Хотел бы я узнать, как быть с моей семьей.

Мой дом, владения, дела закончить надо.

Вернусь, и снова мы с тобой поговорим».

Тут проворчал старик:

«Пустое говоришь ты,

Я раньше так же думал,

Откладывая практику на завтра.

Заботы вырастают, как борода мужчины:

Сколько ты ни бреешь, растет все пуще.

Проходят годы, а заботы никогда

Не кончатся, я знаю.

Откладывать – обманывать себя[503]503
Это можно сравнить с учением Христа: «Оставьте мертвым хоронить своих покойников».

[Закрыть].

Коли откладывать собрался, забудь

Надежду о духовном совершенстве,

Тогда напрасен разговор наш.

Вернись в свой дом,

Оставь же старика предаться

Созерцанью в мире и покое».

Тут юноша воскликнул пораженный:

«Не будь же столь суров, о старец,

Ведь было б безрассудно мне так просто

От всех занятий жизни отказаться!»

На что ответил старец:

«Да, мне ты можешь так сказать,

Но Смерти Властелин, что к нам приходит с юга[504]504
Буддисты традиционно связывают смерть с южным направлением. В пятой главе это показано особенно ярко. По этой причине тибетцы никогда не спят головой к югу, считая, что течение энергии земли уносит жизнетворящую силу и укорачивает жизнь.

[Закрыть],

Смотреть не станет на твои дела.

Поди, поговори-ка с ним!

Когда придет он за тобой,

Не спросит, молод или стар,

Высок иль низок, беден иль богат, готов иль нет.

Всех он идти заставит,

Оставив позади незавершенный труд.

Нить жизни вдруг порвется,

Как веревка, что под тяжелым грузом.

Нет времени для составленья планов,

А умереть без истинного знанья —

В беспомощности полной умереть.

И в тот момент иначе будешь думать

О важности забот мирских и дел.

Не будет ли полезней

Сейчас иначе думать,

Пока осталось время для спасенья?

Но редки в этом мире советы мудрые,

А следующих им сочтешь по пальцам».

При этом юноша преодолел свои сомненья,

Простерся перед старцем, говоря:

«Ни высший гуру на красивом троне,

Ни величайшие ученые иль йоги

Не дали мне прекраснее ученья.

О старец, ты истинный духовный друг,

И я последую совету твоему.

Продолжи речь свою и дай мне наставленья».

Ответил старец:

«Я много лет живу на этом свете

И многое видал.

Нет ничего трудней для пониманья,

Чем принципы духовного пути.

Путь, что дает возможности достигнуть

Освобожденья, бодхисаттвой стать

И Пробужденья полного достичь.

Нелегко идти по пути истины,

Проповеданной Пробужденными,

Но еще труднее делать это в старости.

Юность – вот время учиться,

Узнать получше эти ученья.

Годы пройдут, станешь старше,

Легче практикою заняться.

Когда действительно поймешь

Единую крупицу из учений,

Все действия свои исполнишь блага.

Нет нужды мудрствовать лукаво,

Когда развил духовный опыт,

Деянья тела, речи, мысли

Духовную получат глубину.

Духовному наставнику вверяться —

Вот корень практики,

И как зеницу ока

Плоды ее хранить.

К делам мирским оборотись спиною,

Ученьем, размышленьем, созерцаньем займись

По всем ученьям сущности благой

От Будды до Цзонхавы, воплощенья его в Тибете[505]505
Ссылка на Цзонхаву, основателя желтошапочного ордена, указывает, что автор принадлежит к школе Гелук.

[Закрыть].

Трудясь на сем пути,

Установи основой собиранье

Всех добрых дел и метод

Очищенья ума от зла следов —

Освобожденье упадет в твои ладони.

Тогда, мой сын, познаешь радость

И устремления свои осуществишь».

Так продолжался этот разговор,

И двое, став духовными друзьями,

В леса совместно удалились,

Свободны от восьми мирских соблазнов

И медитации всецело предаваясь.