Текст книги "Концерт Чайковского в предгорьях Пиренеев. Полет шмеля"

Автор книги: Артур Мерлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

И тут случилось неожиданное. Витя все держал свой бокал в руке, как будто не решался выпить. Потом, видимо, все же решившись попробовать, опрокинул его содержимое себе в рот… Прошла секунда. Другая… Рот его все так же оставался открытым.

В это же мгновение лицо из красного, распаренного, сделалось сначала багровым, потом пошло синими пятнами… Глаза вылезли из орбит…

Витя хотел что-то сказать, бессмысленно таращась перед собой. Так он просидел несколько секунд, после чего рухнул вниз. Тело его обмякло, и он свалился на пол.

– Вот допился, – сказала с досадой Люся и полезла вниз.

– Супер-нинтендо, – крикнул мальчик и оскалился… Это его электронная игра так называлась…

Я тоже наклонился и посмотрел. Витя лежал в неестественной позе, подогнув ноги. Живые люди, даже очень пьяные так ноги не поджимают.

– Витя, Витя, вставай, – уговаривала Люся мужа до тех пор, пока не поняла, что разговаривает с трупом…

Тогда она закричала и ее голос – пронзительный и жалобный – огласил окрестности.

– Умер, – кричала она, вылезая из-под стола. – Допился и умер… Сердце отказало!

– Нужно вызвать врача, – сказал я и вскочил со своего места. Интересно, где здесь телефон. На кухне, конечно. Тут же меня остановила мысль о том, что на кухне как раз тот самый парень, из тех, что ломились вчера в номер к Эстелле…

Все же меня это не остановило. Я направился к кухне, держа курс на открытую в освещенное помещение дверь. Войдя туда, я увидел странную картину. Но я не успел осознать увиденное, потому что на меня набросился человек. Секунды хватило, чтобы узнать одного из вчерашних парней. Он ударил меня в лицо изо всех сил.

Искры посыпались у меня из глаз, и я упал. Наверное, удар был бы гораздо более ужасен для меня, если бы твердо стоял на ногах… Я же сразу повалился, и потому кулак бандита как бы наполовину ударил меня, а наполовину пришелся в воздух… Тем не менее, я упал и больно ударился затылком о косяк двери.

Лицо мое было разбито. Я сразу почувствовал, как у меня онемели губы, и как из носа пошла теплая кровь…

Ударивший меня человек был тот, которого я пытался душить ночью. Он перешагнул через меня и бросился к столику, где суетились Гера, Люся, ее ребенок и Эстелла. Я увидел это и тут же отключился…

Очнулся я через несколько секунд. Все так же лежа на полу, я услышал позади себя крики и с трудом повернул голову. Я вообще плохо соображал и потому не сразу понял, что там происходит.

Во дворе появились еще два человека. Я плохо их рассмотрел, но увидел, что они яростно набросились на Геру. Один из них выхватил нож и лезвие сверкало, отражая свет висящего над столом фонарика…

Впрочем, я ошибся. На Геру нападали только двое, а третий бросился к Эстелле и тащил ее за руку к выходу из ресторана. Она сопротивлялась, но человек, видимо, был сильным…

Что ж, иногда приходится быть героем, подумал я. Хоть и не думал никогда о таком, но не сидеть же сложа руки.

Я встал, пошатнулся, схватился рукой за кухонный стол. В ту же минуту я осознал что увидел перед тем, как получил сокрушительный удар. На кухонном столе лежал связанный человек. Почему-то сначала я принял его за мертвеца. Может быть, мне за один день привелось видеть два трупа, так что это было чисто автоматически…

Связанный лежал тихо. Он был связан по рукам и ногам, спеленут, как кукла. Во рту его был кляп…

В то же мгновение я осознал, что это никто иной, как сам хозяин ресторана, тот что принимал наш заказ и приносил посуду. Он лежал на столе и смотрел на меня.

«Надо бы его развязать, – подумал я. Но тут же решил: – Это – потом. Так значит, нас все это время обслуживал вовсе не официант. Это был бандит, который связал хозяина и сам стал обслуживать нас. Но зачем и почему?»

Все же времени думать у меня не было, да и мысли ворочались лениво. Нужно было пойти и спасти Эстеллу от того типа…

Нетвердыми шагами я пошел по направлению к столику. Почему-то прежде всего мне бросился в глаза нож, которым угрожали Гере. Невысокий мужчина средних лет в белой рубашке наступал на него и что-то кричал по-испански. Нож он держал в поднятой руке, повернув лезвием к себе. Нож был широкий, с длинным лезвием.

Испанец шел вперед и что-то кричал угрожающе. Второй человек обхватил Геру сзади руками и пытался душить. Он повис на нем сзади. Лицо Геры побагровело, ему было трудно дышать…

И тут он вдруг опустил вниз обе руки. Через секунду раздался страшный крик висящего сзади человека, и он разжал свои руки, освободив шею… Гера сбросил его с себя и схватил со стула бутылку с остатками вина. Одним ударом он разбил ее и у него в руке осталась зажатая «розочка»…

Эстелла что-то кричала, пока третий волочил ее, упиравшуюся, к машине через двор ресторана. Я бросился к ней, но едва приблизился, как мужчина – высокий юноша с очень темной кожей, выставил вдруг вперед пистолет. Я сразу понял, что это не игрушка и парень вполне способен пустить его в ход.

Я остановился и увидел перекошенное страданием лицо Эстеллы.

– Нет, – кричала она. – Не надо, Андрей. Он убьет тебя!

«Да, пожалуй, – мелькнуло у меня в голове. – Рожа у него серьезная, хоть и молодой… Этот убьет спокойно и не почешется. Надо бы позвать кого-нибудь на помощь».

Но помощи ждать было неоткуда, это я прекрасно понимал. Сами дураки, забрались в сторону от людей. Вот и нарвались.

Я остановился, тяжело дыша и чувствуя, как опять темнеет у меня в глазах. Кровь продолжала течь из моего носа и заливала рубашку. Кроме того, мне было трудно дышать.

Сзади послышался торжествующий крик Геры. Я не обернулся, но увидел краем глаза, как мимо меня, чуть не сшибив, промчался тот невысокий испанец с ножом, который угрожал ножом Гере. Только ножа на этот раз у него уже не было.

Он пробежал мимо меня и схватил Эстеллу за вторую руку. Вместе оба они потащили ее на улицу. Эстелла кричала, она пыталась вырваться. Я на всю жизнь запомнил, как разметались ее золотые волосы в тот момент…

За изгородью стояла машина. Именно к ней ее и тащили. Бессильно я наблюдал, как все это происходит, и ничего не мог сделать. Это было ужасно…

«Где же Гера?» – почему-то подумал я. Вероятно, я уже как-то привык к мысли, что он должен появиться в критический момент и спасти… Человек легко и быстро привыкает к хорошему…

«Где он?»

Мысль эта заставила меня машинально прислушаться к тому, что происходило сзади.

– Я тебе яйца оторву, – кричал Гера и голос его был такой громкий, что заглушал даже непрекращающийся визг Люси.

– Оторву, – гремел он торжествующе. Тем временем Эстеллу заталкивали в машину. Не могу сказать, молчал ли тогда хоть кто-то. Кричали все, причем надрывно и во весь голос.

Кричала Эстелла, кричал от бессилия я, кричал торжествующе Гера, орала Люся и что-то вопил мальчик…

Я уж не говорю о том, что кричали все три испанца. Из присутствующих молчали только два человека – хозяин ресторана с кляпом во рту, и Витя. Но Витя уже не являлся человеком.

И вот в эту страшную минуту, когда, казалось, все было уже кончено, произошло неожиданное. Тьму вокруг ресторана прорезали несколько ярких ослепительных лучей. Это стоявшие рядом две машины включили направленные прямо на нас фары.

Одновременно раздались крики еще нескольких людей, которые выскочили из темноты с разных сторон, словно чертики из табакерки. Они набросились на обоих испанцев, суетившихся вокруг машины и уже почти запихнувших туда Эстеллу, а двое кинулись к нам.

В руке у каждого был пистолет и лица показывали всю серьезность того, что они делали.

Через одну минуту все было кончено. Все трое нападавших лежали на земле лицами вниз, а на них надевали наручники, грубо заламывая назад руки. Эстелла сидела в машине, на том самом месте, куда ее только что посадили бандиты и рыдала.

Перед нашими с Герой лицами помахивали удостоверениями и мы поняли, что это были полицейские.

«Теперь я хорошо знаю, как выглядят испанские полицейские удостоверения, – подумал я в тот момент. – Третий день я в этой стране, и мне показывают их уже второй раз. Кажется, это будет единственная достопримечательность, которую я хорошо тут запомню. Кроме Эстеллы…»

Я показал рукой на дверь кухни:

– Там еще есть человек. Его надо развязать, – сказал я.

– Не беспокойтесь, – ответил мне грубый голос на плохом английском. – Садитесь в машину. Быстро. Понятно?

На нас надели наручники. Гера пытался возмущаться и называл кого-то из полицейских козлом и «сучарой бацилльной». Но это не помогло. Нас запихали в машину на заднее сиденье и повезли.

Люсю все еще орущую, усадили вместе с мальчиком в другую машину, рядом с Эстеллой.

– Куда мы едем? – спросил я у полицейского, сидевшего рядом. Это был плотный человек в пропахшей потом рубашке. От него пахло еще плохим табаком и алкоголем.

– Сейчас узнаете, – ответил он, наконец, после того, как я повторил свой вопрос три раза.

Нас привезли в полицейский участок, и развели по кабинетам.

«Господи, ну за что это со мной такое творится?» – спрашивал я себя все время, пока это происходило. Вся моя рубашка была спереди в крови от того, что у меня текло из носа. Теперь течь перестало, но нос страшно распух, болел и у меня слезились глаза. Ну и вид…

«За что? – спрашивал я себя. – Почему у всех людей нормально, обыкновенный отдых, а у меня все вот так?»

Тут же я себя поправил: «Зато у других людей не было Эстеллы. А у меня была». Но другая моя половина хихикнула: «Два дня всего. Подумаешь, роман…» «Зато какой», – возразила романтически настроенная первая половина.

«Но ты и получил сполна за такой роман, – крякнула вторая. – И еще неизвестно, чем сейчас все закончится. Не хочешь провести две недели в испанской тюрьме? Очень, наверное, увлекательно и полезно для здоровья…»

Вошел следователь – маленький, черненький, в очках.

Он долго читал мой паспорт, рассматривал его со всех сторон. Мне вспомнились слова Маяковского о «краснокожей паспортине»:

 
Берет как бомбу, берет как ежа,
                            как бритву обоюдоострую…
 

– Что вы делали в ресторане? – наконец спросил он меня. Но я уже принял решение.

«Хватит заниматься самодеятельностью, – подумал я зло про себя. – Видишь к чему это приводит? Теперь тебя вообще забрали в полицию и неизвестно, куда это заведет дальше. Ты не должен развивать эту историю. Такие истории бывают с плохим концом. И не забывай, что люди везде одинаковы и все полиции мира любят найти самого невиновного человека и свалить на него все… Это их любимый профессиональный метод. Так что будь осторожен, как только можешь».

– Я прошу вызвать представителя русского консульства из Барселоны, – твердо сказал я.

– А зачем? – вежливо поинтересовался следователь.

– Я отказываюсь отвечать на вопросы, пока тут не будет представителя российского государства, – повторил я.

– Но почему? – сделал вид, что не понимает, следователь и вскинул свои тоненькие брови кверху.

– К арестованному иностранцу вы обязаны вызвать представителя консульства, – еще раз произнес я все более твердым голосом.

– Но вы же не арестованы, – ответил следователь. – Я просто хочу задать вам вопросы, потому что вы были свидетелем. Вот и все.

– Да? – язвительно сказал я. – А почему на мне тогда надеты наручники? – и я поднял руки и потряс ими над столом следователя.

Тот вскочил и смутился. Он обежал стол и по пути достал из кармана брюк ключик:

– Извините, синьор, – сказал он. – Это ошибка. Простая мера предосторожности. Мы имеем дело с опасными террористами… Поэтому полицейские начеку. Их должны были с вас давно снять. Извините, синьор, еще раз.

Он снял с меня наручники и опять сел на место. Потом посмотрел на меня через очки и медленно сказал.

– Мы можем вызвать представителя консульства, но он наверняка приедет только завтра в середине дня. Пока мы сообщим, пока там назначат представителя, пока он будет медленно ехать, по дороге купаться в море и пить фанту… Будет как раз часа три. А все это время мы будем вынуждены держать вас тут, в душном помещении. Вы этого хотите? Или просто расскажете все как было?

Предложение было заманчивым.

– Я пригласил даму в ресторан, – сказал я осторожно. – Это ведь не наказуемое деяние, если не ошибаюсь?

Следователь улыбнулся устало.

– В принципе нет… Под дамой вы имеете в виду синьору Роман?

– Ну да, – сказал я.

– В ресторане к нам присоединились члены моей туристской группы – Витя, Люся, их ребенок и Гера. Фамилий я, конечно же, не знаю. А потом…

– Подождите, – остановил меня следователь. – Про потом мы еще поговорим. Скажите, а почему вы пригласили в ресторан синьору Роман? Вы были прежде знакомы или вас объединяло какое-то дело?

Как говорил один африканец в таких случаях: «Это вопрос, дружище, это вопрос…»

– Просто мне нравится эта женщина, – ответил я наконец. В самом деле, мне уже не двадцать лет, и я могу спокойно говорить такие вещи. Ничего нет в этом страшного.

– Когда и где вы с ней познакомились? – быстро спросил следователь, уставившись на меня своими черными глазами. Глаза были маленькие, похожие на двух черненьких жучков-навозников. Маленькие и блестящие.

Я рассказал о том, что два дня назад, на пляже.

– Вы были когда-либо знакомы с ее мужем?

– Нет, конечно, – ответил я.

– Почему вы сказали «конечно»? – опять попытался поймать меня на слове следователь.

– «Конечно» я сказал просто так, – ответил я раздраженно. – Я имел в виду, что вообще никого не знаю в этой стране. Потому что я турист и впервые здесь. И не хочу ни в чем участвовать, а хочу только отдыхать.

– Да? – удивился следователь. – Вот уж никогда бы не подумал… В таком случае ваши слова сильно расходятся с делами.

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

– Дело в том, – ответил следователь, – что вы ведете себя вовсе не так, как следует отдыхающему. Зачем вам понадобилась синьора Роман? Разве вокруг мало свободных женщин? Кажется, в этом здесь нет недостатка. А вы выбрали именно ее, потом провели с ней ночь, а потом поехали довольно далеко отсюда, в Фигерас… Как это можно назвать?

– Откуда вам известно про ночь? – поинтересовался я.

– Но это есть в рапорте инспектора Мартинеса, – ответил следователь. – Не так уж часто тут у нас совершаются несчастные случаи. Сегодня утром был труп, и Мартинес приехал в отель. А там, между прочим, узнал о драке на пятом этаже у комнаты синьоры Роман. В драке участвовали вы и ваш друг.

– Но из этого не следует, что я провел ночь в комнате синьоры, – возразил я. – Я шел по коридору и увидел, что они ломятся в дверь синьоры…

Следователь молча улыбнулся мне. Я замолчал и несколько секунд мы сидели молча. Только следователь тихонько постукивал карандашом по столу. За окнами была темнота.

– Посидите здесь, пожалуйста, – сказал следователь, вставая. – Я сейчас приду и мы продолжим нашу беседу. – Слова «нашу беседу» он произнес подчеркнуто, видимо стараясь показать мне что это все же не допрос…

«Он пошел узнавать, что рассказывают другие», – понял я. Ведь все остальные сидели в точно таких же соседних кабинетах и тоже что-то говорили свое. Я представил себе до какой степени будут не совпадать наши рассказы и содрогнулся…

«Они поймут, что я говорю неправду, – подумал я. – Что я „темню“». – Но тут же возмутился внутренне. – А они разве не «темнят»? Почему они стояли в темноте и спокойно смотрели на драку? Почему они включили огни только после того, как все почти уже закончилось? А если бы тот парень покалечил меня своим ударом в лицо? А если бы тот невысокий бандит зарезал бы Геру?

«Так что сами они „темнят“… И если меня начнут ловить на словах, я им так все и скажу».

Стояла тишина. Только через дверь слышались шаги из коридора и разговоры полицейских. Я их все равно не понимал, так что для меня это был просто звуковой фон.

«И почему полицейских сразу набежало так много? – подумал я. – Это ведь явно был не обычный наряд… Это было похоже на организованную облаву. Но почему? Однако и не повезло же нашей туристской группе… За два дня два трупа. И если про Федю хотя бы формально можно предположить, что он действительно погиб случайно, то Витя…

Такой здоровый мужик. И не был он так уж сильно пьян, чтобы умереть в одночасье от стакана вина. Вино-то слабое. Хотя, конечно, всякое бывает…»

Вернулся следователь. К его приходу я приготовил свой вопрос.

– Вы знаете, – сказал я. – Мне бы тоже хотелось в свою очередь кое-что выяснить.

– Например? – поинтересовался он, закуривая сигарету и предлагая мне. Я взял из пачки сигарету.

– Например, почему вы приехали так поздно, – сказал я. – Даже не приехали… Ведь вы явно стояли в темноте и наблюдали за дракой в ресторане. Почему вы не пришли на помощь раньше?

– А, это, – усмехнулся следователь. – Мы хотели посмотреть на развитие событий. Нужно было иметь все в целости. Так сказать, для чистоты эксперимента.

– Может быть, если бы вы вмешались раньше, меня бы не ударили так сильно, – сказал я с обидой в голосе и потрогал свой распухший нос.

– Вам окажут медицинскую помощь, – сказал следователь. – Но я и так вижу, что кость носа не повреждена. Просто ушиб. Это скоро пройдет, правда вам пару дней не порекомендуют купаться. Хотя, как мне кажется, вы не купаться сюда приехали.

– А зачем же еще? – не понял я.

– Соблазнять местных женщин, например, – сказал следователь, и не успел я возмутиться, как он стал серьезным.

– Зачем вы отравили своего товарища по имени Виктор? – спросил он меня, пристально заглядывая в глаза.

Это мы уже проходили. Все эти: «Зачем вы столкнули вниз головой в бассейн Федю?» и теперь вот: «Зачем вы убили Витю?» Это старо…

– И не думал я его отравлять, – ответил я спокойно. – Зачем мне это надо было? И вообще, полагаю, никто его не отравлял. Он сам умер, должно быть.

– Нет, не должно, – покачал головой следователь. – Он отравлен. Сильно действующим ядом. Мы подозреваем, что это цианистый калий, или что-то в этом роде. Во всяком случае, синие пятна на лице говорят о том, что это отравление цианидом…

Он погасил сигарету в пепельнице и спросил:

– Где вы достали цианид и каким образом подбросили его в стакан Виктора?

– Ничего я не доставал, – сказал я твердо. – И ничего не подбрасывал. И вообще – если вы хотите вести разговор в таком тоне, то я требую сюда русского консула и при нем повторю все это. Давайте его сюда, потом зовите адвоката, и все что полагается в таких случаях… С чего вы взяли, что я имею какое-то отношение к этому делу?

Потом в моей памяти всплыли некоторые события прошедшего вечера, и я сказал:

– И вообще… Скорее всего, кто напал на нас, тот и отравил Виктора. Это же логично. И вполне соответствует полицейской логике. Не правда ли?

– Правда, – согласился следователь. – Именно такова полицейская логика, о которой вы говорите с таким пренебрежением. Но… Есть один момент, синьор. Зачем террористам было нужно отравлять вашего безобидного туриста? Вот вопрос, на который вы не можете ответить.

– Сначала вы попробуйте ответить, зачем мне это было нужно, – сказал я.

– Вы с ним были соотечественники, – сказал следователь и замолчал многозначительно.

– Вот уж, что называется, пальцем в небо попали, – ответил я. – Ну и что, что соотечественники? Вы полагаете, что все русские, стоит им только увидеться и сесть за стол, подсыпают друг другу цианистый калий?

Следователь закурил еще одну сигарету. Он помолчал, видимо обдумывая, что ответить на мои слова. Потом решился.

– Вообще-то похоже на то, – сказал он, покачав головой. – Похоже, что вы именно так себя и ведете… Потому что ваша группа приехала сюда два дня назад, и мы имеем два трупа. В этом городе уже много лет не было такого количества насильственных смертей.

– Но первая-то смерть не была насильственной, – сказал я, точно зная, что Федя убит…

Следователь усмехнулся и ничего не ответил. Потом сказал:

– В это еще можно было бы поверить, если бы не было второй. А так…

Он помолчал, не зная, следует мне это говорить или нет. Но потом решил сказать.

– Дело в том, что в ваших бокалах и в бутылке с вином мы действительно обнаружили яд.

– Яд? – не поверил я и даже подался вперед. Мне вспомнилось, как внимательно нюхал содержимое бутылки Гера, и как он даже засовывал туда язык. Бутылки на самом деле поставили на наш стол открытыми. Это значит, что мы были на волосок от смерти. Просто Витя первый выпил свой бокал и вот… Бедняга… Но зачем это понадобилось террористам? Такое зверское преступление.

– Но яд не смертельный, – сказал следователь, глядя в мои округлившиеся глаза. – Снотворное, вредное для организма, но быстродействующее. Вы должны были заснуть. А в стакане у Виктора кроме этого, был еще цианид. Вот так.

– Вероятно, хотели отравить кого-то одного, – предположил я. – Только я этого не знаю.

– И про снотворное не знали?

– Конечно, нет, – сказал я. – В моем стакане ведь было то же самое.

– Это плохой аргумент, – возразил следователь. – Вы же не стали его пить. А Виктор стал, и умер. Отчего вы не пили вино?

– Вы спрашиваете так, как будто сожалеете, что я не выпил это вино с подмешанной гадостью, – сказал я.

– Нет, конечно, – ответил спокойно следователь. – Но если бы вы его выпили и заснули, у вас было бы алиби… А вы не пили, значит, вы знали о том, что вино отравлено.

– Ну и логика у вас, – ответил я. – Наверное, это у вас профессиональное… Ничего я не знал, а пить не захотел потому что мне не понравилось, что бутылки принесли на стол открытыми. Вот и все. Кстати, это было правильно с моей стороны. Официант-то оказался липовый, как вы знаете.

– Я знаю, – согласился следователь. – Но вы-то тогда не знали этого. Или знали? – Его взгляд опять стал подозрительным…

Пришла пора действовать.

– Знаете что, – сказал я, делая над собой усилие и приобретая воинственный вид. – Никого я не отравлял. Никому ничего не подмешивал и усыпить никого не собирался. Я пригласил синьору Роман в ресторан – это мое дело и это не преступление. Меня избили, причем фактически у вас на глазах, – я опять потрогал нос рукой.

– Отдыхающего туриста какие-то хулиганы избивают на глазах местной полиции… Как вам нравятся такие заголовки в газетах? Нет, не нравятся? Мне тоже…

А вот у вас тут бардак творится. Да-да… Сначала меня бьют в отеле, и никому нет до этого дела, а портье отсутствует на месте… Потом я пошел в ресторан, и там напали, как вы говорите, террористы… Как это понимать? Это что – курорт?

Я перешел в наступление. Лицо мое сильно болело, я ничего не понимал, кроме того что иметь дело с полицией нехорошо в любой стране, а в чужой – особенно… Тем более, что дело с двумя трупами и испанскими террористами – это не мое амплуа. Я – человек исторический, но мирный.

Как поется в известной песне: «На всю оставшуюся жизнь нам хватит подвигов и славы»…

Достаточно я уже повоевал тут с террористами в предгорьях Пиренеев… Хватит, и пора уходить. Отпуск проходит.

– Вы еще спросите меня, как я отношусь к вопросу о независимости Каталонии, – сказал я в сердцах. – Как будто это меня интересует хоть немного. В России своих проблем хватает, а я приехал отдыхать.

– Проблем хватает везде, – миролюбиво ответил следователь. – Просто все очень запутано. Мы тут боремся с террористами, а на фоне этого вы еще убиваете друг друга почем зря… Все перемешалось, и трудно разобраться. – Он как будто пожаловался мне. Сейчас попросит его пожалеть…

– Ладно, идите отдыхать, а завтра я к вам приеду в отель. Пожалуйста, не уходите никуда, – сказал следователь.

– А медицинская помощь? – спросил я, вставая. Как быстро человек наглеет… Стоит ему почувствовать, что первая опасность миновала, и он сразу начинает наглеть и «качать права»…

– А, доктор… – сказал устало следователь. – Пойдемте, я вас провожу.

В большой комнате, похожей на дежурную часть, где стояли стулья в ряд, сидело несколько человек. Среди них я узнал парня, который напал на меня в ресторане. Он сидел, согнувшись пополам на стуле и не поднимал головы. Рядом стояли двое полицейских в синей форме.

– Вот доктор, – сказал следователь, подводя меня к врачу. Это был полный респектабельный мужчина моего возраста с бородкой клинышком. Богатый человек – врач на курорте…

Он посмотрел мой нос, пощупал его пальцами. У меня из глаз опять брызнули слезы.

– Может быть, там есть трещина, – сказал доктор. – Маленькая. Вам нужно сделать рентген. Это – завтра днем. Вы можете зайти ко мне. Но в принципе ничего страшного.

– Это вот этот меня ударил, – вдруг сказал я. Должен же я был кому-то пожаловаться… Странно, я даже в школе не был ябедой, а тут вдруг мне стало жалко себя.

– Вот этот? – указал доктор на скорчившегося парня. Я кивнул утвердительно, а доктор нахмурился.

– Ну, вы можете утешать себя тем, что вы неплохо отомщены. Ваш товарищ сильно его покалечил.

– Гера? – спросил я, вспоминая, что Гера действительно что-то такое кричал этому парню, пока другие тащили Эстеллу…

– Ну, не знаю его имени, – сказал доктор. – Во всяком случае, ваш товарищ – серьезный злодей. Так ему и передайте. Мы отправляем парня в тюремную больницу.

Я поблагодарил за консультацию и отошел, обескураженный. Парня мне было нисколько не жаль, но слова «серьезный злодей» меня задели…

– Он раздавил ему половые органы, – сказал следователь, когда мы отошли в сторону. – Доктор очень возмущен. Хотя, конечно, Санчес сам виноват. Что тут говорить… Санчес знал, на что идет. Только, конечно, не ожидал того, что последует.

– Это – Санчес? – спросил я удивленно. – Он – террорист?

– Вы его знаете? – быстро спросил насторожившись следователь. Я не знал, что ему было известно из истории Эстеллы, и потому ответил, что, конечно, нет.

– И вообще, успокойтесь, – сказал я следователю, держась за нос. – Я приехал сюда отдыхать и вообще не знал, что существует такая провинция – Каталония… Так, читал что-то в старинных книгах, но совершенно не соотносил с реальностью. А через десять дней я отсюда уеду. Так что бросьте, пожалуйста.

– Ладно, – сказал он, хлопнув меня по плечу. – Все же никуда не уходите завтра из отеля. И не уезжайте в Фигерас, как вчера.

– Не уеду, – ответил я. – Во-первых, я там был уже, а во-вторых без синьоры Роман мне туда ехать не хочется…

Следователь посмотрел на меня грустными глазами через давно не промытые очки и покачал головой.

– Вам в детстве мама говорил а, что вы должны не накликать на себя приключений?

– Говорила, – ответил я, улыбнувшись. – Но я никогда ее не слушался. Она именно так и говорила, как вы сказали. Странно, откуда вы знаете… Вы что, знакомы с моей мамой?

– К сожалению, нет, – ответил следователь. – Но она была совершенно права, и вам следовало бы почаще вспоминать ее слова. Чем скорее вы вообще перестанете упоминать вслух имя синьоры Роман, тем будет лучше.

– Для меня? – уточнил я.

– И для нее, – сказал он.

– Для нее – в первую очередь. Вы ведь не желаете ей зла, не так ли?

Я отрицательно покачал головой.

– Что вы молчите? – подозрительно спросил следователь.

– Вы же сказали мне, чтобы я молчал и не упоминал ее имени, – сказал я.

– Как хотите, конечно, – сухо произнес следователь, и его глазки-жучки поблекли. – До завтра.

Я вышел на улицу и посмотрел на часы. Было половина пятого утра. Народу сильно поубавилось. Многие уже разбрелись по своим отелям и кемпингам и сейчас сладко спали или занимались любовью. Да, любовь…

Тем не менее я все же нашел людей, которые объяснили мне, как пройти к моему отелю. Шел я быстро, насколько это было возможно. А придя, сначала завернул в бар. Мне хотелось как-то снять напряжение и вообще отметить завершение какого-то этапа…

– Мы, кажется, созданы для того, чтобы не разлучаться, – раздался голос Геры над моим ухом. Он перешел от своего столика и уселся на высоком стуле рядом со мной.

– Вас уже отпустили? – спросил он.

– А вас? – раздраженно ответил я. – Что задавать пустые вопросы? Вы же не думаете что я сам сбежал…

– Нет, не думаю, – сказал Гера. – От таких бравых молодцев не сбежишь.

– Не скромничайте, – сказал я. – После того, что вы сделали с беднягой Санчесом… Кстати, вам просили передать, что вы – злодей.

– Кто? – вскинул брови Гера.

– Вы не виделись с доктором?

– Нет, конечно. Зачем мне доктор? – удивился Гера.

– Доктор осматривал этого парня и сказал, что вы раздавили ему половые органы.

– А, это, – засмеялся Гера. – Наверное. Это – мой любимый прием. Когда я хочу наказать человека… Очень помогает.

– Чему помогает? – не понял я.

– Помогает успокоиться, – пояснил Гера деловым тоном. – Успокаивает нервы… Он на меня полез, а второй еще к тому же ножом размахивал… Вот я и потешился. Отчего же нет?

– М-да, – ответил я неопределенно. – А как вам удалось выбить нож у того типа?

– Ну, это было несложно. Ударил ногой, да и все, – сказал Гера, а потом продолжил. – Но вы должны мне поставить коньяк, дорогой. Да-да. С вас приходится.

– Почему? – спросил я, хотя понимал, что приходится на самом деле, хотя бы за вчерашнюю историю.

– Заказывайте коньяк, не скупитесь, – ответил гомосексуалист. – Из-за вас и ваших любовных приключений я в течение последних дней два раза дрался, причем нелегко. Уже не секрет, что за вашей избранницей кто-то серьезно охотится… А я попадаю все время из-за этого в неловкие ситуации. Вы что думаете? Я ведь приехал сюда отдыхать, как и вы. А давить яйца всяким испанцам и бить им их смуглые рожи – это не отдых. Стоит мне встретить вас с вашей дамой – и вот тебе раз, сразу драка.

– Убедили, – сказал я, заказав коньяк. – Давайте выпьем за вашу смелость и находчивость. Тем более, что Санчесу, наверное, следовало действительно раздавить яйца.

– Вы его знали?

– Нет, я кое-что знал о нем, – сказал я. – Мне говорила Эстелла.

– Ну, вот видите, значит не зря я его так, – сказал спокойно Гера. – Витю только жалко, за что они его-то решили прикончить? Что он им плохого сделал?

– Кто его знает, – уклончиво ответил я.

– Я думаю, что поскольку вся операция явно задумывалась не против нас, а против этой вашей дамы, то они хотели отравить именно ее и просто ошиблись бокалами, – сказал задумчиво Гера.

– Может быть, – ответил я и допил свою порцию коньяка из пузатого бокала. – Но зачем тогда было усыплять нас всех?

– Кто их знает, проклятых бандитов, – сказал Гера. – Скажите, кстати, кто они такие? И чего хотели от вашей дамы?

– Я не знаю, – солгал я.

– Во всяком случае, вы – мужественный человек, – сказал Гера. – Знали, что за ней идет охота, и все же продолжали с ней крутить. Очень похвальная смелость. Хоть и дико представить себе, что на такое можно пойти из-за женщины…

– А из-за чего можно? – спросил я.

– Ну, из-за мальчика, естественно, – сказал Гера, чуть не облизнувшись при этом.

– Вот тот, которого я покалечил, был очень хорошенький… Такая милашка, лапочка… Если бы не полиция, я бы его себе оставил. Надо было его трахнуть хоть разик. Такая попочка…