Текст книги "Учитель Истории (СИ)"

Автор книги: Артур Гафуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

Глава XXIX: Паника

– Радуйся, они пока еще не догадались, что это именно ты спер саблю и ожерелье. Иначе обитал бы сейчас в каком-нибудь уютном подвальчике, обставленном по всем канонам средневековой инквизиции. Погрузился бы, так сказать, в любимую эпоху.

– Я, в первую очередь, изучал историю России, мне европейская инквизиция как-то… Что мне делать, Филипп, что мне делать?!

– Для начала успокоиться. Видишь, я и сам боюсь. Но держусь. Пока что.

– Может, расскажем Льву? Лев умный, он что-нибудь придумает.

– Хочешь подставить друга? Помнишь историю, что ты мне рассказывал? Про костер на день Ивана Купалы.

– Помню. К чему это ты?

– К тому, что Льва они не пощадят. Как и нас с тобой. Поэтому давай думать. Страшно, да. Но сидеть сложа руки и ничего не делать – еще страшнее.

– Ты прав, ты, как всегда, прав… Боже, боже…

Единственная комната квартирки Сизова сейчас больше напоминала бомбоубежище: двери закрыты и заперты на все возможные замки, окна плотно задрапированы шторами, из освещения – только настольная лампа, поставленная на пол. В воздухе витал тяжелый запах холостятского жилища, аромат не стиранной несколько дней одежды причудливо смешивался с тонким, едва уловимым амбре от грязной кастрюли, в которой еще позавчера сварили пельмени. Теперь понятно, почему после пьянки в избушке он отказался вести нас к себе. Под стать обстановке был и хозяин: похмелье и последовавшее вслед за ним утреннее потрясение явно не пошли Евгению Валерьевичу на пользу, и сейчас он больше напоминал полуспившегося сантехника, нежели представителя интеллигентной профессии, интеллектуала и эрудита.

Говорили мы исключительно шепотом, словно опасаясь, что нас могут подслушать.

– Эх, жаль, нам так и не удалось проверить место, где мог находиться схрон, – сокрушался школьный учитель. – Ты говоришь, он были последним?

– Если верить пришлым и их лидеру, то осталось всего два не раскопанных еще предмета. Возможно, оба – в этом схроне. А может, и нет. Это Ааронов дал тебе координаты?

– Да. Надеялся, что я смогу что-нибудь там найти. Тогда у нас на руках было бы сразу четыре предмета.

– Ты не переживай, – обнадежил его я. – Такими темпами, как развиваются события, скоро все пропавшие сокровища снова соберутся вместе. Как только архив Ааронова уплывет из наших рук. И когда, изучив его записи, они обратят пристальное внимание на тебя.

– Они не обратят, – ответил Евгений. – Борис Леонович никак не фиксировал наши с ним контакты. Даже электронные письма удалял.

– А догадаться они не могут?

– Уже давно догадались бы в таком случае.

– Тоже верно.

Бросив взгляд на часы, я отметил время: начало седьмого. Начало седьмого? Почему не позвонил Юлиан? Черт, я совсем забыл про него!

– Тем не менее, мы должны этому помешать, – в голосе Жени впервые с начала нашего разговора промелькнуло что-то, похожее на решимость.

– Должны, – на всякий случай согласился я, совсем не будучи уверенным, что сие каким-либо образом осуществимо. – Поэтому нам следует как можно скорее посетить квартиру Ааронова. Ты бывал там раньше?

– Конечно, бывал! Много раз! Но там такая дверь… И пятый этаж… И он жил один… Как ты себе это представляешь?

– Пока никак, – я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, призвав себе на помощь не так давно посещавшую меня безмятежность. – Если мы не хотим, чтобы архивы профессора попали к громобоям – кстати, почему они раньше не вышли на него? – мы можем просто устроить пожар и спалить его квартиру к чертовой матери вместе со всеми уликами.

– Так нельзя, могут пострадать другие люди, – со всей убежденностью заявил Женя, которому даже в голову не могло прийти, что я говорю не всерьез. – А насчет того, почему громобои не встречались с Борисом Леоновичем раньше… Ты не прав. Встречались, и много раз. Им интересны были его знания, года четыре назад они очень сильно его беспокоили – видимо, в то время активные поиски только начинались. А он мог им помочь, ибо у него уже имелись кое-какие наработки в этом направлении. Громобои подсылали к нему в школе учеников, которые «интересовались» историей, напрашивались на дополнительные занятия, на репетиторство… Но такие номера не проходили, профессор за версту чуял ложь и лицемерие. Причем, пробовали подсылать не только мальчиков, но и девочек из старших классов – по-разному искали к нему подход. Когда поняли, что ничего не выходит, пытались угрожать. Один раз изрезали ножами входную дверь, другой – проткнули колеса на машине. Затем, увидев, что мелкие пакости не срабатывают, отравили его собаку, Персика.

– Персика? – я открыл глаза. – Он назвал собаку Персиком?

– Ну да, у него был такой бульдожка забавный. Жалко псину… Борис Леонович заявлял в полицию, но толку никакого. В итоге громобои просто оставили его в покое. Видимо, у них пошли первые находки, решили, что и сами справятся. Он очень недоверчивый был, Борис Леонович… Мне кажется, я ему полюбился в большей степени не потому что историк, а потому что… Даже не знаю, как бы точнее выразить…

– Чудной?

– Да, можно и так сказать, – поежился Женя. – Мы давно были с ним знакомы, но подружились только за пару лет до его увольнения из школы. Это он посоветовал Елене Ильиничне взять меня на его место. Он доверял мне.

– А ты ему?

– То есть? – учитель удивленно захлопал глазами. – Конечно, я ему тоже доверял! Он же мой наставник!

– Тогда к чему разговоры о подброшенном сокровище?

– Не понял?

– В субботу ты звонил мне, помнишь? Рассказал про какую-то статью из газеты и про свое озарение, что найденные четыре предмета могли быть подброшены нарочно. Чтобы их нашли. Мне тогда особо некогда было размышлять, я с женой ругался, но теперь до меня дошло, что в данной подмене ты обвиняешь своего же, как ты сам выразился, наставника. Которому, по твоим же словам, ты полностью доверяешь. Нелогично как-то.

Женя совсем растерялся.

– Ты не так меня понял… Я не…

– Ведь это Борис Леонович рассказал тебе про тайник громобоев в пещере?

– Да, он.

– И поиск коллекции ты вел под его эгидой?

– Вел поиск – это громко сказано. Мы лишь несколько раз проверяли его предположения, но в итоге я обнаруживал лишь раскопанные схроны. Порой совсем свежие. Было очевидно, что где-то действует вторая группа поисковиков, куда более организованная и лучше информированная. Тогда он понял, что нас опережают.

– Вас или тебя?

– Нас. Я не думаю, что саблю и прочее мог подбросить он. Его могли лишь навести на эту находку.

– Кто?

– Не знаю. Иногда Борис Леонович сообщал мне вещи, которое не мог почерпнуть из архивов. Например, о тайнике в пещерах: это его гипотеза, которую он просил меня по возможности проверить. Или о Гороховце. Я ведь не просто так тебя туда потащил. Мне указали на это место. Возможно, у него был свой информатор.

– Информатор на информаторе сидит и информатором погоняет, – я поднялся. – Если так, то неплохо бы его найти. Он бы многое мог нам рассказать. Ладно, сделаю вид, что я тебе поверил. Пошли.

– Куда? – Женя вскочил следом и замер в нерешительности.

– В единственное место, где, как ни странно, нам могут помочь. В полицию.

– Зачем?

– Раз мы не сможем попасть в квартиру к Ааронову, пусть ею займутся те, кто может. Я тоже побуду информатором, раз это так модно в наше время.

– Хорошо, – колебался он недолго. – Тебе виднее. Но нам лучше распределить усилия. В полицию иди один. Я же поеду в Юрьево. Посмотрю, в порядке ли последний схрон. Вызовешь мне такси?

– Ты уверен, что… – идея не пришлась мне по нраву, я бы предпочитал не разделяться.

– Не спорь, – отрезал Сизов. – Это бесполезно, я все равно всегда поступаю так, как сам решил.

– Я и не спорю, хотя сейчас ты очень крупно ошибаешься. Просто подумай, подходящее ли время для таких визитов? Что, если громобои уже ждут тебя там?

– Пусть ждут, – Женя вдруг улыбнулся своей почти детской обезоруживающей улыбкой. – Я те места, как свои пять пальцев знаю. Не пропаду. Ты же сам говорил, что медлить нельзя. До сих пор я боялся, а теперь поздно: если нас опередят, пострадает мой родной город. Я не очень люблю его, всегда мечтал уехать… Но так и остался. Не знаю, почему, видимо, привык. Квартира вот есть. И я не хочу, чтобы что-то менялось… В худшую сторону. Всё, я готов. Пойдем?

Что ж. Он свою дорогу выбрал сам. И, успев немного узнать Евгения, я прекрасно понимал: он не отступит. А значит, не стоит понапрасну тратить время.

– Пойдем, – согласился я. – Будь на связи. Сразу после полиции я тоже поеду в Юрьево. Заберу тебя.

– О, Лазарев! Какими судьбами? Заходи, не стесняйся. Сейчас, погоди минуту, протокол дочитаю.

– Добрый вечер, товарищ капитан, – я прикрыл за собой дверь. – Разрешите обратиться?

– Вы не в армии. Обращайтесь.

– У меня есть сведения, что на одну квартиру в ближайшие дни – а, может быть, даже сегодня, – будет совершен налет.

– Таак… – совершенно неожиданно из-за шкафа появился старший лейтенант Канин. – Интересные вещи говоришь. Ну, чего уставился? Выключатель я чинил.

– Рассказывай давай, что знаешь, – поторопил меня Лоенко, а заметив мой растерянный взгляд, добавил: – Серега свой, не бойся.

– Я и не боюсь.

– Тогда не тяни. Что за квартира?

– Бориса Ааронова.

– Это учитель школьный что ли?

– Да. Он умер сегодня ночью.

– Да ладно! – ахнул старлейт. – Не верю… Такой хороший дядька был… Учитель мой…

– Почему ты решил, что его квартиру хотят ограбить? – Лоенко отложил бумаги, теперь все его внимание было сосредоточено на мне. – Тебе кто-то нашептал?

– Нет, – я был готов к подобному вопросу и заранее сочинил ответ, не то, чтобы очень уж исчерпывающий, но более-менее логичный. – Я случайно подслушал разговор… Двух учеников в школе.

– Учеников? И подумал, что они всерьез?

– Их фамилии Глазунов и Сливко, и оба они – громобои. Вам ведь не нужно объяснять, кто такие громобои?

– Не нужно, – согласился Лоенко. – Но зачем им грабить квартиру Ааронова?

– Ааронов – крупнейший спец по коллекции Юрьевских, – неожиданно вмешался Канин.

– Теперь понял, – кивнул капитан, полностью удовлетворенный ответом напарника. – Дальше, Лазарев?

– Именно, – подтвердил я, радуясь, что наживка сама запрыгнула в рот к рыбке. – Вы же знаете, громобои ищут эти побрякушки. Возможно, они хотят разжиться информацией. Или думают, что какие-то из предметов уже найдены Аароновым и хранятся у него. Поэтому, если вы не хотите, чтобы ценнейшие экспонаты антикварного искусства осели на руках частных коллекционеров, думаю, стоит заняться охраной квартиры.

– Какая-то чушь, – Лоенко кивнул мне на стул, и я послушно сел. – Если у вашего Ааронова и были какие-то сведения о сокровищах, он бы давно уже сам их выкопал и реализовал. И не стал бы дожидаться прихода полярной лисички. Или ты подозреваешь, что его убрали?

– Этого я не могу утверждать.

– Молодец. Не делаешь поспешных выводов.

– Вы примете меры?

«Странно, что ты вообще не в курсе, кто такой Ааронов, если сам не ранее, как неделю назад сообщал мне, что занимаешься поисками украденной коллекции. Не обратиться за консультацией к крупнейшему специалисту в данной области – верх непрофессионализма».

– Мы подумаем, – капитан бросил быстрый взгляд на напарника. – У тебя все?

– Нет, не все. У меня есть вопрос.

– Травмат не верну, – отрезал Лоенко. – Все, свободен.

– Да я не о нем. Я хотел узнать вот что: вы ведь в курсе насчет деятельности громобоев? Наверняка в курсе. И об их участии в бесовской субботе, и о костре с трупами, и о многочисленных случаях хулиганства и грабежей. Все это вам известно. Тогда почему не действуете? Почему все эти преступники на свободе, не говоря уже о тех, кто их покрывает?

– Ты когда-нибудь слышал о таком понятии, как доказательственная база? – начал было Канин, но Лоенко резко перебил его.

– Тихо. Он юрист и все прекрасно знает. Я тебе, Филипп Анатольевич, лучше вот что скажу…

– Не лезь не в свое дело. Угадал?

По лицу вижу, что угадал. Да и как не угадать, когда все, словно сговорившись, твердят одно и то же? Только вот играть роль прилежного мальчика уже поздно.

«Однако вооружиться – весьма мудрая мысль. Сейчас, когда на тебя в любой момент могут объявить охоту, пустые руки – не самая лучшая защита. И пусть настоящий огнестрел мне не продадут, в некоторых условиях даже банальная пневматика может оказаться полезной. Особенно если право выбора этих самых условий сохранить за собой. Да и спокойнее как-то, когда в загашнике лежит что-нибудь потяжелее мобильника».

Так размышлял я, тормознув напротив местного оружейного магазина. Несмотря на довольно поздний час (почти восемь), он все еще работал, чему я был несказанно рад. Так-так, сейчас изучим местный ассортиментец…

Полгода назад, после некоторых событий, описанных мною в предыдущей книге, я всерьез обеспокоился своим умением стрелять. В целом, без лишнего хвастовства, могу заявить, что стрелял я неплохо, но, как показала практика, далеко не идеально: в самый ответственный момент, когда пришлось взяться за оружие, добрая половина пуль, выпущенных с расстояния больше двух метров, улетала в «молоко». И вообще, спаслись мы тогда лишь чудом, при минимальном наличии моих персональных заслуг. Так что, едва оправившись после веселых приключений с братьями Новиковыми, я записался в тир и честно отходил туда два месяца. Результаты… Ну, о них пока говорить рано, однако единственный сделанный после окончания курсов «боевой» выстрел пришелся точно в цель: в окорочок похотливого громобоя Бабушкина. Теперь неплохо бы найти хоть какой-нибудь пистолет, в глубине души надеясь, что практиковаться дальше необходимости не возникнет.

– Добрый вечер!

В магазине никого, пустота пустотная, даже продавца нет. Бери да выноси, что хочешь. О, симпатичная винтовочка! Ух ты, катана! Повесить такую на пояс, и тогда ни один уличный гопник не страшен. Зато в самый неожиданный момент могут появиться санитары…

– Чего надо?

Вот и продавец. Лицо рябое, словно под залп шрапнели попал, глаза злые… И рот недобро так кривится.

– Мне бы прикупить кое-чего…

– Чего? Мы через пять минут закрываемся.

– Через одиннадцать, – уточнил я, сверившись с часами. – Мне нужен травматический пистолет.

– Лицензия есть?

– Конечно. Прошу.

– Так, – продавец углубился в чтение. – Лазарев Ф.А., двадцать восемь лет, место рождения – город Смоленск… Не, тебе не могу продать.

– Почему? – обомлел я и даже заглянул в повернутый вверх ногами документ, силясь обнаружить там причину столь категоричного отказа. – Она не просроченная!

– Я вижу, что не просроченная. Просто на тебя разнарядка поступила. Из органов. Оружие не продавать. Какой-то там майор Лавренко подписывался, кажется.

– Капитан Лоенко?

– Да, точно. Он самый.

– Вот пи… столет ему в дышло! – выругался я, присовокупив еще с полдюжины выражений покрепче. – И что мне теперь делать?

– Рогатку купи, – мужик махнул рукой куда-то в сторону дальнего конца магазина. – На нее лицензия не нужна, а хорошая рогатка по силе не уступит травмату. По дальности так точно. Правда, в мороз от нее толку немного: жгут мерзнет. Эй, чувак, не висни, поживее давай: у меня там сериал идет.

Я нехотя оторвал взгляд от витрины.

– Рогатку, говоришь…

Возле машины стоял человек. Я не испугался, но насторожился и приготовился к неприятностям. Неприятности ведь штука такая: чем раньше начинаешь к ним готовится, тем менее болезненно потом воспринимаются их последствия. Главное, не переусердствовать, как некоторые индивиды, которых настолько утомляет ожидание неизбежной в далеком будущем смерти, что они сами делают шаг ей навстречу. А иногда и не один. Ну, это уже клинические случаи, только лишний раз подтверждающие: все хорошо, когда оно присутствует в меру.

К своему большому облегчению, подойдя ближе, я узнал силуэт Яны с ее дурацкой шапкой-«петухом» на голове.

– Привет. Ты что здесь делаешь?

– Привет. Я с тобой. Возьмешь?

– Куда со мной?

Заявление девочки плохо вязалось с нашим последним разговором. Вроде, она обиженная была на меня.

– Куда ты поедешь, туда и я, – она говорила, как о чем-то решенном. – Ой, а что это у тебя за коробка?

– Едва ли ты захочешь со мной, когда узнаешь, куда мы едем, – усмехнулся я, сгружая свою ношу в багажник.

– А куда мы едем?

– В Юрьево.

Ее брови скрылись под шапкой.

– Что тебе делать в Юрьево на ночь глядя?

– Там сейчас мой друг. Нужно его забрать.

– Отлично, – кивнула она. – Я с тобой.

– А мама в курсе?

– В курсе, – еще один кивок. – Она не против. Поехали.

Но что-то тут было определенно не так. Что-то, если не всё.

– Мне это не нравится, – я потянулся к карману. – Надо бы позвонить твоей маме… Уточнить… Как ты вообще меня нашла?

– Руки убрал! Убрал, убрал! В машину давай садись!

Из рукава серебристого пуховика недобро выглядывало дуло пистолета.

Глава XXX: Киднепинг-Хайджек

– Нифига себе… Ты совсем сдурела?

– Да, совсем. Садись. И тихо чтоб.

– Нет, Яна, выслушай меня…

– Сел, я сказала!

– Сажусь, сажусь…

В такой ситуации особо и не повыпендриваешься. Договориться не получится. Применить силу – риск. Она ведь и на курок может нажать, с нее станется, а помирать героем мне рановато. Да и трудно назвать героической смерть от дрожащих ладошек старшеклассницы. Как-то даже язык не поворачивается. Пришлось слушаться и садиться.

– Поехали, – она расположилась на заднем сиденье справа, так, чтобы видеть мои глаза в зеркале заднего вида.

– Куда?

– Куда ты там собирался? В Юрьево? Поехали в Юрьево. Хотя, нет. В Юрьево я не хочу, там эти гребаные громобои. Поехали к тебе. Ай, нет, у тебя общага, много народу… Нас там найдут. Лучше за город. Но не в Юрьево. Может, в Сосновку? Или в Борисово… Там турбаза есть. А в Александровской пустые дачные дома… Нет, лучше доедем до Зубцова, заселимся в гостиницу. Там точно искать не станут. Или станут?

Она вдруг стала на редкость разговорчивой, даже болтливой. Значит, резкий порыв потихоньку сходит на нет.

– Короче, едем в Юрьево, – решил я и, врубив трансмиссию, вырулил на дорогу.

– Не оборзел? – Яна снова вскинула опущенный было пистолет. – Будешь делать, что я скажу.

– Конечно, – поспешил согласиться я. – Однако в Юрьево меня ждет друг, а на улице мороз, пусть и не сильный. А друг только-только поправился… Давай сначала за ним заедем?

– Я не поняла… Это ты просишь или ставишь меня перед фактом?

– Прошу. Но если ты откажешься, я не буду послушным пленником.

– Ладно, – смилостивилась моя похитительница. – Поехали в Юрьево. Только быстро, туда-обратно, понял?

– Естественно.

«Надо бы как-нибудь предупредить Женю, что я буду не один. А то он выпрется навстречу радостный, с золотом под мышкой, а тут на тебе – девочка с пистолетом наголо. Час назад он написал, что прибыл на место, все в порядке, никого нет. Может, еще не успел закончить с работой?»

– Кто твой друг? – между тем спросила Яна.

– Евгений Валерьевич.

– А, Шизик, – она тут же потеряла интерес. – Самое подходящее место для него.

Что-то наигранное почудилось мне в ее интонациях, и я решил, что пора выпытывать правду.

– Что с тобой стряслось? Откуда у тебя пистолет? И почему ты так зло говоришь?

– Не твое дело, – отрезала девушка.

– Да нет, выходит, что теперь и мое тоже. Где ты взяла оружие?

– Где взяла, там больше нет.

– А если точнее?

– Если точнее, то тебе не понравится.

– Мне и так не нравится. Ну?

– Ну… у Юлиана.

– У Юлиана… – упоминание об ее отце натолкнуло меня на догадку. – А твое появление сейчас вот в таком виде случайно не связано с тем, что он должен был позвонить мне еще три часа назад, да так и не позвонил?

– Может, и связано, – невесело усмехнулась Яна. – Не спрашивай лишнего, не окажешься в его компании.

– Ты бы не выделывалась, а? – не выдержал я. – Сейчас направлю машину в первый же столб – что тогда делать будешь? У меня-то подушки безопасности есть, целых три штуки – а ты даже не пристегнутая. И страховку за разбитую тачку я потом получу без проблем, так как действовал в условиях необходимой обороны. Ну, что, кто из нас в итоге умнее?

– Ты, что ли? – огрызнулась она, нисколько не испугавшись. – Умным себя считаешь? Ты такой же дурак, как и все. Учитель из тебя нулевой, всем наплевать на твои уроки. Суд проиграл: не то, что даже не помог – после тебя стало только хуже! Слухи по школе ходят, что ты с Сонькой мутишь – видели вас вместе. И еще что ко мне подкатывал – про это у меня уже раз сорок спрашивали, задолбали, прыщи озабоченные. А сам ты долбанутый: носишься со своими сокровищами, как в жопу клюнутый, дружишь с психами, и вообще тебя скоро прихлопнут. Удачно съездил в командировку, правда?

– Правда.

Я хотел ответить еще, присовокупить что-нибудь обидное и безжалостно меткое, разящее наповал, но… Понял, что не могу. Слова застряли в горле, не находя выхода. Я несколько раз беспомощно открывал рот, но так и не издал ни звука. Мне было обидно. Обидно за все те усилия, что я приложил, чтобы помочь ей, обидно за все те часы, что провел я в библиотеке и интернете, пытаясь из ничего сделать что-то. И ведь искренне верил, что преуспел! И преуспел бы наверняка, если бы… Если бы не то, что произошло. Без моего согласия, но не без участия. И винить некого. Только себя. Надо было работать, а не смотреть по сторонам. Надо было проявить старательность, упорство – а не вживаться в местный колорит. Колорит везде разный, а я – всего один. И жизнь у меня одна. Бесполезная, глупая – но другой не дано. Надо прожить свою жизнь достойно, не отвлекаясь на всякую ерунду, не размениваясь на мелочи: работать, строить карьеру, думать о будущем, о жене. А я… О чем думаю я? О том, как классно было бы найти коллекцию, сто лет назад закопанную какими-то графьями? Достойная взрослого человека цель. И громобои, эти чертовы громобои, будь они неладны… Я понятия не имею, как их остановить. Как выручить Женьку…

– Ладно, не злись, – в отражении в зеркале я увидел, что девочка убрала пистолет и пристегнулась. – Извини. Я не знала, к кому еще пойти. Подумала, что ты мой друг. А сама угрожаю тебе, оскорбляю… Наверное, ты меня ненавидишь.

– Конечно, – отозвался я. – К кому же еще пойти, как не к главному неудачнику. Его можно оскорблять, ему можно угрожать – что он сделает?

– Ты не главный неудачник. Мне тоже плохо.

– Надеюсь, ты не убила своего отца?

– Он мне не отец, – голос Яны, ставший было мягче, когда она извинялась, тут же построжел. – Нет, он жив.

– Уже хорошо. Где он?

– Я не могу сказать.

– Почему?

– Потому что тогда ты его выпустишь.

– Наверняка, – согласился я. – Но в ином случае тебе грозит срок. Да и мне тоже.

– Тебе-то за что?

– За сокрытие.

– Я скажу, что заставила тебя. Под пистолетом.

Я поневоле улыбнулся ее непосредственности, которая всегда умиляла меня в людях, мне симпатичных, и раздражала во всех остальных.

– Хорошо. Но ты ведь не хочешь, чтобы твой отец… Твой приемный отец умер от голода в том месте, где ты его держишь?

– Нет, не хочу, – согласилась Яна. – Но до понедельника его никто не должен видеть. И меня тоже.

– Тебя видел я.

– Ты не в счет.

– Еще как в счет! Не забывай, что твой дядя, брат твоей мамы – мой начальник. А я не хочу оставаться без работы.

– Мы же договорились, нет? – она выразительно постучала кулачком по моему подголовнику. – Ты все делал под дулом. И еще я грозилась прикончить Юлиана, если ты проболтаешься.

– Зачем тебе было похищать его? И почему именно до понедельника? Ты не хочешь, чтобы он уезжал?

– Не хочу. Мама рассказала мне все про квартиру. И про то, что ее у нас в любом случае отнимут, будь ты хоть верховным богом всем юристов. А батя мой козел. Свалить решил, пока горяченьким не запахло. Сам эту кашу заварил, а теперь сваливает. Еще и на меня все свалить попытался, из-за моих отношений… Сам знаешь, с кем.

– С Волдемортом?

– Не смешно. Мне не нравится, когда меня пытаются выставить виноватой во всех грехах. Нет уж, он у меня будет сидеть до самого суда. А потом пусть сам, лично рассказывает, как обманул всех, включая мою мать.

Мысленно я был полностью с ней согласен, но…

– Но до суда еще пять дней! Если ты не заперла его в подсобке продуктового магазина, он рискует просто не дожить.

– Там есть еда.

– Ты точно больная…

– Не хами, – ощутимый тычок в спинку кресла. – Мы скоро приедем?

– Минут через десять.

– Хорошо. Включи тогда музыку, что ли… Только не классику, или какую там муру ты слушаешь.

Но я никак не мог угомониться.

– Ты всерьез решила исчезнуть до понедельника? А маме что сказала? И как вообще всё вышло?

– Маме я ничего не сказала. Ей все равно сейчас не до меня: сидит и слезы льет над старыми фотографиями. Или ходит по комнатам и гладит обои. А этот му… чудак сегодня меня после школы встретил. Типа давно не общались, все такое. Отвез меня в кафе, накормил, потом поехали на… В общем, не важно, куда. Там он давай меня спрашивать, мол, в курсе ли я всей ситуации, и как там мать, решила чего или нет, а юрист ваш что говорит, бла-бла-бла. Сам воняет, как бомж, руки трясутся, морда жирная… Фу… Вижу же, что плевать ему и на маму, и на меня – ему бабки нужны. Бабки за квартиру, которую у нас потом все равно отнимут! Дрянь… В общем, он вышел куда-то, а я полезла к нему в барсетку – просто посмотреть! Вдруг там компромат какой-нибудь найдется. А там вот он лежал, в кобуре. Тогда я все и придумала.

– Плохо придумала, – констатировал я. – Его найдут, если не сегодня, то завтра точно.

– И как же его найдут? – ехидно поинтересовалась моя похитительница.

– Вычислят по мобильному телефону.

– Я выкинула его на мороз. Сдохнет через пару часов, если уже не сдох.

– Они отследят местоположение последнего сигнала.

– У нас тут не Москва, забыл? Где ты такую технику найдешь?

– Хорошо, – согласился я. – Тогда сигнализация на его авто. Фирма, устанавливавшая охранку, в два счета определит координаты местоположения машины.

– Шутишь? – Яна издевательски рассмеялась. – Он ездит на раздолбанной Вольво, которая тебе ровесница: вот-вот развалится. Жадный, как черт, даже на тачку приличную разориться не может. И женка его такая же – два сапога пара. Какая там сигнализация, какой GPS? Не смеши.

– Нуу… – кажется, у меня закончились доводы. – Тогда они просто станут искать там, где он вероятнее всего может быть.

– Ну нет, – плотоядно улыбнулась девочка. – ТАМ его точно быть не может.

– Все, сдаюсь.

– Значит, я все правильно сделала?

– Едва ли, – ответил я. – Но не мне тебя судить. Мы приехали.

– Отлично. Где там наш историк?

– Не знаю, – я съехал с дороги, коряво припарковался на обочине и потянулся к телефону. – Мы договорились, что я буду ждать его возле усадьбы. Сейчас позвоню. Ты же не против, чтобы я позвонил ему? Или я все еще считаюсь похищенным?

– Да кому ты нужен. Звони.

Однако на звонок никто не ответил. Я попробовал еще дважды, а на третий раз голос в трубке сообщил, что телефон абонента отключен. Повод для тревоги? О черт, конечно же, да!

– Что-то не так? – Яна вслед за мной вылезла на свежий воздух, поежилась. – Холодно! Ты так и не рассказал, что за штуку купил в оружейном.

– Помоги мне его собрать, – я открыл багажник и извлек оттуда свою покупку. – Тут ничего сложного, только тетиву натянуть.

Заглянув мне за плечо, она прочитала надпись на коробке.

– Crossbow. Что это?

– Арбалет. Не самый дорогой, правда.

– Арбалет? Арбалет?! Ты собрался ходить с арбалетом? Ну, ты реальный Чингачгук!

– Знаю. Держи вот здесь, а когда я согну рога, набрось тетиву. Сейчас, только фонарик включу.

– А стрелы у тебя есть?

– Болты, – поправил я. – Арбалетные стрелы называются болтами.

– Да хоть гайками, – отмахнулась Яна. – Они у тебя есть?

– Пятнадцать штук. Хватит?

– А у меня в пистолете всего восемь пуль, – пожаловалась она.

– Дай посмотреть, – я протянул руку, но девчонка тут же отступила на шаг назад. – Ну, как хочешь. Держи при себе.

– Зачем тебе вообще арбалет?

– Затем, что моё кунг-фу еще недостаточно хорошо. Но это секрет. Так, жди меня возле машины, я пойду, поищу нашего общего знакомого.

– Вот еще, – возмутилась Яна. – Я что, дура, чтобы одной здесь оставаться? Я с тобой. Или лучше давай вообще уедем? Если Шизик не отвечает, это ведь значит, что он в беде? В кино всегда так и бывает.

Я был настроен более оптимистически.

– Возможно, он просто залез в очередную пещеру, где нет связи. Здесь же есть пещеры?

– Если рядом есть Волга, то и пещеры тоже есть.

– Вот видишь. Мы не будем отходить далеко, прогуляемся за усадьбой, где тропинка – и обратно. Сейчас, я только тетиву взведу… Теперь стрела… То есть, болт. Все, пошли.

Мы углубились на территорию бывшего поместья. Снег здесь был плотный, утрамбованный, ноги не проваливались. Арбалет пришлось нести в руках, никакого ремня к нему предусмотрено не было. Неудобно! Он еще и металлическим оказался, зараза, на холоде замерз в момент и обжигал пальцы даже сквозь перчатки. Лучше бы я и вправду рогатку купил.

Чтобы лишний раз не информировать всех подряд о нашем присутствии, я решил обойтись без фонаря, поэтому пару раз спотыкался о какие-то кочки, однажды даже чуть не упал. Яна, даром, что в подобных делах неопытная, шла не в пример тише и легче. Еще бы: у нее нет этой бандуры.

– Ты топаешь, как мамонт, – прошипела она, когда мой ботинок в очередной раз зацепился о сокрытый под снегом булыжник. – Тебя ходить учили в детстве?

– Учили, – буркнул я. – Тут вся земля изрытая.

– Конечно, изрытая, здесь везде искали ваши долбаные сокровища.

– Если они долбаные, почему ты пошла со мной, а не осталась возле машины?

– Одной страшно…

– А со мной?

– С тобой тоже страшно. Но меньше. Если кто появится, они сначала набросятся на тебя, а я успею убежать.

– Ну спасибо… Ой!

– Да тише ты!

– Я тих, как… Стой. Здесь кое-что интересное.

– Что? – Яна поравнялась со мной и посмотрела на землю, но ничего особенного не увидела. – Ну следы. Здесь везде следы, снега уже неделю не было. Что не так-то?

– Смотри, – я присел на корточки. – Направо, уходит несколько цепочек следов. Вон туда, в рощу. Одна, две, три… Три цепочки, из них одна свежая. И обратно. Обратно тоже три цепочки. Две точно такие, а одна притопленная! Видишь, следы на порядок глубже, наст не выдержал, кое-где даже провалился. Кто-то возвращался с солидным грузом.

– Думаешь, это он? – заинтересованная Яна опустилась на колени и углубилась в изучение отпечатков на снегу. – Как ты вообще это заметил?

– Четвертый курс, криминалистика, раздел – трасология.

– Классно! Я тоже так хочу.

– Поступишь – научат.

– Ага, как же, – девушка чуть слышно вздохнула и поднялась на ноги. – Пойдем в рощу?

Подобный крюк в мои планы не входил.

– Зачем нам в рощу? Того, что оттуда вынесли, там уже нет. Нам дальше, по глубоким следам.

– А ты так уверен, что вынесли все?