Текст книги "Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984"

Автор книги: Аркадий и Борис Стругацкие

Соавторы: Виктор Курильский,Светлана Бондаренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

Таково открытие Стругацких: сюжет задается проблемой выбора, а не наоборот, и поэтому стремительное фантастическое действие не проносит читателя мимо простых человеческих чувств, мимо внутреннего мира героев – оно раскрывает души людей, оно само определяется их душевными качествами.

Такая смена приоритетов оказалась необыкновенно продуктивной и привела к неожиданным, я сказал бы даже – к парадоксальным результатам. Индивидуум вышел на передний план, но отнюдь не заслонил собой большой мир, социальную структуру, ибо вместе с человеком на авансцену вышла мысль.

Мысль – постоянная спутница чувства; мышление – обязанность, иначе невозможен верный этический выбор. Безмысленный человек аморален – постоянно повторяют Стругацкие. В их книгах мысль главенствует изначально; вернее, она наравне с чувством задает проблему выбора, а эта проблема часто не находит окончательного решения. Таким образом, читатель вовлекается в творческий процесс, он тоже должен совершить свой выбор, поступать так, словно он столкнулся с самою жизнью.

Этого в прежней НФ не было. Этот поворот – прямое следствие первого открытия, второе открытие. В классической фантастике всё, в том числе и мысль, находится на службе у сюжета – и у героя-детектива, который должен объяснить читателю: что же в конце-то концов происходит в книге.

Сосредоточив внимание на личной этике, писатели не сузили, а расширили свое поле зрения – как бы объединив микроскоп с телескопом. Впрочем, это не удивительно: мышление самих Стругацких всегда диалектично, понятие единства противоположностей им присуще органически, они – писатели-марксисты. Фантастические сюжеты Стругацких – те самые, внутри которых действуют живые личности – непременно социальны. Индивидуальные проблемы вытекают из общечеловеческих, сливаются с ними неразрывно – тоже как в жизни.

Книги Стругацких созданы для повторного чтения. Первый раз они читаются безотрывно и стремительно, настоящая их глубина раскрывается при втором, третьем прочтении – сколько раз достать их с полки, каждый решает сам. Главное – не пытаться постичь всё сразу, как не пытаемся мы мгновенно разобраться в жизненно важном событии, а еще и еще раз возвращаемся к нему и терпеливо его обдумываем.

<…>

1984

4 января в ленинградской ведомственной газете «Светлана» выходит интервью с БНом.

Из: БНС. Жанр, которому подвластно всё

<…>

– Некоторые ученые, литературоведы, сами читатели утверждают, что фантастика «выдохлась», что на сегодняшний день она замкнулась лишь на нескольких проблемах, которые и перепеваются без конца в десятках романов и повестей – описание научно-технических достижений будущего, предсказание возможных контактов с иными цивилизациями и обсуждение возникновения чрезвычайных ситуаций, катастроф и мировых катаклизмов. Словом, мнение о том, что фантастика изживает себя, а еще короче – вымирает, достаточно популярно, в частности, на Западе.

– Сначала о бесконечных перепевах одних и тех же проблем. Многие любители фантастики, наверное, слышали о так называемом «Регистре Альтова». Генрих Альтов – известный изобретатель, автор многих научно-фантастических книг, долгие годы своей жизни отдал сбору и систематизации идей, отраженных в когда бы то ни было написанных фантастических произведениях. В результате он получил полный список оригинальных научно-фантастических идей, уже использованных в литературе. Теперь встает вопрос – как относиться к этому «Регистру»? Безусловно, он очень полезен в работе, особенно для начинающих фантастов. Но отказываться от какого-то замысла только потому, что подобная идея уже зафиксирована в «Регистре», на наш взгляд, абсурдно. Ведь во всей мировой литературе, не связанной с фантастикой, существует определенное количество поднимаемых тем, устоявшихся веками. Здесь речь должна идти не об идее, а о ее художественном воплощении. Теперь по второй части Вашего вопроса. О кризисе фантастики как жанра. Об этом действительно пишется много, особенно в последние годы. Такую точку зрения я просто не понимаю. Кризисом, а тем более вымиранием можно назвать такое положение, когда читатель не желает читать, а писатель не желает писать. Ничего подобного мы не наблюдаем. Научно-фантастические произведения – и хорошие, и, увы, посредственные – пользуются у читателей колоссальной популярностью. Подтверждение тому долго искать не надо – зайдите в любую библиотеку. Вы не найдете на полках «застоявшихся» фантастических романов и повестей. И всё же, как говорится, дыма без огня не бывает. Идеи носятся в воздухе – и если какое-то мнение возникло, к нему нужно прислушаться и понять его истоки. Фантастика научная молода. Она – детище научно-технического прогресса, расцветает и процветает вместе с ним. Научная фантастика, по сути, является специфической литературой научно-технической революции конца девятнадцатого – двадцатого веков, порождена ею и питается ее идеями и плодами. Но нельзя и ограничивать фантастику только научными проблемами и забывать о другой ее разновидности – фантастике реалистической. Фантастика реалистическая восходит к мифу. <…>

– А современная фантастика – каким она видит счастливого человека?

– За всю фантастику ручаться не хочу и не буду. А свое мнение могу выразить предельно лаконично. Здесь оно полностью сходно с общечеловеческим представлением о счастье. Чтобы чувствовать себе счастливым, нам нужен друг, любимый человек и любимое дело. Иногда бывает достаточно и одного из этих компонентов.

– Последний вопрос не столько связан с темой нашей сегодняшней беседы, сколько с только что прошедшим Новым годом. Пусть этот переход не покажется вам слишком легкомысленным – ведь Новый год всегда открывает в жизни человека какой-то новый этап. С Новым годом все, даже люди, напрочь лишенные воображения, не верящие ни в какие чудеса, связывают самые заветные свои желания. И непременно надеются на их исполнение. Что бы Вы хотели пожелать нашим читателям?

– Всё очень просто, ничего фантастического – доброты и счастья.

В начале года АБС работают в Ленинграде.

Рабочий дневник АБС

[Запись между встречами]

Homo ludens – человек Играющий «Природа отняла у нас бессмертие, а взамен подарила нам любовь» (Шмальгаузен, приблизительно). Отсюда, бессмертный теряет любовь.

Для «5 лож<ек> Эл<иксира>»

Выбор:

1) Смерть или бессмертие,

2) Смерть близкого чел<ове>ка или бессмертие. Бессмертие это суперэгоизм, бесстрастие, суперменство обязат<ельно>.

Бессмертные понимают, что ошиблись, что ничего герой не знает и не понял, но теперь уже всё равно, они зашли слишком далеко и отпускать его нельзя. Убить? Сложности с законом. И почему его? А м<ожет> б<ыть> кого-нибудь из своей компании?

6.01.84

Арк приехал в Лрд думать над 5ЛЭ.

Герой знаком с тремя из пяти.

1). Кудинов.

2) Баба (из ларька); спал с ней.

3) Патриарх.

Не знаком<цы>.

1) Иван Давид<ович>.

2). Вранг<елевский> офиц<ер>.

Гнев.

Лицемерие.

Гордыня – Иван Давидович.

Любострастие – маркитантка.

Леность.

Зависть.

Скупость, накопительство.

7.01.84

«Тогда на шпагах!» – Кудинов.

На читат<ельской> конференции:

«Кто больше боится смерти – смертные или бессмертные?»

«Я на эту тему не думал. О бессмертии думают молодые, а старики думают о смерти».

Сначала записка, затем с места – клетчатый. Феликс смутился, затем расхрабрился и прямо в лицо клетчатому: «Поживем – увидим».

«А что думают о смерти бессмертные?»

«Я еще пока не бессмертен».

С этой провокации всё и началось.

Феликс в шапке и шубе собирает бутылки. Тел<ефонный> звонок: редактор – нужно увидеться. Феликс: могу сейчас, бутылки только сдам. Редактор: сейчас не могу, совещание. Как насчет 15.00? Ф<еликс>: у меня выступление на читат<ельской> конференции, в ДК железнодорожника. Ред<актор>: а потом? – Потом у меня английск<ий>, зачеты сдаю. Р<едактор>: черт… Вечером, может быть, в Доме журн<алистов>? Ф<еликс>: могу. Ну, давай часов в 6–7. Статью завтра к 12.00.

1) Метрдотель, патриарх: Павел Иванович – Мэтр.

2) Химик, лидер: Иван Давидович Мартинсон – Магистр.

3) Поэт: Константин Ильич Кудинов, Басаврюк – Котик, пиит.

[номер пропущен] Преподаватель, маркитантка: Наталья Петровна, Катя Васильева.

4) Охранник: аноним, Гафт – Ротмистр.

5) Герой: Феликс Александрович Сорокин, Мягков.

6) [прочерк]

Ротмистр говорит только Магистру и всё время: «Правильно я говорю?»

Мэтр против Кудинова, потому что тот 200 лет назад сделал ему мелкую пакость.

Ротмистр против Маркитантки, потому что она 20 лет назад ему не дала.

Должно быть именно пятеро, ибо есть легенда: источник должен питать именно 5, иначе иссякает. На Земле должно быть либо 5 бессмертных, либо ни одного.

8.01.84

Пишем черновик сцены допроса.

Сделали 6 стр.

Вечером сделали 3 стр.

[Рисунок – план квартиры Снегирева (ПЛЭ). См. вклейку в НС-8.]

9.01.84

Сделали 6 стр.

Вечером сделали 4 стр.

10.01.84

Сделали 7 стр.

Вечером сделали 4 стр. (30)

Конец I вар<иан>та (концовки).

Арк уезжает.

После короткого перерыва в конце января Авторы вновь встречаются – на этот раз в Москве.

Рабочий дневник АБС

[Запись между встречами]

Не сделать ли для ХС спец<иальную> главу из ГО (между «Следователем» и «Редактором»). «Охота на Василиска» – погоня за человеком, которого было опасно обижать.

[на отдельном листке]

И<ван> Д<авидович>: На такси?..

– Нет, на трамвае.

Кл<етчатый>: Правильно.

Сцена в трамвае.

И<ван> Д<авидович>: Читали, отвечали на вопросы? На какие?

– Ваш сотрудник там был.

П<авел> П<авлович>: Рассказывал, рассказывал.

[Справа дописано: «I ерепенится, пожимает плечами»]

Сцена в ДК

разговор со стр. 2

П<авел> П<авлович> удаляется на кухню.

27.01.84

Б. прибыл в Мск писать черновик 5ЛЭ.

Феликс – Мягков.

Наталья Петровна – Катя Васильева.

Мартинсон

Павел Павлович (мэтр) – Гафт

Клетчатый – Ерёменко jr (?) Кайдановский

Кудинов – Филозов

28.01.84

Сделали 8 стр.

Вечером сделали 3 стр.

29.01.84

Сделали 6 стр.

Черновик сценария закончен, 47 стр.

30.01.84

Письмо Десятерику (ОО + ЖвМ + ВГВ).

31.01.84

Работали со сценарием «Сталкера»-6.

1.02.84

Б. уезжает.

И в середине февраля – уже третья встреча АБС в этом году.

Рабочий дневник АБС

11.02.84

Арк приехал в Лрд писать 5ЛЭ-С.

Письма:

Пастухову – насчет «Избранного» в Детгиз.

Виноградову – <то же>.

Пастухову – насчет трехтомника.

Маркову – <то же>.

Лениздат – <то же>.

12.02.84

Пал Палыч – с чемоданчиком, откуда он непрерывно закусывает a la Амад из ХВВ.

Соблазняет Феликса гастрономией («Идеальный обмен веществ! Можно есть всё, кроме отравы. Никаких язв, катаров, гастритов, ожирений….»). Желудок – великая вещь! И убивать надо только ядом!

Сделали 2 стр. (2)

Вечером сделали 4 стр. (6)

13.02.84

Сделали 8 стр. (14)

Вечером сделали 4 стр. (18)

14.02.84

Сделали 8 стр. (26)

Вечером сделали 4 стр. (30)

15.02.84

Сделали 9 стр. (39)

Вечером сделали 3 стр. (42)

16.02.84

Сделали 9 стр. (51)

Вечером сделали 2 стр. (53)

Выпивали в честь Ленки.

17.02.84

Сделали 7 стр. (60)

Вечером сделали 2 стр. (62)

18.02.84

Сделали 8 стр. (70)

И ЗАКОНЧИЛИ СЦЕНАРИЙ НА 70 СТР.

19.02.84

Разговаривали о ВГВ.

Заявка на трехтомник, которая упоминается в рабочем дневнике, сохранилась в архиве.

Из архива. АБС. Заявка на трехтомник в Лениздат

Предлагаем включить в планы издательства на XII пятилетку выпуск трехтомника наших избранных произведений в составе:

Том I: «Пикник на обочине», «Хищные вещи века», «За поворотом, в глубине» (29.5 а. л.).

Том II: «Далекая Радуга», «Трудно быть богом», «Жук в муравейнике» (26 а. л.).

Том III: «Второе нашествие марсиан», «Понедельник начинается в субботу», «За миллиард лет до конца света» (26.5 а. л.).

Всего 82 а. л.

Эти произведения мы полагаем наиболее значительными из того, что было создано нами на протяжении четверти века нашей совместной литературной работы. Все они были опубликованы в различных издательствах и в периодике нашей страны, пользуются большой популярностью и спросом у советского читателя.

С соответствующей просьбой мы пошли в Госкомиздат СССР к Андрею Николаевичу Сахарову, и он, отнесясь к ней положительно, порекомендовал нам обратиться именно в ваше издательство.

С уважением,

А. Стругацкий

Б. Стругацкий

29 февраля приходит обескураживающее письмо из журнала «Нева».

Из архива. Письмо к АБС из «Невы»

Уважаемые Борис Натанович и Аркадий Натанович!

К сожалению, Вашу повесть «Хромая судьба» опубликовать мы не сможем. За рукописью Вы можете зайти в любое удобное для Вас время к заведующей редакцией.

Всего Вам доброго.

Главный редактор Д. ХРЕНКОВ

В начале марта АБС вновь встречаются – для доработки ВГВ.

Рабочий дневник АБС

7.03.84

Б. в Мск.

Переговоры с Совинфильмом.

Обсуждение переделок в ВГВ.

8.03.84

Сделали 3 стр.(10)

Вечером сделали 2 стр. (12)

9.03.84

Сделали 2 стр. (14)

Вечером сделали 2 стр. (16)

10.03.84

Сделали 3 стр. (26)

Вечером сделали 2 стр. (42)

11.03.84

Сделали 2 стр. (53)

Договор с <киностудией им.> Довженко.

Вечером сделали 1 стр. (64)

12.03.84

Сделали 2 стр. (72)

Вечером Б. ездил по марочным делам.

13.03.84

Сделали 4 стр. (86)

Вечером сделали 1 стр. (87)

И ПРЕРВАЛИСЬ НА 87 СТРАНИЦЕ.

14.03.84

Б. уезжает.

11 марта в рабочем дневнике отмечается: «Договор с Довженко». Это был «договор об уступке права экранизации произведения», где указывалось, что кинофильм будет делаться «с иностранным продюсером». В договоре предусматривалось, что киностудия «обязуется сохранить при этом основной идейный замысел и художественное своеобразие произведения и ознакомить Автора с литературным сценарием не позднее чем за 30 дней до запуска фильма в производство. Если, по убеждению Автора, в литературном сценарии нарушены основной идейный замысел или художественное своеобразие произведения и стороны не достигли соглашения о пределах изменения произведения, договор расторгается». Если же со сценарием автора не ознакомили, то «Автор вправе запретить использование его произведения на любой стадии производства кинофильма». Таким образом начинается работа над кинофильмом ТББ режиссера Фляйшмана. АБС не принимали в этой работе участия – лишь уступили право экранизации.

14 марта в газете «Ленинские искры» публикуется интервью с БНом, посвященное столетию со дня рождения Александра Беляева.

Из: БНС. Волшебная сила фантастики

<…>

– Как-то мы попросили деткоров написать продолжение к любимым книжкам. Любопытно, что почти все ребята не просто фантазировали. Они ринулись на помощь героям, которым грозила опасность или даже гибель – Оводу, дяде Тому… Но знаете, у кого было больше всего спасателей? У Ихтиандра! А вы в детстве никогда не пытались его спасти?

– Еще бы! Это случалось со мной всякий раз, когда я читал «Человека-амфибию». Внешне, разумеется, я учился быть сдержанным, как всякий мальчишка, но ком в горле у меня, тем не менее, застревал. Я даже не могу сказать точно, сколько раз это было. С этой книжки началась когда-то моя детская библиотека. И до сих пор этот роман – один из самых любимых. Помните? «Старый индеец спешит на берег моря и, рискуя быть смытым водой, становится на прибрежные камни и кричит, кричит день и ночь, пока не утихнет буря: „Ихтиандр! Ихтиандр! Сын мой!..“ Но море хранит свою тайну». Конечно, литература и жизнь все-таки не одно и то же. Но после этой книги я никого и никогда не смог бы ударить первым…

<…>

– Родоначальник советской фантастики Александр Романович Беляев никогда не читал книг самых популярных в нашей стране фантастов братьев Стругацких. А если бы прочел? Как вы думаете, что бы он сказал?

– Я не хочу казаться хвастуном, но, как всякий ученик, который старался, я рассчитываю по крайней мере на четверку. А если говорить серьезно, хотя Александр Романович никогда нам с братом отметок не ставил, мы считаем его своим учителем. И не только мы. Вся советская научная фантастика пошла по пути, проложенному Беляевым.

– Беляев ведь был не просто писателем, он обладал даром научного предвидения. Многие идеи Беляева, которые казались людям непостижимыми, сейчас воплощены в жизнь. Взять, к примеру, операции по пересадке человеческих органов.

– Да, это так. Потому что Александр Романович был в курсе всех новейших открытий. Это важно. Но еще важнее другое. Есть два рода фантастики – научная и психологическая. Первая ставит своей задачей показать судьбу открытия, а вторая – судьбу человека и человечества. Беляева занимало и то и другое. Когда мы читаем «Ариэля», нас волнует не только то, как этот человек полетел, но и ради чего, что с ним потом будет, как сложится его жизнь. Книги Беляева невозможно читать спокойно, с холодным сердцем. Ерзаешь на стуле, вскакиваешь, взъерошиваешь волосы. Ты с героем заодно, ты изо всех сил ему сочувствуешь – любишь, ненавидишь, борешься… Когда-то нашу маму даже вызвали в школу. Учительница литературы жаловалась, что мы ничего не читаем, кроме фантастики. Но к классике мы всё равно пришли. Потому что начали чтение с Беляева. А это не просто увлекательное интригующее чтиво – это настоящая литература.

– Кое-кто из ребят отчего-то думает, что писать фантастику легче всего.

– Нет, с этим я не могу согласиться. Думаю, что Александр Романович Беляев тоже бы не согласился.

Борис Натанович улыбнулся, покачал головой и вздохнул. И пошел проводить занятие с молодыми писателями-фантастами, где они как раз и занимаются тем, что учатся фантазировать. Потому как дело это очень непростое.

Два дня спустя в «Вечернем Ленинграде» приводится краткое содержание выступления БНа на вечере, посвященном этому юбилею.

БНС. Рыцарь мечты

Беляев был и остается писателем мирового уровня. На заре советской фантастики он разработал целую систему совершенно новых приемов, которыми наши писатели пользуются и по сей день. Сила Александра Беляева в том, что он очень тонко понял природу фантастического образа. Невозможное, но все-таки превращенное воображением в сбывшуюся реальность – вот что лежит в основе его фантастики. Он умышленно представляет порой реальную научную проблему как условный сюжетный прием, чтобы поразить воображение читателя, вызвать на спор, разбудить мысли. Творческая мощь беляевского образа может заключаться и в том, что он, стимулируя исследовательский порыв, изобретательность, побуждает человеческую мысль к осуществлению невозможного. Жюльверновская идея о том, что всё воображаемое человеком может осуществиться на практике, была особенно близка Беляеву. Этой уверенностью пронизано творчество писателя.

Движение КЛФ тем временем ширится и географически и социально – настолько, что Марат Исангазин уже может обозначить их классификацию и выделить клубы-лидеры.

Из: Исангазин М. «Полдень. XXII век»

<…>

По данным на апрель 1983 года у нас в стране существуют 79 КЛФ.

Большинство КЛФ создано в последние год-два. Эти клубы еще молодые, начинающие, в стадии становления. У них, конечно, много проблем. Одни клубы работают при библиотеке, другие при горкоме комсомола, третьи при молодежной газете или при местном отделении Всесоюзного общества книголюбов.

По классификации Степанова из Куйбышева КЛФ делятся на

– детские;

– взрослые (часть из которых играют, как дети);

– узкие (т. е. узкой специализации: киноклубы, клубы художников…)

По своим целям КЛФ делятся на

– клубы общения;

– пишущих и переводящих;

– истинные клубы, цель которых – пропаганда и агитация фантастики.

Некоторые перерастают узкие рамки этой классификации и включают в себя секции художников, кино и мультипликации, переводчиков, библиографии и т. п. Тут дело даже не в количестве, а в активности. Так, на объявление о создании КЛФ в Харькове собралось несколько сот человек, но клуб так и не появился.

Самыми горячими поборниками объединения КЛФ в «Великое кольцо», а значит, и взвалившими на себя основную работу по межклубному общению и взаимодействию, стали у нас в стране четыре клуба: «Радиант» (Свердловск), «Ветер времени» (Волгоград), «Рифей» (Пермь), «Притяжение» (Ростов-на-Дону). Роль всеобщего координатора и информатора взял на себя пермский «Рифей», насчитывающий более 100 активных членов.

<…>

И вот уже проблемой КЛФ озадачиваются серьезные литературоведческие журналы. Февральский номер «Литературного обозрения» предоставляет свои страницы самим участникам движения.

Из: Багаляк Бор. Рыцари научной фантастики

<…>

Аббревиатура КЛФ давно знакома людям, увлеченным фантастикой. Она означает «клубы любителей фантастики».

Необычное имя автора этой статьи – псевдоним, причем псевдоним коллективный. В нем «упаковано» сразу пять соавторов. «Бор.» – это Владимир Борисов, председатель абаканского клуба любителей фантастики «Гонгури». «БА» – Виталий Бабенко, староста Московского семинара молодых писателей-фантастов; «ГА» – критик Вл. Гаков (оба москвича входят в Совет по приключенческой и научно-фантастической литературе при Правлении СП СССР). «Л» – Александр Лукашин, председатель пермского КЛФ «Рифей». И «ЯК» – Михаил Якубовский, возглавляющий клуб любителей фантастики «Притяжение» в Ростове-на-Дону.

Конечно, клубы любителей фантастики существуют не только в упомянутых городах. Их число в нашей стране уже приблизилось к сотне. Но так уж сложилось, что Пермь, Ростов-на-Дону, Абакан, Москва (в последнее время – и Свердловск) стали центрами тяготения клубного движения.

<…>

Еще одно терминологическое разъяснение: кто такой «фэн»? Слово заимствовано из английского языка, где оно означает «болельщик», «энтузиаст», «любитель», хотя смысл его гораздо емче. «Фэн» – это и редуцированное до трех букв «фантастика», «фантазия» («фэнтези») и «фанатик»… В нашем случае это увлеченный Читатель фантастики. Во встречах фэнов в западных странах и намека нет на серьезность семинаров или симпозиумов. Это скорее общение единомышленников, переходящее в дружеское застолье, суматошный уик-энд на тему фантастики. «Фэн – это стиль жизни», – с беззаботной улыбкой говорят американские энтузиасты фантастики и веселятся вовсю. Конечно, информации ради об этом стоило рассказать в Перми, но и хозяева, и приглашенные прекрасно понимали, что для нас научная фантастика – дело серьезное. Априори ясно: у советских любителей фантастики – своя дорога.

<…>

Клубы любителей фантастики в нашей стране не новинка. Лет пятнадцать назад, когда создавались первые КЛФ в вузах, при библиотеках, на некоторых заводах (например, на московском заводе «Динамо»), сразу можно было понять, что эти объединения любителей фантастики ставят перед собой задачи отнюдь не развлекательного характера. Однако, спонтанно рождаясь, клубы так же спонтанно и умирали. По разным причинам. В одних случаях энтузиазм выгорал, задушенный своекорыстием: заядлые книжники превращались в «скупых рыцарей» книги. В других случаях энтузиазм горел ровным пламенем, но без тепла, и горение это не способно было зажечь интерес у общественных организаций. К тому же студенческая аудитория – база большинства первых КЛФ – по самой своей природе текучая, и это тем более не способствовало долгожительству ранних клубов.

Наконец, последний немаловажный фактор: между научной фантастикой как явлением литературы и клубным движением как явлением общественной жизни существуют прямая и обратная связи. Активность или бездеятельность КЛФ – это реакция (с неизбежным опозданием) на состояние самой научной фантастики. Если НФ переживает подъем, то множатся и клубы ее любителей; если, наоборот, кризис, то из КЛФ выживают лишь самые стойкие.

Получается, что клубы – индикатор качества фантастики? Не совсем так. Если уж добиваться технической аналогии, то КЛФ не датчики, а самопрограммирующиеся элементы сложной информационной сети, которая – при определенной наладке – может превратиться в технологическую линию, способную выдавать продукцию (вот она, обратная связь!).

Один из Бор. Багаляка, Михаил Якубовский, предложил следующую периодизацию.

В клубном движении было три волны. Первая: 1961–1972 годы – образуются КЛФ в Москве, Харькове, Тбилиси, Саратове. Саратовский КЛФ «Отражение», существующий с 1965 года, по имеющимся данным, старейший КЛФ в стране; кроме «Отражения», ни один из них не дожил до наших дней. Тбилисский клуб «Стажеры», основанный в начале 70-х, прошел через несколько развалов, но все-таки функционировал непрерывно с десяток лет. В 1981 году он распался окончательно, и… всего через несколько месяцев на его базе родился новый клуб – «Фаэтон».

Нетрудно догадаться, чем была вызвана первая волна – появлением собственно новой советской фантастики. Если до конца 50-х годов были лишь отдельные заметные авторы, работавшие в этом жанре, то теперь НФ стала именно «отраслью художественной литературы» («Советский энциклопедический словарь», Москва, 1980 г., с. 876). На небосводе советской фантастики в начале 60-х годов появилось уже целое созвездие: И. Ефремов (к этому времени признанный мастер), А. и Б. Стругацкие, Г. Гуревич, Е. Войскунский и И. Лукодьянов, Е. Парнов и М. Емцев, А. Днепров, А. Громова, А. Полещук, Г. Альтов, Г. Гор, И. Варшавский, Л. Лагин… (Список можно продолжить.)

Вторая волна приходится на 1975–1978 годы. Образуются КЛФ в Перми, Ростове-на-Дону, Кемерово, Хабаровске, Днепропетровске, Ставрополе. Здесь сработали сразу три фактора. Во-первых, подошло поколение людей, которые чуть ли не с первого класса имели возможность читать первоклассную фантастику, как отечественную, так и зарубежную. Во-вторых, за предшествующее десятилетие получили признание такие безусловные ныне авторитеты, как К. Булычев, Д. Биленкин, В. Григорьев, В. Колупаев, В. Михайлов, О. Ларионова… Наконец, третье: клубам стали помогать сами писатели: Яновский и покойный ныне Аматуни – в Ростове, Снегов – в Калининграде, Бугров – на Урале. В Ленинграде уже работал семинар молодых фантастов под началом Бориса Натановича Стругацкого, а в 1979 году подобный семинар открылся в Москве. Его руководителями стали Д. Биленкин, Е. Войскунский, Г. Гуревич. Важную роль сыграл журнал «Уральский следопыт» со своей НФ-викториной, и еще большую роль он играет сейчас, став чем-то вроде пресс-центра клубного движения. <…>

Третья волна, вздымающая гребень ныне, началась на рубеже 80-х годов. Бурное рождение КЛФ: Москва, Волгоград, Сенгилей, Горловка, Нефтеюганск, Абакан, Владивосток, Мурманск, Вильнюс, Тирасполь, Челябинск; новые клубы в Тбилиси, Каунасе, Калининграде, Свердловске…

<…>

Вопрос «Как рождаются КЛФ?» прямо связан с другим, не менее интересным: «Почему именно фантастика как „отрасль художественной литературы“ вызвала к жизни столь широкое клубное движение?»

Ответ неоднозначен и совсем не прост. КЛФ в каком-то смысле – настоящая шкатулка Пандоры для социологов и литературоведов. Ведь вот любопытный факт: ни детективы, ни приключенческая литература в целом пока что не возбудили в читателях острого желания собираться в группы при газетах, библиотеках, отделениях общества книголюбов, обсуждать произведения и пропагандировать их в массах. Никто не слышал о «клубах любителей детективов» или «клубах любителей остроавантюрных книг».

Конечно, в возникновении и развитии КЛФ «повинна» сама фантастика. В век НТР она не могла остаться незамеченной этим веком. Избравшая объектом анализа не человека даже, а Человечество, исследующая будущее на предметном столе настоящего (и одновременно изучающая настоящее с помощью увеличительных стекол будущего и прошлого), такая литература просто не могла не привлечь к себе широкие читающие массы. Лучшая фантастика ставит серьезные вопросы, и в этом ее великий магнетизм. Она зовет к яркому и деятельному будущему и предостерегает человечество от тупиковых, фатальных шагов.

«Человек, не интересующийся будущим и считающий научную фантастику вздором, неизбежно придет к атрофии воображения и никогда не сможет увидеть, что же ждет его впереди…» (Айзек Азимов). Вот один из ответов на вопрос. Итак, КЛФ – это средство против атрофии воображения.

«Важно никогда не прекращать задавать вопросы» (Альберт Эйнштейн). И эти слова вполне подойдут назначению КЛФ. Странно было бы, если бы поклонники литературы, один из главных мотивов которой – непрестанная постановка вопросов, отличались отсутствием любознательности…

«Давайте думать о будущем… приближать его» (Николай Чернышевский). Вот и еще один ответ: КЛФ – это соблазнительная попытка спрессовать время, заглянуть (хотя бы с помощью литературы) в иной день, в Завтра.

<…>

Готовя эту статью, мы обратились к разным клубам всё с тем же вопросом: «Почему именно НФ породила движение КЛФ?» Ответы в основном свелись к уже сказанному выше. Наиболее четко и лаконично ответил на наш вопрос вильнюсский КЛФ. Слово – его председателю Гедиминасу Береснявичюсу.

1. Потребность общения. (В скобках возразим: это, разумеется, необходимое условие, но далеко не достаточное: жажду общения испытывают и любители остроавантюрной книги, но в клуб почему-то не собираются.)

2. «Книжный голод» – потребность читателей в фантастике: негде достать книги. КЛФ частично утоляют этот голод. (Еще пометка на полях: довольно веский аргумент, но проблему и он не решает. Книжный голод существует во всех отраслях литературы, исключая, может быть, сферу малопопулярных брошюрок о борьбе с вредителями кокосовых пальм. Почитатели детективов гоняются за новинками с не меньшим азартом и драматизмом, чем любители фантастики.)

3. КЛФ не только удовлетворяют потребности любителей, но и увлеченно популяризируют фантастику. Это проистекает из того, что фантастика сама активна (решает актуальные проблемы и т. д.) и таким образом активизирует читателей. Клубную работу «подогревает» и «оппозиция» противников фантастики, а таковых, увы, еще много.

<…>

…существуют отчеты КЛФ, информационные бюллетени, программы… Всё это дает возможность набросать «коллективный портрет» типичного КЛФ.

Его «ядро» – истинные фэны (15–20 человек), читающие всё, что только можно прочесть. Книжный голод для таких лишь импульс к действию; трудности, связанные с добыванием необходимой книги, – лишь вызов. Потенциально активная «плазма». Чрезвычайно пестра. Это и робкие, но начиненные максимализмом подростки, жадные до свежих идей и суждений. И эрудиты, горящие желанием выплеснуть свои знания. И прирожденные пропагандисты, лекторы. И, наконец, весьма примечательные фигуры книжных коллекционеров. Под воздействием общественного мнения – и общественного перевоспитания! – такие в клубе нет-нет да и прозревают: оказывается, давать книги на прочтение друзьям тоже радость.

О пишущих членах клуба (3–10 человек) разговор особый. Хорошо Москве и Ленинграду – здесь, как мы знаем, организованы постоянно действующие семинары молодых фантастов. Повезло и тем городам, где есть активно действующие фантасты-профессионалы. В Томске молодых авторов заботливо опекает Виктор Колупаев. У свердловских авторов целых четыре наставника: Владислав Крапивин, Виталий Бугров, Сергей Другаль и Михаил Немченко. В последнее время аналогичные студии организованы в Таллине (руководитель – Михаил Веллер), Симферополе (Светлана Ягупова).