Текст книги "Отступники (СИ)"

Автор книги: Антон Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

– Стой, – сказал он, когда я попытался развязать узел. Он с шипением втянул остатки тлеющего табака. – Вот теперь можно.

Я прицелился из посоха.

– Оп! – сказал Рем, приземляясь на ноги. – Знаешь, каждый раз эта маггия дается тебе все легче и легче.

Я кивнул.

– А где Кира?

– Там, за камнями, – указал Рем. – Переодевается. Когда ты выскользнул, она начала вырываться как кошка. А ведь я не знал, чего ждать. В общем, тянул до последнего, – он загоготал через нос. – Но в грязь она знатно шлепнулась.

– Я все слышу! – крикнула Кира из-за своего убежища. – В конце я не столько вырывалась, сколько пыталась защитить свою грудь!

– За все нужно платить! – философски откликнулся сухолюд и принялся грызть добытое из параллельного измерения яблоко.

– Ты в порядке, Кира? – на всякий случай спросил я.

– Да! Пытаюсь спасти хотя бы часть платья! Отличная работа, Престон! Но если ты еще хоть раз отпустишь мою руку без разрешения, эта волна покажется тебе весенним ручейком!

Я не решился парировать.

– Эй! – вместо этого зашел в грязь по колено. – Аналог, ты там?!

– У-хи-хи… То есть, да!

– Что видно?! Где мы оказались?

– Погляди сам! У-ху!

– Пойду, осмотрюсь, – сказал я Рему. – А ты… Можешь пока поискать Миумуна?

– Не слишком пристально, – предположил Рем, обсасывая черенок яблока.

– Не увлекаясь, – согласился я.

– Заметано.

Интуитивно взлетев на верхний борт, я попал в сообщество экспертов по географии Зрачкового континента. Зункулы, уже успевшие начать новую жизнь, сделали первый шаг к переосмыслению бытия с драки. Предметом спора оказался… Гротеск.

Я помотал головой и протер глаза.

Было змейски жарко. Вокруг расстилались покрытые засыхающей грязью поля. Защищая глаза, я взглянул на светозверя. Небо терялось в его сиянии.

Ефврат, на берегу, которого мы оказались, раздулся и превратился в ленту жирной грязи. Очевидно, что он уже успел покинуть свои берега и вернуться обратно. В самой Гигане наверняка царил инфраструктурный хаос. Все канализационные проспекты затопило, срединные улицы превратились в реки нечистот, а крыши переживали пик посещаемости.

Я поднял свой комбинезон выше и накинул воротник на плешь.

Виднелась шкура Живущего леса. Две великих реки шли прямо через него, размывая вековые наслоения сухостоя, листьев и дерна. Где-то далеко он, вероятно, был изломан и попран вторжением третьей стихии.

Черная точка Гротеска сидела на западе. Я знал, что мне необходимо туда пойти, но понятья не имел, что я смогу сказать Магутусу. Я не успел забрать собранные мной образцы варварских технологий. И не вернул на родину тело Вельвет. Все что я смог, – поглядеть на то, как его сжигают с отданием воинских почестей. И сколько я не просил, сколько не умолял Цыпленка…

В общем, мы находились в глубоком пригороде Гиганы.

Вокруг столицы собиралась армия гвардии Зверя. Перед северными воротами вырос второй город, состоящий из полевых шатров и звериных клеток. Этим ребятам уже что-то сообщили.

– Цыпленок.

– Циф?

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Циф!

– А конкретнее?

– Циф-циф.

– И сколько же маггия могла «раздумывать» над нашим перемещением?

– Циф.

Это было похоже на правду. Минуло недели три. Интересно, флот Реверанса уже проделал хотя бы четверть пути?

Облизнув губы, я посмотрел на север.

И увидел его.

Флот Реверанса.

– Быть того не может… Кира!

– Я здесь.

Она не дала мне свалиться от неожиданности.

– Ты сама сюда забралась? – спросил я, глядя на нее. Почему-то смотреть получилось только под определенным углом. Наверное, все дело было в том, что она превратила свой пышный многослойный наряд в нечто крайне… функциональное.

– Немного размялась, – скромно сказала она. – Престон.

– Что?

– Выше.

– Да?

– Мое лицо. Оно немного выше.

Маленький Рациональный Престон поволок мое внимание за шиворот и бросил его к недавнему снимку памяти с размашистой подписью: «вот теперь нам точно конец!».

– Напомни-ка мне: твоему отцу удалось добыть достаточно энергии, чтобы запустить Исток?

– Не думаю, – ответила Кира, закрываясь руками от светозверя. – Насколько я понимаю, он сам должен был отключить экстрактор. А почему ты спрашиваешь?

Я молча направил ее взгляд, взяв за подбородок.

– Перегрязь!

– Да.

– Куда ты идешь?

– Вниз, – сказал я, не оборачиваясь.

– Вниз? А что потом?

– О, Первый! – я присел и свесил ноги с борта. – Кира. Я не знаю. Понятия не имею! Я только и слышу: «что теперь?», «что потом?», что будем делать, Престон?» Что я, по-твоему, могу сделать с летящим Истоком? Я действительно хотел помешать Реверансу, но твой отец слишком крут для меня.

Я принялся сползать вниз. Сорвался и медленно опал как увядший лист.

– И теперь ты намерен, вернутся к тому, с чего начал? – Кира помогла мне подняться и усадила на ящик.

– Как ты это делаешь? – спросил я.

– Мне часто становилось скучно, и я исследовала Исток, – ответила девушка, присев передо мной на корточки. – А там маловато лестниц. Ну, так что, Престон?

– О, Первый, ты сейчас вылитый Рем. Не хватает только трубки.

– Не уходи от темы. Ты снова собираешься бежать? Пока мой отец наводит свой порядок в твоем доме?

Я сжал десны и вышел из-под корабля так, чтобы видеть Исток. Он приближался, но, видимо, гораздо медленнее, чем раньше. Учитывая сроки его экспансии, в данный момент он реял из последних сил. Его кратеры натужно выдували вниз сияющие конусы, которые мигали и задыхались, то пропадая, то появляясь вновь. Его здорово тянул назад флот Соленых варваров. Сложной системой цепей, корабли были связаны в широкую колонну, которую Исток волок за собой на стальной привязи. Крепкие крытые капсулы бороздили Евфрат.

Я почувствовал пятками нарастающую дрожь.

Все было ясно, как божий день.

Авторитет был слишком большим для классического вторжения. Реверанс понял это в первый раз и окончательно убедился в этом во второй. И вот он элементарно, и в то же время неповторимо, решил доволочь свою армию до цитадели зла без лишних потерь. План его был прост как устройство кирпича. И продиктован незамысловатой же человеческой натурой. Стоит разрушить централизованной управление, в особенности же его символ, Гротеск, и весь континент превратиться в лоскутное одеяло. Даже самые закоснелые провинции не устоят перед новым развлечением под названием «Настольные Суверенитет и Независимость».

А тех, кто до конца будет предан Автору, армия стотри изолирует за считанные месяцы. Они выстроят огромные стены вокруг лоялистских резерваций и расскажут всему Новому миру, что в этих заповедниках глупости и злобы обитают враги человечества.

– Ну чего же ты ждешь? – спросил я у светозверя.

А еще подумал: как же Реверанс намеревается разрушить Гротеск?

В этот момент Исток тряхнуло, огонь захлебнулся, и дворец Основного Терминала, начал снижаться. Кира сдавленно вскрикнула. Но вот под огромными раструбами снова показались конусы неведомой силы, и величественное сооружение медленно пошло вверх. Так и не сумев, однако набрать прежнюю высоту.

Неужели он собирается…

– Я нашел Миумуна, – сказал Рем, появляясь справа от меня.

Несколько зункулов притащили тело в тигровом балахоне, заляпанном грязью.

– Он скатился в низину перед носом корабля – продолжал Рем. – Свернул себе шею, наверное. Кто-нибудь хочет произнести эпитафию? Хорошо, тогда я. Жил один такой Миумун. Пошла заварушка и он помер. Бывает же такое, правда? Первый, сделай так, чтобы в загробной жизни, он не бродил, постоянно глядя на свою задницу. Саминь.

– Я еще жив!

Все вздрогнули.

Голова Миумуна, неестественно вывернутая, вдруг заскрипела, дернулась. Послышалось едва уловимое «чпок». Отчаянно орудуя маленькими железными лапками, шлем выполз из капюшона. И уставился на меня пустыми глазницами. Его вытянутая макушка зазвенела и вдруг откинулась в сторону.

– Не смотрите на меня! – тонко заверещал Миумун. – Это все ваша вина! Ваша-ваша-ваша! Это из-за вас погиб мой трудяга! Где я сейчас найду такого же здорового и легко внушаемого овоща? Дохлых идиотов пруд пруди, а этого не брали даже самые жуткие болезни! А-а-а-а, как же я вас всех ненавижу! Ненавижу самой черной ненавистью!

– Так вот, что ты имела в виду под размерами, – протянул я, поглядев на Киру.

– Ну да, – хмыкнула та. – А ты что подумал… Ох, Престон.

– Кстати, за Истоком тянется кораблей триста, – невзначай сказал Рем. – На самый общий взгляд.

– Ну что, ты гордишься своим отцом, дрянь?! – подскочил шлем.

– И всегда гордилась!

Зункулы собирались вокруг, неуверенно рыча и поглядывая на нас.

– Что нам делать, господин?

– У-ху-хах!

– Мумхр!

– …какая большая… волна.

– Вы испортили мою гениальную операцию! – взвизгнул Миумун.

– Престон спас тебе жизнь! – сурово напомнила Кира. – А ты жалуешься, мелкий негодяй.

– Что ты сказала про мой размер?!

– Я сказала, что встречала грецкие орехи больше, чем твоя честь.

Загрохотал посох.

– У меня есть небольшое объявление, – сказал я вполголоса. – Всем, кто не собирается рисковать жизнью, я рекомендую убраться подальше.

И вернулся на свой ящик.

Зункулы переглянулись и, не сговариваясь, окружили шлем.

– Ну чего вы уставились, парии? – пропищал Миумун. – Поднимите меня!

Один из воинов взял шлем на сгиб руки.

– Просто признайте, что у меня нормальные размеры! – в запале Миумун почти полностью вылез и шлема, сверкнув зеркальной раковиной, но почти сразу же заполз обратно. – И мы поговорим.

– Я уверен, что среди своих сородичей, ты настоящий гигант, – предположил я.

– Вот именно! – с жаром согласился Миумун. – Поглядели бы вы на остальных! Да я могу уместить половину нашей Доминаты на своей спине! Никому и в голову не приходит, что все дело в пропорциях!

– Это все? – спросил я.

– И пусть она извиниться! – взвизгнул Миумун, указывая гневными рожками на Киру.

– Ну, вот еще, – фыркнула та.

– Я не могу просить ее об этом, – предупредил я. – Во-первых, она мне не подчиняется, во-вторых, мы собираемся обсуждать, как одолеть ее ближайшего родственника.

– Тогда почему ты ее защищаешь? – запальчиво донеслось из шлема.

– Она спасла меня, я – спас тебя. По-моему, она заслужила свободу и неприкосновенность. Согласен?

Шлем заворчал.

– В конце концов, каждое ее слово – ложь, – решил Миумун. – И извинения ее были бы ядом. Выкладывай свой план, колдун.

– Нет никакого плана, – я откинулся назад, прислонившись спиной к палубе.

– Что? – хлюпнул Миумун. – Ты смеешься надо мной?

– Нет. С чего ты вообще взял, что у меня есть план?

– Ты сам мне это сказал! – возмутился первенец.

– Я солгал, – безразлично ответил я. – Ни змея тут не придумаешь. Тебе и твоей команде сейчас лучше всего уйти в леса и добраться до Торкена.

Миумун тоненько засвистел.

– Поверить не могу, – услышал я. – Солгал. Да если бы дело было в Торкене, я приказал бы заморозить тебя и поставить рядом со скунсами. Слуги! Готовьтесь ставить корабль на воду. Сооружайте какие-нибудь рычаги, плетите веревки из травы, мне плевать! После того как Исток пройдет мимо, мы должны будем уплыть отсюда! Эй ты, пятнистый, давай сюда свою голову!

Один из леопардов склонился перед шлемом и посадил Миумуна себе между ушей. Тот присосался как клещ, и принялся командовать чужим телом. Я глядел на землю, парящую от жары, и старался ни о чем не думать. Всего одна мысль и меня разнесет на кусочки.

Справа потянуло табачным дымом.

– Мне кажется, – проговорил Рем вдумчиво, – что если я сейчас спрошу у тебя «что дальше, Престон» ты меня во что-нибудь превратишь. Давай сразу договоримся: если меня во что-то и трансформировать, то только в колоду карт.

– Кира меня уже спрашивала, – глухо пробормотал я. – Я не знаю. Реверанс умеет произвести впечатление.

Слева запахло персиками.

– Можно уехать куда-нибудь, – несмело предложила девушка. – На край континента. Чтобы не знать.

Я ничего не ответил на это. Помедлил и спросил:

– Зачем ты сказала мне это?

– Что?

– По поводу порядков в моем городе. Разве ты не согласна с отцом?

Кира мрачно засопела.

– Я многого не понимала.

– Так.

– И ничего, как следует, не разложила по полочкам.

– Думаю, да.

– Тебе было легче в свое время?

Я внимательно посмотрел на нее, не сразу сообразив, что она имеет в виду.

– Я часто жалел о том, что ушел, если ты об этом. Я жалел, даже рассчитывал сдаться.

– Но не сдался.

– Нет.

– Почему?

– Потому что приходил Рем, и в его хищных глазах мерцала вера в меня. Я был малодушен, Кира, меня постоянно мучили сомнения. Многие говорят, что достаточно верить самому. Но когда у твоей идеи есть еще хоть кто-то понимающий, о чем идет речь – все несравнимо легче.

– Ой, да ладно тебе, – демонстративно застеснялся Рем.

– Значит, все дело в друзьях? – спросил аромат персиков.

– Если хочешь, можешь верить в это вместе со мной, – я достал медальон Дилы. – А я ведь так и не сказал тебе спасибо, Рем. Спасибо.

– Ой, да ну что ты.

– Престон? – позвала Кира.

– Да?

– А ты… ты не мог бы допустить, что я в теории могу иметь свой взгляд на все происходящее вокруг моего отца. Поверить вместе со мной, как ты это называешь. И ты, брат Рем.

– И что же это за взгляд? – спросил брат Рем.

Кира вздохнула и запустила пальцы в антрацитовые волосы.

– Отец немного не в себе. Я часто пыталась дискутировать с ним на тему Авторитета. Он враг сомнений, может объяснить и прояснить все, что угодно. Но когда речь заходила о континенте, он превращался в фанатика. В такие моменты он чрезвычайно многословен, и каждое его слово отполировано веками повторений. Но это не светлая идея, это одержимость, которая высасывает из него силы. Его гонят вперед жертвы предыдущих походов. Он пуще смерти боится, что они окажутся напрасными. Ты кстати заговорил о друзьях и единомышленниках. Сколько я его помню, он всегда был один. Всегда. Он никогда не рассказывал мне о своих соратниках, и теперь я понимаю: это потому, что у него никогда их не было. Стотри обмануты и они не в счет. Маширо – слуга. Он верит в силу, а не в идеи. Сайцы – просто бизнесмены, их устроит любой исход. Остаются только наемники, но об этом даже говорить не стоит. Престон, я больше всего на свете хотела бы, чтоб он излечился, успокоился, но не ценой же таких социальных катаклизмов, – голос Киры начал крепнуть, становился все громче и острее. – Нельзя рисковать миллионами ради его спокойствия. Да, возможно меня потом сживет со свету слово «предательница», но еще хуже будет образ покорного сокровища, вечно немого, вечно скромного, дожевывающего остатки самостоятельности на заднем плане!

Она не выдержала, сорвалась на крик. Я испугался было, что она по женской традиции удариться в слезы, но Кира только угрюмо прокашлялась и требовательно посмотрела на меня.

– Недурно, – Рем толкнул меня локтем в бок.

– В самый раз, – согласился я. – Знаешь, Кира такую позицию многие бы одобрили.

– Меня интересуете вы двое.

– Добро пожаловать в клуб моральной взаимопомощи, – я пожал ее руку.

– Членские взносы принимаю я, – предупредил Рем. – Форма и расписание оплаты не регламентированы. Время от времени я просто буду щипать тебя за ляжки. Этого будет вполне достаточно.

– Пожалуй, я буду приплачивать оплеухами, – не растерялась Кира.

Рем захихикал, я тоже улыбнулся, но веселье довольно быстро скисло. Мы глядели на Исток, который рывками преодолевал лиги.

– Спасибо вам, – произнесла Кира. – Действительно, спасибо.

Исток снова дернулся и зарычал. Мы встали, глядя на грандиозное основание, покрытое стекломассой и обрывками щупалец. Дворец Соленых варваров задрожал, и сверху посыпались осколки Твердых Вод. Зункулы, шныряющие по округе, в ужасе забрались под корабль. Несмотря на то, что кратеры выдували свое пламя почти бесшумно, что-то под медным гигантом раздражало уши и мешало сосредоточиться.

Я вышел наружу, бессильно перетирая десны.

Он был прямо над нами. И я ничего не мог с этим поделать.

– Циф.

– Что?

– Ц-и-ф.

– Хорошо, но зачем…

Я сделал шаг в сторону и чуть не проглотил язык от неожиданности. Если б не Цыпленок, моя хандра разломилась бы напополам под огромным куском какой-то конструкции. После падения он тяжело подскочил и увяз в грязи.

– Эй! – позвал я, не веря собственным глазам.

От этого обломка Истока не было никакого толка.

– Эй, все сюда, быстрее!

А вот то, что было к нему привязано, давало некоторый простор для тактических приемов. Например, для такого: хватайся и держись покрепче.

– Harama teq! – вымолвил подоспевший Рем. – Я совсем забыл про эту сволочь.

– А он про нас нет, как видишь, – сказал я, наполняясь новой надеждой.

– Как думаешь, скольких выдержит? – спросил Рем, уже распутывая связку.

– Смотря где он засел, – сказал я, глядя на узел. Кто-то же его завязал. – Слушай, Олечуч ведь остался там, верно?

– Думаешь, он держит его?

– Стоит на это рассчитывать, – кивнул я. – Думаю, нас двоих он вытянет без труда.

– Нас троих! – вмешалась Кира.

– Что это вы тут задумали? – прорычал Миумун голосом носителя. – И что это за мерзость? Это что… Язык?

– Нет времени объяснять, – бросил я, лихорадочно соображая. – Слушайте, план такой: мы поднимаемся наверх и проникаем в Исток. Там мы находим… Нет Кира, ты не пойдешь!.. Там мы находим Основного Терминала и отдаем с помощью него команду отступать. После этого мы просто развернем эту штуку назад и дело в шляпе.

– Развернем? – ядовито переспросил Миумун. – Это что тебе, конь на колесах?

– Вызнаем способ у Реверанса! – гаркнул я, не собираясь спорить с ним. – Клянусь, я заставлю его говорить!

– Вот именно поэтому я и должна пойти! – Кира схватила меня за плечо. – Отец ни за что не выдаст вам такую информацию. Принудить его никто не сможет, даже я.

– Тогда зачем ты нужна там? – злобно спросил Миумун. – Хочешь предупредить его!

Клянусь Первым, если бы сволочи светились, Миумун мог бы подменять светозверя на время тьмы.

– Говори с ней учтиво, – прорычал я, ткнув навершием посоха в улитку. – Кира, продолжай.

– Я знаю, как с помощью Терминала Советника дать команду к отступлению, – сказала та сквозь зубы. – Знаю, что сказать и как сказать. Отец научил меня, предупреждая смерть от рук наемных убийц. К тому же никто из вас толком не знает планировки Гротеска. Я покажу кратчайший путь!

Я молчал, поглядывая наверх. В любой момент Исток мог снова рвануться вперед.

– Престон, пожалуйста, – умоляюще говорила Кира. – Я просто хочу проследить, чтобы с ним ничего не случилось. Я люблю отца. Я сделаю все, что скажете, при условии, что вы не убьете его.

– Вздор, ты хоть понимаешь, о чем просишь? – встрял Миумун. – Ты сама только что сказала, что он не остановиться ни перед чем! Стоит нам дать ему возможность сбежать, и он воспользуется ей как никто другой!

– Он клялся мне, что это его последняя попытка!

– И мир должен ему поверить?!

– Я ему верю! – отрезала Кира. – Я знаю его. Отец не лжет. Он очень устал, вина снедает его. Если он проиграет, то уйдет. Навсегда.

– О, только не дайте мне расплакаться! – ядовито парировала улитка. – Клянусь, из-за вас обо мне пойдет дурная молва: Миумун, дескать, идет на уступки врагу. Ладно, девчонка, на месте посмотрим, что делать с твоим папашей! Эй, колдун, скольких выдержит эта штуковина? Я отправляюсь с вами. Никому из вас не доверил бы даже слизь за собой подтирать!

– Миумун, ты любишь лимонный сок? – вдруг спросил Рем.

– Я не потерплю таких намеков! – заявил Миумун бледнея. – Я гражданин Торкена и имею право на свое мнение.

– Держи, – сказал я, подавая ему конец языка. – Обвяжись, как следует. И поторопись, потому что мы это уже сделали.

Миумун ворча и раздражаясь, плотно обмотал себя и завязал не меньше пяти узлов.

– Все готовы? – спросил я. – На счет три вместе дергаем за язык. Раз! Два!..

..! – подумал Проглот.

Пытаясь оседлать дракона, в первую очередь понимаешь, что Первый создавал их вовсе не для этого. Откровенно говоря, с практической точки зрения, драконы совершенно бесполезные твари. Приручить для войны их невозможно. Навоз не удобряет землю, а выжигает ее. В симбиоз драконы ни с кем не вступают. После смерти их тела мгновенно сгорают, так что из двухтонной туши получается пузырь пепла и примерно ноль грамм полезных ископаемых.

Единственное их предназначение, это сохранение сказочности. Для всякого мира в бессчетных параллелях существования, они являются своеобразным фетишем, декоративной шишечкой на решетке камина.

В общем, драконы – отстой.

А теперь конкретно о полетах.

Чешуя у этих ящеров скользкая. Взмахи крыльев чудовищно сильны. Теоретически, удержаться на нем могут только могучие богатыри человеческой расы. И то лишь вонзив в бесчувственную чешую два кинжала, чтобы крепко держаться за их тесненные рукояти.

Это была единственная известная Накату инструкция, подчерпнутая им из популярной оперы. Называлась она, как ни странно, «Полет на драконе».

Сэнди-Бэнди летел так, как и полагается любому представителю благородной расы, с тем только отличием, что его аэродинамические характеристики без подгонки подошли бы двугорбому слону. Это означало, что он летел примерно так же, как скатывался бы с холма.

Не один богатырь не смог бы удержаться на нем за теснённые рукояти. Он был бы слишком увлечен симптомами морской болезни. Поэтому Атряду Альфа очень повезло, что между горбами Сэнди нашлась прекрасная ложбина, защищенная от ветра и брызг слюны.

– Долго еще? – с трудом проговорил Вилл.

Накат перестал выкрикивать проклятья и ответил:

– Если этот доходяга продолжит в том же духе, то мы никогда туда не доберемся.

И снова принялся орать, напоминая Сэнди, что бывает с драконами, которые рассчитывают выжить после такой ослиной скачки. Ики только сокрушенно вздыхал, лежа на боку.

Воронка, тем временем, захватывала все обозримое пространство впереди. Она гудела и скрежетала, вздыбливая и кроша скалы. Таинственные всполохи и яростные тени подземных демонов бесновались в ней. Клубились маггические слепни, жадно высасывающее тепло из окружающего пространства. Сэнди, хныча и причитая в свистящих потоках ледяного ветра, подлетал к Торкену и Накат смог разглядеть, откуда выходит маггия. Бедствие, словно хвост торнадо, сужалось к центру, и терялось в панцире Торкена.

– Эй, дракон! – прокричал он. – Как только я скажу, ныряй вниз! И заклинаю тебя, не снижай скорость, иначе мы заледенеем до того, как проникнем внутрь! И тогда никаких больше яиц, понял?!

Сэнди завыл от страха.

Накат, глядя на обледеневшее стекло, был уверен, что посадка будет та еще. Через некоторое время он щелкнул предохранителем хлопышемета и прицелился.

Шпумк! Шпумк! Шпумк!

– Давай! – взревел Накат. – Прямо в пролом!

Сэнди послушно сорвался в пике. Обрастая на лету сосульками, он несся вниз, мыча сквозь обледеневшие слюни.

– Держитесь! – крикнул Накат, не в силах заглушить вой демонов.

– За что?! – откликнулся Вилл.

– За свое сраное благородство и доблесть, вот за что! Надеюсь, отзывчивость и альтруизм сделали ваши кости неразрушимыми!

– Ты зря иронизируешь! – оскорблённо выступил Ики. – Весь мир надеется на нас. Мы – …вычисляется… неизвестные герои, которые рискнули не животом, но верой в порядок!

– По-моему, все-таки животом, – вставил Вилл.

– Не смерти боимся, – продолжал Ики, вдохновленно вращая колесами, – бесчестия!

Варвар посмотрел на убийцу.

– Если бы я знал, где у него находиться штука, которой он говорит, – прокричал Накат, – я бы давно уже ее вырвал!

– Перед Светлым Ликом Императора, перед народом Империи, коя составляет пятьсот двадцать четыре острова, перед родичами ушедшими и нынешними даю клятву, я… вычисляется…вычисляется…вычисляется…

Ики так и не успел вспомнить свое имя, – Сэнди рухнул в дыру, устроенную накатом.

На минуту положение из угрожающе нестабильного, превратилось в смертельно опасное. За столь незначительное время, Накат успел несколько раз пожелать миру сгинуть по назначенному адресу и отрывочно оценить обстановку. Он ухватился за основание крыла, дождался удара и быстро перебрался на завалившийся бок Сэнди. Там он снял со спины сайский разделитель.

Вилл сдержанно сорвался с дракона, флегматично шлепнулся на белозем и бесстрастно откатился в сторону. Ики мастерски приземлился на колеса. Он покатился вперед, и занял оборонительную позицию у головы Сэнди.

Накат пристально всматривался в сумрак раскинувшейся над ними чащи. Жутко воняло прелью, потемневшие деревья тянули к ним осклизлые ветви. В чаще урчала и посвистывала неизвестность.

– Что-то есть, – проговорил Ики. – На десять часов.

– При контакте огонь на поражение, – приказал Накат.

– Есть.

В ушах у притаившегося на земле Вилла зазвенело от сосредоточенности.

Из темноты показался враг.

– Бе-е-а-как?

– Это всего лишь козел, – Накат опустил разделитель. – Вилл, Ики, в поход. Направляемся к центру этой дыры. Ики, что с драконом?

– Дракон без сознания, – констатировало кресло.

Накат ловко соскользнул в него, и поглядел на ящера. Бедняга Сэнди вывалил язык, пуская пузыри меж заиндевевших челюстей.

– Очень надеюсь, что к нашему возвращению он очухается, – проговорил Накат. – Выходим. Двигаемся быстро и скрытно. Что бы там ни было, оно не должно увидеть нас до того, как я прицелюсь.

Подняв над собой кричащий меч, словно антенну, Вилл поспешал за поскрипывающими колесами. Вокруг них кренились к земле прекрасные некогда древа, гнили в прошлом пышные кустарники, и задыхались в палой листве заболоченные озера. Слепые облезлые птицы кричали им вслед, а уродливые истощенные звери принюхивались мозолистыми носами из смердящих берлог. Время от времени, Торкен начинал дрожать и голосить, и тогда на Атряд Альфа падал ледяной дождь, пахнущий плесенью. Запустение и беда. Гостей принимала чахлая гробница, тлеющая, безумная. Бурое, жирное, вспухшее – вот, что освещал приглушенный свет фары.

Накат приказал выключить фару. Глаза атряда привыкли к другому источнику освещения: полянам мерцающей плесени. Их споры носились на сквозняке фиолетовыми оспинами, разбавляя тьму. Планировали сверху как снег и вспархивали с земли под ногами и колесами.

– Так я и думал, – прошептал Накат. – И тут обман. Никогда не верь официальным версиям, Вилл. Первенцы чистые, светлые, нарядные, всегда-всегда-всегда. Змей, да это место похоже на задницу бродяги.

– Думаю, здесь просто что-то случилось, – высказался Вилл. – Видишь эти обломки? Красота здесь была. Но очень давно…

Накат вдруг остановился и поднял вверх сжатый кулак. Вилл укрылся за спинкой Ики и посмотрел вперед.

На пути отряда покачивался некто одетый в заплесневевшее рубище. У его ног догнивали останки какого-то животного. Незнакомец вздрагивал и хрипел, совершая отрывистые движения руками.

Накат нацелил разделитель.

– Вилл?

– Меч молчит.

– Это просто местный, – сказал Ики. – Давайте разузнаем у него, что происходит.

Заплесневелый тип тем временем пошатнулся влево и задрал вверх голову. Послышалось влажное хлюпанье и сиплый вздох. Зункул принюхивался.

– Меч начинает пищать, – предупредил Вилл.

Из сумрака появился второй зункул. Он полз на четвереньках, морды его не было видно. Припав к остаткам мяса, он принялся загребать себе в рот скользкие обрывки плоти.

– Да, очень давно, – прошептал Накат, отвечая на прошлую реплику Вилла. – Так давно, что лучше бы нам после этой заварухи помыть руки с мылом…

– …и-и-и-и…

– Что такое, Вилл?

– Вокруг становится все опаснее.

Первый зункул, продолжая принюхиваться и клокотать, повернулся.

– Гр-лк…

Морда его целиком заросла плесневым ворсом, вместо глаз набухли черные ульи. Эта уродливая маска приглушенно светилась. Зункул качнулся вперед. Подволакивая правую ногу, он пошел на Атряд.

Вздрогнул один раз.

Второй.

– Да что за змейщина! – прохрипел Накат. – Умирай же.

Зункул вздрогнул в третий раз. Пощупал руками сюрикены, засевшие во лбу и осел, застывая на каменеющих сухожилиях.

Его трапезничающий собрат резко вскинул морду. Он тоже зарос гроздьями споровых камер, и горой стоял за тот факт, что Торкен миновал период расцвета кущ райских.

Теперь его разлагали кущи кошмарные.

Зункул заухал, прижав к груди высохшие руки. От этого странного сигнала фиолетовые проталины зашевелились. Плесень вспучилась, ее лохмотья потянулись вслед за встающими мертвецами. Их мерцание заполняло гниющий лес. Тощие призраки мелькали за деревьями, множась, неожиданно быстро захватывая периметр.

– …и-и-и-а-а-а-А-а-А! Ой! Ик! Ох…

– Вилл?

– Кажется, меч зашкалило, – озадаченно сказал варвар. – Думаю, нам грозит очень большая опасность.

– Ты уверен? – спросил Накат, мысленно переходя с десятков на сотни.

– Да, вполне, меч должен… А. Это был сарказм.

– Ты хорошо бегаешь, Вилл? Отвечать нужно честно.

– Вообще-то не очень, – признался стотри. – В моем офисе весь пол был занят бумагами. Иногда мне, правда, удавалось прокатиться на кресле от стола до двери.

– О, ну надо же, – проворчал Ики, который уже понял к чему ведет признание Вилла. – Это же потрясающее совпадение, что рядом оказалось… вычисляется… подходящее кресло.

– Вставай сзади, там есть ступенька для пассажиров, – сказал Накат, выдвигая передние противовесы. – Насчет оружия спрашивать не буду. Вот, хватай этого слизня. Чешешь ему в курковой зоне, и он плюется кислотой, понял? Эй, не направляй его на меня!

– А где эта курковая зона? – попытался уточнить Вилл, разглядывая железный каркас, в котором нехотя шевелилось что-то зеленовато-бурое.

– Парень, – Накат застегнул завязки на шлеме. – Курковая зона у него там же, где и у тебя. Чуть ниже поясного хряща. Там есть специальное отверстие в ложе с подписью «курковая зона». Специально для бухгалтеров. Вот корм для него! Скармливай ему по мешочку каждые десять выстрелов. Понял?

– Да. Я справлюсь. Отверстие. Все просто.

Накат покопался в подсумке с оружием.

– А я, пожалуй, возьму… – неразборчиво рычал он. – Три сюрикена в голову… Нет, это не разговор… А вот это. Да. Это подойдет. Вилл, ты держишься?

– Держусь.

– Ики, целься на два часа, там их меньше всего.

– Понял.

– Ну, джентльмены, – проговорил Накат, передернув гребень пятнистой огнедышащей саламандры, – помните, что наш наниматель – сам светозверь. Никто не хочет подвести его, не так ли? Ики, полный вперед!

Кресло взревело двигателем, мощно забуксовало, разбрасывая землю, и рванулось вперед, подскакивая на корнях и сминая кусты. Зункулы смешались, на мгновенье потеряв координацию и застыли на месте. К несчастью для Атряда Альфа, это был тот случай замешательства злой силы, когда она выбирает всего из двух вариантов: уничтожить тебя сразу после поимки или сначала изучить.

С другой стороны, Накат дожил до сего дня именно потому, что не часто напоминал себе, что его могут нагнать. Это вредило боевому духу.

Три нарушителя удирали от светящихся заплесневелых зункулов. Вторые бежали так быстро, что оставляли за собой тускнеющие трассеры. Некоторые из них загорались, ноги их вспыхивали от трения, другие падали и разбивались о деревья, но остановить всех было невозможно.