Текст книги "Отступники (СИ)"

Автор книги: Антон Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

Глава 11. Математический инстинкт. Часть 2

«Политическое устройство Соленых Варваров очень примитивно. Ни одного чиновника, не считая вождей отсеков. Удивительно, как с такой бедной «государственной» номенклатурой их общество столь слаженно и эффективно функционирует. Иногда мне кажется, прости Первый, что именно отсутствие всякого рода бюрократических наростов на теле племен, идет на пользу всему народу»

Из научно-популярного труда «Эй, кто это там?» Эрволла Горгена, путешественника и хорошего бегуна.

***

Ох, – вздыхает сердце древнего корабля.

Ох…

Оно бьется, но колоссальное, причудливо тело не замечает этого. Слишком тихо. Слишком…

Ох.

Это крохотная струйка тепла в центре замершего потока.

Ох.

Раз, два, три, четыре, пять…

Ох.

Раз, два, три, четыре, пять…

Ох.

Нужно быстрее!

Реверанс отнял ухо от теплого неметалла стены. Биение искусственного сердца все еще проходило сквозь него через кончики пальцев. Оно было совершенно чуждым, как мысли существ, живущих в иных измерениях. Первенец чувствовал инородность в каждой крупинке окружающего пространства. Здесь все было сделано руками неизвестного разума. Все, что было на виду и все что пряталось, все в этом непростом дворце было вылеплено из неизвестности и облицовано прочным слоем загадок.

Реверанс отошел от стены. Взглянул, не щурясь, на свет, который излучали квадратные вставки в голубоватом потолке. Даже этот свет был чужим. За девятьсот нерестов своей жизни Реверанс никогда не видел такого света. Он был неправильным. Его словно и не было, какая-то неуловимая сила просто разгоняла тьму, и на ее месте оставалось мягкое, янтарное нечто. Эта нетьма, казалось, проникала в любую полость, сквозь все преграды и ширмы. Реверанс смотрел на плотно закрытые створки своего гардероба и представлял, что нетьма даже там сейчас спокойно исследует каждую ниточку его одеяния.

– Интересно, в желудке у меня сейчас тоже светло? – спросил он у самого себя.

Он нажал клавишу под створками, и они разошлись полками с одеждой. На верхней должны были лежать мантии, тоги и тапперты, на второй плащи, на третьей штаны или чулки, на последней обувь.

У Реверанса был всего один пыльный ларь, который стоял за пустыми полками, в нише гардероба.

Первенец поглядел на свои пальцы. Потом самостоятельно, без помощи маггии, вытащил ларь и перенес его к зеркалу.

Зеркало следило за Реверансом. Шелестящие соты серебристой поверхности, постоянно настраивались так, чтобы первенец мог видеть себя в полный рост. Это было хорошим знаком. По словам Маширо нетьма работала уже несколько нерестов без перебоев. Зеркала следили. В каждом маяке раскрылись Бесплотные Уши. Малый Глаз Основного терминала показывал все судна, которые курсировали в опасной близости с Твердыми Водами. Младшие жрецы сообщали, что Сердце Истока можно разогреть еще, если перекрыть все периферийные артерии. Возможно, это могло бы дать возможность испытать Зев Истока. Приподнять его. Заставить шевельнуться.

– Шевельнуться… – говорил сам с собой Реверанс, открывая ларь. – Нет. Мы не будем унижать его бессильными судорогами. Только не сейчас, когда все уже почти готово.

Он чувствовал, что Вохрас все еще на острове. И останется на нем. Ему некуда деться. Пусть гуляет. Скоро он попадет в плен. Снова.

– Это необходимо, – говорил Реверанс, облачаясь в наряды Верховного Жреца. – Необходимо.

Эта тюрьма будет ничуть не лучше первой. А то и хуже. Гораздо хуже. Выживет ли этот несчастный колдун?

– Я сделаю все, что возможно, чтобы облегчить его участь. Клянусь.

Зеркало, шевельнувшееся в такт его движениям, отразило первого слугу Основного Терминала. Оно было единственным его свидетелем. От внезапно свалившейся ответственности и торжественных слов, в нем что-то забарахлило. Вместо того, чтобы отражать Реверанса, зеркало показало темно-синий экран, на котором белыми буквами было написано: «Сбой алгоритма избирательной проекции. Основной Терминал приносит вам свои извинения. Хотите отправить сообщение об ошибке?».

Реверанс подошел к зеркалу и прямо на поверхности нажал квадратик «Нет, не хочу».

«Вы уверены?»

«Да».

«Вы подтверждаете, что вы уверены?»

«Да».

«Благодарим за терпение» – обрадовалось зеркало. – «У вас два новых письма».

В верхнем углу зеркала загорелся, мигая, желтый квадратик.

«Открыть входящие».

«Здравствуй друг! Тебе надоело то, что девушки (незнакомое слово) над размерами твоего …[текст отсутствует]… не отчаивайся! Мы поможем тебе с твоим маленьким подбородком! Отправь простое сообщение на короткий…»

Реверанс на пределе слышимости выдавил из себя слово, употребляемое обычно пиратами, когда кракен уже ободрал все паруса и только что взялся за главную мачту. Он не дочитал сообщение и удалил его, сопя от пьянящего ощущения вселенской справедливости.

Подобные письма были еще одной загадкой Истока. Зловещей загадкой. Их, несомненно, присылали змееподобные, мерзкие силы, ждущие скорого конца света. Эти письма вызывали ярость и отчаянье. Темные силы. И страшные. Реверанс склонен был думать, что они родом из Пустого Океана.

Второе письмо пришло от младших жрецов. Они предоставили подробный отчет по средним показателям мощности Сердца и графики изменения напряжения духа механизмов. Основной Терминал хорошо потрудился за прошедший месяц. Путем мелкой калибровки он смог повысить выход энергии на три процента. Мелочь, но приятно. Главное, это подготовить Исток к подключению нового, сильного источника питания.

Реверанс возложил на голову Признак Жреца. Признак напоминал песочные часы с матовым верхом и стеклянным низом. Он был довольно рискованным атрибутом. Стоило потерять бдительность, как эта штуковина, сидя прямо на голове, начинала с оглушающим шумом втягивать в себя воздух через отверстие в боку. Зачем Признак это делал и для чего изначально был предназначен, Реверанс узнавать не хотел. Стеклянное дно постоянно приходилось чистить от пыли и мелкого мусора. Реверанса это тяготило. Он прекрасно обошелся бы без Признака, но тот выглядел довольно претенциозно и величественно. Именно такой головной убор должен был венчать голову Жреца соприкасающегося с наследием, которое оставалось для стотри чужим, хотя было с ними с самого начала.

Признак паршиво держался и был довольно тяжелым. Даже после того, как младшие жрецы, владеющие Калеными Иглами, приварили его к удобному шлему, первенец чувствовал себя неуклюжим идиотом.

– Отсеки ждут вас, Жрец.

Маширо стоял у дверей. Его мочки были одеты в затейливо расшитые рукава.

– Что ж, я готов.

На пол с керамическим стуком упала опостылевшая маска.

Они вышли из покоев Жреца. Не сразу. Все двери в Истоке обладали собственной волей. Они открывались и закрывались, следуя какому-то внутреннему, принятому в сестринстве дверей, сложному кодексу. Очень просто было навлечь на себя гнев дверей. Например, оставив на неметалле черную полоску от подошвы сандалий. Основной Терминал, что самое неприятное, фактически признавал суверенитет Дверной республики и вмешивался в политику этого государства с видимой неохотой. В результате был написан Гримуар Дверей, в котором содержалось несколько тысяч заклинаний и ритуалов ублажения.

Реверанс со своим верным помощником, шел по мосту, нависшему над сонно мерцающей падью Сердца Истока. Здесь дыханье неизвестности становилось полностью осязаемым. Оно колючими волнами омывало колыбель Сердца: грандиозный конический зал, в котором постоянно слышалось беспристрастное «о-х-х». Сердце дремало внизу. Оно выглядело как сияющая спираль с большим пятном в центре

Реверанс на минуту остановился и посмотрел вниз, перегнувшись через поручни.

– Что-то слручирось, Жрец? – неуверенно спросил Маширо.

Он всегда побаивался высоты.

– Ничего, мой друг, ничего, – Реверанс выпрямился. – Я вспоминаю, каким оно было раньше. Там внизу стоял холод способный превратить пламя в иней. Скоро там разгорится жар светозверя. Я смиренно ждал этого четыреста нерестов. А теперь не могу потерпеть всего несколько циклов.

Он еще раз поглядел вниз, улыбнувшись своей настоящей улыбкой. Маширо не заметил этой улыбки. Никто из людей не смог бы ее увидеть.

– Реверанс-семпай…

– Пойдем, – мягко произнес первенец.

Они вышли из покоев Сердца в широкий овальный коридор. В нем сотни голубоватых экранов демонстрировали символы, которые невозможно было расшифровать.

«~Ǧ넮6W_ʯǔ⇬űĂLjηŝ» – беззастенчиво сообщали они.

Реверанс шел, соразмеряя свою величественную поступь с щелкающими полупрыжками Маширо. Он пробовал языком окружающий воздух, чувствуя таинственные, присущие только Истоку запахи искусственных материалов.

– Жрец, – одним голосом сказали стражники, стерегущие узкую дверь.

Подняв ее вверх за округло выступающие ручки, они пропустили Реверанса внутрь. Маширо остался снаружи.

Сложно-спроектированный зал, похожий на выдавленный в породе слепок ограненного алмаза, встретил первенца натянутым как тетива молчанием. Такое молчание обычно означает, что лучше бы тебе начать говорить первым.

Реверанс поднимался по широкой лестнице, которая перемежалась с площадками застроенными уродливыми произведениями из нематериала. Их назначение так и осталось для него загадкой. Впрочем, его голова и так потрескивала от количества знаний, которой ей приходилось удерживать. Еще немного и они прорвут все плотины.

Как бы то ни было, главное – он узнал давно. То, что ждало его на вершине, – было ключом ко всему.

Вожди отсеков ожидали Жреца в своих креслах. Они сидели прямо, глядя перед собой строгими взглядами. Все кроме Кафрая, – тот спал, почти утонув в своем скафандре, – и Кейрона, – это как обычно развалился поперек седушки и был переполнен иронией и сарказмом.

– Жрец милостив к нам! – вскричал он, не удержав игравшее в нем баловство. – Всего сорок минут ожидания, и мы вознаграждены!

Первенец поднял взгляд, и снова, незаметно для всего мира людей, улыбнулся.

Комбинезоны и скафандры оставшиеся со времен выхода из Истока, эволюционировали уже не одну сотню нерестов. Наследуясь по цепочке от вождая к вождю, они обрастали атрибутами, становясь чем-то вроде исторического архива.

Реверанс прошел сквозь ряд кресел, предназначавшихся вождям, к трону капитана. Это было сложное устройство, окруженное какими-то лепестками и прозрачными щитами. Скорее всего, из него когда-то можно было управлять Истоком, не касаясь приборной панели, замершей перед широким загнутым зеркалом. Это зеркало, как Реверанс единожды мог убедится, показывало окружающее исток пространство. В любом направлении.

На панели было множество помеченных надписями элементов. Это было то, что Реверанс успел изучить и понять скрытое назначение. Всего четверть. Но зато – какую четверть! Ее хватило бы, что б поднять Исток в воздух.

Реверанс отогнул лепестки и величественно опустился на трон. Он, и вожди, одновременно повернулись друг другу. Жрец лизнул языком воздух. Пахло уверенностью. Хорошо.

– Рад снова оказаться в вашем обществе, – сказал он, скрежетнув когтями по подлокотникам. – Предлагаю пренебречь моими впечатлениями от путешествия, и начать с действительно важных вопросов.

Вожди молча кивнули.

– У кого-нибудь есть замечания, которые стоит огласить до начала совета? – осведомился Реверанс.

– Я скажу, – немедленно откликнулся улыбчивый вождь. Его лицо было источено долгими нерестами незавидных приключений. Глубоких оспин и резаных шрамов на нем было куда больше, чем кожи. Над глазами поблескивали вместо бровей проколы из клыков щуки.

– Кейрон, – Реверанс снова попробовал воздух. Привкус тщеславия.

– Выражая наше общее стремление, – начал блок Запасливых Пеликанов, скосив взгляд в сторону вождей, – хочу поздравить тебя с успешной миссией, наш Жрец. Мы восхищаемся твоей инициативностью. Изобильными всходами после тяжкого труда. Это непростая задача, заселить нашу священную родину вонючими корсарами, пираньями Авторитета, а также импортными доходягами из Империи Сай.

– Клянусь Марлеем, Кейрон! – воскликнула сидящая справа от него женщина в комбинезоне, украшенном черными жемчужинами. – Дождись хотя бы подходящего момента, для своячных скандалов. Неуважения к регламенту не потерпит никто!

– Скандал начинаешь ты, Глена, – прошептал Кейрон, гримасничая. – Тебе не нравится, что я воздаю должное почтение нашему Жрецу? Может быть, он не заслуживает его, так ты считаешь? Неблагодарная королева Аспидов.

– Провокатор, – спокойно ответила Глена.

– Еще замечания? – мягко спросил Реверанс.

– Я прошу начать совет с обсуждения точек десанта, Жрец.

Прозвучал голос низкий, как урчание китовьего желудка.

– Возражения? – качнул головой Реверанс. – Кто-нибудь хочет оспорить предложение Хтонида?

Предложения Хтонида оспаривать было не принято. Общество может быть сколь угодно цивилизованным, купаться в правах и прикуривать сигары от свобод, но кое-какие инстинкты всегда найдут повод не перечить существу, которое может выдавить пальцами стакан воды из гранитного бюста. Ко всему прочему стотри все-таки официально считались варварами.

Хтонид шевельнулся, закидывая правую ногу на платформу. Из всех блоков он единственный кому было тесновато в кресле вождя. Реверанс с некоторой опаской размышлял, что во времена выхода из Истока все мужчины стотри смотрели на мир с высоты двух с половиной хвостов. К сожалению, никаких графических свидетельств, с тех времен не сохранилось. Первые шаги Океанического народа служили только выжШышию.

– Тогда начнем совет с размышлений Хтонида, – кивнул Реверанс. – Прошу вас, дорогой.

Вождь Красных Касаток поднялся. В зале Управления вроде бы стало темнее. С фигурой Хтонида не справлялась даже нетьма.

– Согласно вашим рекомендациям, Жрец, наша разведка неустанно патрулирует западные берега континента. Обнаружилась вражеская активность. Хубернаторы, кажется, начинают поддаваться давлению Гротеска. Они значительно укрепили свои порты и увеличили флот за счет сокращения расходов на предметы роскоши. Кроме того, они закупают у менадинцев фортовый гранит. Наши корабли разобьются об него в щепки.

– Менада, – вздохнул Реверанс. – Кстати о ней… Рика?

– Я старалась изо всех сил, мой Жрец, – преданно подалась вперед женщина в желто-синем комбинезоне, украшенном яркими плавниками рыбы-павлина. – Они утверждают, что нейтралитет у них цениться больше, чем еда. Однако, когда я просила прекратить торговлю с Авторитетом, они отказались, ссылаясь на бедность своего государства.

– Почему же они не принимают нашу помощь? – недовольно спросил Керан.

– Их вождь сказал, цитирую: «мы не умеем жрать невидимую рыбу, и тратить невесомое золото».

– Что это значит? – изумился Хтонид.

– Они в нас не верят, – просто ответила Рика. – Они все так же безнадежны.

– Не верят?! – вскочил Кейрон. – Ведь мы очевидная сила! Неужели они не видели воинов миссии?!

– Спокойно, – повел рукой Реверанс. – Все гораздо сложнее и одновременно проще. Менадинцы не верят в Твердые Воды не из-за предполагаемой уязвимости перед Авторитетом. Они не верят, что мы существуем. Мы для них, за пределом вероятности. Их самобытная религия говорит о том, что примерно после пятьдесят третьего меридиана начинается безжизненная верхушка планеты, которая служит домом светозверю. Туда он уходит на ночь и на время Тьмы. Они также считают его неодушевленным предметом. Чем-то вроде облака очень горячего газа. Его жар выжигает все вокруг на многие мили. Они вполне серьезно верят в то, что вода стоит стеной там, где кончается жар светозверя. Под этой стеной, как раз после пятьдесят третьего меридиана, начинается кость земли. Таким образом, мы просто не можем существовать. Они думают, что мы обманщики. Я надеялся, что обаяние Рики что-нибудь изменит, там, где не помогла даже моя маггия. Что ж.

Кейрон хохотал, царапая пальцами бока.

– Жалкие дикари, – мрачно сказала Глена.

– Жалкие дикари, которые добывают второй по прочности камень в обитаемом мире, – поправил Хтонид. – Я продолжу, Жрец.

– Да, конечно, извини, что прервали тебя.

– Как я уже сказал, расположение сил складывается не в нашу пользу. Даже, если мы нападем во время Тьмы, Круг Хубернаторов сможет здорово потрепать Шлейф. Существует угроза полной остановки. Мы используем нестальные жилы, которые нашли в Истоке, но даже они могут не выдержать. Вероятность низка, однако и это противоречит воле Великого Терминала. Он ясно дал понять, что скорость – важнее всего.

– Разумеется, Хтонид, – кивнул Жрец. – У тебя, наверняка, уже есть, что нам показать?

Хтонид снял с пояса крошечный, по сравнению с его телом, тубус и, сделав несколько ощутимых шагов, передал его Жрецу.

– Мы впятером и наши капитаны успели обсудить его, – сказал он. – После множества поправок, он выглядит уже не настолько самоубийственным, как было в самом начале. Во всяком случае, Кейрон уже почти не смеется, а это – добрый знак. Слово за вами, Жрец, и бесконечной мудростью Основного Терминала. Кроме того, вот данные о численном составе.

Хтонид, слегка склонив голову, отошел назад и лязгнул по креслу.

Реверанс просматривал карту, выполненную на плотном пергаменте. То, что он увидел, заставило его незаметно для всего мира нахмуриться. Эапад Зрачкового Континента щетинился скалами. Все, хотя бы относительно, подходящие места для высадки, охранялись фортами и гарнизонами, которые строились и укомплектовывались на деньги всего Авторитета.

Судя по пометкам Хтонида, новая точка входа начиналась где-то у основания неприступных скал.

– Представляю, что там было вначале, – сказал он, поглядев на вождя Касаток.

– Это решение далось нам нелегко… – начал было Хтонид.

– Я не договорил, – неожиданно жестко прошипел Реверанс. – Ваша самоотверженность похвальна, но Основной Терминал не позволит половине флота остаться на скалах. Нам нужной найти лучшее решение. Хватит бесполезных штурмов побережий. Нам нужно нанести удар сразу в сердце.

Блоки не могли покраснеть. Вместо этого до реверанса донесся скрежет зубовный.

– Есть еще один вариант, – проговорил Хтонид. – Он еще более сумасшедший, чем первый, но сохранил бы множество жизней. Наших жизней. Его предложил Кафрай.

Реверанс перевел взгляд на вождя отсека Мудрых Черепах. Тот глядел перед собой ледяными камушками. На борьбу с природой уходит много сил. Кафрай отжил свое не меньше сорока нерестов назад, но все еще прятал свою душу в боевом скафандре. Он до сих пор передвигался самостоятельно, но делал это так, словно время вокруг него замедлялось. Глубокая старость, изранив об него десны, наконец, уступила место какому-то совершенно новому состоянию, которое наводило на мысли о пирамидах, формалине и тяжелых саркофагах.

– Кафрай, изложи нам свою идею! – проорал Хтонид.

На лицах остальных блоков мелькнула боль.

Маленькая костлявая голова на жилистой шее, чуть дрогнула, прячась за железный воротник.

– Слова твои таинственны, – приглушенно проскрежетала торчащая лысина. – Тянусь за смыслом, но ускользает он, тонет там, где света нет. Пузыри.

– Не слышит ничего, – констатировал Хтонид. – Кафрай!

Реверанс почувствовал, как его ушные впадины попытались зарасти чешуей.

– Расскажи! Что! Ты! Предлагаешь! По поводу! Берега!

Над воротником показался хрящ, который некогда был носом.

– Просит Жрец?

– Да!

– Я скажу. Широка гряда скал. Они ползут. Затмевают. Бросаться на них не годится. Половину растеряем там, где не должна пропасть и четверть. Есть выход. Марлей.

– Марлей? – Реверанс попробовал воздух. Привкуса безумия не было. – Тот самый Марлей? Ваш… Наш бог?

– Он должен ударить хвостом! – улыбаясь рваными губами подтвердил Кейрон.

– И тогда поднимется волна, которая смоет все прибрежные форты и укрепления, – пропела Риока.

– Не все, – возразил Хтонид, снисходительно поглядев на прекрасную предводительницу Поющих Дельфинов. – Но расчистит вход. Главное показать Марлею в какую сторону бить.

– И что, есть идеи, как можно заставить его сделать это? – не веря своим ушным впадинам, поинтересовался Реверанс. Он никогда не был силен в звероукротительстве. В этом смысле, Реверанс, пожалуй, уступал даже погонщикам скота.

– Кафрай! – позвал Хтонид.

Голова живой мумии снова нырнула вниз.

– Как! Нам! Призвать! Марлея!

– Есть слабость. Божественная слабость. Во тьме живущий – пресыщен чернотой. Всплывая на поверхность – видит лишь голубое небо. Синь и сажа. Больше ничего. Примани его цветом… Оттенками… Пестрой… Картиной…

Голова Кафрая полностью скрылась в нагруднике.

– Это план? – уточнил Реверанс, надеясь, что ему возразят.

– Да.

– Что-то вроде того…

– Истинно так.

– Мы должны рискнуть.

– Х-р-р…

– Ах-ш-ш-шс-с, – вздохнул Реверанс. – В истории были случаи, когда кто-то пытался это сделать?

– Нет.

– Вроде бы нет.

– Не припомню.

– У кого хватило бы сил?

– А у кого-нибудь есть предположения, что будет, если Он откажется? Я буду съеден?

Вожди молчали, хмуро поглядывая друг на друга.

– Понятно, – сказал Реверанс терпеливо. А потом кричаще-очевидное решение заглянуло в окно его разума и приветливо помахало рукой. – А ведь это может сработать! – засвистел он. – Вода! Ну конечно, вода! Нужно было вплести это в стратегию с самого начала! Глена, к змею старый Путь освобождения!

– Но…

– Да! Реки! Как поведет себя волна, упав на материк, куда потечет, – немедленно просчитайте все это с Черепахами! А потом на перепроверку Основному Терминалу!

– Слушаюсь, мой Жрец.

– Создать подходящее заклинание я смогу. И вообще подумаю над деталями.

Он замолчал, смаргивая жесткими пленками. Он не сомневался в существовании Марлея. Первенцам снились мысли первородных зверей. Мысли, в которых жизнь смертного помещалась на песчинке, а мир казался удивительно цельным, словно развернутая карта. Мысли эти были самостоятельными и могущественными, обладали собственными характерами. Они жили в сознании богов совершенно независимо, думая о своем, прорастая новыми мыслями-сущностями. Делились дальше, распадаясь, в конце концов, на мельчайшие песчинки. Те самые, на которых могла поместиться жизнь любого смертного.

– Мой Жрец, – нарочито тонким голоском протянул Кейрон.

– Да? – отвлекся Реверанс.

– Мне не терпится. Меня распирает от желания. Я не могу жда-а-ать!

– Своячный скандал?

– Совсем малюсенький, – показал пальцами блок Пеликанов.

– Я уже двадцать четыре раза доказал тебе, что это необх…

– Я шучу! – замахал вождь пеликанов плохо сросшимися пальцами левой руки. – Это просто шутка. Разумеется, я давно уже проникся вашим решением превратить Твердые Воды во вторую Банду островов. И разве плохо нам живется бок обок с инструкторами из Авторитета? Конечно нет. Лично я – млею, наблюдая за тем, как они разгуливают в Порту с видом новых хозяев. Они говорят, что они ваша личная армия, представляете? Сайцы – вот хорошие союзники. Прекрасное оружие. Чудесные доспехи. Амуниция наш новый бог. И взамен, всего-то лишь, открыть тайны наших ремесел, показать карты с путями миграций деликатесных рыб. Вы видели, что они там устроили?! Они, Марлей побери, истребляют промысловую рыбу, жадные косоглазые…

– Кейрон, – ухнул Хтонид.

Вождь Пеликанов покачивался в кресле

– Переходи сразу к отчету, – покивал Реверанс.

– Отчет? – злобно переспросили в ответ. – Ну конечно. Все в порядке, Жрец. Все просто отлично. Мы колонизировали два новых острова. Ресурсов у нас сейчас больше, чем было за всю историю. Разве я стал бы напоминать вам, что Кольцевой Порт превратился во вшивый воротник, если б не был уверен в нашем благосостоянии? Нет-нет-нет. План по добыче продовольствия перевыполнен в четыре раза. В четыре! Из тысячи двухсот пятидесяти запланированных кораблей готовы тысяча сто два. Половина воинов вооружены лучшим сайским оружием. В остальном же… Мы богаты, мой Жрец. Ваш список, – он вынул из поясной сумки стопку переплетенных свитков, – все вычеркнуто.

Кейрон ловко швырнул свитки Реверансу.

– Пеликаны готовы обеспечить компанию хоть сейчас, – добавил он, и обмяк в кресле.

– А что с… – Реверанс помедлил. – Горючим порошком?

– Со спорохом?

– Тише! – зашипел Реверанс, пригнувшись. – Эта штука приведет светозверя в бешенство, разве я не говорил тебе? Сегодня я видел не меньше десяти жнецов над островом. У него везде уши.

Первенцы давно заметили, что Светозверь реагирует на все крупные военные действия крайне отрицательно. На нем появляются крупные вспышки ярости, которые могут непредсказуемым образом влиять на все живое. И предсказуемо – на конкретных людей. Например, убивать тех, кто причастен к разжиганию конфликта. Напрямую светозверь вроде бы не вмешивался, хотя во время войны Зверя небо рябило от виражей жнецов. А еще существовало расхожее мнение, что лекарство от Пенной чумы было найдено не без помощи Светила.

– О, извините, Жрец, – вождь зажал рот перчаткой.

– Не паясничай! Так что с горючим порошком?

– Испытывается… – пробубнил Кейрон сквозь ладонь. – Черепахи не могут определиться с количеством серы. То слишком громко, то не слышно ничего, – понимаете, о чем я?

– Как бы то ни было, это отличная замена хлопышам, – проговорил Хтонид. – И помповым технологиям Менады. Красные Касатки очень надеются на вас.

– Вся недолга, стоять над Черепахами, пока они не разберутся с составом, – лениво объяснил Керан. – Это дело не для Пеликанов. Мы всего лишь ищем нужные реагенты.

– А что блок Глубинных Аспидов? – спросил первенец, благосклонно просматривая свитки. – Глена? Как идет сбор информации?

– Очень хорошо, мой Жрец, – уверенно заговорила женщина, давно ожидавшая своей очереди. – Агентурная сеть тянется до самого Гротеска. Бюрократы Авторитета подкупаются легко, как голодные чайки. Мои разведчицы нерестами живут в воде, словно рыбы. На данный момент у нас есть точные таблицы снабжения, табели Гвардии Зверя, указания слабых мест в обороне. Я почти составила Путь для второй волны.

– Превосходно, – Реверанс бесшумно поаплодировал. – Мы все ждем результата с нетерпением. Я доволен тобой, Глена. И тобой, Кейрон.

– Ура, – уныло откликнулся Пеликан.

– Остальные тоже могут гордиться собой. Рика, твоя неудача с Менадой ничего не значит. Не печалься. Хтонид, в тебе я никогда не сомневался. Твой отчет будет передан Основному Терминалу в первую очередь. В конце концов, ничего важнее армии у нас сейчас нет.

– Я горжусь своей ролью, – благодарно поклонился Хтонид.

– Кафрай, твою идею с Марлеем, я попытаюсь воплотить в жизнь. Мы все благодарны тебе за мудрость твоего неочевидного решения.

– Хр-р… Фиу… Хр-р.

– Жрец, есть небольшой вопрос.

– Да, Глена?

– Думаю, вы уже слышали, что нашей контрразведке повезло выудить матерого шпиона Авторитета?

– Так-так.

– Как с ним поступить? Он невероятно опасен. Уже четыре раза чуть не сбежал и успел убить девять охранников. Это, не считая жертв его задержания. Выпытывать у него что-то бесполезно. Он не говорит даже под наркотиками. Высшая школа Незримых. Мы пытались работать с ним вашими методами, но наемные магги Авторитета говорят, что у этой шельмы маггический иммунитет от вмешательства в рассудок. Да что там… Мы даже маску с него снять не можем! Она закреплена каким-то хитрым механизмом, как капкан!

Реверанс задумался. Обычно он занимался допросом шпионов лично. Маггия делала язык лазутчика лучшим другом Твердых Вод. Но когда речь заходила о лучших агентах Незримых… Действительно лучших. Сотрудников ложи Леты. Он испытывал отвращение, смешанное с жалостью. Эти существа уже не были людьми, с ними бесполезно было пытаться договориться, их мозг, прошитый нитями Мудрейших, просто не мог работать вне бескомпромиссного патриотизма. Ничто не могло пробиться через их эмоциональный заслон: ни жалость, ни боль, ни страх… Даже маггия. Даже маггия Реверанса, которая не знала конкуренции.

Избавиться. Нет… Избавить. Оказать услугу.

Реверанс уже приготовился высказаться, как на площадку тяжело вскарабкался Маширо.

– Господин, уморяю простить мое вмешатерьство, но вы сами сказари, что есри найдется номер три, сообщить вам сразу же, невзирая на обстоятерьства.

Вертикальные зрачки застыли.

– Тройка?! Ты точно уверен?

– Да, мой Жрец, ошибки быть не может! Тройка! Очень четкая. Молодой стотри, невероятно тощий, но живой. Приехал на морже, увешанном всякой всячиной, начиная от бус и кончая головами акул. Все, по-моему, краденое. Еще с ним несколько связанных девушек. Кроме того, стражи привери странного черовека, сидящего на стуре с коресами! Называет себя шпионом и требует собственного ареста!

– Что за чушь ты несешь, Маширо?

– Крянусь, все так и есть, мой Жрец! Разве посмер бы я дурачить вас?

– Прикажи, чтобы этого вздорного шутника бросили в изолятор. А парня в верхний зал.

– Все будет как вы сказари.

Реверанс присвистнул. Его язык так и мелькал в воздухе. Хвост извивался под одеждой.

– Что-то случилось, Жрец? – спросила Глена.

– Случилось, – кивнул первенец. – Если Маширо в своем уме, то сегодня у нас будет повод устроить небывалое торжество! Возможно, сегодня, друзья мои, мы сможем открыть недра Истока.

Вожди вздрогнули. Даже внутри доспехов Кафрая что-то неопределенно ухнуло.

– Открыть? – пролепетала Рика.

– Повремените с расспросами, просто пойдемте со мной, – поднял руку Реверанс. – Прямо сейчас. Прочие дела обсудим позже.

– Хорошо, но как же нам поступить со шпионом? – напомнила дотошная Глена.

Реверанс снова задумался. Обстоятельства резко изменились. Если удастся привязать открытие недр к празднику его возвращения с Вохрасом, можно будет поднять боевой дух и веру народа до потолка. Акция будет воистину грандиозной. И даже этот шпион теперь может пригодиться. Его слабость покажет слабость всего Авторитета, покажет простым воинам, что даже лучшие кадры Автора способны лишь развлекать врага на праздниках.

Решено.

– Не трогайте его, пока. Он пригодиться. Усильте охрану. Кормите плохо. Пусть ослабнет. Но и от голода не дайте умереть. И никаких издевательств! Он не виноват, что его превратили в злобное животное.

Глена усердно закивала.

– На этом все, – Реверанс поднялся. – Пойдемте, посмотрим, верно ли, что нашелся, наконец, ключ к вашему наследию.

Местный рынок не шел ни в какое сравнение с Вечной Ярмаркой. Я чувствовал себя здесь неуютно. И дело было даже не в размерах и населенности.

Простой факт: всей работой, так или иначе не связанной с тяжелым физическим трудом, здесь занимались только старики, калеки или безнадежно больные. Они угрюмо сидели за своими лавками, с тоской глядя на проходящих мимо полноценных стотри. Им страстно хотелось того же: набегов на колонии, абордажей, битв с гигантскими омарами, а самое главное, – скорого наступления на Авторитет.

Редко торговлей занимались женщины. Как правило, с ними тоже было не все в порядке. Например, недоразвитость жабр.