Текст книги "Том 27. Письма 1900-1901"

Автор книги: Антон Чехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 51 страниц)

Откуда это известие в «Новостях дня»… – В газете «Новости дня», 1900, № 6211, 5 сентября, в отделе «Театр и музыка» была помещена заметка: «К 20-му же числу ждут и новую пьесу Чехова, у которой, говорят, отпало прежнее заглавие „Три сестры“ и сменится новым, еще окончательно не определившимся». 21 сентября эта же газета (№ 6227) сообщала о работе Чехова над пьесой «Три сестры» и о планах Художественного театра на ближайшее будущее: «Надежда Художественно-Общедоступного театра поставить в этом сезоне новую пьесу Ан. П. Чехова вряд ли сбудется. Работа А. П. Чехова над „Тремя сестрами“ затянулась, и, вероятно, к этому сезону пьеса не поспеет. Расстроился и предполагавшийся приезд А. П. Чехова в Москву. В скором времени он, прямо из Ялты, поедет в Ментону. Вместо „Трех сестер“ театр, вероятно, поставит „Иванова“. Правда, эта пьеса, дебют Чехова на поприще драматурга, – не новинка для Москвы. Она исполнялась у нас неоднократно, между прочим – на коршевской сцене».

3138. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)

8 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 94.

М. Горький ответил в первой половине сентября 1900 г. ( Горький и Чехов, стр. 77–79).

…посылаю Вам письмо, полученное мной вчера… – Кто был автором этого письма, неизвестно. О нем Горький писал в ответном письме Чехову: «Барынино письмо прочитал внимательно, – храбрая барыня и ловко меня распатронила! А впрочем – ну ее к мужу!»

Только что прочитал в газете, что Вы пишете пьесу. – В газете «Новости дня», 1900, № 6211, 5 сентября, появилось сообщение, что Горький заканчивает пьесу «Мещане». В газете «Курьер» от этого же числа (№ 246) сообщалось: «Пьеса Максима Горького, которая пойдет в <Художественном театре> середине сезона, хотя сейчас и не отделана в деталях, но совершенно готова. Ее сюжет взят из жизни захолустного мещанства». Аналогичная заметка была напечатана 6 сентября 1900 г. в «Московском листке». 18 сентября «Курьер» (№ 259, отдел «Театр и музыка») информировал своих читателей: «По поводу распространившихся слухов о пьесе, написанной Максимом Горьким, „Новое время“ сообщает, что никакой пьесы у Максима Горького в настоящее время нет, была только черновая рукопись, которую автор уничтожил. К будущему сезону очень возможно, что пьеса и будет написана».

Сам же Горький писал об этом Чехову в ответном письме: «Газеты зря кричат. Драму я не написал и не пишу пока. Пишу повесть и скоро ее кончу, а как только кончу – начну драму. Начну сначала и в новом роде. Неуспеха – не боюсь, был хвален со всех сторон, и хоть силен был звон, а я не оглушен. Прекрасно чувствую, что скоро начнут лаять столь же неосновательно и громко, как и хвалили».

Выеду я отсюда, из Ялты, не ранее 22-го сент<ября> ~ за границу. – Чехов выехал в Москву 21 октября. К сентябрю 1900 г. относится, по-видимому, и разговор с А. А. Плещеевым, подробно записанный последним. «Долго Вы останетесь здесь? – спросил я Чехова. – Дней через десять собираюсь в Москву. Если Вы будете в Москве, побывайте непременно в Художественном театре. Увидите что-то совсем новое. – Я читал, что Вы намерены, Ан. Пав., ставить там свою пьесу „Три сестры“. – Нет, ставить ее в нынешнем году не собираюсь. Я останусь в Москве недолго, поеду за границу, на Ривьеру и потом хочу совершить путешествие по Африке… Чувствую, что засиделся, манит подальше. – А лето Вы оставались в Ялте? – В конце мая ездил с Горьким и Васнецовым на Кавказ, любовались Военно-Грузинской дорогой, были в Мцхете, Тифлисе, Батуми… Я третий раз путешествовал по Кавказу. Ялту я нередко покидаю на день, на два… наскучит – отправляюсь на пароходе в Гурзуф… я море очень люблю!

Ан. Пав. недавно получил письмо от Горького из Нижнего Новгорода, в котором тот, между прочим, пишет, что никакой пьесы не оканчивал и не собирался писать. В газетах тем не менее, и в столичных и в провинциальных, ежедневно натыкаешься на известия: „Горький сжег пьесу“, „Горький не сжег пьесы“, „Горький закончил пьесу“ и т. д. без конца» (А. А. Плещеев. «Чеховский день». Отрывки из воспоминаний. – ИРЛИ, PIII, оп. 2, № 1565).

Телеграмму получил, merci. – 4 сентября группа литераторов, бывших в Художественном театре на генеральной репетиции «Снегурочки» А. Н. Островского, послала Чехову телеграмму такого содержания: «Любим Вас. Шлем привет». Ее подписали: Пешков, Поссе, Бунин, Сулержицкий, Пятницкий, Балтрушайтис ( ЦГАЛИ).

…приезжайте тогда, поболтаемся вместе, покатаемся поперек Москвы. – О пребывании Чехова и Горького в Москве в конце октября – ноябре 1900 г. см. примечания к письму 3180 ^* .

3139. М. П. ЧЕХОВОЙ

9 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 96–97.

После слов: «конечно, скучно» (строка 17) зачеркнуто две строки.

Год устанавливается по письму М. П. Чеховой от 5 сентября 1900 г. ( Письма М. Чеховой, стр. 159–160), на которое отвечает Чехов, и подтверждается содержанием письма (отъезд в Москву, работа над «Тремя сестрами»).

…она поедет в Москву теперь, осенью, а не после декабря. – См. примечания к письму 3141 ^* .

…я буду после 20-го сентября… – Чехов уехал в Москву 21 октября.

Сначала в Париж ~ из Ниццы – в Африку. – Чехов ехал в Ниццу через Вену. Поездка в Африку не состоялась.

Как-нибудь протяну до весны ~ опять приеду в Москву. – В начале февраля 1901 г. Чехов поехал из Италии не в Москву, как предполагал, а в Ялту.

…авось выйдет что-нибудь, если не в этом, то в будущем сезоне. – Хотя работа над «Тремя сестрами» была и в сентябре далека от завершения, однако русские газеты уже в августе информировали своих читателей, что работа над пьесой завершена. 24 августа 1900 г. (№ 6199) в газете «Новости дня» сообщалось: «В октябре приедет в Москву А. П. Чехов и сам будет руководить репетициями своей новой пьесы „Три сестры“ в Художественно-Общедоступном театре».

Лавров Вукол прислал тебе книгу «Крестоносцы». – Книга: Г. Сенкевич. Крестоносцы. Исторический роман. Перев. с польск. В. М. Лаврова (Издание журнала «Русская мысль». М., 1901) была послана Чехову с дарственной надписью на обложке: «Милому другу Антону Павловичу Чехову от любящего переводчика В. Лаврова 19-5/IX-00». Книга была в личной библиотеке Чехова ( Чехов и его среда, стр. 289).

Получил сейчас от Комиссаржевской телеграмму… – Возможно, речь идет о телеграмме от 8 сентября 1900 г.: «Благодарю за письмо, пишу, телеграфируйте, когда кончите нужно знать раньше для бенефиса» («Вера Федоровна Комиссаржевская. Письма актрисы. Воспоминания о ней. Материалы». М. – Л., 1964, стр. 90).

Если Горький в Москве ~ послал в Нижний Новгород письмо его милости. – Письмо № 3138. В письме от 5 сентября М. П. Чехова писала: «У меня были гости: Горький, Сулержицкий. Горький с Сулержицким помешались на Художественном театре и торчат на репетициях целые дни. Оба в странных костюмах и ходят пешком».

3140. М. П. ЧЕХОВОЙ

10 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 389.

Год устанавливается по упоминанию о продаже Кучук-Коя (см. письма М. П. Чеховой от 22 августа и 1 сентября 1900 г. – Письма М. Чеховой, стр. 157–159).

…посылаю тебе план Кучук-Коя. – Речь идет о продаже имения в Кучук-Кое (см. примечания к письму 3083 ^* ). 22 августа 1900 г. М. П. Чехова просила брата: «Пришли план и описания Кучук-Коя». В письме от 1 сентября она спрашивала: «Отчего ты мне ничего не пишешь насчет Кучук-Коя? Я уже сказала Виноградову» (комиссионер, который должен был найти покупателя). 3 октября 1900 г. М. П. Чехова сообщала: «Кучук-Кой с радостью приняли в контору Виноградова и просили меня никому другому для продажи не отдавать. Я назначила за него дороже, чем ты хотел, сбавить всегда можно. Нужно придумать способ, как его осматривать, если захочет покупатель. Если приедешь, надо будет обсудить» ( Письма М. Чеховой, стр. 158, 159, 161).

3141. М. П. ЧЕХОВОЙ

12 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 389–390.

Год устанавливается по содержанию письма: обсуждение поездки Е. Я. Чеховой в Москву, упоминания о своей несостоявшейся поездке, о прибытии С. Малкиель (см. о том же письма М. П. Чеховой от 1 и 5 сентября 1900 г. – Письма М. Чеховой, стр. 158–160).

…Сергеенко ~ тоже был в Ялте. – П. А. Сергеенко с семьей были проездом в Ялте в начале сентября (см. примечания к письму 3168 ^* ).

Мать, по-видимому, не поедет с ней в Москву. – М. П. Чехова в письме от 5 сентября 1900 г. высказала пожелание, чтобы в Москву Е. Я. Чехову сопровождала С. Малкиель (см. примечания к письму 3131 ^* ).

…мать же хочет ехать в первых числах. – Е. Я. Чехова выехала в Москву 23 сентября. Чехов попросил своих симферопольских знакомых Шапошниковых посадить ее на московский поезд. Е. Я. Чехова в письме от 26 сентября сообщала: «Шапошниковы хорошие люди, добрые, ласковые. Встретили меня на пароходе и потом приехали на вокзал, усадили в вагон. Забыла прежде написать: тащили меня к себе обедать, я от обеда отказалась по случаю своих недобрых зубов» ( ГБЛ).

3142. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ

13 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 176–177.

Ответ на письмо Ю. О. Грюнберга от 8 сентября 1900 г. ( Чехов, Лит. архив, стр. 176).

Пьеса моя, о которой Вы пишете… – В своем письме Грюнберг обращался к Чехову с просьбой: «Узнав о том, что Вы написали новую пьесу „Две сестры“, Адольф Федорович покорнейше Вас просит сообщить ему, не найдете ли Вы возможным присоединить эту пьесу к остальным входящим в состав VII тома Ваших сочинений, печатание которого подходит к концу. Если Вы согласитесь на это наше предложение, то не будете ли Вы так любезны сообщить, когда Вы могли бы прислать нам рукопись. Во всяком случае, мы выпуск книги задержим до получения от Вас ответа».

…печатать я буду ее после ряда исправлений… – См. примечания к письму 3122 ^* .

…она пойдет на сцене ~ не раньше Рождества. – Первая постановка пьесы в Московском Художественном театре была осуществлена 31 января 1901 г.

…она будет напечатана в журнале… – В это время пьеса «Три сестры» еще не была обещана ни одному журналу. В. М. Лавров, издатель журнала «Русская мысль», где пьеса была опубликована впервые, обратился к Чехову с просьбой отдать ее для напечатания в своем журнале только 14 октября 1900 г. В письме от этого же числа он писал: «Газеты изображают, что ты приедешь не один, а с комедией. Это очень приятно, в особенности для меня, так как я намереваюсь просить тебя отдать эту комедию „Русской мысли“. На повесть твою я рассчитываю твердо, и место ей в ноябрьской книге отведено надлежащее, но все-таки вновь напоминаю о твоем милом обещании. Относительно же комедии я позволю себе надеяться, что и она будет у нас. Вспомни нашу старую дружбу и связь, соединяющую тебя с нашим журналом» ( ГБЛ). Пьеса «Три сестры» была напечатана в февральской книжке «Русской мысли» за 1901 г.

Вчера я получил 25 экз. книги моей «Повести и рассказы»… – Речь идет о втором томе собрания сочинений Чехова, изданном А. Ф. Марксом. 30 сентября 1900 г. (№ 270) «Московские ведомости» в отделе «Критические заметки» напечатали большую рецензию А. Басаргина на второй том собрания сочинений Чехова: «Новый сборник повестей и рассказов г. Чехова (Антон Чехов. Повести и рассказы. СПб., изд. Маркса)».

3143. В. Ф. КОМИССАРЖЕВСКОЙ

13 сентября 1900 г.

Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 97–98, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно.

Ответ на письмо В. Ф. Комиссаржевской (без даты) 1900 г.; Комиссаржевская ответила недатированным письмом («Вера Федоровна Комиссаржевская. Письма актрисы. Воспоминания о ней. Материалы». Л. – М., 1964, стр. 90–91).

Я нездоров все эти дни… – На это Комиссаржевская отвечала: «Нет, Вы, наверное, все-таки не бережетесь, и это ужасно. Я не могла Вам ответить сейчас же, а теперь боюсь, что письмо мое уже Вас не застанет в Ялте, и я сто лет не буду ничего знать о Вас <…> Ужасно глупо звучит, когда говорят: берегите себя, но когда я Вам это говорю, то нет, и я говорю, а Вы… не послушались, конечно. Да?»

…пьеса будет не бенефисная… – Комиссаржевская в своем письме выражала надежду получить «Три сестры» к своему бенефису. «Бенефис мой назначен на январь, – писала она, – и потому я не теряю надежды поставить Вашу новую пьесу. Как я жду ее».

…распоряжусь, чтобы Вам выслали по полдюжине карточек. – См. примечания к письму 3127 ^* .

…вышлите мне Ваш портрет… – 27 сентября 1900 г. Комиссаржевская телеграфировала Чехову: «Завтра высылаю портрет…»

…писать Марии Ильиничне… – Зилоти.

…непременно побываю на ст. Избердее… – На этой станции находилось имение Зилоти «Знаменка». В письме, на которое отвечает Чехов, Комиссаржевская писала: «А хорошо, если бы мы с Вами были сейчас у Маши в деревне. Если бы Вы знали, какая там осень бывает! До изнеможения сил хороша!»

Вы пишете, что перебрались на новую квартиру… – Комиссаржевская отвечала: «Я сейчас же по получении Вашего письма написала Вам телеграмму, Антон Павлович, но по случаю переезда на новую квартиру в ней и в головах прислуги кавардак, и они забыли. Я только сегодня увидала, что написанная мной телеграмма лежит на письменном столе – ее и не думали отсылать».

1 октября ~ уеду за границу… – Чехов уехал за границу 11 декабря.

В Ялте сгорел театр. – В ночь на 10 сентября 1900 г. полностью сгорело здание городского театра, где весной были гастрольные спектакли Художественного театра. Пострадала гастролировавшая в Ялте опереточная труппа С. Н. Новикова («Крымский курьер», 1900, № 204, 12 сентября, хроника «Пожар городского театра»). М. К. Первухин вспоминал: «При Чехове как-то летом в одну ночь сгорел маленький, но сносный городской театр, в котором тогда подвизалась опереточная труппа известного южного антрепренера Новикова. Город получил страховую премию. И началась волокита – с вопросом о постройке нового театра. <…> Годы шли, а Ялта оставалась без хотя бы скромного театра. Это, по-видимому, очень огорчало Чехова. – Скучно! – признавался он. – Хоть плохой театр был, хоть не бог знает какие труппы играли, а все же без театра, как без близкого человека. Пустота какая-то в жизни образовалась! Белое место! – И вот, истомившись в Ялте, устав жить в „безвоздушном пространстве“, Чехов зачастую, не считаясь с интересами своего подорванного здоровья, уезжал в любимую им Москву. Уезжая, он казался словно помолодевшим, поздоровевшим. Приезжая – утомленный, скучный, мрачный» (М. К. Первухин. Из воспоминаний о Чехове. – Чехов в воспоминаниях, стр. 638). См. также примечания к письму 3145 ^* .

3144. О. Л. КНИППЕР

14 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 65–66.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 10 сентября 1900 г.; Книппер ответила 19 сентября ( Переписка с Книппер, т. 1, стр. 185–187 и 193–195).

…ты описываешь свое путешествие на Воробьевы горы… – О поездке на Воробьевы горы Книппер писала 10 сентября: «Собирались утром экспромтом. Погода теплая, мягкая, дышится легко, все кругом улыбается так задумчиво, ласково <…> До Новодевичьего монастыря мы доехали на конке, затем прошли версты две по огородам, пахло укропом и капустой, затем переехали Москву-реку и очутились на Воробьевке. Там не было ни души, к счастью, тишина необычайная, в воздухе тихо, тихо, ни один листок не трепетал, и мне хотелось быть одной, одной, или сидеть с тобой в этой осенней неге и молчать и чувствовать только природу вокруг. Ты бы понял все это. Я сейчас так живо переживаю с тобой это настроение. В лесу уже виднеются золотистые клены, березки, краснеющие осины; дубки еще зеленые стоят. Земля сырая, пахнет грибами, попадаются запоздалые любимые мои цветочки, в воздухе паутинки, ну, одним словом, такая красота везде, что не оторвалась бы. Солнце нежное, задумчивое, и на небе такая же мягкость в очертаниях облаков. Долго мы любовались златоглавой матушкой Москвой, подернутой дымкой; солнце как-то пятнами освещало ее. Люблю я этот вид с детства. Попили чайку на террасе, подурили, похохотали, побегали и пошли блуждать по лесу и по овражкам. Я с дядей Сашей были в лирическом настроении и собирали большие букеты из всевозможных осенних листьев, трав и цветов. Я привезла Маше большущий веник – ей понравилось. Обратно мы поехали на лодке до Дорогомиловского моста. Прямо жарко было на воде. Мы ехали и пели, а потом задумались. На берегах гуляли гуси, видели двух залетевших диких уток. Приехали домой радостные, оживленные, шумно обедали».

Пьеса… – «Три сестры».

Ты не советуешь мне ехать в Москву? – В письме от 10 сентября Книппер выражала беспокойство по поводу намечающейся поездки Чехова в Москву: «Я тебя страшно хочу видеть, но как же ты приедешь в холод? Это меня сильно беспокоит, подумай хорошенько, милый мой». Однако в ответном письме сомнения Чехова вызывают следующий отклик: «Дорогой мой, милый писатель, ты как-то странно мне пишешь. Я не хочу, чтобы ты приехал в Москву? Я не хочу? Когда я мучаюсь, негодую, что все время стоит тепло, а тебя здесь нет? Я решила, что ты охладел ко мне, что тебя не тянет ко мне, в Москву. Боже, мне так хочется, чтобы ты был здесь, со мной, чтобы, придя с репетиции, я могла бы отдыхать с тобой, на твоем плече. Мне было бы так покойно, хорошо! Пойми ты, что я сдерживаюсь, когда пишу тебе. Думаю о твоем здоровье. Неужели ты этого не понимаешь! Хотя я так рассуждаю, – если тебе здесь нравственно будет хорошо и покойно, ты и физически будешь лучше себя чувствовать – я не права, милый мой? Приезжай, приезжай скорее, я хочу, хочу, хочу тебя видеть, хочу, чтобы ты был здесь сейчас же».

В первых числах октября в Москву уезжает мать… – Е. Я. Чехова уехала в Москву в конце сентября. 19 сентября Книппер писала: «Привози мать и поживи сколько поживется, плохо тебе здесь не будет, поверь мне. Буду тебя любить, холить, буду тебе петь; горло, благодаря массажу, поправляется, голос усиливается <…> Знай, что мое искреннее, горячее желание – чтобы ты был здесь, со мной. Если ты не можешь жить здесь зиму – я тебя должна видеть перед наступлением зимы, а то мне будет слишком тяжело, милый мой Антон. Так ты собираешься меня забыть и полюбить другую? Попробуй! А я полюбуюсь. Нет, все это вздор, глупости. Люби меня и приезжай и опять люби, чтобы было много любви, тепла, и, ради бога, не таи ничего в себе, все говори, чтобы все было ясно, все договорено».

3145. О. Л. КНИППЕР

15 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 66–67.

Книппер ответила 19 сентября 1900 г. ( Переписка с Книппер, т. 1, стр. 193–195).

Сгорел тот самый театр, в котором ты играла в Ялте. – Сообщения о пожаре в Ялтинском городском театре, где в апреле 1900 г. состоялись гастроли Художественного театра, появились во многих центральных газетах. Так «Новости дня», № 6217, 11(24) сентября, поместили телеграмму своего корреспондента из Ялты: «Сегодня, 10 сентября, рано утром сгорел городской театр. Убытки значительные. Положение критическое». Этот факт послужил поводом для появления в газетах больших статей о неудовлетворительном пожарном состоянии русских театров. Например, в «Московских ведомостях» (1900, № 264, 24 сентября) была напечатана статья П. Пчелникова «Мысли, навеянные пожаром ялтинского театра». См. также примечания к письму 3143 ^* .

Из газет узнал, что у вас начинаются спектакли 20 сентября и что будто Горький написал пьесу. – См. примечания к письмам 3137 ^* , 3138 ^* .

…напиши ~ как у вас сойдет «Снегурочка»… – К началу открытия театрального сезона 1900 г. «Снегурочка» А. Н. Островского готовилась к постановке в двух ведущих театрах Москвы; в Художественном она ставилась К. С. Станиславским и Вл. И. Немировичем-Данченко, в Новом театре – П. А. Ленским. Все московские газеты регулярно информировали читателей о работе этих театров над пьесой. В Новом театре «Снегурочка» в исполнении молодых артистов имела огромный успех. О работе Художественного театра над пьесой Островского сообщал Чехову в своем письме от 4 сентября 1900 г. В. Э. Мейерхольд: «В театре нашем идет большая спешка. Репетиции утром и вечером. Много народу, оживление. „Снегурочка“ почти слажена. Поставлена пьеса изумительно – столько красок, что, кажется, их хватило бы на десять пьес. Гречанинов, написавший музыку к „Снегурочке“, перещеголял Римского-Корсакова наивной простотой и стильным колоритом. Есть в музыке места, когда публика вдруг разражается гомерическим хохотом. И заметьте, такое впечатление на публику производят не слова, а только музыка. Постарайтесь приехать к открытию (20 сентября), чтобы послушать эту прелесть. В Москве у нас теперь гостит Максим Горький. Он не пропускает ни одной репетиции и в полном восторге. На одной из репетиций была и Мария Павловна. Сегодня в 5 часов вечера собираюсь к ней чаевничать. Сговорился с Ольгой Леонардовной. Будет и М. Горький. Напишу Вам, как провели вечер» (В. Э. Мейерхольд. Статьи, письма, речи, беседы, ч. I, стр. 80).

Премьера «Снегурочки» в Художественном театре состоялась 24 сентября 1900 г. (подробнее см. в примечаниях к письму 3155 ^* ).

…мне необходимо присутствовать на репетициях… – Чехов присутствовал на читке пьесы в Московском Художественном театре 29 октября 1900 г. (см. примечания к письму 3184 ^* ), а также наблюдал подготовительную работу театра над «Тремя сестрами». К. С. Станиславский вспоминал: «Сам он своих пьес никогда не читал. И не без конфуза и волнения он присутствовал при чтении пьесы труппе. Когда стали читать пьесу и за разъяснениями обращаться к Антону Павловичу, он, страшно сконфуженный, отнекивался, говоря: – Послушайте же, я же там написал все, что знал <…> Конечно, мы воспользовались присутствием автора, чтобы извлечь все необходимые нам подробности. Но и тут он отвечал нам односложно. Нам в то время его ответы казались неясными и непонятными, и только потом мы оценили всю их необыкновенную образность и почувствовали, как они типичны для него и для его произведений.

Когда начались подготовительные работы, Антон Павлович стал настаивать, чтобы мы непременно пригласили одного его знакомого генерала. Ему хотелось, чтобы военно-бытовая сторона была до мельчайших подробностей правдива. Сам же Антон Павлович, точно посторонний человек, совершенно якобы не причастный к делу, со стороны наблюдал за нашей работой.

Он не мог нам помочь в нашей работе, в наших поисках внутренности прозоровского дома. Чувствовалось, что он этот дом знает подробно, видел его, но совершенно не заметил, какие там комнаты, мебель, предметы, его наполняющие, словом, он чувствовал только атмосферу каждой комнаты в отдельности, но не ее стены <…> Теперь понятно, почему Антон Павлович так добродушно смеялся и улыбался от радости, когда задачи декоратора и режиссера совпадали с его замыслом. Он долго рассматривал макет декорации и, вглядываясь во все подробности, добродушно хохотал <…> Среди всех его волнений об участи пьесы он немало беспокоился о том, как будет передан набат в третьем акте во время пожара за сценой. Ему хотелось образно представить нам звук дребезжащего провинциального колокола. При каждом удобном случае он подходил к кому-нибудь из нас и руками, ритмом, жестами старался внушить настроение этого надрывающего душу провинциального набата.

Он бывал почти на всех репетициях своей пьесы, но очень редко, осторожно и почти трусливо выражал свои мнения. Лишь одно он отстаивал особенно энергично: как и в „Дяде Ване“, так и здесь он боялся, чтобы не утрировали и не карикатурили провинциальной жизни, чтобы из военных не делали обычных театральных шаркунов с дребезжащими шпорами, а играли бы простых, милых и хороших людей, одетых в поношенные, а не театральные мундиры, без всяких театрально-военных выправок, поднятий плеч, грубостей и т. д.

– Этого же нет, – убеждал он особенно горячо, – военные же изменились, они же стали культурнее, многие же из них уже даже начинают понимать, что в мирное время они должны приносить с собой культуру в отдаленные медвежьи углы.

На этом он настаивал тем более, что тогдашнее военное общество, узнав, что пьеса написана из их быта, не без волнения ожидало ее появления на сцене <…>

Антон Павлович просмотрел весь репертуар театра, делая свои односложные замечания, которые всегда заставляли задумываться над их неожиданностью и никогда не понимались сразу. И лишь по прошествии известного времени удавалось сжиться с этими замечаниями <…>

Антону Павловичу не удалось дождаться даже генеральной репетиции „Трех сестер“, так как ухудшившееся здоровье погнало его на юг, он уехал в Ниццу» («А. П. Чехов в Художественном театре». – Станиславский, т. 5, стр. 348–350).

Побывай еще раз на Воробьевых горах и напиши. – См. примечания к письму 3144 ^* .

3146. В. С. МИРОЛЮБОВУ

15 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 393–394.

Ответ на письма В. С. Миролюбова от 21 августа и 8 сентября 1900 г.; Миролюбов ответил 19 сентября ( ГБЛ).

…меня уже все на свете забыли. – В ответ Миролюбов писал: «Вас никто не забыл, не жалуйтесь и Вы. Нет, впрочем, жалуйтесь, коли есть на что, жалуйтесь тоже на одиночество. Ваше одиночество я чувствую и за него негодую на людей. Люди Вас не забыли, о Вас теперь всюду говорят, Вас превозносят в отзывах, ругают тех, кто Вас не хвалит, – а кругом Вас – холод. Нет, голубчик Антон Павлович, жалуйтесь! Вы можете это делать в своих рассказах. Увы, я уже не могу этого делать в песнях. И меня это иногда так гнетет; так жаль бывает голоса, прежнего голоса, который не резал мне уха, что, кажется, запил бы…»

С удовольствием прислал бы рассказик в «Журнал для всех»… – В письме от 21 августа Миролюбов обращался к Чехову с просьбой написать для «Журнала для всех» рассказ: «Рассказов хороших нет, и вся надежда, что Вы поддержите осенью, а то подписчики ропщут: обещали мы Чехова и Горького, а даем Петрова да Семенова». С этой же просьбой Миролюбов обращался и в следующем письме от 8 сентября: «Жду от Вас рассказа и хоть несколько строк. Слышу, что Вы дали повесть в „Неделю“, обещали повесть в „Жизнь“ на осень, только нас все забыли. Горький мне ни слова не отвечает, об Вас тоже нет ни звука…»

Нужно в «Жизнь» и в «Русскую мысль»… – В. А. Поссе и В. М. Лавров также просили Чехова написать для их журналов рассказ или повесть (см. примечания к письмам 3125 ^* , 3159 ^* ).

…нужно и пьесу изобразить… – Миролюбов также просил Чехова прислать для «Журнала для всех» пьесу. 8 сентября он писал: «Подписчики просят небольших пьес. Не напишите ли Вы нам? Теперь большой спрос в провинции для постановки домашних спектаклей, для народа (в школах, в домах помещиков и пр.) на небольшие, несложные, с малым количеством действующих лиц сцены, доступные для начинающих любителей актеров, подчас из народа. Этому спросу следовало бы ответить нашими лучшими литературными силами».

Если напишу что-нибудь ~ не раньше ноября. – К работе над рассказом «Архиерей» для «Журнала для всех» Чехов смог приступить только в марте 1901 г. и лишь в феврале 1902 г. закончил его. О будущем рассказе Чехова Миролюбов писал 19 сентября 1900 г.: «Если Вы дадите большой рассказ, будет лучше, чем маленький. „В овраге“ надо бы напечатать было у нас, оч<ень> уже подходит к нашему подписчику. Если рассказ будет большой, я его весь помещу в одну книжку, а следующую книжку выпущу потоньше. Хорошие рассказы в последних книжках сразу бы поставили дело на будущий год». Чехов выполнил просьбу Миролюбова и написал для его журнала большой рассказ. «Архиерей» был напечатан в № 4 «Журнала для всех» за 1902 г.

А Вы все скучаете! – В письме от 21 августа Миролюбов писал о себе: «Живу я одиноко, по несколько дней не выхожу из дому…» В ответном письме Миролюбов так откликнулся на эти слова Чехова: «Вы пишете, что я скучаю, – скучать некогда, а что касается до жалоб, то ведь нужно же нам хоть друг другу жаловаться: без человека, которому бы не стыдно было пожаловаться, не проживешь, принимая во внимание общество 4-х стен <…> А главное – один и пойти не к кому. Рассказов хороших нет, порадоваться особенно не на что и в делах. Вот тут-то поддержка (в деле) людей, которые тебе особенно милы и дороги и могли бы встряхнуть, оживить тебя. Пишите мне, не забывайте. Горькому 3 письма написал, хоть бы слово».

В конце сего месяца, вероятно, уеду за границу. – Чехов выехал из Ялты 21 октября, сначала в Москву. На известие об отъезде Чехова Миролюбов откликнулся 19 сентября: «Не простудитесь Вы в поездке-то! С кем едете? С девицей или дамой?» И в ответ на шутку Чехова о «полной особе» далее писал: «Пуще всего не берите с собой толстых: замучаетесь. Горячо желаю Вам одного человека, который бы Вас всегда носил в своем сердце и „помнил“ не по-обывательски».

Были Вы в Париже этим летом? – Миролюбов ответил 19 сентября: «Я все лето провел в Питере: уехать было нельзя, не на кого было оставить дело. Теперь уехать нельзя, не с кем оставить дело: нет денег и хороших рассказов, чтобы передать помощнику со спокойным сердцем уже составленные последние книжки. Я знаю себя, что я буду мучиться, если уеду: стало быть, нужно сидеть здесь. Если получу рассказы от Вас и Горького и если Вы будете за границей, мож<ет> б<ыть> махну к Вам на 2 на 3 недели».

Подписка на Ваш журнал ~ меланхолический тон не так чтобы уж очень понятен. – О своих издательских делах Миролюбов сообщал 21 августа: «Дела идут туго, увеличивается подписка слабо, и нельзя сказать, чтобы дело радовало, так как все же оно не покрывается и нужно увеличивать долги». В письме от 8 сентября Миролюбов вновь писал об издании «Журнала для всех»: «Дело требует поддержки, необходимо довести его, чтобы оно окупалось, иначе мне придется отдавать его в другие руки, так как у меня денег нет, да и занимать мне их негде. Вот теперь конец года, подписка прекращается, и я не знаю, как я буду дотягивать этот конец. Поднимать цены я не буду, пока дело будет моим». В ответном письме Миролюбов так объяснял свое настроение: «Меланхолический тон понятен, когда приходится 4-й год изворачиваться и занимать у людей, которым тяжело одолжаться. Только что занял 2 т<ысячи> в „Мире божьем“, теперь опять ищу, чтобы кончить год, а подписчиков, дай бог, чтоб набралось 45 т<ысяч>, когда нужно 60».

3147. М. О. МЕНЬШИКОВУ