Текст книги "Том 27. Письма 1900-1901"

Автор книги: Антон Чехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 51 страниц)

…он ~ длинен, в нем много ненужных подробностей… – В ответном письме Петровский писал: «Не могу не поблагодарить Вас от всей души за благосклонное и искреннее мнение о моем рассказе: Ваши слова ободрили меня, и я постараюсь воспользоваться Вашими указаниями». Позднее А. И. Петровский вспоминал о своей переписке с Чеховым: «В то время я еще писал рассказы, безбожно подражая Чехову и отчасти Толстому, и так как, в общем, выходило грамотно и складно, а порою и искренно, то мне казалось, что в конце концов я могу сделаться настоящим писателем, т. е. таким, произведения которого значительны и нужны для людей. Все-таки я сомневался и потому решил за разрешением сомнений (помню – для меня тогда очень мучительных) обратиться к Чехову, в искренность и художественное чутье которого я всецело верил. 15-го июня 1900 года я послал Чехову в Ялту один из моих рассказов, напечатанных раньше в „Приазовском крае“, при письме с убедительной просьбою – ответить по совести, чего стоит рассказ. Я знал, что Чехов болен, понимал, что неделикатно приставать к нему за разрешением вопроса, важного только для одного меня; но, повторяю, очень уж я мучился сомнениями (да и сказать по правде – в самом отдаленном уголке души все же надеялся: авось Чехов меня похвалит). <…> 22-го июня, т. е. через неделюпо отправке письма, я уже держал в руках небольшой конверт со штемпелем „Ялта“, на котором бисерным почерком был изображен мой адрес. Письмо было от Чехова с датой „19-го июня 1900 г.“

– Как же это так? – думал я, – письмо опущено 15, в Ялту пришло 17-го, 18-го, а уже 19-го Чехов отвечает мне? Чехов! Мне!!

Значит, получивши рассказ, Чехов сейчас жестал читать его, а прочитав, немедленнонаписал, что о нем думал! И все еще не читая самого письма, а как драгоценность сжимая его в руках, я вдумывался в значение того, что произошло, т. е. что знаменитый писатель, озабоченный своим творчеством, осаждаемый, разумеется, со всех сторон всякого рода обращениями и личными и письменными, тяжело больнойи страдающий – стоило лишь какому-то никому не ведомому обывателю обратиться к нему с искренней просьбой о душевной помощи, – сейчас же, сразу, оставив на время собственные дела, откликается на просьбу, спешит на помощь. И из того, что произошло, на меня глянула и душу мою осветила и умилила душа Чехова – искренняя, кроткая, любящая и простая. И помню, я заплакал радостно и умиленно <…>

Как дружески искренно, тепло, умно и как скромно! После этого я, помню, все собирался поехать к Чехову, да все было некогда: на очереди стояли другие более „важные“ дела. Через 4 года Чехов умер, а у меня от него остался этот маленький, милый почтовый листок, исписанный бисерным почерком» (А. И. Петровский. К воспоминанию о Чехове. – «Приазовская речь», 1910, № 260, 30 января).

3105. М. О. МЕНЬШИКОВУ

25 июня 1900 г.

Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, изд. Атеней, стр. 130–131.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на секретке: Ялта. 26 VI.1900; Царское Село. 30 VI.1900.

Ответ на письмо М. О. Меньшикова от 17 июня 1900 г.; Меньшиков ответил 16 июля ( ГБЛ).

До августа я буду дома. – Ответ на просьбу Меньшикова: «Напишите, пожалуйста, когда, в какие промежутки лета и осени Вы рассчитываете быть в Крыму. Мне очень бы хотелось вырваться из Петербурга вообще, а особенно на юг, но пока все не выяснится с „Неделей“, вряд ли удастся».

Приехав в Ялту (конечно, на пароходе)… – В ответном письме Меньшиков откликнулся на эти слова: «Вы советуете ехать на пароходе, но мне хочется видеть Байдарские ворота. Так или иначе, я подкачу к Вам в последних числах июля».

…подробности узнаете в книжно-табачном магазине Синани… – Л. Н. Шаповалов в своих воспоминаниях «Как был построен дом Чехова в Ялте» писал о книжной лавке И. А. Синани: «На набережной Ялты, в самом центре города, находилась книжная лавка известного ялтинского книгопродавца Синани. К слову сказать, продавал он не только книги, но и всевозможные табачные изделия. Торговля шла бойко, в его лавке всегда было шумно и людно. Лавка Синани была, пожалуй, единственным местом, куда охотно приходили и где встречались друг с другом отдыхавшие в Ялте известные русские писатели, поэты и художники» ( Чехов в воспоминаниях, стр. 468).

3106. Л. Ю. АРБУШЕВСКОЙ

27 июня 1900 г.

Печатается по автографу ( ТМЧ). Впервые опубликовано: «Рампа и жизнь», 1910, № 27, 4 июля, стр. 441.

Вчера посланы мною книги… – См. следующее письмо ^* и примечания к нему ^* .

Павел Федорович– Иорданов.

3107. П. Ф. ИОРДАНОВУ

29 июня 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 83–85.

Ответ на письмо П. Ф. Иорданова от 29 мая 1900 г.; Иорданов ответил 10 июля ( ГБЛ).

Вчера я послал в библиотеку багажную квитанцию… – В апреле 1900 г. Чехов направил через «Русское общество пароходства и торговли» очередную партию книг для Таганрогской городской библиотеки (см. письмо ^* П. Ф. Иорданову от 27 апреля). В письме от 10 июля Иорданов извещал Чехова: «Посылка Ваша через „Р<усское> о<бщество> п<ароходства> и т<орговли>“ получена библиотекой. Список полученных книг пришлю Вам следующим письмом (сейчас его получил и посылаю Вам)».

…где Вы теперь ~ в Париже на выставке. – На этот вопрос Иорданов отвечал: «Я сижу в Таганроге и думаю, что Париж мне уже улыбнулся, по обстоятельствам от меня независящим, т. е. попросту потому, что нет денег, я, вероятно, в Париж не поеду. Утешаю себя тем, что в Париже страшная сутолока и суета, а потому, чтобы там устроиться, сколько-нибудь сносно, нужно много времени и порядочно денег. Хотелось бы мне в Париж, главным образом для того, чтобы переговорить с Антокольским, он хранит упорное молчание, и я не знаю, в каком положении дело памятника: заказана ли статуя или еще нет».

Вчера я прочел в «Таганрогском вестнике»… – Речь идет о заметке «Из обыденной жизни» (1900, № 75, 25 июня), подписанной: Альфа. В ней, между прочим, писалось: «Дело идет о той санатории для легочных больных, которую наш согражданин, блестящий представитель молодой беллетристики, А. П. Чехов, вздумал устроить в Ялте. С этой целью он обратился к общественной благотворительности городов и частных лиц. На призыв этот откликнулись многие города. Между прочим, Харьковская городская дума пожертвовала на это тысячу рублей.

А Таганрог, который, справедливо гордясь Чеховым – своим лучшим представителем, должен был бы прислушаться к словам писателя, обращенным к своему городу, с особенной чуткостью, остался совершенно глух и нем к этому призыву и не пожертвовал ни одной копейки. Такие ли мы, в самом деле, нищие, что не можем пожертвовать полторы-две, в крайнем случае, сотни на то, на что другие города жертвуют тысячи?»

Я состою лишь членом благотворительного общества… – Чехов был избран участковым попечителем о нуждающихся приезжих больных 27 мая 1900 г. (см. примечания к письму 3071 ^* ). Об участии Чехова в работе попечительства А. Я. Бесчинский вспоминал: «Ялтинское попечительство о нуждающихся приезжих больных составляет отдел местного благотворительного общества. Чехова избрали членом попечительства и членом правления (об-ва), и он, состоя в этой должности до самой смерти, ни разу не был на заседаниях, на что никто не претендовал, так как он и без посещения собраний много работал на пользу попечительства. Как-то в благотворительном обществе возник председательский кризис, и кому-то из нас, членов правления, пришла в голову курьезная мысль избрать председателем Чехова… Чехов стал, было, склоняться на это предательское предложение. Но вмешались врачи, тоже члены правления: С. Я. Елпатьевский и И. Н. Альтшуллер (последний был его лечащим врачом), которые заявили, что „свинство“ утруждать А. П. такими обязанностями <…> мы отступились от своего предложения» (А. Я. Бесчинский. Воспоминания об А. П. Чехове. – «Приазовская речь», 1910, № 45, 20 января).

…княгине Барятинской, которая устраивает здесь санаторию… – См. примечания к письму 3074 ^* .

Ваше последнее письмо не понравилось мне. – В письме от 29 мая Иорданов жаловался на свое здоровье: «Сам я стал болеть глазами: выскабливают какие-то наросты на внутренней поверхности век…»

3108. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)

7 июля 1900 г.

Печатается по автографу ( Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 86–87.

Ответ на письмо М. Горького от начала июня 1900 г.; Горький ответил в первой половине июля ( Горький и Чехов, стр. 71–72 и 74–75).

…сегодня я получил письмо от Капитолины Валериановны Назарьевой… – В письме Чехову от 3 июля 1900 г. Назарьева писала: «Не читали ли, случайно, как „Одес<ские> нов<ости>“ продернули меня за восторженный отзыв о Горьком». В этом же письме она просила передать Горькому просьбу выслать на ее адрес его последнюю карточку ( ГБЛ).

Вашей поклонницы, пишущей под псевдонимом «Н. Левин»… – В 3-ей и 5-ой книжках «Литературных вечеров нового мира» напечатаны ее статьи о Горьком, в которых она давала ему очень высокую оценку.

…просит Ваш портрет, чтобы поместить его в «Сочинениях» – журнале Иеронима Ясинского. – Писатель И. И. Ясинский с марта 1900 г. издавал литературный журнал «Ежемесячные сочинения». В июньской книжке журнала был напечатан портрет Чехова, в сентябрьской – портрет Горького.

Затем получил я, в ответ на свой отказ, длинное письмо от Мельшина. – О просьбе П. Ф. Якубовича (литературный псевдоним – Мельшин) дать рассказ в сборник, посвященный сорокалетию литературной деятельности Н. К. Михайловского, см. письмо 3103 ^* и примечания к нему ^* . 22 июня 1900 г. Якубович в большом письме к Чехову снова просил его дать рассказ в сборник, а также извещал о своем желании привлечь к участию в нем Горького: «Посылаю в Ялту же пригласительное письмо Горькому, но в Ялте ли он? Надеюсь, впрочем, что заказное письмо во всяком случае будет ему переслано». Не получив ответа от Горького, Якубович в письме от 22 июня 1900 г. запрашивал Чехова: «Горький, к которому я писал тогда же, когда и к Вам, почему-то до сих пор не отвечает. Здоров ли он? В Ялте ли?» ( ГБЛ). В ответ на напоминание Чехова Горький в первой половине июля 1900 г. ответил ему: «А про Якубовича я и забыл, так что если б Вы не написали, – я б и не ответил ему на письмо. Сейчас написал отказ в категорической форме, сославшись на недостаток времени, хотя следовало прямо сказать, что в предприятиях партийного характера участвовать не склонен. Но – жаль обижать их, ибо на такую формулировку они всенепременно обидятся» ( Горький и Чехов, стр. 74).

…после Вашего отбытия из Ялты… – 16 июня Горький с семьей уехал в Полтавскую губернию.

Написали пьесу? – Горький задумал написать пьесу для Художественного театра во время гастролей его в Ялте. Об этом писал К. С. Станиславский С. В. Флерову из Ялты в апреле 1900 г.: «…наши спектакли вызвали в них <литераторах> желание написать нам новые пьесы. Более всех загорелся Горький. Он ходит как шальной и все забегает ко мне поделиться нарождающимися мечтами и созревающим планом новой пьесы» ( Станиславский, т. 7, стр. 171). В своих воспоминаниях «А. П. Чехов в Художественном театре» Станиславский рассказывает, что Горький в Ялте изложил ему сюжет своей предполагаемой пьесы (там же, т. 5, стр. 347). Летом 1900 г. Горький по совету Чехова начал работу над пьесой и писал ему в первой половине июля 1900 г.: «С драмой тихо, дорогой Антон Павлович. Никак не могу понять, зачем существует 3-й акт? По размышлению моему выходит так: акт первый – завязка, второй – канитель, третий – развязка. Однако все же я сочиняю, хотя держу в уме совет Щеглова: прежде всего напиши пятиактную трагедию, через год перестрой ее в 3-х актную драму, сию, еще через год, в одноактный водевиль, засим, тоже через год, водевиль сожги, а сам женись на богатой бабе, и – дело будет в шляпе. Впрочем, это, кажется, не Щеглов рекомендует, а кто-то другой».

В письме к Чехову от второй половины августа 1900 г. Горький сообщал: «Сим извещаю Вас, дорогой Антон Павлович, что драма М. Горького, довезенная им, в поте лица, до третьего акта, благополучно скончалась. Ее разорвало со скуки и от обилия ремарок. Разорвав ее в мелкие клочочки, я вздохнул от удовольствия и в данное время сочиняю из нее повесть. Говоря серьезно – мне очень неприятна эта неудача. И не столько сама по себе, сколько при мысли о том, с какой рожей я встречу Алексеева и Данченко. Пред Вами я – оправдаюсь, т. е. драму все-таки напишу. Непременно! Это, знаете, очень любопытно как дисциплина, очень учит дорожить словами» ( Горький и Чехов, стр. 76). Видимо, эта первая неудавшаяся драма Горького отчасти послужила сюжетом для повести «Трое», которую Горький начал печатать в ноябре 1900 г.

…Иноземцева привезла мне первый том своих сочинений… – А. А. Иноземцева подарила Чехову свою книгу «Собрание сочинений. Том первый. С портретом автора» (Нижний Новгород, 1899) с дарственной надписью: «Глубокоуважаемому Антону Павловичу Чехову в знак глубочайшей признательности. А. Иноземцева». Книга хранилась в библиотеке Чехова ( Чехов и его среда, стр. 240).

К Вам – увы! – приехать не могу… – Горький писал Чехову из Мануйловки в начале июня 1900 г.: «Хорошо в этой Мануйловке <…> Устроились мы недурно. Среди огромного, старого парка стоит красный каменный дом, на нем семь крошечных нелепых комнат с узкими и низенькими дверями, а в этих комнатах – мы. А рядом с нами на большой липе живет семейство сычей. В пруде – лягушки, – а у малорусских лягушек такие мелодичные голоса. Неподалеку от нас церковь; сторож на колокольне бьет часы. Собаки лают. Настоящая украинская луна смотрит в окно. Думается о боге и еще о чем-то таинственном и хорошем. Хочется сидеть неподвижно и только думать. Приезжайте-ка сюда. Мы поместим Вас в школе, в том же парке, неподалеку от нас. Комната у Вас будет большая, никто не помешает Вам. Тихо будет». В своих воспоминаниях «О жизни А. М. Горького в Мануйловке» Е. П. Пешкова отмечала: «Еще больше времени, чем в первый приезд, уделял Алексей Максимович общению с местными крестьянами. Нередко устраивая чтения, чаще всего на берегу реки Псел, во время варки ухи после рыбной ловли, или в лесу. Вел с ними беседы и на политические темы. Читал мануйловцам Короленко, Чехова, Шевченко. Как рассказывали мне в 1948 г. старики, некоторые из них до сих пор помнят чтение „кобзаря“ Шевченко, „В овраге“ Чехова».

…хотели выписывать от Вас Анатолия… – Сын доктора Л. В. Средина, гимназист, гостивший в семье М. Горького в Мануйловке ( Сулержицкий, стр. 534–535).

Екатерине Павловне мой привет и нижайший поклон… – О своем знакомстве с Чеховым Е. П. Пешкова писала в воспоминаниях «Встречи с Чеховым»: «Познакомилась я с Антоном Павловичем лишь весной 1900 г., когда мы вместе с А. М. приехали в Ялту и поселились в квартирке над гостиницей „Ялта“, в уличке, ведущей на Дарсану. Туда вместе с Буниным, если не ошибаюсь, зашел к нам Антон Павлович. После этого я несколько раз была с А. М. в доме Антона Павловича, говорила с ним мало, так как в те годы была болезненно застенчива и краснела по всякому поводу. Очень тепло встретила меня, заметив это, матушка Антона Павловича – Евгения Яковлевна – „мамаша“, как он ее ласково называл. В эту весну в Ялте собралось много литераторов: Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк со своей дочкой Аленушкой, Константин Михайлович Станюкович, Александр Иванович Куприн, завсегдатай дома Чеховых Иван Алексеевич Бунин, Евгений Николаевич Чириков, Сергей Яковлевич Елпатьевский с семьей – все они бывали у Чехова. Вскоре приехали артисты Художественного театра. И тихий дом Антона Павловича ожил – с утра до вечера там бывали артисты, и в доме и в саду царило веселое настроение» ( ЛН, т. 68, стр. 614).

3109. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)

12 июля 1900 г.

Печатается по автографу ( Архив Горького). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 89.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на секретке: Ялта. 13 VII.1900; Хорошки. 16 VII.1900.

Ответ на письма М. Горького от начала июля 1900 г. ( Горький и Чехов, стр. 73–75).

…Ваше приглашение в Китай удивило меня. – Горький собирался ехать в Китай корреспондентом в связи с «ихэтуаньским восстанием» (см. ниже). Еще 7 января 1900 г. он писал Л. В. Средину: «Если только объявят настоящую войну – я еду. Обязательно. Я этой войне придаю огромное значение. Меня бы нисколько не удивило, если бы она затянулась лет на 30 и завершилась общей трепкой всей Европы. Эх, зачем я не китаец» ( Архив Горького). О своем желании ехать в Китай Горький писал Чехову в начале июля 1900 г.: «Поедемте в Китай? Как-то раз, в Ялте, Вы сказали, что поехали бы. Поедемте! Мне ужасно хочется попасть туда, и я думаю предложить себя кому-нибудь в корреспонденты. Жена не очень охотно отпускает меня одного, но говорит, что была бы совершенно спокойна за меня, если б и Вы ехали. Едемте, дорогой Антон Павлович! Там – интересно, здесь серо». В письме к Чехову от первой половины июля 1900 г. Горький опять возвращается к этому вопросу: «Одолевают меня китайские мысли. Очень хочется в Китай! Давно уж ничего не хотелось с такой силой. Вам тоже хочется ехать далеко – поедемте! Право! Хорошо бы!» ( Горький и Чехов, стр. 74).

Как же пьеса? – См. примечания ^* к предыдущему письму.

…в Китай ехать уже поздно ~ война приходит к концу. – В 1899 г. вспыхнуло так называемое «ихэтуаньское восстание», направленное, прежде всего, против иностранных миссионеров, которые проникали в глубь страны, пользовались особыми правами, захватывали крестьянские земли, безнаказанно нарушали законы и обычаи страны. Во главе восстания встало тайное религиозное общество «И хэ цюань». В декабре 1900 г. В. И. Ленин писал в первом номере газеты «Искра»: «Не европейские народы ненавидят китайцы – с ними у них не было столкновений, – а европейских капиталистов и покорные капиталистам европейские правительства. Могли ли китайцы не возненавидеть людей, которые приезжали в Китай только ради наживы, которые пользовались своей хваленой цивилизацией только для обмана, грабежа и насилия, которые вели с Китаем войны для того, чтобы получить право торговать одурманивающим народ опиумом (война Англии и Франции с Китаем в 1856 г.), которые лицемерно прикрывали политику грабежа распространением христианства?» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 379). США, Великобритания, Франция, Германия, Италия, Япония, Австро-Венгрия и царская Россия для подавления восстания собрали крупные военные силы и в мае 1900 г. начали поход на Пекин и Тяньцзинь, которые были заняты многочисленными отрядами повстанцев. К этому времени правительство Китая установило связь с руководителями восстания, и ихэтуани получили официальное признание. 14 июля, несмотря на героическое сопротивление повстанцев, войска иностранных держав овладели Тяньцзинем, а 15 августа Пекином. 6 сентября императрица Цынь издала указ, возлагавший всю ответственность за восстание на ихэтуаней, и приказала своим войскам начать подавление восстания совместно с войсками интервентов. К сентябрю 1901 г. восстание было почти полностью подавлено.

Ответили Назарьевой? – См. письмо 3108 ^* и примечания к нему ^* . Письмо Горького к К. В. Назарьевой неизвестно.

3110. А. В. АМФИТЕАТРОВУ

13 июля 1900 г.

Печатается впервые, по ксерокопии с автографа ( ИМЛИ). Местонахождение автографа неизвестно.

А. В. Амфитеатров ответил 21 июля 1900 г. ( ГБЛ).

…посылаю Вам рукопись г. Анатолия Яковлева «В вагоне»… – По свидетельству А. С. Яковлева, в мае 1900 г. он встретился с Чеховым в Москве: «Я был у него в „Дрездене“: он занимал очень скромный номер…» (А. С. Яковлев. А. П. Чехов. Воспоминания. – ЛН, т. 68, стр. 601–602). Вероятно, во время этой встречи Яковлев просил содействовать напечатанию его рассказа «В вагоне». О дальнейшей судьбе рассказа см. примечания к письму 3200 ^* .

3111. М. О. МЕНЬШИКОВУ

19 июля 1900 г.

Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, изд. Атеней, стр. 131.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Батум. Одесса. 20 VII.1900; С.-Петербург. 23 июл. 1900.

Ответ на письмо М. О. Меньшикова от 16 июля 1900 г. ( ГБЛ).

Буду ожидать Вас с большим нетерпением… – В своем письме Меньшиков сообщал Чехову: «Я серьезно к Вам еду – рассчитываю выехать 23-24-го, но до этого хотелось бы получить от Вас несколько строк: будете ли Вы в конце месяца в Ялте и когда думаете оттуда двинуться».

…Вы можете остановиться ~ в гостинице «Ялта» Бегуна. – Ответ на вопрос Меньшикова: «Будьте добры написать, какая гостиница из недорогих всего к Вам ближе. Так как Вы уже не помещик, то стеснять Вас не приходится».

3112. П. Ф. ИОРДАНОВУ

23 июля 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые (с датой 26 июля 1900 г.) опубликовано: Неизд. письма, стр. 85. Дата исправлена в ПССП, т. XVIII, стр. 373–374.

Дата устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 23 VII.1900; Таганрог. 26 VII.1900. По-видимому, дата «26 июля» поставлена Чеховым ошибочно.

Ответ на письмо П. Ф. Иорданова от 10 июля 1900 г. ( ГБЛ).

Антокольского, вероятно, в настоящее время нет в Париже… – В письме от 10 июля 1900 г. Иорданов сообщал Чехову о своем желании побывать в Париже и встретиться там с М. М. Антокольским, чтобы поговорить о делах памятника Петру I для Таганрога. Этот памятник отливался в Париже на фабрике Тьебо из бронзы. Модель для памятника сделал Антокольский, который лично контролировал все работы по отливке статуи. В связи с тем, что по финансовым причинам Иорданов не мог осуществить поездку во Францию, он обратился к Чехову с просьбой: «Собираетесь ли Вы в Париж? А, может быть, у Вас есть теперь в Париже общие знакомые? Не можете ли Вы как-нибудь узнать у Антокольского, в каком положении дело памятника, да, кстати, и про голову Спасителя».

В Ялте очень хорошая погода ~ жизнь недорогая. – Отклик на вопрос Иорданова: «Что делается в Ялте? Я собираюсь послать туда свою племянницу, которую в последнее время стало подозрительно лихорадить. Но меня пугают ялтинской жарой. Так ли это? Неужели в Ялте жарче, чем в Таганроге? Читал я между прочим о „Гистрии“. Очень хорошее учреждение, но легко ли в него попасть? Полагаю, что нет, так как, судя по описанию, там слишком хорошо, потому, вероятно, много претендентов. Если будете писать, не откажите сообщить сведения по этой части. Много меня обяжете». «Гистрия» – санаторий в Ялте, расположенный в районе выше Аутки.

…карточку кн. Урусова, недавно умершего. – Чехов послал в Таганрогскую библиотеку карточку А. И. Урусова с его дарственной надписью: «Антону Павловичу. А. Урусов. 1898, ноября 7» (хранится в ТМЧ). Урусов умер в Москве 16 июля 1900 г. А. А. Плещеев в своих воспоминаниях пишет о получении Чеховым последнего письма от Урусова: «Застал я Антона Павловича совершенно одного <…> Чехов читает письмо. – Представьте, получил сегодня письмо от Ал. Ив. Урусова, – улыбаясь, обратился ко мне Антон Павлович. Князь Урусов просил одного господина передать мне это письмо от 13-го мая, а мне доставили его сегодня. Милое, остроумное письмо с того света…

Антон Павлович прочел из письма покойного Урусова несколько строк: „Я по болезни никуда не могу выходить, сижу дома, но не развожу нюней и думаю себе – ну Ваганьково, так Ваганьково. Врачи, однако, утверждают, что нет непосредственной опасности для жизни. И в самом деле, затяжное воспаление по соседству с головным мозгом – что тут опасного“. „Урусовская ирония“. Это равнодушие к тяжелому положению отлично рисуют спокойный характер Александра Ивановича» ( ИРЛИ, Р III, оп. 2, № 1565).

Сообщение о смерти Урусова и большой некролог Плещеева «Памяти князя А. И. Урусова» были напечатаны в газете «Россия» (1900, № 1441, 18 июля), которая первая откликнулась на это событие. 20 июля «Россия» (№ 443) напечатала воспоминания Плещеева о последней встрече с Урусовым в Вене в июле 1899 г. Плещеев, между прочим, писал, что во время этой встречи они много говорили о пьесе Чехова «Чайка», которую, по мнению Урусова, «в Петербурге плохо поняли и совсем неудачно исполнили».

3113. Н. М. ЕЖОВУ

28 июля 1900 г.

Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Октябрь», 1944, № 7–8, стр. 143.

Открытка.

Ответ на письмо Н. М. Ежова от 20 июля 1900 г.; Ежов ответил 16 августа ( Чехов, Лит. архив, стр. 113).

Буду очень и очень рад повидаться с Вами… – Ежов был командирован в Париж на Всемирную выставку в качестве корреспондента «Нового времени». В письме от 7 марта 1900 г. он сообщал Чехову: «Оба Суворины, А. С. и А. А., встретили меня так хорошо, что я ничего подобно не ожидал, хвалили мои фельетоны и путевые очерки, затем в июле месяце командируют меня в Париж, на выставку. Это пока секрет. Я вспоминал Вас – ведь и Вы советовали А. С. послать меня в Париж, и таким образом, Ваш совет осуществлен на деле» ( ГБЛ). В письме от 20 июля Ежов извещал Чехова: «Я еду на днях в Берлин, в 1-х числах августа предполагаю быть в Париже, там проживу недели две. Вероятно, будете и Вы на выставке? Будьте добры, напишите мне письмо (Париж, poste restante), указав, где и когда мы можем встретиться? Вообще, черкните кое-какие указания, полезные для человека, посетившего Париж в первый раз. Буду чрезвычайно благодарен».

…показать Вам Париж… – На эти слова Ежов замечает в ответном письме: «Если бы я с Вами встретился в Париже, – для меня настали бы красные дни…»

…Париж, в котором я был уже пять раз… – Впервые Чехов побывал в Париже в апреле 1891 г. Затем в октябре 1894 г., в сентябре 1897 г. и в апреле 1898 г.

…Париж ~ который Вам, по всей вероятности, не понравится… – На это Ежов отвечал в письме от 16 августа: «Париж мне очень нравится. Сначала в этом городе жутко, но скоро начинаешь чувствовать себя как дома. Однако ж в Париже я был ровно 15 дней и все время чувствовал себя одиноким и беспомощным. Жалею, что не съездил к Павловскому, который мог бы дать мне массу всяких сведений о Париже».

3114. Н. М. ЕЖОВУ

1 августа 1900 г.

Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 113.

Открытка.

Н. М. Ежов ответил 16 августа 1900 г. ( Чехов, Лит. архив, стр. 113).

…в Париже, пишут, необыкновенная жара… – В ответном письме Ежов замечал: «А ведь жаров-то особенных при мне не было, раз или два доходило на солнце до 30º».

…исполните следующую мою просьбу… – В ответном письме Ежов сообщал: «Первый раз в жизни я принужден не исполнить Ваше поручение: второе Ваше письмо я получил за 1/4 ч<аса> перед выездом из Парижа. Я соскучился ежедневно ходить в глав<ный> почт<амт> и просил доставлять письма poste restante по моему адресу – Hôtel des Capucines, и вот, когда я уже уложил последнюю вещь, мне подали Ваше письмо. Хотел было я в Вене разыскать нужных Вам книг, но в книж<ных> магаз<инах> Вены меня не поняли (я их взаимно). Простите великодушно, против воли оказался бесполезным для Вас».

3115. Е. В. ТИХОНОВОЙ

2 августа 1900 г.

Печатается по автографу ( ИРЛИ). Впервые опубликовано: Чеховский сб., стр. 74–75.

Ответ на письмо Е. В. Тихоновой от 1 июля 1900 г.; Тихонова ответила 8 августа ( ГБЛ).

Конверт письма Чехова не сохранился, однако из ответного письма Тихоновой видно, что адресовано оно было ее мужу В. А. Тихонову «для передачи Е. В. Тихоновой». «Я позволю себе, – писала Тихонова, – еще раз обратиться к Вам с просьбой, на этот раз вполне исполнимой: я прошу Вас, чтобы переписка моя с Вами оставалась совершенно неизвестноймоему мужу и никогда, ни при каких условиях прошу Вас не упоминать о ней при встрече с ним. Я думаю, что эту единственную тайну я вправе скрыть от моего мужа. Хорошо еще, что письмо, почему-то адресованное Вами на его имя, с передачей мне, не попало в его руки, а было вскрыто и получено мною в его отсутствие, так как, я думаю, ему было бы крайне неприятно узнать, что я обращаюсь к Вам за помощью в таком щекотливом деле».

Ваше письмо я получил еще в Тифлисе… – Чехов был в Тифлисе во время своей поездки по Кавказу (см. примечания к письму 3102 ^* ). 7 июня 1900 г. грузинская газета «Иверия» (№ 120) сообщала: «Выдающиеся русские писатели Антон Павлович Чехов и Максим Горький (А. Пешков) в настоящее время находятся в Тифлисе. Они остановились в „Северных номерах“. Там же остановился художник Васнецов».

Положение Владимира Алексеевича мне понятно… – В письме от 1 июля 1900 г. Тихонова сообщала о тяжелом положении, в котором они оказались с мужем в Одессе, куда В. А. Тихонов приехал лечиться. Она писала: «Муж мой, проработав непрерывно и усиленно всю зиму по редактированию иллюстрированного беллетристического и художественного отдела газеты „Россия“, к весне почувствовал крайнее нервное расстройство и полную невозможность работать и уехал для отдыха в Одессу. Видя себя совершенно неподходящим к крайне ему несимпатичной редакции „России“, он, уехав, вышел из состава редакции, причем ему не доплатили весьма солидной, для его бюджета, суммы. Но ему и на это, до поры до времени, пришлось махнуть рукой. Так как, несмотря на многочисленные требования – денег ему так-таки не выслали и в Одессу. Здесь, в Одессе, жизнь в гостинице дорога; сумму на расходы он взял с собой небольшую, но ему хватило бы, если бы не заболела я и не прохворала целую неделю инфлуэнцей, а затем, к довершению несчастия, свалился он, отравившись рыбьим ядом, и прохворал недели две с половиной. Это выбило нас окончательно из бюджета, лишив мужа возможности более трех недель работать и выхватив у нас много денег на докторов и лекарства <…> Все это я пишу Вам, глубокоуважаемый Антон Павлович, так подробно потому, что в более безвыходном положении, как находится Влад<имир> Алекс<еевич>, трудно себе представить человека. Он совсем угнетен, болен, нервы его расстроены до того, что у него трясется голова и он весь дрожит <…> Зная Ваше к нему расположение, я решила, без ведома его, обратиться к Вам и просить Вас, ради всего святого на свете, помочь ему выбиться из этого положения. А положение его в данное время таково: у нас долгу в ресторане и гостинице за номер – 150 рублей, в кармане – 2 рубля денег, все, что можно заложить, – заложено; продать и заложить больше нечего. Положение в чужом городе – унизительное и страшное. Не сегодня-завтра кредит в гостинице и ресторане закроют – и тогда буквально голод и полная невозможность выбраться из Одессы <…> Если можете – пришлите 300 или хоть 200 р. по телеграфу, потому что помощь нужна скорая <…>, а в октябре или ноябре, как только Влад<имир> Алекс<еевич> окончит и сдаст свой большой роман, который он пишет, он вернет Вам эти деньги с благодарностью. Эти деньги помогут ему хоть немного оправиться, встать на ноги и еще ретивее приняться за работу».