Текст книги "Том 27. Письма 1900-1901"

Автор книги: Антон Чехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 51 страниц)

Вообще газеты никогда не писали про меня правды. – А. А. Плещеев приводит в своих воспоминаниях «Чеховский день» аналогичный разговор с писателем: «– От времени до времени мне случалось встречать в газетах разговоры разных лиц, посещающих Вас, Антон Павлович. Вас не забывают.

– Я читал, – отвечал он добродушно. – Даже разговоры со мной лиц, которые совсем у меня не бывали. В одной беседе напечатали, будто я сказал „покойный Левитан“, тогда как он покойным еще не был и сказать я этого не мог.

– Вы не возражали, вообще Вы не охотник, насколько я знаю, до возражений в печати.

– Возразишь, опять, пожалуй, и мне возразят что-нибудь, и завяжется никому не интересная полемика» ( ИРЛИ, Р III, оп. 2, № 1565).

Тут Горький. – М. Горький приехал в Ялту 16 марта.

Он очень хвалит Вас и ваш театр. – Высокая оценка Московского Художественного театра содержится также в письме Горького к Чехову от 21–22 января 1900 г.: «Этот театр произвел на меня впечатление солидного, серьезного дела, большого дела. И как это идет к нему, что нет музыки, не поднимается занавес, а раздвигается. Я знаете, даже представить себе не мог такой игры и обстановки. Хорошо! Мне даже жаль, что я живу не в Москве, – так бы все и ходил в этот чудесный театр». Об артистах этого театра Горький писал: «Все они – играют дивно! Малый театр поразительно груб по сравнению с этой труппой. Какие они все умные, интеллигентные люди, сколько у них художественного чутья! Книппер – дивная артистка, прелестная женщина и большая умница» ( Горький, т. 28, стр. 118).

3080. М. О. МЕНЬШИКОВУ

26 марта 1900 г.

Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, изд. Атеней, стр. 128–129.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 26 III.1900; С.-Петербург. 30 III.1900.

Ответ на письмо М. О. Меньшикова от 21 марта 1900 г.; Меньшиков ответил 18–25 апреля ( ГБЛ).

…в Ялте психиатрических заведений нет… – Отклик на просьбу Меньшикова, писавшего 21 марта: «У Венгеровых (брат и сестра, писатели) есть душевнобольной брат, студент. Он уже второй год на Удельной и безнадежен (кажется, идиотизм), но вдобавок заболел острым туберкулезом легких. Предписано немедленно везти его в Крым. Не можете ли Вы указать в Крыму психиатра, который согласился бы взять этого больного к себе? <…> Будьте же добры, дорогой Антон Павлович, ответить мне поскорее, чтобы я передал ответ Венгеровым. Они и без того Ваши искренние друзья, не забудут, конечно, этой услуги. Сам Семен Аф<анасьевич> мечтает поехать в Крым, чтобы раздобыть от Бакунина какие-то материалы для биографии Белинского, и будет просить позволения навестить Вас. Но главное – юноша, пораженный и душой и телом. А еще недавно это был образец красоты и силы, я глядел на него с завистью».

…присылать неизлечимо больного ~ не по-медицински… – В ответном письме Меньшиков сообщал: «Венгеровы просили, дорогой Антон Павлович, передать Вам свою искреннюю благодарность за разумный совет. Они так и решили сделать – оставить брата на Удельной, тем более, что ему сделалось хуже и недалек конец».

Рукопись Воскресенского получил…. – О рукописи Воскресенского «Глупости Ивана Ивановича» см. примечания к письму М. О. Меньшикову от 5 октября 1899 г. – т. 8 Писем. Эту рукопись привезла Чехову в Ялту В. С. Тюфяева. В сопроводительном письме от 2 марта 1900 г. Меньшиков писал: «Посылаю Вам 4-ую мою книжку для Таганрогской библиотеки и рукопись Воскресенского. Собственно, это предлог – дать возможность одной почитательнице Вашего таланта взглянуть на Вас. Предупреждаю, что это самая милая и прелестная душой барышня, каких я знаю в Петербурге, и страшно похожа на Вашу Мисюсь из „Домика с мезонином“. Мне очень бы хотелось, чтобы Вы посмотрели на нее».

Читали «Сократа»? – «Исторические сцены» П. А. Сергеенко под этим названием были напечатаны в № 2 и 3 «Ежемесячных литературных приложений» к журналу «Нива». В ответном письме Меньшиков писал: «„Сократа“ Сергеенко не читал, но слышал из вещих уст автора». См. примечания к письму 3071 ^* .

3081. М. П. ЧЕХОВОЙ

26 марта 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: часть письма – Письма, т. VI, стр. 76; полностью – ПССП, т. XVIII, стр. 352.

Открытка. Дата устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 26 III.1900; Москва. 30 III. 1900.

3082. М. П. ЧЕХОВОЙ

Около 26 марта 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 356–357.

Примерная дата устанавливается по связи с предыдущим письмом. Написано на листке из блокнота, и, по-видимому, было не самостоятельным письмом, а приложено к одному из писем, написанных перед приездом М. П. Чеховой из Москвы в Ялту (возможно, к предыдущему письму от 26 марта, где также говорится о поручениях и необходимых покупках).

3083. П. А. СЕРГЕЕНКО

27 марта 1900 г.

Печатается по автографу ( ГМТ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 140.

Год устанавливается по письму П. А. Сергеенко от 20 марта 1900 г. ( ГБЛ), на которое отвечает Чехов.

…если ты намерен в Крыму купаться и работать в тишине, то поезжай в Симеиз… – Отклик на следующие строки из письма Сергеенко: «…Я как-то вскользь, кажется, писал тебе, что с августа 99 г. мою старшую дочь стал одолевать какой-то гнуснейший кашель с многоэтажными приступами. Наука, как тебе известно, умеет много гитик, но в данном случае она только развела руками и согласилась на юг, который де в этом вопросе во всяком случае лишним быть не может. После праздников я и думаю приехать в ваши страны. Не будешь ли ты любезным, чтобы черкнуть мне, где бы нам поселиться с наибольшими удобствами и с наименьшей сутолокой (я хочу работать и купаться)». Сергеенко был в Ялте в начале сентября.

В Кучук-Кое ты умер бы с голоду… – В своем письме Сергеенко выражал желание снять у Чехова имение в Кучук-Кое. Он писал: «Правду говорили в Сандуновских банях (твой брат Иван), что ты охладел к Кучук-Кою? Если да, то лучшего места мне и не надо, и я был бы очень рад, если бы ты отдал мне на лето Кучук-Кой в наем на условиях, которые пусть установит Синани, т. е. на условиях, на которых ты согласился бы отдать Кучук-Кой всякому. Повторяю: для меня очень ценно будет пребывание в Кучук-Кое, потому что там есть именно то, что нам нужно, если только ты ничего не имеешь против пребывания моей дочери там. В мокроте ее ничего не отыскали предосудительного».

…я продаю Кучук-Кой. Уже есть покупатель. – Имение Кучук-Кой было куплено Чеховым в начале декабря 1898 г. В январе 1900 г. он приобрел в Гурзуфе на берегу моря небольшой участок с домом. После этой покупки в мае 1900 г. было решено Кучук-Кой продать. Поручение о продаже было сделано в сентябре комиссионеру Виноградову, который нашел покупательницу – Перфильеву. С ней вела переговоры М. П. Чехова в октябре – декабре 1900 г. (см. примечания к письмам 3211 ^* , 3212 ^* ).

Гинцбург прислал письмо. – Чехов хотел иметь слепок статуэтки, изображавшей Толстого на лошади, работы скульптора П. Трубецкого и, полагая, что эта статуэтка выполнена скульптором И. Я. Гинцбургом, просил Сергеенко поговорить с ним о возможности приобретения слепка. Сергеенко исполнил просьбу Чехова, в письме от 20 марта он писал: «В Петербурге я говорил с Гинцбургом насчет твоего желания иметь изваянного Толстого. Он обещал написать тебе и все устроить к твоему удовольствию. У меня есть его работа „Толстой пишет“. И я нахожу эту фигуру наиболее удачной. „Всадник“, о котором ты пишешь, работы Трубецкого. Если тебе хочется больше этой фигуры, то я думаю, что это можно устроить». В письме от 19 марта 1900 г., о котором упоминает Чехов, Гинцбург отвечал на просьбу, что дважды лепил Толстого в Ясной Поляне: в 1891 г. (сидящим за столом) и в 1897 г. (стоящим) и сообщал о цене слепков. В ДМЧ, в кабинете писателя, экспонируется гипсовая бронзированная статуэтка Льва Толстого работы Гинцбурга. См.: Мария и Михаил Чеховы. Дом-музей А. П. Чехова в Ялте. М., 1937, стр. 37 (стоящий Толстой).

3084. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ

2 апреля 1900 г.

Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 46.

Год устанавливается по письму Б. А. Лазаревского от 29 марта 1900 г., на которое отвечает Чехов; Лазаревский ответил 4 апреля ( ГБЛ).

…папка великолепна… – О своем решении сделать Чехову папку Лазаревский сообщал в письме от 17 марта 1900 г.: «Сегодня он <Карабачевский> попросил меня что-нибудь ему нарисовать. Я сделал шутя папку, набросал на ней броненосец. Кажется, ему очень понравилось. А теперь решил, что сделаю и Вам такую же. Пришлю на той неделе» ( ГБЛ). В письме от 20 марта Лазаревский извещал: «Папку дорисовываю» (там же). Готовая папка была послана Чехову 29 марта с сопроводительным письмом: «Посылаю папку. Может, и сгодится Вам на что-нибудь».

Это похоже на «входящие и исходящие». – На это замечание Чехова Лазаревский ответил: «Такую грусть Вы нагнали напоминанием о „входящих“. Ведь теперь, с назначением секретарем <суда>, мне года три придется возиться с этими мерзостями».

Поссе был в Ялте, я говорил ему о Вашем «Машинисте». – В. А. Поссе приехал в Ялту 16 марта и пробыл там до конца месяца. О рассказе Лазаревского «Смерть машиниста» см. письмо 3055 ^* и примечания к нему ^* .

Ваша папка немножко измялась в дороге… – Взамен измятой папки Лазаревский прислал новую, на которой по совету Чехова не стал делать заголовка. В письме от 4 апреля Лазаревский писал: «Папка измялась благодаря дурню почтовому чиновнику, который, развернув ее (она была скатана в трубку), увидел надпись и решил, что это не папка, а письмо, которое нужно заделать в конверт. Как я ни спорил с ним, но пришлось покориться. Ну, да мне и не жаль. Вновь посылаемая кажется лучше. Набросать виньетки 15–20 минут. Так лучше другую возьмите, без вывески, а ту в камин. Море, которое внизу папки, должно быть таким, каким любовались Д. Дм. Гуров и Анна Сергеевна из Ореанды. Должно, но не знаю, есть ли оно такое».

В Севастополе я буду не раньше мая. – Чехов приехал в Севастополь на гастроли Художественного театра 10 апреля и пробыл там три дня. В ответ на комментируемое сообщение Лазаревский писал 4 апреля: «Досадно, что Вы не будете в театре на „Чайке“ и „Д<яде> Ване“. Знаю наверное, что для Вас даже ложа оставлена».

3085. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ

2 апреля 1900 г.

Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано (в сокращенном виде и без начала): Письма, собр. Бочкаревым, стр. 127; полностью – Письма, т. VI, стр. 76–79.

Год устанавливается по письму В. М. Соболевского от 28 марта 1900 г., на которое отвечает Чехов; Соболевский ответил 30 апреля (13 мая) из Галле ( Записки ГБЛ, вып. VIII, стр. 61).

…Наташа ~ приходила с Вениаминовыми… – 28 марта Соболевский писал Чехову: «Через два дня я уезжаю на месяц за границу – сначала в Париж, а затем в Галле (Германия) к ушному врачу. Вернусь в начале мая. А сегодня отправил Наташу в Крым, в гости к Веньяминовым (Исар). Если будете близко, навестите и приголубьте. Она Вас очень любит. Веньяминовы, владельцы Исара (Иван Николаевич и Елена Петровна), очень хорошие люди и были бы в восторге, познакомившись с Вами».

…Вашему письму – тоже. – В своем письме Соболевский, кроме того, писал: «Здесь о Вас то и дело вспоминаем и вспоминают по всевозможным поводам. Не далее как на последних двух неделях беседы на собраниях самоучащейся молодежи у В<арвары> А<лексеевны> (студенты, студентки, артисты, артистки Общедост<упного> театра, Ермилов, Иванов и т. д.) были посвящены специально Вам, „Дяде Ване“ и „Чайке“. Эти две вещи продолжают господствовать в репертуаре не только театра, но и вообще умственного обихода интеллигенции. На них упражняются, учатся думать, разбираться в жизни, искать выхода и т. д. Вот что значит затронуть самую суть и самые наболевшие струны».

Приехал, между прочим, Горький ~ приятный во всех смыслах. – Горький многократно в своей переписке, выступлениях и разговорах подчеркивал свою безграничную симпатию к Чехову, художнику и человеку. В письмах к жене, Е. П. Пешковой, он писал о своем первом впечатлении от Чехова в марте – апреле 1899 г.: «Чехов – человек на редкость. Добрый, мягкий, вдумчивый <…> Говорить с ним в высокой степени приятно, и давно уже я не говорил с таким удовольствием, с каким говорил с ним.

Он очень определенно высказывает большую симпатию ко мне, очень много говорит мне таких вещей, каких другим не скажет, я уверен. Меня трогает его доверие ко мне, и вообще я сильно рад, очень доволен тем, что он, которого я считаю талантом огромным и оригинальным, писателем из тех, что делают эпохи в истории литературы и в настроениях общества, – он видит во мне нечто, с чем считается. Это не только лестно мне, это крайне хорошо, ибо способно заставить меня относиться к самому себе строже, требовательнее. Он замечательно славно смеется – совсем по-детски» ( Горький и Чехов, стр. 146). В. А. Поссе, который в марте 1900 г. находился вместе с Горьким в Ялте, писал Чехову 23 сентября 1900 г.: «Виделся я с Горьким, по обыкновению вспоминали Ялту и Вас. Меня всегда трогает его писательская и человеческая привязанность к Вам. Умеет любить этот неуклюжий человек!» ( ГБЛ).

…нет лучше газеты, как «Русские ведомости». – О том, что Чехов высоко ценил газету «Русские ведомости», отмечал в своих воспоминаниях также И. Н. Потапенко ( Чехов в воспоминаниях, стр. 341).

Мне очень, очень грустно, что я так редко работаю у Вас ~ в будущем я все наверстаю. – Чехов напечатал на страницах газеты «Русские ведомости» десять своих рассказов, первый из которых «Володя большой и Володя маленький» появился в № 357 от 28 декабря 1893 г. Последний рассказ Чехова, опубликованный «Русскими ведомостями» (1899, № 3, 3 января), – «Новая дача».

Я раза два принимался писать Варваре Алексеевне… – Сохранилось только одно письмо Чехова к Морозовой, жене В. М. Соболевского, от 12 января 1898 г., хотя из сохранившихся ответных писем Морозовой к Чехову видно, что между ними существовала довольно обширная переписка. О В. А. Морозовой писал Вл. И. Немирович-Данченко: «Это была очень либеральная благотворительница. Тип в своем роде замечательный. Красивая женщина, богатая фабрикантша, держала себя скромно, нигде не щеголяла своими деньгами, была близка с профессором <Соболевским>, главным редактором популярнейшей в России газеты <«Русские ведомости»>, может быть даже строила свою жизнь во вкусе благородного, сдержанного тона этой газеты. Поддержка женских курсов, студенчества, библиотек – здесь всегда было можно встретить имя Варвары Алексеевны Морозовой» ( Из прошлого, стр. 118).

Осенью я буду в Москве… – Чехов выехал в Москву 21 октября 1900 г.

3086. Е. А. НИКОЛЬСКОЙ

4 апреля 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 126.

Год устанавливается по письму Е. А. Никольской от 3 апреля 1900 г., на которое отвечает Чехов; Никольская ответила 28 апреля, 11 ноября 1900 и 3 марта 1901 г. ( ГБЛ).

Вы можете прислать рукопись… – Никольская хотела послать Чехову рукопись своей повести «Жажда счастья». В письме от 3 апреля она спрашивала: «Не разрешите ли Вы мне прислать или принести Вам для прочтения рукопись небольшой повести? Мне было бы чрезвычайно важно и интересно знать Ваше мнение, чтобы выяснить себе, не слишком ли большая смелость с моей стороны браться за перо».

…я не могу обещать Вам прочесть рукопись в очень скором времени… – В письмах от 28 апреля, 11 ноября 1900 г. и 3 марта 1901 г. Никольская просила вернуть ей рукопись повести «Жажда счастья». В письме от 3 января 1901 г. М. П. Чехова сообщала Чехову в Ниццу: «Получила письмо от какой-то Никольской Елизаветы Алексеевны. Она просит меня, чтобы я нашла у тебя ее рукопись „Жажда счастья“, которую ты взял для прочтения. Она живет в Ялте. Я ответила, что нужно ждать твоего приезда» ( Письма М. Чеховой, стр. 167).

В ответ на запросы Никольской Чехов сообщил ей, что рукопись потеряна (см. т. 10 Писем).

3087. Н. А. ЛЕЙКИНУ

9 апреля 1900 г.

Печатается по тексту: Несобр. письма, стр. 61. Впервые опубликовано: «Н. А. Лейкин в его воспоминаниях и переписке». П., 1927, стр. 387.

Спешу поздравить Вас с сорокалетием Вашей литературной деятельности… – 13 апреля 1900 г. отмечался 40-летний юбилей литературной деятельности Лейкина. Подробный отчет об этом юбилее напечатан в «Новом времени», 1900, № 8666, 14 апреля.

3088. Е. П. КАРПОВУ

20 апреля 1900 г.

Печатается по автографу ( ИРЛИ). Впервые опубликовано: Чеховский сб., стр. 71–72.

Ответ на письмо Е. П. Карпова от 28 марта и телеграмму от 20 апреля 1900 г.; Карпов ответил 2 мая ( Чехов, Лит. архив, стр. 117–118).

…я долго не отвечал на Ваше письмо. – В письме от 28 марта Карпов писал: «Приехал вчера в Петербург и был повергнут князем в величайшее огорчение. Он сказал мне, что получил письмо от Вл. И. Немировича-Данченко, в котором тот пишет, что Вы передали ему права на постановку пьесы в Петербурге и в Москве и что поэтому пьеса „Дядя Ваня“ не может быть поставлена на императорской сцене в Петербурге. Ради бога, дорогой Антон Павлович, объясните, что сей сон значит? Ведь у меня есть Ваше письмо с согласием на постановку пьесы „Ваня“ на Александринской сцене и даже Ваше распределение ролей. Я так мечтал поставить эту пьесу, у нас в труппе есть такие чудные исполнители, как Комиссаржевская, Давыдов, Варламов, Самойлов, Горев и др. Ведь такой Сони, как Вера Федоровна, Вы никогда не увидите! Ради господа, прошу Вас, не изменяйте своего решения отдать пьесу „Дядя Ваня“ нам и поскорей сообщите мне, когда Вы хотите видеть ее на Александринской сцене. Я предлагаю поставить „Дядю Ваню“ в конце ноября».

…поездка моя в Севастополь… – Чехов был в Севастополе на гастрольных спектаклях Художественного театра с 10 по 13 апреля и смотрел «Дядю Ваню», «Одиноких» Г. Гауптмана и «Эдду Габлер» Г. Ибсена. Рассказывая об этих днях жизни Чехова, М. Энгель вспоминал: «Объявили четыре пьесы, а в том числе – „Дядю Ваню“ и „Чайку“. Нигде в анонсах не упоминалось: „в присутствии автора“, – но все и так уже знали: Чехов будет.

Нечего и говорить о том, что билеты на все четыре спектакля расхватали мигом.

Спектакли начались. Антон Павлович прибыл на пароходе из Ялты в день первого спектакля, утром. Его встретили на пристани артисты труппы. Публика, стоявшая тут же, не могла не видеть, как тепло и сердечно встретился Антон Павлович с артистами московского театра. Безграничной лаской веяло от всей его фигуры – со стороны казалось, что группа стоявших на пристани встретила родного, горячо любимого и любящего брата.

Антон Павлович поселился в гостинице на берегу моря. Разумеется, пребывание Антона Павловича в Севастополе не обошлось без „просителей“. Заходили странствующие антрепренеры потолковать о том о сем; юные литературные дарования являлись за советом и оценкой своих талантов. Одно из таких дарований обратило на себя внимание Антона Павловича, и произведение начинающего писателя появилось потом в одном из толстых журналов. Все посещавшие Антона Павловича были очарованы его вниманием и сердечностью. Было уже поставлено два спектакля, дошло дело до чеховских пьес.

– Вы будете сегодня в театре, Антон Павлович? – спросил я, имея умысел узнать, как настроен писатель в предвидении неизбежного „триумфа“, который ждет его в этот вечер. Обычная печальная улыбка появилась у него на лице:

– Не хотелось бы страшно. Несомненно, публика сочтет необходимым благим матом выкликать „автора“. Выходить и расшаркиваться скучно, а не выйти – грешно обижать публику. – Однако, вечером Антон Павлович был в театре. Уселся в ложе за драпировкой в полной уверенности, что его никто не видит. Но у публики глаза зоркие… Она выследила писателя, – и все глаза повернулись к ложе. Тогда Антон Павлович поднялся и вышел. Я видел потом, как он пробрался в партер и скромно уселся в отдаленном ряду. Здесь он был в безопасности. Зрители, усаживаясь, толкали его, даже не извинялись и отнюдь не подозревали, что так близко возле них сидит Чехов! Однако Чехова в театре не утаишь. Кончился первый акт „Дяди Вани“, и едва опустился занавес, как в театре загремело:

– Автора!

К Чехову прибежал сперва один артист, потом другой:

– Антон Павлович, невозможно! Надо, голубчик.

И Антон Павлович уныло поплелся. Взвился занавес, и публика узрела на сцене Чехова. Он стоял, не приближаясь к рампе, смотрел на публику близорукими добрыми глазами и время от времени кланялся. Занавес опустили, но публика не унималась:

– Автора!

Опять подняли занавес. Антон Павлович вышел и ласково кланялся.

– Чехов нам кланялся! – с гордостью говорили потом в публике» (М. Энгель. Чехов в Севастополе. – «Русское слово», 1904, № 195, 15 (28) июля).

…приезд труппы Художественного театра в Ялту. – См. примечания к письмам 3089 ^* , 3090 ^* .

Я говорил с В. И. Немировичем-Данченко о «Дяде Ване»… – См. примечания к письму 3070 ^* . В ответном письме Карпов так откликнулся на это сообщение Чехова: «Очень огорчился неожиданным оборотом дела с пьесой „Дядя Ваня“. Я удивляюсь В. И. Немировичу-Данченко! Что это за странная точка зрения собаки, лежащей на сене, которая сама не ест и другим не дает. „Может, мол, я еще и съем“. „Дядя Ваня“ у нас, конечно, мог пройти не менее двадцати раз, если не больше, и только потому, что Данченко хочется показать, как они по мосту ездят вокруг и около „Дяди Вани“, он игнорирует Ваши интересы, и художественные и материальные. Что за безобразие! Зол я на него и на его великолепные бакенбарды несказанно!.. Погоди, попадется он мне!

Надеюсь, что Вы больше не попадетесь на его сладкогласие и следующую пьесу дадите возможность поставить и нам. Неужели только и свету, что в окне! Страшно мне досадно за то, что все это так случилось».

Будет ли Художественный театр когда-нибудь в Петербурге… – Первая гастрольная поездка Художественного театра в Петербург состоялась в феврале – марте 1901 г. Гастроли начались 19 февраля спектаклем «Дядя Ваня».

3089. В. С. МИРОЛЮБОВУ

20 апреля 1900 г.

Печатается по автографу ( ИРЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 361–362.

Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Ялта. 20 IV.1900; Балаклава. 22 апр. 1900.

Ответ на телеграмму В. С. Миролюбова из Балаклавы от 19 апреля 1900 г. ( ГБЛ).

…шлю ответ на Вашу телеграмму. – В своей телеграмме Миролюбов запрашивал: «Когда что пойдет добавочно».

В связи с тем, что гастроли Московского Художественного театра вызвали огромный интерес у ялтинской публики и билеты на все спектакли были распроданы в один день, дирекция театра решила дать дополнительно три спектакля. В «Крымском курьере» (1900, № 79, 7 апреля) сообщалось об этом: «Дирекция Московского Художественного театра решила дать в Ялте еще два, а может быть, и три спектакля. Будут повторены пьесы уже объявленного репертуара: „Одинокие“ и „Дядя Ваня“ и, может быть, и „Чайка“. Билеты поступят в продажу в магазине Синани со среды 12 апреля».

…«Чайка» пойдет во второй раз в воскресенье. – За время гастролей в Ялте (с 16 по 23 апреля) Художественный театр дал 8 спектаклей. Были поставлены по два раза спектакли: «Чайка», «Дядя Ваня», «Одинокие», один раз «Гедда Габлер». О последнем спектакле, который состоялся 23 апреля и превратился в чествование Чехова, газета «Крымский курьер» писала: «В воскресенье состоялся последний спектакль труппы. Шла во второй раз „Чайка“ Чехова. Об исполнении „Чайки“ мы еще не говорили, а оно было почти во всем превосходное. Особенно хороши в „Чайке“ г-жа Книппер и г. Станиславский. Названная артистка превосходная исполнительница ролей grande coquete, ей очень удаются роли, не требующие горячности и драматизма, словом „высокая комедия“ находит в ней отличную исполнительницу. Ее игра – образец изящества и реализма. Еще больше похвалы должно направить г. Станиславскому, этому замечательному артисту и режиссеру.

После третьего действия всем артистам и А. П. Чехову была устроена грандиозная овация. Г. Чехову был поднесен за множеством подписей адрес, прочитанный С. А. Пивоваровым. Ф. К. Татаринова явилась на сцену и прочла посвященное А. П. Чехову приветственное стихотворение. Во время чествования артистов и г. Чехова на сцену сыпалось прямо-таки несметное количество лавровых венков и цветов, а также билетиков, на которых было напечатано приветствие артистам и дирекции.

После четвертого действия овации возобновились. Снова из зала посыпался на сцену дождь венков, цветов и гирлянд. Видимо тронутые и довольные, артисты ловили подношения и, в свою очередь, осыпали им публику. Завязалась в своем роде цветочная баталия, долго не прекращавшаяся <…>

Спектакли Художественного театра были праздником для большинства ялтинской интеллигенции, и, конечно, надолго останутся у нас в памяти» (24 апреля 1900 г.).

В субботу устраивается литературный вечер… – 22 апреля 1900 г. в ялтинском городском театре состоялся литературный вечер, данный Московским Художественным театром в пользу «Попечительства о нуждающихся приезжих больных» (см. примечания к письму 3074 ^* ).

3090. П. Ф. ИОРДАНОВУ

27 апреля 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 84.

П. Ф. Иорданов ответил 25 мая 1900 г. ( ГБЛ).

Посылаю Вам немного книг ~ уже в Таганроге. – См. примечания к письму 3107 ^* .

На Страстной неделе у меня приключилось геморроидальное кровотечение… – Это случилось 8 апреля.

На Святой неделе в Ялте был Художественный театр ~ этак больше двух недель. – Об этих днях жизни Чехова К. С. Станиславский вспоминал: «Ежедневно, в известный час, все актеры и писатели сходились на даче Чехова, который угощал гостей завтраком.

У Антона Павловича был вечно накрытый стол либо для завтрака, либо для чая. Дом был еще не совсем достроен, а вокруг дома был жиденький садик, который он еще только что рассаживал.

Вид у Антона Павловича был страшно оживленный, преображенный, точно он воскрес из мертвых <…> Он все время двигался с места на место, держа руки назади, поправляя ежеминутно пенсне. То он на террасе, заполненной новыми книгами и журналами, то с несползающей с лица улыбкой покажется в саду, то во дворе. Изредка он скрывался у себя в кабинете и, очевидно, там отдыхал.

Приезжали, уезжали. Кончался один завтрак, подавали другой. Мария Павловна разрывалась на части, а Ольга Леонардовна, как верная подруга или как будущая хозяйка дома, с засученными рукавами деятельно помогала по хозяйству.

В одном углу литературный спор, в саду, как школьники, занимались тем, кто дальше бросит камень, в третьей кучке И. А. Бунин с необыкновенным талантом представляет что-то, а там, где Бунин, непременно стоит Антон Павлович и хохочет, помирает от смеха. Никто так не умел смешить Антона Павловича, как И. А. Бунин, когда он был в хорошем настроении <…>

Антон Павлович, всегда любивший говорить о том, что его увлекало в данную минуту, с наивностью ребенка подходил от одного к другому, повторяя все одну и ту же фразу: видел ли тот или другой из его гостей наш театр.

– Это же чудесное же дело! Вы непременно должны написать пьесу для этого театра.

И без устали говорил о том, какая прекрасная пьеса „Одинокие“.

Горький со своими рассказами об его скитальческой жизни, Мамин-Сибиряк с необыкновенно смелым юмором, доходящим временами до буффонады. Бунин с изящной шуткой, Антон Павлович со своими неожиданными репликами, Москвин с меткими остротами – все это делало одну атмосферу, соединяло всех в одну семью художников. У всех рождалась мысль, что все должны собираться в Ялте, говорили даже об устройстве квартир для этого. Словом – весна, море, веселье, молодость, поэзия, искусство – вот атмосфера, в которой мы в то время находились.

Такие дни и вечера повторялись чуть не ежедневно в доме Антона Павловича» («А. П. Чехов в Московском Художественном театре» – Станиславский, т. 5, стр. 344, 345).

М. П. Чехова также вспоминала о пребывании Художественного театра в Ялте: «Трудно рассказать о радости тех прекрасных весенних дней 1900 года. У Антона Павловича подъем был необычайный. Он был веселым, довольным, остроумным. Почти все артисты театра с утра до вечера находились на нашей даче. В это же время в Ялту приехала целая группа известных писателей, среди них А. М. Горький, А. И. Куприн, Д. Н. Мамин-Сибиряк, И. А. Бунин и др. Они тоже целые дни проводили в нашем доме. Ольге Леонардовне пришлось много потрудиться, помогая мне в хлопотах по приему гостей; завтраки, обеды, чаи чередовались друг за другом. Сколько веселья, смеха было во всех уголках дома и в нашем молодом садике. А сколько интересных, серьезных разговоров о литературе, искусстве, театре наслушалась я в те дни. Примостившись в уголке дивана, я с удивлением слушала увлекательные, красочные, порой грубоватые, рассказы Горького о своей жизни, о скитаниях по России. Тогда, в эти дни Алексей Максимович впервые познакомился с Немировичем-Данченко, Станиславским и всеми артистами Художественного театра. Антон Павлович достиг своей цели, усиленно приглашая Горького приехать в Ялту ко времени гастролей там Художественного театра. Горький увлекся театром и дал обещание написать свою первую пьесу.

С какой гордостью я повесила потом на стене в столовой, несмотря на протесты брата, поднесенные ему в ялтинском театре во время „Чайки“ три пальмовые ветви, перевязанные красной муаровой лентой с надписью: „Антону Павловичу Чехову, глубокому истолкователю русской действительности. 23 апреля 1900 г.“ В этот день в Ялте шел последний спектакль Художественного театра. На другой день вся труппа, простившись с Антоном Павловичем, уехала домой. В саду нашей дачи остались качели и скамейка из декораций „Дяди Вани“, напоминая о чудесных самых жизнерадостных днях из всей ялтинской жизни брата» ( Письма М. Чеховой, стр. 155–156).

Что нового в Таганроге? Разрешен «Гелиос»? – О «Гелиосе» Чехову сообщил А. Б. Тараховский в письме от 22 марта 1899 г.: «У нас на днях сдана концессия обществу „Гелиос“ на сооружение здесь <в Таганроге> водопровода, канализации, трамвая и электрического освещения» ( ГБЛ). На поставленные Чеховым вопросы Иорданов ответил в письме от 25 мая: «Городские дела идут возмутительно, мы все еще сидим в проектах и не двигаемся вперед: „Гелиос“ – это кельнское солнце (продукт, вроде поприщинской гамбургской луны) – до сих пор только врет и ничего не делает.

Остальные высокие прожекты – пока в этом же роде, а тем временем донцы-молодцы нас стригут, бреют и кровь отворяют <…>

Наша общественная жизнь Вам известна: все та же мертвечина. Единственное утешение – библиотека, хотя она также мало пользуется вниманием публики, тем не менее, приятно чувствовать, что она превращается в нечто очень приличное».