Текст книги "Дом Ветра (СИ)"
Автор книги: Анна Савански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 54 страниц)
Он влюбился в Марию, но Мария не отвечала никому взаимностью, она любила своего мужа и была счастлива с ним. Зная, что отец мечтает женить его на своей подопечной и то, что она идеально ему подходит, несмотря на свой юный возраст. Виктор показал, какова настоящая жизнь, он знакомил с особами, что не прочь подарить немного ласки и любви. Сам Виктор после расставания с Лилиной чувствовал опустошение и предпочитал идти путем Артура, наслаждаясь только женским телом.
– Как тебе Англия? – спросил как-то Виктор у Фредерика, смотря на суету; сегодня они были в Вест-Сайде. – Что произошло? – спросил он у прохожих.
– Немецкая бомба упала на школу[2].
– Диана... – прошептал Виктор. – Ее школа где-то здесь.
– Что случилось? – спросил Фредерик.
– Надо найти Диану, – он бросил в гущу толпы. – Диана... Диана.
К ним навстречу шла девочка лет двенадцати на вид, она была напугана, но цела. Виктор подбежал к ней, мягко обнял. Она была обескуражена его поведением. Он всегда был с ней сдержан, иногда вел как с маленьким ребенком, подтрунивания над ней и смеясь, но сегодня – это было нечто другое. Тогда в ее душу закралась надежда, что она покорит этого юношу.
– С тобой все в порядке? – спросил он, она ощущала, как бьется его сердце.
– Да, – молвила она, – я так испугалась.
– Я отвезу тебя домой, – произнес он.
***
Декабрь 1917.
Урсуле через три месяца должно было исполниться восемнадцать, она расцвела, как самый невзрачный бутон, превратившийся в цветок. В тот день она сидела в зимнем саду, перебирая складки шерстяного платья, смотря на падающий снег. Она услышала, как кто-то пришел, но не стала оборачиваться. Артур окинул ее фигурку беглым взглядом, темные волосы лежали легким облаком на плечах. Его вновь объяло непонятное желание.
– Урсула? – позвал он, она обернулась, на ее лицо была полуулыбка.
– Я знала, что это вы, – произнесла она. – Узнала по шагам, у вас особая манера, – он улыбнулся, как он мог забыть о ее идеальном слухе?
– Вы изменились, – начал он.
Боже, какую глупость он говорит, он так часто бывает здесь и постоянно видит Урсулу.
– Вы просто в последние время мало замечали меня, у вас ведь столько новых друзей, – с упреком сказала она, намекая на Джейсона Фокса и Фредерика Свана.
– Я знаю, – он приблизился, мягко кладя ладони на ее хрупкие плечи, Урсула резко обернулась, с вопросом смотря на него. – Вам говорили, что вы красивы?
– Многие... – прошептала она, он наклонился. Она ощутила его дыханье на щеке, испытывая удивление и восторг. Аманда рассказывала о переменчивости чувств мужчин, ее муж был именно таким, но зато нежным с дочерью. Они не отрываясь смотрели в глаза друг другу, Артур приподнял ее легко, нежно касаясь губами рта. Она немного испугалась, и он засмеялся, отпуская. – Не играйте со мной, мистер Йорк. Я вас очень хорошо знаю. Вы ветреный.
– Ошибаетесь, знаете не все, – шепотом сказал он. – Вы не задумывались, почему?
– Артур, – протянула она, – вы...
– Я влюблен в вас и уже давно. Урсула, вы стали еще прекраснее, красивый подросток превратился в восхитительную девушку, – он замолчал, потом продолжил. – У меня много тайн, которые я не готов открыть. Я – человек с непростым прошлым, но если вы дадите мне пару лет, чтобы встать на ноги, то я обещаю, что подарю вам многое.
– Вы просто обещаете... Артур...
– Я не могу пока рассказать вам все, пока не могу, – сбивчиво стал говорить он.
– Пока...
– Испытайте меня, и если через несколько лет вы поймете, что я вам нужен, то позовите меня, – он поцеловал ее украдкой и ушел.
Урсула была как во сне, ей нравился Артур, но она не могла ему верить и не могла его любить. Он привлекал ее внешне, да и духовно, но ей было только семнадцать, и из-за своей неопытности она совсем не могла понять, что испытывает на самом деле по отношению к Артуру. Урсула предпочла и дальше играть роль друга и совсем не ревновала его к появляющимся в его жизни женщинам. Сегодня она еще не думала, что, может быть, когда-нибудь он станет ее судьбой.
***
Весна 1918.
Ночь выдалась прохладная, и поэтому Мария теснее прижималась к мужу. Они стали испытывать трудности, деньги перестали значить хоть что-нибудь, Англия стала занимать деньги у своей бывшей колонии. Если так будет продолжаться дальше, то совсем скоро они забудут о своей возможной прекрасной жизни. Вильям больше не заговаривал о ребенке, понимая, что в такое время им лучше будет вдвоем. Мария вздохнула, положив ладошку на грудь Вильяма. Он открыл глаза; комната совсем остыла, огонь в камине погас, надо было идти за новыми поленьями.
Вильям за два года, прожитые в Лондоне, соскучился по прежней работе, раньше его как стажера брали на международные конференции, даже доверили вести часть дел в Ирландии, но теперь его персоной мало интересовались. Он был хорошо знаком с Ллойд Джорджем, и тот отмечал его знание языков и способность вести переговоры, но, похоже, ему недостаточно доверяли или придерживали в Лондоне, чтобы потом позволить вести дела.
С Марией у них тоже не все складывалось удачно. Они много ругались и ссорились по мелочам. Он уже не узнавал ее. Где же та девчонка, что покорила его одним только взглядом? Он хотел детей, а она и его мать настаивали, что сегодня не до этого. Конечно, она молода и, возможно, не готова к этому. Еще был один факт, смущавший его: Марию считали выскочкой, недостойной высшего света, и все из-за брата. Все знали, что они брат и сестра, и поскольку Виктор молчал о своем титуле, то и ей приходилось молчать тоже.
Он снова прилег в постель, Мария спала легким сном, ее грудь медленно вздымалась. Он обнял ее, прижимая крепко, отчего она снова проснулась, и он это заметил.
– Спи, – прошептал он.
– Не могу, – ответила она. Мария резко поднялась с постели, бросаясь в уборную. Он слышал, как ее жестоко рвало.
– Что с тобой? – спросил он.
– Ничего страшного, – она сдержано улыбнулась. – Вильям, я...
– Что? – в раннем рассвете были видны ее голубые глаза, такие чистые и прекрасные.
– Я должна была посоветоваться с тобой, но решила рискнуть, – ответила она, растягивая каждое слово.
– И чем ты рискнула? – он хохотнул.
– Тобой, – пролепетала она. – Я... Вильям, я жду ребенка...
– Ты серьезно? – спросил он, не веря ее словам.
– Конечно, сейчас не время... я просто...
– Ты просто созрела для этого, – продолжил он.
– Ты не рад?! – обидевшись, произнесла она.
– Нет, я обескуражен, ты меня обезоружила, – он приник к ее губам.
***
В семье бывших эмигрантов происходили настоящие потрясения. Лидия подозревала мужа в измене, хотя Питер не давал ни единого повода. Ей не нравилось, что Питер проводил много времени у Трейнджов. Эта двадцатиоднолетняя девчонка вскружила голову всем: и мужу, и сыну. Эта рыжеволосая девица не знает рамок приличия и совсем не следует общепринятым правилам. Недавно она отстригла волосы, сделав модную короткую стрижку, по утрам Мария завивала упругие локоны, отчего была похожа на милую девочку, только Лидия понимала, что внешность обманчива.
Мария постоянно всем улыбалась, раздаривала комплименты и слова благодарности и иногда давала советы. Лидия все не могла забыть, как она тогда унизила Верочку, и при каждой встречи давала понять, что та слишком избалована. Но позже ее удивило то, что Мария и Вера сдружились, и ее маленькая Верочка стала меняться, копируя подругу.
Но не только Мария беспокоила ревнивую натуру Лидии, но и две леди Грандж. Урсуле было уже восемнадцать, и Фредерик обращал и на нее внимание, но Урсула этого не замечала. Она смотрела только на Артура, а тот в это время предпочитал короткие любовные связи, хотя по-прежнему был влюблен в Урсулу.
Девушка была красива и образована, но, как и многие, она стала следовать вульгарной моде, введенной американской актрисой Ирэн Касл, что из-за болезни состригла локоны. Урсула, следуя моде, делала яркий макияж, только не выщипывала брови, считая их и так идеальными. Поведение ее тоже соответствовало моде: она курила длинные женские сигары, громко смеялась и напевала модные глупенькие песенки о свободе и новом мире. Фредерик жадно ловил ее слова. Как-то летом, когда все были приглашены к Гранджам, Лидия увидела в саду целующихся Артура и Урсулу. Артур – пылко, она – тихо смеясь под его губами.
– Ты меня позвала, наконец-то, – услышала Лидия. – Милая моя, я так люблю тебя.
– Что мы будем делать? – испуганно спросила Урсула.
– Подождем окончания войны, следующего года, дорогая. Ты можешь ждать? – он гладил ее скулы.
– Могу, – она кивнула ему, начиная гладить его лицо.
– Я поговорю с твоим отцом. Нам нужно на что-то жить, я ведь простой хирург в госпитале и простой аптекарь, – она пожала плечами, но он так и не сказал ей главную свою тайну. – Только после войны, она скоро закончиться.
Вечером, за ужином, Лидия решила сказать все герцогу, Урсула была глупенькой, но могла стать неплохой женой ее сыну, а Верочку можно было бы женить на Викторе, все-таки его сестра – жена лорда. Она странно посмотрела на Артура и Урсулу.
– Рамсей, сегодня я прогуливалась по вашему скромному садику и увидела нелицеприятную сцену. Один молодой человек, а вернее, мистер Йорк, целовал вашу дочь, это крайне неприлично, учитывая ваше... – Рамсей ее прервал, на его лице сияла улыбка, чего так не ожидала Лидия.
– Ну наконец-то, я думал, не дождусь этого уже никогда. Артур, Урсула, я очень рад за вас. Вы любите друг друга? – Рамсей улыбался.
– Да, Рамсей, вы должны кое-что узнать обо мне. Я – барон Уэсли, – все посмотрели на Артура, Рамсей перестал улыбаться, а Урсула счастливо вздохнула. Виктор лишь только молил, чтоб друг не выдал его тайны, Мария сжала руку мужа и брата одновременно. – Я – Артур Йорк, барон Уэсли из Антрима. Мой отец был банкиром, и у меня большой счет в банке Швейцарии. Но я простой хирург и аптекарь.
– Почему ты столько лет молчал? – Рамсей снял очки. – Хотя я догадывался. Но я все равно восхищен твоей работоспособностью и всегда относился к вам как к сыновьям. Все сложилось так, что я даже мечтать не мог. Вы любите друг друга?
– Мы не будем торопиться, – сказал Артур. – Пусть закончиться война, а потом будет видно.
Все были только рады. Мария и Вильям поздравили их. Джейсона потрясло, что в свои двадцать два Артур уже был готов жениться, а Фредерик на упреки матери ответил, что Урсула привлекала его как человек, и не более того.
– Рад за вас, – сказал он Артуру, когда они пришли к себе на Тюдор-стрит.
– Я не мог сказать правду о тебе, – ответил Артур, – ты же мой друг. Ты-то сам готов жениться?
– Наверное, нет. Изабелла – милая девушка, но не она моя судьба.
С Изабеллой Керн он познакомился полгода назад, та работала в книжном магазине. Эта тоненькая блондинка с ослепительными зелеными глазами покорила его. У них была глубокая любовная связь, но не один из них не хотел брака, в этом и заключалась прелесть их отношений.
– Что ж, значит, я первый нашел себя, – усмехнулся Артур, вспоминая свою теория о половинках. И только обретя половинку, мы находим себя.
Война подходила к концу, оставалось только ждать, когда немцы выдохнуться окончательно и попросят заключить перемирие. 3 марта прекратил свое существование Восточный фронт, когда втайне от всех уже большевистская Россия и кайзеровская Германия заключила договор о выходе из войны. Одним из условий Брестского мира стало то, что немецко-австрийские войска не имели право идти на запад. Правда, им пришлось нарушить статью весной-летом 1918 года. Так казалось, что удаться несколькими ударами внести коренной перелом в войну. Из последних сил немцам удалось прорвать французский фронт и в июле выйти к подступам Парижа, но было уже поздно: новое сражение на Марне с помощью американцев привело к поражению немцев.
В ходе наступления союзных армий к октябрю 1918 их вытеснили из Франции на территорию Бельгии. Но в сентябре восстание в болгарской армии привело к тому, что ей пришлось попросить у Антанты перемирия, позже объявила о своей капитуляции Турция. В конце октября с карты мира исчезла Австро-Венгрия, появились на ее обломках новые страны. Нерешенные проблемы, нежелание осуществлять реформы и понять общество привели к тому, что перестала существовать одна из великих империй.
В самой Германии также нарастало напряжение, немецкий народ устал от войны, которая стала казаться бессмысленной. 5 октября правительство Германии обратилось к Антанте. Все шло к миру.
***
11 ноября пришло то, что ждали уже пять лет. Мир вздохнул с облегчением, одновременно благодаря и боясь революции в Германии. Она, следствие войны, вспыхнула неожиданно. Все развивалось слишком быстро, и Антанта, испугавшись, что «красная чума» пойдет по всей Европе, поспешно в Компьенском лесу, в вагончике генерала Фоша, заключила перемирие. Но это еще не было окончательным миром. Теперь страны-победительницы собирались решать судьбу проигравших.
В лондонском воздухе ощущалось что-то другое, хотелось кричать и петь. Вот он, конец, вот она, победа, еще не понятно, что будет дальше, и неопределенность пугала. Мир проснулся другим, ибо многие страны прекратили существование, а вместо них появились другие. Какова цена этой войны? И что получили от нее люди?
Четверной союз проиграл, Антанта победила, хотя казалось, что победа ускользает от нее – если бы не волна революций накрывших Европу, то вряд ли бы победа досталась им. Цена Великой войны, как позже ее назовут современники, была таковой: четыре великие империи исчезли с карты мира навсегда, не стало Российской и Османской империй, Германской и Австро-Венгерской. Еще предстояло подсчитать раненых и убитых, составить и предъявить счета побежденным.
Да, это был месяц открытий. Война закончилась – а что дальше?
Через два дня после радостных новостей у Марии Трейндж родился сын Кевин Девон Трейндж. Роды были тяжелыми, Кэтлин того врача, что вызвали, удалила. На Тюдор-стрит в аптеке сегодня был только Джейсон, и ему пришлось закрыть аптеку, поскольку старый Лоренс уже почти не мог принимать покупателей. Джейсон, как военный хирург, был готов ко всему. Он собрал волнение в кулак – это же Мария, сестра друга, и он должен ей помочь. У ребенка было неправильное положение, только с помощью Джейсона наследнику лордов Трейнджов удалось появиться на свет. Поздравив уставшего и немного нетрезвого, хотя всегда сдержанного Вильяма Трейнджа, Джейсон снова поехал на Тюдор-стрит.
Виктор и Артур были уже на месте, когда Джейсон вернулся обратно. Он сел в кресло, не замечая вопросительных взглядов друзей. Виктор налил поссета, не спрашивая ничего. Джейсон потер подбородок, смотря отсутствующим взглядом на прилавки:
– У Марии родился сын.
– Тогда это надо отметить! – предложил Артур.
Это было первое проявление мирного времени, но еще не означало возвращение прежней, прерванной войной жизни. Пройдут годы, прежде чем люди поймут, что жизнь стала лучше, но тем и трагичен этот век. То, что дала судьба, почти мгновенно превращалось в пепел.
Примечание к части
Сван – [1] – лебедь (по-английски: «swan»). [2] – реальный случай атаки немцев на Лондон в 1917 году. Группа: https://vk.com/clubdubo.savanski.dupont
>
Глава 10
Забудь о прошлом; нет разлуки;
Сам бог вещает нам:
Все в жизни, радости и муки,
Отныне пополам!
Оливер Голдсмит «Пустырник».
Весна 1919.
Вильям посмотрел на Марию, что держала в руках их сына. Они были в Париже, в одном из Версальских дворцов. Скоро должна была открыться мирная конференция, и Вильям был в свите Дэвида Ллойд Джорджа. Поначалу он не хотел брать с собой семью, но в министерстве настояли, он был им нужен, вместе с красавицей женой, которая должна была помогать проводить светские вечера.
Когда о его поездке во Францию узнал Рамсей, то решил послать своих дочерей к парижским родственникам. Урсуле было необходимо перед свадьбой провести несколько месяцев в разлуке, чтобы проверить чувства, да и немного повеселиться не помешает. Диану он отправил учиться манерам, получить образование и, может быть, найти жениха. Хотя ей всего-навсего четырнадцать. Рамсей беспокоился за нее: она – ангел, это все отмечали, но еще в ней жил бесенок... Ей пора повзрослеть. А она надеялась, что, когда вернется в Лондон, избавится от угловатой фигуры и наконец-то сможет влюбить в себя Виктора Лейтона.
18 января открылась Версальская конференция, все понимали, почему французы выбрали эту дату. Когда-то, еще в XVIII веке, Пруссия объявила себя королевством, в XIX веке французы проиграли в войне, а Германия объявила себя империей. Теперь Франция жаждала крови. В день открытия конференции Жорж Клемансо заявил, что «боши заплатят за все», и, как выяснится потом, немцы и вправду заплатили.
Вильям снова посмотрел на жену. Она действительно блистала, даже Ллойд Джордж заметил ее ум и очарование. Она постоянно смеялась, и от нее исходил какой-то особенный свет. Итальянцы, французы, американцы старались обратить на себя ее внимание. Вильям этого-то и боялся – что многие начнут добиваться внимания слишком настойчиво. Политика – грязное дело, и любое средство хорошо, что бы добиться своего.
Мужчины слали ей подарки, она отсылала их обратно. Она любила своего мужа и была предана ему, до сих испытывая чувство благодарности за то, что он увез ее Ирландии; она не думала об окружавших ее мужчинах.
Он работал много. Предстояло решить массу вопросов, но все чаще он приходил к мысли, что настоящее решение приведет к еще большим бедам. Только в такие моменты Вильям ощущал: он останется здесь надолго, хотя сердце звало его обратно в Лондон, в город, по которому он порядком истосковался. Мать слала письма, он писал сухие отчеты, потому что не было иногда и минуты, чтоб ответить.
– О чем думаешь? – вдруг спросила Мария, он повернулся, улыбаясь.
– Так, ни о чем, – ответил он, подходя и беря ее руки, целуя их нежно.
– Сегодня бал в итальянском посольстве, – тихо произнесла она.
– Я знаю, но я не хотел, чтобы ты туда шла, – сказал Вильям, в его голосе была слышна ревность.
– Почему? – с пылом начала она. – Хотя я знаю, почему ты меня ревнуешь к донну Альгрере.
– Мне не нравится то, что он присылает цветы каждый вечер и пытается сопровождать тебя на каждом приеме! – выпалил Вильям.
На вечер они приехали в мрачном настроении. Донн Альгрере сразу подошел к Марии, нежно беря за запястья и целуя руки. Вильям сделал вид, что ему все равно. Мария в тот вечер только и делала, что раздаривала улыбки и получала комплименты, не замечая мрачного настроения мужа. Тот пил шампанское, стараясь хоть немного уйти от их разговора, но ничего не получалось.
Мария вышла в сад вместе с Альгрере. Он посадил ее на скамью, смотря с любовью и вожделением. Она молчала, ожидая, пока он заговорит первым.
– Похоже, нас, итальянцев, задвигают на второй план – все реже предлагают решать важные вопросы, – он был красив, хоть и намного старше.
Всем итальянцем присуща пылкость, что полностью соответствовала темным глазам и волосам, смуглой коже и выразительным чертам лица.
– Да, это точно, – подтвердила она – Три страны решают судьбы мира. Это прискорбно, но это так.
– Вы умны и красивы, – он обнял ее за талию, притягивая к себе, его горячее дыхание опалило, и она задрожала только от одного его прикосновения.
Она позволяла целовать свои губы, шею, откидываясь назад, наслаждаясь его дыханием. Где-то в голове билась мысль, что это неправильно, что оба они женаты. Зачем? Она мягко оттолкнула его.
– Простите, не надо, – пролепетала она.
– Ваш муж просто деспот, – он закурил.
– Нет, это не так, я люблю его! – она поспешно встала и ушла.
Больше она не парила, как бабочка, она испугалась себя, испугалась той, кем она могла быть, и той, кем она стала бы, если бы не охладила голову и не привела в соответствие свои чувства и разум.
***
– Вы прелестны, – произнес Оливье Рене, танцуя с Дианой.
– Не льстите мне, – ответила она.
– Но весь Париж без ума от вас, – она видела в его взгляде страсть.
– А мне что за дело до этого, – безразлично сказала она.
– Диана, вы не правы, – Оливье покачал головой.
Он был приятен ей, но она не могла забыть Виктора и позволить появиться в своем сердце новому чувству. Оливье Рене работал в военно-промышленном комплексе и поэтому был состоятелен. Они познакомились через месяц после ее приезда в Париж. Тетя Валери, сестра ее матери, решила, что этот восхитительный француз подойдет племяннице. Конечно, Диане льстило внимание, но она не принимала ухаживаний. Замуж можно было и в шестнадцать, но зачем?
Диана улыбнулась Оливье, поймав в его серо-зеленых глазах веселье, он пригладил светлые усы и тоже улыбнулся. Валери предлагала заключить помолвку, но Диана говорила, что слишком мала для этого. Только ночами она могла грезить о своем Викторе – что там с ним?..
Из писем Артура Урсуле она узнавала, что ничего не меняется. Они все также работают, и, славу богу, Виктор не собирался жениться, это было для нее как лекарство. Хотя Виктор был постоянен, он предпочитал иметь одну любовницу, нежели чем сотни девиц, что будут его разрывать на части. «Мужчина не может вечно быть один, – думала Диана, – но и он будет верным мужем».
– Диана, вы задумались, – голос Оливье вывел из небытия, заставив забыть о Викторе.
– Простите... – пролепетала она.
– Ну что вы, красивым женщинам свойственно быть в своем мире, – он поцеловал ее пальцы.
– Не говорите глупостей, – оборвала она его. – Я не настолько глупа.
– Вы тоже вместе с ревнительницами за равенство женщин? – неожиданно спросил он.
– Отчасти – да, и эти времена уже наступили. Женщины курят, снимаются в кино, не беспокоятся о невинности и уже почти свободны, – последнее слово она специально подчеркнула.
– Да вы – Невеста Ветра, – она удивлено посмотрела на него.
– Это почему же?
– Потому что ваш жених неизвестен, и вы, словно ветер, ускользаете ото всех... – он не успел договорить, как пришли Трейнджи.
– О, Мария пришла, – она встала, Оливье удерживал ее за руку.
– Кто она? Вы ее знаете? – Оливье смотрел на рыжеволосую молодую женщину, стоявшую рядом с темноволосым мужчиной.
– Это – леди Трейндж, сестра самого дорогого мне человека, – впервые она назвала так Виктора. Мария, кивнув мужу, оставив его в компании мужчин, подошла к Диане, они поцеловали друг друга в щечку. – Как у тебя дела?
– Все неплохо, мы будем здесь еще долго, а я так скучаю по Лондону, – прощебетала Мария.
– Я тоже. Как твой брат? – Мария вздернула брови.
– О, Диана, да ты влюблена в него, просто не верю. Вот это да! – Мария прикрыла часть лица веером, – Ладно, выясню, что он чувствует...
– Мария, не надо... – Диана хотела ей что-то сказать.
– Но почему не надо? Вы будете хорошей парой! Виктор – непростой мужчина с непростой судьбой, когда-нибудь он всем расскажет, я надеюсь на это, – Мария оглянулась.
– Я тебя оставлю, подойду к Урсуле, она с кем-то болтает, – Диана кивнула в сторону сестры. Девушка протиснулась через толпу, оказавшись рядом с сестрой:
– Урсула...
– О, это моя сестра Диана, а это – миссис и мистер Ротерберг, – Диана посмотрела на пару. Ей было около тридцати, ему – намного больше, она, судя по всему, была еврейкой, черты лица и рыжеватые кудри выдавали это, а он был простым англичанином: карие глаза, вытянутое лицо, редеющие пепельные волосы. – Мистер Хейден банкир.
– Очень приятно, – произнесла Диана.
– Знаешь, мистер Ротерберг знал Тревора Йорка, – Урсула положила ладонь на плечо Дианы.
– Кто же этот Тревор Йорк? – смеясь, спросила Диана.
– Отец моего Артура, представляешь, как это замечательно, – Урсула улыбнулась новым знакомым.
– Я знал Тревора, но он умер очень рано, а его сын, говорили, погиб при Марне, а тут я узнаю, что его сын жив и в Лондоне, – вставил Хейден.
– Мы пойдем, – Урсула вежливо поблагодарила гостей за все, Диана заметила, как она прячет какую-то бумажку. Ночью Диана прочитала ее – это был лондонский адрес Ротербергов.
Тетя Валери спустилась вниз. Она не считала племянниц красавицами. Урсула скоро выйдет замуж, а вот Диана, похоже, останется здесь и будет угрозой для ее дочери Соланж. Муж у Валери Лерми умер почти сразу же после рождения дочери, оставив жене огромное состояние. Она радовалась, особенно тому, что смогла преумножить его.
Поклонники всегда мечтали только о Джорджине, а та в свое время выбрала какого-то нищего доктора, и все, что смогла сделать, так это родить трех дочек. Старшая вышла за бедного лорда и уже имела дочь. Средняя выходила замуж за самоотверженного барона Уэсли, который почему-то долго скрывал свое происхождение, а младшая вообще не замечала, что мужчины вожделеют ее. Соланж уже было двадцать один, а она все не замужем, и даже большое состояние не привлекало никого. Валери обняла дочь, желая ей доброго утра.
– Надеюсь, они не вернутся, – проговорила Соланж.
Сегодня она целый час сооружала прическу, немного завидуя Диане и Урсуле, что носили короткие прически. Нет, она не была так красива, как ее кузины, а кузины были похожи на ее покойную тетю, которой все восхищались. Соланж снова заглянула в зеркало. Ну чего мужчинам не нравится? У нее каштановые волосы и вишневые глаза, розовая кожа и округлые формы – все, что нужно мужчинам.
– Я тоже, – потвердела Валери, хотя знала, что после свадьбы Урсулы Диана вернется, так сказал Рамсей.
– Диана! Этой девчонке всего четырнадцать, а все мужчины сошли с ума, – с гневом сказала Соланж.
– Она всех отвергает, так что, похоже, у нее дурной вкус, – Валери села за стол. – Ну, где эти девчонки? Завтра им уезжать.
– Вот и замечательно. Они поедут одни?
– Нет, они поедут с Трейнджами. Соланж, Диана потом вернется, – девушка надула губы. – Не переживай, все это ненадолго.
***
Май был необыкновенно теплым. После окончания войны даже воздух казался другим, витала свобода и легкость. С лиц исчезло беспокойство, и люди стали чаще улыбаться, сбросив с себя тяжелое бремя. Городу все еще не хватало зелени и буйство красок, ощущался дефицит внимания, теперь горожане стали обустраивать его.
Лондон, подобно цветку, распускался. Все готовились к первому свободному лету, когда можно будет ездить в Брайтон или на речки, когда можно будет наслаждаться фруктами и легким ароматом цветом. Да, это был поистине свободный Лондон, но он мало чем отличался от прежнего – все та же самоуверенность в людях и все та же беспечность.
Артур Йорк больше не мог жить на Тюдор-стрит, для его молодой жены нужно новое жилье. На Довер-стрит, в Вест-Энде, он нашел потрясающую квартиру с великолепной меблировкой. До работы, что до госпиталя, что до аптеки, приходилось добираться на метро. Артур уже успел попробовать. Он стал тратить много денег, но порывы были чисты: он хотел для своей невесты всего самого лучшего, хотел доказать, что способен дать многое, но при этом не мечтал расставаться с работой.
Они венчались в церкви, где были только самые близкие, а потом поехали на Логан-Плейс в дом невесты. Девушка была прелестна в длинном узком платье с глубоким декольте, расшитым бусинами. Урсула улыбалась, прикасаясь к кольцу с рубином. Дома было тихо и все было готово к торжеству, накрытые столы ждали гостей. Урсула и Артур устроили фуршет. Они беседовали с гостями, а Соланж в это время смотрела на Виктора. Она, не отрываясь, изучала его. Как он был красив! Но не только она, но и Диана жадно поглощала Виктора. Так вот оно в чем дело – Диана влюблена в него! Валери тоже отметила Виктора. Другие друзья Артура были также привлекательны, но бедны.
Когда легло на город темное покрывало, Артур и Урсула поехали в свое новое жилище. Отец обнял дочь, и, получив его благословение, они сели в кеб. Всю дорогу Урсула молчала, словно что-то обдумывала, Артур поглаживал подбородок, не смотря на молодую жену. Они быстро доехали. Урсула со вздохом вышла из машины, он снял смокинг, надевая на ее плечи.
– Ты дрожишь? – спросил он, и, не получив ответа, взял ее на руки и донес до двери.
Он эффектно открыл дверь, Урсула ни разу не коснулась пола. Она, как тряпичная кукла, повисла на его руках, пытаясь скрыть волнение. Артур налил ей вина, подал бокал, она жадно выпила, прося глазами налить еще, но супруг покачал головой.
Сначала он долго показывал квартиру. Урсула с изумлением смотрела интерьер. У них была большая гостиная и спальня, милая столовая и кухня, ей понравилась ванная комната, а еще больше – кабинет мужа и еще одна свободная комната, похоже, ее предназначение намекало, что Артур намерен иметь детей. Муж мягко обнял ее, и его горячее дыхание опалило, как слишком жаркое солнышко:
– Пока мы поживем для двоих, а там жизнь покажет, – она и не заметила, как его пальцы раздели ее, творя какое-то волшебство. Урсула тяжело задышала, замечая, что осталась в комбинации и чулках.
Они дошли до постели, и Урсула сама по дороге освобождалась от своей оставшейся одежды и одежды Артура. Он смеялся, а она продолжала медленно изучать его тело. То, что произошло, потом вспоминалось ей, как сладкий сон. Она наслаждалась его теплыми поцелуями, дрожала от его ласк и стыдилась его интимных поцелуев. Но скромность растворилась в ночи, а вместо нее появилась страсть. Со стонами и полувздохами Урсула приникала к Артуру, не понимая, что это с ее губ срываются бесстыдные слова. Ощутив боль, она почти возненавидела его, но потом пришло какое-то облегчение, и она осознала, что парит высоко.
Она, счастливая, уснула, а поутру ее ждал завтрак и краткая записка: Артур ушел, а ее ждал сюрприз. Он нанял домработницу. Миссис Эренс была доброй женщиной, и Урсула испытала еще большее счастье. Теперь они с Амандой были замужними дамами, а Диана вместе с Соланж вернулась во Францию: в Париже продолжалась конференция, и у Вильяма и Марии появилось много обязанностей. Так все и шло бы своим чередом, если бы...
...Если бы Генри Лоренс совсем не слег, ничто не омрачало бы эти вдохновленные дни. В городе была жара, солнце ласкало, даже порой обжигало своих детей, одаривая теплом зеленые листочки. Сады цвели пышным цветом, буйство красок привлекало внимание, отчего рябило в глазах; город утопал в зелени. Ветер лишь иногда с шумом проносился между домов, словно вторя гудящим машинам, помогая раствориться дыму от них. Кристальное, чистое небо без облаков казалось бездонным, смотреть в него – словно заглядывать в душу Бога, эта чистота и легкость вдохновляли на свершения. Оживились люди, на улицах зазвучала музыка, а лондонцы выстраивались в очереди у кинотеатров, потом занимали места в ресторанчиках. Новое время несло новые веяния, но в тот июнь это мало занимало Виктора и его друзей.
Был теплый вечер, Виктор как всегда закрыл аптеку и поднялся наверх; с тех пор, как Артур съехал, он жил один, и порой это одиночество ему не нравилось. У него была Изабелла и друзья, но почему-то сердце одолевала тоска, это было впервые с ним за последние пять лет. Да, это долгое время пролетело для него незаметно. Виктор поднялся наверх, заходя в комнату мистера Лоренса.
