Текст книги "Дом Ветра (СИ)"
Автор книги: Анна Савански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 54 страниц)
– Не нужно боятся помощи.
– Я лазила в учебники отца с пятнадцати лет, так что я много что знаю, – он вздохнул, беря ее ладонь в руки.
– Ты всегда такая? – она не понимала, что точно он имеет в виду, то ли ее женскую неприступность, то ли самостоятельность.
– Всегда, до одиннадцати лет я была эгоисткой, считая, что должна разрушить брак отца и мачехи, думая, что кроме моей покойной матери он никого не любил по-настоящему. Но когда он ушел из семьи, я поняла, что не права, – начала она, не понимая, какой черт ее дернул рассказать о своей семье. – Мне было необходимо доказать отцу, что я такая же, как и все.
Ее вдруг охватила злоба, потому что она не понимала, почему он так поступает с ней: то заигрывает, то делает вид, что она пустое место. Неужели все так и будет продолжаться, и все так же он будет играть на ее чувствах, или его это просто забавляет? Кэрри многое просто не понимала, она видела, как родители общаются на каком-то тайном языке, и каждое слово и движение что-то значит. Но все действия Ли для нее стали непостижимой загадкой. Больше всего ее вывело из равновесия то, что он собрался жениться на этой глупой девчонке, у которой на уме только деньги и она сама.
Ночью она не могла уснуть, так как все время думала, что ей хотел сказать Ли, она ворочалась во сне и заканчивала за него фразу. Утром она кое-как собралась в университет, на лекциях почти спала, только иногда ее отвлекали от мыслей. В библиотеке было так тепло и уютно, что ее сразу же сморило, она почувствовала, как кто-то аккуратно берет ее за талию, щекой Кэрри коснулась мягкой ткани и, положив ладошку на чью-то грудь, стала спать дальше. Она не знала, сколько проспала и сколько потеряла времени, отведенного на прочтение книг.
– Выспалась? – это был мягкий голос Ли, Кэрри подняла глаза, от его взгляда ей стало немного не по себе. – А я уже все прочитал, так что давай расскажу.
– Ли, – прошептала она, уткнувшись носом в его свитер. – Не надо, я потом сама, если будет время.
– Почему ты меня вечно отталкиваешь? – спросил он.
– Какие же мужчины идиоты, – она приподнялась, Ли смотрел на нее заворожено. Ее бледно-рыжие волосы немного спутались, в глазах туман, она как сказочная фея, только сейчас он заметил у нее нелепой формы уши, как у эльфов, но это еще больше придавало ей очарования.
– Почему «идиоты»? – вдруг вырвавшись из своих мыслей, проговорил он.
– Потому что это истина в последней инстанции, – она опустила глаза, не понимая, куда делась ненависть с ее стороны и почему она откровенно с ним флиртует?
– Вот он какой, женский ум, – заключил он, она ощутила, как его пальцы медленно поглаживают ее поясницу. – Кэрри...
– Ли... – одновременно сказали они.
– А если я порву с ней? Я не хочу этого брака, его только хотят наши отцы и сама Стиви, может, мне нравится другая леди, которую они считают не достойной меня, – она погладила его скулу. Его родители были богаты, но и ее не бедны, если подумать. Ее семья имела гораздо больше, чем он мог подумать.
– И чем же она не достойна? – в ее голосе скользило притворство.
– Ее считают ненастоящей леди, – переходя на шепот, ответил он.
– Это почему же? Ее род насчитывается от времен королевы Анны, и пускай сослали, но это древний ирландский род, и она из старшей ветки, и уж точно носит титул леди. Ты не знаешь, как ее зовут? – что она не несет, она одернула себя, но уже было поздно.
– Знаю, это ты! – и вдруг его губы накрыли ее рот, Кэрри задохнулась, это был совсем не поцелуй Рэя, это был поцелуй взрослого мужчины. – А еще она чертовски упряма и сводит меня с ума.
– Ли, мы не должны, а как же Стиви? – это так она говорила из вежливости, но на самом деле ее совсем не беспокоил тот факт, что свершится с этой глупой блондинкой.
– Да черт с ней! Давай попробуем, я скоро получу диплом и уйду в интернатуру, а потом я могу надавить на отца, а твой будет согласен? – ему просто хочется завоевать неприступный бастион, подумала Кэрри, но никак не влюбить ее в себя, она не видела намеков на любовь.
– Ему все равно, он либерал, как и мой дед, – Ли снова поцеловал ее. – Мне пора домой...
– Я провожу тебя, – она встала, ощущая, как дрожат ноги.
– Нет, я сама, меня встретит Джозеф, мы поедем с ним в гости.
– Съездим на Рождественские каникулы на Итальянские озера? – ну, что, он играет с ней, как кошка с мышкой, ее просто захлестывала обида.
– Нет, не поеду. Если только у нас будут раздельные номера, а у меня будет ключ, чтобы прятаться от тебя, – они были уже внизу, в холле, она натягивала на себя пальто и красила губы.
– Какая ты неприступная, – они вместе вышли на улицу, Ли заметил молодого мужчину, конечно, они с ним были похожи, но ему казалось странным, что этот двадцатисемилетний мужчина – глава крупной компании.
– Тебя долго ждать? – спросил Джозеф. – Бетти убьет, а нам еще ехать.
– Я уже иду. Пока, Ли...
– О, Ли Харрингтон, – воскликнул Джозеф. – Ну, что ж, пока, – Джозеф посадил племянницу в машину, сел за руль; долго молчал, но потом начал разговор: – Не водись с ним...
– Это еще почему? – он сам-то не намного старше ее и еще указывает – да как он смеет!
– Пять лет назад я купил у его отца акции для Холли, потому что он нам мешал нормально работать, его дед знал Виктора. Харпер был еще порядочным, но вот его сын Джойс нет, жаль, что Роберт в свое время не обнаружил его замешанность в деле Армана МакОллы, – Кэрри молча, думала: неужели Ли обо все этом знает и просто ей мстит за то, что ее отец и дядя так обошлись с ними. – После этого они начали разоряться, и, насколько я знаю, Джойс хотел его женить на Аперсон, так что подумай об этом.
После выходных она приехала в город с тяжелой головой, одна мысль в которой была хуже другой. Это была и месть. Кэрри перестала отвечать на его звонки, избегала Ли в университете, а когда пришли Рождественские каникулы, уехала в гости к деду в Дж-Хаус.
Ей нужно было время, чтобы все обдумать и все решить для себя сейчас. Позже ей уже не будет больно, потому что она еще больше привяжется к нему, а он просто наплюет ей в душу. Кэрри всегда подходила ко всему с холодной головой и трезвым умом, во всем важен контроль, именно это позволяет выжить в современном мире.
***
Весна—лето 1993.
После каникул она старалась держаться отстранено от Ли, сам он совсем не понимал, чем вызвана такая перемена настроения. Что же она хотела от него? Кэрри не отвечала на его звонки, в институте скрывалась от него, она боялась встречи с ним больше всего на свете. Слухи о его разрыве со Стиви быстро разнеслись, но это не было подтверждением его честности и намерений. Несколько месяцев Кэрри изводила себя ненавистными мыслями о нем. Она уже точно знала: он хотел ей отомстить, сделать больно, а потом уж добраться до ее отца и дяди – хотя иногда, холодными ночами, она хотела его теплых объятий, но потом она гнала их от себя, боясь запутаться в паутине лжи.
– Кэрри! – он окликнул ее в одном из полутемных коридоров.
– Я хочу с тобой поговорить.
– А я – нет! – отрезала она.
– Черт тебя подери! – он тихо выругался. – В чем дело?
– Я думала, ты мне объяснишь, – ее голубые глаза окрашены холодной сдержанностью, но за этим скрывалась ненависть.
Его губы мягко скользнули по ее шее, он вдавил ее в какую-то нишу. Все это до боли было греховно, Кэрри хотела воззвать к помощи остатки разума, но с каждым его поцелуем теряла самообладание, и тело предательски стало отвечать на ласки. Она тянулась к его пальцам и ласковым рукам, что-то внутри нее говорило, что он делает это из мести, но второй голос шептал о том, как ей хорошо.
– О Боже, – тихо вскрикнула она, чувствуя, как ноги подкашиваются; Ли удержал ее, не позволяя упасть, только по-кошачьи смеялся, доводя ее до потери пульса лишь только одними поцелуями и объятьями.
– Посмотри на меня, – прошептал он, она открыла глаза, готовая сказать ему одну правду о себе, но смолчала. Кэрри ощутила его натиск, она вскрикнула, и только тогда его словно ударило по голове.
Она была в шоке от того, что произошло, и счастлива от подаренных им ей эмоций, но что же делать ей дальше, она не знала, она терялась в своих мыслях, эмоциях и догадках.
«Неужели она не о чем не сожалела?» – в сотый раз спрашивал себя Ли. Он знал, что время уходит, и что он заканчивает учебу, и что больше у них не будет частых встреч, как бы он ни хотел, но Кэрри старательно избегала его, не хотела больше его видеть и не хотела с ним общаться, она точно знала, что ему нужно было от нее, и она не хотела, чтобы ей пользовались. Сильная натура бунтовала при любом проявление насилия в отношению к ней, она не терпела никого насилия, а уж тем более, когда ее хотели к чему-либо привязать, поэтому ее и прозвали Невестой Ветра, как в свое время ее тетю. Кэрри предпочитала быть независимой, и все это видели. Только она сама не замечала, как повторяет ее судьбу, но в то же время она шла своим путем. Так же не сложились из-за лжи и недопонимания отношения с Ли, хотя она любила его, она только спустя время это поняла. Хотя она рада была, что Джозеф избавил ее от мук любви.
Как-то вечером она пришла в пустой ресторан, где, кроме нее и еще одного посетителя, не было ни души, заказала рыбу по-ирландски, слушая прекрасную игру на рояле. Кэрри ковырялась в своей тарелке, когда он подошел к ней с бутылкой «Шардене». Мужчина сел рядом с ней, она обратила на него свои голубые глаза. Она, молча, смотрела на него, изучала. Он был намного ее старше, в нем она видела стержень и силу, опыт и знание. Его золотисто-зеленые глаза ярко горели. Они встретились взглядами. Он приблизил к ней свое лицо и поцеловал. Кэрри могла бы его оттолкнуть, но что-то притягивало ее к нему, она запустила пальцы в его пшеничные волосы, другой рукой обводя овал его лица и слегка кривой нос.
– Мисс...
– Кэрри.
– Ретт, – ответил он. – Ретт Хауври.
Их отношения развивались стремительно, Кэрри и заметила, как он втянул ее в водоворот чувственности и эмоций. Ретт не перегибал палку и не просил ее стать своей любовницей. С каждым днем она узнавала его все больше, он был добрым и веселым, нежным и галантным, он знал, что нравится женщинам. Ли не искал больше встреч с ней, а она думала, что забыла его, но, как оказалось позже, не смогла его вычеркнуть из своей жизни.
Глава 60
Надо использовать любой, пусть даже самый маленький шанс, чтобы стать счастливым.
Джоджо Мойес, «Ночная музыка»
Октябрь 1993.
Возвращаясь после очередной вечеринки, Бетти вбежала в дом. Давно бы ей было пора заканчивать такие вечеринки, ей было всего тридцать восемь, в свои годы она по-прежнему сияла. В ней было какое-то очарование, шарм, мужчины все так же млели от взгляда ее зеленых глаз, хотели прикоснуться к ее фарфоровой коже, они хотели ее, а она перестала думать о том, как своими действиями будит плотские желания в них. Она прошла в гостиную, налила себе вина. Куда она катится? Пьет после очередного пьяного вечера...
– Мам, там Али, – она повернулась, на лестнице стояли Рэй и Грэй.
– Что случилось? – она поставила бокал на столик, слегка расплескав вино.
Ночь она провела в клинике вместе с детьми, она не смогла их оставить дома, думала, к утру все прояснится, но, как оказалось, все было безнадежно. Она разрыдалась: она плохая мать, плохая жена; все эти годы она только и думала о себе, своей карьере; делала все, чтобы стать яркой и знаменитой, но забыла о своей семье. Ее дочь умирала, а она в это время пила в компании ненавистных ей людей, она заигрывала с ними, флиртовала! Бетти, впервые за много лет, чувствовала себя поверженной.
Фредди нашел жену у палаты, она была такая бледная, такая растерянная. Она показалась ему ребенком, маленькой девочкой, которую он помнил. Совсем не накрашенная, а вернее, со стертым макияжем, небрежно одетая, слезы катились градом по ее щекам. Увидев его, она кинулась в его теплые объятья, он гладил ее спину, успокаивая, как он мог. Она все рыдала, у него у самого сердце разрывалось.
– Ну что ты плачешь? – он сжал ее лицо.
– У нее лейкемия, и это, похоже, безнадежно, наша дочь умирает. Скажи, за что мне все это? Господи, это я виновата, я проглядела! Я так виновата! – она захлебывалась в слезах. – Я так устала терять, деда, родителей, Марка, дочь, я теряла наших детей, я так больше не могу, Фредди! Я так больше не могу!
Муж снова обнял ее.
– Не вини себя, ты тут не причем, – у него у самого бежали слезы.
– Я виновата. Ох, если бы не выставила тебя из дому, если бы я не встречалась с Брайаном, все было бы по-другому. Я так виновата перед тобой, боже мой... – Он сжал ее крепко в объятьях.
– Не вини себя. Если кто из нас виноват, так это я, – он мягко гладил ее волосы, ощущая аромат имбиря и ванили, который он успел забыть.
Гарри пригласил их в палату, за ними вошли их дети. Аллегра, эта солнечная девочка, лежала на постели, такая бледная, такая уставшая. Ее зеленые глаза лихорадочно сияли на белоснежном лице, каштановые кудри в беспорядке были на подушке. Фредди стиснул руку Бетти, зная, что супругу подведут нервы, и она наверняка упадет в обморок. Аллегра позвала Рэя; он присел у ее постели; Фредди только сейчас заметил, каким стал его сын. Он был совсем взрослым. Мужчиной.
За неделю в жизни Бетти все изменилось; на похоронах дочери она помирилась с отцом, она не ожидала этого, но под нажимом чувств простила ему все, как и он ей. Она сама себе удивлялась, сама не понимала, почему уступила ему и почему он пошел ей навстречу:
– Мне очень жаль, – прошептал он. Так впервые Роберт познакомился с внуками и понял, как коротка была жизнь, как он много потерял, за эти семнадцать лет они много потеряли и мало что приобрели. Он не видел дочь столько лет, не общался с ее семьей!
– Не надо, – отмахнулась она. – Все хорошо, папа. Я простила тебя, я сама вела себя, как дура, все эти годы. Я... я... – Бетти была готова разрыдаться.
– Это я должен был примириться с твоим браком, с твоим упрямством. Вы померитесь с ним, он же любит тебя, – Он обнял ее.
– Нет, папа, нет. Сейчас все сложно, во мне столько эмоций! Она ждет от него ребенка, а зачем ему плохая жена и мать. Пора мне рвать со сценой. Я решила преподавать, хватит мне плясать, я слишком стара для этого, – Роберт улыбнулся ей, мягко смотря на нее.
Его дочь давно выросла, теперь понятно, почему ею так гордился Виктор. Она была благородная, чистая, настоящая, в ней не было фальши. Бетти хоть и делала ошибки, но она признавала их, как и любая женщина проявляла слабости, но, в отличие от Флер, она не пряталась за маской примерной жены и матери. Вот почему мужчины сходили по ней с ума и хотели ее заполучить себе, она была мечтой, лесной фей, коснуться которой – божья благодать, и те, кто не получал этой возможности, хотели растоптать это чувство прекрасного.
Роберт смотрел на гроб внучки, переведя взгляд на остальных внуков. Когда похороны закончились, Бетти решила уехать из Аллен-Холла и провести немного времени в Лондоне.
Бетти прошла в спальню, Фредди – следом за ней. После похорон женщина все еще ощущала боль внутри себя, раньше она смеялась над другими, когда другие теряли детей и хотели невозможного, например, найти ребенка их сына или что-то в этом роде, – но сейчас ей было не до смеха.
На ее лице он видел изможденность. «Я так устала страдать», – сказала она ему. Фредди тоже устал страдать мучиться угрызениями совести, сомневаться в ней, в них. Вся их жизнь была не такой радужной, не той, что он себе нарисовал, когда-то женясь на ней. А кто сказал, что будет легко?
***
Декабрь 1993—март 1994.
Ветер переменился, за тот год, что она встречалась с Реттом Хауфри, он сохранили платоническую чистоту их отношений. Он заново знакомил ее с Лондоном, заново открывал ей просторы и сердце. С ним было так трепетно и легко, он будил в ней все самое прекрасное, но он не клонил ее к большему, догадываясь, что в ее прошлом было что-то, причинившее боль. Летом они сидели под сенью деревьев, и он до безумия осыпал ее ласками; Кэрри теряла разум с ним.
Она не видела его полтора года, и что с ним стало, было уже не так важно. Поговаривали, Ретт женился на богатой наследнице, уехал куда-то, поссорившись с отцом. Кэрри совсем не ожидала увидеть его в клинике ее отца. Она зашла в один из промозглых декабрьских дней к нему в клинику, Холли встретила ее в приемной, что-то весело рассказывая, только сама Кэрри не слышала ее слов. Она проводила ее до кабинета Гарри, Кэрри забрала материалы, нужные для учебы, и поспешно вышла.
– Кэрри, что ты тут делаешь? – она медленно обернулась, увидев перед собой Ли; кровь застучала в висках.
– Это кабинет моего отца, – мягко ответила она. – Он сейчас в «Лейтон и Ко», а мне срочно нужны его документы. А ты, ты что здесь делаешь?
– Работаю терапевтом, – она отвела в сторону глаза.
– Мне пора, меня ждет Ретт, – она заметила, как на лице юноши промелькнула искорка ревности. Кэрри, не говоря больше ничего, ушла. Ее опять одолевали глупые сомнения.
Ли стал искать с ней встреч, а она стала отвечать на эти предложения. Он просто заново ее узнавал. Когда ей сказали, что он поссорился с отцом, девушка поняла, что тогда не было места гневу и мести. Какая же она была глупая! Но все запуталось еще больше, она не могла отказаться от Ретта, которому подарила себя. В его объятьях она познала себя, он показал ей, какой она может стать, что может дать мужчина женщине, а она – ему. Чувственность тесно переплеталась с виной, терзавшей ее по утрам. Утром она была готова сказать ему «нет», но с приходом темноты все менялось. Ли окончательно спутал ее карты, когда она оказалась в его постели.
Все произошло как-то неожиданно, обычный ужин перерос в нежную ночь. Укрытая покровом ночи, опутанная дымкой темноты, в его руках она пережила самое великое потрясение. Его пальцы нежно скользили по ее коже, его губы стали неиссякаемым источником наслаждения. Этот молодой мужчина разъяренно раздел ее, давая понять, что она принадлежит ему и больше никому. Не говоря ни слова, она мгновенно оделась и вылетела из квартиры, весь вечер ей только и оставалось молиться, чтобы Ретт не ощутил запах другого мужчины. Он ничего не заметил, но она продолжала разрываться между ними. Ей придется сделать выбор.
На одной из улиц Лондона она прощалась с Реттом, Кэрри сбивчиво объясняла, почему она выбрала Ли. На чашу его весов перевесило признание, что Ли отвез ее в Брайтон, хотя погода не позволяла в полной мере насладиться морем и тишиной. Именно на берегу холодного моря он сказал ей три заветных слова, и она ответила взаимностью. Кэрри расцвела, переехав его тесную квартирку, она испытала настоящую прелесть и радость любви с ним. Но порой любое счастье бывает окрашено в темные тона. Почему она не придала значение черному «БМВ» у их дома, почему она решила, что это ничего не значит? Только возвращаясь глубоким вечером, Кэрри осознала, что все это значит. Кто-то зажал ей рот, она пыталась сопротивляться, но попытки оказались тщетными. Какая-то здоровенная детина втолкнула ее в эту черную машину, открыв глаза, она услышала:
– Не пытайтесь кричать, моя дорогая, – Перед ней сидел мужчина, но в темноте она не могла разглядеть его, она подавила в себе приступ страха и ужаса. – Вы знаете, кто я? – она мотнула головой. – Я – Джойс Харрингтон, отец Ли, маркиз Белли-Мор, а вы – шлюха, что мешает ему жить!
– Не смейте меня оскорблять! – крикнула девушка.
– Из-за вас он ушел из семьи, из вас он стал нищим доктором, – Она слушала эту тираду и хотела расцарапать ему лицо: Ли сделал этот выбор вполне осознанно, и никто не просил его этого делать.
– Мы любим друг друга, – Кэрри пыталась придать своему голосу воинственности, но вместо этого слышалась слабость.
– Любите столько, сколько хотите, только не портите ему жизнь. Ваш любимый дядюшка итак попил мне много крови.
– Вот оно в чем дело, – она в темноте стала наконец-то различать черты его лица. Он-то не был похож на азиата, как Ли. – Но ваши дела нас не касаются.
– Только помните, Джозеф Лейтон много хочет, смотрите, как бы они с вашим отцом не продали вас какому-нибудь старикашке, – он засмеялся. – Я хочу, чтобы вы навсегда исчезли из жизни Ли и попросили его вернуться в семью.
– А если я этого не сделаю? – Кэрри бросила ему вызов; мужчина заметил, как ее голубые глаза мерцали в темноте, и подумал, что она плачет, но это была злость.
– Тогда я расправлюсь с вами и вашей семьей, поверьте, мне легко это сделать. Вашего отца и дядю объявить в махинациях очень просто, – поначалу все ей показалось бредом и простой угрозой, но его взгляд говорил, что он готов на многое. – Отпусти молодую мисс, ее ждут.
Кэрри вытащили из машины и она, бледная, как мел, побрела в подъезд. Ли уже был дома, она боялась его расспросов, боялась его взглядов, внутри нее все дрожало от страха. А как же Бетти, как же она справлялась все эти годы с угрозами? Она же смогла как-то противостоять всем, но Кэрри забыла одно: Бетти заплатила за независимость своим покоем.
Утром Ли проснулся от ощущения пустоты. Он посмотрел на подушку, там лежало ее письмо, наверное, убежала к Ким, подумал он.
Ли, любимый,
Я должна это сделать, иначе пострадают не только ты и я, но и моя семья, несмотря на ее могущество. Прости меня и не ищи меня. Я очень люблю тебя, я так люблю, что предпочла исчезнуть из твоей жизни, а ты помирись с отцом, сделай это ради меня, любимый.
Твоя навеки
Кэрри
Он-то и не думал, что когда-нибудь отец вмешается в их жизнь и, конечно же, припугнет Кэрри в первую очередь, и она сделала благородный шаг, не сдержав порывы своей молодости. Отец боялся, что какая-нибудь вертихвостка разобьет ему сердце. Кэрри напугала его: она независима, и ей плевать на высший свет и связи, – а Джойс боялся потерять все и в первую очередь положение в обществе, что могло бы случиться из-за Кэрри. Кто-то позвонил в дверь, Ли со стоном встал с кровати.
– Кэрри, это ты?
– Нет, я, – перед ним стоял Джойс, Ли сглотнул, смотря холодно на отца. – Надеюсь, эта дрянь ушла?
– Значит, это ты! – прошипел он.
– Да, я! Я не хочу, чтобы, как твоя мать в свое время бросила тебя, она бросила твоих детей, – Ли вздрогнул.
Его мать была милая японка, дочь бывшей гейши. Встретив ее в Стране восходящего солнца, отец Ли сразу же влюбился; он женился на ней, несмотря на запрет родителей; у них родился сын, а потом та женщина тихо, по-английски ушла.
– А ты не думал, что из-за тебя она ушла, бросив нас? – Ли смотрел в окно, гадая, какие эмоции выражает лицо отца. – Это же из-за тебя она ушла...
– Как ты мне можешь бросать такое! В лицо?! Ты ничего не знаешь! – Ли обернулся.
– Знаю...
– Тебе было всего девять, ты ничего не понял, – Джойс кипел.
– Знаю: это ты и бабушка сломали ее. Ты и она вечно давили на нее, отняли все ее прошлое, заставили принять чужое. Вы хотели, чтобы она очаровывала, как Флер Лейтон, но Флер ее муж прощал все, а ты – нет. Ты вечно ее ревновал, и в один день она просто ушла. Мне она сказала, что любит меня, но так будет лучше для нас всех, – Ли долго хранил эти мгновения в своем сердце, он никому не хотел отдавать эти минуты, которые грели его душу в миг одиночества. – Я люблю Кэрри, а ты хочешь женить меня на богатой дуре, хотя и Кэрри отнюдь не бедна! Ее прадед дружил с твоим отцом, ты знаешь ее родителей, – Ли отвернулся от отца снова, готовый разбить что-нибудь, как часто делал в детстве.
Кэрри появилась на пороге квартиры Полли и Айка, молодые люди помирились неделю назад. Четыре месяца назад она выгнала его из своей жизни, она дошла до пропасти, поехав к Софи в Эдинбург, там она укрепилась в мысли, что они вправду любит ее, только Айк запутался в себе и в их отношениях. Она устала без него и сама пришла домой, смотря в его бесконечно нежные глаза. Как же она была глупа, она только и делала, что занималась его карьерой и вечеринками и совсем забыла добавить перца в их брак.
Это был февраль, в то время хотелось спрятаться в теплом пледе, остаться перед камином и до бесконечности любить друг друга. Полли без него не жила, не дышала, только он давал ей представление о жизни, теперь она наконец-то постигла, что значит чувствовать жизнь в объятьях мужчины. Молодость – время ошибок, даже зрелые люди совершают их, едва лишь некоторые женщины могли прощать, и она смогла просить его, понять, почему он это делал.
Какая-то странная интуиция заставила Ли поехать на Олд-Комптон-Стрит, в Сохо, где жила ее кузина Полли Руммерс. Правда, сначала ему пришлось заехать в госпиталь – надо было все сказать Гарри о них с Кэрри. Гарри сегодня был в клинике, и Ли несказанно порадовался этому. Гарри хорошо к нему относился (сыновья были еще малы, чтобы определиться с профессией, а Кэрри подавала надежды, но Ли напоминал ему себя). Гарри помнил, как этот парень пришел к нему устраиваться на работу, врач отнеся к нему насторожено. «Чего вы хотите, мистер Харрингтон?» – спросил Гарри и получил сбивчивый ответ: «Быть похожим на вас», – лесть понравилась Гарри.
Ли вернул Кэрри в их тесную квартирку на Пеги-Стрит, теперь у них была поддержка ее семьи. Любовь – такое важное чувство, любовь, как живительный источник, – неиссякаемое наслаждение и вдохновение. Они обрели себя, как трудно бы это ни было. Ли стиснул Кэрри в объятьях, жадно целуя ее в губы, он желал владеть всей ее душой, ее телом и жизнью. Кэрри прижалась лбом к его плечу, гладя высокие скулы.
– Не отпускай меня, – прошептала она в темной ночи, опутанная страстью и нежностью.
– Я с тобой, я всегда с тобой, – его шепот опалил ее, слезы счастья скатывались по вискам, оставаясь в волосах.
Мир перестал для них существовать, они так много вместе пережили, что все остальное стало пылью. Где же она слышала эти слова?
***
Апрель 1994.
В Аллен-Холле веяло прохладой, апрель выдался на редкость теплым. Ветер перебирал молодую травку, мягкое солнце грело спину, буйным цветом пылали тюльпаны. Только вчера они все отмечали день рождения хозяйки поместья, ей исполнилось тридцать девять, для женщины это страшный возраст, для мужчины же рассвет женской красоты. Бетти укуталась в накидку, чувствуя в себе трепетное чувство, она уже забыла, что это такое. Три дня назад она узнала, что ждет ребенка, поначалу она испугалась, боясь повтора прошлого, но потом успокоилась и даже решила, что, беременная, обязательно поедет на свои последние гастроли. После двадцати лет на сцене она решила распрощаться с ней навсегда.
Он нашел ее в Мраморной гостиной; Бетти сидела в кресле перед камином, огонь освещал ее; Фредди опустился перед ней на колени, как котенок, кладя голову к ней на колени. Она оценила эту ласку.
– Что тебя приводит в смятение? – спросил Фредди.
– У меня есть две новости, я не знаю, что ты ответишь мне, – она сжалась, вытянув из его ладоней свои руки.
– И что же это, какие тайны мне еще придется узнать о тебе? – в его голосе скользило презрение.
– Я жду ребенка, – проронила она, он взглянул в ее чистое лицо, как у ребенка, нежно коснулся ее щеки.
– Но?..
– Мне страшно, – сказала она, – что наши дети это не примут. Только Грейхем, потому что он приемный.
– Наши дети мудрые. Я боюсь за тебя...
– Мне не надо зацикливаться на себе, я буду работать и поеду на гастроли, тем более последние в этой жизни, а потом, в декабре, мы начнем новую жизнь.
– Все у нас получится, – помолчав, сказала она, и это его успокоило.
Ведь случилось же чудо, ведь смогла она со своим диагнозом забеременеть, значит, была на то воля неба, значит, на то была воля Бога.
***
В Гарден-Флауверс Джозеф ощутил счастье по-настоящему. Хотя дом был очень маленьким, он порой не понимал, почему Фредди и Бетти со своими деньгами купили его, правда, было все-таки какое-то очарование. Небольшой холл, от которого расходились двери во все комнаты... нет, Гарден-Флауверс не был великолепным Гарден-Дейлиасом, но Джозеф не любил фамильный дом, слишком много неприятных воспоминаний, связанных с ним.
За два года много что изменилось в его жизни. Ему почти тридцать, он молод и преуспевает. Отец уже привык к его вспыльчивому характеру, а остальные родственники давно нашли с ним общий язык. Но в его сердце была зияющая рана, он боялся, что его жена бросит его или предаст, как в свое время это сделала его мать. Ему было не понять всю полноту чувств, что испытывал его отец, почему все так сложилось.
Эсме же старалась бороться с его темными демонами, но безрезультатно, в конечном итоге, она смирилась с их присутствием в его душе, все, что ей осталось сделать, – это только сгладить углы. Джозеф все же был счастлив, Эсме ждала очередного ребенка, и в этот раз он мечтал о девочке, он верил в их счастье и будущее, которое не будет омрачено. У его любимой сестры Флоры наконец-то родился долгожданный ребенок, они назвали мальчика Районом Филиппом. Все менялось, ничего не стояло на месте. Джозеф надеялся – то, что не смогли сделать их родители, их дети осуществят. Все что им нужно – только стремиться...
***
Ночью Диана вышла на балкон, слушая теплое дыхание ночи. Пальцы впились в мрамор, ощущая его холод. Женщина немного поежилась, вглядываясь в ночное небо. Прошло восемь лет, одинокие восемь лет, которые она доживала без него. Уже давно ушли в мир иной сестры, их друзья, из их дружной компании осталась только она.
Все свою сознательную жизнь она боялась остаться без Виктора, без его любви и внимания, пережить катастрофу семьи. Но сейчас ей было легко, она наконец-то увидела покой, они все примирились, научились жить в любви и доверии.
Диана прошла в свою постель. Она знала: сегодня ночью она увидит его вновь, почувствует его нежное дыханье на щеке, ибо сегодня она спокойна. Она сделала то, что хотел Виктор, – примирила всех. Только ее безграничная вера помогла Лейтонам, осталось лишь вернуть Флер домой, но это дело времени. Диана медленно закрыла глаза, она чувствовала его рядом, так близко, что от счастья сердце переставало стучать. Оно стремилось к Виктору, ее любимому мужу.
Эта была трудная жизнь, но все же грандиозная, от самого начала до сегодняшнего дня. Время великих свершений, время великих перемен и великих войн, время Триумфа и Трагедии, время кружевных хитросплетенных узлов, время боли и счастья. Но они прошли по своей дороге, по своей трудной дороге, обретя себя.
***
Лето 1994.
Просматривая почту, Рэй нашел там письмо для себя, в котором сообщалось, что его зачислили в архитектурный колледж со стажировкой в одной из лондонских контор. Элен заглянула в его письмо, он резко ущипнул ее за нос. Через неделю он останется один в этом доме, а все уедут в Аллен-Холл, хотя хорошо, что он начинает свою жизнь.
