Текст книги "Дом Ветра (СИ)"
Автор книги: Анна Савански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 54 страниц)
***
Беатрис села напротив Фредди, который пригласил ее в кафе, где бы они смогли мило побеседовать. Он смотрел на нее, и она искала в его взгляде хоть намек на влечение.
– Не боишься отпускать Бетти одну?
– Почему я должен? – удивлено спросил он.
– Ну, все знают, кто она. Говорят, у нее с кем-то ро-ман, – протянула Беатрис последнее слово.
Она хотела только узнать реакцию, а вдруг он поверит в миф об измене Бетти. Беатрис увидела, как выражение его лица изменилось, в его взгляде появилось странное выражение.
– Я надеюсь, что это очередные сплетни, – процедил он. Вот и оно – слабое место – как же раньше она не догадалась, что ревность может привести ее к желаемому результату!
– Может быть, – прошептала она с сомнением, тем самым давая пищу для размышления.
Он сразу не поверит, но вода точит камень, и со временем Беатрис очернит Бетти в его глазах, а себя – возвысит. Так, воспользовавшись связями, женщина стала распускать слухи про Бетти. Бетти делала вид, что ничего не слышит, она уже привыкла к постоянным сплетням про нее и ее окружение. Внутри Фредди, однако, копилась злоба, он все больше и больше верил Беатрис, как рыбка, клевал на наживку. В тот день они снова пошли в кафе.
– Я видела вчера Бетти с каким-то блондином, – пропела она.
– Да, – ответил только он. В мыслях он уже раздевал эту девчонку. «Неужели не видит, что я на пределе», – размышлял он.
– Тебя это не волнует? – спросила она.
– Не всегда, – еще как волнует! Вот он уже касается губами ее тела, заставляя извиваться в своих объятьях.
– Это не мое дело, но могу посоветовать детектива, – она расчесала челку.
До ее дома они шли молча. Беатрис понимала, что сейчас в нем борются два желания: пойти и устроить жене скандал и нанять детектива и уладить все мирно. Беатрис никогда бы ему это не предложила, если бы не была уверена, что есть способ убрать с дороги Бетти. Они остановились перед подъездом.
– Ну, что, до завтра?.. – прошептала она.
Она ощутила, как его руки сомкнулись у нее на талии, как он крепко прижимает хрупкий стан к себе. Его лицо было близко к ее, и вот оно... он ее целует. Его шелковистые усы покалывали ее нежные губы. Он не давал ей вдохнуть. Может, так он целует ее? В жизни Беатрис было много мужчин, начиная с пятнадцати лет, она только сексом могла удерживать парней.
– Мне надо идти, – проговорил он. – Бетти будет очень сильно волноваться. Не хочу ссориться.
***
Плеснув вина в бокалы на тонкой ножке, Антонио посмотрел на Бекку, голубое платье прекрасно подчеркивало холодную красоту. Принесли заказ. Ребекка решила начать наступление:
– Вчера твою жену видели в клубе с Георгом Хортом, – Антонио изменился в лице. Он вспомнил, как много лет назад подозревал М-Джейн в измене с высоким широкоплечим брюнетом, предполагая, что Адора его дочь. Прошло время, и ее снова увидели с Георгом.
– Они раньше вместе работали, – ответил отвлеченно он.
Итак, она нашла его слабое место – ревность. Когда-то он, похоже, ревновал супругу к Георгу, теперь же Ребекка просто обязана сделать так, чтобы он увидел жену с другим мужчиной в интимной обстановке. Сейчас он не поверил, но что-то в нем дрогнуло, сомненья начали захватывать его сознание и бередить старые раны.
Ребекка везде имела друзей и знакомых, конечно же, ей было легко распространять слухи. Мери-Джейн ничего не слышала, ее язык давно играл с ней злую шутку, многие за жесткую критику мстили ей. Внутри Антонио назревала буря, он как мог сопротивлялся словам Ребекки. Ребекка снова повела его в кафе, она внимательно следила за Антонио. Сейчас она видела, что он старается спрятать эмоции, что раздевает ее взглядом, пытаясь скрыть возбуждение.
– Твоя жена не теряет время зря, развлекается по клубам и ресторанам, вместо того чтобы быть с тобой, – Антонио снова помрачнел. Ее слова начинали действовать. – Тебя это не расстраивает? – тихо задала вопрос Ребекка.
– Иногда, – конечно, расстраивает. Но в мыслях он уже раздевал ее...
– Все можно проверить и узнать, есть ли факт измены, – она отпила вина.
– Это не в моем стиле. Я стараюсь ей доверять.
– Но я все же думаю, что лучше знать все сначала, чем потом узнать через много лет, – она улыбнулась.
Они ехали до ее дома молча. Ребекка в глубине души улыбалась, в нем борются два желания: трахнуть ее и остаться верным своей жене. Они остановились перед ее подъездом, она сжала его руку, заглядывая в голубые глаза.
– Завтра вечеринка, жду тебя, – прошептала она одними лишь губами, опаляя его своим дыханием.
Его руки сомкнулись на ее талии, он крепко прижал ее к своему твердому торсу и впился в ее губы, накрашенные алой помадой. Она не могла дышать от его столь страстного напора, неужели таким же неистовым он будет в постели?
– Мне пора ехать домой, – тяжело дыша, сказал он.
– Да, да, конечно, – она улыбнулась, целуя его в уголок губ. Почти победа!
***
Фредди потянулся, Беатрис разливала чай для них. Он долго думал о ее словах, а что, если это и есть правда? Еще его вывел из равновесия тот поцелуй с Беатрис. Он вовсе не хотел ее целовать, вся сложившаяся ситуация была абсурдна. Фредди понимал, почему у них с Бетти не все хорошо: она стала больше думать о семье, а он – о карьере. Года два тому назад он бы никогда не поставил семью на второй план, в принципе, как и Бетти. Она, как послушная собачка, во всем следовала ему. Конечно, раньше его выводил из себя ее характер, но ему нравилось постоянно обуздывать ее, а сейчас он получил то, что хотел, и потерял к ней любой интерес. Впервые он унижал ее, и ему нравилось. А если она ему изменяет, то заслуживает такое отношение к себе.
– Беатрис, – позвал он.
– Да... – она хотела сказать «дорогой», но осеклась.
– Ты же много знаешь, кого в Мюнхене, найди мне детектива, – вот оно, сработало!
– Хорошо, вечером скажу.
Она давно следила за Бетти, выискивая малейшую оплошность, чтобы выставить ее в дурном свете перед Фредди. И когда нашла, позвала последнего на встречу со своим детективом. Он пришел один, в удрученном состоянии, постоянно приглаживал усы и смотрел в никуда.
Фредди встал и ушел. Бетти была на выходных в Лондоне, ему придется ждать, наблюдать за ней. Ее встречи с Джейком Дэвидсоном еще не доказательство, но первый шаг к сомнениям. Все это страшно выматывало. Та, которую он любил, перестала для него быть чем-то важным, но почему ему тогда было больно от осознание того, что она ему изменяет. Фредди выпил залпом виски, как же он ненавидел себя за это, за то, что убил свою любовь. Он пятнадцать лет берег их чувства, но сейчас позволил им разрушиться вмиг. Но его влечет в другую сторону. Его влечет к Беатрис... И это ужасно...
Беатрис спустилась вниз, Бетти уже уехала домой. Фредди прошел следом. Она остановилась, прислоняясь к стене спиной. Мужчина оказался рядом. Ну, что ж, Беатрис Ротс, пора играть по-настоящему. Она соблазнительно улыбнулась ему.
– Я знаю, что это не мое дело, но ты и твоя жена совсем чужие люди, я вижу это. Так что же тебя держит рядом с ней? – она ощутила его дыхание на щеке.
– Она больше не та, она теперь другая.
– И что? – она удивлено захлопала ресницами.
– Ты – другая, ты – чистая, невинная, искренняя. Я хочу тебя, – боже, как же она ждала этих слов.
Беатрис ощутила его руки на своей талии. Его губы скользнули по ее раскрытому рту, а язык устремился внутрь. Ей показалось, что его ладони везде. Фредди даже не раздевал ее, только жарко покрывал лицо и шею поцелуями, затем рванул кофту вниз, обнажая грудь. Она не носила бюстгальтер, что облегчило доступ к ее телу. Беатрис слабо застонала.
– Тебе нельзя... нам нельзя. У меня жена, четверо детей. Я не могу ответить тем же, – Фредди отстранился от нее.
– Ну почему?
– Мне надо все обдумать, – и он ушел в ночь.
Фредди шел по ночным улицам Мюнхена, у кого-то играла песня, посвященная Бетти. Девять лет тому назад он написал ее той, которой не нужна была пышная жизнь, которая стремилась к нему. Ради нее он ушел от Мэри, ради нее был готов на все, ради него она была готова пойти против семьи. Он любил ее тогда больше, чем свою жизнь, она нужна была ему, как дыхание. Они были молоды, амбициозны и влюблены друг в друга до безумия. Она мечтала родить ему сына, стать его женой и спутницей. Он делал ее счастливой, дарил всего себя. У них были сложности, но они были счастливы, родился Рэй, и он был самым счастливым, как казалось ему тогда.
Те годы закалили их. Внутри него копилась боль, которая прорвалась сейчас. Родились Бэсс и Аллегра, и тогда он отодвинул их отношения на второй план. Любит ли он ее теперь? Скорее всего нет, но они крепко связаны, так крепко, что он не может разорвать все и сразу – и для этого надо время. А как же Беатрис? Любит ли он ее? Он не знал. Однако то, что произошло между ними, не было случайностью, скорее всего это закономерность. И что теперь?
Фредди прошел в квартиру. Нигде не горел свет, только в ванной. В полумраке он увидел Бетти, лежащую в воде. Клубы пара поднимались вверх, и ноздри щекотал знакомый аромат имбиря. Ее белое тело влекло его. Он сделал шаг к ванне. Она резко поднялась:
– О, ты меня напугал, – она опустилась обратно в воду.
– Можно я к тебе? – на ее глазах он заметил остатки туши. Она что, плакала?
– Да, конечно, – она отодвинулась, прикрывая глаза.
Он быстро разделся, опускаясь в воду. Мужчина смотрел на жену, как в первый раз. Вот она, живая, рядом, желанная. Фредди потянулся к ней, заключая в объятья.
– Фредди, – выдохнула она. Он вытащил заглушку, выпуская воду.
Ее руки, как всегда, были везде, блуждая по его мокрому телу. Внутри разлилось тепло, в крови зажегся огонь. Это было прекрасно... и ужасно. Ужасно то, что час тому назад он переспал с Беатрис, а теперь занимался любовью с женщиной, к которой он не чувствовал уже ничего.
***
Слова Ребекки жгли сознание, он не хотел верить, но каждый раз, смотря, как М-Джейн уходит из дому, эти слова всплывали в голове. Остальное время его мысли занимал поцелуй с Бекки, тот страстный, жгучий поцелуй, говорящий о большем. Одна мысль о сексе с Ребеккой будоражила кровь, от одного ее взгляда он пылал, как юнец, слыша, как желание бешено стучит в висках. Антонио понимал, что его семейные отношения за последние два месяца ухудшились. Когда-то он стремился к обществу Мери-Джейн, мечтал проводить с ней все свое время, вдохновляться ею, упиваться ее красотой. За эти тринадцать лет они многое пережили, она боролась за него, продолжая верить в его талант и силу воли, он только раз усомнился в ней – и то из-за своей бездейственности. Не в чем ее упрекать. Сейчас же он почти в открытую унижал ее, не позволяя быть самой собой; соглашаясь с Беккой, он ущемлял гордость Мери-Джейн.
Она всегда спорила с ним и редко спрашивала его мнение, если она хотела поменять работу, то делала это. В Лондоне ее острого языка боялись, но здесь, в Нью-Йорке, эта женщина стала покорной собачонкой, верно следовавшей за своим хозяином. Антонио больше не испытывал к ней прежнего влечения, он хотел ее тогда, когда она движениями, взглядами, запахами намеренно сводила его с ума.
Ребекка улыбнулась ему, отрывая его от раздумий. Принесли заказ, и он без интереса приступил к еде. Послышался мелодичный смех, такие знакомые интонации – нежные, кошачьи. Его словно ударила молния. Это была М-Джейн, они сидела с кем-то через кабинку. Он прислушался: Георгом Хортом, ее любовник.
– Как твоя работа? – спросил Георг.
– Скоро повезу в Лондон. Дженни нашла мне редактора, так что к лету книга появится в печати, – он ничего об этом не знал, не знал, что все это время она писала книгу.
– Как назовешь?
– «Англичанка в Нью-Йорке», – она засмеялась. – Честно, надо было назвать «Катастрофа англичанки», – она сникла, потом снова продолжила. – Жду не дождусь Рождества.
– Конечно, домой, к детям и семье. Ты какая-то грустная. Ты не была такой, даже когда Антонио разбился в Вене. Ты всегда была сильной.
– Сильные девочки тоже бывают слабыми.
– Ты знаешь, какие чувства я питаю к тебе, – Антонио услышал вздох. – Я давно пылаю по отношению к тебе.
– Георг, я всегда по особому относилась к тебе, – голоса сникли. – Ты всегда был моим спасательным кругом в трудную минуту.
– Пойдем отсюда, ужин был превосходным, но все хорошее кончается.
Когда Антонио понял, что они ушли, ударил кулаком по столу, внутри все разрывалось от осознания, что его прелестная жена ему изменяет: явно они поехали к нему заниматься животным сексом. Он всегда считал, что именно он являлся ее спасительным кругом, и услышанное сегодня повергло его в шок.
– Черт, – прохрипел он, – дрянь.
Ребекка накрыла его ладонь своей, призывая к спокойствию:
– Успокойся, еще ничего не случилось, – в внутри она ликовала.
Сработало! Она намерено притащила его сюда, намеренно кормила его до этого слухами, отравляя его мозг, и теперь этот невинный разговор он воспринял, как измену. Она влюбилась в него по уши и теперь хотела брака с ним, хотела иметь семью, только без детей, и сегодня она убрала с дороги Мери-Джейн Лейтон, эту рыжую ведьму.
В такси он был мрачным, держа сжатый кулак у рта. В лифт они зашли вместе. Антонио посмотрел на Бекку, тонкое белое платье сводило его с ума. Он кинулся к ней, прижимая к стене, исступленно целуя в раскрытые губы, проглотив легкий стон. Дверь лифта открылась, он втянул Бекку в пентхаус, по дороге скидывая ее меховое пальто. Молния на платье издала характерный звук, и оно упало вниз. Ребекка, схватив его за руку, повела в спальню. Он превратился в бешеного зверя, накинулся на нее, как на добычу. Ребекка заглянула в его глаза, но не увидела сожаления. Они снова занялись любовью. Потом еще раз.
– Мне пора, – он встал с постели, когда на часах было три часа ночи. – Нужно домой.
– Решил играть слепого? – дразня, спросила она.
– Просто мне нужно время, – ответил он, одеваясь. – Все нужно обдумать. До завтра, солнце.
– Антонио, я люблю тебя, – прошептала она, уткнувшись лицом в его широкую грудь.
– Я знаю, – нашелся он. «Ничего, скажет как-нибудь потом», – подумала женщина.
Домой Антонио возвращался в смешанных чувствах. Секс с Беккой был просто великолепным, но как же его любовь к Мери-Джейн? Куда она ушла? Он всегда обещал, что не оставит ее, что всегда будет рядом, но жить больше с ней не мог. Она предала его, а он – ее. Он влюбился в Бекку, и от былой любви ничего не осталось.
Они по-прежнему крепко связаны законом и обязательствами, но дети поймут, когда вырастут, что нет ничего хуже, чем брак без любви. Сегодня он не мог все разорвать, но вскоре решит, как быть дальше. Он прошел в спальню. Мери-Джейн сидела у туалетного столика. Он принял душ, смывая остатки запаха Бекки со своей кожи. Антонио подошел к ней, она улыбнулась ему в зеркале, закрывая блокнот. Одно плечо обнажилось, он, не удержавшись, прижался к нему горячими губами. Антонио спустил ее неглиже, разворачивая к себе лицом. «Какой же я все-таки подонок», – подумал я.
Он ничего не чувствовал к ней, чувствовал ее насыщение. Мери-Джейн спокойно лежала в его объятьях, испытывая радость. Она думала, что все наладилось, он же думал, что это конец. Все, что он мог сделать для нее – так это подарить ей последний оргазм. Сегодня окончательно растаяла его любовь.
– Я люблю тебя, – прошептала М-Джейн, засыпая в его надежных руках. Он не любил ее больше, его влекло к Ребекке Хаммонд.
Это была последняя осень в их жизни...
Глава 55
Почему всегда отталкиваю от себя то, что могла бы иметь, и жалею об этом, когда уже поздно?
Андре Моруа, «Земля обетованная»
Январь–февраль 1985.
Бетти сошла с трапа самолета, рядом плелся Фредди, которого Беатрис не хотела отпускать, но дни рождения сына и дочерей были очень важны для него. Виктор устраивал прием в честь шестидесятилетия своего фармацевтического завода, и они с Бетти были обязаны там быть. Новый год и Рождество всегда были их семейными праздниками.
Она набрала в легкие морозный воздух Лондона. Она любила этот город, и после праздников решила разорвать все договора с Мюнхеном и уже навсегда остаться в родной столице. Праздники проходили, как во сне, ужасном сне. Неужели никто не замечает, что они стали так далеки? Бетти, надевая свои дорогие платья, несмотря на то, что немного похудела, волновала всех, всех, кроме него. Фредди устраивал шоу-показ их счастливой жизни. Как же она ненавидела его за это! Вечерами хотелось устроить скандал, но каждый раз, вспоминая, что у нее есть дети, женщина сдерживалась, изредка мечтая все выказать мужу прямо в лицо, а потом хлопнуть дверью, забрать детей и уйти.
Утром они молча собирались в Мюнхен. Ледяное молчание и в самолете, и по приезду домой убивало Бетти, у которой было скверно на душе: неужели он что-то заподозрил или опять наказывает ее? Бетти села у окна с бокалом виски смотреть на ночной город. Сейчас ее муж пойдет к своей любовнице, а она молча его будет провожать. А что ей оставалось делать? Лондон не вылечил их, нет. Ее мир рушился, осталось только ждать и с честью принять судьбу. Фредди остановился в нескольких шагах от своей жены. Она стала совсем другой: похудела, побледнела, исчез румянец, а под глазами пролегли тени. На ее обнаженные ноги бросали огни ночные заведения, был виден кружевной бюстгальтер, халат открывал взору почти все. Жалкий был вид.
– Бетти, – она даже не обернулась, слишком глубоко погрузилась в свои мысли. – Ты пьешь?
– Да, пью, тебе-то какое дело! – прошипела она.
– Большое, потому что ты моя жена, – в нем вспыхнул гнев: да как она смеет с ним так разговаривать.
Бетти истерично засмеялась, и он одним прыжком оказался рядом с ней, рывком поднимая на ноги и заглядывая в глаза.
– Жена?! Ты наконец-то вспомнил, кто я, Менори? – она продолжала смеяться.
– Дрянь! – он вырвал бокал из ее рук, швыряя на пол.
– И ты меня сделал такой, – крикнула Бетти.
– Веди себя, как моя жена! – орал мужчина ей в лицо.
– Нет! – резко ответила женщина.
– Ведьма! – Фредди резко повернул ее к себе спиной.
В нем все просто клокотало, хотелось придушить ее за все, что она сделала или не сделала. Он больно сжал ей руки и бок, ударил пару раз для покорности; она взвизгнула, пытаясь освободиться; мужчина навалился на нее всем телом. Внутренности болезненно сжались в один холодный комок, а по щекам побежали жгучие слезы. Фредди отошел от нее, приглаживая усы. Она медленно сползла на пол и разрыдалась так горько, что, казалось, сердце лопнет в груди. Все закончилось. Он ушел в душ, оставив ее одну рыдать. Но она не стала. Бетти села – и как теперь смотреть ему в глаза? Теперь у нее немного времени. Она стала лихорадочно одеваться, хорошо, что чемоданы все еще стоят внизу. Бетти, подхватив чемоданы и натянув на себя шубку, громко хлопнув дверью, ушла, на улице поймала такси:
– В аэропорт, – крикнула она, увидев Фредди, высунувшегося в окно.
Только, когда хлопнула дверь, он понял, что произошло и что он натворил. Он унизил ее, вмазал в грязь. Но совесть мучила его недолго, он набрал номер Беатрис.
– Да, дорогой, – прохрипела любовница.
– Приходи в мою квартиру, мне очень плохо.
– А как же твоя жена?
– Ее нет, она убежала в Лондон, я поступил с ней очень плохо.
– Я приду, – ответила она.
Бетти ехала в машине и тихо плакала. Как с ней мог так поступить любимый мужчина? Как вообще такое могло произойти с ними? И что теперь делать? «Больше так не может продолжаться. Сейчас я поеду обратно и все ему скажу, все, что о нем думаю, пусть продолжает эти игры, но только без меня. У меня, черт возьми, еще есть гордость!»
– Поедем обратно, – приказала она водителю.
Бетти тихо поставила чемоданы, поднялась наверх. Фредди не было в его спальне. Бетти заглянула в соседнюю дверь и чуть не упал на месте. Там был он и она, в ее постели. Он обнимал другую, после того, как совершил преступление над ней. Он целовал эту девчонку Беатрис!
Она не помнила, как вышла из квартиры, как шла до своей. Всю дорогу пред глазами всплывала эта сцена. Беатрис сидит на нем, на ее мужчине... Внутри что-то оборвалось. Что теперь делать? Что же? Она прошла в свою квартиру, в свою спальню, устало опускаясь на постель. Взгляд упал на прикроватную тумбочку, где лежало кольцо Фредди, то самое, подарок на тридцатипятилетие: винтажное, с гравировкой на французском языке. Что оно здесь делает? И поэтому он ей врал, что оно осталось в Мюнхене в его квартире? Бетти легла, почувствовав под собой какой-то сверток; развернула его. Это оказалась великолепная комбинация, но не ее размера. Выпала карточка, где неровным почерком Фредди было написано: «Моей несравненной. Моей Беатрис. Твой Фредди». Значит, они встречались здесь!
Как она позволила себя обмануть? Как позволила с собой так поступить? Как он мог? Как? И зачем ей теперь жизнь? Зачем, если он не хочет быть с ней? И разве можно жизнь без него?
Три дня она никуда не выходила, не приближалась к еде, не пила, просто рыдала, просто дышала своим прошлым. Ей никогда прежде не было так больно, как сейчас. Никогда она не испытывала такой жгучей боли, никогда ей до этого дня не хотелось покончить с собой.
Через три дня она все-таки решилась встретиться с мужем. Приведя себя кое-как в божеский вид, она отправилась к Фредди. Бетти пришла пораньше. Для храбрости налила себе виски. Как она могла так опуститься, что бокал виски стал ее главным другом?
«Все-таки лучше вина», – подумала она и села у дивана с бокалом вина в ожидании. Когда Фредди пришел, то уже стемнело. Фредди не ожидал, что она вернется, что после того дня вообще придет сюда. Он увидел ее у дивана, голова лежала на подлокотнике, она казалась такой отчужденной, отрешенной.
– Бетти, – позвал он, она повернула голову. Он ожидал брани, суровых слов, но она просто молча смотрела. Он присел рядом. – Я...
– Ничего не говори, – она прижала палец к его губам.
До рассвета она принадлежала ему, он уснул с этой мыслью. Бетти не спала, теперь она знала, что ей нужно делать. Она скинула с себя руку Фредди, тихо оделась. Он проснулся, когда почувствовал, что ее рядом нет, прошелся по квартире, но нигде не обнаружил жену. На стеклянном столике лежала записка.
Между нами все кончено. Это было наше прощание. Я ухожу от тебя.
Бетти
Она сделала все, чтобы Фредди почувствовал себя еще больше виноватым пред ней. Бетти бросила его первой. Теперь он свободен во всех смыслах этого слова. Черт возьми, она сама его освободила, сама дала ему возможность делать то, что он хочет.
Так он стал жить с Беатрис. Так Бетти осталась одна в Лондоне.
***
Лондон не помог ей. Все праздники она старалась привлечь его внимание дорогими роскошными платьями, какие любила носить Ребекка. Она ходила грустная, готовая в любое время сорваться и устроить скандал, но каждый раз, как он ей улыбался, она испытывала нежность, и гнев проходил.
Мери-Джейн сердцем чувствовала, в своем одиночестве она не одна. Она, как и Бетти, похудела, у нее пропал аппетит, на всех вечеринках она просто заставляла себя есть, чтобы не обидеть гостей. Почему никто не замечал, как ей плохо? Как она умирала каждый вечер, когда захлопывалась дверь их квартиры, и она оставалась с Антонио, который больше не хотел ее и который перед гостями стремился показать благополучие и любовь, но как только праздник заканчивался, М-Джейн становилась ненужной. Мыслями он находился не с ней.
Она знала, что все его поздние приходы домой – измены. Ребекка Хаммонд прикарманила ее мужа, одурманила, бог знает, что она наплела ему про нее. Мери-Джейн хотела быть сильной. В первый торжественный вечер она надела ослепительное платье с серебряным узким лифом и от бедра струящейся, как вода, юбкой. Впервые за полгода Мери-Джейн чувствовала себя великолепной. В тот вечер она была легкой, смеющейся, говорящей колкости, которые никого не обижали. Антонио мог бы гордиться ею.
– Перестань себя так вести, – прошипела Ребекка, декольте которой было откровенно вызывающим. – Ты ведешь себя, как девушка из района красных фонарей.
– Не смей меня оскорблять! – ответила М-Джейн, ее зеленые глаза пылали гневом.
– Ты портишь его карьеру! – продолжала наступать Бекка.
– Он бы жил и в Лондоне, без тебя! Не смей меня оскорблять, не смей мне что-либо говорить! – она хотела залепить ей пощечину.
– Смотри, как вырядилась! – Ребекка дернула ее юбку.
– Тебя это не касается!
– Молчи! – Бекка схватила ее за руку, оттаскивая в сторону. – Думаешь, он не знает, какая ты на самом деле?!
– Не трогай меня! Я тебе не прислуга! – она вырвала руку. – Ты мне не указ!
– А я тебе указ? – М-Джейн вздрогнула от голоса Антонио, голоса, не терпящего возражений. – Бекка говорит дело.
– Да пошел ты! – выпалила М-Джейн, приподнимая юбку, и выбежала из зала по направлению к лифту.
Дома ее не отпускал гнев, гнев, перешедший в отчаяние. Почему он так поступил с ней? Почему унизил при всех? Почему позволил этой Ребекке так разговаривать с ней? Как он мог? Как? Слезы полились из глаз, она ничего не могла с собой поделать. Боль застилала глаза, боль переполняла ее душу.
Размазывая тушь по щекам, она подошла к шкафчику с лекарствами, нашла банку снотворного, высыпала на ладонь гору таблеток. У нее дрожали руки, но пути назад не было, рядом стоял бокал вина, чтобы наверняка. Она не хотела больше жить, не хотела больше терпеть унижение.
– М-Джейн, – Антонио подбежал к ней. Таблетки упали на пол. М-Джейн опустилась за ними, путаясь в длинной юбке. – Не надо, милая...
– Не подходи ко мне! – крикнула она. Антонио все же обнял ее.
– М-Джейн, прости меня, я был слишком резок с тобой, – черт, ей не нужны его извинения, ей вообще не нужно ничего! Она оттолкнула мужчину от себя: не нужна ей его жалость, он что, думал, что скажет ей пару ласковых – и она растает?!
– Антонио, – как она посмела сюда прийти! Ребекка, увидев рассыпанные таблетки на полу, пришла в неописуемый восторг. – Я так и знала, что что-то случилось. Ты не закрыл дверь.
– Все хорошо, – Антонио потрепал жену по щеке.
– Пошли вы все к черту! – М-Джейн поднялась с пола, схватила свой маленький клатч, бросаясь к выходу. Она не хотела больше здесь оставаться. Оказавшись на улице, она поняла, как ей холодно. Ночной воздух колол кожу, платье прилипало к ногам, волосы все спутались. Сейчас она была похоже на путану. Куда идти? Что делать? М-Джейн шла долго, замечая, как серые здания не кончаются. Она подошла к автомату, ища в сумочке несколько монет. Мери-Джейн набрала номер Бетти.
– Алло? – это был незнакомый женский голос.
Где же сейчас Бетти? И кто эта женщина в квартире Фредди? М-Джейн повесила трубку, потом набрала номер Гарден-Флауверс.
– Бетти? – выдохнула она.
– М-Джейн, это ты? – Мери-Джейн стирала слезы. – Не молчи, что с тобой?
– Почему ты не в Мюнхене?
– Я ушла от него две недели назад, – ответила Бетти. – Что с тобой?
– Я не знаю. Бетти, я падаю. Сегодня я чуть не наглоталась таблеток, а сейчас стою на холоде в одном платье даже не знаю где, – она зажмурилась, чувствуя, как темнеет в глазах.
***
Мери-Джейн открыла глаза от зимнего солнца, проникавшего в спальню. Ее платье лежало на стуле, а сама она находилась в мягкой теплой постели. Где она? Запахнувшись в махровый халат, Мери-Джейн вышла из спальни. Ее встречал приятный аромат поджаренного хлеба и печеных томатов с сыром. На кухне стоял высокий мужчина с темными, почти черными глазами на светлом лице, густыми бровями, темными волосами; сильный, подтянутый, двигающийся, как пантера. Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой. Она чуть не упала в обморок от переизбытка чувств.
– Джейк? – дрожащим голосом произнесла она.
Боже, Джейк Дэвидсон! Они не виделись уже тринадцать лет, столько воды утекло с того ужасного лета, когда они с Бетти и Анной решили не приезжать в Антрим, а Патрик стал врагом Джейка.
– Проснулась? Как ты? – она чувствовала себя хорошо, будто была дома, у себя в Лондоне. – Ты хоть что-то помнишь?
– Помню, как ушла из дома, потом набрала номер Бетти... я... они... – она осеклась, боясь заплакать.
– Ничего не было, ты же знаешь. У меня есть опыт по спасению девушек от насильников, – он обнял ее. – Что с вами? Что с тобой и Бетти? – она зарыдала, плотина прорвалась, все ее чувства вырвались наружу. – Я видел ее в ноябре в Мюнхене, она пребывала в жутком эмоциональном состоянии. Ты, вижу, не от хорошей жизни оказалась на улице в одном платье. Можешь ничего не объяснять...
– Мне нужны вещи. Ты поможешь мне вернуться в Лондон?.. – прошептала Мери-Джейн. – Не знала, что у тебя здесь квартира.
– Я помогу, – Джейк поцеловал ее в макушку, – ничего, все пройдет...
– Ничего не пройдет, – пролепетала она.
Через час он принес ей платье из джерси, пальто и сапоги, после чего отвез домой. Антонио там не было, и Мери-Джейн ощутила облегчение. Пахло духами Ребекки, на смятой кровати лежала ее сережка, у М-Джейн не осталось сомнения: он изменил ей. На столе лежала телефонная книга, все же искал ее, но, похоже, недолго. Она быстро покидала вещи в сумку. Больше ничего не держало ее здесь. Она написала записку Антонио и поехала в Лондон. У нее еще остались дети, ради которых она должна жить.
Антонио вместе с Ребеккой вернулся в обед. Ребекка заметила беспорядок, часть вещей Мери-Джейн исчезли, значит, она была здесь недавно. После того как Мери-Джейн ушла, ее муж пытался ее дождаться, и Бекка твердила, что она вернется, но когда прошло три часа, они оба поняли – Мери-Джейн нет.
Они стали обзванивать больницы, полицейские участки, морги, но никто не видел рыжеволосую женщину в серебряном платье. Ребекка обняла его, и они занялись любовью, она знала, он не хотел причинять ей боль, но она сама виновата. В эту ночь она сама унизила себя в его глазах, в тот миг, когда он увидел ее с таблетками в руках, она подписала приговор их отношениям.
На холодильнике под магнитом была записка:
Антонио,
Сегодня я поняла, что между нами все кончено. Не ищи меня.
Мери-Джейн
***
Жизнь в последние время катилась вниз по наклонной, хотя внешне все было красиво, просто не к чему было придраться, а просить помощи уже не было сил. Каждый вечер она выпивала и утром с туманной головой шла на работу либо на учебу. Искать любовника она не хотела, как же она ненавидела Ричарда за это, за то, что он отнял у нее способность ветрено влюбляться или просто заниматься сексом. Флора жаждала любви, но больше она не могла любить, и поэтому предпочитала пить.
У них у всех были свои трудности. Бетти изменил муж, и та была на грани очередного нервного срыва. Дженни только недавно наладила отношения с супругом, но жутко ревновала его, подозревая в измене. М-Джейн вернулась в столицу Британии без Антонио и по непонятным причинам не уезжала в Нью-Йорк. Гарри устал от скандалов дома, от вечного дележа его внимания, вечного спора, кого он больше всех любит. Джозеф всеми силами пытался показать всем, что он холоден и бесчувственен. И она, Флора, так же, как все, во власти каких-то мелочных пороков, которые совсем не красят человека, но которые не хотят отпускать, пустив уже корни. Хотя в ее жизни появился парень, и он ей нравился, но любить... нет, любить она не могла.
