Текст книги "На исходе алого заката (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц)
– Ппрекрати, – запинаясь, просит жалобно, когда я снова кусаю её, наказывая за ложь. – Слышишь?
Сука вцепилась ногтями в голые плечи, пытаясь оттолкнуть. А меня это только сильнее провоцирует.
Нет, Смит, нет… Ни черта не будет по твоему.
– Брукс, я не хочу, хватит! – испуганно звучит её голос, когда мои руки задирают футболку и пробираются под неё. – Не надо, пожалуйста!
Дурея, сжимаю его мягкое, податливое тело. До боли. До хруста в тонких косточках. Просто потому что нужна мне. Просто чтобы не сойти окончательно с ума. Просто, чтобы не сдохнуть…
Ладонь скользит вдоль позвонков, и я чувствую, как её спина покрывается мурашками. Я будто пьяный в хлам. Ни черта не соображаю, хочу её губы, но девчонка начинает ожесточённо лупить меня, не позволяя даже прикоснуться к лицу. Вертит головой будто в агонии. Выкручивается, пытается отойти, но я ловлю, крепко стискивая её запястье и дёргая на себя.
Валится стул, рукой цепляет стакан, и стекло разлетается на маленькие осколки.
– Отпусти, отпусти меня немедленно! – срывается на хрип.
У меня внутри загорается какой-то дикий, первобытный инстинкт… Желание сломать её, подчинить себе, захлёстывает так сильно, что самому в этот момент становится страшно. Потому что понимаю: не отпущу, не позволю ей уйти сейчас.
Толкаю её к столешнице. Подхватываю за ягодицы и сажаю на стол, позабыв о том, что там рассыпана мука.
Бьётся головой о шкаф, выставляет между нами руку, снова пытаясь защититься. Замирает всего на мгновение, и, мы, тяжело дыша, смотрим друг на друга.
Глаза в глаза.
Тараня взглядами, полными всего… Моей больной потребности. Душащих её слёз. И общего безумия.
Мой мотор стучит так, что кажется ещё секунду и разорвётся. Остановится. Не выдержит.
А в её зрачках плещется страх.
Страх того, Смит, что неизбежно между нами произошло бы. Не тогда, так сейчас…
Глава 12 Рид
Она испуганно замирает, убирает ладошку, упиравшуюся в моё плечо, а я на секунду прикрываю глаза, пытаясь взять себя в руки.
Но ни черта не выходит.
Не могу.
Не хочу.
– Отойди от меня…
– Нет.
– Я прошу тебя, – её голос звучит глухо, и в нём чувствуются рвущиеся наружу слёзы. Но мне эгоистично наплевать.
– Проси. Дерись. Делай, что хочешь. Я не отпущу, – качаю головой. Она шокировано приоткрывает рот и нервно сглатывает.
Не надо так смотреть на меня. Будто ты не понимаешь, что происходит. Словно ты не осознаёшь, что творится со мной.
Я загибаюсь, Смит. Мне нет покоя. Я совершенно помешался на тебе.
– Я ничего не хочу, неужели не видишь? – спрашивает, срываясь на крик.
Вздрагивает, когда я одним движением решительно притягиваю её к себе. Сжимаю пальцами лицо, не позволяя отвернуться или отстраниться.
Смотрю на неё. Даже спустя столько лет мы с ней словно разноимённые полюса магнитов.
– Остановись, прошу тебя, – порывисто шепчет, опаляя мою кожу своим дыханием.
В стеклянных глазах вижу застывшие слёзы, и злость в секунду берёт надо мной верх.
– Нет…
– Но я не хочу, – повторяет упрямо, начинает сопротивляться, и я делаю единственное, что могло бы удержать её.
Целую, отчаянно прижимаясь к горячим, мягким, губам. Проваливаясь в темноту, засасывающую в такую глубь, что не выбраться. Задыхаясь от трепетного чувства, расползающегося под кожей. Раздирающего грудину. Заставляющего терять голову.
Я и забыл каково это. Целовать Её… Если бы помнил, непременно был бы уже на дурке.
Девчонка напряжена до предела. Мычит, плотно сжимает рот и упрямо пытается отодвинуться от меня.
Отстраняюсь. Как под гипнозом, заворожённо и бесконечно долго смотрю на то, как неровно она дышит. С каким-то извращённым удовольствием наблюдаю за тем, как по раскрасневшимся щекам катятся извилистыми дорожками прозрачные слёзы.
– Не смей так делать, – судорожно втягивая носом воздух, говорит она полушёпотом. Резким, как рвущийся шёлк.
– Замолчи…
Ещё раз крепко прижимаюсь к её губам, игнорируя ожесточённое сопротивление. Одной рукой тяну к себе за талию, пальцами второй – грубо сжимаю скулу.
Она вся дрожит, и я совсем некстати думаю о том, дрожит ли она вот также под ним…
В голову моментом ударяет ревность. Тёмная. Ядовитая. Уничтожающая. Не имею никакого права на неё, но вопреки всему, напрочь исчезают остатки здравого смысла.
Настойчиво мучаю её губы. Влажные, идеальные, сводящие с ума. Такие прекрасные на вкус… Мокрые и солёные от хлынувших бесконечным потоком слёз. Слёз, которые она опять льёт из-за меня дебила…
В какой-то момент Дженнифер устаёт со мной бороться и беспомощно сдаётся. Её рот приоткрывается, позволяя, наконец, ворваться внутрь и почувствовать жар её языка своим.
Никогда прежде не думал, что можно настолько нуждаться в том, чтобы просто поцеловать кого-то…
Непроизвольно стонет, когда моя ладонь путается в её волосах. И мне сносит башню от этого вспарывающего глотку звука.
Мысли смешались. Всё как в бреду…
Она вырывается.
Бесполезно.
Пытается свести колени, но я лишь теснее прижимаю её, хнычущую, к себе, принуждая сдвинуться к самому краю.
И едва не теряю рассудок, когда наши тела касаются друг друга.
Снова целую её рот. Отчаянно. Дико. Безумно. В порыве злости вонзаюсь зубами в мягкую плоть. Кусаю и тут же ласкаю. Запускаю язык. Жадно и глубоко, не обращая внимания на то, что… не отвечает. На то, что царапает ногтями плечи, по-прежнему не отзываясь.
Но оторваться нет сил. Остановиться я уже не могу. Хочу, чтобы она расслабилась, доверилась, подчинилась, – да что угодно… Лишь бы позволила мне сделать то, чего я так сильно желаю. То, что нужно нам обоим. Как чёртов спасательный круг горе-утопающим.
– Нет, не… – задохнувшись посреди фразы, резко замолкает.
Потому что я, движимый инстинктами и дурной страстью прижимаюсь к ней ноющим пахом. Меня кроет от оглушающего, острого и болезненного ощущения контакта с её телом.
Закрываю глаза, не позволяя отстраниться, не отпуская.
Дьявол, так сильно хочу её…
Дженнифер замирает, пытаясь подавить вздох дурманящего мозги предвкушения и липкого страха. Теряется, словно её одолевает сомнение. Будто всё же… она, как и я, не может справиться с тем, что сейчас происходит.
И эта заминка мне только на руку. Снова штурмую её губы. Прихожу в бешенство, не чувствуя ответа.
Нет, только не так, Смит. Ты же знаешь, что я не отступлю. Не теперь, когда мне плевать на всё и на всех. Не вынуждай брать грех на душу. Не отмоюсь ведь потом…
Бьёт со всей дури меня в грудь, вынуждая всё же отстраниться. Смотрю, как маньяк, на её влажные, припухшие от моих укусов губы. Хочу снова приблизиться, но она даёт мне настолько отрезвляющую пощёчину, что даже в ушах звенеть начинает.
Моргаю, находясь в ступоре. Ладно… Признаю. Заслужил.
– Какого дьявола ты себе позволяешь, Брукс? – шипит, сверкая глазами, в которых плещется обида, перемешанная с гневом.
– Сюда иди, – хватаю ее за руку, но она снова хлещет меня по лицу.
– НЕНАВИЖУ!!!! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!
Ещё больнее. Но чёрт. Мне это даже нравится в какой-то степени. Умом понимаю, что это нездоровая тема, но кому сейчас до него есть дело…
– Я СКАЗАЛА: НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!
Такой металл в голосе, что это всё же заставляет меня считаться с ней.
Повисает пауза, в течение которой она прожигает меня взглядом, преисполненным ярости.
– Почему ты меня не слышишь? Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной? – нападает с вопросами. – Выбрал новый способ для того, чтобы меня унизить?
– Что ты несёшь? – выдыхаю я, отступая назад и запуская пятерню в волосы. Мне надо остыть. Потому что я близок к тому, что просто возьму своё, даже если она против. Так ведь нельзя, Брукс. Одурел?
– Хочешь снова растоптать? Сломать? Чего добиваешься? – произносит она с вызовом, но нижняя губа предательски подрагивает, выдавая её нестабильное состояние.
– Прекрати, это чушь, – делаю к ней шаг, но она вдруг хватает с магнитной стены нож.
Нож, мать вашу! Нож!
– Не подходи, Брукс, или я за себя не отвечаю! Клянусь! – громко предупреждает она, сжимая покрепче холодное оружие.
Взгляд – дикий, безумный и абсолютно неадекватный.
Приехали… Угрожает мне ножом. Совсем рехнулась?
– Стой, где стоишь! – чеканит по слогам, глядя на меня.
Я смеюсь точно псих, а она вся напрягается разом, когда делаю шаг вперёд и подхожу настолько близко, что остриё ножа упирается в кожу. Почти туда, где под рёбрами на износ работает моё сердце.
– Давай… Если так уж хочешь моей крови, – открыто провоцирую её я.
Судорожно втягивает ртом воздух.
– Порежь к чертям! Думаешь, легче станет? – наклоняюсь к ней, опираясь ладонями о столешницу. В ту же секунду чувствую укол лезвия, полосонувшего кожу от моего резкого движения. Потому что среагировать она всё равно не успела бы.
Девчонка замирает. Опускает в шоке руку, и нож с глухим стуком падает на пол. Её начинает трясти. В ужасе следит за тем, как как по груди стекает алая кровь.
– Смит, – обеспокоено смотрю на неё.
Бросаю ещё один беглый взгляд вниз. Кровищи конечно… но я точно знаю, что этот случайный порез – неглубокий. Царапина.
Закрывает лицо руками и беззвучно ревёт.
Обнимаю за подрагивающие плечи, осторожно прижимая к себе. Потому что реакция может быть крайне непредсказуемой.
– Тише, Дженнифер, успокойся.
Но она мотает головой и начинает рыдать пуще прежнего. Я стою рядом, не зная, как себя вести.
– Смит?
Не реагирует.
– Смит? Поговори со мной, слышишь? Не молчи. – прошу, ощутимо встряхивая её.
– Зачем ты всё это делаешь? – хрипло кричит она. – Зачем опять пытаешься причинить боль? Что это за игра?
Я вообще не понимаю о чём она. Какая-то несуразица…
– Поиздеваться решил? – дёргается, отталкивая меня.
– Да прекрати ты! Давай поговорим, – смотрю на то, как её трясёт, пока включает воду для того, чтобы отмыть испачканные моей кровью руки.
– Я не хочу разговаривать с тобой. Не хочу, чтобы ты подходил. Не хочу, чтобы ты прикасался ко мне! – выдаёт сплошным текстом на выдохе и закрывает кран. – Чего ты добиваешься? Что тебе нужно, Рид?
– Мне нужна ты…
Вот как просто иногда бывает озвучить то, что мучает внутри. То, от чего уже плавятся мозги. То, что пожирает тебя день за днём.
Застывает словно статуя, затем поворачивается в мою сторону и начинает смеяться. Звонко. Громко. Истерично. Прикрывает рот ладонью и качает головой. Будто не верит.
Это сумасшествие заканчивается так же резко, как началось, и взгляд её враз становится серьёзным.
– А ты мне был нужен тогда…
Я знаю, чёрт возьми, но… мне всё представлялось иначе.
Смотрим, не отрываясь, друг другу в глаза. Безжалостно присыпая солью старые, но так до конца и не зажившие раны…
– Смит…
– Нет. Не надо, пожалуйста, – вскидывает руку и морщится, глядя на кровь, что всё ещё течёт по моему животу. – Мне уже не восемнадцать, Рид! Наше сомнительное прошлое теперь не имеет значения!
– Не лги себе! – горячо спорю я.
Она на секунду зажимает переносицу.
– Боже! Да о чём ты?! – взрывается и сама подходит ближе. – Четыре года прошло, Рид! Четыре года моей и твоей жизни.
– Это не решило проблему, и ты сама это прекрасно знаешь! – зло отвечаю я.
– Проблема в том, что ты, кажется, не понимаешь… Теперь всё, что было между нами уже не важно! Потому что ты САМ поставил точку!
– Какая разница что было тогда! – хватаю её за руку.
– Действительно! Плевать ты хотел на всех! Это же так в твоём духе! – выдёргивая ладонь, вещает звонкой сиреной она.
– Давай начистоту, – чувствуя подкатывающее бешенство, говорю я. – Мы оба знаем, что ни черта между нами не изменилось!
– Ах начистоту… Что ж ладно, – смотрит так, будто готова разорвать меня. – Думаешь, раз вернулся, то всё по щелчку будет как захочешь?
– Я не говорил тебе этого…
– Но ты предельно ясно даёшь это понять! Ты ведёшь себя неправильно!
– Смит, уясни одну вещь: в отношении тебя я буду делать то, что посчитаю нужным, – сразу же прерываю её воспитательную беседу я.
– Ты чокнутый? – прищуривается Дженнифер. – Да ты только себя послушай! Я тебе не безвольная кукла. Может, наконец, соизволишь узнать, чего хочу я?
– Я знаю чего ты хочешь. Лучше, чем кто бы то ни было ещё, – отвечаю, еле сдерживаясь, дабы как следует не нагрубить.
– Посмотри сюда! – вскидывает руку, двигая пальцами. Снова демонстрирует кольцо, ярко поблёскивающее в свете ламп.
– Мне параллельно. Как надела, так и снимешь.
Мой ответ её ошарашивает. Приводит в замешательство. Сбивает с толку.
Смотрит на меня как на поехавшего крышей. Как на свихнувшегося. Так и есть…
– А как насчёт Исайи? – спрашивает, дёргано усмехаясь.
– Ты не впервые впутываешь Ричи. Вспомни свой грёбаный выпускной…
Сжимаю челюсти до скрежета, вспоминая как эти двое трахались в клубе. Сука… меня опять накрывает. Пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки.
– Насрать на то, что ты когда-то сделала! Мы оба виноваты.
– Я ведь всё рассказала тебе, – закрывает глаза. Открывает. Делает глубокий вздох.
– Ох бл*, спасибо большое!
А то я не имел возможности увидеть всё своими глазами! Я никогда не прощу ей того, что она легла под Исайю мне назло.
– Тогда четыре года назад я просила тебя просто дать понять, что не безразлична, ответить, что чувствуешь, но ты… просто смолчал! – кричит, и в глазах снова блестят кристалльно чистые слёзы. – Ни единого звонка, ни одного сообщения, ни письма, Рид. Ничего…
– Я хотел как лучше для тебя, – сглатывая тугой комок, застрявший поперёк горла, говорю я.
– Ты… ты всё перечеркнул… сам.
Она плачет в голос, захлёбываясь собственными слезами, и это разрывает моё чёртово сердце в потроха.
Стою боком, оперевшись о столешницу, и не могу заставить себя посмотреть на неё. Потому что она права. Я уехал. Не смог смириться с тем, что она сделала. Не смог простить.
Оседает на пол. Воет исступлённо, как раненый зверь. И внутри так дерьмово, что хоть сдохни.
– Джен…
– По… почему не дал понять, что я… что-то значу для тебя? – спрашивает, всхлипывая и тяжело дыша.
Ждёт ответа. Честного. Прямого. И я должен ей сказать. Но не стану.
– Я не понимал тогда, что всё серьёзно.
Такая вот полуправда. Всё равно говорить о Ричи уже нет никакого смысла. Не сейчас, когда она уже его невеста… Да и не хочу снова слышать от неё нелепые оправдания.
Тишина. Немая. Ни единого звука, но кажется, будто перепонки вот-вот лопнут. Взорвутся кровавой жижей. В ушах стучит так гулко, что становится дурно.
Молчание с её стороны тяготит до адской боли, и я не выдерживаю. Поворачиваю голову.
Смотрит прямо на меня. На лице ни единой эмоции. Ни ненависти, ни злости. Лучше бы орала…
– Ты должен понять, что теперь всё по-другому, – тихо начинает она, и голос на этот раз звучит совершенно иначе. – То, что было – не вернуть и то, как сложилось – не исправить.
– Смит, – качаю головой.
– Дай мне сказать! – перебивает нетерпеливо и достаточно резко для того, чтобы я заткнулся. – Я выхожу замуж. Мы с Исайей уже как полгода гораздо больше, чем лучшие друзья. Ты ведь понимаешь?
– Мне на это плевать, – лгу я, ощущая ещё один укол в области солнечного сплетения.
– Все мои слова, предназначенные тебе, теперь не больше, чем пыль. Никогда больше тебя не будет в моей жизни! Потому что я справилась с тем, что однажды ты хладнокровно вычеркнул меня из своей!
Говорит всё это спокойным, уверенным тоном и продолжает удерживать взглядом, полным бесстрастного равнодушия.
– Мы с тобой отныне существуем как люди, чьи родители волею судьбы поженились. Нравится нам это или нет, но, считай, родственники и никуда от этого не деться. Да я и не собираюсь, если честно.
– Большей чуши я ещё не слышал…
– Рид, – она прислоняется головой к дверце кухонного гарнитура и поджимает ноги ближе, обнимая их руками. – Мне есть кого любить и есть с кем трахаться, как ты это называешь. Поэтому прошу, больше не позволяй себе подобного поведения в мой адрес.
Это сейчас ***** что было?
– Что ты сказала, повтори? – переспрашиваю и не верю, что и впрямь услышал это. Даже шаг делаю ей навстречу.
– Дошло наконец? Я люблю его, ясно? – произносит она, и эти грёбаные три слова режут так глубоко, как может только циркулярная пила. – Хотя вряд ли ты понимаешь, что это значит.
Я таращусь на девчонку, пытаясь распознать ложь, увидеть, что она блефует или мастерски играет, но ни черта подобного в её взгляде я отыскать не могу…
– Люблю, – повторяет с такой лёгкостью, будто это не она сейчас забивает огромные гвозди в крышку нашего совместного гроба.
Киваю.
– Я тебя услышал…
Сука, даже не помню, как оказался в прихожей. На автомате сунул ноги в кроссовки, забрал с полки ключи от машины и открыл дверь.
Может и не очнулся бы, если бы на пороге не столкнулся лицом к лицу с Ней.
С копией той, что осталась там, на полу кухни.
– Доброе уууутро, – запинаясь, произносит женщина, в шоке глядя на мой живот.
Ах да, я ведь весь в крови.
Забыл.
Потому что больно не снаружи. Адски больно внутри.
Молча бросаю на неё презрительный взгляд, оставляю дверь открытой и направляюсь к машине.
Явилась мамаша…
Эмили Смит стоит, не шелохнувшись. Провожает меня взглядом до тех самых пор, пока моя бэха не срывается с места, громко и надрывно свистя покрышками…
Глава 13 Эмили
В аэропорту Торонто столько людей, что яблоку негде упасть! И куда все собрались, спрашивается? Дома не сидится? Прямо голова кругом заходится, ей богу! Снуют как тараканы туда-сюда!
А ещё без конца трезвонит мой телефон! Нинель отработала две недели, но до сих пор не может отличить тефлон от фторопласта, уяснить разницу между LED и OLED телевизорами и выучить какие преимущества имеет циклонный пылесос! Неужто так сложно запомнить? Это же элементарно! Но нет… проще ведь позвонить Эмили и снова задать глупый вопрос, не попытавшись перед этим найти на него ответ самостоятельно. В этот раз не подниму трубку принципиально. В конце концов, за что она получает зарплату стажёра?
Жалобное «тяф» отвлекает меня от той суеты, которую я наблюдаю уже битые полчаса.
– Терпи, Боня! – тяжело вздыхаю и обмахиваюсь документами, нетерпеливо ожидая своей очереди на регистрацию.
– Добрый день! – спустя какое-то время весьма вежливо приветствует меня девушка в синей униформе.
– Добрый! – протягиваю ей паспорт и ставлю на ленту купленную и оформленную согласно всем требованиям переноску.
– Так, у вас собака.
– Иногда кажется, что крот…
Она поднимает на меня удивлённый взгляд.
– Такса, – поясняю я. – Копать любит.
Понимающе кивает головой.
– Сейчас проверим, всё ли верно.
Я закатываю глаза. Сперва они мне всю душу вытрясли с этим самым оформлением документов, а теперь ещё одна проверка нужна! Бюрократишки… Топчусь на месте, пока она читает бумажки.
– Он точно нормально долетит? – спрашиваю, хмуро глядя на то, как опечатывают железный контейнер. – Мне дочь не простит, если с ним что-то случится.
Девушка улыбается. Очень мило так. Годами, видимо, выработанная привычка. Привет, мимическим морщинам. Хм… Я уже знаю, что ей предложить!
– Если хронических заболеваний животное не имеет, то всё будет в порядке, не волнуйтесь.
– Там хоть тепло? – скептически вскидываю бровь. – Не помрёт в багажном отделении от обморожения?
– Нет, – качает головой она.
– Хорошо, поверю вам на слово, – аккуратно приседаю на корточки перед переноской и заглядываю внутрь. Пёс смотрит на меня очень жалобно. – Ну, в путь, Бонь! Некому тебя было оставить, а передержку у чужаков ты точно не переживёшь! Полетишь к своей любимой Дженнифер, то-то радости будет!
В ответ мне – звонкое «тяф». Боня, в отличие от меня, готов отправиться в Калифорнию.
– Пожалуйста. Отличного перелёта! – Саманта, как написано на бейдже, протягивает мне посадочный талон.
– Спасибо. Девушка, я вам оставлю каталог… – заговорщицки подмигиваю и кладу цветную книжечку на стойку. – Там есть отличный микротоковый массажёр! Знаете, как он отлично прорабатывает носогубные складки! Пару процедур – и Вам будто снова двадцать пять!
– Мне двадцать четыре, – сконфуженно произносит она, и улыбка стремительно сползает с её лица.
– После применения данного массажёра, вам и восемнадцати никто не даст, милая! – невозмутимо исправляюсь я.
– Дамочка, а нельзя ли побыстрее!? – раздаётся громогласно за моей спиной, но я лишь раздражённо отмахиваюсь, мельком глянув на возмутившуюся особу.
– Ещё советую обратить внимание на раздел с пароочистителями. Он вам определённо нужен!
Пару секунд недовольно изучаю её костюм. Она в недоумении осматривает его тоже.
– А какие фены с функцией ионизации! Бомба! Саманта, ваши волосы непременно скажут вам спасибо, ведь сухие, посечённые концы требуют особого внимания и ухода!
– Женщина, вы не одна! – рявкает снова та неуёмная бегемотина, что стоит за мной. – Мы, между прочим, торопимся!
– Рожаете что ли? Если нет, то, будьте так добры, подождите минуточку, уважаемая! – повышаю я голос и возвращаюсь к разговору с отчего-то прослезившейся блондинкой. – Так вот, девушка, обязательно посмотрите, там масса вещей, которые непременно нужны вам и вашему дому!
Она собирается открыть рот, но я, мягким местом чувствуя, что в толпе зарождается скандал, всё же благоразумно отхожу в сторонку.
– Ну-ка передайте назад! – командую молодой парочке, стоящей возле бурлящей недовольством тётки.
Девчонка послушно поворачивается и отдаёт бумажки семейной паре, препирающейся в этот момент между собой.
– И дальше передавайте! Мои хорошие, – вещаю на полную громкость, – Уникальный шанс заполучить купоны! Отличные предложения для вас и ваших близких! Мужчина, да, вы! Ну-ка раздайте там, пожалуйста!
Ещё вручаю стопку рекламных проспектов даме-кошатнице, за которой тянется длинная вереница пассажиров, ожидающих регистрации рейса до Нью-Йорка.
Убедившись в том, что листовочки разошлись по рукам, направляюсь на посадку. Вполне довольная собой. Это ж столько потенциальных клиентов!
Прохожу досмотр, оставляю рекламку работникам аэропорта и присаживаюсь на пластмассовое кресло в зале ожидания.
Так-с… у меня двадцать минут. Теоретически могу раздать ещё несколько листовок. Вон тем скучающим продавщицам в Дьюти-Фри.
Что я собственно и делаю. Ну а что? Совмещаю незапланированный отпуск (в котором не была, к слову, семь лет!) с полезной деятельностью. Глядишь ещё у компании подрастут продажи, а значит, и мои бонусы.
Я так увлеклась, что даже не заметила, как началась посадка на мой рейс. Торопливо схватила сумку и помчалась к стойке, будучи практически последней.
Уже сидя в самолёте, начинаю снова переживать за таксу. Не дай божечки привезти в Калифорнию хладное тело. Буду молиться всю дорогу и надеяться, что затея взять Бонито с собой не обернётся катастрофой.
Разглядываю своих соседей. Ими оказывается та семейная парочка, которая препиралась, стоя в очереди. Они и тут молчать не могут. Громко выясняя отношения (моя скромная персона их не смущает совершенно), они обрушивают друг на друга фонтан оскорблений. Причина тривиальна: жена, как мне удалось выяснить из их разговора, очень плохо готовит.
Я, слушая весь этот мрак, подумываю о том, что уж лучше развод, чем вот это форменное безобразие! Потому что когда вы грызётесь как собаки на виду у всех, это уже из ряда вон…
Не выдерживаю и ненавязчиво переключаю внимание его жены на свой каталог. Предлагаю пароварку с новороченным интерфейсом, и злопыхающая леди уже через пару минут недоверчиво косится на чудо-изобретение, предназначенное для таких рукожопов, как она.
Её муженёк, поостывши, сам предлагает оплатить покупку на интернет-сайте. Во дела! Да я практически семейный психолог, посмотрите-ка! А главное, что эти двое, наконец-то, замолкают и прекращают изливать негатив друг на друга.
Я, знаете ли, сама люблю болтать, но чужой болтовни не выношу. Такой вот нонсенс.
В общем, следующие пять часов моего полёта проходят неплохо, да и чувствую я себя вполне ничего так. Однако, чем ближе Калифорния, тем сильнее я волнуюсь.
Во-первых, потому что очень переживаю за бывшего мужа. Отравление, да притом такое, это очень опасно. Даже думать не хочу о том, каковы могут быть последствия. Искренне верю, что всё обойдётся. Бена я люблю до сих пор. Той благодарной любовью, которую может испытывать женщина к человеку, подарившему счастливую молодость и воспитывающему со мной дочь.
Пункт во-вторых как раз-таки к ней и относится. Пожалуй, встречи со своим ребёнком я жду и боюсь одинаково. Дженнифер – двадцать два года, и поверить в это очень тяжело. Кажется, будто ещё вчера она сбивала коленки, играя с мальчишками в футбол…
Та ещё мартышка была в детстве! Ни дня без происшествия! То подерётся, то окно соседу выбьет, то разберёт дома какую-нибудь технику, а собрать назад, увы, не сможет.
Вместо кукол и плюшевых единорогов просила покупать машинки и конструкторы. Глядя на платья, демонстративно морщила нос. Как ещё танцы её заинтересовали – диву даюсь! Росла пацаном в юбке, и это приносило немало проблем. Особенно, когда Дженнифер стала старше.
Работая по двенадцать часов в день, я физически не могла как следует заниматься её воспитанием. Но иного выбора у меня не было. Мы ведь с ней вдвоём остались. Отсюда-то и все беды наверное…
Я тяжело вздыхаю, вспоминая, как часто меня вызывали в школу, как ночами я искала дочь у многочисленных друзей сомнительной наружности, и притом исключительно мужского пола. Последнее беспокоило особенно. Оказывается зря. Моя девочка хоть и пропадала сутками в неблагополучных компаниях, но по наклонной не пошла, как выяснилось.
Может, не такая уж я и непотребная мать? Хотя, о чём это я… То, что однажды произошло по моей вине, навсегда поставило на отношениях с дочерью жирный крест.
Снова душат слёзы. Я должна была прислушаться к Дженне, когда она говорила мне, что Дэвид странно на неё смотрит, что постоянно будто невзначай пытается прикоснуться к ней, что подглядывает и подходит ночью к её кровати.
Дурой влюблённой! Вот кем я была! Не замечала ничего, окрылённая мнимым счастьем с мужчиной всей моей жизни… Как мне тогда казалось.
Забыть тот кошмарный вечер её дня рождения я не смогу никогда…
Шесть лет назад, тридцать первого октября я, как обычно, задержалась на работе, желая заполучить больше бонусных баллов к зарплате. А когда всё же оказалась дома, чуть не сошла с ума.
Дурное предчувствие ощутила ещё войдя на кухню, где заметила накрытый праздничный стол, а также отсутствие мужа и дочери.
А потом… даже вспоминать не могу. Её комната. Она, совсем без одежды. И он на ней. Любимый мною мужчина на моей девочке!
Тот её отрешённый, стеклянный взгляд и мокрое от слёз лицо – раскололи моё материнское сердце надвое…
Дэвид, надо сказать, очень удачно воспользовался тем шоком, в котором я пребывала. Исчез со своими вещами так быстро, что я даже не поняла когда именно.
Просто смотрела на мою обездвиженную Дженнифер, медленно оседала на пол и лила слёзы.
В полицию мы так и не обратились… Я тогда испугалась, что меня лишат родительских прав, что поползут слухи и мы просто не сможем нормально существовать там в Торонто.
На дом вызвала знакомого врача из больницы. Долорес, мою подругу, по сей день сохранившую в тайне всё, что произошло в тот день.
Она сказала, что Дженнифер была невинна, и что, «к счастью», как бы отвратительно это ни звучало, она ничего не почувствовала, будучи под препаратом нервно-паралитического ряда. Но я знала одно: не столько тело её, сколько душа пострадала в тот вечер. И если бы не закалённый характер как бы она вообще смогла жить дальше?
А как смогла жить дальше я? Смотреть дочери в глаза после того, что случилось…
Соседка, та самая Оли, которой я втюхала идею купить пароварку, смотрит на меня, не мигая и спрашивает в чём дело. Потому что я сижу и рыдаю.
Размазываю по лицу слёзы и, пошатываясь, пробираюсь к туалету.
Нет, я всё же отвратительная мать. И прощенья мне нет. Я должна быть благодарна за то, что Дженнифер навещает меня раз в год и звонит мне исключительно по праздникам. Я и этого не заслуживаю…
*********
Получив «живой багаж», спешу к выходу и слышу треньканье телефона. Ставлю на пол переноску, с ошалевшей от пятичасового перелёта таксой, и достаю свой нереально крутой смартфон. Его плюшки я могу перечислять до бесконечности, он ничуть не уступает флагманам Самсунга и Эпл.
Ну-с, кто звонит? Ох, миссис Смит номер два. От волнения даже не сразу попадаю пальцем туда, куда надо.
– Грейс? – пищу, ощущая, как стремительно ускоряется пульс.
– Эмили, доброе утро…
– Ну как он? – сразу перебиваю, сглатывая слюну в пересохшем горле.
– Всё ещё в тяжёлом состоянии, но самое страшное позади.
– Слава богу! А Дженнифер в больнице?
– Часа три назад мы спровадили её домой. Сидеть здесь сейчас смысла нет.
– Хорошо, она, наверное, очень переживает…
– Да, поддержка ей не помешает. Эмили, а ты уже прилетела?
– Ага, только получила багаж. Стою прямо у выхода из терминала.
– На парковке здания аэропорта тебя ждёт чёрная ауди. Номер и телефон водителя пришлю сообщением. Дан отвезёт тебя домой на Западное побережье.
– Ох… а удобно ли это? У вас большая семья всё-таки, не хочу никого стеснять, да и гостиниц тут наверняка много…
– Эмили, – тут же меняется её тон, и я даже вздрагиваю от такой перемены. – Ты едешь к нам, это вообще не обсуждается. Мы рады тебе, ясно?
– Ясно. Ладно, – безропотно соглашаюсь я.
– Дай знать, как доберётесь. Я всегда на связи. Дома буду часов в десять.
– Хорошо. Эмм… Спасибо, Грейс.
Властная женщина кладёт трубку первой. Странно вот так заявиться домой к новой жене мужа, но я не стану отказываться. Сама ведь настаивает. Уж больно любопытно посмотреть на то, как они живут.
Подхватываю с пола нелёгкий контейнер с тушей по имени Боня и направляюсь в сторону парковки. Тут же прилетает сообщение. Запоминаю имя и цифры.
Ауди. Личный водитель. Женщина-мэр. Надеюсь, Бен Смит не превратился в типичного подкаблучника. Прям вот очень разочаруюсь если так…
Изнывая от калифорнийской жары, (а между прочим, ещё раннее утро) я ищу нужный автомобиль. Не успеваю даже проверить номер, как молодой мужчина в костюме уже спешит ко мне и пытается забрать Боню, параллельно здороваясь.
– Вы точно Коди? – сурово спрашиваю, прищуриваясь.
– Нет, я Дан, – косится на меня водитель.
– Отлично.
Он в недоумении, но не говорит ни слова про эту мою своеобразную проверку.
Следую за ним. Комфортабельный автомобиль заставляет меня понервничать. Я знала, что новая семья Дженнифер является обеспеченной, но мне всё равно как-то не по себе. Не хочется на их фоне выглядет совсем уж ущербно.
Дан включает кондиционер, из колонок доносится негромкая музыка, и я разглядываю из окна Блу Бэй. Город, который покорил мою дочь. Так она сама мне однажды сказала.
– Не мешает?
– А?
– Я про музыку, – зевая, спрашивает водитель.
– Нет, отлично, я люблю эту группу.
